После полуночи

      Но здесь нет места для схватки. Со всех сторон ее окружают люди, которые тут же поспешат на помощь. Она не принимает во внимание счастливый знак, удачный ход и прочие вещи. Так что в этом она имеет преимущество перед ним. Значит, ему надо заманить ее в другое место. Но сначала он должен как можно больнее задеть ее. Она должна пережить такую же боль и муку, которую он испытывает каждую ночь.
      Мальчик? Это самый верный ход.
      Ишмару вынул телефон и набрал номер Бланта.
      - Неужели всякий раз надо непременно будить меня после полуночи?
      - Да. Ты сказал, что разрабатываешь другую версию, чтобы ударить по Кейт Денби. Уже нашел что-то?
      - Огден не желает, чтобы я давал тебе хоть какую-то информацию.
      - Нажми на Огдена.
      Блант засмеялся:
      - Горю желанием. В этом мы совпадаем. Он стал совершенно невыносим с тех пор, как эта Кейт опубликовала статью про RU-2.
      - Меня это не касается. Я убил Смита.
      - Чем мы были весьма довольны, пока не выяснилось, что он оформил документы и на ее имя, как автора проекта. Мы нажали на все рычаги. Но Лонгуорт теперь требует намного больше денег.
      Почему Блант считает, что ему это интересно слушать?
      - Ты скажешь, как мне добраться до Кейт или нет?
      На другом конце последовало долгое молчание:
      - Да. Но ты должен сам все проверить. Это всего лишь ниточка.
      Тоненькая ниточка может превратиться в удавку в руках умелого воина.
      - Выкладывай, что знаешь.
      - Еще нет. Мне надо кое-что уточнить. - Блант помолчал:
      - А мне нужно кое-что взамен от тебя.
      13.
      Когда на следующее утро Кейт открыла глаза, Сета рядом не оказалось.
      - Кофе? - спросил он, внося две чашки. Он был босой и без рубашки. Волосы растрепаны. На щеках проступила легкая щетина. И несмотря ни на что, он выглядел необыкновенно притягательным, подумала Кейт. Сет присел рядом с нею на кровать.
      - Завтрак я уже заказал, но попросил не торопиться с ним. Мне показалось - тебе потребуется какое-то время, чтобы прийти в себя.
      - Спасибо, - ей и в самом деле нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Стыд и неловкость - вот два самых сильных чувства, которые вдруг начали одолевать ее. И почему при дневном свете все выглядит совсем по-другому? Перед ней стоял тот же самый мужчина, с которым она провела ночь любви. Сердце ее сразу забилось при воспоминании об этом. Господи, она вела себя как настоящая нимфоманка. И никак не могла насытиться им. Даже сейчас, глядя на него, она испытывала...
      Натянув повыше простыню на себя, Кейт взяла из его рук чашку с кофе:
      - А ты давно уже встал?
      - В шесть часов.
      Кейт бросила взгляд на часы. Стрелки показывали десять.
      - И что ты делал все это время?
      - Думал. - Он стянул с нее простыню и поцеловал в грудь. - Ждал.
      Сердце сразу забилось сильнее и жарче.
      - Но чем же ты думал?
      - Что, проснувшись, ты можешь пожалеть о случившемся. И прикидывал, каким образом убедить тебя не отказываться от близости со мной. - Сет нежно обхватил сосок губами.
      - Это может служить нам серьезной помехой, - заметила Кейт, пытаясь придать голосу как можно больше твердости и решительности.
      - Но тебе ведь понравилось? - спросил он, неохотно оторвавшись от соска Кейт.
      - Конечно, понравилось. У тебя... настоящий талант в этом деле.
      - И у тебя тоже. Даже не представляешь, насколько ты гениальна. У меня были подозрения, что ты весьма чувственная особа, но ты превзошла все мои ожидания.
      - Потому что очень давно не была близка ни с кем.
      - Тогда посмотрим, какова ты через несколько часов после этого... - Он забрал из ее рук чашку с кофе и поставил на столик. - Проведем эксперимент в чистом виде - и не больше того. Ты же ученый-экспериментатор.
