На следующий день, 4 июня 1994 г., явившись на работу, я узнала о своем увольнении за прогулы. Несмотря на то, что мною была представлена выписка из истории болезни, свидетельствующая об уважительной причине моего отсутствия на работе с 25 мая по 3 июня, дирекция комбината отказалась восстановить меня в должности. Начиная с 4 июня, в моей квартире стали раздаваться телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. Звонившие представлялись членами организации "Возрождение", их требования ко мне сводились к одному - покинуть Украину, если я дорожу своей жизнью. Все это создавало атмосферу растущего страха и напряженности. Однако, я еще не потеряла веру в Закон и 25 июня 1994 г. направила письменную жалобу в прокуратуру нашего района. В своей жалобе, подробно обо всем рассказав, я обратилась к властям с просьбой вмешаться в происходящее и оградить меня от преследований. К жалобе я приложила копию выписки из истории болезни, подтверждающую нанесение мне тяжких телесных повреждений, а также копию своего заявления в районное отделение милиции от 3 июня 1994 г. 22 июля 1994 г. я получила ответ из районной прокуратуры, из которого мне стало ясно, что, во-первых, в действиях старшего оперуполномоченного милиции П.Р.Фаминых нарушений закона нет, а во-вторых, нападение на человека средь бела дня и нанесение ему тяжких телесных повреждений не является достаточным основанием для вмешательства правоохранительных органов. �наче говоря, в такой вот циничной форме мне по существу было отказано в защите. Все это время продолжался прессинг по телефону, а 29 июля с 9-ти часов вечера начались настойчивые звонки во входную дверь моей квартиры. Звонки следовали с интервалом в 20-30 минут и продолжались до глубокой ночи. Понимая грозящую мне опасность, я неоднократно звонила по телефону в районное отделение милиции, прося оказать помощь. Но все мои обращения оставались без внимания, мне каждый раз предлагали не паниковать, ссылаясь при этом на отсутствие свободной патрульной машины. Я также звонила и в центральное отделение милиции - и также безрезультатно. Так, в сильном страхе и тщетной надежде дождаться помощи, прошла вся ночь. А на следующий день, 30 июля, опасаясь за свою жизнь, я уехала в Харьков, где остановилась у своих друзей - �рины и Алексея Веденеевых, по адресу: ул. Ялтинская, д.29, кв.14. �з Харькова 2 августа 1994 г. я направила письмо в Прокуратуру г. Львова, в котором еще раз обращалась к властям с просьбой оградить меня от непрестанных преследований со стороны националистов. В письме я указала адрес своего временного проживания в Харькове. Ответа на это обращение я так и не получила, однако, реакция на мой призыв о помощи все же была, правда, очень для меня печальная. Так, 24 августа 1994 г. недалеко от дома моих друзей меня окружили 3-е молодых людей, назвавшихся членами организации "Возрождение", и начали всячески надо мной измываться. Мне было сказано, что Харьков - это таже Украина, и что за свое упрямство я буду жестоко наказана. В издевательской форме мне объяснили всю бесполезность моих жалоб в правоохранительные органы, а напоследок, после ряда унижающих действий с меня сняли туфли и разорвали платье. После этого инцидента мне стало ясно, что у преследующей меня организации имеются крепкие связи с правоохранительными органами. Ведь адрес моего временного проживания в Харькове был известен лишь городской прокуратуре Львова. Мне также стало ясно, что организация "Возрождение" имеет своих боевиков по всей территории Украины. 25 августа 1994 г. я отправила из Харькова письменную жалобу в Генеральную Прокуратуру Украины, умоляя центральные власти вмешаться в мою судьбу и спасти от преследований. А на следующий день, 26 августа, понимая бессмысленность своего дальнейшего пребывания в Харькове, я вернулась во Львов, где начала жить, практически не выходя из дома, в надежде на вмешательство республиканских властей. С первого же дня моего возвращения возобновились телефонные звонки с угрозами, особенно частые в ночное время. 20 сентября 1994 г. я, наконец, получила ответ из Генеральной Прокуратуры Украины, повергший меня в отчаяние. Мне было сообщено, что мой случай не относится к компетенции Генеральной Прокуратуры и что подобными делами должны заниматься местные правоохранительные органы. 