Рай (№1) - Повелитель соблазна

Она покачала головой, молча ругая себя: да ведь она сама хотела отвлечь внимание Макса! Мечтала изничтожить собственную одержимость этим человеком!

Она безумно тосковала без него всю последнюю неделю, несмотря на яростную решимость оставаться одной. И, увидев его сегодня, такого неотразимо красивого, в черном фраке из тончайшего сукна, белоснежных атласных брюках со штрипками и белом галстуке, она ощутила, как бешено затрепыхалось сердце. Каро была уверена, что он прочел желание на ее лице и заметил эту возмутительную реакцию всего минуту назад. Она не имела никаких прав на столь бешеную ревность… да и времени тоже.

Прежде всего необходимо всерьез заинтересоваться Даниэлой Ньюэм, ибо на карту поставлены тайны «хранителей». Правда, Макс может и ошибаться, и в миссис Ньюэм нет ничего зловещего, но на всякий случай придется посоветовать соратникам проследить за обоими Ньюэмами.

Едва эта мысль пришла в голову Каро, как она заметила мисс Ньюэм в дальнем конце зала. Дама осторожно огляделась, прежде чем выскользнуть за дверь.

Несколько секунд Каро не шевелилась. Наконец с последним, тоскливым, взглядом на Макса она взяла себя в руки и решительно поднялась.

Глава 7

Бесшумно выйдя в коридор, Каро едва не задохнулась от ярости при виде Даниэлы, открывшей дверь кабинета сэра Гавейна. Мисс Ньюэм несколько раз гостила в замке и, конечно, знала, расположение основных помещений. Если она действительно вынюхивает здешние тайны, следовало начать именно отсюда.

Каро остановилась, не в силах решить, входить ли в кабинет именно сейчас или стоит подождать. С одной стороны, зная, что ищет возможная шпионка, можно легко выработать необходимые методы обороны. Но с другой – ей нельзя рисковать. Вдруг мисс Ньюэм ее обнаружит, и она подставит под удар «хранителей».

Каро тихо приоткрыла дверь.

Рыжеволосая красавица действительно сидела за столом сэра Гавейна, лихорадочно роясь в документах, усеявших поверхность.

– Могу я чем-то помочь, мисс Ньюэм? – пропела Каро с деланно наивным видом.

Даниэла на секунду застыла, но, на удивление быстро придя в себя, отложила бумаги, схватила перо и томно улыбнулась:

– Возможно, мисс Иверс. Мне стало нехорошо, вот и пришлось поискать дамскую комнату. Но тут я сообразила, что в таких случаях очень помогают жженые перья. Увы, я не могла найти никаких перьев, кроме этого. Думаю, вряд ли сэр Гавейн заметит пропажу.

Ничего не скажешь, изобретательный предлог! Каро невольно восхитилась хитростью этой особы.

– Буду счастлива проводить вас в дамскую комнату, – предложила она. – Там наверняка найдутся и перья, и нюхательные соли.

– Благодарю вас, – промурлыкала мисс Ньюэм с непривычной сговорчивостью.

Каро проводила ее в спальню, специально отведенную для дам, и подождала, пока Даниэла торжественно жгла перо и вдыхала едкий запах, после чего объявила, что полностью пришла в себя.

Они вместе вернулись в зал и присоединились к Джону Йейтсу. Даниэла с ослепительной улыбкой стала рассказывать Джону, как мисс Иверс любезно ей помогла. Каро подумала, что из нее вышла бы превосходная актриса, достойная лондонской сцены. Но этот случай ее встревожил. Если Даниэла Ньюэм действительно шпионка, за ней следует пристально наблюдать.

Каро выдержала вежливую паузу, извинилась и стала пробираться через толпу гостей, то и дело останавливаясь, чтобы поговорить с друзьями. Наконец она добралась до Алекса Райдера, взяла его под руку и, притворяясь, будто завела шутливую беседу, повела к столу с закусками. На самом же деле успела предупредить его о случившемся и попросила помочь проследить за мисс Ньюэм.

