— Что-то не так? — насмешливо спросил Гарет. — Еще не передумала?

— Вы не можете… вы не сделаете этого. Вы просто не отдаете себе отчета… — шептала она дрожащими губами.

— Очень даже могу и сделаю. Ты же хотела лишиться девственности. И тебе все равно с кем. Я в твоем распоряжении, Луиза, и можешь быть уверена, я тебе помогу. В конце концов, я не хуже Джованни… Впрочем, тебе же все равно, правда? И прошу прощения, но твои удивительные обнаженные груди такие сексапильные. Ты знаешь, все мы, мужики, одинаковы, беззаботно продолжал он. — Едва завидев парочку таких аппетитных, дерзко обнаженных грудок, начинаем фантазировать. Примерять их под свои руки, воображая их вкус и представляя реакцию их обладательницы, когда она увидит… Что с тобой, Луиза? Я тебя смущаю? участливо спросил он, услышав слабый стон шокированной девушки. — В конце концов, не ты ли утверждала, что готова заняться этим с первым встречным? А я, как уже говорил, просто переполнен желанием… Просто переполнен… Вот, потрогай, — скомандовал он, беря ее за руку.

Оцепеневшая от благоговейного ужаса Луиза уставилась на учителя. Что он себе позволяет… как он смеет? Ведь он ее преподаватель. Преподаватель… Луиза закрыла глаза, но тут же открыла их снова, не в состоянии отделаться от его образа, каким она увидела его, когда он вылезал из бассейна своей виллы. Тогда она смотрела на него другими глазами и видела в нем не только преподавателя. Вот и сейчас ее пронзили те же ощущения.

— А вы… вы ее любили? Подругу вашей сестры? — выдавила Луиза, стараясь оторвать свой испуганный взгляд от лица Гарета. Она не смела взглянуть на его тело. А Гарет тем временем уже избавляется от остальной одежды, решила Луиза.

— Думаю, да, — равнодушно ответил он. — Но в семнадцать-то лет… А мне было лишь семнадцать. Что-то не так, Луиза… Ты уже передумала?

Странно, почему он еще в брюках? С рубашкой он справился гораздо быстрее.

Какую-то долю секунды Луиза колебалась, а не забрать ли свои слова обратно? Но гордость, ее» злейший враг, так и не позволила ей уступить. Уступить, сдаться… и кому?… Нет… Нет, ни за что. К тому же… к тому же она знала, и знала наверняка, что он блефует и никогда не посмеет… Что ж, надо подыграть, и она справится не хуже его, даже лучше.

Вновь обретя уверенность, девушка гордо вскинула голову и твердо заявила:

— Нет. Не передумала.

Луиза поджала губки и заставила себя смотреть на него, намеренно задерживая взгляд на бронзовом торсе. Быстро окинув взглядом остальные части тела, благо все еще в одежде, посмотрела ему в лицо и пренебрежительно заявила:

— Ну, до Джованни вам, конечно, далеко… хотя, впрочем, и вы сойдете.

Кажется, она задела его за живое. Гарет заиграл желваками, но Луиза твердо решила держаться до победного.

— По-хорошему, у меня есть все основания перекинуть тебя через колено и…

Широко распахнув глаза и приказав себе не краснеть, Луиза насмешливо спросила:

— О, это какая-то новая поза? Ну конечно, ведь у меня не так много опыта, как у вас…

— Ты действительно этого хочешь, Луиза? — спросил он.

Но девушка и не думала сдаваться.

— Допустим… Кстати, вы можете не волноваться, беременность мне не грозит — я на пилюлях…

Врач прописал их несколько месяцев назад, когда из-за эмоциональной травмы менструальный цикл Луизы дал сбой.

— Очень предусмотрительно, — отрезал Гарет. — Постаралась для Саула, да? А ты меня удивляешь. Я был склонен предполагать, что, намеренно спровоцировав «инцидент», подобный нашему, заставив его дать тебе и будущему ребенку свое имя, у тебя было бы больше шансов избежать самой большой трагедии в личной жизни.