20 сентября, окончательно убедившись, что во всей стране не существует инстанции, готовой меня защить от преследования, я приняла решение покинуть Украину и просить о предоставлении мне убежища, ибо видела в этом единственный способ спасти свою жизнь. С этой целью 6 декабря 1994 г. я вылетела в США, где в этот же день, добравшись до американо-канадской границы в районе города Платсберга, обратилась с заявлением на убежище. РОСС�Я преследование из-за национальной принадлежности со стороны частных лиц ФАКТ�ЧЕСК�Й МАТЕР�АЛ Заявитель - Руслан Бекоев. По национальности чеченец. Родился в 1949 г. в г. Ставрополе. В 1969 г. после окончания службы в армии переехал в г. Смоленск на постоянное место жительства. Работал на заводе "Метеор" сначала слесарем, а с 1986 г. - начальником цеха готовой продукции. Женат, имеет двух детей - сына (1977 г.р.) и дочь (1985 г.р.). Супруга Бекоева в девичестве Светлана Гордеева - по национальности русская. В Смоленске вместе с семьей проживал по адресу: ул. Московская, д.19, кв.64. �мел легковой автомобиль ВАЗ 2106, который держал обычно у подъезда своего дома. Проблемы Бекоева начались в 1995 г., когда после ввода российских войск в Чечню и начала кровопролитных сражений во многих регионах России вспыхнули сильные античеченские настроения. 14 февраля 1995 г. в Смоленск были доставлены тела погибших русских солдат, воевавших в Чечне. А на следующий день после состоявшихся похорон и последовавшего за ними митинга, на котором ораторы призывали к отмщению за смерть близких, по всему городу начались столкновения между русскими и "чеченцами", причем за последних принимались все выходцы с Кавказа. "Славяно-кавказская война", как окрестили ее местные средства массовой информации, продолжалась около двух недель с разной степенью интенсивности. 15 февраля 1995 г. в районе 9-ти часов вечера в квартире Бекоева раздался звонок в дверь. Человек, стоявший за дверью, обратился к хозяину с просьбой переставить его автомобиль, чтобы дать ему возможность выехать со стоянки. Ничего не подозревавший Бекоев, выйдя на улицу вместе со своим визитером, был тут же окружен группой молодых людей, которые с криками "Дави чечена" сбили его с ног и начали планомерно избивать. Досталось и семнадцатилетнему сыну Бекоева, выскочившему из дома на помощь отцу. В результате нападения Бекоев и его сын получили тяжкие телесные повреждения и были госпитализированы в больницу № 1 г. Смоленска. В больнице Бекоев находился с 15 февраля до 17 марта, причем первые 2 дня - в реанимационном отделении из-за тяжелой черепно-мозговой травмы. Сын Бекоева находился в больнице с 15 по 28 февраля с диагнозом - сотрясение мозга, множественные ушибы грудной клетки. При выходе из больницы им были даны выписки из истории болезни для предоставления в районную поликлинику. В больнице Бекоева дважды навещал следователь районной прокуратуры А.�.Грушко. В свой первый визит 22 февраля Грушко снял показания с Бекоева и его сына. Однако, спустя 7 дней, 1 марта, навестив Бекоева вторично, Грушко стал всячески его увещевать, советуя отказаться от иска. Главным аргументом следователя прокуратуры были его "опасения" за судьбу членов семьи Бекоева. "Понимаешь, мы не в состоянии обеспечить твоей семье круглосуточную охрану, так что лучше для тебя закончить это дело миром. Ты же сам видишь, что творится в городе..." - в таком ключе вел разговор Грушко, склонявший потерпевшего согласиться на прекращение дела. Действия следователя - откровенный шантаж, однако, Бекоев, опасаясь за своих близких, в конце концов, уступает следователю и резко меняет свои показания. По новой версии, состряпанной Грушко, черепно-мозговая трамва была получена Бекоевым в результате вспыхнувшей драки с неизвестным ему лицом во время парковки своего автомобиля. При этом следователем было взято с Бекоева заявление, в котором потерпевший отказывается от каких-либо претензий к своему обидчику. Показания же сына Бекоева были вообще изъяты из дела. Таким образом, серьезный инцидент, происшедший на почве национальной вражды, был перевоплощен в обычный бытовой конфликт, а в дальнейшем - и вовсе исчерпан. После выхода из больницы, 21 марта в районе 12 часов ночи в квартире Бекоева начались телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. Звонившие предлагали Бекоеву убраться в Чечню вместе со своим сыном. На следующий день, 22 марта, Бекоев по настоянию своей супруги отправляет в Прокуратуру г. Смоленска письменное заявление, в котором возвращается к своим первоначальным показаниям по факту нанесения ему и его сыну тяжких телесных повреждений, а также просит оградить их от преследований. 