По залу пролетел шепот, потом настала тишина. Алек затаил дыхание. В дверном проеме стояли три женщины — высокая дама с бледным лицом и синяком на щеке посередине, королева и его жена по бокам. Как ни странно это выглядело, но дама, возвышавшаяся над своими миниатюрными спутницами, явно искала их поддержки. Королева покровительственно улыбнулась высокой даме, подтвердив впечатление Алека.

Потом его взгляд остановился на жене. Боже, как она была хороша! Ему показалось, что он видит эту женщину первый раз в жизни. Ее одеяние говорило о тонком вкусе. Оно выгодно оттеняло изящную фигуру Бриттани и грацию ее движений. На голове у нее был только простой медный обруч, а волосы, не перевитые тесьмой, как требовала мода, свободными волнами спускались по спине. Она казалась воплощением женственности, и в то же время ее облик был неповторим, присущ ей одной.

Ее поразительная красота сразу привлекала внимание, а манера держаться его удерживала надолго. Подбородок Бриттани был слегка приподнят, придавая ей решительный и властный вид. Она оглядывала многолюдное сборище взглядом полководца, и этот взгляд говорил, что ей дела нет до их любопытства, что она оказывает им честь своим присутствием.

Алек послушал замечания, доносившиеся до него со всех сторон, и ухмыльнулся. Эти глупцы решили, что его жена — та самая высокая женщина с разбитым лицом, а не миниатюрная изысканная красавица, сопровождавшая ее. А мнения, высказываемые о рыжеволосой малютке, заставили его покраснеть и вспыхнуть от ревности. Неужели они не знают, что она принадлежит ему?

Три женщины направились к королю сквозь толпу расступающихся перед ними придворных. Алек не отрывал глаз от Бриттани, он следил за каждым ее движением, испытывая гордость за свою жену. Остановившись перед супругом, Аланна склонила голову, потом протянула ему руку. Эдгар, улыбаясь, взял ее за кончики пальцев, и королева заняла место рядом с ним. Высокая дама сделала изящный реверанс, и король ответил ей кивком.

Бриттани тоже присела в глубоком реверансе, а выпрямившись, смело ответила улыбкой на приветственную улыбку короля и подошла к Алеку. Когда придворным стало ясно, что именно эта рыжеволосая красавица, а вовсе не высокая дама, и есть жена Алека Кэмпбелла, весь зал выдохнул как один человек, а потом загудел возбужденными голосами.

Алек тоже улыбнулся, но он знал, что его улыбка далеко не так ослепительна, как улыбка жены. Бриттани словно светилась изнутри, и, видя ее такой, Алек гордился ею и гордился тем, что она принадлежит ему.

— Алек, это леди Эйнсли. — Бриттани легонько подтолкнула к нему застенчивую женщину. — Мой муж, лэрд Алек Кэмпбелл.

С лица Бриттани не сходила лучезарная улыбка, она с интересом рассматривала обращенные к ней лица придворных.

— Миледи. — Алек поклонился леди Эйнсли и, обняв жену за талию, привлек ее поближе к себе. Он ясно видел, что синяк на лице леди Эйнсли — след удара кулаком, и боялся, что Бриттани со свойственной ей неосторожностью может затеять ссору с обидчиком женщины, к которой она, видимо, прониклась участием.

— Леди Эйнсли, мы счастливы видеть тебя при дворе. Твой муж тоже здесь? — Эдгар внимательно взглянул на припудренный синяк, очевидно, придя к какому-то собственному выводу о его происхождении.

Аланна что-то прошептала королю на ухо, после чего он перестал хмуриться и понимающе улыбнулся, а леди Эйнсли, потеряв голос от страха, в ответ на вопрос короля только кивнула.

Из толпы выбрался мужчина, увидев которого леди Эйнсли залилась краской.

— Да, я здесь, — сказал он, обращаясь к королю.

— Лэрд Макферсон, — начал Эдгар, поочередно оглядывая то мужа, то жену, — есть дело, которое мы должны обсудить без посторонних. Ты и твоя жена последуете за мной в мои покои. — Потом король кивнул Алеку: — Лэрд Кэмпбелл, я хочу, чтобы ты и леди Бриттани к нам присоединились.

Алек заметил, что при этих словах лицо лэрда Макферсона окаменело. Он был слишком горд, чтобы выслушивать выговоры в присутствии чужих людей.

