Магия первой любви

 — Он направился к двери, но, прежде чем выйти, обернулся к ней. — Я сам подам чай твоему партнеру, пока ты соберешь свои вещи. Ах, забыл еще одно! Сегодня днем я разговаривал со Сьюзен Харрис. Она призналась, что твой отец заплатил ей за то, чтобы назвать мое имя в качестве отца ее ребенка, если ты будешь расспрашивать об этом. — Ричард насмешливо улыбнулся Дейзи. — Он нашел-таки достойное применение своим деньгам, от которых я отказался. Но ты бы не стала ее расспрашивать, если бы верила мне тогда. Ты и сейчас наверняка уже подумала, что я выкручивал Сьюзен руки, чтобы добиться от нее такого признания.

Он вышел так же быстро, как и вошел, оставив ее с раскрытым ртом, не дав опомниться и ответить.

Стоя перед шкафом, Дейзи решила, что свой любимый костюм, в котором она сюда приехала, надевать не стоит, слишком официальный, и выбрала скромный наряд. Темно-зеленую юбку и более светлого тона кашемировый облегающий свитер. Даже тщательно наложенный макияж не помог скрыть затравленный взгляд и морщинки, прорезавшиеся в уголках рта.

Ричард очень красноречиво произносил слово «партнер». По-видимому, он решил, что у них с Юджином отношения куда более близкие, чем на самом деле. Дейзи вспомнила, с какой интонацией он спрашивал, как ему понимать ее поведение ночью и утром, предположив, что она просто не может обойтись без привычного для нее секса, а он оказался под рукой. Получилось, что она просто какая-то сексуальная маньячка! А поведение Юджина и его манера разговаривать с ней только подтвердили слова Ричарда.

Оглядев напоследок комнату, которая служила ей без малого восемнадцать лет жизни, Дейзи приказала себе подумать о более приятных вещах. Во-первых, и самое главное, она любит Ричарда. Теперь к тому же она полностью ему доверяет. То, что он рассказал о Сьюзен Харрис, вполне укладывалось в схему поведения отца, задумавшего избавить дочь от Ричарда и выдать замуж за Роя Скотта. Подкупить Ричарда ему не удалось, тогда он решил очернить его в глазах дочери, заплатив Сьюзен за ложь. Сьюзен никогда не отличалась высокими моральными принципами. Дело ее отца не процветало, денег в доме не хватало, а Сьюзен нужно было заботиться о малыше. Все логично. Жаль только, что Ричард слишком разозлился на нее и не дал ей сказать, что она верит каждому его слову.

Правда, он обещал, что они поговорят перед ее отъездом. Они должны во всем разобраться до конца! Тогда, возможно, и уезжать не придется, если только Ричарду не потребуется некоторое время, чтобы еще раз все продумать. Дейзи так сильно любила его, что верила в глубину его чувства к ней. Пусть даже он ни разу за эти дни не говорил ей о своей любви. Дело не в словах. Если он предложил мне стать его женой, значит, он любит меня, думала Дейзи. Он не стал бы делать предложение только из-за их грандиозного секса.

Ричард ждет ее! Подхватив сумку, Дейзи в радостном настроении вышла из комнаты и спустилась в холл.

— Вот это более подобающий вид. Чтобы увидеть такую метаморфозу, стоило ждать! — воскликнул Юджин, окидывая ее одобрительным взглядом потеплевших глаз. Он отложил в сторону газету, которую читал в одиночестве, и поднялся из глубокого кресла гостиной. — Если ты готова, можем двигаться.

Он взял из ее внезапно похолодевших пальцев сумку.

— Как здорово, что ты возвращаешься в наш родной салон. Я очень скучал без тебя.

Дейзи не слушала его.

— Я еще не могу уехать, — твердо заявила она. — Мне нужно поговорить с Ричардом… с мистером Редманом.

Она оглядела комнату, будто надеясь увидеть его в каком-нибудь углу за мебелью. Но кроме пустой чашки из-под чая ничто не свидетельствовало о его пребывании в этой комнате вообще.

