Глава 18

Последовавшее молчание казалось таким же громовым, как и взрыв. В воздухе висел едкий запах пороха, напоминая Максу о бесчисленных сражениях, в которых он участвовал… о собственной беспомощности… бессилии изменить трагический исход. Сухая пыль набилась в горло, мешая дышать. Он зажмурился, моля Бога, чтобы дал сил держаться дальше. И снова оглянулся, вынужденный смириться с жестокой реальностью. Это не кошмар. Гигантская груда земли и камней заблокировала ущелье, отрезав Каро и ее друзей от остальных «хранителей».

Он был благодарен за сковавшее его оцепенение. Тупо наблюдал, как Хок сползает с карниза на дно ущелья. Так же тупо отметил, как помрачнел граф, когда Сантос Верра объяснил, что произошло.

Хок выслушал, кивнул и, вскочив в седло, направился к северному концу ущелья, очевидно, намереваясь довести до конца их план и увезти Изабеллу как можно скорее.

Макс мгновенно очнулся от летаргии и пришпорил коня.

– Куда это вы, черт возьми? – хрипло осведомился он, останавливаясь рядом с Хоком. – Мы не можем их оставить.

Хок сочувственно кивнул, но сдаваться не собирался.

– Наш долг – выполнить задание. А они, может быть, еще сумеют сбежать.

– Каким это образом? – взорвался Макс.

– Южным маршрутом. Вы забыли, что из долины ведут две дороги?

– Даже если они успеют добраться до второй, берберы последуют за ними и прикончат.

– Может, и нет.

– А если им и удастся ускользнуть, как они выживут без припасов, воды и свежих лошадей?

– Если кто-то и найдет способ, так эти трое, – спокойно ответил Хок, окинув Макса пронизывающим взглядом. – Не стоит недооценивать нашу предусмотрительность или нашу силу воли, друг мой.

Щека Макса нервно дернулась, но он вынудил себя сдержать раздражение и ярость.

– Значит, мы будем ждать их в оазисе?

– Нет. Как только завал разберут, Сафул немедленно бросится туда. Мы отправляемся на побережье, как было задумано с самого начала, и будем ждать три дня. Если они к этому времени не покажутся, будем считать, что их захватили в плен.

– А потом? – зловещим шепотом допытывался Макс.

– Отошлем Изабеллу на Кирену, а сами посовещаемся и придумаем новый план.

– Так не пойдет!

Губы Хока сжались так сильно, что превратились в тонкую полоску.

– Ничего не поделать, Лейтон. Сначала следует выполнить долг перед леди Изабеллой.

Макс проглотил резкий ответ, понимая, что Хок по-своему прав.

– Мы не бросим их, – пообещал Хок. – Даю вам слово и клянусь честью. Но сейчас нужно убираться отсюда на случай, если наши берберские друзья попробуют взобраться на эту кучу мусора и расстрелять нас из подаренных нами же винтовок.

С Хоком во главе они начали нелегкий путь, осторожно пробираясь по предательской тропе. К середине дня горы остались позади, и они пришпорили коней, стремясь поскорее пересечь пустыню. Беглецы намеренно обошли оазис Акбу, не желая оставлять следов. К ночи они раскинули лагерь, скорее чтобы дать отдых усталым коням, чем для собственного удобства. За ужином все молчали, прислушиваясь к ночным шумам.

Слишком взвинченный, чтобы уснуть, Макс ушел подальше от шатров, разглядывая унылую, залитую лунным светом пустыню. В руке он сжимал нож Филиппа, но не мог заставить себя метнуть его: это простое действие слишком мучительно напоминало о Каро.

Минут через десять тихий голос Верры ворвался в его смятенные мысли:

– Вы должны верить, друг мой.

Отчаяние и гнев раздирали грудь Макса.

– А вы? Вы верите?

Даже в полумраке он заметил нерешительность, мелькнувшую в глазах Верры. Но в ответе прозвучала абсолютная уверенность:

– Мы бывали и в худших ситуациях. И все готовы умереть за наше дело. Каро сознавала, какая опасность ей грозит, да и Торн с Райдером тоже.

– Надеюсь, вы понимаете, что Райдер, возможно, уже мертв.

