6

Дейзи не верила своим ушам. Ричард посмел заговорить о прошлом! Заинтригованная, она последовала за ним в библиотеку. В этой комнате ничего не изменилось: книжные шкафы вдоль стен, старинные удобные кресла, напольная подставка для книг, секретер, журнальный столик — все стояло здесь столько лет, сколько она себя помнила.

Черт возьми, Ричард прекрасно знал, почему они вынуждены были скрывать свои отношения. Он знал, как поступил бы ее отец, проведай он о том, что они стали любовниками! И как он посмел так низко думать о ней, считая, что она просто развлекалась с ним?!

Ричард поставил кружки на журнальный столик и включил торшер. Прищурив глаза, Дейзи следила за его движениями, с трудом сдерживаясь, чтобы не взорваться встречными обвинениями. Если б он бросил ей такое обвинение тринадцать лет назад, она бы не задержалась с ответом, в ход пошли бы ногти и зубы! Теперь она, к сожалению, повзрослела и умеет контролировать свои чувства. Однако сердце билось чаще, чем обычно, пальцы дрожали. Взяв кружку, она забилась в кресло, подальше от Ричарда, чтобы тот не заметил, как она взвинчена. Что бы он ни сделал, что бы ни сказал, выдержка ее не подведет. А его оскорбительное обвинение заслуживает только презрения, она его проигнорирует.

— Помолвка существовала только в виде идеи и только в головах моего отца и Роя, я тут ни при чем.

— Неужели? Готовили помолвку, даже не известив тебя? — резко спросил Ричард внезапно охрипшим голосом, в котором, несмотря на вызывающий тон, послышалась горечь.

Иными словами, он ей не поверил. Остановившись в нескольких шагах от ее кресла, он смотрел на нее, расставив ноги и засунув руки в карманы джинсов. Взгляд Дейзи невольно остановился на его узких бедрах, но, устыдившись себя, она поторопилась отвести взгляд и поднесла к губам кружку. С бренди он явно переборщил, зато первый же глоток смеси снял с нее лишнее напряжение, и она смогла вздохнуть посвободнее. Пусть думает что угодно, решила Дейзи, это его проблемы. Однако внутренний голос подсказывал, что все не так. Сделав еще один глоток, она наконец решилась.

— Наши отцы дружили еще со студенческих лет. В свое время семейство Скоттов поселилось недалеко от нашей усадьбы, и они продолжали встречаться. Рой был крестником моего отца. Во время школьных каникул мы много времени проводили вместе. Возможно, леди Скотт жалела меня, девочку, не знавшую материнской ласки, а отец был рад сбагрить меня им, чтобы я не путалась у него под ногами. Мне было двенадцать лет, когда произошло трагическое событие. Леди Скотт сильно разбилась, упав с лошади, и скоро умерла. Мои визиты в их дом прекратились, но с Роем мы иногда встречались. Он приезжал к нам со своим отцом. Мой отец мечтал, чтобы мы когда-нибудь поженились.

Воспоминания затуманили ее глаза. Она могла заполучить в мужья Роя вместе с немалым состоянием семейства Скоттов и хоть раз в жизни no-настоящему порадовать своего отца.

— Хочешь сказать, что этот слизняк любил тебя? — спросил Ричард.

Не имел он права задавать ей такой вопрос и оскорбительно обзывать Роя. К тому же ответа она не знала, потому что ее никогда не интересовали чувства Роя. Да, в подростковом возрасте Рой иногда своими взглядами смущал ее и даже ухитрился пару раз неловко поцеловать ее в губы, хотя она к этому не была готова. Любил ли он ее? Вряд ли. Скорей всего, в нем взыграло юношеское половое влечение и желание исполнить волю отца. И собственная бесхарактерность.

Дейзи ответила равнодушным пожатием плеч и продолжала пить молоко, приправленное бренди.