      - Зачем ты забрал мой кофе! Я еще не допила его, - ответила Кейт, не понимая, шутит Сет или говорит серьезно.
      - Еще успеешь. Он никуда от тебя не денется.
      - Но нам необходимо обсудить...
      - Вот по ходу и обсудим все. - И, расстегнув джинсы, Сет запрыгнул в постель. - Надеюсь, ты станешь более уступчивой в некоторых вопросах, когда я... войду в тебя.
      Что он тут же и сделал. Движения его были мучительно медленны.
      - Насколько я успел убедиться, близость со мной помогает тебе успокоиться. Обрести равновесие.
      Успокоиться? Что за чушь он несет! Она впилась пальцами ему в плечи, сдерживая сладострастный стон, готовый сорваться с губ.
      - Что должно было случиться, того не избежать. - Каждое слово Сет выговаривал так же медленно, как и входил в нее. И с таким же чувством бесконечного наслаждения, какое ему доставляло это вхождение. - Никаких условий и обязательств. Мы просто не отказываемся от той радости, которую нам доставляет близость. Только и всего. Что в этом плохого?
      Кейт не могла ничего ответить на это. Она вообще утратила способность думать. Кейт даже закусила губу от того, как быстро захлестнула ее волна возбуждения. И теперь ею владела только чувственная страсть, которая разгоралась, постепенно поглощая ее всю целиком.
      - Ну же, - прошептал Сет. - Соглашайся! Наша близость только поможет мне лучше уберечь тебя.
      - Какой глупый, но до чего же приятный довод!
      - Я приберег его на самый конец, зная, что он подействует.
      - Ты знал, насколько убедителен твой довод... И знал, насколько он доставляет мне удовольствие...
      - Кофе наверняка остыл, - сказала Кейт и лениво перегнулась через лежащего рядом Сета, чтобы взять чашку с ночного столика.
      - Нисколько не сомневался. Вот почему я прихватил кофеварку. - Он приподнялся и соскользнул с кровати. - Сейчас я налью тебе свежий.
      - Какой ты заботливый...
      Сет улыбнулся:
      - Мне надо постоянно поддерживать в тебе хорошее настроение, - и он включил кофеварку. - Надеюсь, мне это удается?
      Более чем, подумала она про себя, а вслух сказала:
      - Похоже на то.
      Его улыбка немного померкла, и он вдруг признался:
      - Я не собирался соблазнять тебя вчера.
      - Но тем не менее...
      Он снова присел на край кровати.
      - Если ты скажешь, что против продолжения отношений, возникших сегодня ночью, то мне ничего не останется, как снова быть только твоим другом и телохранителем. - Он поморщился. - Не сердишься?
      Кейт чувствовала себя настолько переполненной новыми ощущениями, что ей было не до таких глупостей. Сет добился своего. Стрелы, направленные в мишень, попали в самое яблочко. Он оказался не только опытным и искусным в вопросах любви, как Казакова, но и хитрым и ловким интриганом, как Макиавелли.
      - Нет, я не рассердилась на тебя. - Отпив глоток свежеподогретого кофе, она посмотрела ему в глаза. - И незачем перекладывать вину на свои плечи. Кто сказал, что ты соблазнил меня? Ты предложил то, что мне было нужно, и я приняла желаемое.
      Сет насмешливо вздохнул:
      - Дорогая, как приятно чувствовать себя настолько полезным...
      На губах Кейт заиграла улыбка. Этот проходимец невыносим! Допив последний глоток кофе, она протянула ему чашку.
      - Мне нужно принять душ. Сколько часов осталось до назначенной встречи с Майгеллином?
      - Два часа. Но с минуты на минуту должны подать завтрак. - Глядя на Кейт, которая поднялась с постели и направилась в ванную, он воскликнул:
      - Господи! До чего же у тебя восхитительные ягодицы.
