Седихан и Тамровия (№5) - Летняя улыбка

Филип вышел, не дожидаясь ответа, а Зайла обернулась к Пандоре, которая даже не пошевельнулась после его ухода. На ее лице все еще сияло выражение небесного блаженства, и Зайла вздрогнула от страха за девочку. Пандора все переживала с удивительной остротой. Если бы людям удавалось избежать душевных ран?

— Не будь такой счастливой, — прошептала Зайла. — Не допускай, чтобы мужчина значил для тебя так много. Это опасно.

— А что не опасно в мире? — пожала плечами Пандора. — Лучше я буду счастлива сейчас и несчастна потом, чем вообще упущу счастье. Я не могу жить будущим. — Она взобралась на край ванны и встала на ноги. — Мне нужно забрать вещи из соседней комнаты. Не хочу, чтобы Филип ждал. Вдруг он передумает или по-настоящему рассердится из-за Андрокла? — Она радостно улыбнулась. — Увидимся завтра в конюшнях. Раз уж запрет снят, я должна проверить, как там без меня Эдип.

Зайла покачала головой:

— Пандора, ты что, никогда не поумнеешь? Тебе же запретили ездить на Эдипе.

Улыбка сбежала с лица Пандоры и сменилась выражением затаенной боли.

— Это ты никогда не поумнеешь! — страстно произнесла она. — Ты хочешь Дэниела Сейферта, у тебя есть все, чтобы заполучить его, а ты ничего не делаешь. — Ее руки сами собой сжались в кулаки. — Ты не беспомощна, в отличие от меня. Ты могла бы что-то сделать. Но ты боишься потерять то, что имеешь. Так вот это действительно глупо!

Зайла чувствовала, что выглядит такой же потрясенной, как Филип, когда увидел тигра. Только эта тигрица отнюдь не была ласковым детенышем и прекрасно знала, куда бить, чтобы достичь максимального эффекта.

Уже собираясь выходить, Пандора неловко обняла Зайлу, и на ее лице промелькнуло раскаяние.

— Прости, — пробормотала она. — Но все, что я сказала, это правда. Каждое слово — правда. Так что подумай об этом. — Она вышла из комнаты.

А что же еще ей остается, подумала Зайла, кроме как размышлять обо всем происшедшем. Ей, видимо, надо было с большим интересом отнестись к новостям, которые принес Филип, но она едва обратила на них внимание. То отчаяние и страх, которые она пережила в руках террористов, казались теперь бесконечно далекими. Единственное, что теперь ее волновало, это Дэниел. Зайла подошла к окну с затейливым переплетом и устремила взгляд на далекие холмы, залитые красноватым светом заката.

Может, она и в самом деле боится? Неужели она так отчаянно ухватилась за соломинку его дружбы, потому что хочет, чтобы он любой ценой остался в ее жизни? Возможно, у нее занижена самооценка, как и предположил Дэниел. Неужели она чувствует, что недостойна его любви? Пандора говорила, что он ее желает. Но если это правда, почему он отверг ее сегодня утром, когда она сама сделала первый шаг? Дэниел был исключительно правдивым и прямым человеком, не способным к лицемерию. Нет, все-таки Пандора ошибается.

Но ведь он желал ее раньше. В ту ночь в пещере он желал ее с такой необузданной страстью! Наверное, стоит попытаться разжечь эту страсть вновь. Но как женщина может соблазнить мужчину? В роли соблазнительницы Зайла будет выглядеть просто смешной. Придется смириться с тем, что…

Нет! Она действительно вела себя как трусиха, Пандора права. Через несколько дней Дэниел, по всей вероятности, отвезет ее в Зеландан. И кто знает, когда она его еще увидит? Любовница имела бы в его глазах гораздо больше притягательности, чем просто друг. Лучше рискнуть нарваться на отказ, чем сидеть сложа руки и ждать, пока они расстанутся. Ведь может она хоть что-то придумать, что сделает ее более желанной в его глазах? Она отошла от окна и села в большое кресло у кровати. Откинувшись на спинку, она устремила вдаль взгляд и напряженный и рассеянный одновременно. Пандора абсолютно права. Ей надо подумать.

