— Я думаю, будет несправедливо, если Мельвина не увидит твоего произведения. — Она аккуратно сложила одежду. — Гергес, пожалуйста, уложи подарок леди Бренны. — Бриттани сделала вид, что не замечает нахмуренных лиц Гергес и Дженны, и обратилась к свекрови: — Матушка, похоже, мы с тобой единственные мудрые женщины во всем этом замке.

— Остальные просто боятся Алека. Он ведь довольно упрям и не одобряет новшеств, — сказала леди Бренна насмешливо.

— Дженна, тогда уложи это отдельно от других вещей, чтобы Алек не заметил, — распорядилась Бриттани, втайне наслаждаясь неодобрением горничной.

Дженна сделала шаг вперед и подбоченилась:

— Может, ты еще прихватишь с собой меч и кинжал?

Бриттани склонила голову набок, словно обдумывая это предложение.

— Ты права, как всегда, Дженна. Без оружия я буду словно нагая.

— Меч и кинжал! Прекрасно! Самые подходящие украшения для леди, — фыркнула Дженна, но отправилась за оружием.

Она протянула руку к кинжалу, воткнутому в пол рядом с мечом, но Бриттани ее остановила.

— Нет, не эти. — Меч Алека и ее кинжал должны были остаться вместе. Для Бриттани они стали символом ее брака. — Мои меч и кинжал на дне сундука.

Бриттани указала на дубовый ящик, стоявший у окна. Там она хранила кинжал, который дал ей отец.

Дженна не осмелилась спорить с госпожой только благодаря присутствию леди Бренны. На лице Бриттани появилась довольная усмешка. Хорошо бы леди Бренна оставалась с ней до конца сборов.

— Я думаю, ты поступаешь правильно, что берешь с собой оружие, — сказала леди Бренна.

Бриттани думала, что ее свекровь шутит, пока не увидела ее серьезное лицо.

— Почему? — спросила она.

— Оружие — символ силы и храбрости, которые присущи только тебе. Я хотела бы, чтобы ты помнила об этом, когда будешь жить при дворе. Даже если ты ни разу не достанешь их из сундука, они будут служить тебе поддержкой.

— Бриттани Смелая. — Бриттани подняла бровь. — Или Бриттани-Ведьма?

— При дворе короля пригодятся обе. Я хочу дать тебе совет. Этот совет когда-то дал мне Иан, когда я должна была в первый раз появиться при дворе. Будь гордой. Не позволяй никому — ни мужчине, ни женщине — заставить тебя склонить голову. Только королю и королеве ты должна повиноваться. — Леди Бренна протянула руку, коснулась руки Бриттани. — А в твоем случае этот совет еще более уместен. Веди себя так, будто ты оказываешь им честь своим присутствием.

Бриттани с недоверием взглянула на свекровь и с сомнением покачала головой. Картина, нарисованная леди Бренной, не согласовывалась с ее идеалом леди.

— Если бы ты была просто новой дамой при дворе, от тебя не ожидали бы ничего особенного и ты могла бы вести себя как тихая, скромная жена, которая всегда держится на заднем плане. Но ты замужем за вторым человеком в Шотландии после короля. Твой отец заклятый враг твоего мужа. И всем известно, что ты взяла в руки оружие и защищала замок Алека. Они ожидают увидеть женщину-воительницу. — Леди Бренна улыбнулась. — Хочешь ты того или не хочешь, но сейчас ты самая приметная фигура в Шотландии.

— Но тогда я буду среди них белой вороной, — возразила Бриттани, не желая признать истину, хотя отрицать то, что сказала леди Бренна, было трудно. — Леди должна быть мягкой и скромной.

— Ты настоящая леди, Бриттани, — спокойно проговорила леди Бренна. — Будь сама собой. Мы тебя не стыдимся.

— Алек стыдится. — Эти слова сами собой слетели с ее языка, и она тут же пожалела об этом.

— Нет, Бриттани, ты ошибаешься.