      - Спасибо, - она вдруг поняла, что неловкость отступила. Никогда еще до сих пор она не чувствовала себя настолько свободно в присутствии мужчины. Словно они были давними любовниками. - Я только на минутку.
      - Кейт.
      Она оглянулась. Сет лежал, опершись на руку, и, улыбаясь, смотрел на нее. Прядка темных волос падала ему на лоб, и почему-то он выглядел особенно лукавым и одновременно чувственным:
      - Как ты считаешь? - озорно спросил он. - Может быть, нам стоит продолжить в том же духе?
      - Не исключено, - ответила она ему в том же тоне и улыбнулась, добавив:
      - Ты подобрал замечательную отмычку.
      Сет радостно хлопнул ладонью по постели:
      - Ловлю тебя на слове.
      Кейт покачала головой и закрыла за собой дверь ванной. Что это с ней творится? Что она себе позволяет? Ей даже в голову не приходило, что она способна вести столь двусмысленные и фривольные разговоры.
      Но почему бы в конце концов не позволить себе пережить несколько счастливых минут в том кошмаре, который навалился на нее? Ведь Сет оговорился, что их любовная связь не навеки. Вчера ночью она перепугалась до смерти, когда услышала голос этого монстра. И близость с Сетом помогла ей избавиться от наваждения. Сегодня благодаря этому она почувствовала, что стала самой собой, к ней вернулась внутренняя сила. Теперь она способна оказать сопротивление, бороться.
      Все это пришло к ней благодаря Сету.
      И она приняла этот дар. И будет принимать до тех пор, пока кошмар не рассеется.
      ***
      - Ну и как? - вполголоса обратился сенатор Майгеллин к Кейт. - Вы довольны?
      - Разумеется, - взгляд Кейт устремился на лужайку, где в окружении пяти человек сидел Сет, что-то энергично обсуждая. - На большее мы и не рассчитывали. Вы собрали всех ведущих специалистов, которые связаны с проблемами здравоохранения. Я потрясена.
      - А вы потрясли их, - сенатор отпил из стакана чай со льдом. - Своей логикой, своими доводами. Ваша речь звучала очень убедительно, поверьте мне.
      - Потому что я говорила правду.
      - Но с большой страстностью и увлечением. Такую страстную убежденность трудно подделать.
      - И как вам показалось: этого вполне достаточно? Они будут поддерживать нас?
      - Надеюсь.
      - А если нет? Вы попытаетесь задержать прохождение законопроекта Лонгуорта?
      - Это политическое самоубийство.
      - Так вы попытаетесь?
      Он улыбнулся:
      - Ваша страстность к тому же и беспощадна.
      - Как вы понимаете, моя цель состоит не в том, чтобы причинить вам вред, а чтобы помочь как можно большему количеству людей.
      - Но если бы вам пришлось выбирать между тем: навредить ли мне или спасти RU-2, вы бы не задумались ни на секунду. И, боюсь, решение было бы не в мою пользу.
      - Но ведь речь действительно идет о спасении тысяч людей, - покачала головой Кейт.
      - Что ж, по крайней мере вы довольно откровенны, - сенатор поднял свой стакан. - Времени не очень много. Лонгуорт продвигает свой законопроект с такой настойчивостью, какой он доселе никогда не проявлял. И в конгрессе его поддерживает довольно многочисленная группа. И это меня не удивляет, ведь он уже давно вращается в этих кругах. А я сравнительно недавно - всего лишь восемь лет. Вы даже не представляете, какое количество звонков поступило в Белый дом по поводу этого законопроекта за последние два дня. Линия раскалилась докрасна.
      - Наших сторонников?
      - Нет, Лонгуорта.
      - Черт возьми! - воскликнула Кейт. - Как они не понимают? Мы же стараемся ради них! Это для их же пользы!
      - Люди повторяют то, что они услышали. А Огден и представители других не менее мощных фармацевтических компаний успели своими выступлениями настроить людей против RU-2. Вы должны понять: звонки в Белый дом - не случайность. Все они - результат тщательной работы Лонгуорта. Он умело борется с нами.
