Предисловие

Главным событием международной жизни на рубеже XIX—XX веков, безусловно, стала англо-бурская война 1899—1902 гг., которая, хотя и шла на далёком от Европы юге Африканского континента, тем не менее оказалась в центре внимания как военных специалистов, так и гражданских лиц в странах Европы. Если последние видели в вооружённом конфликте крупнейшей колониальной империи со свободолюбивыми бурами романтическую дуэль, на манер поединка библейских Давида и Голиафа, то армейских стратегов в первую очередь интересовали многочисленные тактические и военно-технические новинки, которые преподнесла далёкая война.

И действительно, трехлетняя война англичан с бурами резко отличалась от всех предыдущих вооружённых конфликтов, которыми был так богат XIX век, а большинство канонов европейского военного искусства пришло в явное противоречие с тем, что происходило на юге Африки.

Широкое применение новинок военно-технического прогресса — автоматического оружия (пулемётов и скорострельных полевых орудий), использование в боевых действиях бронепоездов (или блиндированных поездов по терминологии того времени) заставило воюющие стороны изменить организацию боевых действий, отказаться от привычных сомкнутых построений, отдав предпочтение рассредоточенным боевым порядкам — стрелковым цепям.

Многократно возросшая плотность огня на поле боя, рост потерь в результате применения автоматического оружия заставили генералов пересмотреть устоявшиеся аксиомы тактики и стратегии ведения боевых действий.

В боях на южноафриканском театре военных действий впервые появляются элементы артиллерийской подготовки наступательных действий, а войска много внимания уделяют самоокапыванию и маскировке. Важным элементом обороны и борьбы с манёвренными отрядами противника становится сеть британских укреплённых опорных пунктов — блокгаузов, позволяющих контролировать сравнительно небольшими силами значительную территорию, а главное — защищать коммуникации полевых войск.

Сами же боевые действия все явственнее стали принимать форму армейских операций (особенно в период наступления британской армии весной 1900 года), проводимых в различных районах, но имеющих общий замысел и цель.

Значительное превосходство англичан в численности войск и вооружении вынудило военно-политическое руководство бурских республик искать новые эффективные методы борьбы с более сильным противником, результатом чего стало широкое использование партизанской тактики, организация глубоких рейдов в тыл врага и постоянное вооружённое воздействие на его коммуникации.

Наконец, в настоящий кошмар для англичан с первых дней войны превратились бурские стрелки, пополнившие языки всего мира новым словом — снайпер. Оказалось, что опытный стрелок, вооружённый лишь одной дальнобойной винтовкой, часто способен доставить противнику неприятностей больше, чем целое армейской подразделение, своими действиями подтверждая старую, как мир, истину — воюют не числом, а умением.

Столь модные во второй половине XX века термины «коммандо» и «коммандос» — подразделения специального назначения и их бойцы, предназначенные для ведения разведывательных и диверсионных действий в тылу врага, также родились в период англо-бурской войны. Наименование подразделений армии буров, показавших высокую эффективность во время партизанской борьбы против английских войск, стало с тех пор нарицательным для всех частей спецназа.

Именно буры первыми в мире осознали, что небольшие мобильные группы опытных солдат могут причинить противнику гораздо больший ущерб, нежели действия крупных регулярных воинских частей и соединений. Не имея возможности соперничать с Британской империей в военно-экономическом и военно-техническом плане, буры основную ставку сделали на хорошо подготовленного воина-профессионала (хотя до войны все они были простыми фермерами), способного и в одиночку противостоять врагу. Коммандо буров стали сущим проклятием для британских солдат и офицеров, без особых успехов гонявшихся за ними по просторам Южной Африки.

Помимо всех этих тактических и военно-технических новинок, цивилизованный мир познакомился и с более неприятными вещами — такими, как широко применявшаяся англичанами тактика выжженной земли, концентрационные лагеря, массовое насилие против мирного населения.

Жертвой войны теперь мог стать любой невооружённый человек, оказавшийся в зоне боевых действий, а британские джентльмены не считали для себя зазорным воевать с женщинами и детьми, превращая их в заложников.