— Он уехал, — небрежно обронил Юджин и направился к двери. — Не беспокойся. Он просил передать тебе его «прощай» и благодарность.

Что значит «прощай»? И благодарность? За что? За работу, которая ему не была нужна? Или за приятный секс?

Сердце Дейзи оборвалось, радость уступила место панике.

— Куда уехал? — спросила она хрипло, машинально следуя за Юджином в холл.

Он же обещал, что они поговорят до ее отъезда! Он не мог просто так уехать, даже если крайне оскорблен недоверием к нему. Чтобы вот так, не попрощавшись, не выслушав, решить больше никогда ее не видеть?

Юджин пожал плечами.

— Не знаю. Сказал, что у него какая-то неотложная встреча, и укатил. Еще добавил, чтобы мы не беспокоились, что дом остается пустым и незапертым. Кажется, он собирался заехать к управляющему усадьбой и поручить ему позаботиться о доме в его отсутствие.

В его отсутствие? Значит, он уехал надолго и ей нет смысла дожидаться его здесь всю ночь. Впрочем, неизвестно, вернется ли он утром. Но почему он ей ничего не говорил о своем отъезде, если встреча неотложная и ее нельзя было перенести? Значит ли это, что планы его неожиданно изменились, или он выдумал эту неотложную встречу, чтобы избежать разговора с ней? Чтобы больше не услышать, как она называет его лжецом, недостойным доверия? Наверное, он просто устал оправдываться в том, чего не делал.

Это предположение подтвердил Юджин, когда они сели в машину.

— Да, Редман просил меня выставить ему счет за время, которое ты потратила здесь. Что касается оценки мебели и прочего, он просил тебя не беспокоиться. Мистер Редман решил сам разобраться, что стоит сохранить, что нет. — Он пристегнул ремень безопасности и включил зажигание. — Не понимаю, зачем ему вообще понадобилось приглашать тебя. Впрочем, если ему деньги девать некуда, это его личное дело. — Машина плавно тронулась с места. — Нашла ты здесь что-нибудь стоящее?

— Не так много.

Дейзи как робот перечисляла вещи, которые были достойны сохранения и вложения денег в их реставрацию, а думала совсем о другом. Что Ричард имел в виду, заявив, что сам решит, что надо сохранить, а что нет? Хотел сказать, что такая, какой она оказалась на самом деле, Дейзи не представляет для него ценности? Вероятно, он наконец убедился: в Дейзи Дэвис нет ничего особенного.

Судя по инструкции, которую он выдал Юджину, им не доведется больше встречаться. Ричард Редман навсегда распрощался с ней. Посмотрев на все, что произошло за эти дни, его глазами, Дейзи решила, что не вправе обвинять его. Он поступил так, как и собирался поступить с самого начала. Выбросил ее из своей системы ценностей.

12

Юджин, разумеется, выбрал самый дорогой ресторан. Дейзи, сидя напротив него, почти не слушала его безостановочную болтовню. Она улыбалась, но мысли были невеселыми. Больше всего ее удивляла собственная глупость. Как ей могло придти в голову, что дружеские отношения по работе с этим человеком перерастут во что-то большее и даже серьезное? Подразумевался брачный союз, общий дом, дети… и так до старости. Она никогда не смогла бы полюбить его или еще кого-то по той простой причине, что сердце ее давно отдано Ричарду. А Юджин заслуживает более достойную участь, чем роль нелюбимого мужа.

Невидящим взглядом Дейзи уставилась в салат из овощей, который сама и заказала, и думала о будущем. Что ее ожидает? Все то же одиночество, жизнь без любви, без радостей семейного быта. За что ее наказывает так судьба? Сплошные потери преследуют ее всю жизнь, начиная с момента рождения.

— Ты не собираешься есть салат? И правильно, меня тошнит от одного его вида. Я же советовал тебе заказать мясо по-техасски. Объедение!

— Извини, просто мне есть не хочется. Наверное, устала, — сказала Дейзи и вымученно улыбнулась.