      - С нами? - переспросила Кейт. Взгляд ее пробежал по лицу сенатора.
      Он сокрушенно пожал плечами:
      - А что поделаешь? Как я могу стоять в стороне, видя, что вытворяет Лонгуорт. У меня давно чесались руки, чтобы задать трепку этому пустозвону.
      - Слава Богу!
      - Завтра, когда я буду в Белом доме, попытаюсь сделать все возможное для того, чтобы отложить рассмотрение законопроекта. Во всяком случае, чтобы дело не дошло до его подписания. Это нам даст хоть немного времени. А вам я советую побывать на митингах. Без вашей помощи тут не обойтись. - Он откинулся на спинку кресла. - А теперь мне надо немного отдохнуть. Боюсь, что в ближайшее время мне не представится больше такой возможности. Вам тут понравилось?
      Кейт обвела взглядом дом, выстроенный в английском стиле, террасу, что спускалась к лужайке, и большую беседку, увитую зеленью.
      - Здесь просто восхитительно. Такое ощущение мира и покоя.
      - То, что мне так необходимо - покой и тишина. Я вырос в многоквартирном доме в Нью-Йорке. С самого детства меня окружали грохот машин и шум большого города. И чтобы выжить, мне постоянно приходилось пускать в ход кулаки. Тот, кто не жил в таких условиях, никогда не поймет, почему я так стремлюсь к уединению. - Сенатор улыбнулся. - И тут появляетесь вы и снова заставляете меня кинуться в самую гущу схватки.
      - Но это не моя вина. К тому же мне кажется, что вы не смогли бы остаться в стороне и все равно встали бы на нашу защиту, даже если бы мы вас об этом не просили.
      - Может быть, - он снова посмотрел на лужайку, где сидели Сет и приглашенные специалисты. - Этот молодой человек тоже представляется мне весьма неординарным. Вы знаете, что ему удалось привлечь работников ФБР для охраны во время ваших выступлений в Вашингтоне?
      - Нет, не знала. Но это меня не удивляет.
      - Перед тем как встретиться с вами, я сделал запрос. И получил соответствующие отчеты о каждом из вас.
      - И к какому выводу вы пришли относительно...
      - Что он человек необычайно одаренный. В нем сразу чувствуется искра Божья.
      - Что да, то да.
      - Видите, как он сразу жестко начал вести свою линию? Им приходится нелегко. Могу только посочувствовать, - и сенатор задумчиво продолжил:
      - Мы с ним успели переговорить до того, и он произвел на меня впечатление несгибаемого человека. А потом я сумел разглядеть и другие стороны его характера. В нем много чего намешано. И, как говорится, - палец ему в рот не клади. Опасно.
      - Но не для нас.
      - Согласен с вами. Когда забота о RU-2 ложится на плечи такого человека, как Дрейкин, то уже можно ни о чем не беспокоиться, - он повернулся к Кейт. - Думаю, и вы тоже спокойны за его судьбу?
      - Да.
      - Вам кажется, что он надежен?
      Так же, как можно назвать надежным штормовой ветер, подумала про себя Кейт.
      - Все шаги, которые он предпринимал до сих пор для того, чтобы пробить RU-2, оказались верными и безошибочными.
      Сенатор усмехнулся:
      - Вы ловко ушли от ответа. Ничего другого я и не ждал, но считал нужным задать вам этот вопрос.
      ***
      - И о чем ты так жарко толковал? - спросила Кейт, когда они возвращались от сенатора в гостиницу в предоставленном им лимузине.
      Он усмехнулся:
      - Обо всем понемножку. Сначала - кое-какие истории из моего темного прошлого, а потом подбросил сведения о RU-2. Для сравнения. В таких дозах, чтобы постоянно подпитывать их интерес, чтобы он не угасал. - Сет помолчал. - Должен тебе признаться в том, что сегодня утром я задумал не только обольстить тебя, но и успел дозвониться до Кендо, узнать, что он успел выяснить насчет Эмилии Сантос. Оказалось, что это еще одна из многочисленных жертв Ишмару. Двадцатилетняя, маленького роста блондинка. И умерла очень нелегкой смертью. Хотя отбивалась от этого выродка кухонным ножом. У него остался шрам на шее после встречи с ней.
