Пролог

На пятый вечер после отплытия «Олень» пристал на узком еловом мысу. Западное побережье Квиттинга, вдоль которого он плыл на юг, населено довольно густо, и немного позади остались крыши какой-то усадьбы. Скейв кормчий даже уверял, что там гостиный двор, но туда было решено не заходить.

— Из-за Вигмара с нас опять потребуют целых пол-эйрира*! — сказал Гейр, вспоминая предыдущий ночлег. — Опять объявят, что держат гостиный двор не для оборотней, и будут коситься на нас всех, как будто у нас из штанов торчат троллиные хвосты!

Гейр усмехнулся, вообразив у себя троллиный хвост, но решение его было вполне серьезно. Ему шел лишь девятнадцатый год, но, будучи сыном Кольбьёрна из рода Стролингов, хозяина корабля, он считался на «Олене» старшим. В другое время пол-эйрира не слишком бы его смутили, но сейчас ему хотелось показать, как хорошо он умеет беречь родовое добро.

— Так, так, или станут гонять Вигмара между двух костров! — поддакнул его сводный брат, Книв[1].

Вигмар сын Хроара, сидевший за передним веслом, хмыкнул, не оборачиваясь. Гейр настороженно посмотрел ему в спину: не обиделся ли? При каждом гребке по спине Вигмара перекатывались тринадцать ярко-рыжих кос, длиной до самого пояса, связанных на шее в общий хвост. Вместе с теми двумя, что заплетаются на висках и заправляются за уши, как положено у знатных квиттов (хотя до Стролингов роду Хроара-С-Границы было далеко!), получалось пятнадцать.

— Отец тебя похвалит за такое благоразумие! — сказал Вигмар, мельком глянув назад. — Очень умно беречь серебро по дороге на торг — ведь на обратной дороге у тебя его не будет вовсе!

Глаза у Вигмара были желтые, черты лица — резкие и острые, широкий рот имел какое-то хищное выражение. В усмешке блеснули белые зубы — увидев эту усмешку, хозяин предыдущего гостиного двора потребовал пол-эйрира «за то, чтобы пустить в дом оборотня».

Братья переглянулись, Гейр нахмурился. В речах Вигмара не так легко было разобраться и понять, где он шутит, а где насмехается. Книв, более уступчивый, двинул бровями, намекая, что с этим бешеным нечего связываться. Но Гейр думал иначе: род Стролингов уходил корнями слишком глубоко во мглу древности, чтобы предки позволили своему отпрыску терпеть насмешки.

— Что ты такое хочешь сказать, Вигмар Лисица? — сурово начал Гейр. — Не думаешь ли ты, что после торга у меня не хватит серебра заплатить за ночлег?

— Вон там хорошее место! — крикнул с кормы Скейв, и Гейр оглянулся посмотреть, куда он показывает. — Можно пристать!

В глубине души он был даже рад, что их прервали: спорить с Вигмаром было что играть с огнем: увлекательно, но опасно.

На песчаной полосе перед ельником виднелось несколько черных кругов от старых кострищ. Они же служили указанием, что сюда не доходит приливная волна, а возле воды в берег была вбита надежная свая — привязать корабль, если не хочешь его вытаскивать. В ельник уводила неширокая, но утоптанная тропа — множество ног ходило туда за дровами и ради иных, не менее необходимых дел. Как видно, не только дружина «Оленя» предпочитала летом сберегать серебро и ночевать под открытым небом. Как говорится, в усадьбе Химмельбло — Небесный Свод.

«Оленя» вытащили на берег, развели костер — и сразу стало видно, что уже сумерки.

— Где тут может быть вода? — Книв вытащил из поклажи железный котел и выжидательно позвенел дужкой.

— Вон там, за кустами! — Вигмар, едва глянув, махнул рукой вдоль берега. Он обладал истинно звериным чутьем на воду, и в этом отношении был очень ценным спутником в дальних поездках. — Пойдем, покажу.

— Я сам схожу! — Гейр отобрал у брата котел. — А ты лучше займись рыбой.