Она вяло ковыряла вилкой в салате, чувствуя себя опустошенной. В ней не осталось больше ничего, ни сил, ни надежды. Она бы предпочла провести оставшееся время до рейса в аэропорту, а не в этом помпезном ресторане. Но нельзя быть такой эгоисткой. Юджин проделал немалый путь из-за нее, впереди перелет, и ему надо было поесть.

— Устала? А в чем причина? — Юджин был слегка удивлен и даже отложил вилку. — Ты же говорила, что в «Трех ручьях» обнаружила совсем немного ценных вещей. Мне и в голову не пришло, что ты могла там надорваться.

У Дейзи не было сил увиливать и дальше. Пора наконец перейти с Юджином к честному и откровенному разговору, объяснить, почему их отношения не могут перерасти в качественно другие. Хотя бы это она обязана сделать для него. Она отложила вилку.

— Не хочу, чтобы так продолжалось дальше. Должна тебе признаться, что мы с Ричардом… с мистером Редманом знакомы очень давно. Тринадцать лет назад у нас был роман. Он длился недолго, всего несколько месяцев. С тех пор мы не виделись. И никогда бы не встретились, если бы не картина Россетти, которую он пришел купить в наш салон. — Дейзи говорила тихо, ей как будто не хватало воздуха в этом зале. — Эти несколько дней, проведенные в «Трех ручьях», обернулись для меня… трагедией.

— Боже мой! — воскликнул потрясенный Юджин. Какое-то время он молча смотрел на нее. — Значит, ты все еще любишь его. Да? — Горло сдавило, не давая возможности произнести хоть слово. Дейзи кивнула головой. — Раз это длится так долго, несмотря на то что вы не виделись долгие годы, значит, все очень серьезно, — задумчиво, словно про себя, произнес Юджин и попытался улыбнуться. — Полагаю, что я вылетаю из игры, — шутливо начал он, и вдруг плечи его поникли. — Если вообще котировался. Так ведь? А ты была слишком деликатна со мной, чтобы дать от ворот поворот. Что ж, остаемся друзьями?

— Конечно, — поспешила ответить Дейзи, испытав прилив теплой благодарности к Юджину, который оказался лучше, чем она о нем думала. Он легко перенес удар по своему мужскому самолюбию и сумел найти в себе силы остаться другом. Не скажи она сейчас всю правду, он продолжал бы надеяться, и в дальнейшем ему пришлось бы пережить тяжелое разочарование. Как это случилось с ней. А такого она и злейшему врагу не пожелает.

Если она будет продолжать думать о своих чувствах и сердечных ранах, о том, что сама сотворила со своей любовью из-за недоверия к любимому, останется только задрать голову и завыть, как побитой собаке. В таком месте это было бы неприлично, да и зачем позориться? Но тут Юджин спросил:

— А он так же к тебе относится?

Лучше бы он не задавал этого вопроса! Сердце наполнила острая, невыносимая боль. Почти шепотом она ответила:

— Когда-то — так же… Что было, то сплыло…

Дейзи опустила голову, чтобы спрятать глаза, по которым можно было прочитать, как она страдает.

— То-то я почуял, что атмосфера напряженная. Вы поссорились?

— Что-то в этом роде. — Ей не хотелось продолжать разговор на эту тему.

Но Юджин не унимался. Он наклонился поближе к ней, навалившись грудью на стол, и робко дотронулся до ее руки.

— Не знаю, из-за чего вы поссорились, но это пройдет. Он все поймет, Дейзи, он же не дурак. — Юджин откашлялся и замялся, словно не решался в чем-то признаться. Лицо его порозовело. — Знаешь, боюсь, в том, что произошло, есть доля моей вины. Он расспрашивал меня о тебе, о твоей работе в салоне, о перспективах твоего повышения… ну, всякую чепуху. — Он замолчал, когда подошел официант забрать грязную посуду, и Дейзи от нетерпения чуть не застонала.

Неужели Ричард даже в том состоянии по-прежнему собирался жениться на ней? Иначе зачем ему понадобилось выяснять у Юджина, что для нее значит работа в салоне? Он и раньше предоставил ей право выбора, когда сделал предложение — продолжать работать в салоне, жить в Нью-Йорке, а коттедж сделать их загородным домом, куда можно приезжать на отдых, или оставить работу и постоянно жить в «Трех ручьях». Только сейчас она оценила его внимательное отношение к себе. Слезы душили ее. Нет-нет, он не мог продолжать думать об их совместной жизни. Она видела, в какой ярости он пребывал, измученный постоянным недоверием к нему, оскорбленный в своих чувствах.

