Глава 4

В отличие от бала, который давала графиня, куда попасть можно только по специальным приглашениям, артистический бал был открытым мероприятием, и казалось, что половина населения Венеции решила прийти сюда. Проходя по улицам, Джордан кожей чувствовала, как заряжена атмосфера. Смех, праздничные ожидания. Люди дружескими группами проходили по улицам, смех не замолкал, все раскланивались друг с другом.

Джордан шла под руку с Синди, не обращая внимания на Джареда. Джаред строил из себя обиженного. Джордан уже успела с ним поругаться, когда накануне он пытался отговорить ее от сегодняшнего мероприятия.

— Ты не должна идти, Джордан. Особенно после вчерашнего…

Я не собираюсь вгонять тебя в краску перед твоими знакомыми.

— Джордан, ты переигрываешь…

— Ты беспокоишься обо мне, Джаред, или волнуешься за свою репутацию?

Несмотря на то что лицо Джареда закрывала маска — та же маска доктора, что была на нем вчера, — Джордан чувствовала, что он поморщился.

— Какая разница? Если ты намерена всем и каждому рассказывать о том, что видела вчера: о потоках крови, вампирах, зубастых чудовищах…

— Джаред, знаешь что я тебе скажу? Я к тебе даже не подойду, так что никто и не догадается о том, что я прихожусь тебе родственницей.

Такое заявление его расстроило еще больше. Бедная Синди не знала, к кому бросаться. Она не понимала, что происходит с Джаредом, и в то же время беспокоилась за Джордан.

Джордан искренне сожалела о том, что ее ссора с Джаредом отразилась на Синди.

И еще ей хотелось, чтобы Джаред куда-нибудь провалился. Хотя бы в канал.

— Ты собираешься в одиночестве разгуливать? В таком наряде? Вчера тебя всего лишь пригласили поучаствовать в спектакле, а ты сама перепугалась и всех до смерти перепугала, причем заметь — на тебе было вполне приличное платье. Сегодня же, когда каждая бродячая собака в Венеции станет хватать тебя за пятки…

— Спасибо, Джаред, за комплимент.

— Джаред, прекрати, она же не гувернанткой идет наниматься, в самом деле! Прекрасный наряд для костюмированного бала!

— Она могла бы с тем же успехом просто покрасить тело в красный цвет и пойти голой!

— Ей идет этот костюм! Она вполне может его носить, Джордан выглядит красиво, и ты должен ею гордиться! — настаивала на своем Синди.

— Синди…

— Джаред, назад мы все равно поворачивать не станем, — напомнила Джареду жена.

— Да, конечно. И знаете, что я вам скажу? — Джордан не хотела, чтобы Синди из-за нее сражалась с мужем. — Пойду-ка я вперед, и тогда вам обоим не придется за меня краснеть, когда я буду делать глупости. Например, рассказывать вашим друзьям о кровососах и убийцах, с которыми познакомилась на вечеринке у вашей графини.

Джордан сдержала слово и ускорила шаг, но Джаред догнал ее и, положив руку на плечо, попросил:

— Прости! Не убегай одна.

Джордан остановилась в нерешительности. Она не могла видеть его лицо, одни лишь глаза. Он выглядел как старый добрый Джаред.

— Ты знаешь, Джаред, один из вчерашних полицейских зашел в магазин, где я сегодня брала напрокат костюм, и сказал, что не считает меня идиоткой. Он тоже думает, что преступления случаются в самых неожиданных местах.

— Но ты была так агрессивно настроена против графини. Ты не знаешь, кто она такая. Ты не понимаешь…

— Я понимаю, кто она такая, Джаред, и что она значит для тебя.

— Нет, Джордан. Нет, ты действительно не понимаешь. Ты в самом деле не понимаешь, кто она… — Он выглядел таким несчастным и жалким.

— Знаешь, Джаред, я иду веселиться и не собираюсь думать о твоей графине. Постараюсь с ней не встречаться сегодня.

— Она вряд ли придет.

— Слишком плебейское общество для нее, да?

— Она не любит большую толпу.

— Тогда о чем нам волноваться? С нами все будет в порядке, не так ли?

Джордан испугалась, когда он вдруг прижал ее к себе.

— Да, Джордан, да, но, пожалуйста, ради меня…

— Я не буду говорить ничего плохого ни о графине, ни о ее вечеринке. Если меня спросят, я просто скажу, что испугалась. Что все было для меня слишком непривычно.

Джаред кивнул. Он явно чувствовал облегчение. Синди тоже вздохнула с облегчением.