– Если она действительно шпионка, – заметил Алекс, – ее брат скорее всего завяз в этом с головой.

– Вне всякого сомнения. Как по-твоему, нужно сказать сэру Гавейну?

– Не вижу необходимости его тревожить. Сообщу обо всем после бала. А пока что поговорю кое с кем еще.

Каро облегченно улыбнулась. Вскоре все «хранители» Кирены будут извещены об опасности.

– Нужно прежде всего сказать Йейтсу, – мрачно добавил Райдер.

– Знаю, – с сожалением вздохнула Каро. – Но я предпочла бы сделать это сама. Жаль его расстраивать, он, очевидно, к ней неравнодушен.

Когда Райдер отошел, Каро принялась оглядывать зал, бессознательно ища взглядом Макса.

На этот раз он танцевал с мисс Джулией Трент, вдовой, которую Каро прочила ему в любовницы. Красотой и элегантностью она не уступала сеньоре Эррера, но при этом была ее полной противоположностью: тонкие черты бледного лица, золотистые волосы и глаза цвета дикого цикория.

В Каро снова поднялось безумное желание искалечить соперницу, хотя она и Макс представляли на редкость красивую пару. Кроме того, Макс прекрасно вальсировал, и все смотрели только на них. Ничего не скажешь, талантливый человек талантлив во всем! Как мало усилий понадобилось, чтобы сделать его центром внимания! Женщины порхали вокруг него, как бабочки вокруг цветка, притягиваемые неотразимым мужским обаянием.

Наблюдая, как он смотрит на прелестную блондинку в его объятиях, Каро едва не схватилась за сердце, занывшее от тоски. Интересно, знает ли Макс, какое впечатление производит его ленивая полуулыбка?

Ругательство, которое пробормотала под нос Каро, считалось крайне неприличным даже для мужчины.

Она знала, что этих красивых, привлекательных людей потянет друг к другу. И должна радоваться, что ее усилия увенчались успехом. Почему же так холодно на душе? Почему так больно видеть, что Макс почти прижимает к себе грациозную блестящую блондинку.

Джулия была когда-то лондонской актрисой и с некоторой натяжкой могла считаться дамой полусвета. Судя по бесстыдным взглядам, она была готова затащить Макса в постель. И он наверняка окажется там скоро, возможно, даже сегодня.

Горько улыбнувшись, Каро резко отвернулась. Ей не удастся соперничать с таким совершенством. Ни элегантности, ни красоты, ни грациозности, которыми восхищаются люди вроде Макса. Ей и на балу не место. Впрочем, она никогда не придавала особого значения своей внешности, ибо все время и внимание уделяла более важным делам. Такая практичная разумная женщина не может быть тщеславной!

Так откуда это жгучее желание быть ослепительно красивой? Заставить Макса смотреть на нее, словно это так и есть. Теми глазами, которыми он смотрел на нее в развалинах. Держать ее в объятиях, как он держит сейчас Джулию! Почему ей так не по себе?

Исполненная решимости подавить свои жалкие чувства, Каро обошла толпу и направилась к каменной лестнице в дальнем конце зала. Пожалуй, лучше выйти на воздух, где можно насладиться великолепным видом, открывавшимся со стен.

Возможно, в холодном покое ночи она найдет утешение и избавится от глупых и опасных желаний.

– Ваше невнимание вряд ли лестно для меня, – капризно пробормотала Джулия Трент.

Макс с тоской обратил взгляд на женщину, вальсирующую в его объятиях. Вместо того чтобы сосредоточиться на партнерше, он следил за Каро, выходившей из зала. Абсолютно бестактное поведение с его стороны!

– Мисс Иверс – весьма приятная особа, но, честно говоря, не могу понять, почему джентльмены так хорошо к ней относятся, – с искренним недоумением пожаловалась Джулия. – Красивой ее не назовешь, и для женщины у нее весьма странные интересы.