Юджин что-то говорил в это время, но она прослушала, занятая своими мыслями.

— Извини, что ты сказал?

— Я спросил, что ты выбираешь на десерт?

Дейзи отрицательно покачала головой, не полагаясь на свой голос, который мог подвести. Не могла она сейчас есть, хотелось побыстрее улететь и оказаться у себя дома, в Нью-Йорке, где ее укроют стены и она сможет свободно предаться отчаянию. Но Юджин заказал кофе, и ей пришлось еще полчаса скрывать свое нетерпение.

— Кажется, я свалял большого дурака. Откуда мне было знать, что между вами… Боюсь, у него сложилось впечатление, что у нас с тобой близкие отношения. Я рассказал, что планирую сделать тебя равноправным партнером в деле после ухода отца от дел. — Юджин сильно покраснел. — И своей женой, — растерянно произнес он, но сразу стал обороняться. — У меня действительно были такие планы, и я надеялся… Понимаю, что дал маху. Скоропалительная доверчивость — мой самый большой недостаток, так всегда говорит мне отец. Послушай, — мрачно предложил он, — если это поможет, я засуну подальше свою гордость и позвоню Редману. Прямо с утра. И все ему выложу.

— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, — холодно ответила Дейзи.

Все кончилось раньше, Юджин тут ни при чем. Еще до разговора с ним Ричард дал ей недвусмысленно понять, как она ему отвратительна своей маниакальной подозрительностью. А поведение Юджина? Он просто вбил последний гвоздь в гроб, в котором похоронена их любовь.

— Твой разговор с Ричардом ничего не изменит, — обреченно пояснила она и тяжело вздохнула. — Нам не пора в аэропорт? — спросила Дейзи, рассеянно взглянув на часы. — Хочу домой, надо выспаться, чтобы утром на работе быть в форме.

Но выспаться в ту ночь ей не удалось, спасительный сон обошел ее стороной. И утром из зеркала на нее поглядела измученная женщина с синими ямами под глазами. Пришлось приложить немало трудов, чтобы на работе не выглядеть привидением.

Проходили недели. Днем Дейзи спасалась, с головой уходя в работу. Выходные она проводила с кем-нибудь из друзей. Однако по ночам… Ночи превратились в пытку. Стоило заснуть, как Ричард являлся во сне еще более привлекательный, чем в жизни, Дейзи просыпалась и, все еще во власти сновидения, тянула к нему руки, но его не было рядом. И никогда не будет, думала она, бодрствуя до рассвета, заставляя себя примириться с мыслью, что для Ричарда Ред-мана их отношения — пройденный этап. Что он навсегда избавился от ее навязчивого образа, от воспоминаний обо всем, что кончено навсегда. Какой мужчина захочет иметь под боком женщину, которая постоянно заявляет, что не верит ему?

Постоянные мысли об утраченной любви довели Дейзи до нервного истощения. Она не могла есть, не могла спать.

В какой-то момент ей удалось взять себя в руки и оглядеться. В маленькой и всегда чистой квартирке творилось что-то невероятное. Как будто не Дейзи Дэвис жила здесь весь этот месяц. Она решительно взяла в руки тряпку и щетки и приступила к уборке. Нельзя превращать жизнь в сплошной кошмар, думала она, стирая пыль с музыкального центра. Музыка, спасительная музыка! Как она могла забыть о лечебной силе музыки?! Бросившись к полкам с пластинками, она выбрала самую любимую — ноктюрны Шопена в исполнении блестящего пианиста Виктора Лензона. Его удивительно мужественная интерпретация Шопена вселила мужество и в душу Дейзи. Она сможет справиться, должна справиться. Никто не сделает это за нее.

На днях Пол Фишер вызвал Дейзи к себе.

