Рэдволл (№8) - Изгнанник

— Эй, вы, что гонитесь за барсуком, может, вечерком мы с вами свидимся.

Постепенно Густомех совсем распоясался и вел себя вызывающе.

Сварт не знал, что делать: вступить в открытое противоборство — можно оказаться в дураках, а пропускать дерзости лиса мимо ушей — значит окончательно потерять влияние среди солдат и капитанов.

Наконец поздней безлунной ночью вернулась лиса. Новости не обманули его ожиданий. Темнуха рассказала, что ей удалось обнаружить, и смекалистый ум Спарта тут же заработал, прикидывая различные возможности.

— Господин, в последние дни ты идешь на юг, но это не беда. В двух днях ходьбы отсюда будет река, которая течет на запад. Мы будем держаться ее, пока не доберемся до моря, а дальше повернем и пойдем вдоль берега на юг.

Сварт нетерпеливо закивал:

— Хорошо, мы будем следовать вдоль берега реки. Но ведь ты выведала и кое-что еще, давай не томи, рассказывай.

Темнуха наклонилась к предводителю и, понизив голос, произнесла:

— Недалеко от реки мне повстречались две старые ведьмы, горностаи, что живут невдалеке от огромной ямы, которую зовут карьером. И что занятно, их лачуга ограждена со всех сторон множеством толстых веревок, лежащих на земле.

— Толстые веревки на земле, зачем? — удивился Сварт.

— Из-за змей, господин. Считается, что змеи не могут пересечь лежащую на земле веревку.

Сварт уставился на лису, которую во мраке ночи едва было видно:

— Змеи! И много?

— Они уверяли меня, что на дне ямы живет огромное число гадюк. Когда мы стояли на краю карьера, они мне показали несколько входов в змеиное логово. Стоит зверю войти в один из них, и его неминуемо ждет жуткая смерть.

Сварт задумчиво поскреб когтями разукрашенный подбородок:

— Огромная яма и множество змей, да? Любопытно, как они туда попали?

Темнуха ответила не слишком уверенно:

— Старухи говорили, что яму эту рыли мыши, кроты, белки и прочие лесные звери, чтобы добыть красный песчаник для строительства. Когда они ушли, в яме поселились змеи. Видать, эти старухи, подобно жабам, наевшимся табака, тронулись рассудком.

Махнув лисе шестипалой лапой, Сварт велел замолчать.

— Если, как они говорят, там в земле нора, в которой уйма змей, то у меня есть грандиозный план.

ГЛАВА 15

На следующий день Сварт стоял на небольшом, поросшем травой холме; его морда и зубы сияли свежей краской, накидка развевалась на ветру. Когда он громко обратился к толпе, в голосе его зазвучали незнакомые прежде, заискивающие нотки:

— Я вел вас на юг, до реки, которая течет на запад. Когда доберемся туда, я дам вам всласть отдохнуть — словом, пару дней есть, спать и делать все, что захочется. А сейчас сворачиваем лагерь — и в путь!

Речь Сварта была встречена вялыми одобрительными возгласами. Казалось, большая часть войска не торопится в поход. Из толпы отчетливо доносился голос Густомеха:

— Пусть тот, кто жаждет гнаться за барсуком, идет с хорьком!

— Похоже, ты считаешь, что Шестикогть проделал такой дальний путь, гоняясь за барсуком. Тогда ты, лис, слишком недалек.

Густомех с интересом уставился на Темнуху:

— Ты что-то знаешь, чего не знаю я? Темнуха плутовски улыбнулась, похлопав лапой себя по морде:

— О Сварте Шестикогте я знаю все. Иди за мной.

Густомех стал протискиваться сквозь толпу, направляясь с Темнухой к ясеневой роще, где их никто не мог услышать. Лиса опустилась на траву, а Густомех сел спиной к дереву и положил алебарду рядом, чтобы та, в случае чего, была наготове.

В глазах лисы сквозила горечь, а когда она заговорила, голос ее дрожал:

— Сварту я служила много лет. «Лиса, сделай то, сделай это, достань, принеси». «Да, господин, нет, господин». Как я устала быть на побегушках!