Макс мог бы точно сказать ей, почему джентльмены так симпатизируют Каро: она была одной из них. Принята в их братство, где узы дружбы почти так же важны, как честь.

И все же можно понять, почему столь редкий дух товарищества может служить поводом для ревности у таких дам, как Джулия Трент. Они ненавидели то, чего не могли понять и разделить, и завидовали уникальности Каро. Она не только целительница, но и воин!

И все же в ее жилах горит огонь страсти!

В отличие от красавицы блондинки в его объятиях…

Он одарил Джулию очаровательной улыбкой и репликой, успокоившей ее раненое тщеславие, но, едва танец окончился, поспешно удалился.

Стоя у парапета, Каро любовалась сверкающим морем. Луна все еще была почти полной, окутывая ночь серебряным покрывалом, а душистый ветерок ласкал разгоряченное тело.

В такие минуты ее одиночество было особенно острым, а неудовлетворенность собой – ощутима. Каро нравилась ее жизнь, но все же иногда чего-то недоставало.

Конечно, во всем виноват Макс. До него она не знала, что такое одиночество, не понимала, как глубока боль.

Но неотступный внутренний голос настаивал, что тут есть доля и ее вины. В конце концов, она сама выбрала такую судьбу. Она одна лишала себя мужской любви из страха потерять свое двойное призвание. И привыкла игнорировать свои женские потребности, сама став едва ли не мужчиной.

Но все мысленные уговоры не могли заглушить жгучую тоску. И даже самая откровенная честность не могла заставить ее с энтузиазмом взирать на безбрежную пустоту, окружавшую ее.

Сзади раздался мужской голос, и Каро вздрогнула от неожиданности.

– Так вот где ты прячешься!

Оглянувшись, Каро увидела идущего навстречу Макса.

– Вам не стоило оставлять бал, – пожурила она, выдавив улыбку. – Разочаруете всех поклонниц.

– Черт бы побрал всех моих поклонниц! – горячо выпалил он. – И черт бы побрал тебя за то, что меня бросила! Вместо того чтобы защищать мою добродетель, исчезаешь при первой возможности!

Каро невольно усмехнулась:

– А я думала, вы потеряли свою добродетель много-много лет назад.

– Хорошо, в таком случае позволь быть откровенным. Я предпочту быть с тобой, лишь бы не терпеть навязчивое внимание всех этих льстивых особ!

Уголок ее губ чуть приподнялся.

– Если не вернетесь, пропустите лучшую часть бала. Вскоре будет подан поздний ужин.

– Знаю. Того пира, который нам предложат, хватило бы, чтобы прокормить армию Веллингтона в течение целого месяца. Но аппетит куда-то исчез после всех моих усилий разрушить твои планы. Я подумал, что, пожалуй, смогу уговорить тебя на вальс.

Ее улыбка померкла.

– Говорю же, Макс, я не танцую.

– Что ты имеешь против танцев?

Каро, смущенно покраснев, опустила голову.

– Я чувствую себя такой неуклюжей, когда пытаюсь танцевать. Так было на каждом балу. А уж в Лондоне я казалась… – Она покачала головой и коротко рассмеялась. – Я совсем не хотела жаловаться. Но вы должны сами видеть, насколько я нескладная.

Макс небрежно облокотился о парапет. Сам он считал Каро необыкновенной, но только сейчас стал понимать, как мало верит Каро в собственную привлекательность. Поразительно, до чего неуютно она чувствует себя в обществе! В своем мире она вела себя уверенно, казалась красноречивой, ловкой и умелой, но здесь, среди бомонда, ее сомнения в себе были более очевидны. Похоже, отсутствие светских манер угнетало ее.

Макс ощутил внезапное желание защитить эту бесконечно уязвимую женщину.

Он мог бы сказать Каро, какой очаровательной находит ее, но сомневался, что она ему поверит. Нет, вместо этого он ей покажет…

– Иди сюда, – попросил он, протягивая ей руки.

– Зачем? – настороженно осведомилась она.

