Летописи Белгариада (№2) - Владычица магии

– Их поведение безупречно, Дерник, – твердо заключила тетя Пол. – Ничего постыдного здесь нет, пока, конечно, все это не зашло слишком далеко.

– Порядочные люди вообще не должны допускать, чтобы такое случалось, – заупрямился Дерник.

– Тебе ее не переубедить, – вмешался Волк. – Полгара провела слишком много лет среди весайтских арендов. Они такие же, как мимбраты, если не хуже. Нельзя жить среди столь сентиментальных людей, не переняв их привычек. Правда, все же, к счастью, Полгара сохранила остатки здравого смысла и только изредка ведет себя как романтическая девица. Во время таких припадков надо держаться от нее подальше, а в остальное время она вполне нормальна.

– Я провела те годы с гораздо большей пользой, чем ты, отец, – с едкой улыбкой заметила тетя Пол. – Насколько мне известно, ты в это время пьянствовал в портовых кабаках и всех злачных местах Камаара, не говоря уже о бурном периоде увеселений с развратными женщинами Марагора. Уверена, что эти впечатления значительно расширили твои представления о морали и порядочности.

Господин Волк неловко кашлянул и отвел глаза.

Далеко позади них Мендореллен вскочил на лошадь и погнал ее вниз с холма.

Дама в развевающемся на ветру красном плаще неподвижно стояла в проеме арки, глядя ему вслед.

Через пять дней путешественники добрались до реки Аренд – границы между Арендией и Толнедрой. Погода по мере продвижения на юг постепенно улучшалась, и к утру, когда они достигли высокого холма, выходящего одной стороной на реку, было уже почти тепло. Солнце ослепительно сверкало, свежий ветерок гнал по небу пушистые облачка.

– Чтобы попасть в Во Мимбр, нужно свернуть влево, – объяснил Мендореллен.

– Сначала, – решил Волк, – спустимся вон в ту рощицу, к реке, и немного приведем себя в порядок. В Во Мимбре о человеке судят по внешности, а мы выглядим как бродяги.

Три человека в коричневых одеяниях и капюшонах смиренно стояли на перекрестке: лица опущены, руки умоляюще протянуты вперед. Господин Волк придержал лошадь и, подъехав к ним шагом, коротко поговорил о чем-то и дал каждому по монете.

– Кто они? – спросил Гарион.

– Монахи из Мар Террина, – ответил Силк.

– Где это?

– В Юго-Восточной Толнедре, там раньше был Марагор, а сейчас монастырь, – пояснил Силк. – Монахи пытаются умилостивить духов марагов.

Господин Волк жестом подозвал их.

– Монахи говорят, что за последние две недели по этой дороге не проезжал ни один мерг.

– Думаешь, им можно верить? – нахмурился Хеттар.

– Вероятно. Монахи обычно никогда не лгут.

– Значит, они могут любому рассказать, что мы здесь были? – вмешался Бэйрек.

– Конечно. Правдиво ответят каждому, кто их начнет расспрашивать.

– Неприятная привычка, – мрачно буркнул Бэйрек.

Господин Волк пожал плечами и свернул на тропинку, ведущую к реке.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул он, спрыгивая на траву и поджидая, пока спешатся остальные. – Сейчас мы отправимся в Во Мимбр. Советую всем быть осторожными в речах. Мимбраты очень обидчивы, и любое неосторожное слово могут посчитать оскорблением.

– Думаю, отец, тебе стоит надеть белую мантию, подаренную Фулрахом, – прервала тетя Пол, развязывая один из вьюков.

– Пожалуйста, помолчи, Пол. Я хочу объяснить...

– Мы уже слышали, отец. Ты вечно все усложняешь.

Вынув белую мантию, она критически осмотрела ее.

– Нужно было сложить поаккуратнее. Смотри, как помялась.

– Я ни за что ее не надену! – твердо объявил Волк.

– Наденешь как миленький, – нежно отозвалась она, – даже если придется просидеть здесь два часа! Зачем зря тратить время и нервы?

– Но я в этом одеянии выгляжу просто дураком, – пожаловался Волк.

