Глава 11

Макс молча отодвинулся в тень. Другие последовали его примеру.

– Итак, чтобы арестовать шпионов, – пробормотал он, – нужно попасть на борт и захватить их шхуну.

– Но так, чтобы нас не заметили, – спокойно добавила Каро.

– Если взять маленький ялик, нас скорее всего не обнаружат, – предложил Верра.

– Я могу грести, – вызвался Джон, – даже с деревянной ногой. Но именно я должен первым предстать перед Даниэлой.

– Так и быть, – согласился Верра. – Остальные пойдут на абордаж, а Йейтс останется в ялике. Как только мы захватим шхуну, он сможет подняться на борт.

– А потом? – спросил Макс.

– Потом мы арестуем Ньюэмов во имя Короны, – мрачно сообщил Йейтс.

– Сэр Гавейн наделен такими полномочиями?

– Он имеет полную власть над всем и всеми в этих водах.

– Следует получить доказательство их измены, – вмешалась Каро. – Особенно тот список, что сделала Даниэла. Этого будет достаточно, чтобы убедить сэра Гавейна в их вине.

– Да, – согласился Йейтс. – Потом мы отвезем их в замок и передадим в руки сэра Гавейна. Мистер Лейтон, вы возглавите абордажную команду.

Макс поднял брови, ожидая возражений, но остальные с готовностью согласились.

– Прекрасно. Какого рода сопротивление вы ожидаете встретить?

– Я знаю хозяина шхуны, – объявил капитан Биддик. – Он не храброго десятка. Вряд ли посмеет отразить нападение.

– Зато Ньюэмы наверняка будут драться, – перебила Каро.

Макс взглянул на нее:

– Вы справитесь с Даниэлой?

– Надеюсь, – сухо обронила она.

– В таком случае я займусь ее братом, Питером. Биддик, вы возьмете на себя капитана шхуны. Верра, на вас – остальная команда.

Сантос широко улыбнулся:

– С большим удовольствием, сеньор.

– А теперь пора, – вставила Каро, показывая на шхуну.

Судно пришло в движение. К счастью для преследователей, ветра почти не было, и паруса обвисли. Но шхуна все же направлялась к узкому выходу из гавани, готовясь миновать предательские скалы по обеим сторонам.

– Вы найдете нам ялик, сеньор Верра? – спросил Макс.

Один за другим они крадучись спустились по крутому холму, у подножия которого располагалась гавань. Макс велел Верре идти вперед, наблюдая, как бывший контрабандист осматривает лодки, пришвартованные у причала, чтобы выбрать наиболее подходящую для их целей. Каро, похоже, тоже знала, что делает, и проворно и умело помогала Сантосу. Она села за румпель. Мужчины взялись за весла. Джон Йейтс трудился с угрюмой решимостью, стиснув зубы, и вскоре суденышко уже разрезало темную воду, почти бесшумно, если не считать слабого плеска воды. По безмолвному знаку Макса они остановились, подойдя к своей цели. Абордажный крюк взвился над правым бортом, давая нападающим возможность захватить судно. Первым по канату полез Верра и, приостановившись, чтобы взглянуть через поручень, дал понять, что путь свободен, после чего исчез из виду. Следующим был Макс. Бесшумно спрыгнув на палубу, он немедленно спрятался за бочонками, принайтовленными около грот-мачты. Ньюэмов нигде не было видно, но с полдюжины членов команды возились с парусами и такелажем. Мужчина за штурвалом, выкрикивавший приказы на испанском, был, разумеется, хозяином шхуны.

Макс на мгновение вспомнил о Каро. Сумеет ли она взойти по трапу? Но она появилась почти сразу, подтвердив свое заявление, что обладает многими весьма неженскими умениями.

За ней последовал капитан Биддик. Как было уговорено, Йейтс остался на ялике, пока ему не спустят веревочный трап. Едва Биддик ступил на палубу, Макс дал сигнал начинать и прежде всего, добежав до мостика, прижал к затылку испанского капитана дуло пистолета.

– Сеньор, вы немедленно передаете судно под мое командование и прикажете спустить паруса. Сэр Гавейн Олуэн хотел бы допросить ваших пассажиров.

Если не считать удивленного возгласа, хозяин шхуны не издал ни одного звука протеста и немедленно подчинился. Команда быстро последовала его примеру, сдавшись без борьбы.

Макс оставил Биддика охранять испанского капитана и подошел к Каро, ожидавшей у люка, ведущего в каюты. Макс стал спускаться первым.