Густомех улыбнулся, играя рукояткой алебарды:

— Что же заставило тебя перемениться? Темнуха подалась вперед и схватила лиса за лапу:

— Ты! Сварт тебя боится. К гадалке ходить не надо, дни его как предводителя сочтены. Я же хочу быть на стороне победителя. Любой скажет, что вождем станешь ты.

Густомех лукаво скривил губы:

— Продолжай, лиса, твои речи ласкают мой слух. Голос Темнухи выдавал ее затаенное коварство и волнение.

— История о барсуке лишь уловка для дураков. Сварт жаждет власти и богатства. Власть у него есть — он предводитель, а богатство спрятано совсем недалеко отсюда, на юго-востоке. Много лет назад туда приплыли по реке крысы-пираты и зарыли свои сокровища в секретном месте.

Лис вдруг встрепенулся и весь превратился во внимание.

— Ага! Сокровища, говоришь, где?

— Об этом знаем только я и Сварт. Когда-то, много лет назад, мы разбили крыс на восточном берегу моря. Перед смертью под пыткой их капитан признался, где спрятана добыча. Сейчас у Сварта слишком много власти, и я боюсь остаться на бобах. Поэтому мне нужен надежный товарищ, чтобы разделить с ним сокровища и власть.

Густомех хлопнул лапой по лапе и вытянул ее ладонью вперед:

— Если ты, лиса, меня нагреешь, я выпущу тебе потроха, а пока я готов на сделку.

Ладони Темнухи хлопнули и по-братски сомкнулись с ладонями лиса.

Лиса и лис за крепость уз

Скрепили лапами союз.

— Как только дойдем до реки, Сварт даст войску два дня роздыху, а сам незаметно улизнет на север за добычей. Его сокровища спрятаны в карьере. Будь осторожен и держись подальше от землянки, в которой живут две старухи ласки. Они там вроде хранительниц сокровищ, сторожат припрятанное добро. Старухи те жуть как опасны, владеют колдовством и секретом ядов. Чтобы не попасться им на глаза, заходи в карьер позади лачуги и гляди в оба, чтобы никто тебя не видел. Отыщи самый большой туннель. Спустись в этот туннель — в конце его закопаны сокровища. Прихвати с собой двух верных друзей. Там спрятано добро, награбленное за много лет, так что одному всего не унести. Я слыхала, что там есть и огромная алебарда из чистого золота, украшенная драгоценными камнями, куда больше той, что носишь ты.

Густомех с горящими глазами спросил лису:

— А чем займешься ты, пока я буду искать сокровища?

Лиса понимающе кивнула:

— Сперва я попытаюсь внушить Сварту, будто ты с двумя друзьями от нас сбежал, а сама постараюсь кое-что подсыпать ему в пищу, пусть немного ослабеет. Тогда ты сможешь смело бросить ему вызов, требуя власти, и победа непременно будет за тобой. Отправляйся в путь прямо сейчас. Мы с тобой встретимся у пещеры, где и поделим добычу.

Лис бросился догонять войско и, обернувшись, дружески подмигнул лисе.

Лиса улыбнулась в ответ и махнула ему лапой, а сама подумала, что ей суждено служить только одному господину — предводителю Сварту Шестикогтю!

Густомех выбрал себе в помощники двух молодых лисов и, не посвящая их в суть дела, погнал сначала на юг, а потом на восток. Лиса присоединилась к отряду Сварта около ручья.

Ночь была безветренна. Начался дождь. Густомех мчался что было сил, так что два лиса едва поспевали за ним. Насквозь промокнув, они взобрались на холм из щебенки и глины и стали рассматривать карьер. Вспышка молнии осветила огромную яму. Стирая с глаз капли дождя, один из молодых лисов попятился.

Большой лис презрительно хмыкнул:

— При свете молнии глядите во все глаза. Увидите большую дыру — покажите мне.

Грянул гром, и ночное небо распорол надвое слепящий зигзаг.