      - Откуда Кендо смог выудить такие сведения? Все от того же Хименеса?
      - Нет, эти сведения взяты из судебного архива, - он помолчал. - А что касается Хименеса, то он умер несколько дней назад.
      Кейт не стала спрашивать, отчего и каким образом умер Хименес. Ясное дело - Ишмару прикончил его.
      - Почему же он вбил себе в голову, что видит перед собой нечто вроде возрожденной Эмилии?
      - Надо еще кое-что уточнить.
      Кейт старательно спрятала услышанное в самый дальний уголок сознания. Ей не хотелось сейчас думать о том, что имело хоть малейшее отношение к Ишмару. Сегодня им удалось добиться значительных успехов. Стоит ли спускаться снова на землю? И Кейт решила переменить тему:
      - Сенатор счел, что ты весьма незаурядный человек.
      - Еще бы. А ты что, сомневалась в этом?
      - Нет. Мне просто странно, когда ты успел научиться обращаться с такого рода людьми?
      - Школа, полученная в двенадцати приемных домах. Там получаешь такие знания о людях, которые больше нигде не удастся приобрести. И причем ускоренным методом.
      - Так ты сирота?
      - Не совсем. Отец бросил мать после моего рождения. Но она всеми способами пыталась вернуть его. И не давала проходу еще года два.
      - Бросив тебя?
      - Меня забрали какие-то представители власти, после того как какие-то безработные, обнаружив меня, заявили полиции, что вот уже три дня ребенок лежит один, без всякого присмотра.
      - Да она настоящее чудовище! - прошептала Кейт.
      - Наверное. Но бывают и похуже.
      Двенадцать приемных домов?! Что мог чувствовать ребенок, которого переправляли как вещь с одного места в другое? Когда от него отказывались воспитатели одного дома, то власти пристраивали его в другой? Ничего нет удивительного, что он не может долго оставаться на одном и том же месте.
      Сет улыбнулся:
      - Не смотри на меня с таким ужасом. Думаю, что в этих приютах мне было намного лучше, чем у себя дома. По крайней мере меня там кормили.
      - В этих домах ты и научился обращаться с людьми?
      - Да. Иной раз важно вовремя натянуть вожжи. В другой раз - успеть отскочить в сторону. Главное - не перепутать, когда и что делать.
      - И сегодня утром ты тоже "тянул вожжи"?
      - Ты с ума сошла! - Он взял руку Кейт и поднес ее к губам. - Но с тобой, должен признаться, очень непросто. У меня такое ощущение, что ты можешь выскользнуть из рук в любую секунду, как форель, и снова скрыться в стремительной горной реке. Так что тебя будет невозможно ни догнать, ни поймать. - Его язык коснулся ладони. - Надо будет заняться этим как следует.
      - Что значит "как следует"?
      - Увидишь сама. - Его пальцы переплелись с ее пальцами. - Как правило, я ничего заранее не обдумываю до конца. Необходимо оставлять простор для импровизации. Это сильно украшает жизнь. Делает ее забавнее.
      - Скажи, пожалуйста, а слово "обращаться" на твоем языке означает то же самое, что "управлять"? Его улыбка исчезла.
      - В данном случае ни то, ни другое слово совершенно не подходят. Даже если бы ты и позволила, я бы не смог "управлять" тобой. Это было бы нечестно.
      А он был честным во всем. Настойчивый, обольстительный, упрямый... но честный. Он никогда не скрывал от нее то, что задумал. И отвергать что-либо, когда он так открыт и прям, - почти невозможно.
      - Да, ты ничего не скрываешь.
      - Значит, тебе и не о чем беспокоиться. Ты достаточно умна, чтобы догадаться о моих мотивах, если сама того захочешь.
      Но Кейт вдруг поймала себя на том, что ей сейчас довольно трудно отделить физическое влечение к Сету от духовного.
