Семейство де Уоренн (№3) - Подари мне мечту

Он упорно заставлял себя двигаться вперед, не поддаваясь страху.

Интересно, где пропадала Трейси перед тем, как вернулась прошлой ночью? Наверное, он так вопил от страха, что она вылетела от него как ошпаренная! А может, это все-таки был кошмар, порожденный его скрытыми детскими страхами? Если бы не это чертово фото, он запросто убедил бы себя, что так оно и есть!

Но то, что творилось в «Каса де суэньос», вряд ли можно объяснить его детскими страхами. Кэтрин Белфорд скончалась, а две женщины пропали без следа. И он знал, кто в этом замешан!

Грегори до последнего противился этой мысли. Разве призраки могут проткнуть колеса? Или оборвать проводку? Призрак — не более чем сгусток энергии. Разве кто-то когда-то умирал от руки, призрака?

Впереди что-то ярко блеснуло, и Грегори замигал, напрягая ослепленные солнцем глаза.

Навстречу ему медленно, как во сне, двигался человек. Неужели от жары у него начались галлюцинации?

Нет, не может быть! Грегори прищурился и разглядел наконец, что незнакомец едет на велосипеде!

Грегори помчался навстречу, размахивая руками и вопя:

— Эй, сеньор! Эй!

Оказалось, что это подросток. Он остановился и как ни в чем не бывало посмотрел на Грегори, словно в округе все было спокойно и он не слышал ни про какого маньяка-убийцу. Грегори вытащил из бумажника банкноту в две тысячи песет и сказал, что хочет купить его велосипед. Спорить было не о чем — за такие деньги мальчишка мог купить три новых велосипеда, и Грегори с облегчением устроился в седле. До последней минуты его терзал потаенный страх, что кто-то непременно постарается помешать ему попасть в полицию. Теперь он в два счета доберется до города! Грегори усердно нажимал на педали.

За его спиной громко загудела сирена.

От неожиданности Грегори едва не потерял равновесие. Он оглянулся и увидел, что его нагоняет огромный грузовик.

У Грегори тревожно екнуло сердце. Сирена взревела вновь. Грозно сверкая фарами и бампером, железная махина надвигалась на него со скоростью восемьдесят километров в час.

Что за идиот? Ему что, места мало? Какого черта он прет по самой обочине? Грегори не на шутку испугался.

Он резко вывернул руль, едва удержав равновесие на узкой пыльной тропинке, отходившей вправо от шоссе. Но железное чудище по-прежнему дышало жаром у него за спиной: оказывается, тяжеловоз свернул на тропинку следом за ним! Грегори затравленно обернулся и всего в паре метров от себя увидел лобовое стекло, а за ним лицо водителя.

Он закричал.

За рулем тяжеловоза сидела женщина.

Грегори из последних сил налег на педали, судорожно сжимая руль, но огромное колесо настигло его велосипед, и в этот миг он все понял.

Его со страшной силой швырнуло вперед, и он взлетел высоко над тропинкой, все еще сидя на велосипеде, а потом от удара о землю все внутри взорвалось острой, невыносимой болью. Кубарем падая со скалистого обрыва, Грегори понимал: это конец.

Он рухнул на дно ущелья, по которому протекал жалкий ручеек, и последней его мыслью было: «Вот чего она добивалась все эти годы!» Как он мог сомневаться?

Она выиграла!

Касс и без того было страшно, но от слов сестры впору было рехнуться от ужаса.

— Кассандра, позволь, я помогу!

Антонио! Касс с готовностью отодвинулась, давая ему место.

— Она вся изранена! Постарайся не делать ей больно!

Антонио вытащил Трейси из машины и поднял на руки. Она без сил опустила голову ему на плечо.

— Отнесу ее наверх, — сказал он. Наверх, в ее спальню… А дети?

— Ради Бога, пронеси ее так, чтобы дети ничего не увидели! — крикнула ему Касс.

— Совершенно с тобой согласен.

Касс дрожащими руками распахнула перед ним дверь и поспешила вперед, на второй этаж. Дверь в спальню Трейси оказалась распахнута настежь, и что-то здесь показалось не так, но Касс было не до этого.