На первый его стук дверь никто не открыл. Дэниел собирался постучать еще раз, но не решился. Уже двенадцатый час. Возможно, Зайла не дождалась его и уже спит.

Но тут дверь распахнулась. На пороге стояла Зайла в белом атласном халате. Ну что ж, по крайней мере, он ее не разбудил: глаза девушки были совсем не сонными, а на столике у кровати горела лампа.

— Я знаю, что уже поздно. Дело в том, что позвонил Клэнси. Сначала я не хотел волновать тебя, но потом решил до утра не ждать.

— Клэнси? — переспросила она, не сразу поняв, о ком речь. И тут же отступила от двери, пропуская его. — Ах, да, насчет Хасана! Это очень мило с твоей стороны — зайти ко мне. Входи.

Дэниел заколебался, но все-таки вошел в спальню.

— Выяснить, где находится Хасан, не удалось. Клэнси считает, что трое захваченных действительно ничего не знают. — Он мрачно усмехнулся. — Если бы знали, так уж все бы сказали с радостью.

— Как плохо. — Зайла нервно поправила волосы. — Ты думаешь, он может быть поблизости?

— Если и так, то до тебя ему не добраться, — мягко сказал Дэниел. — Тебе нечего бояться.

— Я и не боюсь.

Но Дэниел видел, что она боится. Видел, что ее рука немного дрожала, отводя прядь волос со лба, видел, как бьется жилка у горла. Не думая, он сделал шаг вперед и обнял ее за плечи. Он почувствовал теплую шелковистость ее кожи под тонкой тканью халата и сразу же понял, что этот порыв был ошибкой. Ему пришлось сделать усилие, чтобы его прикосновение оставалось легким и ничего не значащим.

— Он не причинит тебе вреда. Я не позволю ему тронуть тебя. Никто тебя не тронет.

Зайла склонила голову, и волосы упали на ее лицо.

— Вот этого я и боюсь, — прошептала она.

— Что? — озадаченно переспросил он.

Она нервно облизнула губы, не поднимая глаз.

— Я хочу, чтобы меня трогали, — прерывисто проговорила она. — Я хочу, чтобы ты трогал меня, Дэниел. И я ужасно боюсь, что ты этого не сделаешь.

Она слышала, как он судорожно вздохнул, но не подняла глаз, боясь потерять всю свою смелость.

— Пандора сказала, что ты меня желаешь. — Ее пальцы вдруг начали быстро развязывать пояс халата. — Уж не знаю, права ли она, но мне бы очень хотелось ей верить. Боже, это звучит так по-дурацки! Я совсем не знаю, как соблазняют мужчину. — Внезапно узел пояса развязался, она распахнула полы халата и подошла к нему вплотную, прижимаясь своим нежным телом к его телу, напряженному и застывшему. — Ну как, это действует?

Дэниел задрожал. Все его мускулы окаменели.

— Зайла, перестань! — Он закрыл глаза. — Я этого не выдержу!

— Я тебя смутила? — жалобно спросила она. — Я знала, что Пандора ошибается, но надеялась, что это на тебя подействует.

— К черту Пандору! — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Я же просил тебя не делать это из благодарности. Конечно, я хочу тебя. — Его бедра резко дернулись, прижимаясь теснее, и она ощутила всю полноту его возбуждения. — Я чуть с ума по тебе не схожу с той ночи в пещере. Но это не значит, что я не могу себя сдержать. Ты не должна меня бояться, Зайла.

Она почувствовала, как цветком распускается внутри радость. Он хочет ее! Это, конечно, еще не все, но уже много. Дружба и желание — на этом можно многое построить.

— Я не боюсь тебя, — нежно сказала она. — Ты почему-то думаешь, что я истеричный ребенок. Открой глаза и посмотри на меня, Дэниел. — Он раскрыл глаза и встретил ее взгляд, честный и открытый. — Ну что, похоже, что я боюсь? — спросила она. — И тогда, в пещере, я что, тоже боялась?

— Ну, тогда я так не думал, — хрипло ответил он. — Но потом решил, что… что был слишком груб. с тобой. Я потерял всякий контроль над собой и вел себя как безумный.