— У этого мерзавца, похоже, вообще сердца не было! — вдруг вырвалось у Ричарда. Правда, он тут же понизил тон. — С письмом ты явно опоздала. К тому времени он наверняка уже знал о твоих прогулках со мной, из-за чего и не состоялось ваше обручение. Представляю, каково ему было. — Ричард быстрыми шагами подошел к ней и, склонившись, презрительно посмотрел ей в лицо. Глаза его были неприятно прищурены. — А ты лишь равнодушно плечиком пожимаешь!

Жаркая волна гнева поднялась в Дейзи. Да как он смеет так вести себя с ней?! Она поставила кружку на ковер, поднялась и пошла на него.

— Пытаешься переложить на меня вину за то, что тогда произошло? Так обычно и поступают истинные виновники. Ты не оригинален.

Глаза Ричарда сверкали, он явно не собирался отступать перед ней. Ситуация была чревата скандалом, но Дейзи не собиралась трусливо бежать от нее. Главный виновник он, а не она! Ладони ее вспотели, физическая близость Ричарда мешала ей. Забавно, обычно гнев людей разводит, а у них все наоборот. Ричард криво усмехнулся.

— Что ты говоришь?! Значит, это не ты написала мне, что больше не желаешь меня видеть? В лицо ты мне сказать такое не осмелилась. Или просто не снизошла.

Да, она написала ему, что не желает его больше видеть, и отрицать сам факт не собиралась. Но Ричард подло передергивает.

— Тебя дома не было! — зло выкрикнула она. — После встречи с моим отцом ты удрал. Забыл?

До сих пор в ушах ее стоял визгливый голос отца: «Можешь забыть своего подзаборного любовничка! Я предложил ему денег, чтобы он исчез с глаз долой. Долго он не раздумывал. Схватил деньги и был таков. Он больше не вернется. Надеюсь, это охладит твой пыл. А если тебе этого недостаточно, пойди и спроси у Сьюзен Харрис, кто отец ее отпрыска!»

В душе Дейзи царил сумбур. Раздираемая противоречивыми чувствами, она не хотела углублять конфронтацию с Ричардом. Прилив адреналина в кровь только усилил ее физическое влечение к Ричарду. Все тело горело, сердце билось где-то в горле. Несмотря на вспышку гнева, она наслаждалась происходящим.

— Да, я написала тебе письмо и оставила его у твоей матери. А чего ты ждал? — тихо спросила Дейзи, хотя ей хотелось кричать.

Ну как объяснить ему, не теряя достоинства, насколько сильно она страдала из-за его жестокого предательства? Проще дать ему пощечину. Словно догадавшись о ее намерении, Ричард схватил ее за плечи и пристально посмотрел в глаза.

— Чего я ждал?! — Голос его срывался на крик. — И это ты говоришь мне?! Но ведь было же время… — Он вдруг замолчал и провел пальцами по ее щеке. — Было время, когда ты предвосхищала все мои желания. Мы понимали друг друга без лишних слов, и ты никогда не заставляла меня ждать. Помнишь? — тихо спросил он.

Ласковое прикосновение его пальцев удерживало ее гораздо крепче, чем грубая хватка, которую он позволил себе перед этим. Дейзи поняла, что оказалась в ловушке. Темные инстинкты, которые она слишком долго сдерживала, стали требовательнее. Голова закружилась, когда он повторил громче:

— Помнишь, Маргаритка? Нам стоило заглянуть друг другу в глаза, и мы уже не могли разомкнуть рук. А помнишь, какими ненасытными мы были? Ты всегда была нетерпеливой и требовала полной близости. Помнишь?

— Прекрати! — Слово прозвучало у нее как стон.

Губы Дейзи дрожали, тело жаждало прикоснуться к нему. Зов плоти и душевная боль по утраченной навеки любви смешались в одно целое. Ни дышать, ни думать в этот миг она не могла.

— Отпусти меня, — выдавила она из себя и с ужасом поняла, что протестует только ум, а тело не слушается ее.

— Отпущу, если ты этого действительно хочешь. — Голос Ричарда звучал вкрадчиво и страстно. — Но ты не хочешь. Как и прежде, ты готова отдаться мне. Отрицай, если это не так, только не лги.