— Ты ужасно выглядишь. Или ты больна, но скрываешь, или я замучил тебя работой. Я склоняюсь к последнему, а потому советую взять две недели отпуска. Отправляйся на Багамы и поваляйся на морском берегу.

Тогда она отказалась из непонятного упрямства. Сейчас же подумала, что, наверное, зря сделала это. Возможно, смена обстановки, много свободного времени для прогулок и чтения своих любимых поэтов… А что дальше? Нет, валяться на морском берегу не в ее характере. Голову ведь не выключишь, опять будут крутиться все те же мысли, и отдых превратится в пытку. Вот если бы заняться чем-нибудь полезным! Но чем? Нужна физическая работа, чтобы уставать по-настоящему и ни о чем больше не думать.

Оглядев убранную до блеска квартиру, Дей-зи вдруг поняла, что нужно делать. Она накинула куртку и вышла из дома.

Через два часа Дейзи вернулась, нагруженная банками с красками, кистями, образцами тканей, а также дешевыми джинсами и майками из ближайшей уличной лавочки. Пора, решила Дейзи, превратить эту квартиру, которую она, к своему стыду, использовала до сих пор как спальное место, в настоящий уютный дом.

Стоя на коленях, Дейзи докрашивала плинтуса холла в теплый абрикосовый цвет, когда ее соседка Бетси Драйв приоткрыла дверь и высунула в щель голову.

— Пора сделать перерыв, Дейзи. Мало того, что ты работаешь как проклятая всю неделю, так еще и в выходные не отдыхаешь! Я запрещаю тебе!

Дейзи поднялась с колен и осмотрела холл, который, по ее мнению, сильно преобразился, утратив свой прежний унылый серый цвет. Как новичку в малярном деле, ей хотелось получить оценку своей работы от соседки и подруги.

— Скажи, Бетси, тебе нравится?

Через распахнутую дверь в ее гостиную можно было увидеть, что и там Дейзи покрасила стены такой же эмульсией, только более темного оттенка.

— Нравится. Никогда бы не подумала, что ты мастер на все руки. Зная тебя столько лет, я была уверена, что для ремонта квартиры ты наймешь бригаду декораторов, а сама поживешь в гостинице, пока они не закончат. И такого вида, как у тебя сейчас, я что-то не припоминаю… Ты же вся перепачкалась!

— Ничего, просто у меня еще нет профессиональных навыков.

Дейзи улыбнулась подруге. Незачем Бетси знать, что ей приходиться постоянно чем-нибудь занимать себя, чтобы не погружаться в терзающие ее мучительные рассуждения об одном и том же. О том, что ей был дан редкий шанс — стать счастливой, но она по собственной глупости проворонила его.

— И знаешь, это даже приятно, что можно не думать о своем внешнем виде. Кофе будешь?

— Хотела бы, но не могу. У меня свидание с парикмахером. — Бетси скорчила забавную мину. — А давай встретимся вечером. Посидим, поболтаем, посмотрим телевизор, поужинаем вместе.

— Извини, — отказалась Дейзи. Она чувствовала себя не готовой для дружеского общения и откровений. — Мне еще надо успеть спальню оклеить обоями. Повеселимся в следующие выходные. Идет?

Бетси сердито уперла руки в бока и вздернула подбородок.

— Знаете, Дейзи Дэвис, вы самое упрямое существо на свете…

Она вынуждена была замолчать, так как ее перебил мужской голос:

— Целиком и полностью разделяю ваше мнение.

— Ричард? — Дейзи показалось, что она громко произнесла его имя. На самом деле оно взорвалось в ее голове, и сердце остановилось.

Соседка застыла с распахнутыми от удивления глазами и полуоткрытым ртом, щеки ее полыхали. Дейзи была вполне понятна реакция подруги. Перед ними стоял этакий образец мужской красоты ростом в шесть футов, одетый в серебристо-серый костюм, идеально сидевший на его превосходной фигуре. Красивые черты открытого мужественного лица, темно-золотые волосы и карие глаза с озорными рыжими крапинками в обрамлении длинных ресниц. При виде такого мужчины любая девушка остолбенеет.

