- Какой красивый, - прошептала Адара, держа цветок в ладонях и вдыхая его аромат. Темные волосы упали и закрыли её лицо. Затем она подняла подбородок, и в её глазах Гарион увидел слезы. - Это должно помочь, - тихо проговорила она, - хотя бы на время.
      - Чему помочь, Адара?
      Она уставилась на серую равнину, потом неожиданно спросила:
      - Кто такая Се'Недра?
      - Се'Недра? Принцесса... дочь императора Толнедры Рэн Боруна.
      - Как она выглядит?
      - Очень маленькая... наполовину дриада... у неё рыжие волосы, зеленые глаза... и скверный характер. Короче говоря, испорченная девчонка, которая не очень-то жалует меня.
      - Но все может измениться, не так ли? - засмеялась Адара, смахивая слезы.
      - Непонятно.
      - Тебе только требуется... - Она многозначительно замолчала
      - О-о, - дошло до Гариона. - Нет, мы стараемся не вмешиваться в мысли и чувства людей. Я хотел сказать, что... ну, понимаешь, тут не за что уцепиться. Даже не знаю, как начать.
      Адара взглянула на него, закрыла лицо руками и заплакала.
      - Что с тобой?
      - Ничего. Неважно.
      - Нет, важно. Почему ты плачешь?
      - Я надеялась... когда я услыхала, что ты волшебник... и потом, когда оживил этот цветок... я подумала, что ты можешь все. Я решила, что ты мог бы сделать что-то и для меня.
      - Я сделаю все, о чем ты просишь, Адара.
      - Но ты не можешь, Гарион. Ты же сам только что сказал.
      - А что ты хотела?
      - Ты мог бы сделать так, чтобы некто полюбил меня. Какая я глупая, да?
      - Кто он?
      Она взглянула на него с холодной гордостью глазами, полными слез.
      - Это не так важно. Тут ничем не поможешь. Ну и хорошо. Это было дурацкое желание. Я передумала. Давай забудем про это! - Она поднялась с земли. - Пора возвращаться. Сегодня не такой уж хороший день, как мне казалось, и потом я замерзла.
      Они сели на лошадей и направились к виднеющимся вдали стенам Стронгхолда. Разговор не клеился. Адаре не хотелось говорить, а Гарион не знал, что сказать.
      Оживленный и забытый ими цветок остался лежать на склоне холма. Согретый слабыми лучами солнца, он распустился, маленькая коробочка внутри него раскрылась, разбросав крошечные семена, которые упали в промерзшую землю и остались лежать в ожидании весны.
      Глава 8
      У алгосских девушек были большие темные глаза, бледная кожа и светлые волосы. Принцесса Се'Недра выделялась на их фоне подобно красной розе, распустившейся среди лилий. Они следили за каждым её движением с легким недоумением, как бы пораженные этим полным жизни маленьким и странным существом, которое так неожиданно стало центром их жизни. И дело не в цвете её кожи, хотя само по себе это не могло не вызвать удивления. Алгосы по природе были серьезными, сдержанными людьми, которые редко смеялись и не были склонны к проявлению чувств. Се'Недра, однако, являла собой полную их противоположность. Девушки наблюдали, пораженные, как быстро смена настроений и эмоций отражалась на её хорошеньком личике, краснели и нервно хихикали над её смелыми, а порой и злыми шутками. Она привлекала к себе, и каждая из десяти девушек, которые постоянно находились при ней, рано или поздно изливала душу маленькой принцессе.
      Выпадали, конечно, и дни, когда Се'Недра была не в духе и гнала от себя кротких алгосских девушек, осыпая их бранными словами, и все разбегались в слезах в разные стороны, не в силах сносить эти вспышки раздражения. Позднее (хотя они и зарекались после таких бурных сцен подходить к ней близко) одна за другой нерешительно возвращались и находили её радостной и улыбающейся, как ни в чем не бывало.