Но Алек знал, что Эдгар не оставит его в покое и разберется в случившемся до конца, потому что браки по договору были его детищем и он следил за неукоснительным выполнением условий. Правда, Алек предпочел бы обойтись без Бриттани, но он не мог противиться воле короля.

Когда они все вместе оказались в покоях короля, Эдгар сказал, обращаясь к Макферсону:

— Я предупреждал своих подданных, вступающих в брак по договору, что, если женщине, взятой в жены, будет причинен какой-либо вред, виновный будет наказан.

Услышав эти слова, Бриттани ахнула, а леди Эйнсли побледнела как смерть.

— Эта отметина на лице леди Эйнсли — след удара, лэрд Макферсон? — продолжал король.

— Да, — коротко ответил Макферсон.

— И этот удар был нанесен тобою?

— Да, господин, удар нанесла моя рука.

— Стало быть, ты признаешь свою вину, — объявил Эдгар. — Поскольку леди Эйнсли — потерпевшая сторона, она и будет решать твою судьбу. — Король повернулся к леди Эйнсли, у которой был такой вид, словно она вот-вот лишится чувств. — Какое наказание для своего супруга ты считаешь справедливым — плети или розги?

Леди Эйнсли не могла вымолвить ни слова. Злосчастный синяк особенно ярко проявился на ее побледневшем лице. Бриттани подумала, что, будь она на месте леди Эйнсли, она не стояла бы в нерешительности, а потребовала бы, чтобы ее мужа четвертовали.

— Леди Эйнсли? — настойчиво повторил король.

— Но… все было не так… — с запинкой начала леди Эйнсли. — Он не виноват.

— Замолчи, женщина, — оборвал ее Макферсон. — Если таково твое решение, господин, я согласен вынести порку, но я не потерплю, чтобы меня защищала женщина.

— Прошу тебя, господин, выслушай меня! — Леди Эйнсли заломила руки и умоляюще посмотрела на короля, не обращая внимания на гнев мужа.

— Твой муж ударил тебя? — спросил король.

— Да, но он сделал это нечаянно. Я вмешалась в драку, хотела его остановить и получила удар, предназначенный моему брату.

— Это правда? — Удивленный взгляд короля остановился на лице Макферсона.

— Да, — отвечал тот, метнув на жену свирепый взгляд.

— Тогда почему ты не объяснил сразу?

— Потому что мне ничего не надо от женщины, которая не знает своего места. Она предана семье, а не мужу. — Гордое лицо Макферсона выражало презрение к жене. Он даже не смотрел в ее сторону.

— Тогда странно, что она так стремится тебя защитить. Мне кажется, своим поведением она полностью доказала свою преданность тебе, — веско проговорил король. — Между тем я получил донос от ее брата о твоей жестокости по отношению к жене. Должен ли я верить его словам?

— Он был пьян. Наутро он ничего не помнил из того, что происходило ночью. Он увидел лишь кровоподтек на лице сестры и решил, что я ее избил. Этот глупец мог вызвать войну между кланами, — сказал Макферсон.

— Придется освежить ему память, — со вздохом заметил король, и на том разбирательство закончилось.

Во время дневной трапезы Алек заметил, что, когда Бриттани встречается с ним взглядом, в глазах у нее появляется какое-то странное, многозначительное выражение.

— Леди Бриттани, ты сегодня необычно молчалива, — заметил король, который сидел по левую руку от Бриттани, рядом с леди Аланной.

— Сир, почему ты запретил своим подданным применять силу к своим женам? — Этот вопрос привлек всеобщее внимание.

— Потому что я не хочу, чтобы мои начинания привели к кровопролитию. Я хочу примирить кланы, а не давать им лишний повод для столкновений.

— Тогда почему ты не сообщил женам, что им нет нужды бояться своих мужей? — задала следующий вопрос Бриттани.

— Потому что некоторые из них воспользовались бы этим преимуществом во вред.

— А почему ты позволил мне и леди Эйнсли узнать о твоем повелении?

— Потому что ваши мужья достаточно мудры, чтобы избрать наказание, которое ранит только гордость, оставляя невредимым тело, — сказал Эдгар.

— У женщин есть только одно оружие — ум, — задумчиво проговорила Бриттани.

— Леди Бриттани, мне кажется, твой ум — оружие, которое может оказаться опаснее любого другого, — с сухим смешком произнес король.

— Не знаю, сир, у меня еще не было случая испытать его, — отвечала Бриттани.

Эдгар одобрительно улыбнулся ее ответу и вдруг серьезно спросил:

— Скажи, а как бы ты поступила, если бы оказалась во власти жестокого мужа?