В последующих многочисленных войнах первой половины XX века опыт англо-бурского конфликта получил широкое применение и дальнейшее развитие уже на более высоком уровне истребления представителей рода человеческого. Автоматическое оружие, тактика «выжженной земли» и концлагеря стали с тех пор неотъемлемой частью войн нового поколения.

Опыт первой войны XX века и до сих пор находит применение в вооружённых конфликтах, периодически вспыхивающих на нашей планете. Достаточно вспомнить многолетний кровопролитный чеченский конфликт — и российская армия, и чеченские боевики широко используют снайперов, основными действующими лицами вооружённого противостояния являются небольшие группы специального назначения, эффективно действующие в горах. Многочисленные блокпосты российской армии на дорогах Чечни представляют собой прямой аналог британских блокгаузов, густой сетью покрывших территорию бурских республик сто лет назад.

Для охраны железнодорожных коммуникаций в Чечне вновь используются бронепоезда, хотя ещё недавно казалось, что они безвозвратно канули в вечность. Суровая реальность чеченской войны заставила вспомнить о «блиндированных поездах», которые, несмотря на то что прошло более века, по-прежнему остаются наиболее эффективным средством защиты железных дорог.

Зачистки и фильтрационные лагеря, в которых содержатся лица, подозреваемые в участии в «незаконных вооружённых формированиях», впервые появились на юге Африки как раз в годы англо-бурской войны, однако благополучно существуют и через сто лет после её окончания.

И хотя на дворе XXI век, слишком много аналогий возникает при знакомстве с событиями далёкой войны на далёкой окраине далёкого континента. Многое изменилось с тех времён на нашей планете: появилось оружие, имеющее фантастические возможности, а борьба с современными партизанами (они же — боевики, «участники незаконных вооружённых формирований», террористы и т.д.), по сути дела, ведётся теми же методами и средствами, что и столетие назад.

Поэтому, чтобы лучше понять суть происходящего в наши дни, иногда просто необходимо обратиться к опыту прошлого.

На страницах этой книги мы постараемся осветить малоизвестные страницы войны, закончившейся сто лет назад, тем более что ей не очень повезло в литературном плане — после всплеска начала века, когда по горячим следам на свет появилось несколько книг, посвящённых недавней войне, наступила долгая пора забвения.

В немногочисленных работах отечественных специалистов анализировались в основном политические и экономические аспекты британской колониальной политики на юге Африки, а сама вооружённая борьба между бурами и англичанами долгое время оставалась вне поля зрения историков.

Поэтому мы сделали попытку, опираясь на воспоминания непосредственных участников и свидетелей описываемых событий, рассказать о делах давно минувших дней.

Что из этого получилось, судить вам.

Накануне

Южная Африка попала в поле зрения европейцев ещё в середине XVII века, когда голландская Ост-Индская компания основала на самом юге Чёрного континента Капскую колонию. Оттеснив на север местные племена (бушменов, готтентотов и банту), компания стала сдавать в аренду европейским переселенцам земли в пользование на условиях ежегодной уплаты десятой части получаемого урожая. Однако выходцы из Голландии, как известно, небогатой свободными землями, были рады получить земельные владения и на таких кабальных условиях.

Однако через несколько десятилетий после начала колонизации Южной Африки Совет Ост-Индской компании в 1680 году передал все земельные участки в собственность их пользователям, что вскоре привело к появлению многочисленных крупных фермерских хозяйств, основной рабочей силой на которых были рабы-африканцы, захваченные в плен во время многочисленных стычек с местными племенами.

Более ста лет буры — так стали называть голландских колонистов, осевших в Африке (буры по-голландски — крестьяне), — обживали свою новую родину, постепенно осваивая отобранные у аборигенов земли и продолжая вытеснять прежних хозяев страны все дальше на север, пока у них не появился могущественный конкурент и весьма опасный сосед — растущая как на дрожжах Британская империя. Англичанам, к этому времени уже прибиравшим к своим рукам Индию, требовался опорный пункт на морском пути из Европы в Индийский океан, поэтому в 1795 году, в ходе непродолжительного вооружённого конфликта, они захватили Капскую колонию, но, как оказалось, ненадолго.