Книв послушался: он родился от рабыни и хорошо помнил, что его место в самом конце стола. Вообще-то он был трусоват, но уступчив и покладист. Гейр обращался со сводным братом небрежно-покровительственно и сам не помнил, что тот старше его на целых два года.

Зато Вигмар казался Гейру чуть ли не стариком, хотя тому было всего двадцать пять лет. У Вигмара были глаза очень зрелого человека — жесткие и умные. Казалось, что он знает и понимает все на свете. Такое знание не берется само собой — его получают от богов и духов. Рядом с Вигмаром Гейру было любопытно, но неуютно. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Гейру приходилось не раз напоминать самому себе, насколько его род знатнее рода Вигмара, а родичи богаче и многочисленнее, чтобы избавиться от проклятого чувства неуверенности.

Ольховые заросли, за которыми Вигмар подозревал ручей, темнели в конце длинной песчаной полосы. Вигмар шагал первым, держа на плече копье с привешенным под наконечником лисьим хвостом, и посвистывал на ходу. Гейр позади тащил котел и хмурился, проклиная собственную не по годам умную голову, которая не позволяла послать за водой кого-то другого. Мать предостерегала его, что через воду недобрые люди очень просто могут сглазить и погубить всю дружину. А Вигмар… Про него никто не знает, злой он или добрый. Второго такого странного человека нет во всей округе, а все странное может оказаться опасным. Это любой ребенок знает.

Позади ольховника тянулась каменистая ложбина, на дне которой между серыми обточенными валунами резво бежал ручей. Продравшись сквозь ломкие заросли, Гейр подставил котел под прозрачную струю и с сожалением проводил ручей глазами. Сколько отличной чистой воды — и через несколько шагов все пропадет в море, смешается с солью и станет пригодным питьем только для морских великанш…

Вигмар тем временем шагнул к берегу: он был непоседлив и любил глядеть по сторонам. «Насколько хватает длины шеи!» — говорила об этой его привычке Рагна-Гейда, и Гейр улыбнулся, вспомнив сестру. Она такая умная, приветливая, красивая — даже Вигмар признает, что красивее нее нет женщины в округе. Гейр гордился своей сестрой и при мысли о ней повеселел. С родней ему повезло гораздо больше, чем Вигмару, так что пусть Лисица не слишком-то задается!

Котел, который Гейр придерживал за стенки, ощутимо тяжелел, быстро наполняясь водой. Вот и еще один ночлег, еще один переход ближе к торгу квартингского конунга. А там…

Вдруг Вигмар протяжно просвистел и опустил с плеча копье. Отбросив мысли о родне, Гейр вскинул голову и поспешно выволок тяжелый мокрый котел на берег. Уж не плывет ли какой-нибудь «морской конунг»* с вечным красным щитом на мачте?[2] Вдали от дома можно ждать от судьбы любой пакости.

Догнав Вигмара, Гейр не увидел ничего особенного. Перед ними расстилался берег моря: длинная песчаная полоса, пестрая мокрая галька, плети полусухих водорослей, несколько больших серых валунов… и мертвец, лежащий головой на песке, а ногами в воде. Морские волны бились вокруг них, как возле коряги.

С первого взгляда Гейр даже не сообразил, что за странный предмет темнеет в самой полосе прибоя — он казался как-то странно неуместен и нелеп. Разглядев очертания человеческого тела, Гейр сильно вздрогнул и схватился за амулет на груди. Несомненно, это был мертвец, неестественно огромный, как морской великан. Живые, даже без памяти, лежат совсем не так. А мертвое тело кажется частью земли, точно срастается с ней. Богиня Йорд уже готова взять обратно то, что дала человеческому роду. С десяток чаек, потревоженных появлением людей, скакало по песку чуть поодаль, оглашая берег резкими недовольными криками.

Замерев на месте, Гейр тупо рассматривал жуткую находку. Тело, должно быть, пробыло в воде не меньше двух дней и распухло, так что сапоги и одежда казались очень тесными для него, в длинные волосы набился песок, смешанный с грязной пеной.