– Если так, мы должны сделать все, чтобы его жертва не была напрасной. Да, наша миссия прежде всего, но, как и обещал Хок, мы никогда их не бросим. Поймите, сэр Гавейн с нас головы снимет, если мы попросту обменяем их свободу на освобождение Изабеллы.

Макс мрачно кивнул:

– И все же, если Каро попадет в плен, освободить ее будет в сто раз сложнее, тем более что Сафул раскусил нашу игру. Мало того, он, вероятно, захочет отомстить за то, что мы украли рабыню у него из-под носа. Что, если он сорвет свой гнев на Каро?

– Но вы знаете ее пожелания по этому поводу, – только и ответил Верра.

– Да. Ад и проклятие, – выдохнул Макс. – Знаю, и слишком хорошо.

– Вам следует отдохнуть, друг мой, – посоветовал Верра, поворачиваясь, чтобы уйти. – В ближайшие несколько дней вам понадобится много сил. А если знаете хотя бы пару хороших молитв, сейчас самое время помолиться.

Макс горько усмехнулся. Сколько раз его молитвы не доходили до Господа. Сколько раз исход был совсем не таким, на который он надеялся! И все же ему оставалось только горячо молиться за жизнь и свободу Каро и ее друзей.

К полудню третьего дня они достигли побережья и раскинули лагерь в нескольких милях от морского порта Бужи под тенью рощицы диких олив. Но атмосфера по-прежнему оставалась напряженной. «Хранители» избегали смотреть друг другу в глаза. Куда девались обычное дружелюбие, улыбки, смех и веселые перепалки? Теперь ничто не могло скрасить долгие, монотонные часы ожидания.

Особенно тяжело приходилось Максу. Даже при всем своем опыте ожидания очередной битвы он никак не мог набраться терпения и отрешиться от мучительных мыслей. И вернувшиеся кошмары терзали его по ночам. Каро, возвратившаяся, чтобы спасти его… ее кровь и жизнь, утекающие прямо на глазах…

Неужели его худшие страхи оправдались? Каро может погибнуть… а он… он даже не попытался помочь ей.

Это изводило его больше всего. За долгие годы войны он потерял множество друзей и просто солдат-однополчан. Но его чувства к Каро были гораздо глубже братских или отцовских, которые он испытывал к своим людям, глубже того родства душ, которое связывало его с Филиппом. Каро стала его возлюбленной, его утешением, его ангелом-хранителем. Их страсть стала связью между ними, связью тесной и, как теперь выясняется, неразрывной. Потому что он не в силах жить без Каро.

Что, если он действительно потерял ее? При мысли об этом хотелось кричать, обвиняя судьбу в несправедливости. Макс поклялся, что, если Каро убьют, он голыми руками разнесет крепость Сафула по камешку.

Но никакие клятвы и обеты не могли заглушить тошнотворной тоски, ворочающейся в груди, или облегчить ужасное предчувствие, рвущее внутренности. Он воображал, что теперь, когда война закончилась, больше не будет неуверенности, страха, скорби и сознания потери. Но пока он достоверно не узнает, что Каро в безопасности, кошмары, в которых он ее теряет, будут повторяться регулярно. И даже при благополучном исходе у него больше никогда не будет ни минуты покоя.

Утром третьего дня от пропавших «хранителей» по-прежнему не было никаких вестей. Завтрак состоял из кускуса с молоком и медом, миндалем и финиками, оставившими во рту у Макса вкус опилок, хотя остальные ели с аппетитом.

Пытаясь хоть чем-то занять себя и растратить накопившуюся энергию, он оседлал коня. Макс с удовольствием проскакал бы половину пустыни, чтобы немного забыться и заглушить тоску, но опасался возбудить подозрения у местных жителей, поэтому ограничился тем, что несколько раз объехал лагерь.

Он чувствовал себя загнанным в клетку животным. Возвратившись, он мельком заметил леди Изабеллу, и только сейчас понял, что она должна была испытывать в последние два месяца в плену.

Макс почти закончил распрягать лошадь, когда, к собственному удивлению, увидел леди Изабеллу совсем рядом, словно возникшую по его мысленному повелению.

Она надела арабское платье, закрыв шарфом лицо и оставив на виду только глаза.

– Я хотела поблагодарить вас за свое спасение, мистер Лейтон, – начала она, внимательно вглядываясь в него.