Пальцем он обвел ее полураскрытые губы, и она почувствовала болезненный спазм внизу живота. Ей хотелось укусить его за этот палец с досады на собственную беспомощность. Видимо, он прочитал это желание в ее глазах, потому что быстро убрал руку от ее губ, провел по ее щеке и скользнул ниже, к вырезу, чем вызвал у Дейзи панику.

— Напрасно ты противишься самой себе, — добавил он тихо и словно ненароком коснулся торчавших под щелком затвердевших сосков ее груди.

Дейзи задохнулась, несказанно наслаждаясь, как когда-то, нежными прикосновениями Ричарда. Словно не было всех этих лет, и то, что, казалось, должно было остаться в прошлом, истлеть в мягкой земле парка, вспыхнуло в ней с разрушительной силой. С готовностью открыв губы и подняв отяжелевшие веки, она посмотрела ему в глаза. В них читалось откровенное желание. Ее словно пронзило током. Как легко было поддаться давно забытой страсти, охватившей Дейзи в этот момент! Отдаться на волю чувств, тонуть в его необыкновенных глазах, чувствовать его жадные до поцелуев губы на своих губах. Казалось, в ней не осталось и капли воли к сопротивлению.

— Итак… — Медленно и глубоко вздохнув, Ричард опустил взгляд на ее губы. — Маргаритка не возражает. — Он склонил голову. — Хорошо, очень хорошо.

Губы его были совсем близко, она ловила его дыхание и запах тела, такой родной, что у нее кружилась голова. Он успел коснуться уголка ее рта, когда она неожиданно для себя отдернула голову, уйдя от поцелуя, обладавшего у Ричарда такой магической силой, что после него отступить не удалось бы.

Лизнув ее нижнюю губу, Ричард сжал ладонями узкую талию Дейзи. Вид у него был спокойный, а она чуть не рыдала от разочарования.

— У тебя губы сладкие, как у ребенка, — тихо произнес он, убрал ладони и сделал шаг назад, продолжая разглядывать ее явно возбужденное тело с торчащими сосками, полуоткрытые губы и затуманенные желанием глаза. — Что ж, первый раунд я выиграл. Тебе необходимо поспать, Маргаритка, — ровным голосом продолжил Ричард. — Это в семнадцать лет ты могла прогулять всю ночь, а утром выглядеть очаровательной, как всегда. — Он сдержанно и чуточку грустно улыбнулся. — Но все изменилось, не правда ли?

Намек на то, что она уже не так молода и утром будет выглядеть как драная кошка, если не выспится, заставил Дейзи покраснеть. Короче, она утратила для него былую привлекательность. Так можно было понять поведение Ричарда. Смущенная, подавленная, она старалась держаться прямо, направляясь к двери, но почти ничего не видела, глаза застилали слезы гнева и отчаяния.

Утром Дейзи посмотрела на себя в зеркало и вынуждена была признать правоту Ричарда. Выглядела она отвратительно. Вокруг глаз появились темные круги, а ее чудесная перламутровая кожа поблекла. В ярком свете весеннего утра, заливавшего маленькую спальню, она показалась себе привидением, не успевшим забиться в темный угол с первыми лучами солнца. Как это ни прискорбно, тебе уже не семнадцать лет, а целых тридцать. Пора с этим смириться. Нельзя позволять такому негодяю, как Ричард Редман, доводить тебя до постыдного и беспомощного состояния, в котором ты была готова заняться с ним любовью!

Вспомнив о ночном происшествии, Дейзи очень кстати порозовела. Удивительно, что она вообще смогла заснуть после всего случившегося. Ей бы провалиться сквозь землю от позора, в который ее ввергли Ричард и собственная слабость.

Прижав к вискам пальцы, чтобы унять пульсирующую боль в тяжелой голове, Дейзи тяжело вздохнула. Сама виновата, устало подумала она, нечего было вести себя так глупо. Похоже, жизнь тебя ничему не научила. Она стала вспоминать, с чего все началось у них с Ричардом…

После очередного выговора отца она мчалась, не разбирая дороги, к своему убежищу в верховьях ручья среди самой густой части леса и споткнулась о корягу. Падая, она неудачно подвернула ногу и не смогла встать. Сидя на земле, она видела, как быстро распухает нога, и поняла, что дело ее дрянь. Никто не пойдет искать ее до утра. Поэтому полной неожиданностью для нее стало появление рыжеволосого парня немного постарше ее. Разобравшись в ситуации после короткого знакомства, Ричард, ни слова не говоря, подхватил ее на руки и донес до дома.