— И я тоже. — Зайла осторожно коснулась пальцем его губ. — Это было словно конец света. — Ее рука двинулась вверх по его щеке. — Или, скорее, начало. Тогда мне было трудно решить. — Она отступила на шаг, и распахнутый халат не скрывал красоты ее тела. — Может, выясним это сейчас?

— Дорогая, я столько мечтал о том, как все будет красиво, — прошептал он. Его лицо было озарено чувственностью. — Я хотел быть таким нежным и любящим. Недавно я лежал без сна, представляя, как буду ласкать тебя… Придумывал, как сделать, чтобы тебе было хорошо. — Его глаза потемнели от страсти. — Но я не уверен, смогу ли быть достаточно осторожным, я весь горю.

— Тогда позволь это сделать мне, — с любовью улыбнулась Зайла. — Давать даже лучше, чем брать.

Дэниел глубоко вздохнул.

— Ты такая хорошая! И почему мне так повезло? Я попытаюсь. — Его руки заскользили вверх с ее плеч на затылок. — Я приложу все силы, чтобы дать тебе больше, чем беру. — Он поднял ее голову, вплетя свои пальцы в ее густые волосы. Его губы медленно к ней приблизились. Слишком медленно. Она так хотела его поцелуя, что сама себе поражалась. Прогнувшись, она прижалась к нему и припала к его губам с жадным стоном.

Дэниел замер. Лед мгновенно превратился в пламя, он застонал и ответил на поцелуй с дикой страстью. Он жадно ласкал ее губы, не в силах оторваться. Тихонько прикусив ее нижнюю губу, он начал ласкать ее горячим языком. Он наслаждался ее вкусом, будто умирающий с голоду, но даже в этот момент все равно стонал от ненасытной жажды.

Зайла смутно сознавала, что его руки вернулись к ее плечам и стали снимать с нее атласный халат. Он упал шелковым ворохом на ковер, а жесткие, горячие руки Дэниела лихорадочно заскользили по ее спине.

— Утром я наблюдал, как ты ехала впереди меня на той серой кобыле, — пробормотал он, потом взял ее за ягодицы и сжал, наслаждаясь их упругостью. — И я думал, какая у тебя хорошенькая попка, как бы я хотел сделать вот так.

— Правда? — Зайла едва могла говорить, едва могла дышать. Шелковистая кожа ее груди была прижата к жесткому хлопку его синей рубашки. Через ткань Зайла чувствовала пышущее жаром его тело. — А я не подозревала. Наверное, я ужасно глупая.

— Слепая! — прошептал он. — Ты должна была быть слепой, чтобы ничего не замечать. — Он уткнулся лицом в ее шею и нежно ласкал кожу. — Я не мог взглянуть на тебя без того, чтобы не погрузиться в эротические фантазии.

— Какие фантазии? — спросила Зайла, плохо понимая, о чем речь. Голова ее кружилась. Его руки были такие большие и сильные, но они ласкали и сжимали ее с бесконечной нежностью.

— Я с удовольствием расскажу все в подробностях, — сказал Дэниел с хриплым смешком. — И продемонстрирую на практике. — Неожиданно он приподнял ее и тесно прижал к своим бедрам. — Вот это я представлял себе особенно часто. Тебе нравится чувствовать меня, Зайла?

— Да, — едва вымолвила она, вцепившись пальцами в его плечи. Ее глаза сами собой закрылись, голова упала ему на грудь. Его сердце гулко билось у самого ее уха. — Это прекрасная фантазия.

— Уже не фантазия, уже реальность. — Он медленно дал ей сползти вниз. Зайла могла чувствовать готовность каждой его мышцы. Затем ее босые ноги коснулись пола, и он отошел от нее на шаг. На его губах играла счастливая улыбка. — Теперь это реальность для нас обоих. А ты мечтала обо мне?

Зайла вспыхнула.

— Да, кажется. — Она чувствовала себя такой незащищенной, стоя перед ним обнаженной, в то время как он был полностью одет. Незащищенной и смущенной.

Дэниел прислонился к двери. Она знала, насколько он возбужден, но его поза была обманчиво расслабленной, плечи опирались на дверь, ноги лениво расставлены. Выцветшие джинсы плотно облегали мускулистые бедра. Сандалии были надеты на босу ногу. Сейчас он выглядел необыкновенно сильным и красивым.

— Ну, что ты хотела со мной сделать? — вкрадчиво спросил он. — Я готов на все, что доставит тебе удовольствие. Я весь в твоем распоряжении. — Он не сводил глаз с ее лица, любуясь огненным румянцем, залившим щеки, и припухшими от ласк губами. — Ты что, стесняешься? Хочешь, я начну?

Зайла кивнула.

— Я как-то… — Она беспомощно покачала головой. — Мне немного не по себе.

Дэниел ласково улыбнулся:

— Это сейчас пройдет, сама увидишь. Ну ладно, сначала мои фантазии. Иди к постели, только медленно. Я буду наблюдать, как свет играет на твоем теле и как твои волосы колышутся и блестят на фоне обнаженной спины.

Зайла сделала как он просил. Пересекая комнату, она чувствовала спиной его взгляд. Это было почти физически ощутимо. Она также слышала его напряженное дыхание в тишине комнаты. В последние минуты оно еще участилось, и Зайла знала, что возбуждает его. Эта мысль доставила ей такое удовольствие, что все ее смущение улетучилось. У постели она остановилась и отбросила волосы так, что они рассыпались золотистым дождем по ее плечам и спине. Тогда она обернулась через плечо и улыбнулась.

— Вот так?

— Да, так, — ответил он хриплым от волнения голосом. — А теперь садись на постель. — Не сводя с нее глаз, он начал снимать сандалии. — Господи, до чего же ты красива! Такая гладкая, нежная, женственная! — Он двинулся к Зайле, неслышно ступая по ковру босыми ногами, и остановился прямо перед ней. — А теперь раздвинь ноги. — Он встал на колени. Его глаза внимательно следили за ее реакцией. — Теперь твоя очередь. — Его голос был низким и тихим. — Вот я перед тобой. Чего бы ты от меня хотела?

Всего! Он был так близко, но не касался ее. Каждый нерв ее тела кричал о потребности в этих прикосновениях, которая была почти болезненна.

— Я хочу видеть тебя. Тогда в пещере было так темно! — Она облизнула губы. — Я хочу трогать тебя.

— Ну так я жду. — Его улыбка была полна чувственности. — Смотри на меня. Я, наверное, не красавец, но все, что ты видишь, принадлежит тебе. — Он взял ее руки в свои и прижал к груди. — Только сначала сними с меня рубашку.

Пальцы Зайлы дрожали, когда она расстегивала его темно-синюю рубашку. Ей стало трудно управлять ими, когда Дэниелу наскучило ждать, и он начал развлекаться, играя ее грудью.

— Ты такая спелая и налитая. — Его глаза горели, когда он наблюдал, как твердеют возбужденные розовые соски. — Такие сладкие, упругие полушария. Напомни мне, чтобы я рассказал тебе еще одну фантазию, которую я только что вспомнил.

— Я за тобой не поспеваю, — прерывающимся голосом проговорила Зайла. — Сейчас я не могу ни о чем думать.

— Вот и хорошо. Если ты не можешь думать, то и стесняться не будешь. — Он посмотрел на нее глазами, сияющими нежностью. — Дотронься до меня, Зайла.

Девушка положила свои дрожащие руки ему на грудь. Оно ощущала его твердость, тепло и жизненную силу. Облачко рыжих волос покалывало ее ладони. Зайла нашла его соски и услышала, как Дэниел задержал дыхание и напрягся. Наклонив голову, она лизнула его сосок с таким наслаждением, как котенок сливки. Она торжествовала, когда заставила его задрожать. Дэниел молчал, и слышно было только его прерывистое дыхание, а Зайла все продолжала ласкать его грудь. Только через несколько минут она посмотрела на Дэниела и вдруг заметила, что его челюсти сжаты, а ноздри раздуваются от напряжения.

— Тебе не нравится? — испуганно спросила она.

Дэниел нервно рассмеялся.

— О, нравится, конечно. Просто меня это доводит до сумасшествия. — Он взял ее руку и положил на живот.

— Видишь? — Он обнял ее за талию и прижал голову к ее груди. — Дай мне минутку передохнуть. Я так тебя хочу! Так хочу! — Он не переставал тереться щекой о ее грудь, как будто охваченный безумием. Его бородка щекотала ее нежную кожу, его губы были теплыми, а дыхание горячим.

Зайла изогнулась ему навстречу, готовая отдать себя. Его губы поймали один розовеющий сосок, словно изнемогая от жажды. Он бормотал что-то нечленораздельное, пока щекотал, ласкал, дразнил языком этот бутончик в отчаянном порыве страсти. Зайла стонала, забыв обо всем.

Затем его губы отпустили ее грудь. Они прокладывали дорожку вниз по мягкому животу. Дэниел поднял голову. Глаза его сверкали.

— Зайла, скажи «да». Я не могу больше.

Она кивнула, не в силах говорить. В этот момент она просто ничего не соображала.

Он глубоко вздохнул и постарался унять сотрясавшую его дрожь.

— Ты уверена? В этот раз тебе должно быть хорошо.

Зайла чуть не рассмеялась.

— Конечно, уверена.

Дэниел не мог больше ждать. Поднявшись, он стал срывать с себя одежду, охваченный диким нетерпением. Он и сам казался варваром, обнаженный, мощный гигант с огненными волосами и бородой. Но вот в глазах, которые смотрели на нее, светясь от нежности, не было ничего дикого.

— Ложись, — мягко сказал он. — Я не сделаю тебе больно. В этот раз мы будем двигаться медленно и спокойно. — Заметив ее взгляд, он улыбнулся. — Я хочу тебя. Посмотри, как сильно я тебя хочу? Прикоснись ко мне?

Зайла покачала головой.

— Не сейчас. — Она улыбнулась в ответ на его улыбку. — Потом, наверное.

— Буду ждать с нетерпением. — Он уложил ее на подушки. — Тебе нравится мое тело? — Нависая над ней, он смотрел ей в глаза. — Тебе оно доставляет удовольствие?

— Да… — еле слышно произнесла Зайла. Она видела лишь его глаза, неотрывно глядящие ей в лицо. — Ты очень красив, Дэниел.

— Да я не напрашиваюсь на комплименты, — усмехнулся он. — Я знаю, что не похож на голливудского героя. Я просто хочу знать, что не пугаю тебя. Я ведь такой огромный!

Опять он об этом! Ну почему он все время думает, что она должна его бояться?

— Здесь нет ничего страш… — начала было она, когда он вошел в нее одним ровным мощным толчком, заставив ее тело загореться. — Дэниел!

— Не могу больше! — прохрипел он. Его лицо раскраснелось, а в глазах было столько чувственности, что она готова была любоваться им до бесконечности. Он двигался медленно, осторожно, наполняя ее собой, наполняя ее прекрасным ощущением единения. — Как мы подходим друг другу! Мы предназначены быть вместе, вот так. Ты тоже это чувствуешь, любовь моя?

Зайла чувствовала. Она чувствовала его огонь, его удивление этим чудом. Ее руки пробегали по его груди, бездумно играя и гладя его кожу. Полно, пусто. Опять полно. Ее груди тоже были полны напряжением жажды.

Неожиданно Зайла подняла бедра ему навстречу, чтобы принять его еще глубже. Дэниел застыл, закрыв глаза. Его грудь бурно вздымалась.

— Лучше бы ты этого не делала… — Он открыл глаза. — Прости! Я старался.

И он словно сорвался с цепи, гладя, ныряя, двигаясь в ней. Его слова были лихорадочны и нежны, его руки грубоваты, но очень заботливы. Весь он был смелым, горячим и любящим. Их слияние достигло полной гармонии, и разрешилось вспышкой ослепительного счастья.

Дэниел упал на нее, его грудь все еще судорожно сжималась от недостатка кислорода. Его огромный кулак стукнул по постели с силой, поразившей ее.

— Проклятье! Я все испортил!

Зайла находилась в состоянии такого блаженства, что не сразу поняла, о чем идет речь.

— Дэниел, ты что? — Рукой она провела по его волосам, лаская и успокаивая.

Его лицо было скрыто от нее, но она чувствовала, как он дрожит.

— Прости, мне так жаль, прости меня! — шептал он. — Я так старался. Не надо ненавидеть меня, Зайла.

— Ненавидеть? — Она непонимающе покачала головой. — Ну почему я должна тебя ненавидеть?

— Я хотел, чтобы все было прекрасно для тебя. Хотел быть мягким и нежным. — Он язвительно рассмеялся. — Хотел быть благородным рыцарем.

— Ты думаешь, это не было прекрасно? — Зайла не могла поверить. — Дэниел, не напрашивайся на похвалу.

Он поднял голову.

— Зачем ты утешаешь меня? — спросил он с отчаянием в голосе. — Я сам знаю. Я был так груб. с тобой!

Зайла нежно усмехнулась.

— Ну посмотри же на меня, — мягко сказала она. — И ты увидишь, что мне это нравится.

— Здесь нет ничего смешного. Не представляю, как ты можешь смеяться над этим. Я ведь практически изнасиловал тебя! — Дэниел трагически сжал губы. — Никакое великодушие не может извинить этого!

Зайла нахмурилась и пристально посмотрела на него.

— К черту! — четко сказала она. — Заткнись! — Затем взяла его лицо в руки и заглянула в его глаза. — Поверь, Дэниел, это действительно было прекрасно. Немного грубовато, я согласна, но ведь это часть тебя. И я ценю это точно так же, как и мягкость и нежность, которые тоже являются частью тебя. — Она притянула его к себе и крепко поцеловала. — Я не знаю, откуда ты взял, что я такая уж хрупкая. Это неправда. Ты понял?

Глаза Дэниела зажглись радостным светом.

— Понял, — хрипло ответил он. Его губы прижались к ее губам, и на минуту они забыли обо всем. Но вот он поднял голову. — Все равно, я уверен, в следующий раз будет лучше.

Зайла в отчаянии покачала головой. Боже, до чего он упрям! Она почувствовала, как он дернулся внутри ее, и довольно улыбнулась.

— Похоже, что ты очень скоро получишь такую возможность.

— Ты чертовски права. — Ритм начался опять, глубокий и неторопливый, но все равно безумно увлекательный. — Это одна из моих любимых фантазий. Любить тебя. — Его слова перемежались толчками, от которых она задыхалась. — И опять любить тебя. Еще и еще. Глубже и глубже. Слаще и слаще. Горячее и…

Все закружилось вокруг. Зайла не знала, сколько прошло времени, когда она почувствовала его поцелуй на своем виске. Она лежала без сил, счастливая и удовлетворенная, а ее голова покоилась на плече Дэниела. Она наблюдала, как лунный свет проникает сквозь узорную раму окна и заливает комнату. Лампа была выключена, и существовали только тьма, лунный свет и Дэниел.

— Ну что ты решила, старый друг? — тихо спросил он.

— Что решила?

— Что это, конец мира или только начало?

Зайла прижалась к нему поплотнее. И правда, что это было? Возрождение, новая жизнь, мир, заново сотворенный в его объятиях?

— Начало. Определенно начало, Дэниел.

Глава 9

Это чудесное ощущение возрождения все еще было с ней, когда Зайла открыла глаза несколько часов спустя. За окном стояли предрассветные сумерки, и у нее появился соблазн закрыть глаза и опять заснуть. Было так приятно лежать в объятиях Дэниела! Зайла прижалась к нему теснее и почувствовала, как его руки инстинктивно ее обнимают.

Эта ночь была так хороша, а Дэниел так любил ее! И пусть никаких громких слов не было сказано, но их слияние несло в себе глубокий смысл. Его слова, произнесенные в момент любви, говорили о страсти и желании. Но даже тогда, когда их страсть насытилась, он проявил такую заботливую нежность, что надежды Зайлы расцвели пышным цветом. Нельзя требовать сразу слишком многого. Ей и так были даны чудесные семена дружбы и желания. Она должна бережно хранить их и молиться, чтобы из них выросла любовь.

В комнате было прохладно. Зайла повыше натянула простыню, чтобы прикрыть плечи Дэниела, боясь его разбудить. Она закрыла глаза и уже готова была заснуть, когда вспомнила про Пандору. Девочка ведь ждала ее в конюшне.

А если не ходить? Но тогда Пандора запросто возьмет Эдипа. Разве кто-то сможет ей помешать, огорченно подумала Зайла. Придется все-таки попытаться. Ее волновало не только то, что девочка могла не справиться с огромным жеребцом и покалечиться, но и то, что Филип на этот раз рассердится так, что нанесет Пандоре неизлечимую душевную рану.

Зайла вспомнила, какую поразительную мягкость проявил шейх вчера по отношению к Пандоре, и задумалась. Между этими столь разными людьми определенно существовала какая-то внутренняя связь, заметная даже постороннему наблюдателю.

Ну и Бог с ними, она не хочет сейчас думать ни о шейхе, ни о Пандоре, ни о ком другом, кроме Дэниела. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы оставила эту девицу вершить свои собственные дела и отвечать за них, если придется. Зайла смущенно вздохнула, потому что, даже давая себе такой разумный совет, продолжала тихонько выбираться из постели, стараясь не разбудить Дэниела. Она знала, что должна пойти. Пандора упрямая и своевольная девочка, но при этом такая искренняя и добрая! Зайла просто не могла предоставить ее собственным порывам, зная, что Пандора попадет в беду, и никого не будет рядом, чтобы ей помочь.

Может быть, ей даже удастся вернуться до того, как Дэниел проснется, грустно подумала Зайла. Она быстро сгребла со стула белье, джинсы, белую рубашку, вынула из шкафа сапоги и проскользнула в ванную. Конечно, если дело касается Пандоры, то может случиться все, что угодно. Так что лучше оставить Дэниелу записку.

Через несколько минут она уже шла по двору конюшни. Солнце еще не поднялось, но первые нежно-голубые лучи уже пронизывали серые облака. Зайла любила это время, когда мир был таким тихим, что она слышала свои шаги по мягкому грунту. Это напомнило ей то, как они вставали с Дэвидом Брэдфордом, чтобы ехать на пастбище. Было что-то особое в этой тишине и безмятежности, что давало чувство товарищества, молчаливое единение духа.

Но, увидев Пандору, стоящую у ограды с устремленным вдаль ничего не видящим взглядом, Зайла стразу поняла, что надеждам на мирную товарищескую прогулку сбыться не суждено.

Пандора была одета в свою обычную одежду для верховой езды, состоящую из джинсов и хлопковой водолазки, но на этом ее обычность и кончалась. Девочка стояла спиной, и Зайла не могла видеть ее лица, но все было ясно и так. Даже по напряжению ее спины можно было догадаться о каких-то внутренних муках. Зайла воочию видела, каких усилий стоит Пандоре сохранять самообладание.

— Пандора, — позвала она.

Пандора даже не повернулась.

— Я оседлала для тебя Танцующую Леди. Она еще в стойле. Я не была уверена, что ты придешь, но решила тебя подождать. — Она невесело засмеялась. — Не хотелось, чтобы ты думала, что я тебя подвела.

— Пандора, что случилось? — Зайла стала рядом и попыталась заглянуть девочке в лицо. — Что с тобой?

— Ничего особенного. — Маленькие руки Пандоры с силой вцепились в перила изгороди. — Просто получается, что меня больше здесь не будет. Я сегодня уезжаю. Вчера, когда Филип провожал меня домой, он сообщил мне эту веселую новость. Я должна лететь в Марасеф на его вертолете и там пересесть на самолет в Англию. Разве не замечательно?

— В Англию? — растерянно переспросила Зайла. — Я что-то не понимаю.

— Неужели? — с горечью поддразнила ее Пандора. — Филип говорит, что частные школы в Англии очень хороши. Он отправляет меня к своему агенту в Лондоне, который должен найти мне подходящую школу. Филип особо оговорил, чтобы там была отличная конющня и чтобы там готовили кандидатов в олимпийские чемпионы по верховой езде. Ну разве не потрясающе?

