Глава 83

Джек прижался к стене и прислушался. Наверху, на парапете, храпел часовой, но больше ни звука не раздавалось в форте, обнесенном каменной стеной высотой в десять футов, перелезть через которую оказалось до смешного легко. Внутри форта находилось несколько зданий. Джек разглядел два длинных приземистых строения, служивших казармами для солдат: пехотинцев и кавалеристов. За ними располагался зал для собраний. В здании напротив размещалась штаб-квартира адъютанта, а рядом, в доме побольше, резиденция командира форта. Справа, в пяти небольших домиках, жили офицеры, в том числе лейтенант Морис. Джек вел наблюдение целый день и выяснил не только, кто из них Морис, но и где тот живет.

Зажав в руке нож, он двинулся вперед короткими перебежками, пригнувшись и стараясь держаться в тени. Миновав штаб и казармы, Джек проскользнул в открытое окно третьего по счету домика и помедлил внутри, привыкая к тусклому освещению. По его лицу катился пот. Здесь, на севере, было ничуть не прохладнее, чем в стойбище Кочиса.

Даже не оглянувшись, поскольку его обострившийся слух не пропустил бы постороннего звука, Джек пересек небольшую комнату и склонился над кроватью, прижав длинное лезвие к горлу спящего мужчины. Морис встрепенулся и открыл глаза. Он попытался приподняться, затем его руки дернулись к ножу. Джек остановил его, слегка надавив на нож:

— Не двигайся.

Глаза Мориса чуть не вылезли из орбит, но он лежал так неподвижно, что, казалось, не дышал. Повисло томительное молчание.

— Кто ты? — прошептал наконец Морис.

— Ниньо Сальваж.

— Что тебе нужно? Джек мрачно улыбнулся:

— Твоя жизнь.

Морис ахнул, его шея дернулась, и нож рассек кожу. Темная струйка залила кромку лезвия.

— Пожалуйста, — отчаянно прошептал Морис.

Он тяжело дышал, на лбу выступил пот, на глазах — слезы.

— За моего брата, — сказал Джек. — За шестерых повешенных апачей.

И одним быстрым движением перерезал лейтенанту горло от уха до уха. Кровь хлынула из раны. Метнувшись к окну, Джек выскользнул из дома и спустя короткое время уже сидел в седле, направляясь назад.

На сей раз он не ощущал ни дурноты, ни угрызений совести. С точки зрения апачей, то, что свершилось, было возмездием, необходимым и справедливым. Джек не смог бы жить, не отомстив за смерть брата. Шоцки сделал бы для него то же самое.

Никого из его семьи не осталось. Все ушли: Мучи, Нали, Шоцки и Луси. Но у него есть Кэндис и Кристина! Волна облегчения затопила Джека. Они — его семья, самое главное в его жизни. Единственное, чего он хочет, так это заботиться о них и жить в мире. Неужели просить об этом — слишком много?

Хватит с него смертей. Только боги знают, сколько еще продлятся военные действия и кровопролитие. Ему следовало семь раз отмерить, прежде чем ввязываться в эту войну. Однажды Джек уже приговорил себя к изгнанию, и по той же причине: из-за нежелания убивать белых. В сущности, он в этом не виноват. В его жилах, кроме индейской, течет и кровь белых. Часть его души и сердца принадлежит апачам, и так будет всегда.

Джек ощутил душевный подъем, загоревшись мыслью увезти жену с дочкой куда-нибудь далеко, где они смогут начать все заново. Его охватило нетерпение. Отныне ничто не помешает их счастью, хотя и сейчас все не так уж плохо, несмотря на войну и Дати. Кэндис изменилась, вдруг понял Джек, повзрослела. Материнство ей к лицу. Они уедут, возможно, в Техас или в Калифорнию, построят прекрасное ранчо и будут растить детей. Джек пришпорил коня, преисполнившись желания увидеть Кэндис и поделиться с ней своими планами. Еще день-два, и он будет в стойбище.

Джек старался не думать о Шоши. Как бы ни любил он сына, у него нет права разлучать мальчика с матерью. Ему придется оставить ребенка. Решение принято, и хватит думать об этом.

Отныне он будет думать только о Кэндис и их будущем.

Глава 84

Заплакала Кристина.