Все трое увидели дыру одновременно. Густомех подтолкнул молодых вперед, к самому широкому отверстию

— Пошевеливайся, братва, туда нам и надо.

Вспышки молний все чаще озаряли небо. Спускаться поневоле приходилось быстро, потому что лапы разъезжались то на гладком камне, то на мокрой глине. Все вымокшие, они кубарем скатились на дно карьера, так что голова у всех троих шла кругом.

— Держите наготове кинжалы, вам придется ими копать, — скомандовал Густомех, перекинув алебарду через плечо.

— Копать? Зачем, Густомех?

— Не ваше дело. Пошли, у нас мало времени.

Молодые лисы, понукаемые Густомехом, зашли в туннель.

— По крайней мере тут тепло и сухо, — доброжелательно заметил большой лис. — Если найдете что-нибудь подходящее для факела, дайте мне знать.

Держась за хвосты друг друга, все трое осторожно продвигались вперед.

Когда у туннеля появились разветвления, Густомех впервые заподозрил неладное. Он собрался было повернуть назад, но напрочь заблудился в лабиринте поворотов и тупиков. Его молодые спутники совсем пали духом и скулили от страха.

На ощупь они потащились дальше по подземному коридору, вдруг в конце туннеля затеплилось едва заметное свечение.

Спотыкаясь, все трое ринулись на свет.

— Должно быть, это луна. Наверное, дождь кончился.

Вскоре они очутились в большой пещере. Повсюду торчали известняковые сталактиты и сталагмиты, они отражалась в здоровенном пруду, который находился посреди пещеры и освещался бесчисленными бледно-зелеными огоньками. У разочарованных лис язык прилип к гортани. Тошнотворно-сладкий запах сделался невыносимым. Густомех с ним был знаком еще со времен сражений в северных краях. Это был запах смерти!

— Ссссссссс!

Звук этот нарастал, пока вся пещера не наполнилась зловещим шипением. Лишь тогда изо всех щелей выползли змеи. С черно-зеленой чешуйчатой кожей, с леденящим взглядом, длинные, короткие, толстые, откормленные, ядовитые, зубастые твари. Извиваясь, они медленной волной приближались к своим жертвам. Густомех, как в кошмарном сне, оказался под прицелом тысячи глаз, пронзающих его гипнотическим взглядом, алебарда выпала у него из обмякших лап. Один из его спутников взвизгнул и бросился в воду. От него осталась на поверхности воды лишь мелкая рябь, а темная тень все глубже и глубже погружалась в бездонное озеро.

После этого Густомех и второй лис, не издав ни звука, с гримасой невыразимого ужаса, широко раскрыв глаза и рты, словно завороженные, поплелись в объятия шуршащих, свернутых в клубки обитателей пещеры…

ГЛАВА 16

Меч уже вонзился в кожу под подбородком Блика, но вдруг обидчика настиг чей-то удар, и тот, уронив оружие, отлетел в сторону.

— Оставь его, Гринг! — раздался резкий голос. — Он чересчур крупный для морской крысы. Муско, зажги огонь и принеси сюда. Посмотрим, кто нам попался.

В свете факела Блик увидел, что ему угрожает рапирой землеройка с цветной ленточкой, завязанной вокруг головы.

— Ребята, никакая это не крыса, а барсук, причем здоровенный! Попав в сеть, Блик рассвирепел и стал яростно барахтаться. Наконец ему удалось встать, и державшие сеть колы выскочили из земли.

— Если с моими выдрами что-то случилось, боюсь, вам придется пожалеть.

Вождь землероек коротко отсалютовал Блику мечом:

— Прошу прощения, друг. Эй, Мунга, как там выдры?

Откуда-то из темноты донесся зычный голос:

— Этих толстощеких страшил всего-навсего долбанули мешком с песком.

С подветренной стороны скалы горел небольшой костер. Потирая головы, выдры уселись рядом с Бликом, Лог-а-Логом и другими землеройками вокруг огня. Радл представил Блика землеройкам.

— Каким ветром занесло вас в эти горы? — заметил он, потирая шишку на лбу.