      Принцессе приходилось нелегко. В особенности после того, как, подчинившись приказу Ала, она осталась в пещерах в то время, как другие направились в Рэк Ктол. Всю жизнь Се'Недра привыкла находиться в центре событий, и вот теперь её отодвинули в тень, заставили страдать каждый день, когда ничего другого не оставалось, как только ждать. Она не была создана, чтобы ждать, и приступы ярости, от которых все, как испуганные куры, разбегались в разные стороны, отчасти были вызваны вынужденным бездельем.
      От её капризов особенно доставалось Гориму. Немощный старик в течение нескольких столетий жил мирной и спокойной жизнью. Се'Недра ворвалась в его жизнь подобно урагану. И хотя временами его терпение, казалось, вот-вот лопнет, тем не менее Горим терпеливо сносил все её капризы, приступы истерики и необъяснимые выходки, равно как и внезапные и бьющие через край проявления нежности, когда она бросалась ему на шею и покрывала его испуганное лицо поцелуями.
      В дни, когда Се'Недра бывала в настроении, она собирала друзей, знакомых и родных на берегу острова Горима, чтобы поболтать, посмеяться и поиграть в игры, которые сама же придумывала, и тогда мрачная тишина пещер оглашалась шутками и смехом молодых девушек. Когда она впадала в меланхолию, то вместе с Горимом принималась бродить по причудливому миру пещер, раскинувшихся под покинутым городом Пролгой. Со стороны могло показаться, что принцесса настолько погружена в собственные переживания, что ничего не замечает, но её цепкий ум схватывал и анализировал все, даже в момент самых яростных вспышек гнева. Горим с удивлением обнаружил, что перед ним девушка с очень острым умом и богатым воображением. Когда он рассказывал предания алгосов, она всегда внимательно его слушала, стараясь понять, что кроется за этими рассказами.
      Из этих бесед принцесса почерпнула для себя много важного. Так, она узнала, что смысл жизни алгосов заключается в религии и что мораль всех услышанных историй - абсолютное подчинение воле Ала. Житель Толнедры может шутить и даже заключать сделки со своим богом. Недра готов принять это. Ему нравится заключать сделки и торговаться, так же как и его народу. В сознании алгосов, однако, подобные отношения выглядели святотатством.
      - Мы были ничем, - объяснял Горим. - Если не сказать больше. У нас, отвергнутых всем миром, не было ни места, ни бога, пока Ал не согласился стать нашим богом. Отдельные фанатики дошли до того, что решили: если хотя бы один алгос не угодит чем-то нашему богу, то Ал бросит нас на произвол судьбы. Я не хочу утверждать, что полностью познал Ала, но не считаю, что он такой неразумный. Все же изначально он не хотел быть нашим богом, так что лучше не оскорблять его.
      - Он любит тебя, - живо заметила Се'Недра - Любой мог заметить это по его лицу, когда он приходил. Горим с сомнением посмотрел на неё и ответил:
      - Надеюсь, я не очень разочаровал его.
      - Не говори глупости, - весело проговорила принцесса. - Ну разумеется, он тебя любит. Все в мире любят тебя. - Как бы в подтверждение сказанных слов, она нежно поцеловала его в бледную щеку.
      - Дорогое дитя, - Горим улыбнулся, - твое сердце распахнуто миру, и ты думаешь, что все, кого ты любишь, отвечают тебе взаимностью. Боюсь, не всегда получается так, как ты хочешь. В наших пещерах полно тех, кто меня совсем не любит.
      - Ерунда, - возразила она. - Ничего подобного. Если ты с кем-то поспорил, это не значит, что ты не любишь этого человека. Я безумно люблю отца, хотя мы постоянно ругаемся. Нам нравится спорить. - Се'Недра знала, что в разговоре с Горимом может спокойно вставлять такие слова, как "глупость" или "ерунда". Она успела настолько очаровать его, что ей многое сходило с рук.