— Давай сразу в ванну! — велела она, и Антонио кивнул.

Он опустил Трейси в ванну и с трудом оторвал от себя ее скрюченные пальцы. Касс включила душ и направила на Трейси струю горячей воды. Несчастная сидела неподвижно, крепко зажмурившись и отбивая зубами частую дробь. А Касс чуть не стало дурно.

Вода в ванне моментально покраснела от крови.

С трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту, Касс сорвала с сестры всю одежду. И испуганно охнула.

Те ссадины, что она уже обнаружила у Трейси, оказались ерундой по сравнению с жуткими кровоподтеками на ребрах. Грудь, плечи и внутренние стороны запястий покрывала частая сетка беспорядочно нанесенных порезов.

Касс растерянно оглянулась на Антонио — он тоже был потрясен. Кто бы ни сделал эти порезы, он явно пользовался ножом. Господи, что все это значит?

— Хочешь, это сделаю я? — предложил он.

— Нет! Она же моя сестра! — выкрикнула Касс, и в следующую секунду ей стало стыдно. Ведь он просто хотел ей помочь! И разве Антонио в чем-то виноват? А вдруг все-таки виноват? Так же, как и она сама? Трейси сбежала из дому в припадке безумия, но не их ли сближение послужило толчком этому помешательству?

На Касс обрушилось сознание вины.

Она машинально принялась мыть Трейси голову, не замечая, что плачет.

— Пожалуйста, позволь мне помочь! — прошептал Антонио.

Касс глянула на него сквозь слезы. Он находился так близко, он так сочувствовал ей и был готов прийти на помощь! Поздно, слишком поздно! Отныне для них все кончено, Касс не вынесет груза вины, она не простит себе того, что случилось с Трейси!

— Я ни за что ее не оставлю! — хрипло ответила Касс.

Наконец Трейси кое-как отмыли от крови, завернули в простыню и уложили в кровать. Касс хотела было посидеть рядом, но Трейси моментально заснула, и она укрыла сестру одеялом, обливаясь покаянными слезами.

Антонио положил руку ей на плечо. Касс покачала головой. У нее не было сил говорить. Пожалуй, так даже лучше — иначе она выставила бы Антонио вон.

Однако он не убрал руку, и в конце концов Касс пришлось ее скинуть. Она не желала, чтобы Антонио ее утешал.

— В случае чего я буду внизу. Нужно проведать Альфонсо и детей.

Касс не ответила и даже не посмотрела в его сторону. Но стоило ему скрыться за дверью, она спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.

— Касс!

Она так и подскочила, услышав слабый жалобный шепот. На нее смотрели измученные, полные слез глаза — под стать ее собственным. Касс осторожно погладила сестру по щеке и взяла за руку.

— Я люблю тебя!

Трейси моргнула, отчего по щеке побежала слезинка.

— Алиса… С ней ничего не случилось?

— Нет, конечно, — торопливо заверила Касс и похолодела от ужаса. Ведь она не видела детей с самого утра! — Она в полном порядке!

— Передай ей, что я ее люблю!

Касс застыла. Что за ужас довелось пережить ее сестре? Прежде она ни за что в жизни не заговорила бы таким тоном!

— Ты сама скажешь ей это, как только немного отдохнешь!

— Нет! — Трейси отчаянно замотала головой. — Нет! Не приводи ее сюда! Я тебя умоляю!

— Хорошо! — согласилась Касс, не желая расстраивать Трейси еще больше и понимая, что так будет лучше и для матери, и для дочери. — Трейси! — Она ласково пожала сестре руку. — Пожалуйста, расскажи мне, что с тобой случилось? Кто все это сделал?

— Я не знаю, о чем ты говоришь… — Взгляд Трейси снова застыл.

— Как… как не знаешь?.. — недоумевала Касс, а услужливая память уже подсказывала слова «шок» и «амнезия».

— Все так смешалось, — прошептала Трейси, и по ее щекам снова потекли слезы. — Я ужасно устала! Как вы меня нашли?