2 апреля 1995 г. он получает ответ из городской прокуратуры Смоленска, суть которого сводится к тому, что против него же может быть возбуждено уголовное дело за дачу заведомо ложных показаний. А через несколько дней, 5 апреля, его жена Светлана была остановлена по дороге к дому группой из трех человек, один из которых, раскрыв нож, стал объяснять, что с ней случится, если ее муж не перестанет жаловаться. Ее также начали оскорблять непристойными словами за то, что она - русская - связала свою жизнь с чеченцем. Этой же ночью был вдребезги разбит автомобиль Бекоева, стоявший у дома напротив его подъезда. Понимая, что жаловаться в местные правоохранительные органы не только бесполезно, но и опасно, Бекоев 6 апреля 1995 г. отправляет письмо с изложением всего случившегося на имя Генерального прокурора России. К письму он прилагает копии выписок из истории болезни, выданных ему и его сыну, а также копию ответа из городской прокуратуры Смоленска. Однако, ответа на это обращение он так и не получает. В течение всего апреля в квартире Бекоева продолжаются телефонные звонки с угрозами, а в начале мая в городе начинается новая волна античеченских настроений, вылившаяся в ряд погромов. Погромы коснулись и общественных мест, в основном городских рынков, где по сложившейся традиции имелось большое скопление кавказцев, в том числе и чеченцев, занимающихся куплей-продажей. На центральном городском рынке имел свой бизнес и младший брат заявителя - Заур Бекоев, также постоянно проживавший в Смоленске. 14 февраля 1995 г. в районе 11 часов утра на этот рынок был совершен налет многочисленной группой молодых людей, вооруженных обрезками труб и металлическими прутьями. У некоторых из нападавших имелись ножи, а также и огнестрельное оружие. Взяв территорию рынка в кольцо, они с криками "Бей черноту" начали избивать кавказцев и громить их торговые точки. Погром продолжался около получаса при полном невмешательстве городских властей. В разгар побоища к рынку подъехала одна патрульная машина, которая покружившись несколько минут, благополучно исчезла в неизвестном направлении. � только в самом конце погрома, когда нападавшие, сделав свое дело, стремительно растворились, приехало несколько машин со спецназовцами, и началось запоздалое наведение порядка, вылившееся в госпитализацию тяжело раненных и задержание уцелевших кавказцев. Задержанные были доставлены в городское отделение милиции, где их в качестве профилактики продержали в КПЗ до следующего утра. В тот роковой день Руслан Бекоев находился на центральном рынке, куда заехал для встречи с братом, и также в числе прочих кавказцев стал жертвой погрома. С многочисленными ушибами и разбитым лицом его вместе с группой задержанных перепроводили в центральное отделение милиции, где продержали всю ночь в КПЗ. Брат же заявителя - Заур Бекоев - в прошлом мастер спорта по дзюдо, вероятно из-за серьезного сопротивления, оказанного нападавшим, получил огнестрельное ранение в области живота, от которого в тот же вечер скончался в реанимационном отделении центральной городской больницы. О смерти брата заявитель узнал на следующий день после выхода из КПЗ. Расследование по факту нападения на городской рынок, повлекшее за собой тяжкие последствия (кроме брата Бекоева было еще 5 убитых, из которых 4 были чеченцами, а также множество раненых), как такового не проводилось. Побоище с подачи городских властей было представлено в местных средствах массовой информации, как крупное столкновение между отдельными кавказскими группировками в борьбе за сферы влияния в Смоленске. В течение нескольких последующих дней в городе задерживались лица кавказского происхождения под предлогом их возможного участия в столкновении на рынке, а затем все происшествие было благополучно спущено на тормозах. 16 мая 1995 г. состоялись похороны брата Бекоева, и в этот же вечер самому Бекоеву позвонил по телефону человек, назвавшийся Святославом, и от имени группы смоленских граждан предъявил ему ультиматум: либо Бекоев уедет из Смоленска, либо его отправят вслед за братом. Понимая серьезность предъявленного ультиматума, Бекоев после этого разговора принимает решение покинуть Россию и обратиться в какую-нибудь демократическую страну с просьбой о предоставлении ему убежища. Жена Бекоева поддержала мужа в этом решении, ибо тоже не видела другого выхода. Решено было взять с собой сына, жена же и дочь должны были оставаться в Смоленске, откуда в дальнейшем Бекоев надеялся их вывезти. При этом он исходил из того, что его отсутствие в Смоленске сделает жизнь его жены и дочери относительно спокойной, ибо считал себя главной причиной преследования своей семьи. На следующий день, 17 мая, Бекоев обратился в местное туристическое агенство "Мост" с просьбой оформить в кратчайшие сроки ему и его сыну загранпаспорта. Заплатив 600$, Бекоев 5 июня получил необходимые документы и вместе с сыном выехал в Москву. В Москве он остановился у близкого родственника своей жены А.Петрова по адресу: пр.Мира 112, кор.2, кв.24. Бекоев рассказал ему обо всем, и он полностью одобрил его решение покинуть Россию, как единственно правильное в той ситуации, в которой он оказался. Он также рассказал, каким преследованиям стали подвергаться чеченцы в Москве после начала военных действий в Грозном. �менно Петров рекомендовал Бекоеву Канаду, как страну, наиболее благоприятную для обращения за убежищем, и вывел на крупное туристическое агентство "Гольфстрим", специализирующееся на поездках в Канаду. 10 июня Бекоев обратился в "Гольфстрим", которое после получения от него задатка в размере 2000$ начало оформлять ему выездные документы. 24 июня 1995 г. с Бекоевым в Москве происходит неприятный инцидент. На улице Большая Черкизовская его задерживает спецпатруль и препроводит в 30-е отделение милиции из-за нарушения им паспортного режима г.Москвы. �наче говоря, - за отсутствие в паспорте штампа московской прописки, что, конечно же, было лишь поводом. Действительной же причиной задержания Бекоева бьшо его чеченское происхождение. В отделении милиции с него был взят штраф в размере 800 тысяч рублей, а также подписка о выезде из столицы в течение 24 часов. В этот же день Бекоев вместе с сыном сменил адрес своего проживания в Москве, переехав в гостиницу "�змайловская". 6 июля 1995 г. агентство "Гольфстрим" открывает Бекоеву и его сыну въездные визы в Канаду. Выплатив оставшуюся часть гонорара - 2000$, Бекоев получил паспорта с визами и в этот же день приобрел в агенстве "Аэрофлот" билеты на ближайший рейс в Монреаль. 12 июля 1995 г. Бекоев вместе с сыном вылетают в Канаду, где в аэропорту Мирабель обращаются в канадскую иммиграционную службу с заявлением на убежище. КРА ТКАЯ ОЦЕНКА Это также классический случай преследования, нуждающийся лишь в правильном оформлении. Во-первых, налицо преследование по национальному признаку, угрожающее жизни и здоровью заявителя и его сына. Во-вторых, очевиден не только отказ властей предоставить заявителю защиту, но них симпатии к его преследователям. В-третьих, очевидна бесполезность изменения места жительства в пределах своей страны с целью избавиться от преследования, в силу того, что мощными античеченскими настроениями охвачена вся территория России. В-четвертых, очевидна невозможность для заявителя возвращения на историческую родину - в Чечню, по причине ведения в этой республике боевых действий со всеми вытекающими отсюда последствиями. Проблема возвращения усугубляется и русской национальностью жены заявителя, которая могла бы в случае переезда в Чечню оказаться в той же ситуации, что и ее муж в Смоленске, В-пятых, шансы заявителя резко увеличиваются наличием свидетельства о смерти брата, убитого в Смоленске на почве национальной вражды, � наконец, наличие субъективного фактора, работающего на заявителя, а именно негативное отношение Запада к войне, развязанной Россией в Чечне, и понимание проблем, возникших в этой связи у представителей чеченского народа. ВАР�АНТ 2.1. (неудачный) Я, Руслан Бекоев, родился в 1949 г. в Ставрополе. По национальности чеченец. После армии переехал в Смоленск, где стал работать на заводе "Метеор".