Макс плотно сжал губы. Они впервые встретились лицом к лицу и говорили. До сих пор он подсознательно избегал ее… или она его. Но так или иначе, он не желал принимать благодарность за спасение, обернувшееся несчастьем и неудачей.

– Пустяки, миледи, не стоит благодарности, – сухо процедил он с коротким поклоном. Пусть никто не говорит, что он пренебрегает правилами этикета!

Он уже хотел отойти, когда Изабелла легко коснулась его руки.

– Понимаю, что вы во всем вините меня…

Странно взволнованный ее пристальным взглядом, Макс поколебался, не зная, что ответить. Он хотел разуверить ее, но в душе не мог не признать, что действительно винил эту женщину. Это из-за нее Каро теперь в опасности.

Впрочем, он вряд ли справедлив к ней. Изабелла виновата в том, что алжирские пираты захватили судно и продали ее Сафулу, не больше, чем сам он повинен в захватнических планах Бони, решившего завоевать весь мир.

Макс медленно выдохнул и уже спокойнее ответил:

– Вас никто ни в чем не винит, миледи. Каро сама сделала выбор. И она никогда бы не смогла оставить вас в неволе и спокойно жить после этого.

– Пусть так, но я молюсь о том, чтобы с ней ничего не случилось. Я люблю Каро как дочь, и угрызения совести убьют меня, если с ней случится нечто ужасное, потому что она пошла на это ради меня.

Макс продолжал молчать, хотя был полностью согласен с Изабеллой: слишком хорошо он знал, что это такое угрызения совести. Но вовсе не собирался делиться своими переживаниями с этой совершенно чужой женщиной.

Впрочем, Изабелла вовсе не казалась ему чужой, вынужден был признаться Макс, чуть поеживаясь под ее проницательным взглядом. Почему она смотрит на него так, словно пытается понять его характер? И почему он покорно терпит все это? Что заставило ее подойти? Желание получить отпущение грехов? Или утешить его? Возможно, и то и другое. Недаром в сверкающих темных глазах светится вековая мудрость.

В этот момент между ними родилось нечто вроде понимания, и Максу вдруг пришло в голову, что перед ним стоит женщина поистине необыкновенная. Теперь ему стало ясно, почему «хранители» так высоко ценят леди Изабеллу Уайлд. Изабелла, слегка улыбнувшись, кивнула, словно пришла к такому же положительному заключению о самом Максе. Но улыбка так же внезапно исчезла.

– Я не желаю уезжать завтра, – серьезно заметила она. – Возможно, вы сумеете убедить Хока позволить мне остаться.

Макс покачал головой, зная, что Хок прав:

– Вы должны уехать. Иначе все, что мы сделали, было зря.

И прежде чем он успел ответить, кто-то из часовых, охранявших южную границу лагеря, тихо свистнул. Из шатров немедленно появились «хранители». Макс с Изабеллой обернулись и увидели вспышки света, исходившие с дальнего холма.

Часовой поспешно ответил на сигнал, ловко ловя зеркальцем солнечные лучи. Макс знал, что таким образом ведутся шифрованные переговоры между судами.

Дождавшись ответа, «хранители» стали взволнованно переговариваться.

– Это Торн! – обрадовался Хок. – Но кто-то из них ранен.

Сердце Макса забилось неровно. Встретившись со встревоженными глазами Изабеллы, он понял, что она тоже взволнована.

Хок немедленно велел часовому передать очередной приказ:

– Оставайтесь на месте, мы придем за вами.

– Как мы их найдем? – спросил Макс Хока, пока часовой орудовал зеркальцем.

– Я знаю, где они. Мы с Торном обнаружили это место, когда разведывали местность. Насколько я понял, Лейтон, вы хотите нас сопровождать?

– Да, разумеется.

– И я тоже, – вставила Изабелла.

– Нет, миледи, – твердо заявил Хок. – Вы останетесь здесь, в безопасности. Обещаю, мы привезем их как можно скорее.

Изабелла недовольно поджала чувственные губы, яростно сверкнула глазами, но спорить не стала. Макс заподозрил, что столь непривычная покорность скорее была результатом угрызений совести, чем желанием послушаться доброго совета.