Вигмар неспешно подошел к мертвецу и пошевелил его голову носком сапога. Гейра передернуло: так и показалось, что тот сейчас вскочит на четвереньки и с диким воем кинется на человека… Но мертвец никуда не кинулся. Мужчина в боевом кожаном доспехе, с мечом у пояса, смирно лежал на песке и казался тяжелее, чем гранитный валун. Весь берег, только что мирный и даже уютный, стал казаться опасным и враждебным, духи смерти шептались в листве, невидимо скользили по песку.

— Да мертвый он, не видишь? — хмурясь, крикнул Гейр. — Не трогай!

— Смотри, это фьялль! — сказал Вигмар и коснулся острием копья рукояти меча на песке. Там серебрился молот, главный амулет племени Тора.

— Как его к нам занесло? — удивился Гейр и вдруг заметил поодаль еще два тела. Тоже мужчин и тоже в боевых доспехах.

Вигмар оглядел берег. Длинная полоса была усеяна деревянными обломками, валялось несколько длинных весел. Дальше всего лежал штевень с резной головой дракона, увенчанной козлиными рогами.

— Бури вроде не было… — растерянно проговорил Гейр. — Наверное, придется их хоронить.

Вигмар покосился на него, насмешливо дернул уголком рта.

— Тебе, благородный хёльд*, как видно, нечего делать! — ответил он. — Бури не было, это ты верно заметил. Эти трое — хирдманы*, а вон там, если я умею отличить селедку от тюленя, лежит штевень боевого корабля. Фьялльский «Дракон», да такой, что даже у славных Стролингов нет. Скамей на двадцать шесть. Они плыли кого-то грабить, но их разбили. И я не собираюсь хоронить разбойников. Пусть их клюют чайки. А что чайкам не пригодится, от того я сам не откажусь.

Положив копье на землю позади себя, Вигмар присел на корточки возле трупа и без лишнего почтения перевернул, чтобы расстегнуть ему пояс. Гейр мельком глянул в лицо мертвеца и отвернулся, кривясь от отвращения: место тому явно было в царстве Хель, там таким лицом никого не напугаешь. А Гейр не любил мертвецов — ну их совсем! Может, Вигмар и прав, хлопотать ради фьялльских разбойников не стоит, но и шарить по трупу Гейру не хотелось. Пусть Вигмар сам возится. Может, и найдет чего для себя полезное. Стролинги, слава асам*, не так бедны, чтобы обирать утопленников.

Гейр побрел вдоль берега, глядя под ноги и стараясь не смотреть в сторону мертвецов. Возле обломанного руля он остановился, потом присел. На мокром дереве виднелись черные, выжженные железом рунные знаки. Гейр поглядел с одной стороны, потом изогнул шею так, чтобы увидеть их с другого бока, потом поднялся и обошел кругом, стараясь разобраться. Знатоком рун он не был: его, как всякого знатного человека, обучали рунам он знал их названия и свойства, но в самом упрощенном виде. Руны Прибоя, как ему было известно — Рейд, Эйваз, Лагу, то есть Дорога, Защита, Движущаяся Вода. Но почему «галочки» руны Лагу здесь вытянуты длинными цепочками, штук по пять в каждой? И при чем тут Турс, которая вроде бы к Рунам Прибоя не относится? Налицо было заклинание, составленное каким-то фьялльским мудрецом. Рагне-Гейде это будет любопытно. Усадьба Стролингов стояла далеко от моря, и в плаванье род Старого Строля пускался раз в год — покупать хлеб после урожая, когда он подешевле. Так что особой нужды в знании мореходных рун у них не было, но Рагна-Гейда относилась к рунной ворожбе с почтительным и деятельным любопытством. Подобрав поблизости щепку, Гейр вынул нож и принялся старательно перецарапывать заклинание.

— Да ты никак колдуешь! — раздался над его головой насмешливый голос Вигмара.