Леди Бренна положила руку на плечо Бриттани, и та с благодарностью приняла этот жест утешения. Но она не обманывала себя. Она знала, что думает Алек.

— Он боится, что я опозорю клан, — сказала Бриттани с тве достью и достоинством.

— Да не позора он боится, — горячо возразила леди Бренна. — Он озабочен тем, что твоя неопытность может сыграть на руку его врагам. Они только того и ждут, чтобы воспользоваться твоей оплошностью, опозорить Кэмпбелла и преуменьшить его власть.

Бриттани похолодела.

— Они скоро поймут, что эта задача не из легких. — Бриттани не пешка, которую можно двигать взад и вперед в соответствии с желаниями коварных интриганов. Те, кто ее недооценивает, скоро обнаружат, что перед ними не пешка, а ладья — самая сильная фигура на доске после ферзя. Бриттани прошла в комнату и стала изучать приготовленную для нее одежду. — Я никогда не бывала при дворе, но меня познакомили с этикетом, а теперь благодаря тебе, леди Бренна, я понимаю, как надо действовать.

— Алек будет очень рад, — сказала леди Бренна, потом улыбнулась своим мыслям. — Если бы ты только знала, до чего он дошел в своем стремлении подготовить тебя к жизни при дворе.

— Я знаю, леди Бренна. — Заметив на лице свекрови удивление, Бриттани продолжала: — Я хочу, чтобы этот разговор остался между нами. — Она жестом остановила леди Бренну, собиравшуюся возразить. — Алек принял решение относительно меня заранее и не изменит его. Пусть у меня будет хоть этот небольшой козырь. Разве я его не заслужила? У меня тоже есть гордость.

Леди Бренна озадаченно спросила:

— А что, между хозяином и хозяйкой замка все еще происходят размолвки?

— Да. — Бриттани вздохнула. — Кажется, мы расходимся в мнениях по поводу всего на свете. Каждый день приносит новое недоразумение, которое надо разрешить. — Заметив интерес леди Бренны, Бриттани пожалела, что наговорила лишнего. — Мы будем спорить вплоть до того дня, когда меня отошлют домой.

— Но ведь может сложиться так, что Алек не станет с тобой разводиться. — Проницательный взор леди Бренны, казалось, проникал в самую душу Бриттани, лишая ее спокойствия.

«Эта женщина очень умна — даже слишком умна. Она видит меня насквозь», — подумала Бриттани.

— Алек скорее умрет, чем свяжет свою жизнь с моей, — сказала она, вымученно улыбнувшись. — Он при каждом удобном случае говорит мне, что ждет не дождется, когда кончится наш брачный договор. — Бриттани продолжала улыбаться, ей даже удалось выдавить из себя смешок. — И я точно так же отношусь к этому браку.

— Если вы оба относитесь к вашему союзу одинаково, тем более кажется странным, что вы не можете прийти к разумному компромиссу и мирно ждать, пока все кончится. — Пристальный взгляд леди Бренны заставил Бриттани отвести глаза.

— Мы все еще вместе и при этом живы. Мне кажется, это и есть компромисс, если принять во внимание наши характеры, — сказала Бриттани, чувствуя себя очень неловко. Она никогда и ни с кем не говорила на столь личные темы.

— Да, страстные люди часто действуют под влиянием чувств, ты согласна? — спросила леди Бренна.

У Бриттани запылали щеки. Да, они оба были страстными натурами, но на одной только страсти нельзя построить брак. В их отношениях слишком многого недоставало — доверия, преданности, даже уважения.

— Страсть — не любовь, леди Бренна. Мне кажется, что путать их — большая ошибка. — В тот самый миг, когда эти слова слетели у нее с языка, Бриттани поняла, что этот взрыв был слишком откровенным выражением ее истинных чувств.

— Не сомневаюсь, что ты поняла разницу. Женщины лучше разбираются в сердечных делах. — Леди Бренна отвернулась, взглянула в окно. В ее глазах, устремленных куда-то вдаль, появилось отсутствующее выражение. — Я горячо любила своего первого мужа, а он не осознавал, что любит меня, пока не оказался на смертном одре. — Она погрузилась в воспоминания, ее голос потеплел. — Бриттани, иногда человек может сам не знать, что он любит. — Она посмотрела в глаза невестки. — Но если в сердце живет любовь, в нем живет и надежда.