Тогда Дейзи впервые почувствовала к совершенно чужому человеку полное доверие. В его руках она была защищена от враждебности окружавшего ее мира. Вот как началась их дружба, быстро перешедшая в страстную любовь. Она всегда бежала к нему на свидания, торопясь растаять в его объятиях. Этот чужак стал для нее роднее и дороже отца. Наверное, тогда она и совершила главную ошибку своей жизни.

Еще она вспомнила, что в тот день на Ричарде были темные потертые брюки и матерчатые ботинки на деревянной подошве. Его обнаженный загорелый торс блестел, густые пряди рыжих волос спадали на лоб, а из-под них сверкали золотистыми крапинками светло-карие глаза, в улыбке открывались белоснежные зубы. От него всегда веяло настоящей мужской силой и невероятной сексуальной привлекательностью. С ней сразу стало твориться что-то несусветное. Она едва могла говорить, но причиной была не боль в ноге.

— Приехала на каникулы? По всем приметам лето обещает быть грандиозным. — Он с интересом разглядывал ее худенькую фигурку в простеньком летнем платьице, ее длинные вьющиеся волосы, достававшие до пояса.

Разумеется, Дейзи знала, что в их пустом старом коттедже не первый год проживает вдова с сыном. Несколько раз она видела его в деревне, слышала и сплетни о его диких выходках. Но, впервые увидев его вблизи, она поверила всему, что о нем рассказывали, потому что любая девчонка не смогла бы устоять перед ним. Ричард всегда был неотразим…

Дейзи судорожно вздохнула и строго поджала губы. Глупышкой она тогда была. И эти ночные свидания… Чем они кончились? Как и прошлой ночью, ничем. Он ее отверг. Можно только посмеяться над собой, если б не было так грустно. Впрочем, хватит переживать из-за того, что не состоялось. Пора выкинуть эти глупости из головы, держаться с достоинством, выполнить заказанную работу и убраться отсюда как можно быстрее.

После душа Дейзи почувствовала себя лучше. Ту одежду, которую предложила ей мисс Гловер, она не наденет, решила Дейзи. Сегодня ей непременно надо выглядеть безукоризненно, чтобы справиться с одолевавшим ее смущением. Даже если Ричард ее не увидит, просто для себя. Она выбрала светлые льняные брюки, в которых ездила в ресторан, и шелковую нежно-кремовую блузку. Больше, чем обычно, пришлось уделить времени макияжу, пока не был достигнут желаемый результат. Вьющиеся волосы она собрала на шее большой черепаховой заколкой.

Спустившись вниз, Дейзи направилась к кухне в полной уверенности, что в доме, кроме нее, никого нет. Но там за столом сидела Энн и что-то писала. Увидев Дейзи, она поднялась ей навстречу и улыбнулась.

— Чудесно, что вы пришли. Я как раз писала вам записку. Будить вас не хотелось. В холодильнике есть полуфабрикаты, в стенном шкафу полно консервов. От голода, думаю, не умрете. Босс непритязателен в еде. Кстати, он уже отбыл в Брайдсвилл. Только не говорите мне, что в таком наряде вы собираетесь работать на чердаке! Джинсы и рубашка не подошли?

— Наверняка подойдут. — Дейзи смущенно уткнулась носом в чашку с кофе. — Просто сегодня чердак подождет. Я решила заняться теми комнатами, что на первом этаже. Еще кофе будете?

Энн сморщила свой очаровательный носик, пребывая в нерешительности.

— Пожалуй, да, выпью. Правда, мне давно уже следовало выехать, но десять минут ничего не изменят. — Она снова села к столу. — Откройте секрет, как вам удается всегда выглядеть такой стильной? Наверное, это у вас врожденное. А я, что ни надену, все равно выгляжу чучелом!