— Если бы мой муж оскорблял меня, пользуясь своим преимуществом в силе, я дождалась бы той минуты, когда он окажется беззащитным. — Ее глаза оживленно блеснули, и она сказала леди Эйнсли: — Должен же он когда-нибудь спать.

Эдгар обратился к жене:

— А что думаешь ты, дорогая?

— Я согласна с леди Бриттани. Но я хотела бы добавить: должен же он что-то есть. Может случиться так, что еда не пойдет ему на пользу.

— Милорды, — громко возвестил Эдгар, — кажется, мы получили предупреждение. Но я хотел бы напомнить нашим леди, что, приведя в исполнение такие планы, они рискуют остаться без крыши над головой и хлеба насущного. — Король взглянул на лэрда Макферсона. — Женщины просто хотят, чтобы мы вели себя с ними с тем уважением, какого заслуживает жена знатного человека. Кроме того, милорды, мне всегда претили мужчины, способные поднять руку на женщину и того, кто слабее. Хотя, должен признаться, я не считаю женщин слабыми существами.

— Да-а, — с тяжелым вздохом протянул Макферсон, — никогда не думал, что женитьба такое хлопотное дело. — Он взглянул на Алека, ища поддержки: — А ты как считаешь?

— С самого дня свадьбы Бриттани то и дело выводит меня из себя.

— Любой брак — серьезное испытание, а для таких лэрдов, как Кэмпбелл и Макферсон, брак осложняется тем, что им приходится иметь дело не только с женой, а еще и с клановой ненавистью. — Король обратился к женщинам: — Ваше положение еще труднее. Вы должны не просто выполнять долг жены, а противостоять семьям, которые через вас пытаются оказывать давление на ваших мужей. Сейчас у вас только одна возможность — до тех пор, пока действует брачный договор, вы должны быть верны интересам мужей. — Эдгар говорил горячо и убежденно. — Шотландию нужно объединить, и браки между членами враждующих кланов — это начало ее объединения.

Лэрд Макферсон взглянул на жену. Она накрыла его руку своей и сказала:

— Я всегда была и буду тебе предана.

Алек хорошо понимал, что впереди много трудностей. Он был рад, что Эдгар сумел примирить Макферсона с его женой. Король проявил незаурядную мудрость. Но, принимая во внимание настроения в кланах, глупо надеяться, что у таких браков есть будущее.

— Тебе не кажется странным, что мы с тобой до сих пор не поубивали друг друга? — вдруг спросила Бриттани, отвлекая его от размышлений о будущем Шотландии.

— Тебе было бы довольно сложно это сделать, — с улыбкой ответил Алек.

— Но не невозможно. — Бриттани склонила голову набок, окинув мужа оценивающим взглядом.

Алек расхохотался. Эдгар был прав, когда однажды сказал ему, что сильному мужчине нужна сильная жена. И правда, зачем ему женщина, которая безропотно сносила бы оскорбления? Если жена не может постоять за себя, то от нее нет никакой пользы ни мужу, ни клану.

— Что мы будем делать после трапезы? — спросила Бриттани.

— Ты, моя милая маленькая женушка, будешь вышивать. — Он сделал вид, что не заметил ее возмущения. — А я отправлюсь на охоту с королем и остальными мужчинами.

У Бриттани загорелись глаза.

— И не помышляй об этом, — сурово проговорил Алек. — Единственное оружие, к которому прикоснется твоя рука сегодня, — это иголка. Госпожа, — сказал он, обращаясь к королеве, — ни при каких обстоятельствах не садись играть в шахматы с моей женой.

— Почему, лэрд Кэмпбелл? — Королева подалась вперед, с интересом ожидая ответа.

— Она плутует.

— Неправда! — Бриттани задохнулась от негодования.

— Это должно быть правдой, — сказал Алек. — Ты еще ни разу никому не проиграла. Какое еще объяснение может прийти на ум?

— Может, мои противники просто не умели играть? — отпарировала Бриттани. — Госпожа, я совсем не умею вышивать. Может, мы найдем другой способ скоротать дневные часы?

— Конечно, найдем, леди Бриттани, — с готовностью согласилась королева.

Шахматная партия оказалась очень поучительной. Бриттани поняла, что сидящая напротив нее женщина умна. Ее ходы были тонко рассчитанными и опасными для противника. Почему она старалась скрыть острый ум под маской невинности, пока оставалось тайной. Бриттани еще могла бы понять эту игру, если бы они находились в мужском обществе, но они проводили время в покоях королевы, в то время как все мужчины уехали на охоту.