Бриттани восхищалась леди Бренной и сочувствовала ей. Она обняла ее, не понимая толком, что она делает — утешает или сама ищет утешения.

— Алек никогда не передумает. Он отошлет меня, — сказала она.

Леди Бренна ласково пригладила растрепавшиеся волосы Бриттани.

— Когда-нибудь, когда ты станешь старой, как я, твоя дочь придет к тебе со своими страхами. Ты расскажешь ей об Алеке, твоей первой любви. Она покачает головой и не поверит, что ее мать любила и страдала от любви, что у нее разрывалось сердце, как разрывается сейчас у нее самой. — Леди Бренна умолкла, на ее лице появилась мудрая и немного печальная улыбка. — Это обычное заблуждение юности — сомневаться в том, что родители когда-то испытывали муки любви. Если ты не захочешь сказать ей ничего больше, то хотя бы вели верить и не терять веры. Ибо мир без любви ужасен.

Бриттани закрыла глаза, положила голову леди Бренне на плечо. Она никогда не знала материнской любви. Одинокий ребенок, еще живший внутри ее, с готовностью откликался на ласку, которой ему так не хватало в детстве. Бриттани постигала, что любовь имеет много лиц — то прекрасных, то печальных, то уродливых. Вздохнув, Бриттани отстранилась от леди Бренны.

У нее не хватило духу развенчать заблуждение свекрови. Она просто нежно улыбнулась и поцеловала ее в щеку. Леди Бренна была романтична, а Бриттани мыслила реально. Воины и должны мыслить реально, чтобы быть готовыми к боли, к потерям. Они с Алеком должны расстаться, и с этим ничего нельзя было поделать. И все же в ее сердце жила любовь, и потому в нем горела искра надежды. В глубине души Бриттани верила, только эта вера пряталась в потаенном уголке, где хранились самые несбыточные мечты.

Осень уже уступала место зиме, и деревья с облетевшей листвой стояли под свинцовым небом, как хмурые часовые. Алек и его люди легко преодолевали путь через холмы, не теряя бдительности, но и не опасаясь нападения. Бриттани такой уверенности не ощущала. Она ехала между Алеком и Эндрю впереди, за ними — еще восемь воинов. Им предстояло пересечь равнину, и каждый мог без труда определить численность маленького отряда и распознать цвета клана.

— Что ты так беспокоишься, жена? — беспечно заметил Алек, наклоняясь к ней с седла. — Только дурак осмелится напасть на Кэмпбеллов.

Бриттани поймала себя на том, что она все время настороженно оглядывается по сторонам. Эта привычка укоренилась в ней давно, а на чужой территории только обострилась.

— Дураки есть даже в Шотландии. — Бриттани взглянула вдаль. — В любом месте нас может поджидать засада. Имя Кэмпбелла часто летит впереди него.

Алек с любопытством смотрел на ее раскрасневшееся лицо.

— Никак не пойму, пугает тебя возможность нападения или радует. По-моему, радует. — Его шутливый тон вызвал ответную улыбку Бриттани. Она взглянула на мужа, и у нее перехватило дыхание — в его глазах читалось восхищение и желание.

— Как и тебя, милорд. Мы оба любим неожиданности, — ответила Бриттани, и его улыбка превратилась в дьявольскую усмешку.

— Тогда тебя ожидает много приятного на пути в Эдинбург, — сказал Алек.

Как он умудряется одним взглядом заставлять ее краснеть? Бриттани украдкой бросила взгляд на Эндрю и с удивлением и облегчением заметила, что его нет рядом. Тут же она услышала, как засмеялся Алек, от которого этот взгляд, конечно, не укрылся. Кровь забурлила у нее в жилах, все тело охватил жар, и, взглянув на мужа, она поняла, что с ним происходит то же самое.