Они нашли Даниэлу и ее брата в первой же каюте. Оба сидели за маленьким столиком, распивая вино: вероятно, праздновали успех. Но ее самодовольная улыбка сменилась ужасом при виде пистолетов Каро, нацеленных ей в голову. Питер резко вскочил, словно намереваясь бежать, но Макс последовал примеру Каро, и, опасаясь, что он спустит курок, мистер Ньюэм быстро переменил решение, поднял руки и рухнул на стул.

– Что все это значит?! – пронзительно взвизгнула Даниэла.

– Думаю, вы сами понимаете, – отрезала Каро, сунула один пистолет за пояс брюк и принялась обыскивать каюту, начав с ридикюля и карманов плаща Даниэлы.

– Какая наглость! Возмутительно! – запротестовала Даниэла как раз в тот момент, когда на пороге появился Джон. В руке он нес два отрезка веревки, одним из которых связал руки Даниэлы, несмотря на громкие протесты последней. Похоже, ему доставляло удовольствие видеть свою бывшую возлюбленную в таком положении, но Макс решил, что пока Джон не причинит особого вреда пленникам, и поэтому вполне может допросить изменницу.

Но тут Каро открыла саквояж, спрятанный под койкой, и вытащила кожаный мешок, в котором обнаружилась стопка документов. Даниэла мигом смолкла.

Каро показала бумаги Йейтсу, который, мрачно кивнув, зловеще уставился на рыжеволосую красотку. Даниэла вызывающе подняла подбородок.

– В чем меня обвиняют? Я не совершила никакого преступления!

– Возможно, если только измену нельзя назвать преступлением, – с горечью, но спокойно ответил Джон.

– Не понимаю, о чем это вы.

Его взгляд был исполнен жгучего презрения.

– Ты воображала, что перед тобой жалкий влюбленный глупец, дорогая. Но дневник, который ты столь тщательно скопировала, был поддельным.

Прелестный ротик изумленно приоткрылся, но только на секунду.

– И что же? Мне было любопытно больше узнать о тебе, – парировала она.

– Что ты искала? Список имен?

Даниэла упрямо молчала.

– Кто нанял тебя?

– Мне нечего сказать.

– В таком случае будешь исповедоваться перед сэром Гавейном. Посмотрим, насколько уютной покажется тебе подземная тюрьма замка. Будешь сидеть там до тех пор, пока не назовешь имя своего нанимателя.

– Вы не посмеете удерживать меня против моей воли!

Джон невесело усмехнулся:

– Не в моих правилах противоречить леди. Но мы можем и посмеем.

– Я обращусь к губернатору острова!

– Обращайся сколько угодно. Быстро поймешь, что слово сэра Гавейна – закон на этом острове и губернатор исполняет все его желания. Заодно узнаешь цену своему упрямству. Если и дальше будешь так себя вести, сэр Гавейн отправит вас обоих в Австралию с первым же судном, везущим партию каторжников. К тому времени, как ты проведешь несколько месяцев, скованная одной цепью с другими осужденными, у тебя быстро развяжется язык!

Даниэла, поняв, что он не намерен шутить, отвела взгляд.

Проверив узлы в последний раз, Джон шагнул к Питеру, все это время тихо сидевшему на месте, но, когда нагнулся, чтобы связать предателя, тот вскочил, оттолкнул Джона и метнулся к двери. Каро прицелилась в правое бедро Питера и едва не спустила курок, но Макс успел схватить ее за руку.

– Не стоит торопиться. Пусть бежит.

Каро обожгла его яростным взглядом, явно возмущенная вмешательством.

– Далеко не уйдет, – заверил Макс, и оказался прав. Когда они вывели Даниэлу из каюты и вытащили на палубу, Питер Ньюэм уже валялся у поручня лицом вниз, а ухмыляющийся Сантос Верра стоял над ним, прижимая к доскам обутой в тяжелый сапог ногой.

Капитан Биддик с самым веселым видом рывком поставил Питера на ноги.

– Смотрите, кого мы поймали! Цинготную трюмную крысу! – воскликнул он, умело стягивая веревку на запястьях пленника. После этого оставалось только спустить парочку в ялик и доставить на берег.

К этому времени луна уже ушла за горизонт, и при слабом свете звезд они довольно долго ждали, пока Верра приведет экипаж. Пленников втолкнули внутрь. Йейтс и Биддик, которым предстояло играть роль охранников, сели по бокам. Верра устроился на козлах и погнал лошадей к замку.