– Потому что я хочу танцевать с тобой, – объявил он, широко обводя рукой каменный пол парапета. – У нас собственный бальный зал, где нашими зрителями будут только луна, звезды и ночное небо.

Каро долго изучала его, прежде чем снова усмехнуться.

– Если это ваша идея мести за мои замыслы, я бы желала, чтобы вы придумали другое наказание.

– Я и без того достаточно раздражен, чтобы требовать мести, колдунья. Но обещаю, это не будет наказанием.

Но Каро все же колебалась.

– Даже если бы я умела вальсировать, вы не захотели бы иметь такую партнершу. Уверяю вас, я безнадежна.

– Если Йейтс способен танцевать даже с деревянной ногой, что говорить о тебе?

– Но он всегда любил танцевать. В отличие от меня.

– Скажи, ты ведь умеешь фехтовать, верно?

– Какое это имеет значение?

– Танцевать не сложнее, чем стоять перед противником со шпагой в руках. И большинство людей посчитали бы танцы куда менее опасным занятием. А теперь иди сюда, я поучу тебя вальсировать.

– Не боитесь снова очутиться на земле? – насмешливо спросила Каро.

Но Макс понял, что она защищается шутками, как щитом, и это показалось ему трогательным.

– Ну уж нет, на этот раз я буду начеку. Повторяй за мной и не упускай ни единого движения. – Легко сжав ее руки, он показал ей па и ритм.

Из зала доносились слабые звуки музыки, и Каро обнаружила, что с удивительной легкостью следует за Максом, пока он отсчитывает такт: раз-два-три, раз-два-три… – перемежая счет нежными словами одобрения.

Наконец он привлек ее к себе.

– Закрой глаза, ангел, и просто почувствуй.

Она повиновалась, позволив мелодичной музыке обтекать ее, плывя вместе с ней, и через несколько секунд они двигались как единое целое.

Каро не могла этому поверить. И все же отдалась ею объятиям, исполненная странного смешения эмоций: восторга, радости и благодарности. Она всегда хотела чувствовать себя грациозной, танцевать, как другие женщины, и Максу каким-то образом удалось превратить ее в лебедя.

Она прерывисто вздохнула. Второй раз в жизни этот человек заставляет ее почувствовать себя красавицей. Желанной. Единственной…

Ей казалось, что она движется словно в чувственном сне.

Гораздо позже она смутно осознала, что Макс замедлил шаг и отстранился, полузакрытыми глазами изучая ее.

Они наконец остановились, и неожиданно ночь ожила, наполнившись звуками и ощущениями.

Их взгляды скрестились: ее – серый опал, его – синий сапфир.

– Я хочу поцеловать тебя, – тихо предупредил он.

Каро оцепенела. Он словно гипнотизировал ее, держа в кольце своих объятий. Она ощущала жар его тела, чувствовала, как набухают и напрягаются ее груди. Против всех логических соображений она жаждала его поцелуя.

Он с мучительной нежностью привлек ее к себе. Его сексуальное возбуждение было очевидным, да и Каро была не в силах подавить внезапную сладостную боль между бедрами. Его руки властно обвили ее шею, заставив вспомнить другую магическую ночь, серебряный свет луны, шепот океанских волн, невероятную чувственность этого мужчины…

Но тут Макс сжал ладонями ее лицо, запрокидывая ее голову, чуть касаясь губами губ. Каро продолжала смотреть на него, трепеща от сознания, что он желает ее, и ее одну. И видела только точеные черты идеального лица… видела, пока его губы не прижались к ее губам, мягкая плоть к мягкой плоти.

Она тихо вздохнула. Сейчас у нее не было ни единой мысли о сопротивлении. И вообще никаких мыслей. Только чувства.

Его поцелуй был неспешным, интимным познанием ее рта. И предательский жар желания медленно копился в ней. Однако нечто вроде слабого протеста сорвалось с губ, когда она осознала, к чему все это ведет. Слишком она истосковалась, слишком изголодалась по нему. И Макс пробудил неистовство r ее крови.

Охнув, она попыталась отстраниться, но он не дал.