— Мы почти на месте. Джордан, в прошлом году тут показывали такие замечательные номера!

— Никто не резал друг друга на куски? — поинтересовалась Джордан и тут же прикусила язык.

Синди засмеялась несколько принужденно.

Нет… Мне очень понравился акробатический номер. Его выполняли двое — мужчина и женщина. Почти обнаженные, с совершенными телами… Ты сама увидишь. Смотри, какая толпа собралась!

Площадь буквально кишела народом. Люди стояли в очередь перед входом в шатер, возле которого билетер с лицом в черно-белом гриме, в костюме шута проверял билеты. Джордан присмотрелась к нему внимательно. Нет, она никогда не видела его раньше.

Под огромным тентом были расставлены столы. В центре возвышался помост, импровизированная сцена. На сцене музыканты играли что-то из классики в современной роковой обработке. Джаред вызвался сходить принести что-нибудь выпить, пока дамы найдут свободные места.

Не успел Джаред отойти, как к девушкам подошла королева в изысканном бархатном, расшитом блестящей мишурой платье и маске.

— Привет! Привет!

— Рафаэль? — изумленно протянула Джордан.

Рафаэль рассмеялся, довольный произведенным эффектом.

— Так точно, я! Пойдем, у нас там за столиком есть места. Синди, здравствуй, красавица, ты ведь с нами, верно?

— Джаред сейчас придет, он пошел за выпивкой…

— Вот и прекрасно! У нас и для него найдется место. Рафаэль взял Джордан под руку и повел дам к столу. Анна Мария в элегантном костюме египтянки, в невообразимом головном уборе, со змеей вокруг шеи, весьма напоминающей настоящую, поднялась им навстречу. Линн в трико телесного цвета и юбочке из фиговых листьев — фантазия на библейскую тему — расцеловала Джордан в обе щеки и поздоровалась с Синди. За несколькими сдвинутыми вместе столами собралась довольно большая компания: продавцы из магазина, поставщики, в числе которых был и Джастин, дизайнер сапог, красовавшихся на ногах Джордан, два художника по коже из Уэльса и несколько постоянных клиентов. Музыка играла громко, и разговаривать было трудно. В зале стоял гул — вавилонское смешение языков. До того как Джаред вернулся с напитками, Джордан уже оказалась на танцевальной площадке с кавалером в костюме шестнадцатого века.

Джордан заметила, что на нее поглядывают и перешептываются, и ей стало не по себе. Но когда молодая симпатичная женщина, явно ее соотечественница, похлопав Джордан по плечу, восторженно сообщила, что ни разу не видела такого потрясающего костюма, у Джордан отлегло от сердца.

— Где вам удалось его раздобыть? — спросила американка. Сделав очередное танцевальное па, Джордан с удовольствием ответила:

— В самом замечательном магазине в Венеции…

— Вы должны сообщить мне, как его найти! Я обязательно загляну туда завтра.

Через мгновение Рафаэль, забыв о том, что сегодня он дама, перехватил Джордан у ее кавалера.

— Превосходно! Я знаю толк в костюмах! Все спрашивают о вас, вашем костюме и о том, где вы его взяли! Ну, теперь ваша душа довольна?

— Я просто вне себя от счастья!

— Вам будет еще лучше, если вы выпьете шампанского. — Рафаэль подвел даму к столу, где в пластиковые стаканы уже разлили шампанское. Она едва успела пригубить искристое вино, как музыканты заиграли старый добрый рок-н-ролл — песню из репертуара «Роллинг Стоунз».

— Пойдемте, пойдемте! Я обожаю эту песню.

Джордан залпом проглотила шампанское и вновь оказалась на танцевальной площадке.

С начала бала не прошло и часа, а она успела поговорить с десятками людей. Рафаэль устроил для нее экскурсию, показал произведения искусства, развешенные по стенам тента. Джордан натанцевалась всласть, с удовольствием посмотрела первое представление — пианист играл на рояле, на крышке которого закрепили сверкающий шест, и на нем исполняла танец миниатюрная и очень изящная танцовщица. Словно ожившая сцена из музыкальной табакерки. Убедительности сцене добавляли бело-розовая балетная пачка танцовщицы и кружевной зонт в ее руке. Джордан аплодировала изо всех сил, а Рафаэль поддерживал ее восторг отчаянным свистом — знаком высочайшего одобрения.