      - Сенатор был прав и в том, что ты человек чрезвычайно опасный.
      - Ага. Но тебя это качество во мне и привлекает. Как привлекало оно и тех людей, с которыми я беседовал на лужайке. Тебе доставляет удовольствие поиграть с огнем. - Он игриво улыбнулся. - Только вопрос: хочется ли тебе действительно прикоснуться к нему?
      Кейт растерянно посмотрела на него.
      - Например, сидя на заднем сиденье лимузина?
      Кейт продолжала ошеломленно смотреть на него.
      - Нет. И не собираюсь.
      Он вздохнул.
      - Вижу, что ты еще не готова к такого рода штучкам. Что ж, может быть, сенатор еще разок пошлет за нами машину. Ведь мы будем работать с ним рука об руку.
      ***
      Странно, как быстро можно привыкнуть к тому, чтобы лежать нагой в объятиях мужчины, лениво подумала Кейт, прислушиваясь к тому, как бьется сердце Сета. И всякий раз при этом испытываешь самые разные чувства. То изысканное возбуждение. А то, например, как случилось сейчас, переживаешь полную расслабленность и состояние удивительного покоя.
      - Извини, - прошептал Сет. - Мне нужно глотнуть воды. Никогда не думал, что занятие любовью может вызывать такую жажду.
      Кейт приподняла голову, чтобы дать ему подняться, и затем проводила его взглядом до ванной. Послышался шум открываемого крана, а потом Сет вышел, держа в руках стакан с водой.
      - Ты всегда столько пьешь! В этом есть нечто таинственное и загадочное.
      - Обычно я закуривал. А после того как бросил, понял, что нужно чем-то это дело заменить.
      - А когда ты бросил курить?
      - Пять лет назад, - допив воду, он поставил ее на ночной столик. - В моем деле столько способов умереть, что совершенно нет надобности заниматься еще и самоубийством.
      Сет лег, вытянувшись на кровати, а Кейт прижалась к нему. Помолчав немного, он сказал:
      - Я тебе уже говорил, как мне нравится, когда ты вот так, по-детски, приникаешь ко мне? - Сет набросил покрывало на нее и на себя. - Так дети прижимают к себе любимые игрушки, когда ложатся в постель.
      - Я не поняла, над кем ты иронизируешь? Надо мной или над собой? - Она мягко куснула его в плечо. - Ну ладно, признаюсь, что ты мой любимый...
      Щенок. Слово само собой неожиданно выплыло из памяти. И она спросила:
      - Кстати, как твой щенок?
      - Хорошо. Я звонил в карантинную службу на прошлой неделе, они сказали, что он уже прибавил в весе. Когда я подобрал его в деревеньке, малыш умирал от голода.
      - А что это за село?
      Он молчал очень долго, и Кейт решила, что Сет не станет отвечать на ее вопрос. Но ошиблась.
      - Просто село. Не знаю, есть ли у него какое-нибудь название.
      - А что ты там делал?
      - Получил донесение от одного своего человека и пошел посмотреть, так ли все обстоит на самом деле или нет.
      - И увидел там щенка. Он тебе понравился?
      - Щенок был единственный, кто там остался в живых. А мне нравятся те, кто умеет бороться за свою жизнь до самого конца.
      Сет поцеловал ее в кончик носа.
      - Впрочем, ты вряд ли захочешь выслушивать все эти рассказы.
      Но Кейт вдруг почувствовала острое желание узнать то, что связано с ним, чтобы понять его как можно лучше.
      - Как получилось, что в живых остался только щенок? Сет пожал плечами.
      - Всех остальных жителей безжалостно убили. - Он искоса посмотрел на нее. - Я же говорил, что тебе это не понравится.
      - А кто их убил?