      Маловероятно, чтобы кто-то из приближенных принцессы поверил в то, что в её характере произошли изменения (пусть даже незаметные, на первый взгляд), и тем не менее они произошли. Какой бы эмоциональной Се'Недра ни казалась серьезным, сдержанным людям, с некоторых пор она хотя бы на секунду задумывалась о том, что сказать и как поступить. В этих пещерах ею овладело смущение, а смущение Се'Недра просто не могла терпеть. Постепенно, незаметно для окружающих, она научилась владеть собой, и иногда её можно было принять за настоящую леди.
      У неё оказалось достаточно времени, чтобы поразмыслить над загадкой, которую представлял для неё Гарион. Отсутствие молодого человека в течение долгих недель необъяснимым образом огорчало её. Все это время её преследовало такое ощущение, что она куда то положила нужную вещь... что-то очень ценное... и не может найти её. Чувства для принцессы всегда оставались тайной за семью печатями; она так и не научилась разбираться в них. Обычно они менялись с такой быстротой, что она едва успевала справиться с первой волной эмоций, как за ней следовала вторая. Однако это томительное ощущение чего-то пропавшего так затянулось, что волей-неволей ей пришлось задуматься.
      Любовью, конечно, его не назовешь... Это было невозможно. Любовь к простому крестьянину (каким бы красивым он ни был) совершенно исключалась. Она как-никак императорская дочь, и её репутация должна оставаться кристально чистой. Если бы у неё возникло хоть малейшее подозрение, что их отношения вышли за рамки дружбы, она без всякого сомнения положила бы конец им. Се'Недра не хотела, чтобы Гарион исчез с глаз долой. При мысли об этом её губы невольно задрожали. Стало быть, испытываемое чувство не было... не могло быть... любовью. Придя к такому выводу, она почувствовала огромное облегчение. Если раньше и оставались какие-то сомнения на этот счет, которые не давали ей покоя, то логика - а с нею не поспоришь - подсказала, что она зря волнуется. Се'Недра шумно вздохнула. Хорошо, что с логикой у неё все в порядке.
      Ничего другого не оставалось, как только ждать. Это ожидание длилось бесконечно долго, невыносимое ожидание возвращения друзей. Где они сейчас? И когда вернутся? Чем они там занимаются все это время? Чем больше она ждала, тем чаще и чаще с таким трудом приобретенное умение владеть собой оставляло её, и бледнолицые подруги с беспокойством улавливали опасные признаки приближающейся бури.
      Но вот настал день, когда Горим сообщил, что, по дошедшим до него слухам, друзья Се'Недры возвращаются домой. Маленькая принцесса чуть не сошла с ума от радости и принялась тщательно готовиться к встрече. Она обязана принять их подобающим образом. На этот раз - без всякого восторга, характерного для незрелой девчонки. Они увидят её величественной, сдержанной и совершенно повзрослевшей. Само собой разумеется, что надо готовиться к исполнению новой роли.
      Теперь она часами вертелась перед зеркалом, пока наконец не выбрала то, что хотела: доходящее до пола алгосское платье из искрящейся и переливающейся белой материи. Одежда алгосов, по мнению Се'Недры, была слишком проста. И уж если она решила предстать перед всеми сдержанной, то это вовсе не означает, что сдержанность должна проявляться в одежде. Немного подумав, она отрезала рукава и изменила вырез у платья. Несколько сложных переплетений и перевязок на лифе и талии с помощью золотистых лент оживили парадное одеяние. Она критически осмотрела результат работы и осталась очень довольна.
      С волосами тоже пришлось помучиться. Она всегда предпочитала свободно спадающие вниз, чуть взъерошенные волосы, но такая прическа не отвечала требованиям момента. Волосы придется взбить, уложить локонами на голове и затем ниспустить их элегантно через плечо. На белоснежном платье они будут смотреться. Она занималась прической так долго, что заболели руки. Когда все было закончено, Се'Недра оглядела себя с ног до головы с величественно-царственным видом. Очень неплохо! У Гариона глаза полезут на лоб. И маленькая принцесса принялась прыгать от радости по комнате.