Лог-а-Лог указал на море:

— Выждав момент, когда нас не будет в лагере, этот злодей Кривокогть заплыл в реку с моря на своем корабле «Потрошитель» и угнал наших детей в рабство.

— Сколько детей они забрали? — гневно осведомился Блик.

— Тридцать четыре… — ответил Лог-а-Лог. — Включая мою дочурку, которой чуть больше года.

Блик поднял булаву:

— Тогда пошли, нельзя терять ни минуты. Мы с вами.

Землеройки никогда не видели столь сильного и ловкого зверя. Куда не удавалось забраться, он с разбегу запрыгивал; где склон был слишком крут, он скатывался с него, а если на пути попадался камень или другое препятствие, он разбивал их булавой.

К побережью они прибыли за час до рассвета. Весь отряд собрался за выступом скалы, откуда открывался вид на широкое устье реки. Свернув лист, Блик принялся в него пищать.

Лог-а-Лог в недоумении взглянул на него:

— Что ты делаешь, друг?

— Это так, на всякий случай: вдруг рядом окажется кто-нибудь из моих друзей. А теперь нам надо выработать план. Вы, выдры, поплывете вверх по течению реки и проверите, не возвращается ли пиратский корабль. Лог-а-Лог, у тебя есть идеи насчет того, как задержать их, чтобы они не вышли в море?

Воин-землеройка по прозвищу Атаман, не сводя взгляда с берега, почесал подбородок, после чего велел измерить самое мелкое место.

Две мокрые землеройки через минуту принеслись обратно:

— По шею, Атаман, глубина нам по шею будет.

Лог-а-Лог обернулся к Блику:

— В самый раз. Хватит ли у тебя сил, друг? Блик пожал плечами:

Скажи лучше, что ты задумал, а там уже решим, хватит ли у меня на это сил.

Кривокогть, капитан пиратского судна «Потрошитель», был истинным морским разбойником, татуированным с головы до пят, выряженным в шелковые лохмотья и медные серьги, на поясе у него болтался ятаган. Он стоял рядом с рулевым у штурвала и бросал косые взгляды на перепуганных до смерти детей-землероек, столпившихся вокруг мачты, на которой развевался огромный зеленый парус. Прикованные цепями к веслам рабы с унылым видом понурили головы. Они боялись выказывать сочувствие маленьким пленникам, которых тоже ожидала участь каторжников на какой-нибудь пиратской галере.

У капитана было на редкость хорошее настроение: в стане землероек ему удалось добыть отличный живой товар и теперь его корабль держал курс к морю.

Кривокогть с гордым видом прохаживался по палубе. Обернувшись к толстобрюхому горностаю, у которого на широком поясе висел плетенный из звериных сухожилий кнут, он сказал:

— В такое прекрасное утро грех бездельничать, Брюхан. А ну-ка пощекочи своих гребцов, поглядим, на что способна наша посудина.

Горностай, оскалив в приветливой улыбке поломанные и почерневшие зубы, хлестнул плетью по голым спинам гребцов. Испуская сдавленный стон под беспощадными свистящими ударами хлыста Брюхана, рабы гребли быстрее и быстрее. Перепуганные землеройки хныкали и визжали, пригнувшись, чтобы им не досталось от обратного взмаха кнута.

Кривокогть ликовал. Склонившись к маленьким пленникам, он зло зарычал:

— Хахахарр! Мои маленькие пташки! Еще один звук — и я выпущу вам кишки, а потом совью из них линь.

Малыши, онемев от страха и прижавшись друг к другу, смотрели на ужасного капитана. Вряд ли они представляли себе, какие ужасы их ждут в открытом море.

Раздавая приказы направо и налево, Кривокогть поднял на лапы всю команду; судно как раз в это время делало поворот.

Матрос перегнулся через леера и, прикрывая лапой глаза от слепящего солнца, вежливо доложил:

— На горизонте показались морские просторы, капитан. Меж горами и деревьями отражается в воде солнце.

Фолриг и Радл издалека приметили приближающееся пиратское судно и тут же со всего размаху влетели в воду, так что мелкие рыбки бросились от них врассыпную. Выдры благополучно вернулись к друзьям, которые ждали их за скалой у самого устья реки.

