Магия первой любви

Здравый смысл подсказывал ей: молча выйди из комнаты, собери вещи и вызови такси. Не станет же он удерживать ее силой. А сердце не соглашалось с этим и кричало: останься! Ее поколебало очевидное. Их бурный юношеский роман оставил в Ричарде неизгладимый след. Самый глубокий, даже считая его легкомысленное отношение к женщинам. Возможно, по иронии судьбы обстоятельства свели их для того, чтобы их любовная история окончательно завершилась и канула в Лету. Отступать в такой момент она не имеет права. Пусть же случится то, что суждено. Похоже, я становлюсь фаталисткой, мелькнуло в голове Дейзи.

— Судя по твоим успехам, в эти тринадцать лет ты времени зря не терял, — нашлась, что ответить. Дейзи.

Надо было делать вид, что у них идет самый обычный разговор, иначе можно сойти с ума и допустить, хотя бы мысленно, что он страдал после их разрыва не меньше, чем она.

— Я имел в виду совсем другое, и, надеюсь, ты меня поняла.

Их разделяло всего два шага. Широкоплечий красавец, стоявший прямо перед ней, своей атлетической фигурой действовал на нее как сверхмощный возбудитель.

Глядя прямо в ее огромные синие глаза, обведенные темными кругами. Ричард неторопливо снял пиджак, аккуратно положил его на ближайшее кресло и развязал галстук. В горле у Дейзи пересохло, дыхание стало неровным, а тело просто таяло от его близости. По старой детской привычке она облизала языком губы, что не укрылось от взгляда Ричарда.

— Да, я запомнил эту привычку нервно облизывать губы с первого дня нашего знакомства. Как вовремя оказался я тогда поблизости, помнишь. Маргаритка?

Между ними еще сохранялась дистанция, когда он, склонив к ней рыжеволосую голову, языком провел по ее нижней губе и проник внутрь. Забытое наслаждение! Кровь в ее теле запела, хотелось быстрее преодолеть крошечное расстояние, разделявшее пока их тела, обвить его руками, прижаться истомившимся лоном и грудью к этому физическому олицетворению мужественности. Медленное эротическое общение их губ стало похоже на затянувшуюся сладостную пытку.

Это не должно случиться! — кричали в ней остатки здравого смысла, напоминая о том, что произошло накануне. Но их глушило захлестнувшее Дейзи желание, и она слышала лишь биение собственного сердца. Их занятия любовью когда-то стали для нее подобием наркотика, она страдала без них все эти тринадцать лет. наполненные лишь одиночеством и трудом.

Когда уже не хватило воздуха. Ричард оторвался от ее губ, дрожащими пальцами потянулся к заколке в ее волосах и отпустил их на волю. Темные густые локоны рассыпались по плечам.

— Раньше они были намного длиннее, — пробормотал он. — Распущенные, они закрывали твою грудь шелковистой завесой, сквозь которую проглядывали розовые бутоны сосков. Они так и напрашивались на мои поцелуи. Маргаритка, как же искусно ты соблазняла меня. Помнишь?

Помнит? А могла ли она забыть? Невозможно забыть, как чудесно им было вместе. Именно этим объяснялось отсутствие других мужчин в ее жизни. А он? С ним произошло то же самое? Смешно даже думать об этом. Впрочем, думать ей становилось все труднее, потому что Ричард начал неторопливо и сосредоточенно расстегивать на ней блузку. Кончики пальцев задевали слегка ее кожу и обжигали, это мешало Дейзи собраться с мыслями и что-нибудь сказать в ответ.

— Да, тринадцать лет немалый срок. Маргаритка. Даже чертовски большой, — мрачно произнес Ричард.

Он снял с нее блузку и нагнулся, чтобы поцеловать ее набухшие соски, просвечивающие сквозь кружевные чашечки лифчика. Поцелуй доставил ей мучительное наслаждение. Дейзи положила ему на грудь ладони и ощутила тяжелое биение его сердца. Еще немного, и она не сможет стоять без поддержки.