Уже через несколько минут с полдюжины вооруженных «хранителей» выехали в направлении холма, чтобы встретить отбившихся от отряда спутников.

Все трое нашли убежище от солнца в тени рожкового дерева, рядом с крошечным ручейком, вытекающим из подземного источника. Каро и Торн, с грязными, измученными лицами, сидели, прислонясь к стволу дерева. У обоих даже не было сил шевелиться. Райдер, растянувшись на земле, спал рядом. Пропитанная кровью повязка обхватывала его левое бедро.

Они ужасно выглядели. Настоящие беженцы, спасающие свою жизнь любой ценой. Мужчины заросли щетиной, придававшей им вид пиратов. Каро походила на жертву кораблекрушения: растрепанная, оборванная, волосы выбиваются из-под шарфа, которым она связала непокорную гриву. Тут же стояли две лошади, загнанные настолько, что, казалось, вот-вот упадут.

Завидев «хранителей», Торн с трудом поднялся и помог Каро встать. Макс не сводил с нее глаз. Несмотря на ее вид, она еще никогда не казалась ему столь прекрасной.

Когда Хок, свесившись с седла, обнял ее, Макс ощутил такой свирепый укол ревности, что едва сдержался, чтобы не встать между ними. Как обидно, что у него нет такого же права вести себя на людях с Каро, как старший брат!

Но даже ревность не смогла затмить того безмерного облегчения, которое завладело им сейчас.

– С вами все в порядке? – выдавил он.

Каро приподняла голову и с усталой улыбкой глянула на него поверх плеча Хока.

– Да, спасибо.

Больше всего Максу хотелось, чтобы остальные «хранители» внезапно исчезли. Чтобы он смог обнять ее, осыпать поцелуями и убедиться, что она жива и невредима.

Но Каро, разумеется, больше всего волновалась за подругу.

– Что с Изабеллой? – спросила она Хока.

– Она в безопасности и с нетерпением ждет вашего возвращения, чтобы покинуть Берберию.

– Слава Богу.

– Да, – истово кивнул Хок и, дружески хлопнув Торна по плечу, добавил: – И слава дьяволу, что вы трое выжили. Что произошло?

– Райдера ранили в бедро, когда его лошадь упала, – пояснил Торн. – Но рана несерьезная.

Услышав свое имя, Райдер приподнялся на локте. У него был измученный вид, по-видимому, высокая температура, глаза лихорадочно блестели, но на губах играла улыбка.

– И все еще чертовски болезненная.

– Перестань ныть, неженка, – ухмыльнулся Торн. – При таком количестве шрамов на теле еще один значения не имеет. – И, обернувшись к Максу, продолжат: – Когда мы стали отстреливаться, приспешники Сафула отстали от нас и бросились в погоню за отрядом Лейтона. Как только мы выбрались из долины, опасность нам уже не грозила. Правда, все мы боялись, что рана Райдера загноится. Но Каро отыскала какое-то растение, которым обернула рану, и, как видите, все обошлось. Беда в том, что у нас на троих было две лошади и почти не имелось воды и еды. Кроме того, мы даже не могли позволить себе отдохнуть из опасения, что Сафул может погнаться за нами. Поэтому мы не держимся на ногах и умираем от голода и жажды. Лично я готов съесть лошадь.

– Только не этих отважных животных! – энергично запротестовала Каро, показывая на исхудавших коней, сумевших спасти своих седоков. – Они заработали годовую норму овса за верную службу!

– Хорошо, тогда верблюда.

– Это, возможно, я смогу устроить, – согласилась она с усталым смехом. – И я отдала бы душу за горячую ванну. Клянусь, я могла бы отмокать целую неделю.

В этот момент водоворот эмоций захлестнул Макса. Как она может шутить в такое время? Он был солдатом и прекрасно понимал, как юмор способен снять напряжение в тяжелые минуты. Легкомыслие Торна привычно и общеизвестно, но Каро?! Неужели она не понимает, какие муки ему пришлось пережить за последние четыре дня? Как он страдал, не зная, жива она или мертва!

Макс разрывался между желанием прижать ее к себе и задать хорошую трепку за то, что подвергла его такой пытке, а теперь еще и вышучивает свои приключения!

Но руки у него связаны. Он не может сделать ни то ни другое.