– Чего ты боишься? – рассердился наконец он. – Что я коснусь тебя вот так? – Он намеренно грубо сжал ее грудь. – Что отведаю тебя на вкус?

Каро едва не застонала, когда его губы нашли ее горячую раскрасневшуюся щеку.

Яростные ощущения пронзали ее, пока он гладил ее, ласкал, осыпал поцелуями.

– Я способен думать только о том, как окажусь в тебе, – признался он.

Она тоже могла думать только об этом. Ее тело ожило. Мощные порывы сотрясали Каро, плотские желания, заставлявшие пульсировать соски, ловить ртом воздух. Ослабевшие ноги едва ее держали.

На этот раз ей удалось освободиться, толкнув его в грудь. Каро дрожащей рукой оперлась о парапет, отводя глаза, борясь с волной возбуждения, захлестнувшей ее. О, как она хотела отречься от этого безумного голода! Макс так легко мог заставить ее дрожать от нетерпения, потерять самообладание, забыть обо всем. Он так опасен… итак восхитителен! Медовая нежность его поцелуя заполнила глубокую, так долго скрываемую пустоту, существование которой она отказывалась признавать…

И тут она сделала ошибку, снова взглянув на него. Оказалось, что он держал ее в плену одним только взглядом.

– Чего ты хочешь от меня? – хрипло прошептала она.

– Все, что ты можешь дать, – ответил он так же хрипло. Не дождавшись ответа, он легко коснулся горячими пальцами ее горла.

– Ты хочешь того же, но по каким-то непонятным причинам отказываешь самой себе в удовлетворении своих желаний.

Каро прислонилась к каменной стене, чувствуя, что балансирует на краю пропасти. Тысяча аргументов теснились в голове, но она продолжала молчать.

Слишком хорошо она знала, чем кончится очередная интимная связь с Максом. Нет, лучше держаться на безопасном расстоянии!

Но вынесет ли она, если он действительно уйдет к другой женщине? Будет ласкать прекрасную соперницу, когда в действительности она хотела, чтобы он выбрал ее?!

И что плохого в том, если она прекратит сопротивление? Будь здесь Изабелла, она первая посоветовала бы подруге испить чашу наслаждений до дна!

Разве так уж дурно хотеть Макса? Утолить свои желания, почувствовать себя снова женщиной, любимой и лелеемой? Хотя бы ненадолго покончить с одиночеством? Еще раз отдаться его ласкам?

Ей так не хватало физического тепла. Его тепла. И он предлагал ей это тепло.

Кроме того, это, вероятно, ее последний шанс испытать истинную страсть. Эти воспоминания будут согревать ее все холодные бесплодные годы, которые ждут впереди.

И Каро поняла, что она может дать единственный ответ.

Однако они не могут бесстыдно утолять свою страсть на балу.

– Не здесь, – пробормотала она, умоляюще глядя на него. – Только не здесь.

– Но где же? – допытывался он, сжимая ее руки. – На этот раз я бы предпочел настоящую постель, а не жесткие камни развалин.

Каро потерла виски, пытаясь придумать, что делать. Они могут где-то встретиться… но на ум ничего не приходило.

И в любом случае она должна вернуться домой со своей компаньонкой, сеньорой Падильо. Но сеньора засыпает сразу и спит крепко, а немногие слуги давно разбрелись по постелям. Они не удивятся, услышав странный шум из ее комнаты, ибо хозяйка приходила и уходила в самые поздние часы. Если Макс придет к ней в спальню, она сумеет скрыть его присутствие от любопытных глаз при условии, что он уйдет до рассвета.

– Мой дом, – тихо сказала она. – После бала. На юго-восточном углу найдете лестницу, которая ведет на галерею под моей спальней. Я оставлю дверь незапертой.

Глава 8

Сегодняшняя ночь, как и прежняя, несла в себе обещание страсти, пропитанной лунным светом.