— Слушайте сюда, друзья, пиратское судно совсем рядом, — сообщил Радл. — Что ты замыслил, златоносый?

Лог-а-Лог затряс головой, будто не слишком доверял затее Блика, и похлопал барсука по могучему плечу:

— Этот богатырь принес два огромных камня, которые и двум десяткам землероек сдвинуть было бы не под силу. Видишь место, где приливом в устье реки нанесло песок? Туда Блик и сбросил эти камни. Теперь путь из реки в открытое море перекрыт.

Блик вновь взял расщепленный листок и еще раз издал громкий звук. Выдры и землеройки уставились на него.

— Может, он слышал, а может, был слишком далеко, лучше не рисковать.

Лог-а-Лог в недоумении покачал головой, но решил не отвлекать барсука глупыми вопросами от общего дела.

Когда «Потрошитель» обогнул гору и вышел в широкое русло, река стала мельче. Гребцам пришлось встать и отталкиваться от песчаного дна длинными веслами. Кривокогть, любуясь на водные просторы, вспоминал прошедший без сучка без задоринки рейд, и душа его пела от веселья.

Он повернулся спиной к бушприту, взмахнул ятаганом и громко крикнул команде:

— Эй, разбойники, кто лучший на свете капитан?

— Капитан Кривокогть! — дружно отозвались пираты.

С победным ликованием Кривокогть раскинул лапы, и на солнце засверкали все его доспехи. Буууум!

Корабль наскочил на камни, и Кривокогть рухнул на спину. Два сидящих на корме пирата свалились в воду; гребцы, будто кегли, повалились кто куда. Впередсмотрящий Остронос с поцарапанной мордой молниеносно спустился по вантам и прошмыгнул мимо Кривокогтя.

— Мы застряли меж двух огромных валунов! — завопил Остронос, свесившись за борт. — Когда мы плыли сюда, их здесь не было. Ууууй!

Увесистый пинок капитана отправил дозорного в воду.

— Да? И кто же их сюда принес? — издевался над барахтающимся внизу дозорным капитан.

— Верните детей, мерзавцы! — раздался громовой голос.

Кривокогть стал шарить вокруг глазами. По берегу шел отряд во главе с Бликом. Взяв в лапы булаву, барсук грозно прогремел:

— Последний раз обращаюсь к тебе, крыса! Сейчас же доставь сюда детей!

Кривокогть соображал быстро, несмотря на ушибленный затылок. Он мигом спустился вниз и вернулся обратно с маленькой землеройкой. Прижав лапой беззащитную кроху к полу, он вытащил ятаган и полоснул им по воздуху.

— Стоять на месте — не то я убью эту тварь! — заорал он.

Блик с отрядом спасателей остановились.

— Предупреждаю тебя, крыса, если хоть волосок упадет с головы пленника, — барсук указал на извивающегося и визжащего малыша, — тебе конец.

Кривокогть знал, что дело дрянь, но пока преимущество было на его стороне.

— Убери камни, иначе я убью пленников всех до одного!

Не прошло и минуты, как команда «Потрошителя» была во всеоружии. Лог-а-Лог посмотрел на выдр, и на его взъерошенной морде застыла гримаса невыразимого отчаяния.

Землеройки питали к своим детенышам самые нежные чувства, и Кривокогть отлично это знал.

— Ну что, здоровяк? — ухмыльнулся Кривокогть. — Уберешь камни или нет?

Блик не мог справиться со своим дрожащим голосом:

— Верни детей, и я пропущу твой корабль. Корсар понял, что можно диктовать условия:

— Вот что я тебе скажу. Этот будет номер один, а вслед за ним мы порубим на куски всех остальных, если ты не сдвинешь эти камни.

Он взмахнул ятаганом, и в воздухе сверкнула широкая лента металла.

— Крииииигаааааа!