Увлекшись, Гейр даже не услышал скрипа его шагов по песку, но теперь стремительно вскочил на ноги. Вигмар стоял рядом, покачивая в руке два мокрых, покрытых белым налетом соли кожаных пояса. На одном висели меч и точило, на другом — меч, хороший длинный нож и огниво. На обоих поясах тускло поблескивали серебряные бляшки.

— А ты, я гляжу, разбогател! — с негодованием воскликнул обиженный Гейр.

Ростом он был выше Вигмара и теперь смотрел на него сверху вниз, что было гораздо удобнее, особенно когда противник старше тебя на семь лет и сильнее. Вигмар Лисица на вид не казался силачом, но всякий, кому приходилось с ним бороться, надолго запоминал его железные руки.

— Да уж, я нашел добычу получше обломанного руля! — ответил Вигмар. Его желтые глаза смеялись, и Гейру стало неловко. — Смотри, Гейр сын Кольбьёрна! — с дружеской заботой предостерег Вигмар. — Как бы ты не заделался колдуном и не разучился сражаться. В вашем роду достаточно женщин, чтобы заниматься колдовством!

— Это я для Рагны-Гейды! — поостыв, Гейр смягчился. У него был довольно легкий нрав, и когда рядом не было старших братьев, он скорее прощал насмешки. Поэтому он один и мог выдержать общество Вигмара Лисицы много дней подряд и не поссориться всерьез. — Она всегда спрашивает после поездок, не видел ли я каких-нибудь новых рун. Ты же знаешь, я сам никогда…

— Хотелось бы знать, а вот такие руны не покажутся ей новыми? — Вигмар сунул руку за пазуху и извлек оттуда что-то небольшое, желтовато блестящее. — Посмотри — это золото!

В голосе Вигмара звучала веселая гордость. Такую ракушку подберешь на берегу не каждый день! Гейр склонился к ладони Вигмара, разглядывая находку. Небольшой золотой полукруг был похож на половинку разрубленной поясной бляшки. Половинка была влажная и пахла морем — нетрудно догадаться, что не так давно ее хозяином был кто-то их этих, трущихся теперь лбами о песок. С одной стороны ее был вырезан замысловатый витой узор, а с другой по внешнему краю полумесяца тянулась недлинная цепочка из пяти рун. Через пробитую дырочку был продернут влажный кожаный ремешок, завязанный крепким, почти окаменевшим узелком.

— Похоже на амулет, — предположил Гейр.

— Я тоже так думаю! — весело отозвался довольный Вигмар и повесил золотой полумесяц на шею, просунув его между верхней кожаной и нижней полотняной рубахой. Даже через толстую ткань грудь обожгло влажным холодом, но ничего: после мертвого на живом быстро согреется.

— Ты станешь его носить? — Гейр проследил за его руками с недоверчивым удивлением. — Чужой амулет! Я бы сказал, что это неосторожно… и даже опасно!

— А я бы так не сказал! — небрежно отозвался Вигмар. — Я снял его с шеи того великана, который теперь сватается к Хель. Он же его носил. Кто же стал бы носить плохое заклинание?

— Не очень-то хорошо оно ему послужило, — буркнул Гейр, с содроганием вспомнив раздутого мертвеца на песке.

Невозможно поверить, что лишь пару дней назад это было живым, теплым человеком, который ходил, говорил, громко хохотал, хлопал друзей по плечам… Даже может быть, жена ждет его где-нибудь в длинных узких фьордах Фьялленланда, а он теперь такой, что и правда, годится в мужья только великанше Хель…

— Вот это, я понимаю, добыча! — с насмешливой гордостью добавил Вигмар и хлопнул себя по груди, где висел и быстро согревался амулет-полумесяц. — Не то что обломок руля. Хочешь, пройдем подальше, пока не стемнело? Корабль был большой — наверняка тут еще лежит не один и не два таких… богача.

Но Гейр содрогнулся и резко замотал головой. Слова Вигмара напомнили ему, что скоро ночь, а на берегу лежит невесть сколько чужих мертвецов. От них и так не приходится ждать добра, а если они еще и ограбленные… Чувство неприязни к этому месту воскресло с новой силой и угнетало, как грозовая туча над головой.