— Я о тебе много наслышана, леди Бриттани, — сказала леди Юнис, двигая свою пешку.

— Что же именно ты слышала? — Бриттани сделала ответный ход пешкой, одновременно изучая лицо Юнис.

Безусловно, эта женщина с длинными светлыми волосами и большими голубыми глазами была очень красива. Встретив ее ответный взгляд, Бриттани вдруг подумала, что сейчас они играют не в шахматы.

— Ходят слухи, что ты отважилась защищать замок своего мужа. — Юнис произнесла эту фразу спокойным, естественным тоном, говорившим о том, что она не видит в поступке Бриттани ничего сверхъестественного.

— Это не слухи, это правда, — так же спокойно ответила Бриттани, ничем не выдавая охватившего ее беспокойства. В этой женщине было что-то настораживающее.

— Забавно, не правда ли, что последний человек, с которым я виделась перед отъездом в Шотландию, был лорд Уэнтворд. — Леди Юнис передвинула слона. В ее голубых глазах Бриттани не могла прочесть ничего, кроме невинного оживления.

— Как здоровье моего деда? — спросила Бриттани, вводя в игру коня. Ей удалось ничем не выдать своего удивления.

— Когда мы встречались, он пребывал в добром здравии, — сказала Юнис. — Узнав, что я еду в Шотландию навестить тетушку, он попросил меня об одолжении.

— Правда? О каком же? — небрежно спросила Бриттани, делая вид, что всецело поглощена положением фигур на доске.

— Он просил меня как можно подробнее узнать о твоем самочувствии.

— Самочувствии? — Бриттани подняла брови, разыгрывая удивление. Леди Юнис была не просто умной, она была хитрой.

— Леди Бриттани, твой дед заботится о твоем благополучии, в этом нет ничего удивительного, — объяснила леди Юнис. — Ни для кого не секрет, что тебя принудили выйти замуж за человека, который тебя ненавидит.

— Леди Юнис, — Бриттани подалась вперед, словно хотела поделиться с собеседницей важным секретом, — сейчас твой ход.

От Бриттани не укрылось, как изменилось лицо леди Юнис, выдав разочарование и раздражение, и окончательно решила, что внешность и манеры леди Юнис очень и очень обманчивы.

— Прощу меня простить, леди Бриттани, — кротким тоном молвила голубоглазая красавица, — но от шахмат у меня всегда болит голова.

Освободившееся место заняла королева.

— Что ты думаешь о своей соотечественнице? — спросила леди Аланна.

— Она не такая, какой хочет казаться.

— Как и все мы, — философски заметила королева, вертя в пальцах шахматную фигуру. — Я называюсь королевой Шотландии только потому, что такова воля Эдгара. — Леди Аланна улыбнулась в ответ на явное смятение Бриттани и объяснила: — Мы с Эдгаром никогда не сможем пожениться. Король не может себе позволить жениться на женщине ниже его по происхождению. Но мы очень привязаны друг к другу.

Ошеломленная откровенностью леди Аланны, Бриттани утратила дар речи. В ее глазах эта женщина лишь выросла от того, что оказалась не королевой, а всего лишь верной подругой короля. Честность — редкое качество, и Бриттани восхищалась Аланной. Неловкое молчание нарушил чистый и звучный голос королевы:

— Вот ты — воин, а я вижу перед собой утонченную леди.

Бриттани вспыхнула от похвалы, а королева с симпатией похлопала ее по руке.

— Видишь, все мы носим маски. Но истинная сущность человека всегда проявляется. Ты должна научиться различать истинную сущность в обманчивом облике.

— Похоже, мне многому придется научиться. — Бриттани была удивлена и одновременно растрогана откровенностью королевы. Она чувствовала, что Аланна прониклась к ней добрыми чувствами, может быть, даже видит в Бриттани родственную душу. Лицо Бриттани озарилось благодарной улыбкой. — Спасибо за добрый совет, госпожа.

Она расставила фигуры заново и предложила сыграть в шахматы.

— Я думаю, у нас еще много времени до возвращения мужчин. — Королева выдвинула вперед белую пешку. — Что ты думаешь о наших дамах?

— Мне они показались по большей части хорошо воспитанными и изящными. — Бриттани тоже сделала ход пешкой.

— А каково твое впечатление от леди Гвен? — Королева сделала еще один ход и выжидательно взглянула на Бриттани. — Она, кажется, заводила с тобой разговор.