— Что именно ты имеешь в виду, милорд? — опустив глаза, спросила она.

— Несколько новых интересных приемов, разработанных мною в ночных сражениях. Я уверен, что ты по достоинству оценишь их. — В его глубоком голосе слышался отзвук тех страстных слов, которые он шептал ей на ухо в ночи любви.

— Боюсь, что ты не сможешь показать мне ничего нового, а от повторений меня всегда клонит в сон, — ответила Бриттани, решив не уступать ему в остроумии.

— Мой милый маленький воин, сон — это последнее, о чем ты вспомнишь, а если заснешь, то только оттого, что у тебя больше ни на что не останется сил.

Бриттани почувствовала, что мускулистая рука обнимает ее за талию, и, прежде чем она смогла возразить, Алек без видимых усилий стащил ее с седла и посадил перед собой.

В его объятиях, в его поцелуе не было и следа нежности — только дикая, необузданная страсть. Когда он коснулся языком ее языка, в ней вспыхнула ответная страсть той же силы, и ее руки сами собой легли на его грудь, затеребили завязки рубахи. Алек накрыл ее пальцы ладонью.

— Ты забываешься, жена. Мы здесь не одни. — Его голос, полный теплой насмешки, едва доходил до затуманенного сознания Бриттани.

Опомнившись, она отдернула руки, испуганно оглянулась. Воины оказались достаточно далеко и вряд ли могли что-нибудь видеть.

Алек посадил Бриттани на ее лошадь, передал ей поводья. Потянувшись за ними, она с удивлением отметила, что у нее дрожат руки.

Алек улыбнулся с ощущением собственного превосходства.

— У тебя страстная натура, Бриттани, в тебе легко просыпается желание. Я знаю женщин, которые отдали бы все на свете за твою горячую кровь.

Бриттани гордо выпрямилась в седле. Слова Алека были для нее как ушат холодной воды. Как он смеет сравнивать ее с другими женщинами? Как ей хотелось бы отплатить ему той же монетой. В том, чтобы сохранить девственность до первой брачной ночи, были свои недостатки. Бриттани пыталась взять себя в руки, подавить чувства. В конце концов, он считал их брак временным, и разумеется, она никогда не сомневалась, что у него было много женщин до брака. Но сознание того, что у него будут другие женщины после, причиняло ей невыносимую боль. Призвав на помощь всю свою гордость, она вызывающе произнесла:

— Может случиться так, что по сравнению со мной все остальные женщины поблекнут.

Алек погладил ее по щеке.

— Ты восхитительна, мой маленький воин, но ни одна женщина не в силах привязать меня надолго. Наше время пройдет, и, когда я буду лежать в постели с другой женщиной, меня не будет преследовать твой призрак.

Бриттани отвернулась, закусила губу. Он говорил правду, но ей не хотелось ее слышать.

Он повернул ее к себе.

— Бриттани, я не хотел тебя обидеть. Видит бог, я отношусь к тебе с большим уважением, чем к любой другой из своих женщин. И я не хочу, чтобы, когда придет время расставаться, ты портила мое впечатление, скуля и хныча о том, чего не может быть.

Бриттани изо всех сил старалась выдержать его взгляд, но как трудно было смотреть ему в глаза и делать вид, что его слова не ранят ее. Еще труднее было справиться с непослушным голосом, проглотить комок, застрявший в горле.

— Когда-нибудь, Алек Кэмпбелл, ты пожалеешь о том, что произнес эти слова, и о том, что так бездумно отверг все, что было между нами. И мой призрак будет преследовать тебя, когда ты ляжешь в постель с другой женщиной. Я не обычная женщина, а ты не обычный мужчина. Не думаешь ли ты, что такие люди могут расстаться и не сохранить долгую память друг о друге? — Бриттани увидела, что у Алека сузились глаза, и гордо вскинула голову. — Не беспокойся, муж мой, когда придет время развода, я уйду так же достойно, как пришла, — проговорила она, зная, что, когда она уйдет, с Алеком навсегда останется часть ее души, останется ее сердце.