– Скоро мы вас накормим, – пообещал Хок. – Но ванна подождет, пока мы не окажемся на борту корабля. Кто знает, вдруг Сафулу взбредет в голову возобновить погоню?

Торн, мгновенно став серьезным, направился к своему коню. Смех «хранителей» мигом смолк. Угроза казалась вполне реальной.

Четыре часа спустя капитан Биддик уже приветствовал их на борту шхуны. Они воспользовались стропами, чтобы поднять раненого Райдера из шлюпки на палубу, и помогли ему спуститься в одну из кают поменьше. Как только шхуна вышла в открытое море, Каро принялась обрабатывать рану Райдера бальзамом из корабельных запасов лекарств.

Предвкушая обещанную ванну, она заняла другую каюту. Изабелла лично проследила за тем, чтобы медную лохань наполнили пресной горячей водой, и вызвалась помочь подруге избавиться от грязи.

Вымыв волосы, Каро откинула голову на бортик лохани и стала отмокать под мерное покачивание корабля. Изабелла тем временем не переставая болтала. Очевидно, она очень соскучилась без общества равных себе, тем более что несколько месяцев не говорила на английском и испанском. Кроме того, ей не терпелось в двадцатый раз покаяться в своих грехах.

– Ты представить не можешь, как я жалею об опасности, которой тебе пришлось подвергнуться, чтобы спасти меня.

Каро, поморщившись, покачала головой:

– Но ведь ты бы сделала то же самое, Изабелла. Я ни секунды в этом не сомневаюсь.

– Ну разумеется, иначе и быть не может.

– В таком случае тут нечего обсуждать. Я больше не желаю слушать ни слова извинений.

– Но ты должна позволить мне…

– Довольно! – воскликнула Каро, с притворной свирепостью уставясь на подругу.

– Ну ладно-ладно, – пробормотала Изабелла. Ее мелодичный смех принес Каро мгновенное утешение. Она снова откинула голову и вздохнула. В эту минуту ее накрыло гигантской волной усталости, возможно, потому, что впервые за несколько дней она позволила себе расслабиться.

Когда глаза Каро закрылись, Изабелла с сожалением покачала головой:

– Ну вот, растрещалась как сорока, а ты совершенно измотана. Оставляю тебя отдохнуть.

Каро даже не ответила. Еще немного, и она уснет прямо в воде!

У нее едва хватило сил вытереться и лечь. Волосы так и не успели высохнуть.

Проснувшись поздней ночью, она обнаружила, что Изабелла оставила ей поднос с хлебом, сыром и фруктовым соком. Каро жадно съела все до последней крошки и снова заснула. А когда пробудилась, в иллюминатор уже заглядывало солнце. Каро оделась и отправилась навестить пациента. В маленькую каюту уже набились «хранители», включая Макса. Шум стоял невероятный. Все дружно смеялись над шуточками Торна. Ее глаза сразу же нашли Макса. Взгляды их на мгновение встретились, но Каро тут же взяла себя в руки и выгнала всех, чтобы без помех перевязать рану Райдера.

Она с радостью отметила, что следов воспаления нет, и больной скоро встанет на ноги. Жар спал после ночи спокойного сна, и он, побритый и умытый, выглядел настоящим красавцем. Но при этом уже не находил себе места, и неудивительно: для такого энергичного человека неподвижность была смерти подобна.

Поддавшись на уговоры, она разрешила Райдеру подняться на палубу при условии, что там для него расстелют тюфяк. Но приказала держать ногу в покое, пока они не доберутся до Кирены.

Закончив все дела, Каро прокралась в свою каюту и легла. Только к концу дня она нашла в себе силы встать и по приглашению капитана вышла на палубу.

Все собрались вокруг Райдера, разлегшегося на тюфяке среди подушек с видом восточного владыки, и праздновали успех большими бокалами мадеры. После нескольких тостов за победу Изабелла произнесла прочувствованную речь, в которой благодарила за спасение дорогих друзей и мистера Лейтона.

Каро молча слушала, подмечая, что Макс наблюдает за ней с тем же сдержанно-задумчивым выражением, как в первые дни их путешествия, словно он усилием воли подавлял все эмоции.