— В моем возрасте мужчине положено уже обзавестись женой и детьми, — с оттенком горечи в голосе сказал Ричард, пока расстегивал на ней пояс и молнию брюк. — Когда юноша становится мужчиной, ему нужна стабильность в отношениях. Его уже не удовлетворяют случайные связи со случайными женщинами. А в моей жизни так и не появилось другой женщины, которая стала бы мне такой же близкой, как ты. Во всяком случае, такой, какой я вспоминал тебя все эти годы.

Слушая горестные сетования Ричарда. Дейзи не заметила, как оказалась раздетой, если не считать крошечных трусиков и лифчика. Почти обнаженная стояла она под взглядом его потемневших от глубинного гнева глаз, покорная, как и прежде, его воле. Как вдруг что-то задело ее в интонации, с которой говорил Ричард. Вероломство! Она совсем забыла о его вероломном характере.

— Значит, ты купил эту картину…

— Как напоминание о том, что люди не всегда такие, какими кажутся или какими мы хотим их видеть, — перефразировал свои прежние слова Ричард. Увидев по ее глазам, что Дейзи начинает понимать, что он задумал, и в ней назревает протест, он приложил к ее губам палец. — Молчи. Расслабься и забудь на время обо всем. — И тут же Дейзи оказалась в его объятиях. Губами Ричард прильнул к ее шее под ухом и в перерывах между горячими поцелуями шептал: — Тебе всегда так нравилось, что я с тобой делаю, помнишь? Тебе и сейчас нравится. Признайся, Маргаритка!

Вырвавшийся у нее стон был красноречивее любых слов. Подхватив Дейзи на руки, Ричард понес ее в смежную комнату, оказавшуюся его спальней. На нее пахнуло духом мужской обители, хотя в открытые окна вливался свежий весенний ветер и аромат первых цветов. Он положил ее на широкую кровать из резного дуба. Без малейшего сопротивления она позволила ему снять с себя все без остатка.

— Ты прекрасна, как и прежде, — сказал Ричард, лаская глазами ее обнаженное тело. — Годы оказались милосердны к тебе, Маргаритка.

Искреннее волнение в его голосе тронуло забытые струны в ее сердце, и она протянула к нему руки. Хотелось прижать его к себе, чтобы защитить от всех напастей. Но Ричард плавно отстранился, коротко обронив: «Подожди», — и начал быстро расстегивать на себе рубашку. Он снимал с себя дорогую одежду и отшвыривал в сторону, словно ненужные старые тряпки. У Дика по-прежнему были узкие мальчишеские бедра, только грудь стала широкой и заросла светлыми завитками волос. На всем мускулистом теле нельзя было найти и унции лишнего жира. От него исходило ощущение здоровья и бурлящей жизненной энергии. Он был настолько великолепен, что у Дейзи ком встал в горле. Нахлынуло сожаление о прошедших без него годах, от желания вновь увидеть на его лице выражение той, прежней страсти и она опять вся вспыхнула.

Но прежде, чем взять ее в свои объятья и соединить в поцелуе губы, он, прерывисто дыша, шепнул:

— Ты хочешь меня, вот что мне важно было узнать. Но главное, я хочу сегодня доказать себе, что я выдумал тебя. Что ты ничем не отличаешься от других женщин. Маргаритка…

Видимо, Дейзи проспала весь день. В комнате царил полумрак, под легким одеялом было тепло и окончательно просыпаться не хотелось. Бессонная ночь и бурные занятия любовью истощили силы. Разумеется, он оставил ее в одиночестве. На глазах Дейзи выступили слезы, горло сжалось от подступавших рыданий. Ричард использовал ее, чтобы выкинуть из своей системы ценностей. Как все просто и какая безнадежность во всей этой простоте.

К тому моменту, когда он откровенно признался, почему и зачем она нужна ему в постели, Дейзи была уже в состоянии такого возбуждения, что не смогла ударить его по безбожно красивому лицу и уйти. Теперь оплакивать случившееся поздно. Но слезы неудержимо катились по бледным щекам. Конечно, виноваты оба. Он — в том, что хладнокровно использовал ее тело, она — в том, что попустительствовала этому.