После первого выступления взял слово распорядитель бала. Снова заиграли музыканты. Появился Джаред, на сей раз без маски, и попросил Рафаэля уступить ему на минуту кузину. Джаред выглядел счастливым и довольным, и Джордан весело улыбалась ему, отплясывая свинг. Джаред сам научил ее этому танцу несколько лет назад.

— Тебе хорошо? — спросил он Джордан.

— Да, а тебе?

— И мне… Здорово! Классно!

— Классно!

— Прости, Джордан.

— Прости и ты меня, если я тебя обидела, Джаред. Я ничего больше никому не скажу, но твоя графиня — не от мира сего.

— Графиня… другая.

— Я ничего больше не скажу, если только кто-то не упадет трупом у моих ног.

— Джордан…

— Джаред… — Джордан внезапно нахмурилась. — Я знаю, что ты считаешь, что я… струхнула и понесла, как пугливая лошадь. Но я знаю…

— Тсс. Давай забудем. Мы на балу. Нам весело. И я зря выражал неудовольствие по поводу твоего костюма. Ты слишком сексуальна, и как старший брат я должен был высказаться против такого наряда.

Не успела Джордан ответить, как к ним подошел Рафаэль. Он нес шампанское для себя и Джордан.

— Прошу прощения, но вам придется за своей порцией сходить самому. И пригласите жену! Следующий танец будет медленный — итальянская версия Элвиса Пресли.

— Вы теперь будете мне приказывать? — шутливо, но слегка обиженно спросил Джаред.

— Да, ибо сегодня я королева. И я танцую лучше вас. Королева требует к себе леди в красном виниле. А вы убирайтесь!

Джаред подмигнул Джордан и отправился на поиски Синди. Джордан с улыбкой смотрела ему вслед. Она была искренне рада, что Джаред опять стал прежним — тем парнем, которого она знала и любила.

— Салют! — Рафаэль поднял импровизированный бокал. Джордан выпила залпом, как Рафаэль. Голова слегка кружилась.

— Ого! Сколько мы уже выпили?

— Считаете промилле? — Рафаэль обнял ее за плечи и улыбнулся. — Бросьте! Разве нам надо садиться за руль? Нет! В этом-то и вся прелесть Венеции. — Рафаэль принялся подпевать музыкантам. На итальянском песня Пресли звучала странно, но не сказать, чтобы плохо. — Винил! — вдруг воскликнул он, отстраняясь от дамы. — Об вас можно обжечься. Хотите отдохнуть?

Джордан только сейчас заметила, как ей жарко. Она благодарно улыбнулась «королеве». Рафаэль проводил ее за столик, и сразу распорядитель объявил следующий номер программы. Свет в зале погас. Освещенной осталась лишь площадка в центре зала.

Джордан сидела к сцене лицом. Она сняла маску, вытерла пот с лица и взбила волосы. На сцену вышла отлично сложенная молодая женщина. Ее похожий на неоновое свечение наряд оказался почти прозрачен. Длинные волосы черны как смоль. С потолка вдруг опустился нейлоновый шнур. Медленно, чувственно, женщина приблизилась к шнуру. Схватив его, она с потрясающей ловкостью взобралась повыше. Зацепив конец за лодыжку, она начала двигаться под музыку. Гимнастка с потрясающей легкостью принимала совершенно немыслимые позы. Казалось, что она пластичнее самого шнура. Публика наблюдала за представлением не дыша. Весь зал смотрел завороженно.

Девушка замерла в шпагате, свет стал чуть приглушеннее, музыка приняла иное, более мрачное звучание. Атмосфера накалилась ожиданием. На сцене появился юноша в золотистом наряде, таком же полупрозрачном, как у его партнерши. Он уцепился за шнур, поднялся повыше и начал свое представление. Затем оба гимнаста словно слились в одно. То, что выделывали их тела, не поддавалось пониманию. Музыка изменилась — ритм стал четче, быстрее. Спустившись на сцену, гимнасты стали исполнять четкий акробатический танец. Затем музыка вновь стала медленной и чувственной. Движения гимнастов отличались техничностью, но кроме того, они были одухотворены чувственностью и эротизмом. Никто не смел ни кашлянуть, ни хрустнуть фольгой. Только музыка слышалась в огромном зале.

Джордан была заворожена представлением не меньше других. Но где-то в середине номера она вдруг почувствовала чье-то присутствие. Словно кто-то дыхнул ей в спину, прошелестел, прошептал в темноте. Джордан не решилась обернуться сразу, но когда обернулась, увидела Рагнора. Он сидел рядом и смотрел на танцоров, но знал, что она заметила его появление.

— Совершенно непостижимая гибкость, не так ли? — прошептал он.