Она с трудом оторвала от него взгляд, ибо ее одолевало то же смятение. И все те же вопросы. Каким Макс видит их будущее? Вряд ли после всех опасностей, пережитых им за последние дни, он захочет вступить в орден.

Она облегченно вздохнула, когда Изабелла взяла ее под руку и повела к поручню.

Золотисто-красные лучи заходящего солнца косо ложились на воду, превращая поверхность Средиземного моря в сверкающую медь. Просто дух захватывало от такой красоты, словно символизировавшей жизнь, надежду и бесконечную свободу.

Изабелла глубоко вздохнула, наслаждаясь прекрасным видом, и неожиданно вздрогнула.

– Знаю-знаю, – неожиданно пробормотала она хриплым от слез голосом, – я обещала не надоедать тебе своей благодарностью, но этот пейзаж так живо напоминает мне, что я могла потерять. Очень боялась, что никогда не увижу море и тех, кого так сильно люблю.

Каро обняла подругу за талию.

– Все кончено, Белла. Попытайся выбросить все это из головы. Ты снова с нами, среди друзей, и это самое главное.

Сглотнув слезы, Изабелла ответила ей слабой улыбкой. Прошло несколько минут, прежде чем она окончательно успокоилась.

– Знаешь, твой мистер Лейтон немало тревожился за тебя, пока мы вас ждали.

Каро, поколебавшись, кивнула:

– Это меня не удивляет. Макс всегда берет на себя ответственность за тех, кто ему небезразличен.

– Смотрю, ты весьма ему небезразлична.

Каро, отвернувшись, смотрела на сверкающее море. Она и без Изабеллы знала, что дорога Максу. Вопрос в том, насколько. Достаточно ли, чтобы остаться на Кирене после того, как они спасли Изабеллу? Чтобы стать членом ордена? Чтобы понять: это ее призвание?

Каро отчаянно пыталась не думать о будущем. В последние дни она была слишком измучена, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме необходимости выжить. И разумеется, дело «хранителей» куда важнее ее личных чувств. Но сейчас, вместо того чтобы радоваться успеху их миссии, она не могла оправиться от уныния и тоски, зная, что скоро их роман с Максом придет к концу. Он выполнил свое обещание, спас ее подругу, и теперь у него больше нет причин оставаться на Кирене.

Может, поэтому он снова избегает ее? До сих пор он всего лишь коротко поздоровался с ней и больше не делал попытки подойти. И Каро не покидало ужасное подозрение, что он просто не мог выполнить ее желание и поэтому не хотел ее огорчать.

Макс был солдатом, закаленным в огне войны. И шрамов на его душе было столько, что любой мужчина подумает дважды, прежде чем посвятить себя жизни, где опасность встречается на каждом шагу, а исходом может быть смерть. Делу, где так легко можно потерять дорогих тебе людей.

«Ты весьма ему небезразлична».

Но правда ли это? Действительно ли Макс позволил себе влюбиться в нее, пусть даже против воли?

Может, именно это повлияет на его решение присоединиться к «хранителям»?

Во время их побега ее легко могли убить. Макс наверняка не захочет, чтобы она снова рисковала. Но предпочтет ли он разорвать их отношения и вернуться в Англию, чтобы не стать свидетелем ее возможной гибели?

Сердце Каро сжалось. Она-то знает, как глубоки ее чувства к Максу! И была так уверена, что из него выйдет идеальный «хранитель», ибо он, как немногие, наделен природной склонностью защищать и оберегать угнетенных и беззащитных. И если он решит не вступать в орден, она будет горько разочарована. Каро не решалась признаться даже себе, что будет в отчаянии, если он навсегда покинет Кирену и исчезнет из ее жизни.

Она судорожно вздохнула, чтобы избавиться от боли, рвущей сердце. Так или иначе, а нужно быть готовой к такому повороту событий. А пока что она была рада, что Макс ее избегает. Конечно, видеть его и не иметь права коснуться, не иметь возможности поговорить с глазу на глаз – это настоящее мучение. Но, честно говоря, она просто боится узнать, каким будет его решение.

Впрочем, может, ей лучше расспросить, каковы его намерения. Поговорить с ним сейчас, поскольку ожидание только продлит пытку. В любом случае она не успела как следует поблагодарить его за Изабеллу. Если бы не Макс, кто знает, чем бы все это кончилось!