— Прости меня, госпожа, я сегодня познакомилась со столькими дамами, что никак не пойму, о ком ты спрашиваешь. Опиши ее.

— Очень толстая дама в очень узком платье.

Бриттани рассмеялась — описание было как нельзя более точным.

— Да, она подошла ко мне, когда я читала. У меня почти не было времени, чтобы составить о ней мнение, потому что ее тут же отозвали, но мне кажется, леди Гвен — женщина крайне строгих правил. — Бриттани поставила черную пешку так, что теперь она угрожала белой. — У меня сложилось впечатление, что леди Гвен меня не одобряет, а может, не одобряет жизнь в целом.

— Не стоит ее недооценивать, Бриттани. Как только представится возможность, она попытается тебя смутить. — Королева сделала очередной ход. — Ты победила леди Юнис?

Перемена темы насторожила Бриттани.

— Я выиграла у нее две партии, но не победила ее. Думается, она во много раз превосходит меня в мастерстве, — задумчиво ответила Бриттани, переставляя фигуру. — Кто она такая и что здесь делает?

— Можно сказать, что эта женщина печется только о собственном благополучии. Бриттани, за ней нужен глаз да глаз. Мне не хотелось бы оказаться в ее власти, потому что у нее, кажется, нет ни сердца, ни сострадания к ближнему. Старайся держаться подальше от нее. — Аланна сделала ход и увидела, что ее ладья оказалась под угрозой. — Ты очень хорошо играешь, дорогая.

Бриттани не дала отвлечь себя комплиментом. Ход королевы ее озадачил, и она вглядывалась в доску, стараясь предугадать следующий. Что-то было не так. Она медленно подняла коня и замерла.

— Госпожа, ты играешь очень необычно и интересно. Когда мы начали, у нас было равное количество фигур. Я не потеряла ни одной, а ты одну, и тем не менее у нас опять фигур поровну. Как это могло случиться?

Аланна приоткрыла ладонь, показав недостающую фигуру.

— Когда живешь при дворе, дорогая, самое главное — все время внимательно следить за тем, что происходит. Ты отвлеклась всего на мгновение и не заметила, что происходит у тебя под носом.

Бриттани взяла протянутую фигуру.

— Я запомню твой урок.

— Ты имела успех, мой маленький воин, — прошептал Алек на ухо Бриттани.

Она подняла к нему сияющее лицо.

— А ты сомневался?

Алек улыбнулся. Он потянулся к губам жены, и Эдгар, стоявший рядом, многозначительно кашлянул, напоминая ему, где они находятся. Алек неохотно отстранился.

— Позднее, — прошептал он.

Он с радостью отметил, что в глазах Бриттани мелькнуло сожаление, а ее щеки порозовели.

Стоя за ее спиной, он с гордостью наблюдал, как она принимает поздравления, величественно, но вежливо склоняя голову. Он знал, что сейчас Бриттани думает о нем, может быть, предвкушая близость, но при этом она сохраняла полный достоинства вид.

Вдруг он увидел, что к Бриттани пробирается леди Гвен, и внутренне напрягся. Он хорошо знал нрав этой толстой матроны и теперь по выражению маленьких прищуренных глаз видел, что она полна негодования.

— Леди Бриттани, — проговорила Гвен тоном, который был так же оскорбителен для слуха, как ее внешность — для глаза, — это правда, что ты носила мужскую одежду?

Король и королева, нахмурившись, бросили на леди Гвен многозначительный взгляд, но она, не внимая предостережению, в упор смотрела на Бриттани и ждала ответа.

— Правда, миледи, — ровным мягким голосом благонравно ответила Бриттани, но в каждом слове Алек без труда распознал скрытую насмешку.

— Вот я, например, ни за что на свете не надела бы мужского платья. Я бы скорее умерла, чем согласилась бы так бесстыдно подчеркивать свои формы, — назидательно проговорила леди Гвен, которая, как отметил про себя Алек, была по меньшей мере в четыре раза толще его жены.

Губы Бриттани дрогнули, но усилием воли она сдержала смех.

— Я восхищаюсь твоей разборчивостью, леди Гвен. Ты права — мужская одежда слишком подчеркивает фигуру, — прозвучал ответ Бриттани.

Алек одобрительно кивнул, отдавая должное тонкому остроумию Бриттани и умению держать себя в руках. Впрочем, по ее опущенной голове и слегка вздрагивающим плечам он видел, что она вот-вот рассмеется, позабыв о приличиях. Он заметил также, что король прикрывает рукой рот, а королева старательно разглядывает потолок.