Кэндис лежала без сна, уставившись в звездное небо, настороженно прислушиваясь к шелесту листвы и ощущая малейшее дуновение ветерка. Расстегнув блузку, она поднесла дочь к груди, гадая, который час. Должно быть, уже перевалило за полночь. Кэндис не осмелилась развести костер, опасаясь всех: индейцев, белых и даже Джека. Не хватало только, чтобы он наткнулся на них.

Неподалеку заухала сова, и Кэндис пробрала дрожь. Она долго прожила среди апачей, поэтому знала, что, по их поверьям, это чья-то неприкаянная душа бродит по земле. К тому же становилось прохладно. После дневной жары ночь казалась особенно холодной. Когда Кристина насытилась, Кэндис пристроила ее в изгибе руки и постаралась заснуть.

Это была первая ночевка изтрех, которые Кэндис предстояло провести в пути. Весь день она ехала ровной рысью, останавливаясь только для того, чтобы покормить Кристину и сменить ей пеленки. Девочка прекрасно переносила дорогу, возможно, потому, что была слишком мала. Ей не исполнилось еще и месяца.

Наконец Кэндис заснула. Ее разбудило яркое утреннее солнце и гульканье Кристины у нее под боком. Покормив дочь, Кэндис перекусила вяленым мясом, орехами и ягодами, затем положила малышку в колыбель, прикрыв изголовье кожаным козырьком собственного изобретения'. У Кристины было смуглое личико, хотя светлее, чем у Джека, и темно-каштановые, как у него, волосы. Кэндис с облегчением думала, что примесь индейской крови ничем не выдает себя, а значит, малышке не придется страдать от нетерпимости людей, когда она подрастет.

Воспоминания о Джеке не давали покоя.

«Не думай о нем», — приказала себе Кэндис. Передвинув колыбель за спину, она забралась в седло и тронулась в путь.

Поздним утром она добралась до родников, которые давали начало речушке, протекавшей вдоль почтового тракта компании Баттерфилда. Кэндис знала, что в связи с военными действиями движение карет прекратилось. Слишком велика была опасность подвергнуться нападению апачей.

Напоив лошадь, она покормила и выкупала Кристину. Затем умылась сама и протерла грудь влажной тканью. Надев на голову шляпу, Кэндис перебросила колыбель с дочерью через плечо. Вдруг ее лошадь фыркнула. Кэндис вскинула голову.

С той стороны, откуда она приехала, приближались три всадника.

Задвинув Кристину за спину, Кэндис быстро вытащила из чехла ружье и взвела курок. Хотя она держала его свободно, согнутая в локте рука свидетельствовала о готовности пустить оружие в ход.

Но в следующее мгновение, разглядев солдатскую форму, Кэндис облегченно вздохнула. Вместе с облегчением пришла надежда. Может, они согласятся проводить ее до «Хай-Си»?

Мужчины между тем подъехали ближе и, осадив лошадей, с удивлением и любопытством оглядели всадницу.

— Мэм, — протянул здоровяк средних лет с сержантскими нашивками. — С вами все в порядке?

— Да, сержант, спасибо, — сказала Кэндис, не выпуская из рук ружья.

Она представила себе, как выглядит со стороны: застиранная блузка обтягивает располневшую грудь, коричневая юбка припорошена пылью, руки обветрились и покраснели, обгоревший нос шелушится.

— Что вы делаете здесь одна, мэм?

— Я направляюсь в «Хай-Си»… — начала она.

— Черт! — воскликнул молодой солдат. — Я так и думал, что это она! Сержант! Это Кэндис Картер!

Серые глаза сержанта расширились:

— Та, что сбежала с Кинкейдом, а вернулась с полукровкой, который теперь воюет на стороне Кочиса?

— Та самая! — воскликнул солдат.

Кэндис напряглась, мгновенно почувствовав опасность. Вежливое участие солдат сменилось настороженностью, даже неприязнью, смешанной спохотливым интересом.

— Сержант, я слышал, — поспешил сообщить молодой солдат, — чтоэтот полукровка убил Кинкейда в Эль-Пасо. Вроде бы из-за нее.

Мужчины уставились на молодую женщину.

Кэндис чувствовала, как по виску стекает струйка пота.

— Не знаю, как там насчет Кинкейда, — сказал наконец сержант, — но Джек Сэвидж разыскивается в связи с убийством двух мужчин в Эль-Пасо в апреле.