Дрожавшая от предвкушения Каро сидела за туалетным столиком и, стараясь успокоить разгулявшиеся нервы, медленно расчесывала волосы. Она в жизни не предполагала, что будет ждать любовника в собственной спальне!

Каро потушила все лампы, но оставила шторы раздвинутыми. Комната была залита белым светом, и в тишине слышалось только биение ее сердца.

Неужели то же самое испытывает невеста в брачную ночь?

Каро оглянулась на кровать, в которой спала еще ребенком. Белые прозрачные занавеси свисали с кроватных столбиков, простыни были зазывно откинугы: соблазнительная и в то же время невинная обстановка.

Как она ни была возбуждена, непонятное сожаление тревожило душу. Возможно, это подобие брачной ночи – единственное, которое ей вообще доведется пережить. И она хотела, чтобы все было идеальным.

Она не сомневалась, что каждое мгновение этой ночи будет незабываемым. Нежность и пылкость Макса помогут в этом.

Его шаги были так бесшумны, что она узнала о его приходе, только когда увидела стоявшего за спиной Макса. И, тихо ахнув, уронила щетку из ослабевших пальцев и поднялась на дрожащих ногах. Но вместо того, чтобы призвать на помощь здравый смысл и чувство самосохранения, она окончательно потеряла голову и способность мыслить.

Макс молча пристально наблюдал за ней. И наконец коротко приказал:

– Иди сюда.

Каро нерешительно повиновалась. Стоило ей оказаться рядом, и Макс положил руки ей на плечи. Она стояла скованно, неподвижно, впитывая тепло его тела сквозь одежду. Груди натянули тонкую ткань сорочки так, что стало трудно дышать, и больно прижимались к его груди. Его восставшая плоть терлась о ее лоно, его взгляд держал ее в оцепенении.

Ее тревожило и восхищало такое неотступное внимание этого красивого человека. Единственный взгляд его сапфировых глаз – и ее сердце словно обезумело. Одно прикосновение – и ей нечем дышать, совсем как сейчас.

Его пальцы тронули тугие бутоны, грозившие проткнуть батист сорочки, посылая новые волны желания. Раньше она не знала, до чего чувствительной может быть ее грудь.

Но тут он развязал ленты сорочки, чтобы обнажить нежные полушария. Узел в ее животе стянулся еще туже, едва она поняла, что он хочет раздеть ее.

Она порывисто подняла руки, чтобы прикрыть грудь, реагируя на его прикосновение с вечным страхом женщины, боящейся выглядеть глупо.

– Вряд ли я стану той любовницей, к которым вы привыкли, – прошептала она.

Выражение его лица чуть смягчилось, и нежность, которую она увидела в этом лице, заставила ее тихо охнуть.

– Ты единственная любовница, которая мне нужна, милая Каро. Видишь, как ты желанна мне? – Снова притянув ее ближе, он дал ей ощутить откровенное свидетельство своего желания. – Если считаешь, что любая женщина способна подействовать на меня так же, – с улыбкой прошептал он, лаская ее глазами, – значит, далеко не так умна, как я полагал.

Она с благодарностью поняла, что он пытается ее успокоить.

– Ты невероятно прекрасна, – настаивал он, наклоняясь ближе, чуть задевая губами ее ухо, посылая ознобные мурашки по спине. – И твое тело создано для любви. Посмотри, как мы друг другу подходим! – Он прижал ее к себе, словно желая доказать правоту своих слов. Ею руки зарылись в ее волосы, медленно пропуская сквозь пальцы блестящие пряди.

Каро прикрыла глаза, задыхаясь от непонятного чувства, напоминавшего… напоминавшего…

– Весь прошлый год, каждую ночь, – тихо сказал Макс, – я лежал без сна, думая о тебе. И так хотел, чтобы этот момент настал. Хотел снова любить тебя.

Напряжение чуть ушло. Она больше не могла противиться себе после столь искреннего признания. Но и паники сдержать не смогла.

Когда-то Макс посвятил ее в тайны любви, дал ей наивысшее наслаждение. Теперь ей нечего бояться его.