Луиза побагровела.

— Да как вы смеете?! — выпалила она, импульсивно приближаясь к нему. — Я никогда не опущусь до этого!

— Луиза, — устало произнес мужчина, заключая ее лицо в свои ладони.

Что он еще задумал? Что-нибудь неприятное, и есть только один стопроцентный способ его остановить. Не раздумывая о последствиях своего поступка, гонимая лишь одним желанием — заставить его замолчать и не позволить снова сыпать соль на не зажившую еще рану, быстро сократив дистанцию, Луиза припала к нему губами и прошептала:

— Не надо лекций, профессор. Сейчас это не важно. Я хочу…

Луиза так и не закончила предложение… Из груди мужчины вырвался глубокий стон, и она оказалась в его могучих объятиях. Завладев ее губами, Гарет принялся неистово целовать девушку. О таких поцелуях Луиза знала лишь понаслышке.

Она, конечно, знала, что люди целуются, и, как могла догадываться, именно так. Когда-то она мечтала о подобном поцелуе с Саулом, поцелуе, интимности и мужской силы… Луиза доверчиво прижалась к сильному, и горячему мужскому торсу своими обнаженными грудями. Она не противилась Гарету, заключившему в ладони ее лицо и нежно ласкавшему ее губы, настойчиво овладевая ими. Фантазия и реальность. Что ж, одно дело — наблюдать за кем-то, кто оглашает воздух дикими воплями, летя на огромной скорости развлекательного аттракциона, а другое — испытать это самой.

Но никакой, даже самый высокоскоростной, восхитительный аттракцион не мог сравниться с тем, что она чувствует сейчас, подумала Луиза, уступая неизведанным ощущениям и удивительным открытиям, о существовании которых даже не подозревала.

Она не могла контролировать ответные реакции своего тела, пробужденного чувственными ласками и жаждущего новых ощущений. Ее груди и набухшие соски болезненно томились в ожидании, предвкушая обещанное наслаждение.

Луиза отважно старалась сопротивляться нахлынувшим эмоциям, отчаянно преодолевая головокружение и всплески желания. Но все напрасно, борьба между рассудком и разбушевавшимися гормонами была явно неравной. Обессилевшая от ласк девушка прибегла к единственному надежному средству. Неистово вонзив ногти в твердые мускулы предплечий Гарета, девушка повисла на его руке, ища поддержки.

— Луиза, — послышался его предостерегающий голос. Словно понимая, что с ней происходит, и пытаясь привести ее в чувство, мужчина попытался отбиться от ее жаждущего рта, как бы предлагая остановиться, но Луиза уже не могла противиться себе и не хотела, чтобы он говорил ей об этом.

— Нет… нет… — стонала она, покрывая его губы умоляющими поцелуями. — О, Гарет… Нет, не останавливайся. Только не сейчас… — умоляла она, абсолютно отключившись от реальности. — Ты не сможешь… не можешь…

Луиза прижалась к нему еще теснее своим неистово трепещущим телом, жадно целуя каждую попадающую в зону досягаемости частичку его плоти.

— Луиза. Луиза… нет. Ты… — сопротивлялся он, овладевая ее грудью.

Луиза задрожала от восторга.

— Ну же, давай, сделай это!… Попробуй их на вкус, — подсказала она профессору срывающимся от возбуждения голосом. В ее глазах бушевало яркое пламя страсти, а ничего не видящие зрачки предательски расширились, выдавая желание. Чувствуя замешательство Гарета, девушка чувственно извивалась своим пульсирующим телом и выгибала спину.

Вилла по-прежнему пустовала, стояла тишина, а от неимоверной жары путались мысли. По подбородку Гарета стекала тоненькая струйка пота. Луиза зачарованно наблюдала за напряженно застывшими мышцами его шеи. Минуты тянулись годами, и казалось, им не было конца. Время словно остановилось. Кончиками пальцев девушка поймала на лету падающую струйку пота и, намеренно удерживая взгляд Гарета, перенесла ее на свой язык.