— Не так уж хорошо это место для ночлега! — воскликнул Гейр. — Может, стоит проплыть подальше, пока не совсем темно?

Вигмар хмыкнул, и Гейр устыдился. Еще подумает, что он испугался!

— Я бы на твоем месте не слишком гордился такой добычей! — поспешно сказал Гейр. — Если бы ты взял ее в бою, а то…

— Фью-тю-тю! — весело просвистел Вигмар в ответ. И добавил:

Гейр досадливо вздохнул, вертя в руках щепку с рунами для сестры. Когда у вашего спутника не слишком приятный нрав, это еще можно перенести. Но если он еще и складывает стихи прямо на ходу — это уже совсем обидно! Конечно, каждый мужчина, если он вырос не в свинарнике, умеет бегать на лыжах, плавать и, среди прочего, слагать стихи. Умел кое-как и Гейр, но тягаться в этом с Вигмаром для него означало бы позориться понапрасну. Правда, в роду Стролингов имелся один человек, способный утереть нос Лисице, но это был не Гейр.

— Хендинги* не на месте! — сказал Гейр, но Вигмар только усмехнулся, словно говоря: «А ты и так не можешь!» Это была суровая правда, и Гейр мстительно добавил: — Вот погоди, вернемся домой — Рагна-Гейда тебе ответит!

Вигмар промолчал, в упор глядя на него, и в его желтых глазах Гейру виделось предупреждение: не стоит продолжать в этом направлении. Вся округа давно подозревала, что Вигмар Лисица влюблен в Рагну-Гейду. Подозревал и Гейр, но намекать на это яснее не хотелось: во-первых, Рагна-Гейда едва ли обрадовалась бы, если бы ее имя стали трепать по такому поводу, а в-вторых… кто разберет, как она сама к нему относится? Конечно, ее не надо учить, как оберегать свою честь, но… Гейр не считал себя мудрецом, способным читать в душе женщины, даже и собственной сестры, но никто другой ей не нравится, это точно. И сейчас, глядя на Вигмара, он испытывал тайное горделивое торжество: он-то мог подойти к Рагне-Гейде, когда захочется, и беседовать с ней, сколько угодно. А Вигмар, хоть он так силен, ловок и во всем искусен, даже видеть-то ее может редко и по большей части издалека…

— Эй, вы где там! — закричал сзади Скейв кормчий. Обернувшись, Гейр увидел, как тот машет им руками, а за спиной его поднимается столб дыма от костра. — Не нашли воду? А то мы уже думали, что вы оба утонули в ручье!

Вигмар ухмыльнулся, вскинул копье на плечо и первым пошел к кормчему. Лисий хвост под наконечником издевательски болтался из стороны в сторону, будто дразнил. Гейр хмуро шел позади, стараясь не наступать на следы Вигмара. Что за человек этот пятнадцатихвостый! Любого замутит от соседства с чужими мертвецами, а у него глаза смеются, будто он только об этом и мечтал.

После ужина Вигмар и Гейр побились об заклад. За едой разговор шел только об утопленниках, которых успели найти по обе стороны от стоянки, и Книв додумался брякнуть:

— Хочешь, Вигмар, убедиться, что мы не больше тебя испугались мертвецов?

Вигмар хмыкнул и небрежно пожал плечами. Книва он вообще не принимал всерьез: сын рабыни есть сын рабыни. Он очень волнуется, как бы кто не усомнился в его храбрости, потому что сам он первый готов в ней усомниться.

— Давай поспорим! — горячился Книв, смешно дергая белесыми бровями. — Ты такой храбрый, что не побоялся снять с мертвецов пояса и амулеты, а вот мы не побоимся постоять на страже, когда они придут за своим добром!

— Да ты, парень, рехнулся! Завяжи узлом свой язык! — одновременно закричали Скейв кормчий и несколько хирдманов постарше. — Вот придумал, жабий выкидыш! На ночь глядя кликать нечисть!