– На свете много глупостей, отец мой. Я знаю арендов лучше тебя. Подумай, какое уважение тебе окажут, если увидят тебя в мантии! Мендореллен, Хеттар и Бэйрек наденут латы. Дерник, Силк и Гарион – дублеты, подаренные Фулрахом, я – синее платье, а ты – белую мантию. Я настаиваю, отец.

– Ты... что? Послушай, Полгара...

– Спокойно, отец, – рассеянно пробормотала она, рассматривая голубой дублет Гариона.

Лицо Волка потемнело, глаза угрожающе выкатились.

– Что-нибудь еще? – спокойно взглянув на него, осведомилась тетя Пол.

Господин Волк счел за лучшее промолчать.

– Правду говорят, что он очень мудр, – шепотом заметил Силк.

Час спустя они уже направлялись по дороге в Во Мимбр. Впереди ехал Мендореллен в полном вооружении; с наконечника копья свисал голубой с серебром флажок, за ним – Бэйрек в сверкающей кольчуге и черном плаще из медвежьей шкуры. По настоянию тети Пол великан-чирек расчесал рыжую бороду и даже заново заплел косы. Господин Волк в белой мантии что-то мрачно бурчал себе под нос; рядом степенно восседала в седле тетя Пол, в коротком отороченном мехом плаще и роскошном головном уборе из синего атласа, красиво оттенявшем тяжелую копну черных волос. Гарион и Дерник чувствовали себя крайне неловко в столь необычных нарядах, но Силк, казалось, всю жизнь носил свой дублет и черную бархатную шапочку. Единственной уступкой Хеттара чужеземным обычаям было серебряный головной обруч вместо кожаного ремешка, за который он обычно заправлял длинную прядь волос.

Крестьяне и даже изредка встречавшиеся рыцари уступали им дорогу и почтительно приветствовали. День был теплым, дорога – сухой и ровной, лошади – отдохнувшими. К полудню они взобрались на высокий холм, с которого виднелась широкая равнина, ведущая прямо к Во Мимбру.

Глава 10

Город мимбратских арендов возвышался подобно горе над сверкающими речными струями. Толстые высокие стены с зубцами наверху, бойницами и укреплениями по углам, высокие башни, отливавшие золотом в лучах полуденного солнца, с острыми шпилями, украшенными цветными флажками.

– Смотрите! Перед вами Во Мимбр, король всех городов! – гордо провозгласил Мендореллен. – Об эти стены разбилась волна нападающих энгараков, собравших последние силы, но разгромленных и нашедших на этом поле свою погибель. Душа и честь Арендии обитают в этой крепости, и вся мощь темных сил не может победить их.

– Мы уже бывали здесь, Мендореллен, – кисло отозвался Волк.

– Вспомни о правилах вежливости, отец, – вмешалась тетя Пол и, повернувшись к Мендореллену, заговорила, к полному изумлению Гариона, на никогда ранее не слышанном им языке.

– Не будешь ли ты столь добр, сэр рыцарь, проводить нас во дворец короля своего? Имеем мы великую нужду держать совет с монархом относительно дел неотложной важности. – Она говорила так легко и свободно, будто всю жизнь общалась только на этом древнем языке. – Известно нам, что сила твоя велика, а рыцаря благороднее не найти во всем королевстве, и посему мы отдаем себя под защиту твою.

Мендореллен, вначале было испуганно встрепенувшись, с грохотом сполз с боевого коня и бросился перед ней на колени.

– Моя госпожа, леди Полгара, – начал он голосом, дрожащим от невыразимого почтения, скорее даже благоговения, – принимаю на себя заботу о вас и обещаю благополучно доставить к королю Кородаллину. Попытайся любой человек воспрепятствовать нам в столь важном деле, он смертью заплатит за свое безрассудство!

Тетя Пол ободряюще улыбнулась рыцарю, тот, бряцая доспехами, вновь вскочил в седло и, пустив лошадь рысью, повел процессию с видом идущего в битву воина.

– Что все это значит? – удивился Волк.

– Нужно отвлечь Мендореллена от грустных мыслей, – отозвалась тетя Пол, – последние несколько дней он совсем не в духе.