Кэндис вспомнила озверевшую толпу, набросившуюся на них, когда Джек вернулся к ней весной. О Боже! Этим солдатам нет никакого дела до того, что Джек защищал ее и себя.

— Да у нее ребенок! — усмехнулся тот же солдат, подъехав чуть ближе. — Похоже, полукровка.

Кэндис вскинула ружье и направила его на солдата. Он был немногим старше ее, и она не сомневалась в его намерениях.

— Не приближайся! Он фыркнул:

— Ну и горячая штучка эта подружка краснокожих! Верно, сержант?

— Спокойно, Лэд. Откуда вы едете? — поинтересовался сержант, устремив на Кэндис жесткий взгляд.

Она лихорадочно думала. Но недостаточно быстро.

— Готов поспорить, что девчонка была с этим полукровкой. Посмотрите-ка на младенца: индейская люлька, кожаные пеленки. Наверняка она едет из лагеря Кочиса, — проницательно заметил Лэд.

Мужчины обменялись тревожными взглядами.

— Где Сэвидж? — отрывисто спросил сержант.

— Отправился на разведку. Я убежала от него. Пожалуйста, помогите мне. Он насильно увез меня и держал в плену. Я ждала, пока не подрастет ребенок, чтобы можно было отправиться в путь. Вы поможете мне? — В ее голосе звучали отчаяние и очаровательная беспомощность.

Сержант с сомнением смотрел на нее.

— Я много слышал о вас, мисс Картер. Или миссис Кинкейд? Не знаю, можно ли вам верить, особенно если принять во внимание этого маленького полукровку у вас за спиной.

— Кристина белая! — яростно воскликнула Кэндис.

— Я бы не отказался познакомиться с ней поближе, — вызвался Лэд. — Черт, она же шлюха! Для такой одним больше, одним меньше — какая разница? — Он хохотнул.

— Посмей только коснуться меня, и пойдешь под трибунал! Я белая женщина! Меня похитили и насильно удерживали в стойбище апачей, — твердо заявила Кэндис, не на шутку напуганная.

— Черт, да у нее лучшая оснастка, какую мне доводилось видеть, — заметил Лэд.

— Она права, — сказал сержант. — Доставим ее в форт, и пусть майор решает, что с ней делать.

— Давайте вначале попробуем то, что у нее там есть, — буркнул Лэд с недовольным видом.

— Нет! — жестко произнес третий всадник, молчавший до сих пор.

Все, включая Кэндис, повернулись к нему. Это был совсем молодой человек, не старше Кэндис, с обгоревшим на солнце лицом, рыжими волосами и бледно-голубыми глазами.

— Вы же видите, что она белая, — сказал он, глядя на Кэндис. — Ни одна белая женщина не должна подвергаться насилию.

— Не дергайся, Макдауэл, — хмыкнул Лэд. — Она ничем не отличается от любой шлюхи в салуне. Точно такая же, можешь мне поверить!

— Хватит болтать. Мы отвезем ее в форт. Дайте ружье, мэм, — приказал сержант.

Кэндис колебалась. С тремя вооруженными мужчинами ей не справиться. Если она убьет кого-нибудь из них, ее повесят, несмотря на то что она женщина. Что тогда станет с Кристиной? Нахмурившись, Кэндис опустила ружье. Сержант посмотрел на Лэда. Тот подъехал ближе и забрал у нее оружие.

— Может, она прячет нож? — предположил Лэд с улыбочкой.

— Обыщи ее, — распорядился сержант.

Лэд с готовностью соскочил на землю. Он посмотрел на напряженное лицо Кэндис, затем уставился на ее грудь.

— У меня нет ножа, — солгала Кэндис. Нож у нее был, но в седельной сумке. — Вы же видите. — Она вытянула вперед руки, чтобы показать, что у нее за поясом нет оружия.

Потянувшись к талии Кэндис, Лэд начал ощупывать ее, будто искал нож. Она отпрянула.

— Подними юбку, — ухмыльнулся он. Кэндис изумленно уставилась на него.

— Давай, или я сам это сделаю, — добавил с усмешкой Лэд.

— У вас там нож? — поинтересовался сержант.

— Нет, — твердо ответила Кэндис. Сердце ее учащенно забилось.

— Тогда поднимите юбку. Вы же не хотите, чтобы Лэд помог вам?