Ричард вежливо улыбнулся Бетси. Та покраснела еще сильнее и пробормотала:

— Ну я пошла.

Стоило Ричарду отвернуться, как она закатила глаза и показала Дейзи большой палец. Та никак не отреагировала на ее смешную гримасу, поскольку еще не пришла в себя после внезапного появления Ричарда. Она с изумлением отметила, что на его лице словно застыло все то же гневное выражение, которое Дейзи видела больше месяца назад, и холодок пробежал по ее спине.

— Меня пригласят войти? — вежливо, но холодно спросил Ричард.

Дейзи молча показала рукой на распахнутую дверь. Сколько раз она представляла, как он войдет вдруг в квартиру и они снова будут вместе. Но теперь, когда это произошло, ее охватило дурное предчувствие при виде суровой холодности лица Ричарда. Он смотрел как совершенно чужой человек, словно в нем не осталось даже воспоминания о том райском счастье, которое у них было, пусть и недолго.

Она отступила в сторону, пропуская его вперед. Сердце билось тяжело, а тело, обреченное на вечное одиночество, откликнулось на его близость с силой, причиняющей почти нестерпимую боль. Сверкнув чеканным профилем, Ричард прошел в гостиную и рассеянно окинул взглядом немногочисленную мебель и заляпанные краской газеты на полу. Потом перевел взгляд на Дейзи, заставив ее вспомнить, в каком неприглядном виде она предстала перед ним. Дешевые джинсы и майка, на которых остались многочисленные следы краски, стянутые резинкой волосы на самой макушке и ненакрашенное бледное лицо. Но, по мере того, как он рассматривал ее, что-то изменилось в выражении его лица, а взгляд приобрел застенчиво-нахальное выражение. Дейзи был хорошо знаком этот взгляд, и голова ее закружилась от вспыхнувшей вновь надежды.

Может быть, еще не все потеряно? Если за долгих тринадцать лет разлуки они не утратили взаимного влечения и не нашли замены друг другу, не могло же все это исчезнуть без следа за какой-то месяц! Наверняка не могло.

В голове Дейзи все плыло, ноги стали ватными. Она пыталась что-нибудь произнести, неважно что, главное — прервать затянувшееся молчание. Сделать так, чтобы Ричард мог сказать, зачем он здесь и почему не захотел поговорить тогда, перед ее отъездом из усадьбы «Три ручья».

— Могу я… — слова давались с трудом, она чувствовала себя так, словно камни ворочала. Щеки ее слегка порозовели, — предложить тебе кофе?

— Нет необходимости.

Голос звучал ровно, лицо снова приобрело решительное и суровое выражение, взгляд стал пронзительным. Он словно пытался проникнуть в ее душу. Расставив ноги, Ричард засунул руки в карманы брюк. Под расстегнутым пиджаком виднелась рубашка в тон костюму, облегавшая широкую грудь.

— Прошел месяц… срок вполне достаточный. Я тогда не предохранялся. Узнав о твоих отношениях с младшим Фишером, я удивился, вспомнив, что и ты не предохранялась. — Прищуренные глаза смотрели на нее с легким презрением. — На всякий случай я приехал выяснить, не беременна ли ты. И если это так, то мне надо знать от кого. От меня или от Фишера? — Губы его сложились вроде бы в улыбку, но вместо нее Дейзи увидела страшный звериный оскал. — Скажи мне, что ты не беременна, и я оставлю тебя в покое. Даже пообещаю, что ты меня больше никогда не увидишь.

Дейзи покачнулась как от удара. Последняя робкая надежда покинула ее. Столько боли еще не выпадало на ее долю, и как с ней справиться, Дейзи не знала. Губы задрожали, в глазах померкло… Она потеряла сознание.

13

Выплывая из темноты, Дейзи услышала будто издалека голос Ричарда. В глазах клубился туман, и черты его лица, склонившегося над ней, были размытыми. Ее знобило, словно сейчас стоял не теплый июньский день, а холодный ноябрьский вечер. Она пошевелилась, туман в глазах исчез. На нее с тревогой и заботой смотрел Ричард. С чего бы ему теперь заботиться о ней? Если бы он предохранялся во время их занятий любовью, его сейчас вообще здесь бы не было.