— Но ты же сама вернулась! Ты сидела в автомобиле Грегори!

Судя по ее виду, Трейси действительно ничего не могла вспомнить.

— Ты не помнишь, как ушла из дома? — спросила Касс.

— Кажется, помню. Я ужасно разозлилась. Просто невероятно. Разозлилась на тебя.

Касс зажмурилась, как от удара.

— Мне так жаль! — сдавленно прошептала она. Действительно, в этот момент она сожалела о каждой минуте, проведенной вместе с Антонио. И о чем только она думала?

— Я вовсе не хотела злиться. Я даже испугалась самой себя!

— Но теперь тебе злиться не на кого! — приговаривала Касс, гладя ее по лицу. — Ты здесь, со мной, и тебе ничто не грозит! Я буду присматривать за тобой! Обязательно!

— Я испугалась, — хрипло повторила Трейси.

— Больше тебе нечего бояться! — И Касс героическим усилием воли изобразила уверенную, безмятежную улыбку. — Но почему ты испугалась? Ты помнишь, что было дальше?

Трейси долго не отвечала, а потом заговорила — хрипло, неразборчиво, так что Касс вынуждена была ловить каждое слово:

— Дальше было что-то ужасное… Я ничего не понимаю… Я не понимаю саму себя…

Касс смотрела на сестру во все глаза.

Она онемела от ужаса перед теми выводами, к которым должна была прийти пусть даже против воли.

Однако на карту было поставлено слишком многое. Жизни самых дорогих для нее людей. И ради них Касс задала следующий вопрос:

— Что же случилось?

— Не знаю! — вскричала Трейси, тряся головой.

Касс уже с облегчением перевела дух: не знает, ну и не надо, — но Трейси вдруг выпростала из-под одеяла изувеченные руки и разрыдалась, протягивая их:

— Я не хотела!!!

— Что случилось? — повторила Касс, поймав ее за запястья. — Ты что-то вспомнила? Кто это сделал?

Но Трейси лишь трясла головой и рыдала.

— Чего ты не хотела?! — не выдержала Касс.

— Я не хотела этого делать! — кричала Трейси ей в ответ. — Я как будто раздвоилась! Я ненавидела себя и все же делала это! Я ненавидела себя изо всех сил, и я старалась остановиться, но моя левая рука не могла остановить правую! И я как будто смотрела на себя со стороны и делала это! Там было столько крови и столько боли, а я не могла остановиться!

Касс все еще была вне себя от горя, когда задержалась на пороге библиотеки. Дети сидели на полу и играли в «Монополию». Антонио пристроился возле них на диване, обложившись книгами. Уютная отрадная картина едва затронула ее сознание. Касс старалась припомнить название психического расстройства, при котором больной старается изувечить себя так, как это сделала Трейси.

Что случилось с ее сестрой?

Она всегда отличалась завидным здоровьем. Неужели психический недуг мог оставаться скрытым на протяжении стольких лет?

Касс устало прикрыла глаза. «Каса де суэньос» с каждым днем все сильнее смахивал на сумасшедший дом. Вот и еще одно жуткое происшествие, которому нет разумного объяснения… Или все-таки есть?

Могла ли Изабель разбудить в человеке такую ярость, что он начинал совершать безумные, а подчас и опасные поступки?

— Кассандра! — Антонио мигом захлопнул книгу и поднялся ей навстречу, но его опередила Алиса.

— Тетя Касс! Моя мама вернулась! — радостно воскликнула малышка.

— Да, она вернулась, и сейчас ей нужно как следует выспаться. — Касс со слабой улыбкой погладила племянницу по голове, с трудом сдерживая нервный озноб.

Алиса тут же почуяла неладное и пытливо заглянула тетке в лицо:

— А что с ней случилось? Где она была?

— Она не помнит, Алиса, — честно отвечала Касс. — Иногда так бывает: на время люди забывают некоторые события. Но потом это проходит. Это называется амнезией. — Касс пришлось сесть на диван. Ноги у нее подкашивались.

— Амнезия, — повторила про себя Алиса. — Мне можно с ней повидаться?