Кэндис подняла юбку, обнажив ноги до колен.

— Она не носит панталон, — выдохнул Лэд, уставившись на ее голые икры и колени. Двое других тоже смотрели на ее ноги. Лэд ощупал оба ботинка. — Выше, — сказал он.

— Ублюдок, — прошипела Кэндис. — По-твоему, я приклеила его к бедру?

— Может, привязала полоской шкуры, — ухмыльнулся Лэд и, схватившись за ее юбку, задрал ее. — Матерь Божья! — ахнул он, увидев точеные бедра и островок золотистых кудряшек между ними.

Кэндис вырвала у него юбку и отшатнулась.

— Ну что, удовлетворены? — Она задрожала, заметив здоровенный бугор, натянувший спереди его штаны.

— Следуйте за нами, — угрюмо бросил сержант. Кэндис подчинилась, не смея взглянуть на мужчин. Все они были возбуждены; животный голод в их глазах не укрылся от нее. Даже рыжий парнишка, пытавшийся защитить Кэндис, не остался равнодушен. Но он хотя бы не смотрел на нее, видимо, смущенный собственной реакцией.

Кэндис с отчаянием подумала, что пройдет не менее суток, прежде чем они доберутся до форта. Боже! Как ей защитить себя и Кристину?

И что она будет делать, когда окажется там? Ей придется придумать, как защитить и Джека.

Глава 85

— Вы не присядете, миссис Кинкейд?

Держа Кристину на руках, Кэндис настороженно смотрела на майора Брэдли. Она прождала минут тридцать перед его кабинетом, пока он за закрытыми дверями беседовал с сержантом Холденом. Тот, верный своему слову, доставил ее в форт Бьюкенен. Они скакали весь день и еще засветло прибыли на место.

Кэндис села, и ее шляпа соскользнула на спину.

— Вы ведь миссис Кинкейд? Какая разница? Кэндис кивнула.

Они внимательно посмотрели друг на друга. Во взгляде Брэдли, смерившем молодую женщину с макушки до носков ботинок, промелькнул проблеск чисто мужского интереса. Впрочем, Кэндис не была в этом уверена. Майор оказался привлекательным мужчиной лет сорока, среднего роста, худощавым и по-военному подтянутым.

Брэдли улыбнулся и сел за свой стол.

— Надеюсь, последние дни не слишком утомили вас, миссис Кинкейд?

— Мне повезло, что я наткнулась на ваших людей, — сказала Кэндис.

— Пожалуй. Как случилось, что вы оказались одна в пустыне?

Кэндис готова была на все, лишь бы защитить своего ребенка, себя и Джека. Если майор догадается о чувствах, которые она испытывает к Джеку, или узнает, что он — отец Кристины, то попытается использовать ее в своих целях. Но и отрицать, что она была с Джеком, бессмысленно, раз всем известно, что он убил Кинкейда. К тому же ей нужно как-то объяснить убийство двух человек в Эль-Пасо. Все, что она скажет, нужно тщательно обдумать, чтобы ее не поймали на лжи.

— Я убежала! — с дрожью в голосе воскликнула Кэндис. — Сэвидж убил Вирджила и насильно увез меня с собой, связанную по рукам и ногам, хотя и знал, что я жду ребенка. Все это время я пробыла в плену в лагере апачей. Но после того как родилась Кристина, мне удалось убедить их, что я смирилась. Они ослабили бдительность, и при первой же возможности я сбежала. — Кэндис даже прослезилась, умоляюще глядя на Брэдли.

Трогательная, беззащитная женщина. Однако майора, казалось, это не тронуло. В его испытующем взгляде читалось сомнение.

— Кто отец ребенка?

Эта ложь далась Кэндис труднее всего.

— Вирджил. — К счастью, смуглый и темноволосый Кинкейд вполне мог сойти за отца Кристины.

— Трудно поверить, что вам удалось бежать после стольких месяцев пленения.

Кэндис вздернула подбородок:

— У него есть другая женщина, индианка. И ребенок. Она ненавидела меня и была рада помочь мне бежать. — Кэндис всхлипнула. — Я хочу вернуться домой. Прошу вас, окажите мне содействие. — Она умоляюще смотрела на майора.

Брэдли налил себе виски и задумчиво уставился на стакан, прежде чем выпить.

— Вы были в стойбище Кочиса?

— Да. — Кэндис насторожилась.

— Значит, вы знаете, где оно находится?

— В горах Чирикауа, — честно ответила Кэндис. Это было общеизвестно.

— У нас было бы больше оснований верить вам, если бы вы помогли нам найти лагерь.

— Но я понятия не имею, как его искать! Сэвидж привез меня туда почти семь месяцев назад, и я ни разу не покидала стойбища. — А вот это уже была ложь. — Несколько дней назад Джек уехал, и его жена, Дати, нашла проводника. Ночью он вывел меня из стойбища. Когда рассвело, мы уже были в долине Сульфур-Спрингс. Проводник повернул назад, а я двинулась дальше. Я хочу помочь вам. Поверьте, я была бы счастлива, если бы этого ублюдка поймали и вздернули. Но я не могу показать вход в стойбище. Насколько я слышала, он очень узкий, и его невозможно найти, если не знаешь точно, где он находится.

Сердце Кэндис гулко билось. Она должна убедить майора, что ненавидит апачей, но ничего не знает. Иначе он задержит ее в форте на неопределенное время. Или, хуже того, отпустит, и Кэндис окажется во власти солдат, считающих ее подстилкой полукровки. Самое безопасное для нее и Кристины — это сделать вид, будто она на их стороне. Но… разве это не так?

Раньше Кэндис в этом не сомневалась, однако теперь не знала, что и думать. Молодая женщина была уверена только в одном: она не хочет, чтобы что-нибудь случилось с Джеком, Шоши, а также с Кочисом и его семьей. Как удачно, что Кэндис даже при желании не смогла бы найти стойбище и ничего не знает о планах апачей!

— Вы, наверное, устали, — неожиданно сказал майор. — Я предоставлю вам свою квартиру и велю принести горячей воды. Вы окажете мне честь, если согласитесь пообедать со мной.

«Значит, он все-таки считает меня привлекательной», — подумала Кэндис и ослепительно улыбнулась. Или это игра? Что у него на уме?

— Я буду счастлива составить вам компанию, — оживилась она. — После общения с дикарями, да и с вашими людьми… приятно встретить, настоящего джентльмена. — Кэндис кокетливо взмахнула ресницами.

— Отлично. Я попрошу адъютанта проводить вас ко мне на квартиру. — Брэдли встал.

— Майор?

— Да?

— Вы не могли бы распорядиться, чтобы меня доставили домой? — Кэндис беспечно улыбнулась, хотя внутри у нее все дрожало от волнения.

— Непременно, но через несколько дней. Вы же не откажетесь поделиться своими впечатлениями о лагере Кочиса? Это может оказаться полезным для нашей армии в кампании против апачей.

Кэндис смиренно потупилась:

— Да, конечно. Может… вы пошлете весточку моим родным, что я скоро вернусь?

— Как только представится возможность, — ответил майор, провожая ее к двери.

Он не вернулся за стол, а подошел к окну. Спустя несколько секунд во дворе появилась Кэндис и пошла через плац с ребенком на руках и ковбойской шляпой на голове. Рядом шел раскрасневшийся адъютант. «Невероятно, — подумал майор, — чтобы женщина, одетая подобным образом, внушала такое желание». Похоже, он слишком долго проторчал в этом забытом Богом месте.

Дверь кабинета отворилась, и майор повернулся к сержанту Холдену.

— Как бы нам распространить сведения о том, что она здесь? — спросил майор.

Холден был ветераном многих войн с индейцами, и Брэдли не стеснялся обращаться к нему за советом.

— А до кого эти сведения должны дойти?

— До Сэвиджа, — улыбнулся майор. — Он не пожалел усилий, чтобы заполучить ее, даже убил Кинкейда, если верить Лэду, а потом длительное время держал женщину в плену — уж не знаю, против ее воли или нет. Видимо, миссис Кинкейд действительно сбежала от него, потому что иначе не объяснишь, как она оказалась одна в пустыне. Уверен, он придет за ней. Особенно, если ребенок его, а я думаю, что так оно и есть. — Брэдли посмотрел в окно. — Хотя, должен признать, она довольно искусная лгунья.

— Понятно. — Холден заинтересовался. — Я удвою число часовых и выставлю дозоры. Он нужен вам живой?

— Непременно. Сэвидж — наш ключ к Кочису. — «И к моему будущему, предпочтительно за письменным столом в Вашингтоне».

— Это несложно, — заверил его Холден. — Не беспокойтесь. Кочис знает обо всем, что происходит на пространстве от форта Юма до Эль-Пасо. У него повсюду разведчики. Они передают сведения с помощью дымовых сигналов. Готов побиться об заклад, что Сэвидж скоро узнает, что его женщина у нас.

— Я хочу быть уверен в этом. Холден задумался.

— Нам не следует действовать слишком нарочито, словно мы посылаем ему приглашение. Лучше всего отправить нескольких парней в город, чтобы они распространили там новости. Но думаю, Кочис узнает обо всем раньше из собственных источников. — И все же сделайте это, — распорядился Брэдли. — Спасибо, сержант.

Глава 86

Джек въехал в стойбище в сумерках, нетерпеливо оглядываясь. Кэндис, конечно, и не догадывается, что он вернулся. То ли дело прибытие военного отряда, весть о котором мгновенно разносится по стойбищу, хотя часовые у входа наверняка сообщили о его возвращении Кочису. С бьющимся от волнения сердцем Джек пришпорил вороного. Он не мог дождаться, когда наконец скажет Кэндис, что все кончилось — они уезжают и начнут новую жизнь в Техасе. Ей наверняка там понравится.

Спешившись возле вигвама, Джек увидел Дати, с улыбкой спешившую ему навстречу. Одарив его теплым взглядом, она взяла под уздцы вороного и повернулась, чтобы увести коня. Шоши не спал и таращил глазки, сидя за спиной матери. Он вошел в тот возраст, когда ребенок начинает замечать все вокруг, и, казалось, вполне осмысленно улыбался отцу. Джек горько пожалел о том, что не может взять его с собой.

— Кэндис! — окликнул он, заглянув в вигвам, затем подошел к Дати. — Ну, как здесь мой шалун? — проворковал Джек, вытащив малыша из колыбельки. Тот замолотил отца крохотными кулачками. — Когда это он успел так подрасти? — изумился Джек.

— Он будет таким же большим и храбрым, как его отец. — Дати не сводила с него напряженного взгляда. — Ты, наверное, проголодался?

— Умираю с голоду. Где Кэндис?

— Не знаю. Я не вижу ее уже который день. Джека охватила тревога:

— Что, к дьяволу, это значит?

— Иногда мы не видимся несколько дней подряд, — спокойно отозвалась Дати. — Ты же знаешь.

На скулах Джека заиграли желваки. Едва ли это возможно, если только Кэндис по какой-то причине не пошла на крайние меры, чтобы не встречаться с Дати.

— Я поищу ее, — сказал он. — Мы поедим, когда вернемся.

— Вчера я нашла вот это. — Дати протянула ему лоскут кожи. — По-моему, это письмо белого человека.

Джек взял у нее кожаный квадратик с нацарапанными углем строчками. С замершим сердцем он подошел к костру и присел на корточки.

«Джек, я решила оставить тебя. К тому времени, когда ты получишь это письмо, мы уже будем на пути на восток. Не ищи нас. Все кончено. Ты не можешь дать нам с Кристиной того, что нам нужно. К.».

Джек не двигался, уставившись на грубый клочок кожи, и не мог постичь жестокие слова. Она оставила его. Сбежала. И забрала Кристину. Он чувствовал себя так, словно из его груди вырвали сердце. Наконец он выпрямился.

— Когда, черт побери, ты нашла это? Дати испуганно вздрогнула:

— Вчера.

— А когда ты в последний раз видела ее? Дати задумалась.

— Не помню, видела ли вчера. Но позавчера точно. Джек впился взглядом в Дати, уловив необычные интонации в ее тоне.

— Ты что-то скрываешь от меня. Ты знала, что она собирается уехать?

Дати заколебалась, и Джек понял, что она лжет.

— Нет.

— Ты знала! — Он схватил ее и занес руку, собираясь ударить. Она даже не пыталась уклониться. Вовремя опомнившись, Джек опустил руку и сжал кулак. — Расскажи мне все, сейчас же. Иначе я выбью из тебя правду.

— Она хотела уйти! — выкрикнула вдруг Дати. — Она спасла Шоши. Как я могла отказать ей в помощи, тем более что она попросила меня об этом по обычаям апачей?