      Когда наступил долгожданный день, Се'Недра, которая накануне ночью почти не спала, уединилась с Горимом в его кабинете. Он читал длинный свиток, держа его одной рукой, а другой - разматывая. Во время чтения принцесса вертелась, нервно теребя локон.
      - Ты сегодня какая-то неспокойная, дитя, - заметил он.
      - Это потому, что я не видела его... их... очень долго, - быстро ответила она. - Ты уверен, что я выгляжу хорошо?
      Этот вопрос она задавала пять или шесть раз за утро.
      - Ты замечательна, дитя, - в который раз успокоил он её.
      Принцесса радостно улыбалась.
      В кабинет вошел слуга и, низко поклонившись, доложил:
      - Ваши гости прибыли, святейший. Сердце Се'Недры затрепетало.
      - Не пора ли нам отправиться встречать их, дитя? - предложил Горим, кладя свиток на стол и поднимаясь на ноги.
      Огромным усилием воли Се'Недра подавила желание вскочить со стула и выбежать из комнаты. Она медленно приблизилась к Гориму, молча твердя про себя: "Достоинство, сдержанность, императорское величие".
      Ее друзья, перепачканные и уставшие от долгого пути, появились в пещере Горима вместе с незнакомцами, до которых Се'Недре не было дела, так как её глаза искали только одно лицо...
      За то время, что они не виделись, он повзрослел. Лицо Гариона, обычно серьезное, стало теперь мрачным. Таким она прежде никогда его не видела. Жизнь изрядно потрепала его во время их отсутствия, и принцесса вновь почувствовала себя уязвленной из-за того, что была лишена возможности участвовать в важных событиях, происшедших в его жизни.
      Но что это?! Кто эта девчонка, что едет с ним рядом? Почему он так весело болтает с ней? Се'Недра стиснула зубы, устремив взгляд через спокойные воды озера на вероломного молодого человека. Этого надо было ждать. Едва она выпустила его из поля зрения, как он бросился в объятия первой же женщины, которая оказалась рядом! Как он посмел? Как он посмел?
      Когда группа на дальнем берегу озера начала переходить по мосту, сердце у Се'Недры оборвалось. Высокая девушка с блестящими темными волосами и идеальными чертами лица была очень красива. В отчаянии Се'Недра уставилась на нее, надеясь отыскать хотя какой-то недостаток... малейший изъян. А как она двигалась! Девушка почти плыла по воздуху и делала это с такой грацией, что у Се'Недры даже выступили слезы от злости.
      Приветствия и официальные знакомства слились для несчастной принцессы в бессвязное лопотание. Рассеянно она сделала реверанс перед королем олгаров и его милой королевой. Вежливо она приветствовала очень красивую женщину по имени Таиба, которую леди Полгара представила ей. Ужасный момент приближался. И вот он настал.
      - А это - Адара, - сказала леди Полгара, указывая на красавицу, стоявшую рядом с Гарионом.
      Се'Недра чуть было не заплакала. Это несправедливо! Даже имя этой девушки звучит красиво. Почему оно такое?
      - Адара, - продолжала леди Полгара, внимательно глядя на лицо принцессы, а это - её императорское высочество, принцесса Се'Недра.
      Адара присела в реверансе с такой грацией, что Се'Недра чуть было не лишилась чувств.
      - Я очень хотела познакомиться с её высочеством, - произнесла высокая девушка вибрирующим звучным голосом.
      - Очень мило, - ответила Се'Недра с явным высокомерием. Пусть нервы натянуты, как струны, готовые лопнуть, но она не вцепится в горло ненавистной сопернице. Любая вспышка, даже крохотный намек на раздражение, отразившееся на лице или в голосе, сделают победу Адары полной и безоговорочной. Се'Недра была настоящей принцессой - и настоящей женщиной тоже, - чтобы признать свое поражение. Испытывая неимоверные страдания, словно очутившись в руках мучителя, она стояла, гордо подняв голову, призвав на помощь все свое спокойствие, на которое только была способна. Молча она принялась повторять все свои титулы, твердя себе, кто она такая и как должна вести себя, приговаривая: "Принцесса империи не заплачет". Дочь Рэн Боруна никто никогда не увидит хныкающей. Цветок Толнедры никогда не увянет из-за того, что какой-то деревенщина полюбил кого-то еще.