Возмущение и гнев помогли унять потоки слез. Дейзи вытерла ладонями щеки и встала с постели. Отыскав в спальне свои трусики и лифчик, она перебралась в гостиную, где собрала свою разбросанную одежду. Одевалась она торопливо, но не потому, что опасалась внезапного появления Ричарда. Получив, что хотел, он вряд ли намерен возвращаться. Впрочем, Дейзи тоже не горела желанием встретить его. Просто она должна быстрее покинуть этот дом, в котором, начиная с раннего детства, никогда не была счастлива.

Заказывать билет сегодня было слишком поздно. К тому же следовало привести себя в порядок не только физически, но и морально. Завтра наверняка станет легче. Сейчас она упакует вещи, а утром вызовет по телефону такси, которое отвезет ее в аэропорт Брайдсвилла. А там самолет до Нью-Йорка, и жизнь вернется в привычную колею. Вряд ли Ричард станет жаловаться шефу на то, что она сбежала, подумала Дейзи и криво усмехнулась. Свое любопытство он удовлетворил и будет только рад ее отъезду.

Выйдя из дома, Дейзи поежилась от вечерней прохлады, но за курткой решила не возвращаться, чтобы не наткнуться на Ричарда. Лучше замерзнуть, чем снова встретиться с ним глазами и гореть от стыда. Не задумываясь, как сомнамбула, Дейзи прошла мимо огорода при кухне и вышла на зеленую лужайку за домом. Трава мягко пружинила под ногами, и это ощущение вместе с запахами земли действовало на нее успокаивающе.

Вскоре, оказавшись под кронами деревьев, она углубилась в лес и пошла на звук падающей в каменистое ложе воды. Здесь из скального выступа бил родник. Она погрузила руки в его струю. Послышался дальний крик филина, и на Дейзи снизошел благословенный покой.

Потерев ладони, чтобы немного согреться, поскольку шелковая блузка плохо защищала ее от вечерней прохлады, она пошла вдоль ручья. Туман, поднимающийся над водой, растекался между деревьями, стелился под ногами.

И тут она увидела Ричарда. Дейзи остановилась и замерла, даже дышать перестала. Слишком поздно она осознала, куда ноги привели ее сами собой. Заветное место их тайных встреч! Сюда почти каждую ночь она прибегала к нему на свидание в то незабываемое лето. Благословенное, полное таинственности и восторгов место, где они жарко любили друг друга, поверяли друг другу свои мечты и строили планы на будущее, которым не суждено было осуществиться. Любовная сказка обернулась для нее подлым обманом и предательством. Какая она была тогда легкомысленная и доверчивая! Любопытно, что привело сюда Ричарда?

Он стоял на берегу ручья, спиной к ней. Казалось, он глубоко погрузился в созерцание воды, журчащей среди валунов. Дейзи повернулась, чтобы уйти незамеченной, но, видимо, он все-таки услышал звук ее шагов, потому что окликнул ее по имени. Звук его голоса привел Дейзи в смятение, ноги словно приросли к земле. Она слышала, что он приближается к ней, но не могла сдвинуться с места.

— Не уходи, Маргаритка, — попросил он. Голос был слабый, словно он пережил что-то, лишившее его жизненных сил. — Мне нужно поговорить с тобой.

Не надо со мной ни о чем говорить, горько сказала она про себя, я не хочу! Ричард унизил ее и теперь она стыдится себя. Собрав остатки собственного достоинства, Дейзи глухо произнесла:

— Я возвращаюсь в дом. Скоро совсем стемнеет, и я замерзла.