В англо-голландский спор вмешался Наполеон Бонапарт, который одним из условий подписанного в 1802 году с Великобританией Амьенского мирного договора определил возврат Капской колонии Голландии. Однако через четыре года англичане, нарушив договор, вновь аннексировали её. Разгром же наполеоновской империи и вовсе сделал англичан хозяевами положения — Венский конгресс в 1815 году официально признал Капскую колонию владением Великобритании, юридически оформив свершившийся захват.

В этих условиях большинство буров, настойчиво вытесняемых из своих владений англичанами, стало постепенно переселяться на территории, расположенные между реками Оранжевая и Лимпопо, силой отбирая землю у местных племён и продолжая оказывать сопротивление попыткам британской колониальной администрации захватить Наталь и междуречье Оранжевая — Вааль. Многолетняя борьба голландских колонистов и англичан завершилась (ненадолго) подписанием в Блумфонтейне англо-бурской конвенции, согласно которой Великобритания признавала независимость буров, заселивших земли в междуречье.

В 1854 году воодушевлённые своим первым успехом колонисты основали собственное государство — Оранжевое свободное государство, оно же — Оранжевая Республика, а через два года ещё одно — Республику Трансвааль (она же — Южно-Африканская Республика). Столицами новорождённых государств стали города Блумфонтейн и Претория соответственно.

Новоявленные государства в национальном отношении представляли собой довольно пёструю смесь потомков голландских переселенцев (составлявших меньшинство населения) и многочисленных местных племён — бушменов, банту, бечуанов, басуто, зулу и т.д. Всего к концу XIX века в бурских республиках проживало около миллиона африканцев, в большинстве своём находившихся ещё на стадии первобытнообщинного строя и не имевших собственной государственности.

Численность же европейцев-буров в Республике Трансвааль не превышала 125 тысяч человек, а в Оранжевой Республике — 30 тысяч, большинство из которых проживало на собственных фермах, число которых в первой достигало 16 тысяч. Поскольку размер многих из них превышал 50—100 тысяч акров, буры широко использовали труд батраков-африканцев. Сохранялось и рабство.

В 1858 году была принята конституция Республики Трансвааль, определившая политическое устройство новорождённого государства. Главой её стал президент, избиравшийся на пять лет только белыми переселенцами (статья 9-я конституции чётко определяла: «не допускают равенства между „цветными“ и „белыми“ жителями ни в государственных, ни в религиозных вопросах»).

Первым президентом Трансвааля (или Южно-Африканской Республики) стал Мартинус Весселс Преториус, пользовавшийся огромным авторитетом среди буров. Высшим же законодательным органом республики становился парламент — фольксраад, состоявший также только из белых.

Фермерские республики на юге Африки представляли собой весьма своеобразные образования: здесь рядом сосуществовали демократия для белых и рабство для чёрных жителей, максимальное народовластие и теократия; повседневную жизнь буров определяли ветхозаветные предписания. Уже во время войны Бернард Шоу заметил, что «Крюгер (президент Трансвааля) — это означает семнадцатый век, и притом ещё шотландский семнадцатый век».

Набожные буры каждый свой шаг сверяли с Библией, хоровое пение псалмов и коллективные молитвы сопровождали военные советы бурского командования, короткие передышки между боями. Во всех своих победах и неудачах буры видели волю Божью.

Через восемь лет собственной конституцией обзавелись и жители Оранжевой Республики. Избирательными правами на её территории также пользовались лишь совершеннолетние мужчины-европейцы, родившиеся в этой стране, и переселенцы, отвечающие имущественному цензу (владеть земельной собственностью стоимостью не менее 150 фунтов стерлингов или получать годовой доход не менее 200 фунтов стерлингов). В отличие от Трансвааля, африканцы, удовлетворяющие этому цензу, могли иметь избирательные права.

Во второй половине XIX века в бурских колониях стали появляться и британские переселенцы — ойтландеры (или уитландеры), не имевшие, однако, тех политических прав, которыми располагали буры. Они стали передовым отрядом так называемой «мирной» британской экспансии в молодых южноафриканских государствах.

