Конан Разрушитель

      В дальнем конце зала широкие ступени вели к возвышению с троном на верхней площадке. Перед троном лежала маленькая горка высохших от времени костей. Другая часть скелета покоилась на сиденье трона, увенчанная черепом, пустые глазницы которого слепо взирали на Конана и его спутников. Доспехи, одежда, корона - все, что когда-то было на этом человеке, - все превратилось в пыль, рассыпалось прахом по полу.
      Дженна ткнула пальцем вправо, показав на широкий сводчатый дверной проем, наполовину скрытый в темноте.
      - Вот путь к Сокровищу, - сказала она. - Нам нужно сюда.
      Конан с некоторым облегчением воспринял то, что Сокровище, Рог - кажется, так его называла Дженна, - оказался не среди праха, окружавшего трон. Много лет назад тот меч, который он сейчас сжимал в руках, был взят им у подножия другого трона, не слишком отличавшегося от этого. Киммерийцу вовсе не улыбалось повторить этот опыт.
      Бомбатта поспешил к арке и сунул в нее факел.
      - Еще одна лестница, - поморщился он, - сколько же еще нам надо лезть в брюхо этой проклятой горы?
      - Сколько нужно, столько и будем лезть, - сказал Конан.
      Оттеснив Бомбатту в сторону, он первым шагнул вперед.
      Глава 18
      Широкая лестница спирально уходила в глубь горы. Кое-где были видны следы землетрясения, быть может, того же самого, которое уничтожило статуи у входа в храм. В одном месте лестницу пересекал разлом, словно кто-то, разрезав коридор поперек, отодвинул одну часть от другой на расстояние ладони. Трещины помельче сплошной паутиной покрывали стены. Настоящей паутины, правда, тоже хватало, как и ее строителей. При прикосновении факела толстые пыльные сети вспыхивали и таяли в воздухе.
      - Не нравятся мне эти штуки, - шепотом сказал Малак.
      - Тогда подожди наверху.
      - С крысами? - в голосе Малака сквозило такое отвращение, что Зулу чуть не стошнило.
      С последним поворотом лестницы они оказались в большом помещении с высоким сводчатым потолком, который поддерживали позолоченные колонны. Часть из них обрушилась, и куски камня со слоем позолоты устилали мозаичный пол. Резьба на потолке представляла череду каких-то символов, лишь один из которых был знаком Конану: открытый глаз, такой же, как и на бронзовых дверях, повторялся чаще всего среди других фигур. Что они обозначали - Конан даже не пытался догадаться.
      - Конан, - позвал его Акиро, - похоже, что, не считая лестницы, здесь есть еще один выход.
      Старик стоял в дальнем конце зала у широкой двери, сделанной, видимо, из стали, но без единого пятнышка ржавчины. Не было на этой странной двери и никаких петель - словно кто-то просто вмуровал в каменную стенку металлическую плиту.
      - Нам туда, оно там, - прошептала Дженна, завороженно глядя на дверь или на что-то, скрытое за нею.
      На гладкой поверхности двери не было ничего, кроме вездесущего глаза и двух барельефов оскаленных голов демонов; из их пастей выдавались вперед острые клыки, наподобие кабаньих. Подумав мгновение, Конан ткнул мечом в каждый из оскаленных ртов. Из одного из них вывалилась, извиваясь, огромная ярко-красная сороконожка. Ее укус означал бы неизбежную мучительную смерть. Малак, передернувшись, отскочил с ее дороги, когда она, извиваясь, поползла искать себе новое укрытие.
      Убрав меч в ножны и отдав Зуле факел, Конан наклонился перед дверью. Как он и предположил, его руки удобно легли в оскаленные пасти барельефов. Все тело могучего Киммерийца напряглось.
      - Так это же ручки! - воскликнул Малак, показывая на головы демонов.
      Напрягая каждый мускул, Конан уже начал сомневаться в том, что он и Малак пришли к верному выводу.
      Металлический лист поддавался не больше, чем если бы он и впрямь был частью горы. В этот момент Бомбатта присоединился к Конану, взявшись обеими руками за одну из голов. Двое сильных мужчин объединили свои усилия. Вены на их телах вздулись, каждый сустав и мускул, казалось, был готов закричать. Перед глазами поплыли разноцветные круги... но все же дверь, наполняя помещение металлическим скрежетом, поддалась и пошла вверх, пока не остановилась над головами поддерживавших ее Конана и Бомбатты.
      - Вперед! - сдавленно прохрипел Конан. - Живее.
      Когда все остальные проскользнули между ними, Бомбатта тоже бросился вперед, оставив Конана одного. Все тело Киммерийца задрожало от удвоившегося веса, но он все не отпускал тяжелую плиту, стоя в нерешительности. Отпустить ее сейчас - и она захлопнется, перекрыв выход. А на обратной стороне ему пока не удалось обнаружить ни голов демонов, ни других приспособлений, чтобы открыть ее изнутри. Так они окажутся в ловушке. Но если ему не удастся придумать способ оставить ее открытой, то все равно, еще миг - и он будет вынужден ее отпустить.
      Задумчиво бормоча что-то, Акиро шагнул к стене, из которой выступал бронзовый рычаг с большим набалдашником в виде все того же глаза. Одно движение - и рычаг по самую ручку ушел в стену.
      Конан вздрогнул. Вес стальной плиты перестал вдавливать его в пол. Он осторожно ослабил упор - дверь не шелохнулась. Со вздохом облегчения Конан сделал шаг в сторону.
      - Премного благодарен, - сказал он Акиро, - но хотелось бы знать, не мог ли ты точно так же сам открыть ее?
      - Конечно, мог. Но ведь мне сказали не соваться, пока меня не спросят. А на этот раз никто...
      - Ладно, где остальные? - оборвал его Конан.
      Факел Акиро одиноко горел в темноте, освещая лишь узкий коридор, из которого не доносилось ни звука, ни проблеска света. Сыпля проклятия, Конан бросился вперед. Акиро с трудом поспевал за ним. Неожиданно они влетели в большую круглую комнату и остолбенели от изумления. Их товарищи тоже были там и тоже обалдело взирали на открывшееся их глазам зрелище.
      Прямо напротив двери из стены выступала огромная каменная голова, больше человеческого роста. Еще две двери по сторонам круга выходили в комнату. Одна из них была погребена под грудой заваливших ее обломков скалы и булыжников. Стены были покрыты рельефными изображениями невиданных животных с драгоценными камнями вместо глаз, когтей и рогов. На равном расстоянии друг от друга в стенку были вмурованы большие золотые пластины, покрытые надписями на неведомом языке. Низкий купол потолка был выложен ониксом и инкрустирован алмазами и сапфирами, блестевшими в свете факелов, как звезды на ночном небе.
      Акиро бросился к одной из золотых плит и стал возбужденно водить пальцами по гравированным сторонам.
      - Это тот же язык, что и там, наверху, у постаментов. Я, пожалуй... да, я смогу прочесть эти записи. Вот, слушайте: на тридцатый день Великой Битвы боги вступили в войну, и горы задрожали от их шагов...
      Колдун продолжал что-то говорить, но Конана больше интересовало, что собирается делать Дженна. Она - единственная, кого не привело в волнение роскошное убранство комнаты. Все ее внимание было нацелено на страшную каменную пасть. Она подошла к ней. Под ее ногами оказался мраморный круг, покрытый вырезанными на нем руками. В его центре была высечена пятиконечная звезда. Конан вздрогнул. Он знал могущество этого страшного колдовского знака - пентаграммы - средоточия колдовской силы.
      Конан уже поднял руку, чтобы остановить девушку, но вновь в его голове возник образ Валерии. Будь что будет, решил он, - ведь Дженна сама все время говорила, что в этом ее предназначение, что она родилась, чтобы исполнить его. Ему оставалось лишь, сжав кулаки, смотреть и ждать, чем все это кончится.
      Из складок платья Дженна извлекла черный бархатный мешок с Сердцем Аримана. Камни звездного неба вспыхнули в его багровом свете. Дженна осторожно опустила камень Сердца в центр пентаграммы, где он нашел себе место в вырезанной точно под нею лунке. Впав в транс, девушка нараспев стала произносить какие-то заклинания на ей самой неведомом языке.
      С каждым ее словом свет Сердца Аримана усиливался, хотя теперь он шел лишь в одну сторону, ярким лучом освещая огромную каменную голову. В глубине ее глаз промелькнули какие-то тени.
      - Она оживает, - прошептала Зула.
      Малак приступил к перечислению богов.
      - Мы должны остановить ее. Пожалуйста, Конан, - вдруг умоляющим голосом затараторил Акиро, дергая Киммерийца за рукав, но неожиданный приступ удушья оборвал его просьбы.
      Каменные челюсти беззвучно распахнулись. Трое взрослых мужчин могли бы за один присест быть проглочены такой пастью. В глубине этого чудовищного рта пылал огонь. Такого пламени Конан еще никогда не видел. Словно сама кровь превратилась в огонь.
      Все, даже Бомбатта и Конан, попятились, закрывая глаза руками. Жар, шедший из пасти, казалось, выжжет даже воздух и камни стен.
      Несмотря на резь в глазах, Конан сумел рассмотреть в глубине этой топки легкую подставку, наподобие той, на которой покоилось Сердце Аримана в хрустальном дворце. На этом постаменте возвышался золотой рог, похожий на бычий. Ни на рог, ни на его опору, похоже, не действовала огненная буря, ревевшая вокруг.
      Дженна продолжала не мигая смотреть в глубь пылающей пасти. Ее руки медленно, словно во сне, поднялись к плечам, и через мгновение платье соскользнуло на пол, подставив кровавым отблескам пламени стройное нагое тело. Родинка на ее груди вспыхнула тем же алым светом. Быстрыми, уверенными шагами она приблизилась к страшной пасти. Бомбатта, не пошевелив ни единым мускулом, смотрел на нее. В его черных немигающих глазах металось отражение языков пламени.
      - Нет! - закричал Конан. Но было уже поздно.
      Дженна шагнула в ревущее пламя. Мятущиеся языки огня словно взбесились, ощутив вторжение. Казалось, что через миг от девичьего тела не останется и пепла, но она шаг за шагом шла вперед, целая и невредимая. Взяв золотой Рог обеими руками, она так же медленно вышла из беснующегося пламени и снова встала в пентаграмму.
      Все присутствующие словно окаменели на своих местах. Вдруг Дженна вздохнула, осела и чуть не упала. Лишь Зула, бросившись вперед, поддержала ее. Чернокожая женщина быстрыми движениями набросила на Дженну ее платье.
      - Дело сделано, - тихо отчеканил Бомбатта, - Рог в ее руках.
      - Конан, - весь трясясь, неуверенно начал Акиро, - очень важно, чтобы ты узнал кое-что...
      Вдруг порыв ледяного ветра хлестнул их по лицам, чуть не погасив факелы. Погасло пламя в каменной топке. Ветер прекратился так же неожиданно, как и начался, оставив после себя лишь холод.
      - Конан, - снова заговорил Акиро.
      - Потом, - отрезал Конан, которому до смерти надоело все, что касалось магии и колдовства. - А сейчас - уходим отсюда!
      Едва дождавшись, пока Дженна положит обратно в мешок Сердце Аримана, он бросился к выходу из этой страшной, таинственной комнаты.
      Глава 19
      Конан, как обычно, возглавлял процессию, двигавшуюся по узкому коридору. Дженна несла золотой Рог, крепко прижав его к груди. Бомбатта и Зула прикрывали ее с двух сторон. Киммериец, хоть и был счастлив тем, что Дженна осталась жива, -. все равно не мог без содрогания вспоминать о том, что ей пришлось пережить. Кроме того, его беспокоило, не причинит ли ей вреда эта загадочная штуковина, которую она так бережно несла.
      Акиро дернул Конана за рукав.
      - Я должен поговорить с тобой, - тихо сказал он, опасливо поглядывая на Бомбатту, - но один на один. Это срочно.
      - Да-да, конечно, - рассеянно согласился Конан. Ему уже поперек горла стояли всякие колдовские штуки, с которыми он слишком много встречался за свою еще не очень долгую жизнь. Еще больше он невзлюбил всякую магию за время этого путешествия. Весь его опыт общения с волшебством подсказывал, что от прижатого к груди Дженны предмета веет чем-то недобрым. Ему еще больше захотелось выбраться из этого места и поскорее вернуться в Шадизар.
      - Да, Акиро, с глазу на глаз... Потом, попозже.
      Малак бегом вырвался вперед, чуть не пританцовывая от желания поскорее выбраться из мрака подземелья.
      - Быстрее, - крикнул он через плечо, - это место проклято всеми богами! Надо выбираться отсюда. Живее! - Он скрылся из виду за поворотом.
      - Вернись, придурок,- крикнул Конан, - нашел место для прогулок в одиночестве.
      Ворвавшись в зал с золотыми колоннами, Конан оборвал себя на полуслове и замер. Малак тоже стоял рядом, нервно вращая глазами. Кроме них в зале находилось не меньше двух дюжин воинов в доспехах какого-то древнего образца, стоявших опершись на длинные копья. Самый маленький из них все равно был на полголовы выше Конана и Бомбатты и намного шире в плечах. Их кожа была черной, как обсидиан стоявшей у входа статуи. Конана даже удивило, что эти великаны дышали - их грудь равномерно поднималась и опускалась. Значит, они не статуи, а живые люди, - первое, что подумал Киммериец.
      Двое из черной когорты шагнули вперед, из-под бронзового шлема одного из них спускались по плечам длинные локоны седых волос. На другом не было шлема, но из-под кожаной круглой шапочки тоже выбивались рыжие пряди. Первым нарушил молчание седой воин, обратившись к Дженне:
      - Мы долго ждали Тебя, Ту самую. Мы спали, как спит наш бог, и мы проснулись в день твоего прихода. Приближается Ночь Великого Пробуждения.
      - Эта девушка - не та, которую вы ждете, - не очень веря в это сам, начал Конан. - Просим прощения, если мы потревожили ваш храм, но мы долго были в пути, и теперь нам нужно идти.
      Говоря, Конан внимательно присматривался к воинам. Он хотел бы избежать схватки, если это было возможно. Но эти люди сказали, что сооружение - их храм. А Конан по собственному опыту знал, как могут разъярить людей чужеземцы, вторгшиеся в их святилище.
      - Вы можете идти, - последовал ответ. - За то, что вы привели к нам Ее, мы дарим вам жизнь. Но Она останется с нами.
      Сделав все возможное, чтобы это выглядело случайным, Конан сделал шаг и встал между великаном и Дженной.
      - Она - не та, которую вы ждете.
      Но седой воин, словно не слышал его, вновь обратился к Дженне:
      - Долгие века мы спали, храня Рог Дагота и ожидая Тебя, Ту, которая может дотронуться до него. А теперь Спящий Бог проснется и его карающая рука сметет предавших...
      Конан краем глаза уловил какое-то движение: это Бомбатта безо всякого предупреждения бросился вперед и всадил кинжал в горло говорившего стражника. Кровь хлынула изо рта черного гиганта, он покачнулся и рухнул на пол.
      - Назад! - крикнул Конан. - Быстро!
      Вперед пути не было. Разве что сквозь строй яростно сжимавших копья великанов. Киммериец ткнул факелом в лицо одного из них и, выхватив меч и отбив им удар копья второго, всадил его в живот третьему.
      Металлический скрежет донесся из-за его спины. Отбиваясь от все большего числа ножей, он все же рискнул обернуться. Дверь быстро опускалась и вот-вот была готова совсем захлопнуться. С громогласным кличем киммерийских воинов он бросился на противников, вращая разящим мечом. Несмотря на явное численное превосходство, они, озадаченные такой дерзостью, подались назад. Неожиданно для них Киммериец бросился на пол и подкатился к уже почти опустившейся двери. Ее низ расцарапал Конану плечо, когда тот пролезал в оставшуюся щель. Мгновение спустя толстая железная плита опустилась на свое место, отгородив его на время от преследователей.
      Акиро, Малак и Зула молча смотрели на него.
      - Чего уставились? - сказал он, вскакивая на ноги. - Надо сваливать отсюда. Если эти ребята, стараясь зацепить меня, успели засунуть под дверь пару наконечников своих копий, они эту железяку в два счета поднимут.
      - Посмотрим, что я смогу сделать, - сказал Акиро. Вывернув мешочек, висевший на поясе, он достал нужный ему флакончик и начал выводить его содержимым какие-то символы на двери.
      - Мог бы и свистнуть, чтобы предупредить, что вы запираете дверь, - бросил Конан Малаку.
      - Это все Бомбатта, - ответил тот. - Он первым схватил девчонку и бросился сюда. Я так думаю, что это он и дернул за рычаг, не предупредив никого.
      - Вот, - вздохнул Акиро. - Это задержит их на некоторое время.
      На двери, словно раскаленные угли, бордово-красным светом пылали какие-то символы. Но Конан вдруг осознал, что его не интересует ни дверь, ни враги за нею.
      - Где Дженна? - спросил он. - А Бомбатта?
      Зула резко обернулась и осмотрела темный зал.
      - Я... я так волновалась за тебя, - виновато прошептала она, - что я даже не... если только этот громила... если он хоть пальцем...
      Конан уже не слушал ее. Ворвавшись в круглый зал, он бросился к единственному возможному выходу - незаваленной двери.
      Мрачные мысли пронеслись в его голове. Наверное, Бомбатта решил один привезти Дженну в Шадизар, чтобы, представив все дело по-своему, оставить его без награды. Это было бы в стиле черного заморийца - похитить шанс Валерии на воскрешение лишь для того, чтобы досадить ему. Нет, нечего ждать возвращения в Шадизар, чтобы расквитаться с ним. Нужно свести счеты немедленно!
      Коридор был прямой как стрела, без единого поворота, разветвления или боковой двери. Он, словно туннель, был пробит в толще скалы, и его стены, пол и потолок представляли собой монолит. Пыль покрывала пол ковром, и в свете факела две цепочки следов, судя по длине шагов бежавших людей, вели Конана дальше и дальше по коридору.
      Коридор неожиданно оборвался, выйдя в квадратный зал с множеством резных колонн. Эти дряхлые, полурассыпавшиеся колонны поддерживали потолок, весь покрытый трещинами и разломами. Было видно, что легкого толчка хватит, чтобы обрушить многие из колонн.
      Света факела хватало, чтобы разглядеть темный прямоугольник на противоположной стене - дверь, ведущую куда-то дальше. Следы вели прямо к ней, но Конан замедлил свой сумасшедший бег. Бомбатта мог спрятаться где-нибудь за колонной, и ровная цепочка следов привела бы в западню. Крадучись, готовый прыгнуть в любую сторону, сжав в руках меч, Конан пробирался через лес колонн. Его глаза обшаривали темноту, ловя малейшее движение.
      - Дженна, - позвал он, сначала тихо, а затем громче: - Дженна!
      Вдруг он увидел Бомбатту, стоящего рядом с дверным проемом с толстым ржавым железным ломом в руках. Вдруг он резким движением вогнал лом в глубокую трещину в одной из полуразвалившихся колонн и навалился на рычаг всем телом.
      Конану показалось, что время замедлило свой бег. Словно в тяжелом сне, колонны и потолок стали медленно обваливаться. Пыль и камни посыпались дождем на Киммерийца. В один миг он развернулся и бросился прочь от каменного водопада. Но тут что-то тяжело ударило его по затылку, голова закружилась, и полный мрак окутал Киммерийца.
      Дженна напряженно всматривалась в коридор, откуда они с Бомбаттой пришли и куда он снова решил вернуться, приказав ей строго-настрого не сходить с места. Пока они бежали, Дженна болталась за ним, словно какой-то мешок. Сейчас она злилась на него. Мало того, что он волок ее за собой, как куклу, так еще и не стал слушать то, что она хотела сказать ему. А теперь она ждала его, даже не глядя на солнечный луч, пробивавшийся сквозь щель за большим обломком скалы. Там, за камнем, был день, солнце, обратный путь домой, в Шадизар. Но по другую сторону, в глубине горы, оставался Конан. А что, если он ранен и она нужна ему? А если он...
      Тяжелые шаги возвестили о возвращении Бомбатты. Он бегом появился из коридора.
      - Что с ним? - тревожно спросила девушка.
      Пыль и грязь покрывали лицо воина в черных доспехах; по щеке текла кровь. Он посмотрел на девушку и вдруг нервно закричал:
      - А где Рог, девчонка? Девятое Небо Зандру! Если ты его потеряла...
      - Вот он, - дожидаясь, она завернула драгоценную ношу в куски ткани, оторванные от плаща. Да, она помнила, что Рог Дагота - ее предназначение, но что-то в этой вещи было такое, из-за чего она не хотела касаться ее руками. И Сердце Аримана, и Рог Дагота лежали, обмотанные несколькими слоями белой шерсти, и Дженне хотелось, чтобы этих слоев было как можно больше.
      - Где... где все остальные?
      - Погибли, - коротко бросил Бомбатта. Напрягая сильные мышцы, он навалился на загораживающий выход камень.
      Дженна опустилась на пол как подкошенная. Погибли? Нет, Конан не мог умереть. Она не могла себе этого представить. Да и другие - Зула, Акиро, даже Малак, - все они стали близкими и важными для нее. Никого из них не хотела бы она видеть мертвым или раненым. Но этот голубоглазый молодой Киммериец! Его руки, такие мягкие и нежные, когда они не сжимают меч, его лицо... Он был кем-то особым для нее.
      - Я не верю, - прошептала она.
      Огромный валун с грохотом выкатился наружу и понесся вниз по склону, подняв облако пыли и увлекая за собой другие камни.
      - Я же слышала, как он звал меня!
      - Пошли, Дженна. У нас мало времени.
      Бомбатта железной хваткой сжал ее запястье и потащил к выходу. Они вылезли на самом краю большого двора перед храмом. Солнце уже клонилось к западу. Поглядывая на бронзовые двери, ругаясь на ходу, Бомбатта тащил Дженну за собой в каменный лабиринт.
      - Я не верю, что Конан мертв, - сказала она во весь голос.
      - Вот наш знак, - словно не расслышав ее, Бомбатта ткнул в стрелу, нацарапанную на каменной глыбе. - Теперь - вперед. Надо найти лошадей. Тогда до темноты мы будем уже далеко отсюда.
      - Бомбатта, я не могу поверить в это. Скажи, ты сам видел, как он погиб?
      - Да, я видел, - хриплым голосом сказал тот, даже не замедлив шаг и не ослабив кулак, сжимавший ее руку. - Он бежал, позорно бежал, как и подобает трусливому псу, вору. Эти черные верзилы проткнули его насквозь, как и всех остальных. Мне пришлось обрушить потолок, чтобы оторваться от погони. А, вот и лошади.
      Стреноженные животные стояли все вместе. Дженна даже не обратила внимания, далеко ли отбрели лошади от того места, где их оставили. Ее мысли были заняты другим.
      - Может быть, он только ранен, - начала она, но осеклась, наткнувшись на что-то новое во взгляде Бомбатты.
      - Мы можем поехать отсюда куда угодно, - сказал он негромко, - например, в Аграпур. Колдун Турана или сам король Илдиз дадут за эти вещицы столько, что нам хватит купаться в роскоши до конца наших дней. - Он сильными руками поднял ее и усадил в седло. - Стереги их, Дженна, - закончил он, распутывая ноги лошадей и привязывая их поводья так, чтобы те встали гуськом.
      - Что ты делаешь? - удивленно спросила она. - Мы не можем забрать всех.
      - Они нам понадобятся. До Аграпура путь неблизкий.
      - Какой еще Аграпур. Мы возвращаемся в Шадизар. А лошадей забирать нельзя, пока есть хоть какой-то шанс, что остальные остались живы. Если ты хочешь забрать всех лошадей, отведи меня обратно в храм и покажи мне тела погибших.
      Бомбатта покачал головой:
      - Это слишком опасно.
      - Опасно или нет, но я не оставлю их, не убедившись, что они уже мертвы.