      - Хозе Намирес. Он почему-то решил установить контроль над этим уголком мира и нанял меня, чтобы я помог ему в этом деле. Там была довольно запутанная ситуация. Единственной реальной помехой был местный глава продавцов наркотиков - Педро Ардален. Типичный феодальный барон с армией наемников ему под стать. Нам понадобилось три месяца, чтобы очистить территорию. Жители одной из деревень, где любил останавливаться на отдых Ардален, были слишком запуганы и забиты, чтобы отказывать ему в этом. И вот однажды, после очередного такого его отдыха, Намирес решил преподать урок на будущее. Ему показалось мало, что он победил. А когда я нанимался к нему, то поставил условие - никаких репрессий по отношению к мирным жителям.
      - А он пошел на это?
      - Да, ничего не сказав мне об этом. - Он поцеловал ее щеку. - И я застрелил его.
      Кейт показалось, будто ее тело окаменело.
      - Вот так просто...
      - Без всяких разговоров. - Он поднял голову и посмотрел на нее. И она ясно различила, несмотря на полумрак, царивший в комнате, холодный свет, блеснувший в его глазах. - Довольна? Теперь ты считаешь, что узнала меня таким, какой я есть? Ты ведь этого хотела?
      - Да.
      - И то, что ты услышала, тебе не понравилось. Да, я такой, Кейт. И не хочу притворяться перед тобой. Если тебе не нравится выслушивать подобные малоприятные вещи, не задавай вопросов.
      - Не буду.
      Тревожное молчание повисло в комнате.
      - Тебе хочется, чтобы я ушел? - спросил Сет.
      - Нет.
      - И то хорошо, - он прижал ее к себе. - И коли уж ты позволила мне остаться, то... Боже! Ты совершенно измучила меня.
      - Что-то я не вижу особых признаков истощения.
      - Не могу же я терять своего образа настоящего мужчины. Ты строгий, придирчивый критик. Вот я и стараюсь изо всех сил угодить тебе.
      Кейт почувствовала, как внутреннее напряжение незаметно оставляет ее. Тот, другой Сет - отступил далеко в тень, и о нем пока можно было не думать. Между ними существует глубокая пропасть. Но если не пытаться заглядывать в ее глубину, если ничего не выпытывать у Сета, то рядом с ней будет тот человек, который привлекает ее, а не тот, который пугает и вызывает ощущение холода где-то в животе.
      Она не могла никак смириться с существованием этого другого Сета. И не желала принимать его.
      ***
      На следующее утро пришла бандероль. Портье принес ее после завтрака.
      По размерам не больше пакета, в котором хранятся рубашки, завязанный в красно-белую оберточную бумагу, украшенную золотыми звездами.
      Кейт открыла пакет и увидела в нем бейсбольную майку той команды, в которой выступал Джошуа.
      И приколотую к ней записку:
      "Эмилия! Размер тот?"
      Кейт вскрикнула.
      - Это ничего не значит, - сказал Сет. - Он не знает, где Джошуа. Зато знает, насколько ты беспокоишься из-за него. Насколько тебя легко вывести из себя. Ему хотелось сделать тебе больно, испугать.
      - И он добился своего, - Кейт в изнеможении закрыла глаза и взмолилась: "Господи! Сделай так, чтобы это все не коснулось Джошуа. Чтобы эта напасть миновала его". - Позвони, пожалуйста. Узнай, все ли у них в порядке.
      И пока Сет набирал номер телефона, Кейт непроизвольно сжимала в руках бейсбольную майку. Выслушав ответ, Сет положил трубку:
      - Как я тебе и говорил. Чушь. Филис и Джошуа в полной безопасности.
      Только сейчас она смогла перевести дыхание. Какое счастье. Но как долго оно будет длиться?
      Занятая этими мыслями, она не видела, как Сет снова набрал номер телефона, выясняя что-то, а затем, положив трубку на аппарат, обратился к ней:
      - Пакет появился на столе портье. На нем был указан твой номер. Кто и когда принес, никто не видел.
      Кейт промолчала, она и не ожидала, что обнаружатся какие-то следы.
      - У нас всегда есть запасной вариант - поехать в Амстердам, - спокойно заметил Сет.
      Надежда вспыхнула в ней и тут же погасла.