Каро и Макс привели своих коней и последовали за экипажем.

Бриллианты звезд сияли на черном бархате неба. Тишину нарушали только грохот колес экипажа и топот копыт.

Каро уже изнемогала от усталости, но на душе было легко. Им все же удалось перехитрить Ньюэмов!

Однако тревога немедленно вернулась, когда Макс стал задавать нескромные вопросы:

– Скажи, сэр Гавейн надолго их задержит?

– Ровно настолько, чтобы обнаружить, что им нужно и кто их нанял.

– Их действительно отошлют в Австралию?

– Вероятно, нет, хотя сэр Гавейн может им этим пригрозить.

– Но судить за шпионаж их не будут.

– Нет, – покачала головой Каро. – Мы не желаем открытого процесса.

– Предпочитаете секретность, – констатировал Макс каким-то странным тоном, и Каро неловко заерзала в седле.

– Уверена, что ты поймешь, почему мы предпочитаем не афишировать наши дела. А сэр Гавейн скорее всего даже не попытается наказать Даниэлу и ее брата и вместо этого предпочтет освободить их и позволит вернуться в Англию. В этом случае мы станем следить за ними. Но прежде он сообщит о них нашим агентам в Европе, и теперь, когда мы предупреждены, будем держаться начеку.

Последовала долгая пауза, прежде чем Макс едва слышно спросил:

– Скажи, а кто они такие, эти «хранители»?

Сердце Каро пропустило удар.

– Это всего лишь название, которое мы дали нашему отделу.

Судя по тому, как пристально смотрел на нее Макс, вряд ли такое объяснение его удовлетворило. И следующие его слова только подтвердили это:

– Ваш отдел, похоже, чрезвычайно хорошо организован. А у сэра Гавейна имеются огромные возможности. Вы действительно работаете на министерство иностранных дел?

– Да, разумеется.

По крайней мере, хоть это не ложь.

– Мне кажется удивительным, что один из отделов министерства почему-то находится на маленьком средиземноморском острове.

– Мне казалось, я все объяснила. Наша близость к Европе – большое преимущество для политики министерства иностранных дел, хотя уединенность иногда мешает.

– Но есть вещи, которые ты не решаешься открыть?

– Тебе придется спросить сэра Гавейна, – уклонилась Каро.

– А он ответит на мои вопросы?

– Он предложил тебе место рядом с нами. Если ты согласишься, уверена, он расскажет все, что тебе необходимо знать.

– Не раньше?

– Вряд ли.

Ей очень хотелось усыпить подозрения Макса, но сама она не имела права говорить о «хранителях», особенно без разрешения сэра Гавейна. Вероятно, это разрешение будет получено. Сегодняшние действия Макса только подтвердили ее растущее убеждение в том, что он прирожденный защитник и будет великолепным «хранителем».

Если ему выпадет узнать истинную историю и цели ордена, если он увидит всю серьезность и важность того, чем они занимаются, вполне возможно, Макс скорее решится присоединиться к ним.

– Я, разумеется, постараюсь все обсудить с сэром Гавейном, – пообещала Каро. – В твоем случае он может сделать исключение, учитывая, что ты уже немало помог нам.

Прошло не меньше часа, прежде чем Каро удалось поговорить с сэром Гавейном с глазу на глаз. Ньюэмов доставили в его замок и долго допрашивали, после чего Каро отвела баронета в сторону и пустила в ход самые веские аргументы.

К ее облегчению, сэр Гавейн согласился выйти в гостиную, где ждал Макс.

– Мистер Лейтон, я хочу выразить искреннюю благодарность за ваши неоценимые услуги, – начал он, когда Макс поднялся с дивана. – Мисс Ньюэм и ее брат могли бы причинить серьезный вред нашей организации. Залог нашего успеха – полнейшая секретность при выполнении заданий, и назвать имена членов ордена – значит погубить все дело, не говоря уже о том, что эти агенты могли стать мишенью для мести разоблаченных врагов.

– А она назвала имя своего нанимателя?

– Назвала. Какой-то англичанин. Остается узнать, насколько правдива ее исповедь, так что придется принять соответствующие меры, чтобы защитить нас. Но пока мы не удостоверимся, что Ньюэмы не представляют для нас опасности, они останутся здесь, на Кирене, под домашним арестом, – объяснил сэр Гавейн и, помолчав, продолжал: – Каро убедила меня, что вы заслуживаете более честного объяснения. И что, если мы надеемся убедить вас присоединиться к нам, пора показать, в чем заключается наша миссия. Каро, ты окажешь нам эту честь?