      Злоба, исказившая лицо Бомбатты, заставила сердце девушки сжаться от страха. Ей стоило огромного труда остаться сидеть прямо с высоко поднятой головой и, не мигая, смотреть ему в глаза.
      Бросив поводья остальных лошадей, Бомбатта подогнал своего коня поближе к Дженне.
      - Он, он! Все время только о нем! Да ты пойми. С этими вещичками мы могли бы податься куда угодно, - каждое слово вылетало их его рта словно кусок железа. - Куда только захотим.
      Вдруг его иссеченное шрамами лицо перекосилось от боли. Дженна в изумлении уставилась на него: никогда раньше она не видела, чтобы Бомбатта чувствовал боль. Гримаса исчезла через одно мгновение, лишь в глазах затаилась боль, погасив огонь и сделав их пустыми и темными.
      - Мы едем в Шадизар, - хрипло сказал Бомбатта и, взяв в руки поводья ее лошади, повел ее по каменному лабиринту.
      Дженна крепко прижимала к груди сверток с тем, ради чего она пережила столько опасностей во время этого путешествия. Она не позволила себе оглянуться. Вопрос был прост: Конан или ее предназначение. Одно - ценой другого. Она лишь поразилась тому, как это оказалось больно. Как только боги позволяют, чтобы человек терпел такую боль. Как они смеют ставить ее перед таким страшным выбором! Всхлипывая, вздрагивая от плача, она бессильно сидела в седле и позволила вести себя туда, куда направлялся Бомбатта.
      Глава 20
      Конан вдруг ощутил, что сознание вернулось к нему, и тотчас же все вспомнил, сжав в руке меч. Акиро и Зула изумленно смотрели на него. Малак, запустив в темноту камень величиной с кулак, вытер о штаны руки и сказал:
      - Ты вовремя очухался, Киммериец. А то я уж было подумал, что ты решил тут проваляться, пока мы все не помрем.
      - Сколько? - коротко спросил Конан. Голова все еще болела. Струйка запекшейся крови застыла на затылке.
      Малак лишь пожал плечами. Акиро ответил за него:
      - Может, два поворота песочных часов, может, чуть больше. Трудно сказать точнее. Мы нашли тебя лежащим, словно быка, которого оглушили ударом по голове. Я попытался сделать что-то, но раны головы - такое дело, что лучше оставить их затягиваться естественным путем.
      - У меня есть кое-какие травы, которые могут помочь при ушибах головы, сказала Зула, - но здесь нет воды, чтобы размочить их.
      Киммериец кивнул, и ему вдруг показалось, что комната закружилась вокруг него. Усилием воли он заставил мир принять нормальное положение. Слабость была сейчас непозволительной роскошью.
      Дальний угол зала представлял собой груду остатков колонн, придавленных сверху глыбами рухнувшего свода. Малак, вскарабкавшись по ним, установил повыше их факелы, которые теперь равномерно освещали своим желто-красным светом часть зала. Кроме факелов, в зале появился еще один источник света: из коридора, по которому они пришли, бил ярко-голубой луч, резавший глаза.
      - Это еще что? - спросил Конан.
      - Кое-какая защита, - ответил ему Акиро. - Я успел подготовить девять огненных преград, прежде чем эти громилы успели открыть дверь. Тогда мне пришлось привести в действие первую из них. Эта штука поможет нам некоторое время продержаться. Но остальные восемь преград я буду устанавливать только по одной, не раньше, чем догорит предыдущая. Здесь все и так еле дышат - было бы опасно включить слишком большую силу.
      - Сколько еще?.. - хотел спросить Конан, но вопрос повис в воздухе, не нуждаясь больше в ответе. Голубое мерцание сначала участилось, а затем резко пошло на убыль. Акиро начал спешно чертить в пыли на полу свои закорючки. С последней вспышкой старого луча с того же места забил новый. Лишь стон разочарования донесся с другой стороны в момент смены.
      Акиро прислушался, а затем сказал:
      - Первая степень отработала свое. И надо сказать, неплохо. Хотя ее бы хватило куда на большее, если бы не колдун среди тех верзил. Если этому идиоту Бомбатте захотелось ввязать нас в бой с ними, он мог бы постараться угрохать того с рыжими волосами. Он у них ведает всеми колдовскими делами. Без него этим черным ребятам было бы и дверь-то ни за что не открыть, не то что снять огненную стену. А теперь я должен противостоять ему, действуя почти что голыми руками.