      - Это не остановит его. Он все равно отправится следом за нами. До тех пор пока он будет видеть перед собой мишень в моем лице, он не станет разыскивать Джошуа, - сказав это, Кейт швырнула пакет в мусорный ящик.
      До чего же ей хотелось самой верить в свои слова.
      ***
      Следующая бандероль прибыла на другой день. В ней лежала бейсбольная кепка и короткая записка: "Я ищу его, Эмилия".
      Через два дня пакет был намного уже и длиннее. В нем оказалась старая бейсбольная бита Джошуа, на которой сохранился след удара о дерево, а в записке - "Я уже совсем близко".
      - Попрошу портье, чтобы он оставлял все бандероли у себя, - предложил Сет. - И буду открывать их сам.
      - Нет, - Кейт бережно положила биту на стол возле себя. Она заметила, что пальцы ее лишь слегка дрожали при этом. Как странно. У нее возникло ощущение, будто она смотрит на себя со стороны.
      - Почему? - недоумевал Сет. - Он же истязает тебя, нанося удар за ударом. С того дня, как появилась первая бандероль, ты производишь впечатление человека, который идет по канату над пропастью.
      - Он догадается, когда я перестану открывать их.
      - Ишмару не умеет читать мысли. О его телепатических способностях я не слышал.
      - Догадается, - упрямо повторила Кейт. Ей казалось, что нет ничего, что она сможет скрыть от этого страшного человека. - Ему доставляет удовольствие мучить меня.
      - Но мне это не доставляет удовольствия.
      - Эти угрозы на какое-то время отвлекают его внимание. А значит, он бездействует. - Кейт усталыми шагами направилась в спальню. Не думай об этом. Выбрось из головы. Нужно суметь справиться с этим кошмаром. - Мне надо одеться. Майгеллин пригласил нас на ленч.
      - Больше так не должно продолжаться, Кейт. Ты не выдержишь этой пытки.
      - Выдержу. Я выдержу что угодно, лишь бы Джошуа оставался в безопасности.
      ***
      - Вот признание Лилы Роббинс, - Блант положил лист бумаги на стол перед Огденом. - Ты даже не представляешь, каких усилий это нам стоило. - Он сел в кресло перед столом. - И не представляешь, каких усилии нам будет стоить привлечь ее к суду в качестве свидетеля.
      - Отложи это пока. Может быть, хватит и того, чтобы передать ее в руки репортеров. О чем она рассказала? Блант пожал плечами.
      - Три года назад она работала медсестрой в Кеннебрукской больнице, которая находится в Дандридже, где лежал отец Кейт Денби. У него была последняя стадия рака. Он был обречен. Медсестра Роббинс помнит, насколько опечалена и подавлена была Кейт. А однажды она случайно услышала, как отец упрашивал дочь дать ему снотворное. Через два дня после того, как его перевели в частную клинику, он умер.
      - И миссис Роббинс считает, что Кейт отравила его? Есть какие-то доказательства?
      - Никаких. Впрочем, по ее словам, вскрытия не производили, поскольку знали, в каком состоянии он находится.
      - Отлично, - потер руки Огден. - Женщина, убившая своего собственного отца! Толпа будет улюлюкать при виде ее.
      - Может последовать и противоположная реакция, - возразил Блант. Убийство из сострадания вызовет понимание, почему она занялась этой темой.
      - Чушь! Никто не поверит женщине, которая три года назад совершила убийство. А нельзя ли провести вскрытие сейчас?
      Блант покачал головой:
      - Больного осмотрел врач, который подписал свидетельство о смерти. После чего тело кремировали.
      - Очень удобно. А почему медсестра молчала до сих пор?
      - Она сказала, что это вряд ли единственный случай, когда врач соглашается помочь больному избавиться от страдании. И тут уж каждый выбирает свой способ. И когда она прочла про убийство полицейского и увидела фотографию Кейт, тут же вспомнила про ее отца. А когда на сцене появился наш человек, медсестра решила, что деньги, которые ей посулили, не помешают в жизни.