– Да, разумеется, – кивнула она.

Макс различил в ее голосе нотки воодушевления, но тон сэра Гавейна оставался торжественным.

– Надеюсь, вы поймете, почему мы должны потребовать от вас клятвы молчания, мистер Лейтон. То, что вы увидите, – это священное сокровище. Поговорим, когда вы вернетесь.

Макс кивнул, сбитый с толку загадочными словами баронета, но готовый следовать установленным правилам.

Сдерживая любопытство, он покорно вышел из комнаты вслед за Каро, которая повела его в другой конец замка и вниз, в самую глубину подземелий, где огромным старинным ключом открыла замок крепкой дубовой двери и ввела Макса в темное, затхлое помещение. Зажгла лампу, открыла еще более тяжелую дверь и плотно прикрыла за собой. Перед ними протянулся широкий наклонный проход, постепенно спускавшийся еще ниже. Здесь тянуло холодом и пахло сыростью и солью: очевидно, море было совсем недалеко. Еще несколько минут – и они оказались в пещере, где плескалась темная вода.

– Подземное озеро? – спросил Макс.

Каро кивнула, отвязывая первую из трех шлюпок, пришвартованных у короткого деревянного причала.

– Здесь есть немало пересекающихся тоннелей, которые соединяются с несколькими подводными пещерами.

Макс оглядел пещеру, по стенам которой росли сталагмиты странной формы, сверкающие в свете лампы, а с потолка спускались длинные призрачно-белые сталактиты – результат веками просачивавшейся сюда дождевой воды: недаром по стенам поблескивали длинные потеки.

Черные отверстия – это, несомненно, тоннели, о которых упоминала Каро, узкие лазы, ведущие в различных направлениях, связывающие лабиринт пещер.

Каро повесила фонарь на носу шлюпки и подождала, пока усядется Макс, прежде чем присоединиться к нему.

– Прости, но придется завязать тебе глаза, – извинилась она.

– Это действительно требует такой секретности?

– Обещаю, скоро сам все поймешь. Но прежде ты должен поклясться честью, что никогда и ни при каких обстоятельствах не откроешь увиденного в этих пещерах.

Она никогда еще не выглядела такой серьезной.

– Клянусь, – торжественно сказал он, позволяя ей завязать себе глаза носовым платком.

Каро долго гребла, пока Макс терпеливо ждал. Наконец она остановилась и подняла весла. Здесь воздух был уже свежее, и эхо казалось странно гулким. Макс слышал, как вода мягко бьется о стены, а вдалеке волны тихо шепчут что-то, накатывая на берег.

– Можешь снять платок, – разрешила Каро.

Макс с готовностью повиновался. Оказалось, что они находятся посреди огромного озера, в большой природной впадине. Пламя масляного фонаря едва прорезало густую тьму сводчатой пещеры размером с собор. При виде такого великолепия у Макса гулко забилось сердце. Фантастические формы и фигуры окружали их. Гигантские колонны и арки поднимались со дна озера и возвышались между сталактитов, исчезающих в темноте высокого изогнутого потолка.

Даже в рассеянном свете было видно, что эти невероятные создания природы переливались всеми цветами радуги, от чистого хрустально-белого до серого, испещренного различными оттенками красного и желтого.

– Впечатляюще, – пробормотал он почти благоговейно.

– Это еще не то место, – пояснила Каро и снова взялась за весла, принимаясь грести к дальней стене, прорезанной впадинами и углублениями.

Вода озера переливалась, как черный атлас, но Макс во все глаза разглядывал великолепное зрелище, разворачивающееся перед ним по мере того, как свет фонаря скользил и играл по стенам в призрачном танце.

Немного погодя он понял, что Каро направляется к какой-то трещине, сквозь которую пробивалось слабое свечение. Проход был таким узким, что едва вмещал маленькую лодку, и к тому же несколько раз изгибался.

Постепенно свечение становилось ярче, но когда они выплыли из тоннеля, ослепительный блеск ударил по глазам, застав Макса врасплох. Вдоль стен крохотными солнцами пылали факелы. Эта пещера была гораздо меньше, размером примерно с грот Каро, но атмосфера в ней царила приглушенно-торжественная, как в церкви… или в храме. И, как в храме, тут властвовало то, что выглядело алтарем.