— Позднее. Но она первым делом спросила, все ли у тебя а порядке, и сказала, что очень тебя любит!

Алиса недоверчиво посмотрела на Касс и убедилась, что тетка говорит чистую правду. Темные глаза вспыхнули от счастья.

— А я так боялась, что больше не увижу ее! — прошептала девочка. — Совсем как Эдуардо потерял свою маму!

Слова Алисы направили мысли Касс в новое русло. Трейси вернулась. Значит, эти два исчезновения не связаны? А если это не так? Если за всеми несчастьями стоит Изабель? Могла ли сила ее ненависти замутить им всем сознание настолько, что бабка Антонио кинулась с ножом на мужа, Кэтрин выманила под машину Эдуардо, Маргарита заблудилась в горах и погибла, а Трейси тоже не ведает, что творит?

Но почему это в меньшей степени действует на них с Антонио? И что с Грегори?

Касс все еще была уверена: Грегори что-то скрывает. Однако теперь не сомневалась: он никоим образом не причастен к тем несчастьям, что преследуют этот дом.

Изабель — вот истинный виновник всех бед! И она по-прежнему где-то совсем близко. Слишком близко!

Алиса тем временем вернулась к Эдуардо, а Касс тревожно переглянулась с Антонио. Он положил руку ей на талию и вывел в коридор.

— Как она?

Касс, старательно держась от него на расстоянии, со слезами на глазах передала все, что услышала от Трейси.

— Ее следует поместить в больницу, — резко произнес он. — И чем скорее, тем лучше. Слава Богу, Грегори уже наверняка добрался до полиции!

— По-моему, это объясняет, почему она вся измазалась кровью! — прошептала Касс.

— Кассандра, из таких ничтожных порезов не могло вытечь даже половины той крови, что мы видели в машине! — Он твердо смотрел ей в глаза, придерживая за плечо. — Можешь мне поверить!

— Ах вот как, господин доктор! — возмутилась она, скинув его руку. — Ты успел стать экспертом-психиатром? — Только теперь Касс осознала, что кричит во весь голос, пугая детей, и постаралась сдержаться. — Что за чертовщину ты выдумал?

— Я ничего не выдумал. О чем ты хотела мне сказать?

— Ни о чем. — Она отвернулась, не в силах вынести его взгляд.

Антонио схватил се за руку и развернул к себе.

— Кто-то заколол электрика!

— Хватит, ни слова больше! — Касс никогда в жизни не позволяла себе такого тона: гневного, яростного, полного смертельной угрозы. Но ведь она во что бы то ни стало должна защитить свою сестру!

— Нам не следует давать волю гневу. Я не хочу с тобой ссориться. Боже мой, Кассандра, я тебя…

Касс знала: сейчас она услышит, что Антонио ее любит, и едва успела перебить его на полуслове:

— А разве мы ссоримся? — От звуков собственного равно душного голоса, показавшегося ей чужим, у Касс все обмерло внутри. — Я и не заметила!

— Мы никоим образом не виноваты в том, что сделала с собой Трейси, — раздельно произнес он, не давая Касс отвести взгляд.

«Дерьмо!» — подумала она и отвернулась. А вслух сказала:

— Я и не говорила, что мы в чем-то виноваты!

Он по-прежнему не отрывал от нее напряженного взгляда.

Касс не посмела поднять глаза, хотя понимала, что своими руками возводит между собой и Антонио незримую стену отчуждения и ненависти. Она едва дышала от горя и тупой боли, поселившейся в груди.

А Антонио не отвернулся и не ушел. Просто стоял и ждал.

Наконец Касс не выдержала:

— Если предположить, что Грегори пройдет пешком весь путь, когда он доберется до Педрасы?

— Я бы сказал, что он на подходе к городу, — еле слышно отвечал Антонио.

Касс поражалась такой сдержанности: ведь она нарочно старалась причинить ему боль, защищая Трейси.

— Я наткнулся на новые сведения о твоем призраке, — сообщил Антонио, испытующе глядя ей в лицо.