      - Прошу прощения, леди Полгара, - произнесла она, прижимая дрожащую руку ко лбу, - у меня разыгралась мигрень. Пожалуйста, извините меня. - И не дожидаясь ответа, повернулась и медленно направилась к дому Горима, остановившись только раз, проходя мимо Гариона
      - Надеюсь, вы будете очень счастливы, - процедила она.
      Эти слова очень удивили Гариона.
      Все зашло слишком далеко. От Адары эмоции необходимо было скрыть, но перед ней стоял Гарион, и он должен знать, что у неё на сердце.
      - Я презираю тебя, - прошипела она, - убирайся прочь! - Гарион остолбенел. - Ты даже не представляешь, как ты мне отвратителен, - добавила она, скрываясь в доме Горима с высоко поднятой головой.
      Оказавшись внутри, она побежала к себе в комнату, бросилась на кровать и дала волю слезам.
      Через несколько минут раздался осторожный стук в дверь, и вошла леди Полгара
      - Ну, Се'Недра, что это значит? Она села на край постели и положила руку на плечо рыдающей принцессы.
      - О, леди Полгара, - заревела Се'Недра, бросаясь в её объятия. - Я... я... потеряла его. Он... он... любит её.
      - Кто "он", дорогая? - спокойно спросила Полгара.
      - Гарион. Он любит эту Адару, и ему наплевать на меня.
      - Глупенькая, глупенькая, - принялась утешать её старая женщина
      - Но он любит её, да? - почти крича, спросила Се'Недра.
      - Конечно, дорогая.
      - Я так и знала, - причитала Се'Недра, обливаясь слезами.
      - Вполне естественно, что он её любит, - продолжала Полгара. - Что ни говори, а она доводится ему кузиной.
      - Кузиной? - Се'Недра мгновенно перестала плакать.
      - Дочь сестры его матери, - объяснила Полгара Се'Недра недоверчиво замотала головой. - И в этом все дело?
      Се'Недра молча кивнула, захлюпав носом. Полгара вынула носовой платок из рукава и протянула его маленькой девушке.
      - Высморкайся, дорогая. Не шмыгай носом. Тебе это совсем не идет.
      Се'Недра взяла платок.
      - Наконец-то ты сама призналась в этом, - мягко заметила Полгара. - Я все думала, как долго это продлится.
      - Призналась... в чем?
      Полгара так пристально посмотрела на Се'Недру, что та покраснела и медленно опустила глаза.
      - Так-то лучше, - проговорила Полгара. - Ты ничего не должна скрывать от меня, девочка. Ни к чему хорошему это не приведет, понимаешь, а тебе только осложнит жизнь
      Глаза Се'Недры удивленно расширились, когда до неё дошел смысл сказанных слов.
      - Это невозможно, - выдохнула она со страхом. - Не может быть!
      - Как любит говорить мой отец, нет ничего невозможного, - улыбнулась Полгара.
      - Что я должна буду делать?
      - В первую очередь пойди и умойся, - посоветовала дочь Белгарата. Некоторые девочки умеют плакать, не становясь при этом дурнушками, но у тебя не тот цвет лица. Мой тебе совет - никогда не плачь на людях, если можешь
      - Я не это хотела сказать, - продолжала Се'Недра. - Что мне делать с Гарионом?
      - По правде говоря, я сама не знаю, как тут быть, дорогая. Всё в конце концов образуется.
      - Да, но я принцесса, а он... он просто Гарион. Такие вещи недопустимы.
      - Сбудется то, что должно сбыться, - заверила её леди Полгара. - Доверься мне, Се'Недра. Я занимаюсь такими делами очень, очень давно. А теперь пойди и умойся.
      - Я поступила как настоящая дура, да? - сказала Се'Недра.