Его губы коснулись ее губ в легчайшем поцелуе, и вздох страстного желания вырвался у Каро. Она не протестовала, когда он спустил сорочку с ее плеч, обдавая теплым дыханием ее груди.

Ее соски сжались в тугие, ноющие камешки, когда его руки мучительно медленно накрыли жаждущие любви холмики, а губы коснулись напряженных вершинок. Его прикосновение было нежным, умелым, посылая по ее телу неистовые, свирепые, яростные искры желания.

– Позволь показать, как сильно я хочу тебя, – прошептал он, ища ее губы.

Ночь трепетала вокруг них, когда он ласкал пещерку ее рта своим языком. И целовал так крепко и долго, что шелковистое пламя текучей полосой охватило их, собираясь расплавленной лужицей между ее бедрами. Ошеломленная, Каро задрожала, когда Макс наконец отстранился и стянул сорочку, оставив ее обнаженной, после чего отступил и долго жадно пожирал глазами обнаженное тело возлюбленной.

– Ты еще прекраснее, чем в моих воспоминаниях, – прошептал он благоговейно, и она почти поверила ему.

Он принялся стаскивать одежду, поспешно бросая ее на пол. Она заметила, что он успел переодеться после бала: ни фрака, ни галстука, ни жилета: только белая сорочка, темные брюки и сапоги. Он сел в кресло, чтобы стянуть сапоги, и вскоре уже стоял перед ней обнаженным. И лишь потом шагнул к ней с грацией хищного зверя.

Неужели она никогда не сможет оставаться спокойной в его присутствии?

Его мышцы бугрились холодной, опасной энергией, которую она чувствовала даже на расстоянии. Она жадно любовалась его великолепным телом и жарко вспыхнула, когда ее взгляд остановился на его чреслах. Там из поросли черных завитков поднималось тяжелое, налитое силой мужское достоинство, сжигавшее ее даже сквозь одежду. Его напряженный фаллос едва не достигал ямки ее пупка. Она представила, как это набухшее орудие входит в нее, наполняет, и в каждой частичке ее тела запульсировала настойчивая потребность.

Стоя перед обнаженной женщиной, Макс испытывал то же самое. Ее глаза были огромными и прозрачными, светившимися застенчивым желанием: бесхитростным, беззащитным признанием в невинности. При мысли о том, как он станет учить ее страсти, его чресла опалило огнем.

Сколько ночей он мечтал об этом! Сколько раз воображал, как она лежит под ним, извиваясь в безумии желания, им пробужденного! Казалось, он ждал этого момента вечно!

Она была еще прелестнее, чем он воображал. Каштановые курчавые волосы, высвобожденные из обычного строгого узла, волнами лежали на плечах и спине, кремовая кожа отливала жемчугом в лунном свете. Он хотел любить ее медленно, целуя каждую впадинку и местечко, где бился пульс. Хотел взять ее яростно, неистово, пока оба не потеряют способность мыслить.

Его тело словно плавилось от желания. Того самого, что держало его в своих когтях многие месяцы и сейчас безжалостно усилило хватку. Его снедала потребность чувствовать, как ее нежное лоно растягивается и наполняется его мужским жаром. Душила отчаянная необходимость касаться ее, упиваться вкусом, ощущать мгновенную реакцию. Держать и не отпускать.

Он снова опустил голову. Как давно он не чувствовал вкуса ее губ…

Его поцелуй ласкал ее рот, снова узнавая форму, единственные в мире контуры, сладкие, медовые впадинки.

Наконец он подхватил Каро на руки, уложил в середине лунной дорожки на постели и, сев рядом, стал возбуждать ее губами и руками. Кончики пальцев обводили розовые вершинки грудей и, спускаясь ниже, медленно гладили все ее тело. Он наблюдал, как собственные руки скользят по бледной вздрагивающей коже ее живота и темным волосам, кудрявившимся у ее бедер. Но тут Каро остановила его и слегка приподнялась.