Мужчина задрожал и принялся тискать ее соски, страстно захватывая их губами. Луиза трепетала под накатывающими волнами ответного чувства.

Она ощущала, как его сильные, большие руки с длинными гибкими пальцами ласкают шелковистую, горячую поверхность ее спины, медленно спускаясь к округлым ягодицам. Волосы Гарета нежно щекотали ее обнаженную плоть в самых чувственных уголках. Луиза чувствовала его горячее дыхание на своей груди. Возбуждение нарастало, постепенно переходя в яростное и сшибающее все на своем пути женское желание. Неторопливые, нежные ласки и намеренно дразнящие поцелуи Гарета заставляли ее изнывать от нетерпения.

Охваченная страстью, Луиза начала неистово раскачиваться. Гарет плотно прихватил ее сосок, изнывая от желания, разбуженного собственными словами еще часом раньше.

Удрученная нерешительностью Гарета, Луиза отбросила последние остатки самоконтроля и здравого смысла. Опьяненная его мужской силой, она томно застонала, ее возбужденный горловой стон походил на рычание жаждущей самца львицы.

Она обхватила его мускулистые плечи и еще сильнее притянула его к себе. Горячее дыхание обволакивало ее соски, вызывая благоговейную дрожь. Подобно тому, как содрогаются вершины песчаных дюн в пустыне под яростным натиском сирокко, ее тело изогнулось от невыносимой острой боли, смешанной с еще более невыносимым желанием недосягаемого наслаждения.

— Сделай это… сделай…

Луиза уже не могла остановиться. Даже собственные настойчивые гортанные стенания были не в состоянии потушить это бушующее страстью пламя. И Гарет сдался, не в силах противостоять женской воле. Это ни с чем не сравнимое чувство было не похоже на торжество победы, ни о какой победе она даже не думала. Глубокая, стремительная волна завладела всем ее существом, и Луиза перестала принадлежать самой себе.

Она ритмично двигала бедрами, помогая Гарету полностью завладеть ее сосками, проталкивая их в глубины его пышущего жаром рта. Нежные посасывания уступали место яростным, настойчивым ласкам, заставляя ее задыхаться от наслаждения.

— Да! О да… еще… — шептала Луиза, беспомощно извиваясь и теряя контроль.

Именно она расстегнула ремень на брюках Гарета, и именно она попросила его раздеться.

— Я хочу видеть тебя всего-всего, — настаивала Луиза. — Я хочу… — Девушка затихла, увидев, что он уступил ее просьбе. Ее тело напряглось и затрепетало от представшей перед ее глазами картины. С широко распахнутыми глазами девушка лицезрела его тело.

И не было нужды спрашивать, хотел он ее или нет, это было понятно без слов. Луиза протянула руку и слегка коснулась аккуратной стрелки волос. И, несмотря на то что мышцы на его животе заиграли, мужчина не пытался ее остановить.

Мягкие волосы, обрамлявшие его мужское достоинство, намотались на ее пальцы, словно подстрекая девушку к более решительным действиям. Но Луиза не спешила. Томно перебирая темные завитки, она вслушивалась в его возбужденные стоны. Все ее женское естество отвечало на зов его плоти молчаливым эхом.

С легкой дрожью в руках девушка дотронулась до его твердой восставшей плоти.

Чувственный запах их разгоряченных тел наполнил комнату. Исследовавшие каждый изгиб пальцы горели от исходящего оттуда жара. Луиза тяжело дышала, испытывая головокружительную жажду.

Отступив в сторону, Луиза покосилась на кровать. Но мужчина тоже не спешил.

— Теперь моя очередь, Лу. Я хочу видеть тебя.

