Глава 4

Было еще темно, когда Зайла проснулась. Рука Дэниела уже не обнимала ее. Открыв глаза, она увидела, что он наклонился над ней.

— Что, пора подниматься? — спросила она, зевая. — Еще так темно!

— Уже скоро рассветет. К тому времени, когда мы соберемся и смоем с себя сон, будет уже достаточно светло, чтобы идти. — Дэниел быстро одевался. — Нам понадобится больше двух часов, чтобы дойти до личных владений шейха Эль-Каббара, а мне хочется быть там до того, как солнце поднимется высоко. Ведь когда мы спустимся с гор, то опять окажемся в пустыне, незащищенные от жары. — Он бросил ей на колени маленький фонарик. — Ты бы сходила к ручью, пока я уложу вещи.

Зайла сладко потянулась.

— Ну ладно. — Она поднялась, морщась и разминая затекшие мышцы. — Да, чтобы мои ноги опять ожили, мне нужно пройтись. Я лучше потороплюсь. — Она зажгла фонарик и направила луч на Дэниела, в который раз удивляясь его мощи. Его рыжие волосы были растрепаны, а в вырез рубашки выбивались более темные волосы на груди. Несмотря на излучаемую энергию, лицо выглядело усталым, а около глаз залегли морщинки. — Ты что, совсем не спал?

Дэниел усмехнулся.

— Ты так замечательно пригрелась около меня! — беззаботно сказал он. — Я посчитал, что не стоит терять время на сон, когда мне доставляет такое удовольствие тебя обнимать. — Он склонил голову в шутливом поклоне. — Надеюсь, вы простите меня за то, что не подчинился вашим приказаниям, госпожа.

— Как будто тебе не наплевать на них! — Подавив улыбку, Зайла отвернулась и стала спускаться по склону к зарослям тамариска. Пройдя несколько шагов, она обернулась к нему через плечо:

— Дэниел, ты, по-моему, не командный игрок.

— Клэнси ни за что бы не послал командного игрока на такое задание, — произнес Дэниел с хитрой ухмылкой. — А если бы он послал кого-нибудь другого, то представляешь, чего бы мы лишились?

Зайла хихикнула:

— Еще бы! Взрывов, стрельб, погони… Должна признать, с тобой не заскучаешь! Наверное, после всего этого нормальная жизнь покажется мне пресной.

— Тогда мне придется придумать нечто, что ее немного оживит. — Он широко улыбнулся. — Ты знаешь, на этот счет у меня есть кое-какие идеи, так что помни о фейерверках.

Зайла улыбнулась.

— Ну что ты, Дэниел! Твои фейерверки совершенно незабываемы.

На ее губах все еще играла улыбка, когда она спустилась к ручью и присела на корточки на каменистом берегу. А ведь она стала много улыбаться с тех пор, как Дэниел вошел в ее жизнь! А сколько лет до этого она не знала, что такое радоваться жизни. Зайла давно привыкла считать, что теперь, после того, что с ней случилось в тот страшный год, настоящее счастье уже не для нее. Она убеждала себя, что может рассчитывать только на тихое, спокойное существование, максимум. Теперь все чудесным образом переменилось…

Зайла опять взяла платок, чтобы вымыть лицо и шею, и с тоской подумала о пушистых махровых полотенцах, зубных щетках и душе… Внезапно она вскрикнула от боли.

Боль была такой слепящей, такой резкой, что на секунду Зайла не поняла, откуда она идет. Казалось, болью было сведено все ее тело.

— Зайла, дорогая, что с тобой? — Дэниел мгновенно опустился на колени рядом с ней. Подняв фонарь, он описал лучом широкую дугу, вглядываясь в окружающий лес и держа автомат на изготовку.

— Не знаю, — ответила она сквозь слезы. — Ужасно больно!

— Где?

Зайла попробовала разобраться, откуда же идет эта боль.

— Щиколотка, правая. — Она вцепилась в плечи Дэниела, словно ища защиты. — Боже мой, я йе знаю, что это. Но боль ужасная!

— Подожди, я сейчас. — Он повернул фонарь, направив свет на ее ногу.

— Ах, черт!

— Что там? — Голос Дэниела прозвучал так мрачно, что она, несмотря на свой страх, повернула голову. Ужас! По ее штанине ползло отвратительное чудовище. Зайла в жизни не видела ничего безобразнее.

Дэниел смахнул существо прикладом автомата и раздавил на камне. Выпрямившись, он повесил автомат, на плечо, поднял Зайлу на руки и быстрым шагом пошел вверх по склону к пещере.

— Это скорпион, правда? — прошептала она, в изнеможении закрывая глаза. — Он ужалил меня.

— Да, это скорпион, — мрачно подтвердил он. — Обычно они не подходят так близко к воде. Он, должно быть, выполз вот здесь, из-под больших камней.

— Они ведь очень ядовиты, правда? — спросила Зайла, облизывая губы. — Я теперь умру, да?

— Нет! Боже мой, дорогая, ты не умрешь. С тобой ничего не случится.

— Но со мной уже случилось. — Она чувствовала головокружение и непроходящую боль. — Он такой страшный!

— Кто?

— Этот скорпион. Он такой уродливый!

— Помолчи, Зайла, — хрипло сказал он. — С тобой все будет хорошо. Не волнуйся ни о чем. — Он посадил ее на землю около пещеры и нагнулся, чтобы рассмотреть ногу. Закатав штанину на ее правой ноге, он ахнул. Лодыжка уже распухла так, что стала вдвое толще. Дэниел быстро снял с нее теннисную туфелю и носок.

— Где платок? — Он не стал дожидаться ответа, потому что уже увидел платок в ее руке. Он быстро взял его и скрутил. — Я хочу наложить жгут, чтобы предотвратить распространение яда. Не очень тугой, просто для того, чтобы кровообращение немного замедлилось. Мы будем наблюдать за ногой и распускать жгут время от времени. — Говоря это, он ловко перевязывал ее лодыжку. — Главное сейчас — не дать яду распространиться, пока мы не сможем доставить тебя к врачу. Первоначальная боль скоро утихнет, но иногда укус вызывает лихорадку. Так что не пугайся, так и должно быть.

— Ты, вижу, хорошо в этом разбираешься, — слабым голосом сказала Зайла. — У Клэнси всегда работали профессионалы.

— Как говорится, жизнь научит, — ответил Дэниел, расправляя ее штанину. — Одним из любимых развлечений тех ублюдков, которые держали меня в плену, было бросить мне змею или скорпиона и посмотреть, как я выйду из положения. После освобождения я посчитал своим долгом узнать все о различных ядовитых существах, встречающихся в пустыне. Мне не хотелось больше быть перед ними беспомощным.

Бедный Дэниел! Сколько всего он пережил страшного и трудного! И несмотря ни на что, в нем сохранились и доброта, и юмор, и мягкость… Зайла чувствовала, что ей трудно сосредоточиться на своих мыслях из-за охватившей ее боли.

— Мне так жаль… — прошептала она.

Дэниел посмотрел на нее с удивлением:

— О чем ты?

А ведь он действительно не знает, поняла вдруг Зайла. Преодолев одно испытание, он старался получше подготовиться к другому. Для него это было не цепочкой чрезвычайных происшествий, а образом жизни.

— О том, что с тобой случилось… Мне просто жаль. — Она беспомощно покачала головой.

Горло Дэниела болезненно сжалось. Ведь именно Зайле было сейчас плохо, а она волнуется из-за него. Он нежно провел пальцем по ее щеке.

— Правда? Не жалей, со мной ведь это уже было. — Его палец скользнул к ее верхней губе. — Я все хочу сказать тебе, как мне нравится твоя улыбка. Она напоминает мне о тепле, лете, обо всем хорошем в жизни. Я еще не видел, как ты смеешься, но надеюсь, что скоро увижу. — Он наклонился и прикоснулся губами к ее лбу. — Я выжил, и ты тоже выживешь, Зайла, не сомневайся.

— Что ты делаешь? — спросила она, когда он повесил флягу и автомат на плечо и наклонился, собираясь взять ее на руки.

— Обычно это называют хваткой пожарного, — сказал он, перебрасывая ее через плечо. — Я должен идти быстро, а так мне будет проще двигаться по пересеченной местности. Рюкзак придется оставить. Когда мы спустимся с гор, я постараюсь взять тебя поудобнее.

— Но ты же не можешь нести меня всю дорогу! — возразила Зайла. — Дай я попробую идти.

Он легко ее шлепнул:

— Тихо! Я могу сделать все, что угодно, если по-настоящему захочу. Я так решил, значит, так и будет. А если я позволю тебе идти, то яд разойдется по всему организму. Так что молчи и думай о чем-нибудь приятном. В данной ситуации это максимум того, что я позволяю тебе делать.

— По-видимому, мне понадобится вспомнить все хорошее, что только было в моей жизни, — прошептала Зайла. — И даже этого может не хватить.

— Хватит, — решительно сказал Дэниел. — Я сделаю так, чтобы хватило.

— Я надеюсь… — О чем Зайла хотела сказать, осталось в тайне, потому что она потеряла сознание.

Сначала из мрака возникли глаза цвета бирюзы. На смуглом суровом лице незнакомца они светились холодом. Холодом, которого она так жаждет. Взгляд Зайлы мгновенно обратился к ним. Весь мир горел в огне, но там царил холод. Его голос тоже был холодным, и в нем звучала ирония.

— Послушай, Дэниел, я понимаю, что женщина больна, но неужели необходимо все это так остро воспринимать? Мой управляющий просто взбешен. Для чего надо было открывать эту стрельбу?

— В него я не стрелял, — мрачно буркнул Дэниел. Зайлу несли по бесконечно длинному залу с мозаичным полом, мимо окон с резным переплетом, свет из которых резал глаза. — Если бы я целился в него, он бы уже не смог ни на что пожаловаться. Я просто разнес в куски его зеркальце на джипе. Этот идиот не захотел остановиться, когда я махнул ему.

— Но ты должен признать, что выглядишь не очень… А смелостью Абдул не отличался и в мирное время. Он наверняка решил, что ты бандит.

— Бандиты не разгуливают по пустыне с беспомощными женщинами на плече, — возмущенно возразил Дэниел. — Этот твой Абдул просто дурак.

— Возможно, — сладким голосом протянул человек с бирюзовыми глазами. — Но меня он как управляющий вполне устраивает. Человек не может нравиться всем сразу.

— Не заговаривай мне зубы, Филип, — буркнул Дэниел. — Я прекрасно знаю, что, когда что-нибудь нужно лично тебе, ты ни перед чем не остановишься.

— Да, это верно. — Он еще раз бесстрастно взглянул на Зайлу. — Твоя мисс Дабалэ кажется серьезно больной. Ее что, подстрелили при попытке к бегству?

— Ее укусил скорпион, — кратко бросил Дэниел. — Ей очень больно, и она за последние пару часов несколько раз теряла сознание. Она вся горит в лихорадке. Я хочу, чтобы ее осмотрел врач.

— Я уже послал за ним. Как только мне сообщили, что ты приехал на джипе с женщиной без сознания, я сразу велел Раулю позвонить доктору Мэдхену. Он скоро будет.

— Ей нужно ввести противоядие.

— У нас есть противоядие в аптечке первой помощи. Рауль проверит, не прошел ли срок годности. Если будет нужно, то курьер привезет все необходимое из клиники доктора Мэдхена.

— Хорошо. — Девушку положили на кровать, прохладные шелковые простыни которой подействовали на горящее тело как бальзам. Глаза Дэниела с тревогой всматривались в нее. — Держись, Зайла, мы почти победили.

Зайла попыталась улыбнуться, но ей было слишком больно. Она устало закрыла глаза, чтобы отгородиться от режущего света. Она слышала, как Дэниел сквозь зубы выругался. За последние несколько часов Зайла привыкла к этому яростному шепоту у своего уха. Теперь это приносило лишь успокоение и ни с чем не сравнимое чувство защищенности. Так же, наверное, звучит для медвежонка рычание матери-медведицы.

— Ты назвал ее мисс Дабалэ и упомянул о побеге, — прозвучал над ней голос Дэниела. — Кто сказал тебе о Зайле?

— Твой старый друг Клэнси Донахью начал волноваться, когда ты не вышел на связь вчера ночью, как было условлено. Он вылетел сюда, чтобы быть под рукой, если тебе вдруг понадобится помощь. Ему пришлось посвятить меня в детали твоего приключения. Это звучало очень интересно. Только подобные вещи тебя и развлекают, насколько я знаю.

— Да, очень развлекают, — язвительно повторил Дэниел. — В следующий раз я приглашу тебя составить мне компанию. — Зайла почувствовала, как пальцы Дэниела расстегивают воротничок ее рубашки. Странно, что она узнала его руки даже с закрытыми глазами. — Ну где же этот чертов доктор?

— Да, Дэниел, терпение никогда не входило в число твоих достоинств. Я послал за ним меньше десяти минут назад.

— А с момента укуса скорпиона прошло уже больше двух часов. Ей надо скорее дать противоядие.

— Доктор идет следом за мной. Я видел его в прихожей. — Это был уже новый голос, низкий, властный и смутно знакомый. — Он задержался, чтобы позвонить во дворец Карима Бен-Рашида и узнать историю болезни Зайлы у ее матери. Я сказал ему, что ее история болезни там. Ну как она? Я, кажется, говорил тебе освободить ее, Дэниел, а не подставлять под пули.

— Проклятье, Клэнси, я и освободил ее! Это был скорпион, а не пуля. А сейчас лучше приведи сюда этого врача, а то я сам его приведу, и с гораздо меньшими церемониями.

Так это Клэнси! Это точно Клэнси Донахью. Он всегда был очень добрым с ней, и Зайла хотела открыть глаза и поздороваться. Но когда ей удалось их открыть, она увидела только три темные фигуры, стоящие вокруг нее. Темные, мрачные, угрожающие… В самой глубине ее памяти что-то всколыхнулось, и паника пронзила ее сознание. Почему она решила, что в безопасности? Она никогда не будет в безопасности. Она никогда не будет в безопасности от них.

— Дэниел! Дэниел! — закричала она.

Один из них быстро нагнулся.

— Все в порядке, Зайла, я здесь.

— Нет! Не трогай меня! Пожалуйста, не трогайте меня. — Неожиданно новая боль будто вывернула ее наизнанку, и она со стоном схватилась за живот, сведенный судорогой.

— Какого черта? — Голос, кажется, принадлежал Дэниелу, но как она может знать, что они ее не обманывают? Такое уже было раньше. — Что с ней?

— Я могу сказать, что яд скорпиона часто вызывает спазмы в животе. — Голос был незнакомым, с едва заметным немецким акцентом. — Здесь нет ничего необычного. — Его темная фигура была короче и мягких очертаний. — Ваш слуга сказал мне, что ее укусил скорпион в правую лодыжку, так?

— Да не стойте же над ней, как будто она козявка под микроскопом! Успокойте эту проклятую боль!

А этот голос был полон тревоги! Но, если вспомнить все, они были такие. Такие хитрые и мягкие, с приятными, издевательски участливыми голосами. Она не должна позволить себя одурачить, не должна им доверять. Всем наплевать на ее боль. Это их любимое оружие, чтобы заставить ее делать то, что они от нее хотят.

Человек с немецким акцентом пожал плечами.

— Думаю, сначала следует дать ей противоядие, хотя теперь это все равно. — На мгновение он пропал из виду, а потом оказался совсем рядом, и в его руке что-то было. Игла, блестящая и полная зла. Игла!

Зайла закричала и попыталась приподняться. Боже праведный, она так слаба! Наверное, они ввели ей что-то, хотя она этого не помнила, иногда она теряла память. Она отпрянула от иглы и уперлась спиной в изголовье кровати, сжавшись в комок, как загнанное животное.

— Нет! — кричала она. — Пожалуйста! Я не хочу.

— Зайла, ну что ты! Это же только морфин! — сказал человек, притворяющийся Дэниелом. — Он снимет боль.

Она яростно замотала головой:

— Ни за что! Я не позволю! Они хотят мне зла. Ты позволишь им опять причинить мне боль!

— Боже мой, — прошептал Клэнси. — Боже мой!

Но это был не Клэнси. Ей надо это помнить. Это был один из них.

— Хватит причитать, лучше помолчи, Клэнси, — голосом, полным боли, воскликнул Дэниел. — Не могу понять, почему она нас так боится?

— Она вспоминает то, что с ней было несколько лет назад, — хрипло ответил Клэнси. — Мне самому тяжело это вспоминать.

— Вам придется ее держать, — коротко приказал доктор Мэдхен. — Она явно в бреду и будет сопротивляться уколу. Я могу ее поранить.

— Я подержу ее, — бесстрастно произнес человек с бирюзовыми глазами. — А ты, Дэниел, возьми другую руку.

Они схватили ее с быстротой молнии, и она оказалась совершенно беспомощна. Она отчаянно боролась, задыхаясь от страха.

— Пожалуйста, не трогайте меня! Я не буду! Пустите меня! — Слезы ручьями лились по ее щекам. — Что я вам сделала? Я хочу домой!

— Ш-шш, все в порядке! — Голос Дэниела дрожал. — Никто не причинит тебе вреда. Да сделайте же ей укол, черт возьми!

В руке знакомая боль. Это происходило опять. Отчаяние переполнило Зайлу, и она перестала бороться. Затем иглу вынули, и она почувствовала, как ее обволакивает мягкий туман. Слезы продолжали течь, но она уже не могла их остановить.

На лице Дэниела были боль и тревога. Как только им удалось найти кого-то столь похожего на Дэниела? Потому что это не мог быть Дэниел. Он ни за что бы ее не предал. Теперь он осторожно положил ее на кровать и отпустил ее руки. Он знал, что у нее не будет сил сопротивляться. Они всегда это знали.

— Пожалуйста, перестань плакать. Это разрывает мне сердце.

Зайла медленно покачала головой. Она закрыла глаза, чтобы не видеть этого предательского лица.

— Я хочу домой, — тихо попросила она, уже ни на что не надеясь. — Пожалуйста, отпустите меня.

Ее дыхание стало ровным и глубоким.

— Она спит, — сказал доктор Мэдхен. — Теперь я введу ей сыворотку. — Он поднял брови, выразительно глядя на Дэниела. — С вашего позволения, конечно.

Дэниел нервно кивнул:

— Да, давайте. Она поправится?

— Вы пока не дали мне возможности осмотреть ее, — язвительно заметил доктор, готовя шприц. — Как я могу знать?

Дэниел подошел к нему вплотную и схватил за горло.

— Я сейчас не в том настроении, чтобы по достоинству оценить ваше остроумие, — проговорил он с угрожающей мягкостью. — Я спрашиваю, она поправится?

Доктор Мэдхен сжал губы:

— Не вижу причины, почему бы ей не поправиться. В наши дни очень редко умирают от укусов скорпиона. Конечно, ей будет очень плохо несколько дней. Однако, если мне будет позволено лечить ее, она поправится довольно быстро.

Филип Эль-Каббар слегка нахмурился.

— Отпусти его, Дэниел. Прошу прощения, доктор Мэдхен. Дэниел сейчас страшно расстроен. — Его зеленовато-голубые глаза внезапно весело блеснули. — Хотя, на мой взгляд, вы должны быть рады, что он не стал стрелять в вас, как в Абдула. Он имеет привычку время от времени становиться немного резким.

Дэниел медленно разжал руку и отпустил доктора, отступая.

— Я хочу, чтобы она была здорова, имейте в виду, когда будете ее лечить. — Его глаза яростно сверкали на бледном лице. — Вы слышите меня? Я хочу, чтобы с ней все было в порядке.

— Тогда выйдите из комнаты и позвольте мне делать свое дело. — Доктор отвернулся. — Я был бы вам благодарен, шейх Эль-Каббар, если бы вы убрали от меня этого человека. Я не могу работать, когда мне угрожают.

— Дэниел, — сказал Клэнси удивительно мягким тоном. — Пойдем. Тебе нужно выпить. Зайле будет только лучше, если ты перестанешь крутиться под ногами и мешать доктору. — Он скривил губы в грустной улыбке. — Думаю, мне тоже не помешает выпить. Не ожидал, что это окажется так изнурительно.

— Изнурительно! — Ноздри Дэниела раздувались. — Хотя, конечно, можно и так сказать. Меня будто пропустили через мясорубку. Но что с ней случилось, почему она так реагировала? Она же знает, что я никогда не причиню ей зла. — Он сжал кулаки. — Господи, она должна это знать!

— Она была в бреду, — заметил Филип. — Разве это не достаточная причина?

Дэниел покачал головой.

— Здесь кроется что-то еще. — Он пристально взглянул на Клэнси. — И мне кажется, ты прекрасно осведомлен о том, что происходило в ее голове все это время.

— Да, ты прав, — устало сказал Клэнси. — И очень хотел бы этого не знать. Не могу об этом спокойно говорить.

Дэниел резко отвернулся.

— И все же нам надо поговорить, — лаконично сказал он. — По-видимому, выпивка — это то, что нужно. — Он пошел к двери, но обернулся. — А ты, Филип?

Филип Эль-Каббар покачал головой.

— Я присоединюсь к вам позже. — Неожиданная улыбка придала редкую теплоту его смуглому холодному лицу. — Я позабочусь о девочке, Дэниел. Не бойся, с ней ничего не случится.