Территория, а особенно природные ресурсы — золото, алмазы — как магнит притягивали сюда англичан, строивших свою гигантскую колониальную империю.

Открытие на юге Африки месторождений алмазов и золота сразу же привлекло внимание британского правительства к бурским республикам, сделав их весьма лакомой добычей.

В 1877 году, воспользовавшись очередной войной Республики Трансвааль против зулусов, Великобритания объявила об её аннексии, стремясь создать федерацию государств на юге Африки. Однако в 1880—1881 годах буры, под предводительством Стефануса Йоханнуса Паулуса Крюгера (ставшего впоследствии президентом Трансвааля) и генерала Петруса Якобуса Жубера, нанеся несколько чувствительных поражений английским войскам, которыми командовал генерал Джордж Колли, сумели отстоять свою независимость.

28 января 1881 года отряд буров численностью около двух тысяч человек под командованием Петруса Якобуса Жубера вторгся на территорию Наталя, заняв позиции близ Лэнгс-Нека в Драконовых горах. Узнав о появлении буров, британский генерал Джордж Колли, имевший в своём распоряжении около полутора тысяч солдат, недооценив силы противника, решил атаковать позиции буров, не потрудившись даже провести разведку.

Как и следовало ожидать, авантюра генерала Колли закончилась катастрофой: англичане, потеряв почти двести человек убитыми и ранеными, вынуждены были отступить. Буры потеряли всего 14 человек убитыми и 27 ранеными.

Через месяц, 27 февраля 1881 года, история повторилась. В сражении у Маджуба-Хилл буры вновь разгромили войска генерала Колли, причём в бою был убит и сам британский командующий. Помимо Колли, англичане потеряли 90 человек убитыми, 134 ранеными, ещё 59 солдат попало в плен к бурам.

После этого поражения английских войск, британское правительство решило временно отступить и подписало 5 апреля 1881 года с бурами Преторийский мирный договор, согласно которому Южно-Африканская Республика становилась независимым государством под сюзеренитетом Великобритании. На состоявшихся 16 апреля 1883 года выборах президентом Трансвааля был избран Стефанус Иоханнус Паулус Крюгер.

Ещё через год, в феврале 1884 года, представителями Трансвааля (делегацию, прибывшую в Лондон, возглавлял лично президент Крюгер) и Великобритании была подписана Лондонская конвенция, заменившая действовавший до той поры Преторийский договор. Хотя в конвенции уже не было прямого указания на британский сюзеренитет, тем не менее независимость буров теперь юридически ограничивали статьи 4-я и 6-я соглашения, запрещавшие бурам заключать договоры с другими государствами (кроме Оранжевой Республики) и занимать территории, расположенные к северу от их границ, распространяя своё влияние в глубь африканского континента.

Расплывчатость формулировок конвенции позволило бурам и англичанам по-разному трактовать её важнейшие положения: если буры считали, что Великобритания признала их суверенитет и полную независимость, то в Лондоне предпочитали говорить о сохранении английского суверенитета над Трансваалем.

В многолетнем конфликте буров с англичанами с начала 1880-х годов стало ощущаться присутствие третьей силы — Германской империи, захватившей свои первые колонии на западе, востоке и юге Африки.

Как отмечал Ю. Ненахов:

Естественно, в Лондоне подобная активность Германии вызвала серьёзную обеспокоенность, следствием чего стали решительные действия правительства Её Величества — подготовив общественное мнение шумной газетной кампанией о необходимости обуздания «притесняющих негров бурских разбойников и пиратов», оно организовало с территории Капской колонии военную экспедицию в Бечуаналенд.

Четыре тысячи солдат и офицеров под командованием генерала Ч. Уоррена ликвидировали новорождённые бурские республики — Стеллэленд и Госен, взяв под контроль земли племени бечуанов.

Хотя Великобритания и согласилась признать суверенитет бурского государства (по мнению президента Крюгера), её «мирная» экспансия тем не менее продолжалась. Уже к середине 90-х годов XIX века английские ойтландеры [2] (уитландеры)-скупили в Южно-Африканской Республике более половины всех земель, сосредоточив в своих руках более 80% недвижимости. В руках англичан практически полностью находилась горнодобывающая промышленность, причём большинство месторождений алмазов оказалось в собственности созданной в 1880 году Сесилем Родсом и Альфредом Бейтом компании «Де Бирс».