Скарлет появился словно гром среди ясного неба. Когтями правой лапы он впился крысе в держащий ятаган кулак, а левой — в глотку. Кривокогть упал навзничь и столкнул детеныша-землеройку в воду. Не теряя времени, Блик взобрался на борт корабля, глаза его сверкали яростью, в жилах кипела кровь барсуков-воителей.

Скарлет знал, что произойдет в следующую минуту, и был не в силах остановить побоище. Увидев закованных рабов, он бросился к ним и с яростью принялся разбивать цепи; когда же гребцы были свободны, Скарлет крикнул им:

— Хватайте малышей, и чтоб духу вашего здесь не было! Всем уйти с корабля подальше!

Меж тем на галере раздался боевой клич барсука:

— Эулалиаааааааа!

Звери стояли на берегу, затаив дыхание, а на «Потрошителе» царили крики, визг и неразбериха. Каждому из пиратов Блик Булава воздавал по заслугам, не щадя никого.

ГЛАВА 17

Повернувшись спиной к мачте, Блик расправился с шестью крысами одним ударом. Его булава мелькала в воздухе так, что за ней было не уследить, она ломала мечи, словно тростинки. Крысиная команда сражалась с остервенением, но кто мог сравниться в силе и ловкости с барсуком?! Ни один пират не вышел из этой битвы живым. Блик, выронив булаву из лап, после боя свалился без сил прямо у мачты. К тому времени Фолриг, Радл и Скарлет отвели землероек за скалу, чтобы те могли поесть и отдохнуть. Небо на горизонте начало пламенеть в лучах заходящего солнца, и Скарлет поднялся в воздух на разведку.

Блика разбудил одинокий крик чайки. Перегнувшись через борт, барсук зачерпнул холодной воды и принялся смывать с себя и булавы следы кровавой битвы. Глаза его уже обрели свой естественный темно-коричневый цвет и вновь стали добрыми и мягкими.

Неподалеку приземлился Скарлет. Он видел, как Блик своей булавой продырявил борт, а после, поднатужившись, убрал с пути корабля огромные глыбы. Лишенная преград галера плавно устремилась в последнее плавание.

На берегу горел костер, у которого, прислонившись спинами к скалам, сидели землеройки, а перед ними в котле бурлил суп из креветок, трав и лука. Они по-братски поделили хлеб с сыром и разлили по кружкам пиво, а малышам — черносмородиновый напиток.

Блик, изможденный непосильным трудом, сидел в стороне и не разделял общего веселья. Лог-а-Лог принес ему еду и произнес:

— Лорд Барсук, пусть нам не хватает слов, чтобы отблагодарить тебя, но мы готовы отдать тебе наши сердца. Имя твое будет на веки вечные свято для каждого из Гуосима.

— Гуосима? — с любопытством переспросил Блик.

— Это сокращенное название Партизанского отряда землероек Страны Цветущих Мхов, — пояснил Лог-а-Лог. — Мы воины и глубоко тебя чтим.

Блик благодарственно кивнул в ответ, но сам-то он осознавал неукротимость своего бойцовского нрава и получалось, что благодарили его за самую темную сторону его естества.

Этой осенней ночью лагерь Гуосима спал на берегу, как никогда, спокойно. Если рядом такой зверь, как Блик, ничего не страшно. Поутру Лог-а-Лог встал на скалу, обрамлявшую берег реки, и, сложив лапы у рта, издал долгий завывающий звук, который покатился вверх по реке:

— Логалогалогалогалоооооог!

Ответ едва можно было разобрать, но Лог-а-Лог Блику пояснил:

— Наши старики плывут сюда на лодках-долбленках. Так мы обычно передвигаемся по воде.

В скором времени показались и лодки. Это были длинные плоскодонки, выдолбленные из сосновых стволов, которыми землеройки искусно управляли с помощью шестов.

Лог-а-Лог взял Блика за лапу:

— Тебе, приятель, у нас понравится, мы закатим тебе такой пир, что у тебя мех закучерявится от удовольствия.

Большой барсук от души пожал Лог-а-Логу лапу:

— Нет, друг, мне пора идти своей дорогой. Фолриг и Радл поддакнули:

— Ну да, приятель, у нас впереди длинный путь. Блик подхватил выдр и аккуратно швырнул их в ближайшую лодку.