— Не думаю, что сейчас это меня заинтересует, — соврала она.

— Что, если Изабель сумела отравить рассудок Трейси? — Эта фраза прозвучала не как вопрос — скорее, как утверждение.

Касс насторожилась. Его ум ученого-историка в два счета повторил выводы, к которым недавно пришла она.

— Этого не могло быть.

Он промолчал, и Касс показалось, что в его глазах вспыхнула жалость.

— Она не могла повлиять на Трейси! — в отчаянии выкрикнула Касс.

Антонио на миг отвернулся и снова устремил на нее напряженный взгляд.

— Кассандра, всего несколько минут назад я нашел два письма. Те самые, о которых упоминала твоя тетка. Одно письмо от Изабель ее кузену, Роберту де Уоренну. Второе — от Роберта ей. Совершенно очевидно, что они были любовниками и переписывались даже тогда, когда Изабель была беременна и жила здесь, в Испании.

Касс не сразу сообразила, что означает эта новость.

— Ока была крайне несчастна, — продолжал Антонио, — но у меня возник еще один вопрос. — Какой?

— Как могло письмо Изабель, отосланное ее любовнику в Англию, оказаться здесь, в архивах семьи де ла Барка?

Грегори следовало быть в Педрасе уже несколько часов назад, так почему сюда до сих пор не явилась полиция?

Чтобы не сидеть без дела, они перерыли половину архивов Эдуардо де ла Барка и так утомились, что сделали передышку на ленч. Касс все чаще поглядывала на часы. Три часа дня. Это не к добру! Аитонио тоже посмотрел на часы и переглянулся с Касс.

— Не хочу напрасно тебя пугать, но почему его до сих пор нет?

— Он давно должен был вернуться, — ответил Аитонио. — С ним что-то случилось!

Касс вовремя спохватилась и скрестила руки на груди, вместо того чтобы обнять его за плечи.

— Такие вещи требуют немало времени.

— Нет! С ним что-то не так! Почему я позволил ему уйти? Почему не отправился сам? Это я, я виноват!

У Касс вырвался тяжелый вздох.

— Пойду проведаю Трейси. — Она поднималась к сестре каждый час. Трейси крепко спала. Антонио кивнул, не глядя в ее сторону. Касс поспешила покинуть библиотеку. Она понимала, что больше не в силах вести себя равнодушно, когда он в таком отчаянии.

Что еще замыслила Изабель? Касс не находила себе места от тревоги. Трейси все еще спала, однако теперь она металась по кровати и жалобно стонала, явно пребывая во власти кошмара.

— Все в порядке, Трейс! — прошептала Касс, присаживаясь рядом и гладя сестру по голове. — Это просто сон!

Постепенно Трейси успокоилась и затихла, но Касс не спешила уходить. Она решила осмотреться и понять, что же не давало ей покоя все это время.

Вот оно! В углу валялась одежда, которая была на Трейси в тот день, когда она исчезла из дома. Но ведь сегодня в душе Касс снимала с нее другую майку и шорты!

Касс вскочила. Значит, Трейси тайком возвращалась переодеться? Но почему? И как такое возможно?

Касс подняла с пола шорты и задумалась. Шорты выскользнули из ослабевших пальцев, и что-то со стуком вывалилось из кармана на пол. Наверное, монета. Касс испуганно оглянулась на Трейси. Сестра ничего не слышала, и тогда Касс протянула руку к тому, что лежало на полу. Оказывается, это была тоненькая изящная золотая цепочка с таким же изящным крестиком, украшенным крошечным бриллиантом.

Касс уставилась на крестик ни жива ни мертва. Она слишком хорошо знала эту вещицу. Селия не расставалась с крестиком ни на минуту. Он всегда был на ней.

Так. Теперь главное — не впадать в истерику. Касс схватилась за голову и шепотом приказала себе:

— Стой! Думай, думай как следует!

Однако отчаянные попытки найти разумное объяснение всему, что случилось с Трейси, отступили перед ощущением безысходности. Она любит Антонио, но должна сознательно отказаться от него. Она хотела защитить Кэтрин, но Кэтрин мертва. Как же ей защитить Трейси? Как?!