Подъехав ближе, Гарион заметил выбоины на древних стенах, в тех местах, где камни энгаракских метательных машин ударялись о массивные валуны. Зубцы тоже были выщерблены и наполовину разрушены. Судя по каменному своду, служившему проходом в город, толщина стен была невероятной. Проехав через массивные, окованные железом ворота, путешественники оказались в лабиринте узких извилистых улочек. Прохожие, по виду большей частью простолюдины, поспешно отступали, давая дорогу; лица мужчин в серовато-коричневых туниках и женщин в заплатанных платьях были мрачны и угрюмы; люди равнодушно, без всякого любопытства оглядывали незнакомцев.

– По-моему, они совсем не интересуются нами, – тихо заметил Гарион Дернику.

– Думаю, дворяне и простые люди мало обращают внимания друг на друга, – ответил тот. – Просто живут рядом, но ничего не знают о соседях. Может, поэтому в Арендии что-то неладно.

Гарион серьезно кивнул.

Хотя горожане с безразличием восприняли их приезд, аристократы во дворце, по-видимому, сгорали от любопытства. Слухи о прибытии гостей, очевидно, опередили появление путешественников: во всех окнах и на крыльце толпились люди в ярких цветных одеждах.

– Остановись, сэр рыцарь! – окликнул Мендореллена стоящий на ступеньках высокий человек с темными волосами и бородой, в черном бархатном камзоле поверх блестящей кольчуги. – Подними забрало свое, так чтобы я мог увидеть лицо.

Мендореллен в удивлении натянул поводья, но все же, чуть опомнившись, поднял забрало.

– Кто смеет столь непочтительно разговаривать со мной? – возмутился он. – Весь свет знает Мендореллена, барона Во Мендора. Неужели глаза твои столь слабы, что не могут разглядеть герба на щите моем?!

– Всякий может взять щит с чужим гербом! – пренебрежительно заметил стоявший наверху человек.

Лицо Мендореллена потемнело.

– Разве не известно тебе, что никто в мире, опасаясь за жизнь свою, не осмелится прикрываться моим именем?! – спросил он угрожающим тоном.

– Сэр Эндориг, – вмешался стоящий рядом рыцарь, – это и в самом деле сэр Мендореллен. В прошлом году во время большого турнира я имел честь встретиться с ним на поле, и встреча эта стоила мне сломанного плеча, а звон в ушах не улегся до сей поры.

– Ну, раз вы можете поручиться за него, сэр Элберджин, готов признать, что это действительно бастард из Во Мендора.

– Пожалуй, придется тебе кое-что предпринять в ближайшее же время, – тихо прошептал Мендореллену Бэйрек.

– По всей видимости, так, – согласился рыцарь.

– Но в таком случае, кого же ты осмелился привести с собой, сэр рыцарь?! – не отступал Эндориг. – Не допущу, чтобы ворота дворца открылись перед неизвестными никому чужеземцами!

Мендореллен выпрямился в седле.

– Воззрите! – объявил он голосом, который услышали, вероятно, во всех уголках древнего города. – Величайшая честь оказана вам! Распахните ворота как можно шире и готовьтесь почтительнейше приветствовать гостей! Перед вами святейший Белгарат, великий Чародей, Вечно-живущий, а эта божественная дама – дочь его, леди Полгара. Прибыли они в Во Мимбр по важному делу, посовещаться с королем Арендии.

– Не слишком ли он преувеличивает? – прошептал Гарион тете Пол.

– Таков обычай, дорогой, – ответила она безмятежно. – Когда имеешь дело с арендами, приходится не жалеть слов, чтобы привлечь их внимание.

– А кто сообщил тебе, что это лорд Белгарат? – с плохо скрытым презрением допрашивал Эндориг. – Не думай, что я собираюсь преклонить колени перед всяким неизвестным бродягой!

– Ты осмеливаешься сомневаться в словах моих, сэр рыцарь? – зловеще-спокойно осведомился Мендореллен. – Вероятно, желаешь сойти вниз и проверить, правду ли я возгласил? Или предпочитаешь прятаться там наверху и лаять оттуда, подобно собаке трусливой, на тех, кто выше тебя.

– Прекрасно сказано! – восхищенно объявил Бэйрек.

Мендореллен напряженно улыбнулся гиганту.

– Думаю, мы зря тратим время, – пробормотал господин Волк. – Нужно попытаться доказать кое-что этому скептику, если мы хотим все-таки увидеть сегодня Кородаллина.

Соскользнув на землю, он не спеша вытащил из хвоста лошади запутавшуюся там сухую веточку, направился в центр площади и остановился, спокойный, величественный, в сверкающей белой мантии.

– Сэр рыцарь, – мягко обратился он к Эндоригу, – вижу, человек вы осторожный. Качество это неплохое, но может завести слишком далеко.

– Я давно уже не ребенок, старик, – ответил темноволосый рыцарь тоном, граничащим с оскорблением, – и верю только тому, что вижу собственными глазами.

– Печально, что ты в силах разглядеть так мало, – покачал головой Волк и, наклонившись, вставил прутик, который держал в руках, между широкими гранитными плитами. Потом отступил на шаг и протянул ладонь над веточкой; лицо при этом странно смягчилось. – Я собираюсь сделать тебе подарок, сэр Эндориг, – объявил он, – и возвратить веру. Смотри внимательно!

И тихо произнес какое-то слово, которое Гарион так и не расслышал, почувствовав только знакомый толчок и слабый шум в ушах.

Сначала вроде бы ничего не произошло. Потом раздался скрип, плиты начали медленно выворачиваться из земли, вытесняемые все утолщавшимся прутиком, который стал быстро тянуться вверх. Вокруг раздавались возгласы ужаса: еще недавно сухая веточка зазеленела, на ней появились ветки. Волк поднял руку повыше, и деревце, словно повинуясь, выросло прямо на глазах, а ветки становились все гуще. Одна из плит с треском раскололась.

На площади воцарилось мертвое молчание; глаза собравшихся в благоговейном восхищении были прикованы к деревцу. Господин Волк протянул вперед руки ладонями вверх, снова сказал что-то, и на ветвях появились быстро распускающиеся бело-розовые, словно фарфоровые, бутоны.

– Яблоня, не так ли, Пол? – спросил господин Волк, не оборачиваясь.

– По всей видимости, отец, – согласилась она.

Господин Волк нежно погладил ветки и обернулся к темноволосому рыцарю, который, побледнев и дрожа всем телом, рухнул на колени.

– Ну, сэр Эндориг, во что вы верите сейчас?

– Прошу простить меня, святой Белгарат, – умолял тот сдавленным голосом.

Господин Волк выпрямился и наставительно заговорил, легко, без видимых затруднений применяя такие же увесистые обороты речи, как ранее тетя Пол.

– Поручаю тебе, сэр рыцарь, заботиться о прекрасном дереве этом, выросшем на голых камнях, чтобы возвратить тебе веру и доверие. Долг твой должен быть уплачен не монетой звонкой, а нежностью, вниманием и заботой к этому нежному ростку. Со временем оно принесет плоды, и тебе дано плоды эти собрать и раздать их безвозмездно всем просящим. Во имя спасения души своей ты не должен отказывать никому, даже низкорожденным! Как дерево дает плоды жаждущим, так и тебе следует дарить, не прося ничего взамен.

– Прекрасная речь, – одобрила тетя Пол.

Волк весело подмигнул ей.

– Я поступлю так, как велишь, о святой Белгарат, – задыхаясь, пробормотал сэр Эндориг, – клянусь головой.

Господин Волк подошел к коню.

– По крайней мере, хоть одно полезное дело сделал в жизни, – пробурчал он себе под нос.

После этого все споры прекратились, ворота вдруг широко распахнулись; все въехали во внутренний двор и спешились. Мендореллен провел друзей мимо коленопреклоненных дворян, тянувших руки, чтобы прикоснуться к мантии господина Волка... Путешественники прошли вслед за Мендорелленом по высоким, увешанным гобеленами коридорам; толпа сзади все росла. Двери тронного зала тут же распахнулись, они переступили порог.