— Тогда пойдем вместе, — твердо сказал он. Его рука легла ей на плечо, и сразу стало теплее. Повернув Дейзи к себе, Ричард вгляделся в ее лицо. Даже в сумеречном освещении леса она увидела его добрую улыбку. — Ты блузку неправильно застегнула, и на голове у тебя черт-те что. Сейчас ты похожа на ту дикарку, которую я знал когда-то. Возьми…

Он снял с себя кожаную куртку и набросил ей на плечи, оставшись в одной майке. Хранившая тепло его тела, куртка неожиданно помогла ей понять, что прошлое не столь уж важно и, каким бы Ричард ни был, она все равно по-прежнему любит его. Что же теперь делать? Сердце защемило от боли, ведь он-то ее не любит. И никогда не любил, хотя часто клялся в любви. И тогда между ними было только физическое влечение. В сексе им, наверное, не было равных. Секс, только секс…

Сегодня он признался, что его отношениям с другими женщинами мешало воспоминание об их занятиях любовью. Что ж, в этом она его хорошо понимает и может только посочувствовать. Память доставляет много неудобств в жизни. Она иногда чревата большими неприятностями. Значит, он добивался близости с ней лишь для того, чтобы избавиться от мешавших ему воспоминаний, чтобы успокоиться, убедившись, что она самая обычная женщина и ничем не отличается от других. Теперь он освободился от груза прошлого и сможет найти себе спутницу жизни, жениться, обзавестись детьми. Наверное, этим объясняются его хорошее настроение и заботливость, с которой он ведет ее по лесу в сгущающейся темноте.

В этот момент Дейзи споткнулась о торчащий из земли корень. Она непременно упала бы, если б крепкая рука Ричарда не обхватила ее за талию и не поддержала. Он прижал ее к себе так крепко, что она услышала его неровное дыхание и учащенное сердцебиение в груди, к которой она на минуту приникла головой. Почувствовав его возбуждение, Дейзи отпрянула. Может, и напрасно, надо было воспользоваться последней возможностью близости с ним зато время, что им осталось провести вместе. Нет, потом будет еще тяжелее расставаться, подумала Дейзи. То, что произошло между ними днем, не должно повториться.

Лес кончился. Когда они вышли из-под деревьев, идти стало легче. Путь освещало бесчисленное количество звезд на небе, крупных и ярких, словно отмытых во время весенней уборки. Ричард убрал руку с ее талии, и Дейзи чуть не застонала вслух от досады, лишившись его согревающей не только тело, но и душу поддержки.

Он почему-то молчал, хотя сказал, что хочет с ней поговорить. Молчание его было невыносимым. У них последний вечер, рано утром она уедет. Дейзи напомнила себе, как поступил он с ней в прошлом. Но судьба дала им еще один шанс, случайно сведя их вместе вновь. Что ж, вновь ничего у них не вышло. Винить в этом некого, подумала она обреченно, когда они подошли к дому. Ей захотелось сказать Ричарду на прощание, что она восхищена его намерением подарить этот дом детям из неблагополучных семей и вообще всем хорошим, что в нем есть.

Пропустив Дейзи вперед, Ричард закрыл дверь и включил свет в холле. Ей сделалось до боли грустно.

— Энн рассказала, что ты готовишь дом к приему детей из бедных семей. По-моему, это замечательная…

— Да что ты?

Прищуренные глаза и жесткая линия рта. Что она такого сказала? Или ему неприятно слышать от нее одобрительные слова?

— Какая ирония судьбы, ты не находишь? Я спасаю твое родовое гнездышко от окончательного разрушения только для того, чтобы заполнить его юными оборванцами из городских предместий! Твой отец, наверное, в гробу перевернулся, узнав, что его драгоценная благородная дочурка окажется в такой ситуации. — Ричард насмешливо смотрел на нее, приподняв бровь. — Знаешь, как тебя называли в деревне? «Принцесса из замковой башни». А принцессе не подобает якшаться с такой «швалью», как они.

Это был удар ниже пояса. Антагонизм, о существовании которого заговорил Ричард, ранил душу, поэтому Дейзи долго и тщательно избегала вспоминать эту сторону их отношений. Но она все равно никого не могла полюбить, сердце ее принадлежало вот этому человеку, которого отец считал неровней для своей дочери. Господи, что же сотворила судьба!

— Конечно, знала. Это было несправедливо и обидно! Что же касается моего отца, то он позаботился, чтобы я никогда сюда не возвращалась. Он лишил меня наследственных прав и выгнал из дома, когда я отказалась участвовать в его планах и обручиться с Роем.