— Мужская одежда, — четко выговаривая слова, как если бы она обращалась к неразумному ребенку, сказала леди Гвен, — не годится никакой женщине. — Она помолчала, тяжело дыша, отчего казалась еще более грузной. — И если ты думаешь, что могут быть исключения из этого правила, то ты дурно воспитана.

— Леди Гвен, моя жена очень хорошо воспитана, — прозвучал на весь зал низкий голос Алека, в котором явственно слышалась угроза. Ему хотелось разорвать на части эту тупоголовую женщину, осмелившуюся оскорбить его жену. — Ты действительно никогда не сможешь появиться на людях в мужской одежде, но лишь потому, что твое сложение этого не позволяет.

— Алек, не надо, — с деланной строгостью остановила его Бриттани. Она подошла поближе к леди Гвен, внимательно осмотрела ее пышные формы и даже обошла вокруг нее, словно для того, чтобы составить более полное суждение о ее фигуре. — Я думаю, ты ошибаешься. Леди Гвен может надеть мужской наряд, но только если он будет черным. Цвет твоего клана — черный? — с невинным видом спросила она леди Гвен.

Леди Гвен собиралась что-то сказать, но Бриттани продолжала:

— Не принимай близко к сердцу нелюбезные слова моего мужа. Мужчинам часто недостает великодушия. — Она обратилась к королеве: — А ты что скажешь, миледи?

Аланна сделала шаг вперед и склонила голову набок, словно что-то обдумывая.

— Нет, черный цвет ей не пойдет, хотя он вполне под стать ее настроению.

Леди Гвен с побагровевшим лицом оглядывала собравшихся вокруг придворных в поисках поддержки. Не найдя таковой, она разгневанно удалилась.

Алек протянул руку, и Бриттани заняла свое место рядом с супругом.

— Она недооценила тебя, маленький воин, — усмехнулся он. — Не понимала, на кого осмелилась напасть. Но помни, она не одна, хотя сейчас ее войско отступило.

Бриттани улыбнулась в ответ:

— Ты был прав, когда боялся за меня. Но я не ожидала, что меня может попытаться унизить леди. Теперь-то я понимаю, что любой человек может быть злым, несмотря на его манеры и воспитание.

Они пробыли вместе весь вечер. Алек был поражен тем, что с каждой дамой и кавалером, подходившими поприветствовать ее, Бриттани обходилась по-разному. Это было невероятно, но всех его врагов ждал холодный прием, а с друзьями она была дружелюбна и приветлива.

Потом леди Мельвина и королева куда-то увели Бриттани. К Алеку подошел король и дружески ткнул его пальцем в ребра.

— Разве я тебе не говорил, что она будет ценным пополнением моего двора? — усмехнулся король. — Если бы ты только знал, как я долго ждал минуты, когда кто-нибудь даст леди Гвен достойный отпор. Эта женщина портит мне кровь уже целый год.

— Королева могла бы справиться с леди Гвен и без Бриттани.

— Да, — сказал Эдгар, — но леди Гвен никогда бы не осмелилась задеть мою Аланну.

Алек поднял бровь, но Эдгар продолжал:

— Ты боялся, что Бриттани не справится, а посмотри, что получилось. Она не просто сумела всех очаровать. Королева гораздо лучше разбирается в людях, чем ты или я. Самое трудное испытание для Бриттани было не покорить двор, а заслужить одобрение королевы. Посмотри на них, когда они вместе. Теперь твоя жена не просто дама, допущенная ко двору, а друг королевы. Помни это, Алек. Бриттани приобрела очень сильного союзника.

У Алека не было времени обдумать слова короля, потому что дамы вернулись, и он случайно услышал замечание леди Мельвины:

— Бренна такая умница. Только ей пришло бы в голову использовать для наряда воина цвета клана Кэмпбеллов.

Значит, это был не сон и не видение, вызванное сильным опьянением! Бриттани действительно надевала мужское платье в замке Дункана. А он-то думал, что она ни за что не осмелится проделать что-либо подобное. Вдруг в его памяти всплыл разговор с Дунканом, и он все понял. Так вот почему Дункан проявлял такой интерес к Бриттани, пел ей дифирамбы — она щеголяла перед ним в этом вызывающем наряде. При мысли об этом кровь бросилась Алеку в голову.

Сегодня ночью он велит ей показать подарок матери, и если образ, засевший у него в памяти, будет соответствовать действительности, Бриттани придется плохо.