Тронный зал оказался большой сводчатой комнатой с лепными контрфорсами по стенам. Между контрфорсами размещались высокие узкие окна с витражами; солнечный свет превращал цветные стекла в сверкающие драгоценные камни. Пол был из полированного мрамора; в дальнем конце на покрытом ковром каменном возвышении стоял двойной трон Арендии, задрапированный тяжелым пурпурным бархатом. На увешанной коврами стене блестело тяжелое древнее оружие двадцати поколений арендийских королей: копья, булавы и огромные, выше человеческого роста, мечи, полуприкрытые изодранными военными знаменами давно забытых предков.

Кородаллин Арендский, болезненного вида молодой человек в расшитой золотом пурпурной мантии и большой, казавшейся слишком тяжелой для его головы короне, сидел на троне рядом с бледнолицей прекрасной королевой. Оба несколько встревоженно взирали на приближающуюся к широким ступенькам толпу, окружавшую господина Волка.

– Государь мой, – объявил Мендореллен, опустившись на одно колено, – имею честь привести пред очи твои святого Белгарата, послушника Олдура и надежду королевств Запада.

– Он знает, кто я, Мендореллен, – перебил Волк, выступив вперед и коротко кланяясь.

– Привет вам, Кородаллин и Мейязерана. Жаль, что не было случая познакомиться ранее.

– Это великая честь для нас, благородный Белгарат, – ответил молодой король глубоким звучным голосом, странно не соответствующим хрупкой внешности.

– Отец мой часто упоминал о тебе, – добавила королева.

– Мы были хорошими друзьями, – кивнул Волк. – Позволь представить мою дочь, Полгару.

– Достойная госпожа! – обратился к ней король, почтительно наклонив голову. – Всему миру известно о силе твоей, но люди забывают упомянуть о красоте.

– Одно дополняет другое, – ответила тетя Пол, приветливо улыбаясь.

– Сердце мое трепещет при взгляде на столь прекрасный цветок женственности! – воскликнула королева.

Тетя Пол задумчиво взглянула на нее и серьезно сказала:

– Мы должны поговорить, Мейязерана, с глазу на глаз, и как можно скорее.

Королева испуганно встрепенулась. Господин Волк представил остальных; каждый по очереди поклонился юному королю.

– Добро пожаловать, – приветствовал Кородаллин. – Мой бедный двор меркнет перед столь блестящей компанией.

– У нас не так много времени, Кородаллин, – начал господин Волк. – Изысканности королей Арендии дивится мир. Не хочу обижать тебя и твою прелестную королеву, отказываясь выслушивать далее все цветистые похвалы и выражения приязни, столь украшающие двор твой, только некоторые вещи лучше обсудить наедине. Дело не терпит отлагательств.

– Я полностью в вашем распоряжении, – ответил король, поднимаясь.

– Извините, дорогие друзья, – обратился он к собравшимся дворянам, – но наш почтенный друг заявляет, что в распоряжении его имеется информация, которую необходимо со всей неотлагательностью довести до нас. Прошу вас разрешить мне удалиться на некоторое время. Надеюсь вскоре вернуться к вам.

– Полгара? – окликнул господин Волк.

– Иди один, отец! – отозвалась она. – Мне нужно побеседовать с Мейязераной о крайне важных вещах.

Король Кородаллин, вернувшийся в тронный зал через полчаса, казался совершенно потрясенным тем, что поведал ему господин Волк, и, очевидно, с трудом удерживался от проявления эмоций.

– Прошу простить меня, благородные господа, но новости крайне тревожны. Однако отложим важные дела и отпразднуем памятное событие. Позвать музыкантов и накрыть стол!

Около двери поднялась суматоха; появился человек в черной мантии, сопровождаемый шестью мимбратскими рыцарями в латах, подозрительно оглядывающимися и сжимающими рукоятки мечей на случай, если придется защищать господина.

Когда человек в черной мантии приблизился, Гарион заметил странные угловатые глаза и щеки, изборожденные шрамами. Мерг!

Бэйрек решительно сжал руку Хеттара.

Мерг, по-видимому, одевался в большой спешке и слегка задыхался от быстрой ходьбы.