Выражение лица Алека смягчилось.

— Хорошо, что ты понимаешь положение вещей. Взяв тебя в жены, я просто исполнил приказ короля. — При воспоминании о вынужденной женитьбе в его голосе послышалась горечь.

— Вовсе не обязательно представлять твою женитьбу ужасной трагедией, — заносчиво ответила она. — Я не враг тебе, Алек.

Он насупился.

— Ты дочь моего врага. — Он посмотрел на нее в упор, словно силой взгляда мог заставить ее понять свои чувства.

Но Бриттани и так все понимала. Она понимала, что, пока Алек одержим прошлым, у них нет и не может быть будущего.

— Я стала Мактавиш в тот день, когда появилась на свет, и стала Кэмпбелл в день бракосочетания, и я ни у кого не стану просить прощения ни за одно из этих имен.

Ее мягкий голос, казалось, был способен проникнуть прямо в душу. Она отвернулась. И хотя гордость не давала ей опустить голову, ее переполняло чувство беспомощности. Все и всегда будет упираться в то, что она Мактавиш, а он Кэмпбелл. Она могла лишь молиться о том, чтобы когда-нибудь он смог смотреть на будущее ясным, не затуманенным прошлым взглядом.

Алек искоса поглядывал на гордый профиль жены. Он жалел, что их разговор принял такое направление, и ему не хотелось так огорчать ее. С этого дня он станет избегать упоминаний о разводе. Ни один из них не в силах изменить то, что должно случиться.

А ведь сегодняшний день так хорошо начинался. Он искренне восхищался ее храбростью, ее красотой. Но он не мог позволить себе поощрять ее мечты, ибо это обернулось бы потом еще большей болью. Он никогда ее не забудет. Бриттани Смелая, Бриттани-Ведьма. Кто из них останется в его памяти? Алек улыбнулся, увидев, как уверенно держится она в седле. Для него Бриттани всегда останется маленьким воином. Да, ее дух и вправду будет его преследовать. Но его прошлое и так полно призраков. Одним больше, одним меньше, какая разница?

Как сложна жизнь, как много в ней неожиданного. Он не властен над событиями прошлого, которые руководят им ныне, и потому не властен над настоящим. Он человек, который разрывается между интересами клана и собственными желаниями. Но он лэрд, а для лэрда клан важнее всего. Когда личные интересы и интересы клана вступают в противоречие, выбор может быть лишь один — клан.

Когда он заговорил, его голос звучал более жестко, чем ему хотелось бы.

— Сегодня мы остановимся в замке Лох. Я представлю тебя своему другу, лэрду Дункану.

Бриттани резко повернула голову. По ее удивленному взгляду Алек понял: она никак не ожидала, что по дороге в королевский замок они будут наносить и другие визиты.

— Как это предусмотрительно, Алек. Ты хочешь, чтобы я оделась и вела себя как при дворе? Вот почему мы едем в замок Лох. Разве не так? — Бриттани высоко вздернула подбородок, а глаза ее позеленели — верный признак гнева.

— Да, это так, — примирительным тоном ответил Алек. — Послушай, Бриттани, думай об этом как об учебном бое. Ты же воин. Ты вступила бы в бой без подготовки?

— Никогда. — Губы у нее сжались в ниточку, выражая презрение к детской хитрости Алека. — У тебя есть какие-нибудь определенные пожелания относительно моего наряда? — холодно добавила она.

— Надень что-нибудь из того, что сшила для тебя моя мать. У нее безупречный вкус.

— С удовольствием, — улыбнулась Бриттани. — Леди Бренна прекрасно разбирается во всем, в том числе и в одежде. Она почтила меня прощальным подарком, это особый наряд. С твоего разрешения, милорд, я надену его нынче вечером.

Алек почувствовал какую-то смутную тревогу. Он невольно огляделся по сторонам, но не увидел ничего, предвещающего опасность. Откуда же тогда это неприятное ощущение? Он снова повернулся к Бриттани и по невинному выражению ее лица понял, что она что-то замышляет.