Все было как во сне. Не смея пошевелиться, Луиза наблюдала, как Гарет стягивает с нее трусики. Его сильные руки скользнули по ее бедрам, потом медленно вернулись обратно. Не в состоянии шевельнуться, Луиза блаженно закрыла глаза, он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Нежно уложив Луизу на постель, Гарет принялся ласкать ее тело, покрывая поцелуями грудь, обводя влажным языком сначала одну, потом другую. Томно извиваясь, девушка слабо сопротивлялась, опасаясь, что не выдержит подобного наслаждения.

Медленно спустившись губами вдоль ее тела, мужчина раздвинул ей ноги и, нежно лаская внутреннюю поверхность бедер, устроился между ними. Луиза застонала и задрожала, изнемогая от требующего немедленного удовлетворения желания.

Наконец он нащупал самое сокровенное место. Луиза прикрыла глаза. Нет, она совсем не стеснялась и не боялась, просто возбуждение оказалось настолько сильным, что не было сил терпеть.

Непреодолимое желание расширить границы своего сексуального опыта боролось в Луизе с невероятной злобой на саму себя, на Саула, на природу, в конце концов. Любовь и гнев, гнев и любовь — кто выйдет победителем? Тело Луизы неистово извивалось от его ласк, таких деликатных и в то же время настойчивых, таких требовательных.

Влечение достигло апогея. Луиза резко открыла глаза. Неистовое желание толкало ее к самому краю пропасти, и девушка уже парила над ней… Вцепившись в его плечи, Луиза возбужденно прошептала:

— Да!… О!… Я хочу тебя, Са… сейчас, прямо сейчас.

По телу прошел предупредительный спазм. Гарет медленно вошел в нее, слишком медленно, говорили ее распаленные чувства. И девушка настойчиво задвигала бедрами, пытаясь установить более интенсивный ритм, которому он так сопротивлялся. Обвив руками спину Гарета, Луиза пыталась затянуть его как можно глубже. Он хотел остановиться, но ее тело не позволяло. Влажное и возбужденное, оно победило, и он вошел в нее полностью.

В тот же миг девушка испытала полную гамму всех возможных наслаждений. Отрывок из любимого, поднимающего настроение музыкального произведения; вид, открывающийся из окна ее спальни в Рождество, на занесенные снегом холмы; любимое лакомство — все это, вместе взятое, увеличенное в сто тысяч раз и даже больше. Глубокие и удивительные ощущения, вызванные сильнейшим оргазмом, пронзили ее тело, и на смену пришло облегчение.

Позже, уютно устроившись в объятиях Гарета, со слезами счастья на глазах, Луиза пыталась подобрать нужные слова, чтобы описать это чудесное, благоговейное чувство. Как сквозь туман, обволакивающий сознание, девушка слышала хрипловатый голос Гарета. Мужчина успокаивал ее и извинялся перед ней. На Луизу накатывала дремота, девушка изо всех сил пыталась ответить Гарету, но вскоре сдалась и погрузилась в сон.

Было уже темно, когда она открыла глаза. Гарет ушел, а ее аккуратно сложенные трусики от купальника лежали на стуле рядом с ней.

Внизу слышались голоса родителей. В комнату Лиузы ворвалась возбужденная Кэти и, задыхаясь, проговорила:

— Вставай, Лу! Нам пора собираться. Дома что-то случилось, и мы должны возвращаться. Отец купил нам билеты на утренний рейс…

— Случилось? Что? — взволнованно спросила Луиза.

— Не знаю. И никто не знает. Известно только, что звонила Мадди.

В спешке Луиза совершенно забыла подумать о том, куда же делся Гарет. Да и зачем? Ее тело пребывало в таком блаженном состоянии, удовлетворенно купаясь в лучах чувственной ауры, притупляя все остальные чувства и избавляя от желания анализировать случившееся.

Это пришло позже. Наступили часы бесконечных самокопаний. Временами измученная мыслями девушка была готова уступить соблазну и согласиться с тем, что все это ей лишь привиделось. Конечно, видеть подобные сны с участием Гарета Симмондса было слишком, тем более что она понимала: это был не сон.

Причина, спровоцировавшая их спешное возвращение, заключалась, как и предполагала Луиза, в ее дедушке. Старик тяжело занемог, и Мадди примчалась из Лондона, чтобы ухаживать за больным.