Гейр тоже не находил мысль сводного брата удачной и в первый миг чуть не дал сыну рабыни подзатыльник. Удержал его только насмешливый взгляд Вигмара, словно говоривший: храбрее Стролингов нет никого на целом свете — вот как доблестно они колотят друг друга! Наверное, других достойных соперников не могут найти! Да уж, драться между собой можно дома, а перед посторонними Стролинги должны быть едины. И по этой же причине приходилось поддержать дурака.

Вигмар насмешливо наблюдал, как Гейр быстро накручивает на палец длинную прядь волос у виска, дергает, будто хочет оторвать — мучается сомнениями. Замысел неумен — но отказаться стыдно. В восемнадцать лет — и вовсе невозможно. Вигмар еще помнил, как ему самому было восемнадцать лет.

— Правда, Гейр, мы не побоимся! — Книв, восхищенный своей невиданной отвагой, оглянулся на брата.

— Хотел бы я поглядеть на того, кто в этом усомнится! — со скрытым вызовом проговорил Гейр и посмотрел на Вигмара, как бы спрашивая ненароком: «Ведь это будешь не ты?»

Отвечая на молчаливый вопрос, Вигмар двинул плечом. В его желтых глазах светилась явная насмешка. Она раздражала Гейра, как блоха, и он готов был в одиночку свернуть курган Гаммаль-Хьёрта, лишь бы выловить и раздавить эту блоху раз и навсегда. А Вигмар сунул руку за пазуху и извлек тот рунный полумесяц на ремешке.

— Ставлю этот амулет, что вы двое, Гейр и Книв, сыновья Кольбьёрна, не сумеете отсидеть полуночную стражу и следующую за ней, — сказал он и повертел блестящий полумесяц, чтобы все люди у костра могли его как следует разглядеть. — Можете сидеть вдвоем, можете по очереди. Если справитесь, тогда я отдам это вашей сестре, чтобы она колдовала над фьялльскими рунами.

Гейр нахмурился и готов уже был броситься на защиту чести сестры, но тот перебил его вопросом:

— А что ты ставишь, Гейр сын Кольбьёрна?

Хотя придумал это Книв, Вигмар не опускался до заклада с сыном рабыни и обращался только к Гейру. В таких случаях Гейру казалось, что Книв — его собственная рука или нога, которая обычно находится рядом и слушается, но порой производит дурацкие мысли и делает глупости. А он должен отвечать!

— Мне не придется ничего ставить, поскольку мы отсидим обе эти стражи! — резко ответил Гейр. — Но чтобы ты не беспокоился, я ставлю цену этого амулета в серебре. Оценит Логмунд Лягушка, когда вернемся домой.

В глазах его сверкнула недобрая зелень, и Вигмару стало весело. Вот так-то лучше, а то глотает все, что ни услышит! А мысль о закладе совсем не плоха — пусть их Стролинги посидят две стражи, предоставив остальным спокойно поспать.

— А прибавить цену заклинания? — подзадорил Вигмар. Ему было забавно смотреть, как в лицах братьев Стролингов, таких гордых и богатых, играют досада и боязнь показаться смешными.

— А за заклинание мы не должны платить, потому что его никто здесь не знает! — торопливо выкрикнул Книв, пока Гейр не успел согласиться и на это бессовестное условие. — Может, от него больше вреда, чем пользы!

Вигмар снова усмехнулся, но настаивать не стал. Завернувшись в плащ, он улегся на охапку веток возле костра, опустил ресницы, тайком поглядывая, как оба брата ёрзают на обрубках бревен, оставленных прежним постояльцами елового мыска. Зеленые глаза Гейра напомнили ему Рагну-Гейду, и Вигмар улыбнулся уголком рта. Не так уж много он потеряет от проигрыша. Ведь сказал же — я отдам. А вовсе не вы отдадите. И на условия заклада у него три десятка свидетелей. Ради того, чтобы лишний раз подойти к Рагне-Гейде, можно пожертвовать и большим, чем золотистая ракушка с царапинами от когтей фьялльских троллей. Пещерные тролли Фьялленланда, говорят, крупнее и уродливее всех остальных…

Опуская веки, Вигмар положил ладонь на древко копья рядом с собой. Лисий хвост он засунул под изголовье — ни друг, ни враг не сумеют прикоснуться к его оружию, не потревожив его. Впрочем, у него был очень чуткий сон.