– Ваше величество, – прохрипел он, низко кланяясь королю, – мне только сейчас сообщили, что во дворец прибыли гости, и я немедленно поторопился приветствовать их от имени моего короля Тор Эргаса.

Глаза Кородаллина похолодели.

– Не припоминаю, чтобы я посылал за тобой, Нечек, – процедил он.

– Произошло именно то, чего я боялся, – ответил мерг. – Эти пришельцы опорочили мой народ, стремясь уничтожить дружбу между королевствами Арендии и Ктол Мергоса. Печально мне видеть, как монарх столь легковерен, что может доверчиво прислушиваться к словам клеветников, не дав сначала возможности оправдаться. Разве это справедливо, ваше августейшее величество?

– Кто это? – спросил господин Волк.

– Нечек, – ответил король, – посол Ктол Мергоса. Могу ли я познакомить вас, о Древнейший?

– В этом нет необходимости, – хмуро откликнулся Волк. – Любой мерг знает, кто я. Матери Ктол Мергоса пугают моим именем детей.

– Только я уже давно не ребенок, старик, – ощерился Нечек, – и не боюсь тебя.

– Думаю, это слишком поспешное заявление, и дело добром не кончится, – заметил Силк.

Узнав, кто перед ним, Гарион почувствовал, как сжалось сердце. Он не отрываясь глядел в лицо человека, предавшего Леллдорина и доверчивых юношей, в очередной раз сознавая, что игроки снова передвинули фигурки в другое положение, и перед последним решительным ходом, только от него зависит, кто проиграет и кто выйдет победителем.

– Какие лживые слова ты передал королю? – требовательно спросил Нечек.

– Никакой лжи, Нечек. Только правду. Этого вполне достаточно.

– Я протестую, ваше величество, – обратился Нечек к королю. – Весь мир знает о ненависти этого человека к моему народу. Как можешь ты позволять ему безнаказанно изливать свой яд?!

– Смотри, куда только девалась его изысканная речь?! – ехидно вставил Силк.

– Просто слишком взволнован. Мерги, когда волнуются, начинают заикаться, – подхватил Бэйрек, – это один из их многочисленных недостатков.

– Олорны! – прорычал Нечек.

– Совершенно верно, мерг, – холодно кивнул Бэйрек, все еще не отпуская руки Хеттара.

Нечек взглянул на олгара, и глаза его внезапно расширились; он в ужасе отшатнулся, натолкнувшись на полный ненависти взгляд; рыцари тут же демонстративно сомкнулись вокруг него.

– Ваше величество, – процедил он. – Мне знаком этот человек, Хеттар из Олгарии, известный убийца. Требую его ареста!

– Требуешь, Нечек? – зловеще блеснув глазами, переспросил король – Ты смеешь говорить таким тоном в моем тронном зале?

– Простите, ваше величество, – поспешно извинился Нечек, – но один вид этого зверя заставил меня непростительно забыться.

– Лучше бы тебе уйти, Нечек, – посоветовал господин Волк. – Вряд ли стоит мергу находиться в одиночестве среди стольких олорнов. Иногда в подобных обстоятельствах происходят несчастные случаи.

– Дедушка, – настойчиво прошептал Гарион, почувствовав, сам не зная почему, что именно сейчас нужно сказать все. Нельзя, чтобы Нечек ушел отсюда невредимым.

Безликие игроки сделали последние ходы, и игра должна закончиться здесь.

– Дедушка, – повторил он, – мне кое-что нужно сказать тебе.

– Не сейчас, Гарион, – отмахнулся Волк, не сводя с мерга жесткого взгляда.

– Это важно, дедушка. Очень важно.

Господин Волк обернулся, как бы желая что-то резко ответить, но тут, казалось, увидел нечто, никем больше в этой комнате не замеченное, и глаза мгновенно расширились в невыразимом удивлении.

– Хорошо, Гарион, – кивнул он очень спокойно, – говори.

– Есть люди, замышляющие убить короля Арендии. Один из них – Нечек, – произнес Гарион громче, чем намеревался, и тут же внезапное молчание сковало тронный зал.