— Уверяю вас, Энн, вы ошибаетесь. — Дейзи села напротив и передала ей молочник и сахарницу.

Она чувствовала себя не совсем удобно. Женщина затеяла типично дамский разговор, а у нее были совсем другие планы. Вчера вечером она не решилась расспросить Энн о намерениях Ричарда. После того, что произошло между ними ночью, ей было особенно важно убедиться, что ее общение с Ричардом сведется к минимальному сроку. Не дав Энн открыть рот, она заговорила сама.

— Я обратила внимание, что дом приобретает черты функционального общежития. Уютного, светлого, но все-таки общежития. Что мистер Редман собирается здесь устроить?

— Разве вы не в курсе? — Энн удивленно захлопала ресницами и смущенно улыбнулась. — Ну, разумеется, вы не в курсе, иначе не стали бы спрашивать. — Она попробовала кофе и добавила в него сахара. — Мистер Редман вложил в недвижимость огромную сумму личных денег, а доходы от гольф-клуба и центра отдыха пойдут на содержание дома и зарплату обслуживающего персонала. Сам дом предназначен для детей из неблагополучных семей, они будут приезжать сюда на каникулы и выходные. Грандиозная идея! Здесь будут созданы все условия для активного отдыха и развлечения. Дети получат в свое распоряжение маленькую ферму с садом и огородом, научатся ездить верхом, у них будут спортивные игры на специальных площадках, они смогут ловить рыбу в ручьях. Ведь многие городские дети представления не имеют о сельской жизни. Время, проведенное здесь, принесет им больше пользы, чем унылые шатания по темным закоулкам города, где частенько их поджидают всякие несчастья.

Энн давно уехала, а Дейзи все никак не могла прийти в себя. То, что она услышала, просто не укладывалось в голове, потому что никак не вязалось с ее представлением о Ричарде Редмане. Человеке высокомерном, эгоистичном, способном на обман. Подтверждением могло служить его поведение прошлой ночью. Заявление, что он выиграл первый раунд, свидетельствовало о враждебных намерениях по отношению к ней. Именно после этих слов ее охватило чувство стыда и униженности. А может, она несправедлива к нему? И все выводы о нем ошибочны?

Дейзи заставила себя выкинуть из головы мысли о Ричарде. Ее ждет работа, и нечего тратить время и душевные силы на размышления о человеке, который объявил ей войну.

По лестнице она поднялась в комнату, которую когда-то занимал ее отец. Здесь стоял огромный шкаф, сохранившийся со времен королевы Виктории. В нем ничего не было, как и в ящиках уникального в своем роде комода. Видимо, все вещи забрала безутешная в своем горе Доррис Мэйо. Но самым ценным предметом из обстановки этой комнаты, пожалуй, была итальянская широкая кровать, украшенная позолоченной художественной резьбой, под балдахином на витых столбиках. Это королевское ложе отец делил со своей экономкой. К горлу Дейзи подкатил комок.

Описав в блокноте все мало-мальски ценное в комнате, она вновь погрузилась в горькие раздумья. Почему отец с раннего детства невзлюбил ее? Судя по взглядам, которые он иногда бросал на нее, даже ненавидел. Почему?! Надо обязательно увидеться с Доррис перед отъездом в Нью-Йорк, решила Дейзи.

Запретив себе отвлекаться, она продолжила осмотр дома. Гостевые комнаты, которые при ней почти всегда пустовали, теперь были заставлены разноцветной приятной для глаз детской мебелью. Двухъярусные кровати, тумбочки и навесные шкафчики — все было красиво и удобно. Детям здесь должно понравиться, подумала она. Несколько комнат переделали под душевые. Сколько же Ричард вложил сюда средств! И только с благотворительными целями! Почему он так поступил? Не иначе как из-за того, что слишком хорошо помнит свое нищенское, полное унижений и лишений детство.