В следующий миг густой удушливой волной на нее нахлынул запах фиалок. У Касс подкосились ноги, и она без сил рухнула на кровать, с содроганием ожидая, что сейчас перед ней появится Изабель.

Скованная ужасом, Касс застыла, не в силах шевельнуться.

Приторный запах заполнял легкие, лишая их кислорода, и Касс громко закашляла. Даже Трейси стала кашлять во сне. Касс вдруг подумала, что сейчас умрет от удушья, как недавно умерла Кэтрин, и выскочила в коридор. Но липкий запах преследовал ее и здесь.

В отчаянии Касс схватилась за горло.

В памяти возникли последние минуты жизни ее тетки, бившейся в судорогах на полу.

Касс зажмурилась, и вместо Кэтрин вдруг увидела себя, прикованную к какому-то столбу, окутанную густым удушливым дымом. Она уже теряла сознание, понимая, что это конец, и вдруг обнаружила, что лежит на полу в коридоре с посиневшим от удушья лицом. У нее потемнело в глазах.

Касс из последних сил боролась с подступившей вплотную темной жуткой бездной и чудом сумела превратить ее в серый туман, сквозь который забрезжил свет. Она открыла глаза, уверенная, что увидит над собой злорадную улыбку Изабель. Но в коридоре никого не было. Касс долго лежала на спине, стараясь отдышаться и глядя в потолок.

Вокруг сгустилась зловещая тишина, нарушаемая лишь ее хриплыми вздохами.

И тогда Касс увидала ее. Она стояла возле стены всего в нескольких шагах.

Изабель.

Касс застыла. Вот сейчас в руках у призрака сверкнет нож, вот сейчас Изабель ударит ее в сердце, как она или кто-то подвластный ее чарам, ударила недавно электрика. Как бабка Антонио ударила своего мужа. От страха Касс снова стала задыхаться.

Но Изабель стояла не шелохнувшись. Ее неподвижный взгляд сверкал беспощадной жестокостью. Наконец она развернулась и пошла по коридору в спальню Касс.

Запах фиалок удалился вместе с ней, и Касс начала судорожно глотать воздух.

Она кое-как встала, охваченная ужасом и растерянностью. Только что с ней случился припадок сродни тому, который убил тетю Кэтрин. И она чуть не задохнулась. И увидела Изабель. Изабель, оставившую ее в живых. Изабель, вошедшую к ней в спальню.

Касс прислонилась к стене, не спуская глаз с двери в свою спальню. Кажется, Изабель прошла сквозь нее?

Касс не смела двинуться с места. Она хотела бежать отсюда вниз, однако ноги сами несли ее в другую сторону. Перед дверью она задержалась, совсем ослабев от страха.

По ту сторону двери ей предстояло встретиться с Изабель. И что будет дальше?

«Открой дверь!»

Голос, прозвучавший у нее в голове, содержал недвусмысленный приказ.

«Открой дверь!»

Касс словно со стороны увидела, как ее рука тянется к дверной ручке. Несмотря на то что больше всего она хотела сию же секунду убраться отсюда как можно дальше. Несмотря на то что знала: это голос Изабель нашептывает у нее в мозгу.

«Открой дверь!»

Касс подчинилась и толкнула дверь. Она не увидела Изабель. В комнате никого не было. Но не успела она с облегчением перевести дух, — как заметила светящийся экран компьютера. Даже отсюда было видно, что на нем снова светятся какие-то слова. И тогда Касс все поняла. Изабель оставила ей новое сообщение.

Касс не могла заставить себя двинуться с места. Она не смела.

Неизвестно, сколько Касс проторчала на пороге, собираясь с духом. Невозможно, но буквы на экране казались выпуклыми, четкими даже с такого расстояния. Наконец она медленно двинулась вперед на непослушных, онемевших ногах.

Касс остановилась и схватилась за край стола, чтобы не упасть.

ТЕПЕРЬ ТВОЕЙ СЕСТРОЙ БУДУ Я

Глава 21

Хэмптон-Корт. Ноябрь 1554 года

— И когда ты намерена рассказать правду его светлости?

От острой боли у Изабель раскалывалась голова. На протяжении последних дней все время ломило спину, и напрасно она старалась облегчить эти мучения, сидя в кресле с прямой высокой спинкой. Зажмурившись, она в который уже раз пожелала Хелен провалиться сквозь землю. Настырная склочная тварь!

Компаньонка подала Изабель холодный компресс для головы и снова принялась за свое:

— Скажи пожалуйста, по какой причине ты не желаешь признаться мужу в том, что ждешь ребенка?

— Я хочу подождать, чтобы знать это наверняка, — холодно процедила Изабель, отводя взгляд. Она резко вскочила, не в силах усидеть на месте, и Зевс, дремавший рядом на полу, тоже вскочил следом за хозяйкой. В последнее время псу доставалось столько объедков, что он заметно разжирел и двигался с трудом.

Хелен недоверчиво фыркнула и вышла из комнаты. Наконец-то! Изабель чуть не плакала.

Ее живот округлился лишь самую малость, так что под одеждой этого не было видно. Женских недомоганий не было с самой свадьбы — значит, она уже на пятом месяце. Ее желудок внезапно свело судорогой.

Изабель едва успела воспользоваться ночным горшком, стоявшим под кроватью. Спазмы долго не утихали, и она стояла на коленях, обливаясь слезами, пока по щеке не прошелся шершавый язычок Зевса.

Изабель уселась прямо на полу и прижала собаку к себе, пряча лицо в пушистой шерстке. Что, если она носит ребенка Роба?!

Как глупо, как неосторожно было обзаводиться любовником прежде, чем она успела зачать наследника! А что, если младенец родится светловолосым и с голубыми глазами? Что, если он будет похож на Роба?

— Ох, Зевс, — шептала она, гладя пса по голове и ловя его преданный взгляд, — что же мне делать?

Изабель понимала, что теперь поздно жалеть о содеянном. Впрочем, она никогда и не жалела о том, что стала любовницей Роба. Изабель до сих пор ничего не сказала ему, предвкушая его восторг, но прошлой ночью он сам обратил внимание на ее округлившийся живот. Провел по нему рукой и посмотрел на нее так ласково, с такой нежностью и заботой…

Роб, чей сын недавно появился на свет мертвым и чья жена умерла родами.

Размышления Изабель прервало появление Хелен.

— Ну, сегодня ты соизволишь спуститься к ужину, или мне передать его светлости, что ты больна? — В голосе компаньонки звучало явное осуждение.

Изабель досадливо прикусила губу. Хелен наверняка догадалась о том, что у нее есть любовник. Она была слишком беспечна, чуть ли не каждый день бегая к нему на свидания и возвращаясь домой с довольной, томной улыбкой, полная воспоминаний о недавней близости.

— Изабель, тебе нельзя делать резких движений, — бубнила настырная Хелен, — тебе нужно быть осторожной!

— Да уж куда осторожнее! — нетерпеливо отмахнулась от нее Изабель. — Нет, не надо ничего говорить, я спущусь к ужину! — Она слабо улыбнулась. Меньше всего ей хотелось сейчас встречаться с мужем, но Изабель очень боялась впасть в немилость.

Она не спеша шагала по дворцу, приветливо кивая знакомым джентльменам. За эти месяцы Изабель успела вполне освоиться со здешними порядками. Она почти не обратила внимания на громкую перепалку между несколькими испанцами и англичанами. Среди ее соотечественников с каждым днем все сильнее росло недовольство чванливыми, надменными чужаками. Вот и ее муж постоянно жаловался на нерасторопность и упрямство английских слуг, не желавших считаться с его привычками и вкусами.

Слава Богу, пока у него не было причин жаловаться на жену!

— Графиня?

Голос показался смутно знакомым. Изабель оглянулась на направлявшегося к ней джентльмена.

При виде Дугласа Монтгомери она невольно остановилась. Изабель не видела его с того злополучного свидания в дядиных апартаментах.