      - Этому можно помочь, - как всегда, спокойно ответила Полгара. - Ну, а всем скажем, что ты переволновалась, поскольку долго не видела друзей. Ведь ты же рада нас видеть, не так ли?
      - О, леди Полгара! - воскликнула Се'Недра, обнимая, смеясь и плача одновременно.
      После того, как Се'Недра с помощью леди Полгары привела себя в порядок, они присоединились к собравшимся в кабинете Горима.
      - С тобой все в порядке, дитя мое? - осторожно спросил её Горим, на добром старческом лице которого было написано беспокойство.
      - Немножко разыгрались нервы, святейший, - успокоила его Полгара. - Наша принцесса, как вы уже, наверное, заметили, иногда бывает не в себе.
      - Прошу прощения за то, что я сбежала, - извинилась перед Адарой Се'Недра. - Глупо с моей стороны.
      - Ваше высочество не может делать глупостей, - сказала Адара.
      Се'Недра вздернула подбородок и заявила:
      - О нет, может. Я имею такое же право быть глупой, как и любой человек.
      Адара рассмеялась, и на этом неприятный инцидент был исчерпан.
      Вместе с тем оставалась другая, более важная проблема. Се'Недра поняла, что, пожалуй, она перегнула палку, поддавшись минутной слабости и бросив в лицо Гариону слова о вечной ненависти. По выражению его лица она видела, что тот смущен, даже оскорблен. Се'Недра надменно решила игнорировать обиду, которую она причинила ему. Она же настрадалась во время этой ужасной сцены на берегу острова Горима, и будет только справедливо, если и он пострадает... немножко, конечно. Нет, он и в самом деле заслужил наказание. Пусть помучается (по крайней мере, она надеялась, что он станет мучиться), а затем можно будет тепло заговорить с ним, даже с нежностью, словно злые слова не срывались с её губ.
      Гарион, сбитый с толку, вообще ничего не мог понять, и тогда она пустила в ход самую обворожительную улыбку, на которую только была способна, отметив с большим удовлетворением её разрушительный эффект. Таким образом взяв реванш, Се'Недра решила не обращать на Гариона внимания. Какое-то время.
      В то время как Белгарат с леди Полгарой пересказывали наиболее красочные эпизоды путешествия к Рэк Ктолу, принцесса сидела рядом с Адарой, почти не слыша того, о чем они говорят. Она никак не могла забыть удивительное открытие, которое сделала час назад. Почувствовав на себе чей-то взгляд, она быстро подняла голову. Малыш, которого леди Полгара звала Миссией, разглядывал её с очень серьезным лицом. Се'Недру поразили его глаза, проникающие прямо в душу. Заметив, что на него смотрят, мальчик улыбнулся, и от его улыбки она ощутила огромную радость. Он направился к ней, продолжая улыбаться, и, подойдя, вынул из мешочка серый камень и протянул его принцессе.
      - Миссия? - спросил мальчик. Се'Недре почудилось, что камень вспыхнул голубым пламенем.
      - Не прикасайся к нему, Се'Недра! - произнесла леди Полгара таким тоном, что рука Се'Недры замерла в воздухе, и, повернувшись к кузнецу, укоризненно сказала: - Дерник!
      - Повелительница Пол, - развел руками тот, - я просто не знаю, что делать. Чтобы я ни делал, он всегда ухитряется развязать мешочек.
      - Пусть он спрячет камень, - с легким раздражением сказала она.
      Дерник приблизился к мальчику, опустился на колени и взял кожаный мешочек. Не говоря ни слова, раскрыл его, и ребенок бросил туда свой камень. Затем Дерник крепко-накрепко завязал злополучный мешочек. Когда все было кончено, маленький мальчик обнял смущенного кузнеца за шею, который хотел было отвести его на место, но Миссия взобрался на колени к Се'Недре, поцеловал и её, затем устроился поудобнее и быстро заснул.