Дейзи увидела, как изменилось выражение лица Ричарда. Он озадаченно сдвинул брови и вздохнул тяжело. Совсем другим тоном он спросил:

— Это правда? Твой отец сказал мне, что в день твоего восемнадцатилетия состоится ваша помолвка. Оставалось всего несколько недель. А свадьба была намечена на весну.

— Он так тебе сказал?

Проклинать отца Дейзи была не в силах, ведь он просто выдавал желаемое за действительное в полной уверенности, что дочь в конце концов смирится с его решением. Но почему Ричард так легко поверил словам отца и быстренько решил, что Дейзи просто развлекалась с ним?

— И когда состоялся ваш разговор? — взволнованно спросила Дейзи, уже наперед зная его ответ. — Тогда же, когда он предложил тебе денег, чтобы ты навсегда убрался отсюда?

— Да.

Лаконичный ответ доконал ее. Значит, все-таки это правда. Он взял у отца деньги. А она-то, глупая, надеялась, что он станет отрицать, доказывать, что не продавал их любовь, что отец ей тогда солгал!

Плечи Дейзи поникли, сняв его куртку, она уронила ее на пол. Огромная усталость навалилась на нее, она с трудом держалась на ногах, в душе было пусто. Скорее бы добраться до постели и заснуть, больше ей ничего не хотелось. Завтра наступит другой день, а этот уйдет в прошлое, и она сможет жить дальше так, как жила все эти годы. Дейзи сделала несколько неуверенных шагов к лестнице.

— Маргаритка, пойми, после того, что произошло между нами сегодня днем, я только сейчас начинаю приходить в себя. Нет, не уходи! — сказал он, увидев, что Дейзи продолжает идти к лестнице. — Пожалуйста, выслушай меня. Я предлагаю забыть прошлое и хочу, чтобы ты стала моей женой.

8

Дейзи обернулась. Так резко, что голова закружилась. Она упала бы, если б Ричард не успел подбежать и подхватить ее. Он крепко держал ее в своих руках, прижимая к груди, надежной как скала.

Не ожидала Дейзи услышать от Ричарда столь невероятное предложение. Даже если бы у нее хватило безрассудства принять его, что делать с недоверием, которое она питает к нему и от которого вряд ли суждено избавиться? В свое время пределом мечтаний Дейзи Дэвис было замужество с Ричардом Редманом. За давностью лет мечта успела испариться, как утренний туман. Вдруг плечи ее затряслись, и слезы хлынули на грудь Ричарда.

— Не плачь, — успокаивал он ее, — пожалуйста, не плачь. Прости, не надо было мне так неожиданно делать предложение. — Сильными руками он взял ее за хрупкие плечи и слегка отодвинул от себя. Растерянно вглядываясь в ее черты, он пальцами вытирай мокрые щеки. — Можешь не отвечать мне сразу, Маргаритка. Понимаю, тебе нужно все обдумать. А я мечтал об этой минуте с тех пор, как ты заснула в моих объятиях. И вот наконец сказал.

Обнимая ее за талию, он слегка коснулся ее губ губами, в глазах его светилась нежность. Море обаяния, как когда-то, мелькнуло в голове Дейзи. В искусстве обольщения ему как всегда нет равных.

— Думаю, нам надо поесть, чтобы сил прибавилось. Я что-нибудь приготовлю, а ты выбери пока вино.

Из состояния истерики Дейзи выйти так и не удалось. С трудом сдерживаясь, она втянула носом воздух и сказала:

— Я не могу выйти за тебя, Дик, сам знаешь, что не могу. Ты просто не в своем уме. Предлагать мне такое!..

— Почему? — медленно произнес Ричард.

Дейзи смешалась, вопрос показался ей глубоко оскорбительным, и она оттолкнула его от себя. С первого момента, как она вернулась в усадьбу, чувство реальности покинуло ее. Пора вернуть его себе, избавившись от любовного похмелья.

— Да потому, что ничего, кроме физического влечения ты ко мне не испытываешь. Не говоря уже о том, что ты презираешь меня. Ни о каком союзе между нами и речи быть не может! — Собрав все силы, Дейзи защищалась от человека, обладавшего безраздельной властью над ее телом и сердцем.