Конечно, Книв уговорил брата сидеть обе стражи вдвоем.

— Где нож, там и копье, верно? — заискивающе заглядывая в лицо Гейру, шептал он, повторяя одну из любимых поговорок отца, которой тот часто призывал сыновей держаться вместе.

— Нам пригодились бы еще и щит, и меч![4] — со вздохом добавил Гейр, вспомнив братьев. Самый старший, Эггбранд, служил в дружине хёвдинга* Квиттинского Севера, а второй, Скъёльд, остался дома. И оба они не простят младшим, если те не сумеют достойно ответить этому рыжему оборотню!

Вокруг спящих людей чернела угольная черта, которую провел для надежности Скейв кормчий. Он был опытным человеком, много плававшим по всему Морскому Пути, и ему доверяли. Он же сам, напротив, не доверял никому, кроме себя, и то и дело сквозь сон приподнимал веки посмотреть, не заснул ли дозорный.

— Ничего не будет! — бормотал Книв, сидя у огня и плотнее кутаясь в плащ. — Мертвецы боятся огня. Они никогда не перейдут за черту. Так что придется тебе, Лисица, прощаться с золотом!

Гейр не ответил, прислушиваясь к шуму моря. Пожалуй, стоило бы все же похоронить этих фьяллей, чтобы они не валялись на берегу, пугая добрых людей, и не поганили своими костями мирный квиттинский берег. А то еще примутся бродить по округе! Как советовал Один,

Да, но возни! Их же там десятки… От этих мыслей Гейру стало неуютно, чернота налилась угрозой, и он подвинулся поближе к костру. От фьяллей нечего ждать добра даже от живых, а что уж говорить о мертвых!… Однако, Рагна-Гейда наверняка обрадуется, если ей привезут золотой амулет с новыми рунами. Если не она сама, то уж мать в них разберется…

Вдруг Вигмар приподнялся и сел. От неожиданности даже Гейр вздрогнул, а Книв охнул и чуть не свалился в костер. Но Вигмар даже не усмехнулся: на его лице не было и следа сонливости, глаза настороженно обшаривали темный берег. И Гейр ощутил холодок в груди: не оборотень ли он в самом деле?

— Ты чего? — одними губами шепнул Гейр.

Вигмар уже был на ногах, подхватив свое хвостатое копье, и знаком велел Гейру молчать. Тот прислушался. По лицу Вигмара он видел, что Лисица не шутит и в самом деле заподозрил опасность. Но кроме тихого шума леса и широкого глуховатого гудения волн Гейр ничего не слышал.

«Буди всех!» — свирепым движением бровей велел Вигмар и обернулся к морю. Гейр тут же положил руку на плечо ближайшего хирдмана: без единого звука тот приподнялся, нашарив рукоять меча еще прежде, чем открыл глаза.

Гейр оглянулся на спину Вигмара, шагнувшего с поляны в сторону близкой опушки, а тот вдруг взвыл диким и страшным голосом и метнул копье в глубину ельника. Из темноты раздался короткий вскрик. Все хирдманы повскакали на ноги, и тут же из темноты вылетело несколько стрел. С криками попадали раненые, остальные вскинули щиты, сталь мечей блеснула в отблесках костра. А из тени деревьев сыпали люди — десятки мужчин в боевых доспехах с железными и серебряными бляшками, с оружием в руках. И с фьялльскими гривнами* на шее, легко отличимыми от других по драконьим головкам на концах.

— Мертвецы! — истошно завопил Книв, и голос его сорвался на визг.

— Тор* и Мйольнир*! — рявкнул где-то совсем рядом чужой резкий голос. Боевой клич фьяллей, притом только живых!