Сесил Родс [3] уже давно вынашивал идею строительства ориентированной с севера на юг трансафриканской железнодорожной магистрали Каир — Кейптаун, строительство которой позволило бы Великобритании проломить три колониальных пояса — немецкий, португальский, французский — и, по сути дела, стать фактической хозяйкой Африканского континента. Оставалось только прибрать к рукам земли буров.

При финансовой поддержке компании «Де Бирс» английские переселенцы создали «Национальный союз» ойтландеров и «Южно-Африканскую лигу реформ», развернувшие активную пропагандистскую и политическую деятельность в республике.

Положение же самих бурских республик с каждым годом становилось все более сложным — после захвата англичанами в 80—90-х годах XIX века сопредельных территорий (Зулуленда, Бечуаналенда, междуречья Замбези — Лимпопо) они оказались зажатыми между британскими колониальными владениями. К тому же английское правительство начало против буров и психологическую войну, выдвигая на первый план проблему ликвидации рабства африканцев, готовя тем самым европейскую общественность к вооружённой аннексии южноафриканских республик.

Той же цели служили и обвинения правительства Южно-Африканской Республики в нарушении Лондонской конвенции, выдвинутые правительством Великобритании в конце 1890-х годов. Поводом для них послужили заключённые бурами в 1893 году соглашения с Португалией и Голландией в 1895 году о выдаче преступников. Ещё одним требованием британского правительства стало предоставление ойтландерам избирательных прав в Южно-Африканской Республике. Отказ от его выполнения мог быть использован как повод к войне.

Но даже если бы буры и пошли на уступки, их участь уже была предрешена. Министр колоний Великобритании Джозеф Чемберлен [4] в письме высшему комиссару по делам Южной Африки А. Милнеру (Alfred Milner), датированном сентябрём 1899 года, писал:

Британское правительство настойчиво двигалось к войне, фактически провоцируя буров начать боевые действия, что в перспективе давало возможность Лондону выставить их агрессорами перед всем цивилизованным миром, тем более что сами буры тоже были настроены чрезвычайно воинственно. Англичане были уверены, что их ждёт «маленькая победоносная война».

Правительство президента Трансвааля Крюгера [5], отказавшись выполнять британские требования, само предъявляло претензии Лондону: потребовало от Великобритании компенсации убытков, понесённых бурами во время вторжения на их территорию отряда английских авантюристов во главе с доктором Джеймсоном [6].

В конце 1895 года отряд из 670 человек (520 белых и 150 африканцев при трех орудиях и восьми пулемётах) под его командованием совершил рейд на территорию Трансвааля со стороны Мафекинга, надеясь поднять восстание ойтландеров против буров, и двинулся к Йоганнесбургу.

Однако эта экспедиция закончилась очень быстро — уже через три дня после перехода границы отряды буров окружили борцов за права ойтландеров у Крюгерсдорпа, после чего те дружно сдались в плен. Поступили с пленными авантюристами буры весьма гуманно — их всех вскоре передали британским властям, и хотя они предстали перед судом, тем не менее отделались лёгким испугом.

Обострением англо-бурских отношений попытались воспользоваться в Берлине. Узнав о рейде отряда Джеймсона, император Вильгельм Второй сначала даже хотел объявить над Трансваалем германский протекторат и направить туда свои войска, но, в конце концов, ограничился поздравительной телеграммой президенту Трансвааля Крюгеру:

В частном письме российскому императору Николаю Второму кайзер Вильгельм прямо заявил: «Что бы там ни случилось, я никогда не позволю англичанам раздавить Трансвааль!»

Не ограничившись письмами и телеграммами, Вильгельм запросил правительство Португалии, разрешит ли оно проход германского экспедиционного корпуса через Мозамбик, разделявший бурские республики и Германскую Восточную Африку.

В Лондоне подобные заявления были расценены как готовность Германии открыто вмешаться в конфликт на юге Африки, что вызвало в Великобритании всплеск антигерманских выступлений. В Европе даже заговорили о возможности войны между Англией и Германией.