Джордан не заметила, чтобы он пошевелился или сменил позу, но ей показалось, что он стал еще ближе. Она была уверена в том, что он обращался к ней одной. Он говорил тихо, глубоким баритоном. Затылок обдало теплом, словно он ласкал его своим дыханием.

— Возможности человеческого тела и ума продолжают потрясать, когда уже все испробовано.

Внезапно взгляды их встретились, и ради того, чтобы продлить это мгновение, Джордан принялась с ним спорить.

— Ничего сверхъестественного. Вероятно, они тренируются с детства, вот и достигли такой потрясающей гибкости и слаженности.

Он лениво улыбнулся.

— В вас говорит практический ум. Но в том, что они создают с помощью цвета и музыки… есть какая-то магия, не правда ли?

Он творил тепло, которое проникало в нее, распространялось по телу.

— Я бы сказала, что они великолепные исполнители, и освещение подобрано удачно, и музыкальное сопровождение прекрасное.

— Значит, вы не чувствуете магии, эмоционального притяжения? — Он не шевелился, но опять стал еще ближе.

— Естественно, я чувствую красоту.

— А вы действительно способны почувствовать красоту?

— Может, вы продолжите семантические игры с кем-нибудь другим? — раздраженно ответила она. — Да, красоту можно почувствовать. Красоту нежной души, красоту поступка.

Он снова смотрел на гимнастов, и на губах его играла все та же улыбка.

Она раздраженно вздохнула.

— А как насчет магии? — внезапно спросил он.

— Чувствую ли я магию? Нет, — прошептала она. Магия? Нет, скорее дискомфорт от того, что он находился так близко. Дискомфорт от ощущения, что он касается ее, при том, что каждое движение гимнастов было заряжено эротизмом. Представление возбуждало. Очень возбуждало, но именно такого воздействия и добивались танцоры. Джордан вдруг заметила, что многие в зале обмахиваются веерами. Словно хлопают крылья. И шепчутся. Вкрадчивый шепот пронесся по залу. И еще Джордан заметила, что мужчины склонили головы к своим женам. Или любовницам. Или знакомым, с которыми повстречались здесь же, только что, или просто к незнакомкам с лицами, закрытыми масками.

Если бы он прикоснулся к ней, инстинкт заставил бы ее склонить голову к нему на плечо, положить руку ему на колено. Ей бы понравилось почувствовать его пальцы у себя на затылке, нежно массирующие кожу. Касание тыльной стороны ладони к щеке… Нет, больше! Его одежда, разбросанная по полу, ее рука у него на груди…

В зале стало невыносимо жарко. Джордан поискала рукой бокал. Ей было все равно, что пить. Подошла бы и вода, лишь бы она была холодной.

Он подал ей бокал. Она даже не заметила, как он оказался в его руке. Руки их соприкоснулись на мгновение, но их касание обожгло ее, словно он сам огонь. Одним глотком она выпила весь бокал. Голова страшно закружилась. Она была готова упасть к нему в объятия, и ей стало все равно, что он о ней подумает. Они смотрели глаза в глаза, и в его глазах она видела смех, уверенность, глубину и холод бездны, которая манит, затягивает… Да!

Зажегся свет, и зал ожил, взорвавшись громом аплодисментов.

Джордан держала в руках пустой бокал из-под шампанского. Стул его стоял совсем не так уж близко к ее стулу. За столом смеялись и разговаривали люди, и Синди нежилась в объятиях Джареда. Он наклонился к ее уху и шептал ей что-то такое, отчего глаза ее сверкали, а на губах играла улыбка.

Джордан вскочила со стула, напугав Рафаэля, сидевшего рядом с ней.

— Я увидела подругу, — солгала она. — Извините. Джордан хотела подойти к бару и взять стакан воды, но на полпути ее остановила женщина в костюме эпохи Возрождения. Джордан едва не вскрикнула от неожиданности, но женщина заговорила, и недоразумение разъяснилось.

— Джордан, я — Тифф. Тифф Хенли! Я подумала, что это ты, когда увидела твой костюм, но не решилась подойти — а вдруг не ты, ты же была в маске. Просто классный прикид!

— Тифф, привет, как поживаешь? Ты тоже выглядишь великолепно. Красивый костюм.

— Спасибо, костюм сделан на заказ. Но, честно говоря, рядом с твоим он теряется. — Тифф быстро окинула Джордан взглядом. — Сидит как влитой. Не иначе винил? Тебе, наверное, очень жарко?

— Невыносимо.