      - Я вообще не понимаю, зачем ему это понадобилось. Они не сделали ни одного угрожающего шага, а он... - раздраженно сказала Зула.
      Не дав ей договорить, Конан возразил:
      - Я сомневаюсь, что они отпустили бы нас подобру-поздорову. Особенно вместе с Дженной. И я не мог позволить заколоть меня словно свинью, если уж Бомбатта заварил эту кашу.
      - Все правильно, - вставил Малак. - Если на тебя нападают, ты защищаешься. А если потом выяснится, что все это произошло по ошибке, то победитель потом воздает искупительную жертву богам - и дело с концом.
      - Не всегда это лучший путь, - подумав, сказал Акиро, - но эти громилы отвратительные ребята, попросту говоря - изрядные мерзавцы.
      - С чего ты взял? - возразила Зула.
      - Просто ты не умеешь читать на древних языках, как я. То заклятие, которое мы все ощутили, как только вошли в каменный лабиринт, было наложено ими и их приятелями. Человеческие жертвы - это лишь одна из мерзких составляющих таких заклятий. Те шаманы, с которыми вы... э-э... скажем, помогли мне разобраться, - просто невинные дети по сравнению с ними.
      - По мне - хоть людоеды, - сказал Конан. - Сейчас не до них. Главное выбраться отсюда. Бомбатта и Дженна с каждой минутой приближаются к Шадизару. Не сомневаюсь, что наш великий воин представит все происшедшее в нужном ему свете. А я не хотел бы лишиться обещанного вознаграждения.
      Акиро сочувственно поглядел на него, а Зула, помявшись, тихо сказала:
      - Но я думала... мы думали, что... Дженна... - Она лишь безнадежно махнула рукой в направлении груды обломков.
      - Бомбатта обрушил все это на мою голову, - сказал Конан. - Ему не терпелось посчитаться со мной, не дожидаясь возвращения. Но я не думаю, что он заодно похоронил себя и Дженну. Мы должны выбраться отсюда и попытаться догнать их. И не смотрите на меня как на сумасшедшего. Я прекрасно видел, где заканчивается эта комната. Отсюда до коридора, куда нырнул Бомбатта, всего несколько шагов. А нам и нужно-то всего лишь высвободить узкий лаз, только чтобы пролезть человеку. У нас еще останется ночь и день, чтобы добраться до Шадизара.
      С этими словами он обхватил руками кусок колонны размером с человеческое туловище и отбросил его в сторону, освобождая остальным поле деятельности нагромождение камней поменьше.
      Не говоря ни слова, Зула принялась за дело, правда, все еще недоверчиво косясь на наваленные глыбы. Малак чуть задержался, чтобы, хитро прищурившись, спросить Акиро:
      - Не хочешь ли помочь? Неужели ты не можешь разнести всю эту кучу хлама одним движением руки?
      - Ты вновь лишь демонстрируешь свое невежество, - возмущенно буркнул колдун. - Я должен неотрывно поддерживать усилием воли огненную преграду и вовремя пустить в действие следующую ступень защиты, когда ослабнет эта. Иначе первым предупреждением о появлении наших приятелей станет острие копья, воткнувшееся тебе в задницу.
      - Ах ты старый жулик! Включи ты сразу все свои огонечки и принимайся за работу.
      - Слушай, разве я когда-нибудь учил тебя, как лучше воровать? Позволь мне самому заняться тем, в чем я разбираюсь лучше тебя.
      Конан работал как одержимый. Два камня вылетели из-под его рук в то время, пока Зула и Малак вместе откатывали один. Пот ручьями лился с него, почти смыв грязь и оставив влажную кожу блестеть в свете факелов. Когда вдруг обрушился град камней, уничтожив результат всех их стараний, он отогнал всех подальше назад, чтобы работать без помех, твердя про себя лишь два имени: Дженна и Валерия. Дженна. Валерия. Найти Дженну. Отплатить долг Валерии...