      Неведомые прежде чувства нахлынули на Се'Недру. Так хорошо ей еще не было. Она держала ребенка, крепко прижав к груди, и касалась щекой его светлых кудрей, испытывая непреодолимое желание покачать малыша или спеть ему колыбельную.
      - ...Надо спешить, - продолжал доказывать Белгарат Гориму. - Даже с помощью Релга до сендарийской границы добираться больше недели. Учти, придется пересекать всю страну, снега в Сендарии в это время года выпадает много. Потом море Ветров в это время неспокойно, а от Сендара до Райве плыть да плыть.
      Слово "Райве" вывело Се'Недру из забытья. С того самого момента, когда они с Джиберсом выбрались из императорского дворца Тол Хонета, одна мысль не давала ей покоя: она ни за что не поедет в Райве. Со стороны могло показаться, что она смирилась с ударом судьбы, однако такое молчаливое согласие было всего лишь уловкой. На сей раз она займет жесткую позицию. Причины такого решительного нежелания выполнять этот пункт во-мимбрского соглашения она сама не понимала. За столь короткое время произошло так много... но одно было ей совершенно ясно: она не поедет в Райве. Из принципа.
      - Я уверена, что, когда мы окажемся в Сендарии, я смогу пробраться в толнедрийский гарнизон, - сказала она беспечно, словно вопрос был уже решен.
      - А почему ты хочешь сделать это, дорогая? - спросила леди Полгара.
      - Как я уже говорила, я не поеду в Райве, - ответила Се'Недра. - Легионеры наверняка вернут меня в Тол Хонет.
      - Возможно, тебе следовало бы навестить отца, - спокойно предложила Полгара.
      - Вы хотите сказать, что отпустите меня просто так?
      - Я ничего не хочу сказать. Я уверена, мы сможем найти корабль, отправляющийся в Тол Хонет в конце весны или в начале лета. Между райвенами и империей идет широкая торговля.
      - По-моему, вы меня неправильно поняли, леди Полгара. Я сказала, что не поеду в Райве - ни при каких обстоятельствах.
      - Я слышала тебя, Се'Недра. Ты ошибаешься. Ты поедешь в Райве. Тебе там назначена встреча, помнишь?
      - Нет! - Голос Се'Недры повысился на две октавы.
      - А я сказала - да, - обманчиво спокойным голосом произнесла Полгара, но в нем уже прозвучал оттенок металла.
      - Я решительно отказываюсь ехать, - заявила принцесса. Она хотела еще что-то добавить, но в это время крохотный пальчик коснулся её рта. Спящий ребенок во сне протянул руки к её лицу. Она в раздражении дернула головой. - Я уже не раз вам говорила, что не обязана... - Ребенок снова коснулся её губ и сонными глазами уставился на нее. Этот пристальный взгляд вселял уверенность и спокойствие. Се'Недра забыла, что хотела сказать. - Я не отправляюсь на остров Ветров, - запинаясь, произнесла она, - и точка.
      - Кажется, мы не раз и не два беседовали на эту тему, - напомнила Полгара.
      - Вы не имеете права... - её мысли опять начали путаться под взглядом голубых глаз ребенка... таких голубых, что от них невозможно оторваться. У принцессы появилось ощущение, что она тонет в этих невероятного цвета зрачках. Но она тряхнула головой и попыталась взять себя в руки. Не в её характере было уступать в споре. - Я не хочу публичных унижений, - заявила она. - Я не буду стоять в зале райвенского короля, как нищая, а олорны будут давиться от смеха, глядя на меня. - Уже лучше. Секундная заминка успешно преодолена. Се'Недра снова машинально взглянула на ребенка, и вся её уверенность опять испарилась У меня нет даже подходящего платья, - жалобно добавила она и спохватилась: "Что я несу?"