— Будь ты проклята! — зарычал Джек и, отпустив ее, начал нервно расхаживать взад и вперед. — Когда? Когда она уехала?

— На рассвете, на следующий день после твоего отъезда.

— Четыре дня. — Джек скрипнул зубами. — У Кэндис было четыре дня! — Он готов был убить ее. — Если с ней что-нибудь случится…

— Она имеет право развестись с тобой, — вызывающе заявила Дати.

— Как и я имею право развестись с тобой! — резко бросил Джек.

Он был слишком зол, чтобы щадить ее чувства. Дати предала его, помогла бежать Кэндис с дочерью и, возможно, подвергла их жизнь опасности. Он никогда не простит ее; даже вид Дати был ему невыносим.

— Прости меня. Я не могла отказать ей.

— Ты обязана мне большим, чем ей, — холодно уронил Джек. — Я найду ее, Дати, и мы с Кэндис уедем — навсегда.

— Нет! — взмолилась она.

— Радуйся, что я оставляю тебе сына. Потому что мое сердце созрело для того, чтобы лишить тебя даже этого.

Дати сморгнула слезы.

— Она не стоит твоей любви.

— Может, ты и права, но так или иначе моя любовь принадлежит ей.

Джек снова оседлал вороного, не желая задерживаться ни на минуту. Неужели Кэндис направилась на восток? На какие деньги? Нет! Она должна быть в «Хай-Си». По крайней мере он на это надеялся. Потому что, если ее нет на ранчо, значит, она попала в беду — или погибла.

Джек запретил себе даже думать об этом.

Он вдруг вспомнил с удивительной ясностью, как нашел Кэндис почти год назад, полумертвую в пустыне. Но тогда с ней не было ребенка. Джек попытался прогнать жуткий образ. Дурочка! Если он найдет ее, то изобьет до полусмерти!

«Ты не можешь дать нам того, что нам нужно».

Джек тяжело вздохнул. Боже, Кэндис бросила его! Бросила при первой же возможности. Неужели она до такой степени не верила в него? Неужели она так мало его любила, что не могла подождать еще немного? А любила ли она его вообще?

Впрочем, не важно. Напрасно Кэндис надеялась, что Джек отпустит ее. Слишком поздно. Он не может без нее жить, даже если она ненавидит его. Он вернет ее. Но на сей раз позаботится о том, чтобы завоевать ее сердце, даже если на Это уйдет вся его жизнь.

— Ты вернешься? — испуганно спросила Дати.

— Да, чтобы попрощаться с Шоши.

— Мой брат уезжает? Так скоро? — спросил Кочис, выступив из мрака.

Джек устремил на него жесткий взгляд.

— Дело сделано. Морис мертв. А теперь мне нужно найти жену. Она пропала.

— Я знаю, — серьезно сказал Кочис. Джек изумленно уставился на него.

— Ты знал, что она уехала?

— До меня дошли сведения, что она в форте Бьюкенен. — Что?

— Мы получили дымовой сигнал. Мои разведчики вфорте сразу же узнали Дочь Солнца. Да и как могло быть иначе?

— Да, ее трудно не узнать, — пробормотал Джек. Почему Кэндис в форте? Не могла же она… нет, конечно, нет… — Что случилось?

— Солдаты случайно наткнулись на нее. Она направлялась на запад, но они привезли ее в форт.

— Она в плену?

— Не знаю.

Если им известно, кто она, если им известно об их отношениях… Сердце Джека тревожно забилось.

— Она предала тебя, своего мужа, — заметил вождь. — Предаст ли она меня и мой народ?

— Кэндис ничего не знает, — коротко бросил Джек. Неужели она предаст их? Его Кэндис, во всяком случае, предала. Боль полоснула его ножом. Как он мог доверять ей? Как мог быть таким глупцом, чтобы верить, будто она смирилась с похищением, не говоря уже о присутствии в лагере Дати? Неужели последние семь месяцев были сплошным притворством, затеянным ради побега?

Нет!

Неопределенность убивала его. Джек не знал, что делать, что думать. Шагнув к коню, он вскочил в седло.

— Отпусти ее, — сказал Кочис. — Нельзя прощать предательства. Ни одна женщина не стоит этого.

— Не могу, — отозвался он.

Часть пятая

ЛЮБОВЬ