Вода заканчивалась у каменного карниза. В двадцати футах от него шел ряд грубо вырубленных в камне ступенек, ведущих к алтарю, сверкавшему золотом и серебром. Прямо из алтаря словно вырастал меч – великолепное оружие со стальным лезвием и золотой, украшенной драгоценными камнями рукояткой.

Макс от неожиданности задохнулся. Свет отражался в бесценных камнях, но не роскошь отделки лишила его дара речи. Меч излучал ауру, казавшуюся невероятно мощной, почти мистической.

– Именно это имел в виду сэр Гавейн, когда говорил о священном сокровище? – пробормотал он, заикаясь.

– Да.

Она привязала шлюпку к кольцу, ввернутому в камень, и вышла, после чего отступила в сторону, позволяя Максу подняться первым.

На какой-то момент, когда пламя факелов мигнуло и мир погрузился во тьму, Макса охватило странное ощущение – ощущение покоя… наполненного необычайной энергией.

– Господи, – прошептал он.

– Ты тоже это почувствовал, – кивнула Каро, не нуждаясь в ответе.

– Что это за место? И этот меч…

– Легенда во плоти.

– Легенда?

– Что ты знаешь о короле Артуре?

– Мифическом Артуре Мэлори и Мильтона?

– Он не был мифом, Макс. Потому что жил на самом деле. И это его меч, экскалибур.

Потрясенный, ошеломленный, Макс оглядел пещеру, но меч словно притягивал его взор.

– Как он оказался здесь?

– Это долгая история. Возможно, ты предпочтешь выслушать ее сидя.

По обе стороны от алтаря высились гранитные плиты, образуя природные скамьи. Каро подвела его к той, что справа, где Макс мог как следует рассмотреть меч.

– Согласно легенде, экскалибур был выкован эльфом-кузнецом на Авалоне и подарен королю Артуру Дамой с Озера.

– В тех вариантах легенды, которые я читал, – заметил Макс, – меч исчез. На смертном одре Артур заставил своего рыцаря вернуть его Даме.

– Да. Потребовал, чтобы сэр Бедивер бросил его в воду.

– Но меч уцелел?

– Да. Его принесли сюда изгнанные рыцари короля Артура и их последователи, включая первого сэра Гавейна.

Макс, нахмурясь, всмотрелся в Каро, но понял, что она не шутит.

– Сэр Гавейн считался лучшим и самым верным из рыцарей Артура, но легенды гласят, что он был убит.

– О нет, только тяжело ранен. Но он не погиб и приехал сюда, чтобы оправиться от ран. Даже тогда Кирена была убежищем для изгоев, – тихо продолжала Каро. – Сэр Гавейн и двадцать других рыцарей, которые восседали за Круглым столом Артура, поселились здесь, но им не давала покоя великая цель. Их собственный крестовый поход, если так можно выразиться.

Он едва слышал ее голос.

– Они создали орден, Макс. «Хранители меча». Они намеревались нести дальше благородные идеалы Артура: защищать добро и уничтожать зло. Так они стали тайным обществом защитников.

По спине Макса прошел озноб. Картина, нарисованная Каро, поразила его настолько, что он долго молчал, прежде чем ответить.

– Если в твоей истории содержится хотя бы доля правды, все это происходило больше тысячи лет назад. Ты говоришь, меч все это время был здесь?

– Он был спрятан во времена владычества мавров и правления испанцев. Но все это время оставался здесь, – подтвердила Каро.

– А «хранители»?

– На протяжении темного периода нашей истории орден почти исчез из памяти людей, но во времена гражданских войн в Англии снова возродился.

– Почему?

– Первоначально для того, чтобы помогать роялистам, которых преследовал Кромвель. «Хранители» помогли бесчисленным жертвам отправиться в Новый Свет и дали убежище на Кирене остальным отверженным. Но после окончания войн они поняли всю необходимость продолжать свою деятельность. Кто-то должен был защищать беззащитных, униженных, беспомощных, угнетенных. Поэтому они решили сделать Кирену постоянным владением Британской короны. Именно «хранители» помогли Англии получить Кирену по Утрехтскому договору.

Мак свел брови, пытаясь осознать весь масштаб сказанного Каро.

– А связи с министерством иностранных дел?

– Это началось гораздо позже. Официальный статус «хранителей» был определен британским правительством только несколько десятилетий назад, когда они стали секретным оружием министерства. С тех пор «хранителям» пришлось выполнить немало серьезных заданий, связанных в основном с Французской революцией и борьбой против Наполеона. Они спасли многих аристократов от гильотины. В те времена отец был одним из главных «хранителей» и погиб несколько лет назад, выручая своего агента из лап наполеоновских головорезов. Но… – Она тяжело вздохнула. – Никто не должен знать правду о смерти моего отца, да и о его жизни тоже.