Несмотря на сильную слабость, Дейзи попыталась вырваться из его рук, поддерживавших ее за плечи. Ричард прижимал ее к себе слишком крепко, и эта близость была мучительна. Отчаянные безмолвные рыдания сотрясли все ее тело, а она продолжала рваться от Ричарда прочь, как одержимая.

— Прекрати! — прикрикнул Ричард, всегда легко справлявшийся с ней, подхватил на руки и, открывая двери плечом, понес по квартире, пока не нашел спальню. Кое-как сбросив с узкой кровати рулоны обоев, он положил ее и подсунул под голову подушку. — Лежи спокойно, — приказал он взволнованным голосом. — Я принесу воды.

Мрачно глядя на него из-под нахмуренных бровей, Дейзи досадовала, что вынуждает его суетиться. Естественно, ее внезапный обморок взволновал бы любого, кто оказался бы невольным свидетелем, но для Ричарда в данный момент она всего лишь обуза. Разумеется, он окажет помощь, но наверняка предпочел бы обойтись без таких неожиданностей. Она спрятала лицо в подушку. Хотелось только одного: чтобы Ричард поскорее ушел. Остаться одной, заставить себя примириться с жестокой действительностью было бы сейчас легче, чем терпеть присутствие любимого человека, ставшего чужим. Его холодность и презрительная снисходительность отняли у нее последние силы. Как же он, должно быть, ненавидит ее!

— Выпей это. — Ричард вернулся с кухни и протянул ей стакан с какой-то жидкостью. Дейзи приподнялась на подушках, стараясь не встречаться с ним глазами. Не хотелось увидеть в них брезгливую жалость и плохо скрываемую досаду. — Ты потеряла сознание, — сказал он таким безразличным тоном, что у Дейзи задрожали руки, в которых она держала стакан, поднесенный к губам. — Такое часто случается с женщинами на ранней стадии беременности, как известно.

Мощный взрыв негодования придал Дейзи сил, ее пепельно-серое лицо порозовело, она спустила ноги с кровати и на всякий случай поставила стакан на пол, чтоб избежать соблазна швырнуть его в Ричарда. Чувство долга привело его сюда с единственной целью — выяснить, не беременна ли она. Ладно, это еще можно было стерпеть. Но ему, видите ли, нужно выяснить: если она беременна, то от кого именно — от него или от Юджина? А вот это мерзко, отвратительно! Как он посмел так низко подумать о ней?!

— Что это ты задумала? — удивился Ричард. Дейзи уже была готова ответить: «Задушить тебя собственными руками и выкинуть вон», — как Ричард схватил ее за щиколотки и снова уложил ее ноги на кровать. — Тебе нужен покой, выглядишь ты ужасно.

Благодарю за комплимент, мысленно воскликнула Дейзи. Особенно рядом с ним, который так и пышет здоровьем и мужской силой. Красивый и высокомерный, холодный, как зимняя луна, и недостижимый, как звезда, он заслуживает сурового наказания за то, что она теперь выглядит как последняя судомойка!

— И что ты сделаешь, если я признаюсь, что беременна? — спросила она едким голосом, снова садясь на постели и следя за его реакцией из-под опущенных ресниц.

— Женюсь на тебе, если ребенок мой. Я должен обеспечить своему ребенку должный уход. — Все это он произнес тем же ровным, безразличным тоном, в котором не было и намека на какие-нибудь чувства.

— А если ребенок от Юджина?

В отчаянной попытке расшевелить Ричарда Дейзи рискнула окончательно уронить себя в его глазах. И увидела, как он сжал челюсти, как от сдерживаемого гнева побелели губы.

— Это уж целиком на его усмотрение. Вероятно, этот олух уже мысленно ведет тебя к алтарю. Ему еще только предстоит узнать, что ты не способна на долгие и прочные отношения, — процедил Ричард сквозь зубы, глядя на нее с откровенным презрением. — При первой трудности ты ударишься в панику и предашь его, напишешь ему прощальное письмо или затеешь с ним ссору, обвинив беднягу во всех смертных грехах. Сомневаюсь, хватит ли ему характера справиться с тобой.