Стремясь использовать европейские противоречия, президент Крюгер потребовал от британского правительства отмены королевской хартии, выданной в 1889 году «Бритиш Саут Африка Чартеред Ко», и пересмотра Лондонской конвенции 1884 года, как ограничивающей суверенитет Трансвааля.

В то же время, будучи трезвомыслящим человеком и реально представляя соотношение сил, Крюгер был готов идти и на уступки. Так, в 1897 году его правительство приняло закон, ограничивавший выселение совершивших преступление ойтландеров из Трансвааля. Тогда же были значительно снижены таможенные пошлины на ввозимые из британских владений товары.

Тем не менее ситуация продолжала оставаться сложной. Англичане ждали только удобного момента для радикального решения бурской проблемы путём вооружённого вторжения, а буры, понимая неизбежность войны с Британской империей, в 1896 году заключили военный союз между Трансваалем и Оранжевой Республикой. К тому же среди буров было довольно много сторонников создания так называемой «Великой Южно-Африканской Республики», включающей в свой состав, помимо двух республик, ещё и территорию Капской колонии и Наталя. Добиваться своей цели они готовы были даже путём войны с Великобританией.

По мнению Ю. Ненахова:

Как ни странно, в период англо-бурской войны Германия, несмотря на предшествовавшие воинственные заявления, старательно соблюдала нейтралитет и даже отказала эмигрировавшему президенту Трансвааля Крюгеру во въезде на свою территорию.

Новое резкое обострение отношений между бурами и Великобританией произошло в 1899 году, после провала Блумфонтейнской конференции, на которой пытались решить (или точнее, делали вид) проблему предоставления избирательных прав ойтландерам.

Представители Великобритании и бурских республик, собравшиеся 31 мая 1899 года в столице Оранжевой Республики Блумфонтейне, пытались (или делали вид, что пытаются) найти выход из англо-бурского конфликта. Английская делегация, которую возглавлял А. Милнер, настаивала на предоставлении избирательных прав ойтландерам, прожившим в Трансваале не менее пяти лет.

Президент Трансвааля, Крюгер, соглашался только на то, чтобы в выборах участвовали ойтландеры, прожившие в стране не менее семи лет, а не 14, как это было предусмотрено законом 1893 года. Милнер с подобными условиями не согласился. И 5 июня участники конференции разъехались, так ни о чём и не договорившись.

Хотя Блумфонтейнская конференция и закончилась провалом, неофициальные контакты между представителями буров и английского правительства продолжались. На этих переговорах буры выдвинули новые предложения: ойтландеры, переселившиеся в Южную Африку до 1890 года, получают избирательное право через два с половиной года; те, кто переселился после 1890 года, но прожил здесь не менее двух лет, получают его через пять лет; ну а тем, кто будет переселяться в бурские республики, получат избирательное право через семь с половиной лет проживания.

После того как правительство Великобритании отвергло эти предложения, буры пошли на уступки: представители Трансвааля заявили о готовности немедленно предоставить избирательное право не только ойтландерам, прибывшим до 1890 года, а всем. Кто прибыл позднее — через девять лет пребывания в стране. При согласии правительства Её Величества, избирательные права немедленно получали около 40 тысяч ойтландеров, но этого не произошло. Англичане вновь отвергли проект буров.

Воспользовавшись неудачей переговоров, министр колоний Д. Чемберлен, выступая 28 июля 1899 года в британском парламенте, пригрозил бурам войной и призвал англичан «в случае необходимости поддержать своё правительство в осуществлении любых мер, которые оно найдёт нужным предпринять для того, чтобы обеспечить справедливое отношение к британским подданным в Трансваале».

В этих условиях президент Крюгер, не желая ещё больше обострять отношения с Великобританией, 19 августа 1899 года согласился предоставить ойтландерам, прожившим в Трансваале более пяти лет, избирательные права при условии отказа Великобритании от вмешательства во внутренние дела бурской республики, одновременно предложив передать все английские притязания на рассмотрение третейского суда.

Как заметил в этой связи посол России в Великобритании Е. Е. Стааль: