36

С каждым днем темнело все раньше. Деревья оголились, урожай убран в кладовые. Дейна с сестрой и матерью прогуливались по лужайкам аббатства, наслаждаясь лунной ночью. Он поймал странный взгляд Филорн.

— Что, мама?

— Ах, сынок, ты так похож на отца. Такой же большой и мужественный. — Она повела плечами, почувствовав ночную прохладу. Дейна накинул на нее плащ и улыбнулся.

— А ты очень похожа на мою мать. Мгера похожа на мою сестру, только она ведь теперь тоже мать, мать-настоятельница. Хорошо, когда у тебя две матери, о тебе вдвое больше заботятся.

— Назови меня матерью, и я твой хвост в пруд закину» — улыбнулась Мгера. — Идемте-ка внутрь, уже прохладно, да и дождь приближается.

Дейна запихнул ее под плащ к матери.

— Извините. Я так много времени проводил на воздухе, что едва обращаю внимание на погоду. Пошли потихоньку.

Филорн повернулась и начала отмерять крохотные шажки.

— Ну, не настолько «потихоньку», — засмеялся Дейна. — Я видел, как вы обе бежали, впереди всех.

Колокола аббатства зазвонили.

— Вот, дождались, — заторопилась Филорн. — Побежали!

Большой зал пестрел разноцветными фонарями и букетами цветов. Все уже сидели за столами и поднялись при входе Дейны. Раздался хор приветствий.

— Великие Сезоны! — воскликнул Дейна, сделав вид, что очень удивился. — Спасибо, друзья, спасибо огромное!

Дейну усадили во главе большого стола. Рядом сели Филорн, Мгера, Нимбало и Хорг, старейший обитатель аббатства. Картина мира, дружбы, счастья; незабываемое застолье! Пудинги, пироги, паштеты, пирожные, печенья расставлены между подносами с орехами, фруктами и ягодами, свежими и залитыми медом. Всевозможные салаты, хлебы и супы соревновались с тортами, суфле, фланами. Дрогг подкрепил сервировку множеством шипучих и спокойных, прозрачных и разноцветных напитков. Но центральным событием пира стал громадный сыр, изобретение Филорн, Бурака, Нимбало и Гундила. Заяц ревниво следил, как сыр доставили к противоположному краю стола.

По мере продвижения вдоль стола сыр стремительно убавлялся в размере, но до зайца все же он дошел, к его громадному облегчению, уменьшившись лишь на четверть. Он отрезал большой клин, положил на тарелку, добавил салата, маринованных луковиц и краюху теплого хлеба и передал Дейне.

— Попробуйте, сэр, и скажите честно и откровенно, пробовали ли вы когда-нибудь что-нибудь подобное, во.

Дейна разрезал клин пополам и половину отправил на пробу Командору. Они одновременно откусили и одобрительно закивали. Филорн улыбнулась:

— Свежий желтый сыр с орехами, сельдереем и другими травами, вымоченный в морковно-одуванчиковом отваре с бледным сидром. Мистер Бурак придумал ему название, но уж очень трудно его выговорить.

— Спешу на помощь, — галантно поклонился заяц. — Название из кусочков наших имен: филбурнимгун. Красиво, правда?

— Мало кто смог бы этого сыра отведать, если б сначала надо было выговорить название, — пошутила Мгера. — Можно назвать просто большим вкусным сыром.

— Все дело в памяти, мэм, — с видом знатока пояснил Нимбало. — Всем бы мою память! Брат Бобб, прошу вас, мне кусочек… э-э… флеробугинама!

Сестра Алканет постучала по столу. Все замолчали.

— Мистер Бурак, скажите, пожалуйста, еще раз, как правильно называть сыр.

Все уставились на зайца. Они терпеливо ждали, пока он дожует. Но заяц тоже молчал. Он широко улыбнулся и наконец произнес:

— Вот незадача! Совсем из головы вылетело, во. Прощенья просим! Ха-ха-ха-ха! — засмеялся он, и с ним грохнуло смехом все застолье.

Веселье продолжило выступление выдр Командора. Они под волынку исполнили танец и закончили его, выстроившись в кружок хвостами внутрь. Фавилла и Мгера спели дуэтом комическую песенку.

Дейна не хотел пугать малышей фокусами с оружием, поэтому усадил два десятка карапузов на длинную скамью и понес их по Большому залу. Его наградили аплодисментами, после которых Нимбало гордо заявил:

— Мой ученик. Способный. Я, правда, ношу их вдвое больше.

Заяц не захотел отставать.

— А я еще сажаю в серединку мою толстую тетю и по краям ставлю два бочонка эля, во.

Это звучало явным вызовом на соревнование врунов, и Нимбало этот вызов принял.

— Молодец! А я, когда малышом был, залезал в ведро и день-деньской таскал себя в нем не вылезая.

— Здорово! А видел ты аббатство? Высоко, правда? Я, бывало, выходил на лужайку и прыгал на крышу. Без разбега. Медленно, правда, получалось, потому что поднимался с туманом. Не веришь, спроси кротоначальницу Брулл. Она видела.

Кротоначальница расплылась в улыбке от уха до уха:

— Хурр, сэрр, видала, видала я, всеми тремя глазами видала, да.

Неожиданно для всех сестра Алканет тоже решила принять участие в конкурсе лжецов.

— Однажды я лечила зайца и полевую мышь и долечила до таких размеров, что они не могли пролезть в дверь и выйти из больницы. Пришлось лечить обратно. Может, попробуем еще раз? Спросите мать-настоятельницу, аббатису Мгеру.

— Конечно, конечно, — кивнула Мгера. — Сестра Алканет и не такое может!

— Шутки шутками, но такое, во…— Уши Бурака опустились по обе стороны его физиономии.

— Лечила… долечила… залечила — что это такое? — допытывался Нимбало.

— Слово офицера, сэр, вам не захочется этого узнать. Добрая сестра может остановить армию лягушек ложечкой своей лечебной дряни.

Дождь барабанил по стеклам аббатства, надвигалась ночь. Сидящие за столом ослабили пояса. Старшие вспоминали минувшие дни, младших разносили по спальням. Несколько кротов, Бурак и Нимбало вместе с Дроггом направились в погреб, неся с собой остаток громадного сыра. Кое-кто, устав от шумного застолья, зевая, направлялся в спальни. Дейна наслаждался общением с матерью и сестрой, с удовольствием осматривал громадный зал.

— Нравится тебе здесь? — спросила Мгера, заметив, с каким интересом осматривает он кружево балок, поддерживающих потолок.

Бывший Тагеранг провел лапой по чистой, без единой отметины, морде и повторил вопрос:

— Нравится? Я и представить не мог, что существует такое чудесное место. Ты, мама… Как будто я живу в прекрасном сне.

— Этот сон будет долгим. Мы снова вместе, снова семья.

Через несколько дней Нимбало встал рано и решил прогуляться по крепостной степе. Он уже заскочил на кухню и получил от брата Бобба пирожок с грибами. Удобно устроившись на крепостной стене, Нимбало жевал свой завтрак и любовался пейзажем. Деревья в лесу, равнина, тропа…

А на тропе перед главными воротами — Роган Бор во главе трех сотен головорезов. Неподвижно стояла рать нечисти под стенами аббатства. Зверье с раскрашенными мордами молча рассматривало стены и ворота, ожидая приказов вождя.

Нимбало прыгнул за зубец. Забыв про завтрак, он прокрался к ступенькам и скатился вниз.

37

Ледяная вода канавы хлюпала под лапами Грувёна. Он пытался представить себе, что произойдет, когда обитатели аббатства заметят неприятеля. Грувена затрясло, скорее от страха, чем от холода, он качнулся, и грязь под ногами чавкнула громче. — Не ерзай, не то навеки успокою! — услышал он за спиной шепот и почувствовал ощутимый тычок в спину.

Медленно поднималось солнце. Из-за стен аббатства не доносилось ни звука: Молча стояла стая Бора. Наконец вождь решил, что момент наступил. Он дал знак четырем копьеносцам. Они подбежали к воротам и забарабанили в них древками.

Роган Бор ожидал, что на верху стены появится заспанный привратник и спросит, кто в такую рань ломится в ворота. Вместо этого створка ворот подалась, и он увидел перед собой строй здоровенных выдр, вооруженных тяжелыми дротиками. Из-за зубцов стен высунулась живность помельче, тоже вооруженная, в основном пращами. Промелькнул длинный заяц с длинным копьем-багром.

К Рогану вышел самец выдры, выделявшийся ростом и мощью даже среди своих могучих соплеменников. Внимание Рогана привлек его меч. Для такого гиганта коротковат, но оружие прекрасное. Похоже, что владелец умеет этим мечом пользоваться. Появившийся меченосец окинул взглядом строй, потом посмотрел на предводителя:

— Что тебе надо здесь, нечисть?

Роган шагнул вперед, поближе к выдре:

— Я Роган Бор, повелитель южного побережья и вождь Юскабор.

Большой нахал из крепости тоже шагнул вперед, приблизившись к Рогану почти вплотную.

— Я Дейна, воин Рэдволла. Я спросил, что тебе здесь надо.

Роган отступил на шаг:

— Мне нужно знать, есть ли у вас выдра с такой татуировкой на морде.

Грувена выпихнули из канавы и подвели к воротам. Он с недоумением уставился на Дейну. Голос тот же, но где татуировка?

Дейна мельком глянул на горностая. Он, конечно, узнал Грувена, но виду не показал.

— Здесь, за этими стенами нет ни одного существа с такой татуировкой и раскраской. Еще есть вопросы?

Рогану не нравился этот наглец. Сабля его была длинней меча Дейны, и вот она уже у морды выдры.

— Не надо мне врать. За мной три сотни голов. Мы можем войти в аббатство и обыскать его.

Дейна сделал какое-то молниеносное движение. Теперь сабля Рогана торчала в воздухе, а меч веслохвостого нахала уперся в горло великого вождя. Дейна оказался сбоку от Рогана, железная лапа, словно тиски, сжала затылок.

— Никто не войдет в аббатство без моего разрешения. Забирай свою стаю и убирайся. Или оставайся и умри.

Роган сделал вид, что не замечает ни меча, ни лапы. Он проговорил тем же тоном:

— Уйду, когда скажешь, есть ли у вас выдра по имени Тагеранг? Или была?

— Да, — кивнул Дейна. — Тагеранг был здесь, но сейчас его больше нет. Насколько мне известно, его больше нигде нет. Я могу даже сказать, что Тагеранг умер.

Грувен решил, что пришел его звездный момент. Он рванулся вперед и завопил:

— Я ведь говорил, что Тагеранг мертв! Я убил его в этой самой канаве! Теперь я Тагеранг! Грувен Занн Тагеранг!

Нимбало высунулся из-за зубца, указывая лапой на Грувена и вопя:

— Да, это он! Я видел, как он убил большую раскрашенную выдру!

Грувен едва верил ушам. Мышонок видел! Он подтверждает! Грувен замахал лапой Нимбало:

— Спасибо, друг! Ха-ха-ха! Слышал, Роган Бор? Кому верить, свихнувшемуся Спиногрызу или мне? Вот и свидетели! Он видел, как я убил Тагеранга.

Бор тронул лапой меч у своего горла:

— Убирай меч, речной пес. Мы уходим.

Роган Бор оттянул свою стаю через канаву в поле. Дейна все еще стоял с мечом в лапе. Грувен ликовал. Он отнял у конвойной лисицы свой меч и разрезал им веревку на поясе. Его распирало ликование.

— Ха-ха-ха-ха! Грувен Занн Тагеранг! Поклоняйтесь мне! Я самый могущественный зверь!

Роган Бор тем временем о чем-то шептался со своей жрицей. Грувен же, не обращая на них внимания, напустился на свою охрану:

— Ну, мерзавцы! Я покажу всем, что бывает с теми, кто смеет со мной так обращаться, как вы. На колени!

— Грувен Занн Тагеранг! Кто убьет Тагеранга, сам становится Тагерангом!

Грувен не успел полностью повернуться к Рогану, а его голова уже слетела с плеч. Роган Бор столкнул обезглавленный труп в канаву.

Жрица Эрма тут же воздела лапы к небесам и возопила тонким пронзительным голоском:

— Повелитель южных берегов! Вождь Юскабор! Роган Занн Тагеранг!

И три сотни здоровых глоток подхватили:

— Роган Занн Тагеранг! Тагеранг! Тагеранг! Юска-а-а-а-а!

Тут случилось что-то невиданное. Роган Бор улыбнулся! Он расплылся в широкой улыбке и засмеялся, глядя на мечи и копья, клацающие о щиты, на воздетые к небу кинжалы и дротики и вслушиваясь в вопли бушующей стаи Юска.

Мгера подбежала к воротам, прошмыгнула между выдрами Командора и прижалась К брату:

— Что там происходит, Дейна?

Дейна подтолкнул сестру к выскочившему за ней Командору:

— Быстро внутрь, Мгера. Они сейчас доведут себя до исступления.

К тому и шло. Роган Бор стоял на краю канавы, размахивая саблей. Юска продвигались вперед, нацеливая копья и клинки на аббатство. Дейна понимал, что три сотни Юска не смогут устоять перед соблазном напасть на аббатство, число защитников которого втрое меньше.

Мгера поднялась на стену к Бураку.

— Дейна вошел? — спросила она зайца.

Заяц не ответил. Он напряженно вглядывался в сторону южного поворота тропы, где появилось какое-то облачко пыли. Он повернулся к Мгере со странной улыбкой на физиономии.

— Извините, аббатиса, прошу вас зажать покрепче уши. Я сейчас заору.

Приложив обе лапы ко рту, он вдруг дико завопил:

— Еулалиа-а-а-а-а-а! Нимбало взвизгнул и зажал уши.

— Что с тобой, друг? — озабоченно спросил мышонок. Бурак махнул лапой в сторону пыльного облачка.

— Давай, Ним… Все, кто здесь есть, слушайте! Изо всех сил орите со мной! Одно только слово: еу-ла-ли-а-а-а-а! Раз, два…

— Еу-ла-ли-а-а-а-а-а-а-а!

Бурак заставил их крикнуть еще пять раз и поднял лапу.

Ворота внизу еще не успели закрыться. Юска готовились к атаке. Выдры приготовились сопротивляться до последней возможности. И все вдруг замерли. Отдаленный рев, похожий на морской прибой, донесся с юга.

— Еу-ла-ли-а-а-а-а-а-а-а!

Рев повторился, а потом задрожала земля. Сквозь тучу пыли обрисовался силуэт громадного барсука. За ним рысила тысяча боевых зайцев.

— Теперь вы только для начинки годитесь, придурки, — пробормотал заяц в адрес онемевшей от ужаса нечисти. — Лорд барсук и его Долгий Дозор идут к нам на помощь.

Со стен раздалось громкое «ура!» защитников аббатства. Ворота распахнулись, и выдры выступили из аббатства. Зайцы разделились и взяли стаю Рогана Бора в клещи.

Филорн закрылась лапами:

— Мгера, не смотри. Сейчас начнется ужасная бойня.

— Ни в коем случае, мэм, — заверил ее заяц. — Это ведь не дикари какие-нибудь, а зайцы Саламандастрона во главе с лордом Русано Мудрым.

Лорд Русано превосходил размерами даже Креггу Красноокую. Одет он был скромно, в темный плащ и короткую гербовую накидку. Меча на его широком поясе не было. В громадной правой лапе он держал короткую в сравнении с его ростом дубинку, похожую на скипетр. Лорд барсук был спокоен, уверен в себе и своем воинстве.

К Русано четким шагом подошел пожилой заяц в моноклем в глазу и отсалютовал копьем:

— Маневр завершен, во, враг обезврежен, сэр.

— Спасибо, полковник, — кивнул Русано. — Кто у этой нечисти главный?

Подвели Рогана Бора. Русано взглянул на Дейну, поняв, что он возглавляет защитников аббатства.

— Эти Юска успели причинить какой-нибудь ущерб? Убили кого-нибудь?

— Нет, — ответил Дейна, поклонившись, — но лишь благодаря вашему своевременному вмешательству. Вы предотвратили кровопролитие.

Русано обратился к вождю Юска:

— Судьба избавила вас от роковой ошибки. Как вас зовут?

Впервые стая Юскабор услышала, как дрогнул голос их вождя:

— Я Роган Бор.

Русано ткнул лиса в грудь своим жезлом:

— Слышал я, что вы именуете себя повелителем южного побережья. Я Русано, владыка Саламандастрона. Не хотите ли бросить мне вызов?

Роган Бор аккуратно положил саблю к ногам барсука.

— Я тоже о вас наслышан. Только сумасшедший решился бы на такую глупость.

Мгера не могла оторвать глаз от громадной фигуры Русано. Вместе со всеми жителями Рэдволла она следила, как нечисть сдает оружие, и гадала, что произойдет после этого. Русано указал Бору в поле за канавой и пророкотал:

— Постройте свою стаю за канавой дюжинами, Роган Бор.

Нечисть поползла через канаву в поле, а Русано негромко отдал какие-то распоряжения своему полковнику. Мышонок Трей тем временем подобрался к Бураку и дернул его за лапу:

— А сейчас им всем отрубят хвосты и сделают из них суп?

— Какой ты кровожадный! — удивился заяц. — Смотри внимательно, сам увидишь. Запомни, потом внучатам рассказывать будешь.

Полковник с пятью сотнями вооруженных зайцев приблизились к стае Юска. Всей нечисти приказали опуститься на четыре лапы. После этого к ним обратился лорд Русано:

— Я сохраню ваши жалкие жизни. Но если кого-нибудь из вас снова заметят вблизи Рэдволла, пощады больше не ждите. Возвращайтесь на свои южные берега и оставайтесь там.

Полковник заметил, что Роган Бор хочет подняться. В его затылок тут же уперлось острие копья.

— На всех четырех, герои! Так вы промаршируете до заката, во. Мы вам поможем не делать ошибок, во, во.

За дело принялись зайцы-сержанты.

— Подтянуться, во, сброд неотесанный! Кругом! Хвосты поджать, голов не поднимать, во, тетери сонные! Пошевеливайтесь, сто хвостов вам в глотку, во, во!

Стая Юскабор поползла в позорное изгнание, и вождь их следовал не впереди, как обычно, а замыкал длинную цепочку нечисти.

Русано подошел к Дейне и Мгере. Аббатиса поклонилась лорду, заметив, что не достает ему даже до пояса.

— Лорд Русано, я Мгера, аббатиса Рэдволла. Сама судьба послала вас сегодня к нам на помощь.

Русано преклонил колено и поцеловал лапу Мгеры.

— Судьба послала мне сон. Увидел я во сне Красноокую Креггу. Она сказала мне, что ее сезоны истекли. И я направился к месту ее последнего покоя, в аббатство Рэдволл.

— Вы знали нашу Креггу? — спросила Мгера, вводя барсука в ворота.

— Она нянчила меня, когда — я был еще малышом. В молодости она была неукротимым воином, впоследствии отличалась мудростью и терпением. Многому она меня научила. После того как она потеряла зрение, я какое-то время был ее глазами. И жил здесь, в аббатстве. А потом отправился управлять Саламандастроном.

Лорд перевел глаза на Дейну.

— Дейна, защитник Рэдволла, — представила его Мгера.

— Меч Мартина Воителя… А ведь вы с аббатисой брат и сестра! И жизнь у вас, мой друг, судя по глазам, переполнена приключениями.

— О друг, если все рассказать, половине не поверишь!

— Ну, если я порасскажу, что видел и слышал, то ты тоже загнешь хвост дугой, приятель!

Они подошли к могиле Крегги. Русано снял с шеи тяжелый медальон на толстой цепи и повесил на край надгробия. С медальона на них смотрела запечатленная в металле Крегга. Барсук прикоснулся полосатой мордой к песчанику надгробного памятника и нежно пробормотал:

— Память о тебе, сестра наша, сохранится навсегда и здесь, и в нашей горе, которой ты мудро правила когда-то. Спи спокойно.

Он встал и вытер глаза.

— Очень жаль, Дейна, но я не смогу в этот раз выслушать твою историю. Завтра мы отбудем. Извините меня, мать-настоятельница.

Мгера поправила медальон.

— Почему вы так спешите, сэр?

Русано махнул лапой в сторону ворот. В аббатство вливался поток саламандастронских зайцев; пришельцы знакомились с обитателями и играли с малышами.

— У вас здесь прекрасно, но со мной тысяча зайцев. Слишком много гостей для вашего аббатства.

Мгера укоризненно покачала головой:

— Мы обязаны жизнью вам и вашим зайцам. А где разместить и чем накормить ваше воинство, мы найдем. Вы наши почетные гости. Крегга учила нас, что ворота аббатства должны быть широко открыты для добрых друзей.

Лорд Русано Мудрый, правитель Саламандастрона, опустился в траву возле могилы. Он погладил землю и сорвал розовый цветок, выросший между надгробием и стеной. Русано вдруг почувствовал себя малышом, вспомнив время, когда он жил в аббатстве с матушкой Креггой. Он преподнес цветок Мгере.

— Да, и мне Крегга говорила то же самое. Вы так похожи на нее, мать-настоятельница… Скажите мне то же самое еще раз, пожалуйста.

Дейна почувствовал гордость за сестру, с улыбкой принявшую цветок и повторившую, обращаясь к Русано:

— Ворота аббатства должны быть широко открыты для добрых друзей.

Отрывок из дневника белки Розабель

Вот не думала, что такая длинная история получится. Я читала ее четыре вечера подряд. Пещерный зал каждый раз заполняла толпа внимательных слушателей. А поздравления и аплодисменты все еще отдаются в ушах. Конечно, были и вопросы. Многих малышей интересовало, зачем Рукки Гарж удалила с Тагеранга раскраску стаи и родинку-отметину. Я ответила, что так Дейне спокойнее жить, не вспоминая о своем прошлом. Но малышей такой ответ не удовлетворил. Уж очень им нравится лихое имя Тагеранг, жизнь, полная опасностей, и возможность побегать вокруг, пугая зверей своей раскрашенной мордой. Наш воин Дейна слушал меня внимательно, а когда я закончила, подошел ко мне и поцеловал в щеку. Он подарил мне костяное кольцо-нахвостник, которое носил когда-то. Я заметила слезы в его глазах.

А вот еще отличная новость. Аббатиса Мгера и брат Хобен пригласили меня в старую спальню матушки Крегги. Когда я поднялась туда, брат Хобен сообщил, что моя рукопись будет храниться в архиве аббатства, что это замечательный труд. Потом он сказал, что оставляет пост летописца и отправляется на помощь старику Хоргу в его сторожку. Бедный Хорг почти не встает с постели. И мать-настоятельница тут же произвела меня в официальные летописцы. Комнату Крегги отвели под мой рабочий кабинет. Ущипните меня, не сон ли это? Кротоначальник Гундил и его кроты занялись мебелью, подогнали стол под мой рост. А кровать Крегги и подгонять не надо, прекрасное сооружение! Мама Фавилла делает мне для нее новое покрывало, а папа Брогл поможет его вышить. Он прекрасно вышивает, когда удается выкроить для этого немного времени. Только времени у него не хватает, особенно с тех пор, как он стал старшим поваром вместо брата Бобба. Все, кроме Филори, говорят, что зря он взял Бурака к себе в помощники. Ну а мастером музыки стал, конечно, Нимбало. Он даже научился играть на этой страшной аккордегардии.

Надо смыть чернила с лап. Лекари наши, сестра Флоберт и брат Эгберт, просили снять копии с новых рецептов. Они изобретают новые лекарства, приятные на вкус. Малыши даже прикидываются больными, чтобы получить ложку-другую сладкой микстуры. А сестра Алканет… ни за что не догадаетесь! Она помогает Дроггу в погребах. И многие заметили, что некоторые напитки приобрели странный привкус. Бурак даже сказал, что лучше принять лекарство, чем пить такое… (Во, во!) Некоторые засмеялись, но тут же умолкли. Сестра Алканет сменила пост, но не изменила своего леденящего взора. Великие Сезоны, уже слышу колокол на ужин! Хорошо, что я уже вымыла лапы! Сестра Флоберт и брат Эгберт немного подождут. Ведь даже летописец должен иногда принимать пищу. Иду, иду, бегу, а на прощание вам подарок: первая подпись в повой должности.

Розабелъ, дочь Брогла и Фавиллы, летописец аббатства Рэдволл в Лесу Цветущих Мхов