А Ричард справился бы? Конечно, ведь она всегда была счастлива выполнить любое его желание, у них не было бы никаких проблем, если б не злосчастная подозрительность и недостаток веры в того, кого она любила. Повторить дважды одну и ту же роковую ошибку! Спасибо, папочка, я недаром прожила рядом с тобой почти восемнадцать лет. И многому у тебя научилась, сама того не подозревая.

Голова Дейзи поникла. Слезы закапали на руки, которыми она теребила край своей грязной майки.

— Я вообще не беременна, — пронзительным от горя и отчаяния голосом выговорила она.

Поскорее закрыв глаза, Дейзи с ужасом ждала, что сейчас хлопнет дверь и Ричард навсегда уйдет из ее жизни. Теперь он выяснил все, за чем приехал, и может дальше жить спокойно, навсегда забыв о ее существовании. Здесь его больше ничего не держит.

Но дверь не хлопнула, было тихо.

— Тогда о чем мы тут, черт возьми, толковали? Мой, не мой…

Дейзи осмелилась приоткрыть глаза. Лицо Ричарда было все такое же, холодное и злое. Она отвела взгляд, сердце билось так сильно, что опять пришлось лечь. Она уткнулась лицом в подушку. Обстановка была невыносимой.

— Хотела отомстить тебе за то, что ты так низко думал обо мне, решив, что, имея близкие отношения с Юджином, я могла заниматься любовью еще и с тобой.

— Неужели это так рассердило тебя? — спросил Ричард, вложив в интонацию некоторую долю сарказма. — Что же, ты на себе испытала, что чувствует человек, которому не доверяют. Ты ведь целых тринадцать лет была уверена, что я, сделав ребенка Сьюзен Харрис, тут же для развлечения занялся тобой. Можно было любить человека, который постоянно считает тебя способным на любой низкий поступок?

Он любил ее? Но говорит о любви к ней в прошедшем времени. Значит, все кончено, и для иллюзий не осталось места, стучало у Дейзи в голове. Она снова села на постели и спустила ноги. Надо как-то покончить с этим кошмаром, у нее нет больше сил выносить эту затянувшуюся пытку. Скорее всего, она никогда не избавиться от него, как от наваждения, и будет нести крест своей любви до гроба, но сейчас надо избавится от невыносимой боли в сердце. Потом будет работа, работа и работа. Единственное спасение от ненужных самоистязаний. Вряд ли она сумеет кого-нибудь полюбить. Но с этим издевательством над собой надо кончать, и Дейзи знала, что должна сделать. Вытерев грязными от краски ладонями мокрые щеки, она проговорила:

— Теперь ты можешь идти, со мной все в порядке. Не понимаю, что произошло. Раньше я никогда в обмороки не падала. Наверное, краски надышалась.

Голос ее звучал спокойно, несмотря на бурю в душе. Она пожала плечами и даже улыбнулась ему. Еще бы, больше месяца недосыпать, недоедать, а тут еше он является, думала Дейзи, но об этом она ему не скажет. Не скажет, какую надежду в душе вызвало его появление, чтобы тут же эту надежду погасить.

— Тогда, пожалуй, нам лучше открыть окна, — рассудительно сказал Ричард и пошел по квартире. Едва держась на ногах от слабости, Дейзи пошла следом, держась за стены.

Господи, да когда же он уйдет?! Теперь придется начинать все сначала, весь мучительный процесс адаптации к жестокой реальности, который она проделала за месяц. На кухне Ричард обнаружил батарею открытых жестяных банок с остатками красок, из которых торчали кисти. Рядом лежали использованные валики, все вокруг было перепачкано эмульсией, олифой, белилами. На столе валялась засохшая пицца, которую она заказала давным-давно, но не смогла съесть, потому что один ее вид вызвал спазмы в желудке.

— Когда мы встретились в салоне в тот вечер, я готов был бы поспорить на что угодно, скажи кто-нибудь, будто ты способна запачкать свои чудесные белые ручки такой грязной работой.