Лицо мерга побелело, а рука непроизвольно дернулась было к рукояти меча, но мгновенно застыла. Гарион неожиданно краем глаза заметил, что гигантская фигура Бэйрека маячит совсем близко за спиной, а рядом стоит зловеще-мрачный, словно смерть, Хеттар в черном кожаном камзоле. Нечек отступил и сделал знак закованным в сталь рыцарям. Те быстро, держа руки на рукоятях мечей, образовали защитное кольцо вокруг мерга.

– Не желаю оставаться и выслушивать оскорбления! – объявил Нечек.

– Я не давал тебе разрешения удалиться, Нечек, – жестко объявил Кородаллин, – и требую, чтобы ты не покидал зала.

Неумолимые глаза молодого короля впивались в лицо мерга. Потом Кородаллин обратился к Гариону:

– Я желаю выслушать все до конца. Говори правду, юноша, и не бойся наказания или мести за слова свои.

Гарион набрал в грудь побольше воздуха и начал, тщательно выбирая слова:

– Подробности мне неизвестны, ваше величество. Я обо всем узнал случайно.

– Открой все, что обнаружил! – велел король.

– Насколько я понимаю, ваше величество, следующим летом во время вашего паломничества в Во Мимбр несколько человек собираются по дороге напасть на вас и убить.

– Без сомнения, астурийские предатели, – вмешался седовласый придворный.

– Они называют себя патриотами, – возразил Гарион.

– Несомненно, – фыркнул старик.

– Хуже всего, ваше величество, – добавил Гарион, – что нападающие будут одеты в мундиры толнедрийских легионеров.

Силк громко свистнул.

– План состоит в том, чтобы ваши рыцари посчитали убийц толнедрийцами, – продолжал Гарион. – Эти люди считают, что Мимбр немедленно объявит войну империи и легионы немедленно перейдут границы, а пока в Мимбре бушует война, эти патриоты провозгласят независимость Астурии от арендийского трона в полной уверенности, что вся Астурия пойдет за ними.

– Понимаю, – задумчиво кивнул король – Прекрасно продуманный план, хотя несколько необычный для наших буйных астурийских братьев. Но я еще ничего не услышал о том, какое отношение к этому предательству имеет посол Тор Эргаса.

– Он стоит во главе всего заговора и придумал столь хитрый план. Объяснил им все детали и дал золота на покупку толнедрийских мундиров и подкуп союзников.

– Он лжет! – взорвался мерг.

– Тебе будет дана возможность оправдаться, Нечек, – остановил его король и вновь обратился к Гариону:

– Вернемся к твоему рассказу. Каким образом удалось тебе узнать о готовящемся покушении?

– Этого я открыть не могу, ваше величество, – твердо ответил Гарион, – потому что дал слово. Один из тех людей все рассказал мне в подтверждение истинности своей дружбы. Он не побоялся рискнуть жизнью, чтобы показать, как велико его доверие. Я не выдам друга.

– Верность – прекрасное качество, о юный Гарион, – одобрил король, – но ты выдвинул серьезное обвинение против посла Ктол Мергоса. Не можешь ли ты представить доказательства, не обнародовав имени друга своего?

Гарион беспомощно покачал головой.

– Дело не такое простое, ваше величество, – объявил Нечек. – Я личный представитель Тора Эргаса. Этот лживый мальчишка, несомненно, подучен Белгаратом, а его ничем не подкрепленная безумная сказка – явная попытка опорочить меня и вбить клин между королевскими домами Арендии и Ктол Мергоса. Это им не сойдет с рук. Пусть мальчишка произнесет вслух имена этих воображаемых заговорщиков или признается во лжи.

– Но ведь юноша дал клятву, Нечек, – возразил король.

– Это он так говорит, ваше высочество, – ощерился мерг. – Лучше всего проверить его слова. Час-полтора на дыбе – и мальчишка скажет правду.

– Я никогда не верил в полученные подобным образом показания, – возразил Кородаллин.

– Если угодно, ваше величество, – вмешался Мендореллен, – я могу помочь решить столь сложную проблему.