— Презирал. Было дело, — тихо признался Ричард после небольшой паузы. — Все эти годы я считал, что ты крутила роман со мной, а замуж готовилась выйти за другого. Такое не забывается. Понимаешь, я собирался тогда встретиться с тобой и спросить, правда ли это, насчет Роя. Но когда вернулся домой, мать отдала мне твое письмо, в котором ты писала, что между нами все кончено, что ты не хочешь меня больше видеть. Так подтвердилось, что твой отец сказал мне правду.

Ричард обошел ее и встал так, чтобы она видела его лицо. Задумчивые глаза внимательно и грустно смотрели на нее.

— В тот же день мне пришлось уехать. Теперь я понимаю, что мне следовало посвятить тебя в свои дела, из-за которых я то и дело исчезал на несколько дней. Но тогда я еще не был уверен в успехе своей затеи. — Он помолчал. — Знаю, я повел себя неправильно, но я мечтал преподнести тебе сюрприз в виде реального успеха, не хотел болтать понапрасну.

Дейзи продолжала молчать.

— В течение года мы с моим старым приятелем Патриком О'Брайеном, он родом из тех же мест, что и я, пытались всячески внедриться в зерновой бизнес. Мы часто встречались с ним, разрабатывали новые идеи. Как раз в тот день, после ужасного разговора с твоим отцом, Патрик позвонил мне, велел немедленно все бросить и мчаться в Брайдсвилл, где он нашел для нас потенциального инвестора, к которому можно было попасть только в тот день и в определенные часы. Я все равно опоздал, и нас не приняли. Возвращался я в подавленном состоянии и тут получил твое письмо.

Он замолчал. Молчала и Дейзи. Потом Ричард продолжил:

— Да, с того момента, как прочитал твое письмо, я считал тебя последней… Прости, я ведь не знал, что произошло на самом деле. Только сейчас я узнал, как обошелся с тобой отец из-за того, что ты отказалась выйти за Роя Скотта. Давай все забудем. Мы оба были слишком молоды. У меня нет к тебе больше презрения, Маргаритка. Забудь об этом.

Он пожал плечами, склонив набок голову, чтобы увидеть ее опущенное вниз лицо.

— А насчет физического влечения… Что в нем плохого? Природа позаботилась о продолжении рода человеческого, наградив этим людей. Стоит ли отказываться от радостей жизни? Ладно, каюсь, я совершил большой грех — под удобным предлогом заманил тебя сюда. Хотелось доказать себе, что нет в тебе ничего особенного. А чего добился? Только еще раз убедился, что для меня ты самая желанная женщина на свете. И что мне больше никто не нужен. Рядом с тобой во мне кровь играет. — Он понизил голос. — И, по-моему, с тобой происходит то же самое. Пойми, Маргаритка, наши отношения не кончились тринадцать лет назад. Они выдержали испытание временем, значит, мы можем пожениться.

Слова Ричарда волновали, одновременно радовали и терзали Дейзи. Как легко сейчас пренебречь доводами рассудка и принять предложение любимого человека, пусть даже их союз окажется непрочным, но хоть недолго, а она будет с ним рядом.

Дейзи в отчаянии сжала ладонями виски. Нет, все быстро кончится. Он говорит о физиологии, а для нее любовь есть взаимопонимание, доверие к человеку. Ну хорошо, он вернулся тогда, чтобы удостовериться, правду ли сказал ему ее отец. Но ведь это тоже был обман! Взяв деньги, он обещал больше здесь не появляться. Совсем запутавшись, она покачала головой.

— Брак физиологией не исчерпывается, — тихо произнесла Дейзи и устало улыбнулась. — Согласна, что наши романтические отношения оставили по себе слишком яркие воспоминания. Мне трудно, возможно, как и тебе, подобрать из-за этого партнера. Но главное, Ричард, что ты обманул всех. Отца, Сьюзен Харрис, меня… Люди не меняются по сути. Я постоянно подспудно буду ждать, когда это случится вновь. Вот тогда и наступит конец, полный и окончательный. На этот раз жизнь моя будет разрушена до основания.

Куранты в холле пробили девять раз. Ричард мрачно сказал:

— Не понимаю, черт возьми, о чем ты говоришь.

Он тихо выругался, слов Дейзи не разобрала, потому что раздался звонок в дверь.

— Подожди, — резко бросил Ричард. — Избавлюсь от непрошеного гостя, кто бы он ни был, и ты мне все объяснишь.

Дейзи поняла, что вывела Ричарда из равновесия, это было видно даже по его походке, пока он широкой поступью пересекал холл, и ее залихорадило. Теперь он стал средоточием ее жизненных устремлений. Насильственно прерванная, их юношеская страсть лишила ее возможности устроить свою личную жизнь в эти годы. Но сегодня она убедилась, что их страсть не умерла. Напротив, в ней появилось что-то новое, делавшее ее глубже, сильнее. Ричард решился сделать ей предложение, видно, вспомнил старую присказку: «Женись или сгори».

Но пока что сгорала она, страсть сжигала ее изнутри. И. хотя их брак с Ричардом для нее чистое самоубийство, она склонялась к тому, чтобы принять его предложение. Как только он избавится от нежданного визитера, они смогут все обсудить. При условии, если он скажет ей, что глубоко сожалеет о своем поведении по отношению к Сьюзен и готов впредь оказывать моральную и финансовую поддержку ей и ее сыну. Если он скажет ей, что собирался вернуть ее отцу деньги, которые взял у него. Что не хотел бросать ее. Что просто погорячился…

Дверь холла широко распахнулась.

— Ну что вы, конечно, ничуть не помешали. Она дома, пожалуйста, входите, — вежливо говорил Ричард, пропуская вперед Доррис Мэйо.

Женщина вплыла в ярко освещенный холл. Дейзи увидела, что с годами она из пышной брюнетки превратилась в тучную матрону с сильно поседевшей головой.

— До меня дошли слухи, что вы приехали, мисс Дейзи, но неизвестно, надолго ли. Понимаю, для визитов поздновато, но уж очень не хотелось разминуться с вами.

Сердце Дейзи дрогнуло, и она нетвердыми шагами пошла навстречу Доррис, а потом бегом бросилась через весь холл, торопясь обнять старую женщину. Горло сжималось от волнения, ее душили слезы. Эта дама, можно сказать, совершенно чужой человек, была единственной, кто проявлял к ней доброту в отчем доме.

— А почему бы вам не пройти в гостиную и там спокойно не поговорить? — предложил Ричард, нарушив молчание, насыщенное эмоциональным волнением двух женщин. — Я тем временем приготовлю ужин, и вы, Доррис, надеюсь, разделите его с нами.

— О нет, невозможно. Я уже выпила чаю, — ответила Доррис, и от смущения лицо ее порозовело. — Вы уж извините меня за вторжение, я пришла лишь за тем, чтобы передать вам вещи вашего отца, Дейзи.

Доррис показала на свою объемистую сумку, не отрывая подозрительно блестевших глаз от лица Дейзи. Было видно, что старая женщина искренне волнуется и чувствует себя не в своей тарелке. Дейзи сама растерялась от внезапного волнения и не знала, что надо сказать или сделать, чтобы успокоить Доррис. На помощь снова пришел Ричард.

— Тогда пошли все вместе на кухню и просто посидим. Немного вина или кофе. Вы расскажете нам поселковые новости. Уверен, Дейзи будет интересно услышать обо всем, что происходило здесь в последние годы.

Дейзи и не подозревала о своем интересе к деревенским пересудам, но, судя по загоревшимся глазам Доррис, уловка Ричарда оказалась удачной. Женщина явно успокоилась. Бывшая экономка отца всегда питала исключительный интерес к сплетням. Где она их добывала, оставалось загадкой. Но, живя в этом доме, она всегда была в курсе всех событий Блэк Спрингза. Тринадцать лет назад Дейзи догадывалась, что до нее дошел слух об их тайных свиданиях с Ричардом. Именно она все и доложила отцу. Наверное, ее нынешнее замешательство теперь, когда она увидела их с Ричардом вдвоем, объясняется старым грешком, о котором Доррис хорошо помнила.