— Алек, так ты даешь мне свое разрешение? — повторила она.

Голосок у нее был слаще меда, и это укрепило подозрения Алека, хотя он никак не мог сообразить, в чем тут может таиться опасность.

— Даю, — неохотно пробурчал он. Он привык к Бриттани, которая вечно противоречит и отказывается выполнять его приказы. Эта покладистая робкая девица была совсем на нее не похожа. Странно. Некоторое время он молча всматривался в ангельски-кроткое лицо жены, потом, все так же не говоря ни слова, ударил лошадь по бокам и ускакал вперед.

На землю уже упали сумерки, когда небольшой отряд подъехал к воротам замка. Алек отправился вперед сразу после полудня, и Бриттани не сомневалась, что он сделал это для того, чтобы предупредить хозяев о некоторых странностях своей жены.

На каменных ступенях стояла невысокая коренастая женщина средних лет, поджидая гостей. Бриттани нахмурилась. Она ожидала, что ее встретят Алек с хозяином замка.

— Леди Бриттани, меня зовут Мод, — представилась служанка, когда Бриттани спешилась. — Лэрд Дункан велел мне тебя встретить. Для тебя все уже приготовлено.

— Прибыл ли мой муж? — первым делом спросила Бриттани, передавая лошадь Эндрю.

— Уже давно. Они с нашим лэрдом провели вместе весь день.

Бриттани указала Эндрю на дорожную суму, которую хотела взять с собой в замок. Он передал ее служанке, и Бриттани пошла следом за ней.

В большом зале царила суета. Слуги готовили все необходимое к вечернему празднеству. Бриттани оглядывалась по сторонам, но видела только незнакомые лица. Алека в зале не было. Она успела только заметить, что в целом это помещение очень похоже на большой зал в замке Кэмпбеллов, но раньше, чем она разглядела подробности убранства, ее проводили в приготовленную для нее комнату.

Спальня показалась ей великолепной. Эта просторная комната была убрана с вниманием к деталям, создававшим впечатление изящества и уюта. Окна были закрыты от потолка до пола двойными портьерами — из толстой груботканой овечьей шерсти для тепла и гобеленовой ткани тонкой работы для красоты. Если этот замок так хорош, то что же ждет ее в замке Эдгара?

Бриттани рассеянным жестом велела служанке поставить ее баул у кровати. Она погладила покрывало и поняла, что никогда ее пальцы не касались столь мягкой и гладкой ткани, совсем иной на ощупь, чем привычная грубая шерсть. Она уже собиралась спросить Мод, что это такое, но вовремя сдержалась. Возможно, она недостаточно образованна, но совершенно необязательно объявлять об этом вслух.

Бриттани решительно повернулась к Мод и похолодела: та уже начинала распаковывать баул, собираясь доставать одежду.

— В этом нет необходимости, Мод. Я сама займусь своими вещами. — Бриттани подошла к Мод и улыбнулась, чтобы сгладить ненамеренную резкость своих слов. — Я привыкла обходиться без посторонней помощи.

Мод взглянула на нее с выражением, значения которого Бриттани не поняла, но возражать не стала.

— Миледи, я приготовила тебе ванну. Как же ты станешь купаться без помощи горничной?

Бриттани терпеть не могла, когда вокруг нее хлопотала прислуга, но выбора у нее не было. Леди не моются сами. У Бриттани мелькнуло в голове, что быть леди — не самое приятное занятие на свете.

— Спасибо, Мод, — сказала она, бросила последний взгляд на баул, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и двинулась к бадье.

Над бадьей клубился пар, и Бриттани с улыбкой подумала, каким блаженством будет погрузиться в горячую воду после долгого путешествия по холоду. Она позволила Мод помочь ей раздеться.

Бриттани заметила, что глаза Мод испуганно расширились, когда она увидела шрам на ее плече. Но служанка быстро взяла себя в руки и сделала вид, будто ничего необычного в этом нет.