Его мать, Вирджиния Редман, получала от государства скромное пособие, которое позволяло им с сыном едва сводить концы с концами. Чтобы немного заработать, она выращивала на маленьком клочке земли овоши и фрукты. Пыталась торговать плодами своего труда, но жители Блэк Спрингза настороженно относились к этой вечно угрюмой женщине с тяжелым взглядом и ее рыжему сорванцу и ничего не покупали. Кто-то даже пригрозил ей сообщить в комитет социального обеспечения, будто она занимается трудовой деятельностью, пытаясь обогатиться. Нелегко, вероятно, жилось матери с сыном в окружении тотальной враждебности. Они были для всех чужаками, никто не ведал, откуда они приехали в эти места. Ричард, встречаясь с Дейзи в то лето, ни разу не заговорил о своей прошлой жизни. Значит, даже тогда он не был с ней до конца откровенным.

Конечно, альтруизмом Ричарда можно только восхищаться, но ей почему-то не хотелось думать о нем хорошо. Впрочем, она знала почему. Опасно вновь оказаться в плену обаяния его личности. То, что это даже слишком вероятно, доказала прошлая ночь. На всякий случай Дейзи напомнила себе, что Редман человек дурной, он отказался от собственного ребенка. Пусть отец и называл Сьюзен Харрис шлюшкой, даже запрещал дочери разговаривать с нею, угрожая за непослушание запереть ее в комнате до отъезда в школу. Но именно отец посоветовал ей в те трагические для нее дни пойти к Сьюзен Харрис и спросить, от кого у нее ребенок. «Редман сделал ей ребенка! Не веришь мне, так пойди и сама спроси у нее!»

Эти слова стали последним ударом для Дейзи. Даже теперь, при одном воспоминании о печальном визите к матери-одиночке, ее била дрожь. В тот день она пережила самый тяжелый момент в своей жизни. Не стоило вспоминать о нем. Но сам дом, некогда родной для нее, вызывал воспоминания о днях, которые лучше забыть навсегда. Она все-таки пересилила себя и пошла к Сьюзен Харрис. Малышу было всего три месяца.

— Мой карапуз? Конечно, от Ричарда. Только он его знать не хочет! А чего от него ждать? Он всех своих девок бросал рано или поздно. У него же никакого чувства ответственности! — ответила Сьюзен на ее вопрос.

Заставив себя вернуться к осмотру комнат, Дейзи ничего ценного больше в доме не нашла. Те редкие предметы старины, которые хранились в ее памяти, отец, видимо, успел продать, чтобы оплачивать проценты по закладной. В ней поднялось раздражение, профессиональные услуги здесь никому не были нужны, оценивать в разоренном доме практически нечего. Редман заманил ее сюда под благовидным предлогом совершенно с иными целями! Но какими? Не хочется думать.

Пройдя по длинному коридору, Дейзи попала в старое крыло дома, построенного еще отцом ее прадеда. В детстве ее сюда не пускали.

— Там пауки и мыши, там половицы прогнили и ты провалишься, — запугивала ее Доррис. Но как-то, когда ей было уже лет десять, Дейзи набралась храбрости и впервые тайком проникла сюда. Конечно, теперь эти комнаты преобразились. Сквозь прозрачные стекла окон вливался солнечный свет, под ногами сверкал отполированный паркет, стены украшали яркие персидские ковры, стояла современная красивая мебель. Видимо, она попала в гостиную, которую Ричард обставил для себя. И над всем этим великолепием царила картина, которая свела их вновь, — «Маргарита»!

Затаив дыхание, Дейзи смотрела на портрет своего двойника, и сердце ее билось неровно. Если бы Юджин не признал в этой картине кисть старого мастера, а Ричард не соизволил бы приобрести неизвестный доселе шедевр, жизнь удачливого искусствоведа продолжала бы катиться и дальше по ровной колее без душевных потрясений. С Ричардом она никогда бы больше не встретилась. Глядя на портрет, словно на свое зеркальное отражение, Дейзи с мучительной болью в сердце думала о благословенном счастье, которое посетило их в то незабываемое, волшебное лето, и о его жестоком предательстве. Господи, прошло тринадцать лет, а боль все еще не прошла!