— Мама совершенно измоталась, — сказала ей Кэти через несколько дней. — Мадди тоже еле ходит, хотя кризис, кажется, миновал. Джосс очень за него волновался. Ну, ты же его знаешь.

— Еще бы, — подхватила Луиза, вспомнив, как обескуражил ее братишка, спросив, нет ли новостей от Гарета.

«Нет. А почему я должна знать? — спросила Джосса Луиза, заливаясь краской. — В конце концов, не по моей инициативе он приходил на виллу… И не я ходила с ним на эти скучные, утомительные прогулки».

«Вовсе не скучные, — обиженно перебил Джосс. — Гарет знает о деревне не меньше самой тети Руфи. Он рассказывал, что в моем возрасте проводил каникулы с бабушкой в Шотландии. В любом случае, — сказал он, возвращаясь к своему вопросу, — ведь он твой преподаватель».

Был, чуть не выпалила Луиза, но вовремя остановилась. Девушка уже решила, что переведется на другой курс. Одна мысль о том, что ей придется встречаться с ним в Оксфорде, приводила ее в ужас. Она покрывалась холодным потом и дрожала от презрения к самой себе. Как она могла?

Сестры все еще разговаривали, когда дверь отворилась и вошел Джосс.

— Пожалуйста, отвезите меня к дедушке, попросил он. — Посмотрю, может, требуется моя помощь.

— Зачем? — удивилась Луиза.

— Сыграем партию в шахматы, а Мадди немного отдохнет. Прогуляется по магазинам, развеется… купит себе новое платье, — добавил он с мужской снисходительностью.

— Но там же мама, — напомнила Кэти. Джосс покачал головой:

— Ее там нет. В три часа у нее собрание по делам матери и ребенка. Она собиралась навестить Мадди, но только на обратном пути.

— Я тебя отвезу, — откликнулась Луиза, вскакивая на ноги. Поиск жакета был лишь уловкой, чтобы скрыть от брата и сестры вдруг навернувшиеся слезы понимания того, каким прекрасным мужчиной обещал стать их младший брат.

Луиза выполнила свое решение. Она перевелась на другой курс и сменила преподавателя. Но, по иронии судьбы, теперь Кэти посещала лекции Симмондса. Каждый раз, когда сестра упоминала его имя, Луиза просила сменить тему, резко прерывая близняшку.

— Знаю, ты его недолюбливаешь, но все же… начала Кэти.

Но Луиза лишь рассмеялась:

— Хуже, я его презираю, понимаешь, презираю…

И все же на протяжении всего семестра девушка видела его в своих снах. Беспорядочная череда эмоций и чувств будила ее на заре. Луиза вскакивала, дрожа и обливаясь потом, с мокрыми от слез глазами.

Резкий телефонный звонок вернул ее к реальности. Луиза поспешила поднять трубку.

— О, ты уже вернулась. Чего же ты мне не позвонила?

Услышав жалобный голос Жан-Клода, Луиза вспомнила, что ей уже девятнадцать. И она далеко не та девочка, которая умоляла Гарета Симмондса сделать ее женщиной.

— Когда ты будешь свободна? Я хочу пригласить тебя на ужин, — услышала она.

— Боюсь, что на этой неделе не получится, твердо ответила Луиза.

— Но, дорогая, я так соскучился. Мы так давно не…

Луиза рассмеялась.

— Перестать прибедняться, Жан-Клод, — проговорила она, не обращая внимания на его обиженный голос. — Послушай, я хорошо тебя знаю. Поэтому не пытайся втирать мне очки и жаловаться на одинокие вечера дома.

Луиза понимала, что уязвила его самолюбие. Ведь, несмотря на свою интеллигентность, Жан-Клод отличался огромным тщеславием, которое было его слабым местом. Однако это нисколько не мешало его проницательности и чрезвычайной восприимчивости. То, что в сердце Луизы есть мужчина и поэтому она не желает заниматься с ним, Жан-Клодом, любовью, он просек уже давно. Но возвращаться к этому аргументу сейчас не входило в планы Луизы.