Вигмар уже рубился с кем-то под деревьями, высокий фьялль с безумно вытаращенными глазами накинулся на Гейра с занесенной секирой. Гейр отбил удар щитом, попытался достать противника мечом, но тот рубил и рубил обеими руками, как берсерк*, так что Гейру пришлось попятиться. Звон оружия гремел вокруг него, вся площадка вокруг костра превратилась в поле битвы. Фьяллей казалось так много, что Гейра переполнила храбрость отчаяния: живым все равно не уйти, так дорого же вам обойдется моя жизнь! Бросив мгновенный взгляд поверх щита вперед, Гейр увидел, что темная толпа бежит к «Оленю» и дружно толкает его к воде. Снека* на двенадцать скамей, тяжело груженная железом, под воздействием десятков сильных рук поехала по мокрому песку как по маслу, и Гейра пронзило возмущение, смешанное с настоящим ужасом. Они забирают корабль!

— «Олень»! — не помня себя, закричал он во весь голос. — К кораблю! Все к кораблю! Они забирают…

Безумный фьялль прервал его крик ударом, щит треснул и рванулся из рук Гейра, как будто больше не хотел ему служить. Не растерявшись, Гейр мгновенно швырнул его под ноги, а фьялль не сразу освободил конец лезвия секиры. Рукояти он не выпустил, но Гейру хватило половинки мгновения, чтобы замахнуться. Выбирать направление удара было некогда, и он с размаху ударил фьялля по плечу. Тот хрипло, зверино рыкнул и упал на колени; краем глаза Гейр успел увидеть, как мускулистая рука, еще сжимая рукоять секиры, упала на песок раньше тела своего бывшего хозяина. Отсеченная по самое плечо. Гейр опешил, скорее изумленный, чем восхищенный собственной силой: он не ждал от себя такого. «Жаль, отец не видит!» — мелькнуло у него в мыслях. Но рассуждать было некогда, и он устремился через площадку к берегу.

— Тюр* и Глейпнир*! — кричал голос Вигмара, уже каким-то образом оказавшегося возле самого корабля.

Но боевой клич квиттов не встречал поддержки, и его заглушали беспорядочные вопли и звон оружия. Весь ночной берег был полон фьяллями; они то сливались с темнотой, и тогда их толпа казалась бесконечной, как сама ночь, то опять бежали к кострам. Гейру было некогда считать, но мерещилось, что их тут несколько сотен. Все это казалось диким наваждением: откуда на западном побережье Квиттинга целое войско фьяллей? Кошмарный сон!

Быстро оглядываясь в поисках нового противника, Гейр заметил Вигмара. Копье с лисьим хвостом снова было у него в руках, тринадцать рыжих кос плясали на спине. Увидев, с кем он бьется, Гейр содрогнулся: если тут и есть живые мертвецы, то этот как раз из них! Лицом фьялль был уродливее тролля, вся кожа в буграх и рубцах, так что не сразу поймешь, молод он или стар, на лбу красные пятна ожога, брови обгорели — впору шить башмаки Хель! Однако, живой мертвец очень ловко дрался, норовя достать мечом наконечник копья Вигмара, и уверенно закрывался щитом от острого жала.

Низкорослый, плотный, но верткий фьялль с короткой темной бородой наскочил на Гейра с мечом, и он отвернулся от Вигмара. Уж Вигмар Лисица о себе позаботится: лучше него не найдешь противника для оживших мертвецов.

Битва быстро вспыхнула и прогорела, как охапка соломы. Три десятка квиттов были раздавлены фьяллями, намного превосходившими их числом. «Олень» уже качался на волнах, фьялли деловито разбирали весла, звали своих. Квитты по большей части лежали на земле, Скейв кормчий стоял у ствола толстой ели, а фьялль держал возле его горла лезвие меча. Низкорослый противник Гейра выбил у него из рук меч, но убивать безоружного не стал, а только отшвырнул меч ногой подальше и побежал прочь, к кораблю.

Звон оружия раздавался только в одном месте: уродливый фьялль и Вигмар бились на мысочке, уже на самом краю, где под ногами плескалось море. На плече у фьялля темнело кровавое пятно, но он прижал Вигмара к самому берегу и тому уже некуда было деваться.