      Полгара молчала, наблюдая большими мудрыми глазами за теряющей уверенность принцессой. Се'Недра опять сбилась, её возражения становились все менее и менее убедительными. Продолжая по инерции спорить, она уже осознала, что у неё нет действительно веских причин не отправляться в Райве. её отказ выглядел несерьезным, даже детским. Ради чего она подняла такой шум? Маленький мальчик, сидящий на коленях, улыбнулся, как бы подбадривая её, и, не в силах больше сдерживаться, она улыбнулась в ответ. Вся её оборона рухнула. Но она решила сделать последнюю попытку и произнесла:
      - Что ни говорите, леди Полгара, а это всего лишь дурацкая формальность Меня никто не ждет в зале райвенского короля... меня некому ждать. Род Райвенов вымер. - Она отвела глаза от лица ребенка. - Мне так уж нужно ехать?
      Полгара, продолжая молчать, кивнула.
      Се'Недра тяжело вздохнула. Все эти пререкания показались ей теперь совершенно бессмысленными. Почему она упиралась из-за простой поездки, в которой нет ничего опасного? Если это принесет людям радость, к чему упрямиться?
      - Ну хорошо, - сдалась она. - Если это так важно, пожалуй, я могу отправиться в Райве. - Сказав это, она почувствовала, будто камень свалился у неё с души. Ребенок снова улыбнулся и заснул. Охваченная необъяснимым чувством счастья, принцесса прижалась к кудрявой головке и принялась качать его, тихо напевая.
      ЧАСТЬ 2
      Глава 9
      Снова Релг вел их тихим и темным царством пещер, и снова Гарион возненавидел это царство мрака и безмолвия. Казалось, минула вечность с тех пор, как они оставили Пролгу, где Се'Недра долго, со слезами прощалась с немощным Горимом. Принцесса последнее время вела себя очень странно; Гарион постоянно думал о ней, спотыкаясь в пахнувшей плесенью темноте. Поведение принцессы изменилось, немного, едва заметно, что не могло не волновать Гариона.
      Наконец после бесчисленных дней блуждания по темным извилистым галереям через узкий и заросший кустарником проход в стене крутого ущелья они вышли в царство света и простора. Шел снег. Крупные редкие снежинки мягко опускались на землю в неподвижном воздухе.
      - Ты уверен, что это Сендария? - спросил Бэйрек Релга, когда они продирались сквозь кустарник, росший у входа в пещеру.
      Релг пожал плечами, надвинул на глаза повязку, предохраняющую лицо от яркого света, и ответил:
      - Мы больше не в Алголанде.
      - Помимо Алголанда полно других мест, Релг, - раздраженно бросил Бэйрек.
      - Похоже, Сендария, - заметил король Чо-Хэг, приподнимаясь в седле и глядя на кружащийся в воздухе снег. - Никто не может сказать, сколько времени?
      - В такой снег трудно это определить, отец, - ответил Хеттар. - Лошади считают, что около полудня, но у них представление о времени несколько неточное.
      - Просто замечательно! - иронически произнес Силк. - Нам не известно ни место, ни время. Ничего себе начало!
      - Это не так важно, Силк, - устало возразил Белгарат. - Нам нужно только двигаться на север. В конце концов выйдем на Великий Северный путь.
      - Отлично, - ответил Силк. - А где север?
      Гарион пристально посмотрел на дедушку, выехавшего на заснеженную равнину. Лицо старика избороздили морщины, под глазами появились темные круги. Несмотря на две недели отдыха в Стронгхолде и заверения тети Пол, что отец готов к переезду, Белгарат явно не оправился от болезни.
      Когда все выехали из пещеры, были надеты теплые плащи и подтянуты подпруги, чтобы двигаться дальше.
      - Неприветливые места, - заметила Се'Недра, критически поворачивая голову направо и налево.
      - Это горная страна, - поспешно ответил Гарион, вставая на защиту родного края. - Не хуже, чем горы восточной Толнедры.
      - Я не говорила, что она плохая, - резко поправила его принцесса.
      Проехав несколько часов, они услышали стук топоров, который доносился из леса.
      - Дровосеки, - предположил Дерник. - Я узнаю у них, в каком направлении нам ехать. Вскоре он вернулся с кислым видом.