– Но почему это должно храниться в такой тайне?

– Видишь ли, если о нашем существовании станет известно, мы не сможем действовать так быстро и успешно. Поэтому мы всеми силами стараемся не обнаружить себя.

– И теперь орденом управляет сэр Гавейн? Насколько я понял, он потомок того самого сэра Гавейна?

– Да. Главенство над «хранителями» передавалось по линии потомков первых рыцарей Круглого стола. Наш сэр Гавейн – глава нынешнего ордена. Решает, какие задания принять и каких агентов послать.

– Но как он узнает, какое задание стоит выполнить?

– Иногда приходит просьба о помощи от британского правительства, иногда – от частных лиц из любой европейской страны. Сэр Гавейн определяет, насколько велика степень риска.

Впервые с появления в пещере Макс невольно улыбнулся.

– Твои друзья не показались мне людьми, боящимися рисковать. Недаром сначала произвели на меня впечатление шайки дерзких авантюристов или мятежников.

– Да, мы не боимся опасности, это правда. И разумеется, ценим отвагу. И не всегда придерживаемся правил. Но мы также хотим иметь хотя бы небольшой шанс на успех. Все «хранители» клянутся оберегать невинных и защищать правое дело, но ни у кого из нас нет желания стать мучениками. Глупо было бы вставать на защиту любого дела, каким бы оно ни было справедливым или достойным, если в результате все кончится нашей гибелью. В этом случае орден скоро прекратил бы свое существование.

Это замечание заставило Макса задаться вопросом, кто именно принадлежит к ордену «хранителей».

– Насколько велик сейчас орден?

– Дюжина или больше активных членов живут на Кирене, но более пятидесяти остальных рассеяны по всей Европе и Англии и занимают высокое положение в обществе и правительстве. Среди нас даже есть несколько американцев и два французских офицера – двойные агенты в окружении Наполеона. Именно их фальшивые отчеты последние двадцать лет мешали французскому флоту захватить Кирену. По традиции сыновья каждой правящей семьи в каждом поколении служат ордену, как, впрочем, и дочери. У всех наших членов различная история – ссыльные, авантюристы, бывшие жертвы преследования… Иногда знатные семьи посылают сюда своих блудных сыновей на исправление.

Неожиданная мысль осенила Макса.

– Повес вроде Кристофера Торна?

– Именно, – улыбнулась Каро. – После одного особенно непристойного случая во время учебы Торна в университете герцог, его отец, так разгневался, что умолил сэра Гавейна взять на себя задачу перевоспитания сына.

– И, насколько я понял, до некоторой степени это ему удалось?

– Более-менее. Торн – один из наших лучших агентов.

– А Алекс Райдер?

– Райдер был наемником, который несколько лет назад прекрасно показал себя в деле. Никто не может сравниться с ним в тайных операциях.

– А как насчет Сантоса Верры?

– Он был необычайно хитрым контрабандистом, оказавшим неоценимую помощь «хранителям». Поэтому его пригласили вступить в орден.

Макс удивленно покачал головой.

– Ты сказала, что дочери тоже могут служить ордену? Именно так ты стала «хранителем»?

– Да. Я заняла место отца после его смерти и стала одной из немногих женщин-«хранителей».

– Я заметил, что сегодня ты без труда взбежала по трапу на борт шхуны.

– Потому что тренировалась для этой роли почти всю свою жизнь. Поскольку у моего отца не было сына, который мог бы унаследовать его место в ордене, отец воспитывал меня, как мальчика.

– Но ваши задания, должно быть, требуют больших расходов.

– Да, подчас огромных, – кивнула Каро. – Нам нужны быстроходные суда, кони, оружие, деньги на взятки и выкуп… иногда мы платим местным проводникам и наемникам. Но нас очень хорошо финансируют. И деньги поступают из нескольких источников: целый клад в золотых монетах, поднятых с затонувшего испанского галиона, британское правительство… Те, кому нам удалось помочь, обычно предлагают награду, если имеют средства, разумеется. Иногда мы получаем пожертвования от богатых людей, которые просто слышали истории о наших подвигах и хотят поддержать наше дело. В Европе наши деяния стали легендой. О нас рассказывают шепотом, как о сказочных персонажах.