– Макс.. – неуверенно пробормотала она, шаря по прикроватному столику. – Подожди. Посмотри, что у меня есть. – Она протянула ему небольшой кожаный мешочек. – Я бы хотела воспользоваться этим.

Открыв мешочек, она показала ему несколько крошечных губок с прикрепленными к ним длинными тесемками и пузырек с янтарной жидкостью.

– Губка, смоченная уксусом?

– Да, – кивнула Каро. – Кое-кто из здешних женщин считает это прекрасным средством от нежелательной беременности. Вот я и подумала, что будет неплохо последовать их примеру. Не возражаешь?

– Нет, – серьезно покачал головой Макс. – По-моему, я уже говорил, что не хочу детей. И не желаю, чтобы ты рисковала стать объектом скандала, оказавшись незамужней матерью!

Каро поколебалась, прежде чем задать очередной нескромный вопрос.

– Ты… ты умеешь этим пользоваться? В принципе я знаю, что делать, и Изабелла как-то мне объясняла, но ты гораздо опытнее…

– Успокойся, ангел, – нежно улыбнулся Макс, – я тебе сам покажу. Но не сейчас. Сейчас у меня кое-что другое на уме.

Отложив мешочек, он растянулся рядом, приподнялся на локте и снова стал ласкать ее живот и бедра.

И Каро мгновенно ощутила новый прилив желания.

Стоило ему коснуться темного гнездышка тугих завитков, как она тихо застонала. Лоно пульсировало жаркой тяжелой болью, заставлявшей жаждать прикосновения этих настойчивых пальцев.

И каждая его ласка была невыносимо обольстительной, обжигающе нежной, а скользкий бархат ее лона теперь был полностью открыт его пальцам. И там, где они дотрагивались до этого бархата, разгоралось наслаждение. Потом он сжал ее бедра ногами, и один палец вошел особенно глубоко, заставив Каро громко вскрикнуть. Ощущения становились поистине невыносимыми.

Изнемогая от страсти, Каро жадно потянулась к Максу, и он ответил на ее призыв, придавив ее к матрацу. Она ощущала давление его мужского достоинства на вспухшие складки. Он продолжал целовать ее, не ища входа в нежное лоно. Губы опустились к груди, потом ниже, ниже… прожигая дорожку к развилке ее бедер. Язык осторожно разделил розовые лепестки, и Каро зажмурилась от неожиданности. Она и не думала, что такое бывает! Но настойчивый язык продолжал воспламенять ее, и она едва подавила стон. Макс приостановился, чтобы поднять голову.

– Нет, не сдерживайся, милая. Я хочу слышать каждый твой стон.

Она вынудила себя не шевелиться, когда язык снова нашел ее. Подобно темному огню он дразнил и лизал, постепенно возбуждая ее. И через несколько мгновений ее бедра уже напрягались, выгибаясь под огненной пыткой.

Постыдное наслаждение росло и копилось, пока Каро не лишилась остатков разума. Она металась словно в лихорадке. Собственное тело больше ей не принадлежало.

И когда первые судороги сотрясли ее, она попыталась отодвинуться, уйти от палящей жары, но он по-прежнему твердо удерживал ее бедра, не давая ей возможности ускользнуть. И продолжал ублажать ее, хотя ощущение неподвижности было почти парализующим.

Ее затрясло, когда язык скользнул внутрь еще глубже. Каро безумно вскрикнула.

– Да, кричи для меня, кричи громче, любимая, – хрипло попросил Макс.

Каро беспомощно повиновалась. К этому времени она извивалась, отдаваясь волнам наслаждения, столь утонченного и непереносимого, что, казалось, она вот-вот взорвется изнутри. Наконец он поцеловал ее в последний раз, впиваясь губами в нежную плоть, воспламеняя в ней огненную бурю. Потрясенная, Каро снова изогнулась, напрягаясь из последних сил, и рухнула с головой в море безумного наслаждения.

А когда немного опомнилась, поняла, что Макс лижет ее отвердевшие соски, усиливая медленно отступающее блаженство.