С блаженным вздохом Бриттани по грудь погрузилась в теплую воду. Вода нежно ласкала усталые мышцы, и тепло постепенно проникало глубоко в члены. Пар облаком окутывал ее плечи и лицо, и она откинула голову на край бадьи, закрыла глаза, сонно пробормотав:

— Как хорошо…

— Да, — согласилась Мод. — Простые удовольствия дают самую большую радость в жизни. — Эта случайная фраза проникла в самую глубину души Бритта-ни. Действительно, в простых удовольствиях заключена радость жизни. Она никогда не стремилась к богатству или власти, а то, чего она действительно хотела, было так же недоступно, как королевская корона.

Бриттани почувствовала мягкое прикосновение гребня к волосам и отбросила печальные мысли.

— Какие духи предпочитает миледи?

Бриттани открыла глаза и в смятении уставилась на Мод.

— Духи?

Служанка протягивала ей поднос с несколькими флаконами.

Бриттани открыла один из них. Воздух наполнился ароматом весенних цветов. Она быстро закрыла флакон, инстинктивно почувствовав, что запах цветов ей не подходит.

— Попробуй-ка вот этот, — подсказала Мод.

Бриттани поднесла к носу горлышко флакона, и знакомый запах всколыхнул в ней какие-то сладостно-щемящие чувства, пробудил воспоминания детства.

— Летом мы с горничной вставали рано утром и шли собирать землянику. — Бриттани не добавила, что это было ее единственным развлечением в бесконечной череде занятий по военному искусству. — Это запах спелой земляники.

— Он очень идет тебе, миледи. — Мод щедро плеснула духи в воду, остальное вылила Бриттани на голову.

Сполоснув волосы Бриттани чистой водой, Мод обернула ее голову льняным полотенцем и потянулась за простыней.

Бриттани перехватила ее руку:

— Я закончу сама. Спасибо тебе, Мод.

Мод передала Бриттани простыню, и ее взгляд устремился на нераспакованный баул.

— Что-нибудь еще, миледи? — спросила она.

Бриттани, проследив за взглядом служанки, поспешно проговорила:

— Нет, я справлюсь сама.

Разочарованное выражение, появившееся на лице усердной Мод, ясно говорило о том, что от нее так просто не отделаешься. Постоянное присутствие и назойливость слуг были для Бриттани новым и довольно тяжелым испытанием. Тем не менее она понимала, что в замке Эдгара оно станет неизбежной частью ее жизни. Придется привыкнуть.

Она улыбнулась:

— Может, ты принесешь мне что-нибудь для утоления жажды?

Служанка просияла:

— Конечно, миледи. Чего бы ты хотела?

— Чего-нибудь горячего. Хорошо бы чаю, — нарочно сказала Бриттани, зная, что приготовление чая потребует некоторого времени.

Как только за Мод закрылась дверь, Бриттани развернула бурную деятельность. Она смыла мыло чистой водой из кувшина, завернулась в простыню, потом подошла к очагу и стала расчесывать волосы.

Она проводила гребнем по волосам, тщательно отделяя одну длинную прядь от другой, и с каждым ее движением аромат земляники, исходящий от подсыхающих у огня волос, все сильнее наполнял воздух, окутывал Бриттани чудесным облаком. Вдруг она с необычайной силой ощутила собственную женственность. Она взглянула на свои вещи, и план, возникший в ее голове после неприятного разговора с Алеком, вдруг показался не только ненужным, но глупым и низким.

Уютная обстановка в спальне, теплая вода и, более всего, аромат земляники изменили ее настроение. Теперь поступать назло Алеку казалось ребячеством. Ведь в глубине души она жаждала его одобрения. И вот в первый раз в жизни ей захотелось одеться так, чтобы понравиться мужчине. В день бракосочетания наряд ничего для нее не значил. Изысканное белое одеяние казалось ей лишь символом неволи. Но сегодня ей хотелось быть красивой, изящной и женственной.