— А вы, два страшилы, отправитесь с Лог-а-Ло-гом, — сказал он им. — Я должен идти один. Саламандастрон где-то совсем рядом.

Выдры возражать не решились, но шуточек в адрес барсука было отпущено немало.

Наконец Скарлет и Блик остались на берегу одни и глядели, как лодки исчезали в тенистой речной дали.

Собираясь в путь, Блик обратился к Скарлету:

— Прошлой ночью мне приснилось, что до самой зимы следует двигаться на юг. А ты, сокол мой, остаешься со мной или тебе пора улетать?

Скарлет кружил над головой друга:

— Два с половиной десятка дней, пока ты не доберешься до заветной горы, я буду с тобой рядом, владыка Саламандастрона, а после полечу по своим делам.

Осень выдалась на редкость теплой, как и лето. Блик держал курс на юг вдоль берега моря. Скарлета обычно не было видно, но барсук знал, что друг его не покинул. Все чаще во сне Блику являлись мать, отец и праотцы. Они делились с ним своей мудростью, будто готовили его к роли, которую ему предстояло сыграть в будущей жизни.

Последний день осени был ясным и жарким, как в самый разгар лета. Тихая, как мельничный пруд, морская гладь отражала безоблачное синее небо. Над раскаленным песчаным берегом кружили крикливые чайки, лениво паря в теплых слоях воздуха.

Блик невольно остановился, затаив дыхание от величия выросшей перед ним гигантской горы.

В тени у самого входа в горную пещеру стояли заяц с зайчихой и наблюдали за тем, как вдоль берега к ним движется утомленный долгой дорогой барсук.

Когда зайцы вышли на свет, Блик заметил, что оба они почтенного возраста.

— Как называется это место? — поинтересовался Блик.

— Саламандастрон, обитель огненного ящера, — ответил старик заяц.

Барсук глубоко вздохнул. Прислонившись к скале, он бросил булаву на песок.

— У меня такое чувство, что я здесь уже был, — как-то по-особенному произнес он.

Зайчиха вынесла из пещеры еду.

— Передохни. Вот поешь и попей. Меня зовут Ветерок, а это мой брат Звездочка. А тебя как величать?

Барсук улыбнулся и, коснувшись светлых, отливающих желтизной полос на своей голове, представился:

— Меня прозвали Блик Булава. Я сын Беллы и Полоски Коры, странник.

Звездочка понимающе кивнул:

— Твое путешествие подошло к концу, Блик. Ты внук Вепря Бойца и правнук почтенного Лорда Броктри. На стенах нашей горы написано, что однажды ты сюда придешь.

Блик распрямился и в недоумении уставился на зайцев:

— Говорите, написано? Но кем?

Ветерок пожала плечами:

— Тем, кто предвещал, что на смену нам придет другое поколение.

Зайцы, стоя у входа в пещеру, низко поклонились барсуку:

— Добро пожаловать в нашу гору, Блик Булава, владыка Саламандастрона.

И солнце было свидетелем тому, как на песчаном берегу барсук и зайцы вместе вступили в гору-крепость.

С кратера этого застывшего вулкана наблюдал за ними сокол Скарлет. Невыразимой гордостью полнилась его душа за барсука, который некогда, уже довольно много лет назад, в зимнем лесу вернул его к жизни. Не оглядываясь, он взмыл в синее небо и полетел на северо-восток в поисках Сварта Шестикогтя.

Книга 2

ОБМАНУТОЕ ДОВЕРИЕ

ГЛАВА 18

Никто не мог припомнить столь долгой и суровой зимы. Воющие северо-восточные ветры намели огромные сугробы; древние могучие деревья, схваченные льдом в самых уязвимых местах ствола, расщепились пополам от верхушки до самого корня. За одну ночь реку, текущую с запада, сковал лед.

Узником белой морозной стихии стало и огромное войско Сварта. Оно зимовало в грубых, наскоро сколоченных хижинах. Пища и терпение были на исходе; легче было растопить окутавший землю снег, нежели истребить бродившие в войске бунтарские настроения и мысли о дезертирстве. Голубика, дочь Криволапа и жена Сварта, родила маленького хорька и вскоре умерла, словно нежный весенний цветок при неожиданном наступлении мороза; впрочем, она всегда была хрупким созданием. Зато малыш, в отличие от нее, оказался крепышом и унаследовал от отца шесть крошечных коготков на левой лапе. Голубику скромно похоронили в расщелине промерзшей, как камень, земли, а детеныша отдали на попечение старухи крысы. Однако Сварту, казалось, до всего этого не было никакого дела.

Вечно злой предводитель то и дело звал Темнуху прикладывать горячие припарки и примочки к его нестерпимо нывшей в холодную погоду изувеченной лапе. Прочие звери, слыша его страдальческие вопли, тряслись от страха. Любой здравомыслящий солдат избавился бы от подобного предводителя, так как ждать от него можно было чего угодно. Когда же боль утихала, Сварт долго просиживал без сна под сложенным из еловых веток навесом, не отводя глаз от костра и посылая проклятия Блику Булаве. В ту холодную пору выжить Сварту помогала только мысль о мщении, она заменяла ему еду, питье и сон. Так в голоде и холоде войско Сварта коротало долгую зиму, с нетерпением ожидая весны.

Скарлет же вернулся к семействам Лингла и Дуббо. О лучшей участи он и не мечтал, и душа его была спокойна: Блик нашел заветную гору и был в безопасности, к тому же в это суровое время года никакое войско не отважилось бы сдвинуться с места. Сокол был занят с утра до вечера: помогал готовить сыр, играл с малышами, варил с дядюшкой Блуном эль, помогал Тори и Миле стряпать восхитительные обеды и, конечно, ел, ел и ел. Он даже выучил несколько песен и танцев тетушки Уммы.

Однажды старик Вязник принес в пещеру два ведра снега и поставил их на огонь. Пока снег в ведрах таял, старик подозвал малышей и протянул им два крошечных цветка:

— Глядите, лучшего признака наступающей весны, чем эти два подснежника, не бывает. Эти два очаровательных бутончика расцвели вроде вас, малышки.

Вскоре, как и предсказывал Вязник, весна начала вступать в свои права. Ненадолго показывалось солнышко, защебетали птички, которые отважно перенесли зимние холода. Тепло все больше согревало землю.

После долгих недель нестерпимая боль в лапе Сварта наконец утихла. Он покрыл свежей краской зубы и полосы на морде, заменил клинок меча и решил встряхнуть свое войско.

— Эй вы, лентяи и лежебоки, пошевеливайтесь, кому жить не надоело! Темнуха, бери с собой троих и марш вперед на разведку местности! Агал, Скроу и Мугр, наведите порядок в этом свинюшнике! Мы скоро снимаемся с места. Вдоль реки на запад!

Войско, словно огромный дикий зверь, похлюпало на запад. Звери с голоду хватали все подряд; трава, зеленые ветки, засохшие прошлогодние коренья, черви, дохлые лягушки и любые ожившие насекомые — все шло в ход. В хвосте колонны волочилась старая крыса, на спине у которой в плетеной люльке раскачивался младенец-хорек, которому до сих пор никто не удосужился дать имя. Быстро разделываясь с пищей крохотными острыми зубками, он рыскал хитрыми глазенками по сторонам, выискивая, чем бы еще поживиться.

Скарлет обнаружил войско Сварта четырьмя днями позже. С наступлением весны сокол вновь высматривал, наблюдал, следил за всем, что происходит внизу. Вылетев на поиски врага, Скарлет тут же его нашел. Войско дошло до места, где широкую протоптанную тропу, идущую с севера на юг, пересекала река. Неподалеку, там, где река разветвлялась, можно было перейти ее вброд.

Спрятавшись в ветвях конского каштана, сокол подслушал разговор между предводителем и капитанами.

Горностай Мугр убеждал всех идти вдоль берега реки:

— Сам же говорил, что, следуя на запад за рекой, мы ни за что больше не заблудимся.