Гарион испуганно уставился на рыцаря. Мендореллен знал Леллдорина и легко мог догадаться, в чем дело. Более того, Мендореллен был мимбратом, а Кородаллин – его королем. Ничто не удерживало рыцаря от объяснений, а кроме того, долг повелевал ему говорить.

– Сэр Мендореллен, – торжественно наклонил голову король, – правдивость и честность твоя общеизвестна. Надеюсь, ты можешь обнародовать имена заговорщиков!

Вопрос прозвучал ударом хлыста.

– Нет, ваше величество, – твердо отказался Мендореллен, – но я всегда был уверен в том, что Гарион честный и порядочный юноша и готов за него поручиться.

– Подобное свидетельство ничего не доказывает! – взорвался Нечек. – А я заявляю, что он лжет. Кто же из нас прав?!

– Этот молодой человек – мой друг, – заявил Мендореллен, – и я не заставляю его изменить клятве, поскольку честь друга дорога мне, как собственная. По закону Арендии, однако, подобный спор может быть решен оружием. Я объявляю себя защитником этого мальчика и обвиняю Нечека в подлом предательстве и заговоре с целью убить моего короля.

Стянув стальной шлем, рыцарь швырнул его на пол. Шлем с грохотом ударился о полированный мрамор.

– Прими мой вызов, мерг, – холодно процедил Мендореллен, – или попроси кого-нибудь из твоих прихвостней выступить вместо тебя. Я сумею доказать вину твою, расправившись с тобой или с любым наемником.

Нечек, оценив мощь противника, нервно облизнул губы и оглядел тронный зал.

Никто из мимбратских рыцарей, кроме Мендореллена, не был вооружен. Глаза мерга почти сомкнулись.

– Убейте его! – с неожиданным отчаянием прорычал он окружавшим его шестерым рыцарям в латах.

Те ошеломленно переминались, не решаясь выполнить приказ.

– Убейте его! – повторил мерг. – Тысяча золотых тому, кто прольет его кровь!

Лица всех шестерых мгновенно превратились в абсолютно бесстрастные маски.

Все, как один, выхватив мечи и подняв щиты, бросились на Мендореллена.

Испуганные дворяне и дамы с воплями ужаса жались к стенам.

– Что это за новое предательство! – воскликнул Мендореллен. – Неужели золото мерга так ослепило глаза ваши, что вы осмелились обнажить мечи в присутствии короля и в нарушение всех законов?! Одумайтесь!

Но рыцари, не обращая внимания, продолжали мрачно надвигаться на Мендореллена.

– Защищайся, сэр Мендореллен, – потребовал, приподнявшись с трона, король, – освобождаю тебя от наложенных законом запретов.

Однако Бэйрек уже успел прыгнуть вперед, и, заметив, что Мендореллен не захватил с собой щит, рыжебородый великан сорвал со стены огромный двуручный палаш.

– Мендореллен! – окликнул он и одним толчком послал тяжелое оружие по гладкому полу, к ногам рыцаря.

Мендореллен наступил на палаш, нагнулся и поднял его.

Приближающиеся рыцари, завидев, как Мендореллен без особого усилия поднял над головой шестифунтовое лезвие, потеряли значительную долю уверенности.

Бэйрек, широко улыбаясь, выхватил одной рукой меч, а другой – боевой топор. Хеттар, опустив пониже саблю, бесшумно зашел с тыла. Рука Гариона сама потянулась к мечу, но пальцы господина Волка сомкнулись на запястье.

– Не вмешивайся, – предупредил старик, оттаскивая его к стене.

Первый удар Мендореллена пришелся по чьему-то щиту; меч, пробив тонкую сталь, раздробил руки рыцаря в алом камзоле. Тот отлетел на десять футов и с грохотом свалился на камни. Бэйрек, топором отразив нападение коренастого рыцаря, в свою очередь атаковал его с мечом в руках. Хеттар легко, почти небрежно играл с рыцарем в латах, украшенных зеленой эмалью, без труда уклоняясь от неловких выпадов. В тронном зале стояли звон и бряцание оружия; при каждом ударе стали о сталь высекались снопы искр. Мендореллен бросился на второго противника и одним взмахом пронзил его латы, перерезав почти надвое.