Бриттани хотела, чтобы Алек смотрел на нее так, будто это их первая встреча, чтобы у него захватило дух от ее красоты и грации. Она мечтала войти в зал так, чтобы одержать победу над непобедимым воином, чтобы восторженные взгляды незнакомых людей были прикованы к победительнице. Бриттани вспомнила слова леди Бренны о том, что все ожидают увидеть женщину-воительницу. Нет, они увидят не воина, а воплощение женственности.

Она представила себя в ярко-желтом одеянии, подаренном леди Бренной. Его мягкие, струящиеся линии должны были подчеркнуть изящество ее фигуры, а при движении создавать впечатление чувственности. Бриттани не считала себя красавицей, но в этом наряде она стала бы прекрасной. Теперь ей казалось нелепым желание отомстить Алеку и поразить всех, явившись в мужском одеянии. Она поняла, что у нее есть более сильное оружие, и торжествующе улыбнулась. Да, после того как Мод поможет ей уложить волосы в прическу, она наденет этот солнечный наряд и предстанет перед Алеком в новом свете.

Она приподняла еще влажные волосы, и как раз в этот миг дверь с грохотом распахнулась. Бриттани даже не оглянулась — так мог входить в комнату только один человек.

— Добрый вечер, милорд, — сказала она.

— Добрый вечер, Бриттани. — Алек удивился, когда дверь при обратном движении едва не ударила его — ведь он открывал ее очень осторожно. «Плохое дерево и плохая работа», — решил он, прикрывая ее за собой. Обернувшись, он уставился на жену, одновременно стараясь сохранять равновесие. Весь день он провел в возлияниях со своим другом лэрдом Дунканом. Кувшины эля следовали один за другим бесконечной чередой. Потом в его душу закралось подозрение, как бы его женушка не натворила чего-нибудь такого, что сделало бы ее притчей во языцех по всей Шотландии. Алек решил пойти посмотреть, в каком виде она собирается появиться за ужином.

Комната слегка покачивалась у него перед глазами, очень хотелось как можно скорее приступить к вечерней трапезе. Он едва не промахнулся, усаживаясь на стул, но ему удалось опуститься на сиденье.

— Бриттани, — начал Алек. Он решил говорить с ней твердо и в то же время дипломатично. — Подойди ко мне, жена.

Расплывчатая фигура в белом одеянии приблизилась.

— Да, ты правильно выбрала наряд, — кивнул Алек с удовлетворением. — Это именно то, чего я хотел.

У Бриттани его слова вызвали недоумение. Она с подозрением вглядывалась в лицо мужа.

— Ты так считаешь, милорд?

— Конечно. У моей матери прекрасный вкус. Ты правильно поступишь, если будешь следовать ее советам. — Он указал пальцем на дверь. — Сегодня ты должна как следует постараться. Мой друг Дункан согласился оценить твои внешность и манеры.

Он не расслышал как следует, что сказала жена, и самодовольно улыбнулся.

— Нет нужды меня благодарить. Идем, я буду тебя сопровождать.

Бриттани взглянула вниз, на прилипшую к телу простыню. Местами тонкая ткань просвечивала почти насквозь.

— Но я не могу появиться на людях в таком виде. — Она двумя пальцами оттянула простыню на бедре.

— Почему это? — с искренним недоумением спросил Алек.

Бриттани поджала губы, глаза у нее гневно блеснули.

— Потому, Алек, что мне еще надо причесаться, — произнесла она нежным голосом, никак не соответствовавшим выражению ее лица.

Она наклонилась к Алеку как бы для того, чтобы запечатлеть на его щеке поцелуй, и в нос ей ударили пары эля.

— Ступай к своему другу, Алек. Я скоро спущусь.

Алек встал, низко поклонился ей, при этом голова у него закружилась так сильно, что некоторое время он никак не мог выпрямиться, а когда наконец выпрямился, то пошатнулся и уронил стул.

Бриттани поморщилась.

— Как пожелаешь, миледи, — заплетающимся языком произнес Алек. — Сегодня ты должна полной мерой воздать мне за честь, которую я тебе оказал.

— Не беспокойся, Алек, — с тонкой улыбкой ответила Бриттани. — Ты получишь именно то, что заслужил.