Ричард повел Доррис на кухню, и Дейзи, выкинув из головы неприятные мысли, потащилась следом. Какая теперь разница, кто сообщил отцу об их любовных свиданиях? Все это принадлежит прошлому. На душе было тоскливо. Даже если б отец так ничего и не узнал и они с Ричардом тайно поженились по достижении ею восемнадцати лет, конец был бы тот же. Они все равно расстались бы, потому что она разочаровалась бы в нем, узнав, что он отказался признать своего маленького сына. Она никогда не смогла бы забыть о маленьком мальчике, который не знает отца. Эта мысль не давала бы ей покоя, занозой торчала бы в памяти.

Нет, нельзя поддаваться минутной слабости и соглашаться на брак с таким ненадежным человеком. Да, она любит его, но недоверие, как злобный монстр, гложет ее изнутри. Никогда от этого не избавиться. Зачем ему нужна Дейзи? Для удовлетворения физического влечения, которое не исчезло за столько лет? Унизительно! Больно, очень больно.

Несмотря на одолевавшие Дейзи черные мысли, трудно было сохранить серьезность, слушая в изложении Доррис Мэйо, попивающей из большой кружки горячий шоколад, всевозможные поселковые истории, веселые и скандальные. Благодаря ей в Дейзи проснулся голод, и она с аппетитом уминала приготовленный Ричардом свиной окорок с помидорами.

— Половина ваших историй просто фантастика. Поверить не могу, — сказал Ричард со смехом, наливая в бокалы вино. — Я знаю, что история, рассказанная в очередной раз, обычно обрастает новыми деталями и расцвечивается до неузнаваемости!

— Верно! — поддержала его Дейзи и улыбнулась.

Все чувствовали себя непринужденно. Доррис порывалась вымыть посуду, но Ричард терпеливо усаживал ее снова за стол, на котором стояла простая еда и превосходное вино. За столом царила дружеская и веселая атмосфера. Во время рассказа Доррис Ричард изображал комический ужас, закатывал глаза и всплескивал руками. Поэтому, когда Доррис достала из сумки и вручила Дейзи сверток с личными вещами отца, та пережила этот момент гораздо легче.

В свертке оказались серебряные часы на цепочке с брелоком из оникса, которые отец всегда носил в кармане жилета, золотой перстень с печаткой, перешедший к нему от его отца, деда Дейзи, две авторучки с золотыми перьями. Не так много для человека, прожившего больше шести десятков лет. Склонив голову над памятными с детства вещицами, хранящими след ушедшего в небытие отца, Дейзи испытала запоздалую горечь утраты. Однако она и вида не подала, когда вернула сверток Доррис.

— Я знаю, что отец хотел бы оставить эти вещицы вам, — тихо сказала она. — Вы были хозяйкой в этом доме чуть не пятнадцать лет. Вы вдовой шли за гробом моего отца. Если бы он написал завещание, непременно оставил бы все это вам, Доррис.

Она действительно считала, что так будет справедливо. Ведь Доррис фактически была женой отца в течение многих лет и до самой его кончины заботилась о нем. Доррис столько лет поддерживала отца своей простодушной любовью, не требовавшей никакого вознаграждения. Эгоцентрик и сноб, отец не любил ее, он просто пользовался услугами Доррис. Но с годами у него возникла привязанность к ней.

— Он любил вас, ближе вас у него никого не было. Он… — Голос Дейзи сорвался, но она сумела тихо договорить: — Он не любил меня и не пытался скрывать это. Вот почему его вещи должны храниться у вас.

Она услышала, как судорожно вздохнул Ричард, после чего наступила гнетущая тишина. Как ни странно, но именно присутствие Ричарда придало Дейзи сил, чтобы решиться попросить Доррис ответить на вопрос, который мучил ее всю сознательную жизнь.

— Лучше объясните мне, почему он с таким трудом выносил мое присутствие в доме? Возможно, узнав причину, мне будет легче его простить.