Он подошел, не сводя с нее внимательных синих глаз, и поклонился.

Изабель смутила эта встреча. Что он о ней подумает?

— Лорд Монтгомери, — пробормотала она в ответ.

— Да, это я. — Он все еще всматривался в ее лицо. — Позволю себе предположить, что сумел произвести на вас не меньшее впечатление, чем вы на меня, раз вы все еще меня не забыли!

— Милорд, — Изабель догадалась, на что он намекает, и покраснела, — право, же я не знаю, с чего начать. Конечно, я прошу простить меня за тот случай…

— Я знал, что вы сделали это нарочно, — перебил он.

От растерянности Изабель утратила дар речи.

— Я чувствовал себя незаслуженно оскорбленным, — едва заметно улыбнулся он, — но что было, то прошло, не так ли? Вы давно уже нашли себе мужа, а я — жену.

Изабель непонятно почему все сильнее волновало его присутствие.

— Уверяю вас, милорд, я меньше всего хотела оскорбить вас!

— Я вовсе не намерен копаться в прошлом. Меня гораздо больше волнует будущее вкупе с настоящим. — Дуглас снова посмотрел ей в глаза.

Изабель почувствовала, как тает под этим взглядом. Она не безразлична ему! Эта мысль принесла неуместную, глупую радость.

— Позвольте поздравить вас с замужеством, — наконец промолвил он.

— Примите и вы мои поздравления. — Изабель покраснела.

— Так вы уже слышали? — сдержанно улыбнулся он. — Моя жена беременна. Ребенок должен появиться на свет в мае. — В его синих глазах вспыхнула гордость.

— Это просто чудесно, милорд. — При мысли о ее собственном ребенке и связанных с ним проблемах Изабель помрачнела.

— Что за странное выражение тревоги или грусти промелькнуло в ваших глазах, миледи? — воскликнул он, взяв ее за руку. — Что внушило вам такую печаль?

Изабель, захваченная врасплох, нервно провела языком по губам, пытаясь придумать подходящий ответ.

— Вы, несомненно, ошиблись, милорд, ведь теперь мне не о чем печалиться!

— Ну что ж, могу только порадоваться, если вы довольны жизнью, однако я уверен, что не ошибся.

Изабель вдруг захотелось признаться ему во всех своих горестях. Только этого не хватало! И она заметила как можно непринужденнее:

— Стало быть, милорд, вы знаете меня лучше, чем я сама!

— Давайте немного пройдемся, — внезапно предложил он, взяв ее под локоть. — Вы ведь не откажете мне в этой чести, миледи?

— Конечно, нет! — Ей так была приятна эта неожиданная встреча, что Изабель решила не спешить на ужин.

— Как вам нравится жизнь при дворе? — учтиво поинтересовался он.

— Здесь всегда интересно и некогда скучать, — честно ответила Изабель. — Не забывайте, я успела стать настоящей провинциалкой к тому времени, когда дядя вспомнил о моем существовании.

— Не верю, что вы вообще способны стать провинциалкой. — Его взгляд показался Изабель искренним и теплым. — Для этого вы слишком умны и прекрасны.

Изабель замедлила шаги. Дуглас явно хотел сделать ей комплимент, и радость вспыхнула у нес в груди с новой силой. Боже, где были ее глаза, когда она так грубо отвадила Монтгомери? В эту минуту он показался ей ничуть не хуже Роба!

Уж не совершила ли она самую большую ошибку в жизни?.. Изабель поспешно отбросила эту низкую, недостойную мысль.

— Что привело вас ко двору на этот раз? — поинтересовалась она.

— Честно говоря, я приехал сюда в надежде снова повидаться с вами, — вполголоса признался он.

Изабель застыла как вкопанная, глядя ему в глаза.

— Нет, это не совсем то, о чем вы подумали. — Дуглас осторожно пожал ей руку. — Я не мог забыть вас с самой первой встречи, когда вы пытались напугать меня своим смешным маскарадом. Наверное, это даже вызвало во мне некоторую симпатию. — Он виновато улыбнулся. — Но я приехал, чтобы поговорить с вами о других вещах.