— Любуешься?

Бархатистый баритон вывел Дейзи из задумчивости. Она испуганно обернулась. Ричарда поразило страдальческое выражение огромных синих глаз на ее бледном осунувшемся лице. Его появление для нее стало явно полной неожиданностью. В этой части дома нельзя услышать шум подъехавшей машины.

— Ты не против, что я повесил картину здесь?

Несколько удивленная его вопросом, Дейзи посмотрела на него внимательно. В темно-синем деловом костюме и белой рубашке с галстуком он выглядел совершенно другим, чем ночью, но тоже необычайно привлекательным. Однако… какой странный вопрос!

— Картина принадлежит тебе, тебе и решать, где ее повесить. Надеюсь, у тебя есть охранная сигнализация?

— Слышу прозаический голос искусствоведа Дейзи Дэвис. — Губы Ричарда улыбались, но глаза смотрели строго и напряженно. — Давай посмотрим на это по-другому. Мы можем сказать, что девушка на портрете вернулась в свой родной дом. Ты не согласна? — весело спросил он.

— Глупости! — резко бросила Дейзи в ответ. — Ее душил гнев, этот человек насмехается над ней, но она не позволит ему развлекаться за ее счет! — Ты говоришь так, словно это мой портрет висит на стене. Но тебе, безусловно, хорошо известно, что это не я. А теперь, если ты меня извинишь…

— Художник словно писал его с тебя, — мягко возразил Ричард. — На нем ты такая, какой я тебя запомнил. Как только я прочитал об этой находке и увидел фотографию картины, я понял, что портрет этой девушки непременно должен висеть здесь. Как напоминание, что веши сами по себе не такие, какими нам кажутся. И люди тоже. Например, ты. Ты оказалась совсем не такой, какой я тебя представлял себе.

— Банальный случай — попытка свалить с больной головы на здоровую. Но с такой наглостью я еще не сталкивалась! — возмутилась Дейзи.

Неужели он столько лет таил злобу за коротенькое письмо, в котором она написала, что больше не желает его видеть? Уязвленное самолюбие? Через столько лет? Невероятно! Дольше терпеть она не может и уезжает. Сию минуту.

— Мистер Редман, — заговорила она железным тоном, — для моего дальнейшего пребывания в вашем доме оснований нет. Прежде всего, здесь не нужны мои услуги как профессионала. Ценных вещей в доме почти не осталось, их можно пересчитать по пальцам, остальная мебель ничего не стоит. Мнение Пола Фишера я сообщу вам в письменном виде.

— Как любезно с вашей стороны.

Ричард насмешливо смотрел на нее, приподняв бровь. Стоя между нею и дверью, он мешал ей выйти из комнаты, пришлось бы проходить в непосредственной близости от него. И оставаться с ним в одной комнате было небезопасно, она чувствовала, как в его присутствии воля ее слабеет, а гнев тает без следа. Дейзи нервничала, не зная, на что решиться.

— Что касается профессиональных услуг, тут ты права, они мне не нужны. Но мне нужны от тебя совсем другие услуги, и ты мне их окажешь, все до единой. Только после этого ты будешь вольна уехать. — Ричард задумчиво смотрел на нее. — Предлагаю не ходить вокруг да около, а сразу приступить к делу.

7

— Та-а-к… А почему, собственно, я должна согласиться? — спросила Дейзи с ледяной невозмутимостью, от которой на самом деле была далека. Потому что сердце радостно забилось и тело — ох уж это предательское тело — мгновенно согласилось тоже.

Давным-давно они выполняли все желания друг друга. И теперь Ричард предлагает повторить прошлое? Значит, то, что произошло минувшей ночью, было лишь прелюдией к неизбежному. Ладони ее взмокли, капли пота выступили на лбу. Она не могла унять растерянность и возбуждение, беспомощная перед требованиями плоти.

— Потому что ты мой должник, — ответил Ричард, тяжело роняя слова и не спуская взгляда прищуренных глаз с ее губ. — Ты задолжала мне за тринадцать впустую потраченных лет.