— Но почему так вдруг? Он совсем не казался рассерженным вчера вечером.

— Ты, как всегда, ничего не понимаешь! — Слова вылетали из Пандоры, словно автоматные очереди. — Это не наказание. Он якобы делает это ради меня. «Так для тебя будет лучше, Пандора!» Он повторял это раз за разом. Он не хотел меня слушать. — Одна рука отпустила изгородь и сжалась в кулак с такой силой, что косточки побелели. — Понимаешь, он даже меня не слушал!

— А как твой отец? Он-то что об этом думает?

— Я же говорила, он сделает все, что ему скажет Филип. Если бы Филип сказал ему послать меня в дебри Африки, чтобы пустить на корм каннибалам, он бы сделал и это.

— Но в Англии совсем не так плохо, — успокаивающе сказала Зайла. — Вполне вероятно, что для тебя это действительно будет самое лучшее. Почему бы не попробовать? Филип явно заботится о тебе, иначе он никогда бы тебя не отослал. — Она испытывала щемящую жалость к девочке. Ей хотелось обнять ее и утешить, но было видно, что Пандора сдерживается из последних сил. В любой момент она может сорваться.

Пандора пробормотала ругательство, ясно выражавшее ее боль.

— Нет никакой причины отсылать меня, — сказала она с ожесточением и оттенком отчаяния. — Просто я подошла к нему слишком близко. Филип никому не позволяет подходить слишком близко. Он знает, что я никогда не прекращу попыток… — Она замолчала и перевела дыхание. — Я поняла это, когда он выдавал мне весь этот бред насчет того, что так будет для меня лучше. Просто он хочет, чтобы непослушный ребенок ушел из его жизни. Тогда он почувствует себя в безопасности. — Она передернула плечами. — Возможно, он сам до конца не понимает, что со мной надо делать.

— Ну, если ты не можешь совладать с собой…

— Это я-то не могу? — Пандора повернулась к ней лицом, и Зайла была потрясена выражением муки на ее лице. Муки и железного упорства. В ее темных глазах светилась отчаянная сила. — Пусть он отсылает меня, но он не имеет права решать, как устроить мою жизнь. Пусть подыскивает эту распрекрасную школу. Я найду другой путь. — Она прикрыла глаза. — Мой собственный путь. А эту боль я как-нибудь переживу, — прошептала она. — Ты увидишь, я преодолею ее. — Она открыла глаза, в которых блестели непролитые слезы. — До свидания, Зайла. Я сообщу о себе.

И она исчезла, убежав через двор, как ночное видение, спасающееся от рассветных лучей.

Боже мой, какая непереносимая боль! Зайле казалось несправедливым, что она счастлива и полна надежды, в то время как Пандора так страдает. Надо обязательно увидеть ее до отъезда. Может быть, Дэниел поговорит с Филипом… Хотя нет, это бесполезно. Зайла догадывалась, что Филип вряд ли позволит кому-нибудь повлиять на уже принятое решение. Это только подвергнет испытанию их дружбу, которой Дэниел так дорожил. Если отец Пандоры не возражает, то ничто не сможет помешать им отослать девочку в Англию. Наверное, самое лучшее, что Зайла может сделать, это попытаться убедить Пандору, что идея с Англией совсем неплоха, и, насколько возможно, утешить ее.

Зайла вдруг поняла, что совсем не хочет кататься. Ей надо немедленно вернуться в объятия Дэниела, чтобы опять почувствовать себя в такой безопасности, опять испытать чудесную, окрыляющую надежду. Она уже пошла было к дому, но вдруг остановилась. Танцующая Леди! Пандора сказала, что уже оседлала ее. Значит, надо пойти ее расседлать. Нетерпеливым шагом Зайла подошла к конюшне и вошла в полутемное помещение. Танцующая Леди была в первом стойле, и Зайла подняла было руку, чтобы открыть деревянную щеколду, когда услышала голос.

— А я уж боялся, что ты меня разочаруешь.

Она застыла. Сердце на мгновение остановилось, затем забилось в бешеном ритме. Хасан!

Он вышел из-за высокой копны сена, его ружье небрежно лежало на сгибе руки.