— У моей начальницы сегодня ответственное совещание, и неизвестно, насколько оно затянется, а вечером официальный ужин…

— Комиссия по правам рыболовства в морях Арктики — да, я в курсе, — сказал Клод. — Думаю, наши правительства займут противоположные позиции.

Луиза засмеялась.

— Может, нам лучше не встречаться какое-то время? — поддразнила она. — По такому-то поводу!

Но вместо того, чтобы подхватить ее шутку, Жан-Клод спокойно заметил:

— Для нас это очень серьезный вопрос, дорогая. Наши рыбаки нуждаются в этих водах. А ваши…

Луиза тут же представила, как он пожимает плечами — его излюбленный галльский жест.

— А пространство ваших морей намного превосходит земную поверхность, на которой ваша страна…

— Наследство, оставшееся со времен морского владычества Британии, — грустно пошутила Луиза, но Жан-Клод был серьезен.

— Подобные колониальные воззрения не актуальны в наше время, малыш, — напомнил он. — И если ты позволишь, то возьму на себя смелость посоветовать не голосовать за них слишком рьяно. В Брюсселе собралось достаточное количество наций, которые готовы противостоять тому, что, по их мнению, является британской гегемонией.

Луиза едва удержалась от мягкого замечания, что французы, наряду с датчанами и португальцами, составлявшими некогда сильные морские державы, тоже мечтали завоевать колониальные моря и земли, которые теперь принадлежали им. Но предельно серьезный тон Жан-Клода остановил девушку на полуслове. Она прекрасно знала, что у чувствительного и проницательного парня напрочь отсутствовала одна очень важная черта: у француза не было чувства юмора.

— Думаю, мы встретимся не раньше, чем на следующей неделе, Жан-Клод, — сказала она вместо этого исторического экскурса.

— Что ж, ладно… тогда я звякну позже. А впрочем, почему бы нам не встретиться сегодня… когда закончится ужин… — вдруг замурлыкал он.

Луиза усмехнулась:

— Ты хочешь сказать, переспать с тобой? Нет. Нет. И еще раз нет…

— Это сейчас ты отказываешься. Но придет время, и ты согласишься провести со мной не одну ночь, — самодовольно заявил он.

— Ошибаешься, Жан-Клод, — пробормотала Луиза себе под нос. Он, конечно, симпатяга, но пополнить бесконечный список его любовниц желания у нее не было.

— О, как ты холодна, — пожаловался Жан-Клод, досадуя на ее отказ. — Но это лишь снаружи, а внутри ты очень, очень горячая… — прошептал он, намекая на их полный страсти поцелуй.

Но Луиза оставалась непреклонной.

— К чему такая робость? — недоумевал он, получив мягкий, но безоговорочный отказ. — Ты же невероятно привлекательная женщина, Луиза, и наверняка я не первый, кто говорит тебе об этом, и не первый мужчина в твоей жизни…

— Но у нас ничего не было, — не удержалась Луиза.

— Пока, — ядовито согласился Жан-Клод. — Но будет… и очень скоро.

Спешно попрощавшись, Луиза повесила трубку.

В одном Жан-Клод был прав: он был не первый мужчина, мечтавший провести с ней ночь, но…

Ну уж нет… ни за что! — строго приказала себе Луиза. Больше этого не повторится. Не смей даже думать об этом…

Что это с ней, неужели она превратилась в унылую старую деву, говорящую сама с собой?

Старая дева… Какое старомодное, несправедливое и неприятное словосочетание, со всеми недобрыми оттенками и надуманными предрассудками. Но от правды никуда не деться — она и есть старая дева, и, вероятно, ею останется…

По собственной воле, строго напомнила она себе. По своей собственной воле, потому что… потому что…

— Прекрати, — вслух одернула себя девушка. — Завтра тебе рано вставать!