— Может, тебе стоит выйти на воздух? Попить чего-нибудь? Роберто, не подашь воды синьорите?

Джордан посмотрела на того, к кому обратилась Тифф. Она должна была давно заметить полицейского Роберто, того самого, что встретила в магазине. Он протягивал ей пластиковый фужер с минеральной водой.

— Добрый вечер, — с улыбкой сказал он Джордан по-английски.

Она ответила на итальянском, принимая бокал.

— Может, вы хотите прогуляться? — предложил Роберто. — Снаружи гораздо холоднее.

— Прохладнее, — поправила его Тифф с улыбкой.

— Не надо, спасибо, — запротестовала Джордан. — Зачем вам уходить из зала…

— Я сам с удовольствием прогуляюсь, — перебил ее Роберто.

— Давайте, давайте, погуляйте! — замахала рукой Тифф, потянувшись к бокалу шампанского. — Значит, завтра пьем кофе вместе?

— Конечно, — согласилась Джордан.

Роберто повел ее к выходу, пробираясь в лабиринте столов. Полная луна светила уже высоко, желтым камнем зависнув над шатром. Старинные здания, окаймлявшие площадь, отбрасывали тени, так что шатер казался единственным островком света в море мрака. Должно быть, Роберто угадал ее мысли, понял, что Джордан не хочет находиться в темноте, и повел ее к каменной скамье посреди площади, туда, где было относительно светло, и зажег сигарету. Джордан села, следуя его приглашающему жесту, Роберто остался стоять. Он лишь поставил ногу на скамью и, опираясь локтем о колено, заговорил:

— Больше… нет проблем? Джордан покачала головой.

— Никаких.

— Я счастлив. Я люблю свой город. Венеция красива. Такого города нет нигде в мире.

Джордан еще ничего не успела сказать в ответ, как Роберто кто-то окликнул. Джордан обернулась на голос. Другой полицейский, знакомый ей по прошлой ночи, шел к ним.

— Привет, Роберто! Привет, мисс Райли.

Казалось, коллега Роберто совершенно забыл о той неприязни, что испытывал к Джордан во время прошлого их общения. Он поднял руку, давая понять, чтобы не вставала, и, положив руки ей на плечи, по итальянскому обычаю расцеловал в обе щеки. Джордан лишь кивнула в ответ.

Альфредо Манетти, так звали коллегу Роберто, что-то быстро сказал своему приятелю. Джордан не поняла ни слова.

— Мисс Райли прекрасно проводит время, — ответил Роберто по-английски.

— Я рад. Вам понравилось представление? — спросил у нее Альфредо.

— Понравилось. Ни крови, ни вспоротых животов.

— Артистический бал совсем не такой, как балы у графини. Приятное развлечение для всех. Вы знаете, что бы там ни говорили, графиня тоже где-то здесь. Она категорически отрицает то, что ей может быть весело с простолюдинами, но в зале я видел библейскую Изабель в весьма красивом костюме. Бьюсь об заклад, то была графиня.

— Вечеринка выдалась на славу, — проговорила Джордан и встала. — Простите меня, но я хотела бы вернуться в зал. Праздник идет к концу.

— Конечно, конечно. Джордан обратилась к Роберто:

— Спасибо за прогулку. На воздухе действительно гораздо прохладнее.

Джордан не стала ждать ответа и сразу пошла к шатру. Билетер уснул у входа. Джордан прошла мимо него в зал. Ей пришлось двигаться против течения — многие уже покидали зал. Кто-то из толпы схватил Джордан за руку. Она вздрогнула.

— Джордан, я взяла твою маску, — уведомила ее Линн Мэллори. — Все пошли танцевать, за столиком никого не осталось. Если тебе она больше не будет нужна сегодня, я ее возьму с собой.

— Возьми, пожалуйста. Вы уже уходите?

— Да, завтра опять на работу. Карнавал продолжается.

Линн выглядела усталой, но счастливой.

Где все? Танцуют?

Наверное. Джаред и Синди ведут себя прямо как молодожены после того, как насмотрелись на акробатов! Слава Богу, что потом выступали клоуны, а то нам, тем, кто возвращается домой без пары, совсем было бы тяжко. Анна Мария… Я думаю, что она уже ушла. Рафаэль, когда я видела его в последний раз, танцевал еще с одной королевой. Они сравнивали свои наряды и драгоценности.

— Спасибо, Линн. Спокойной ночи.

— Увидимся завтра?

— Конечно. Завтра я пью кофе у Тифф, но где-нибудь ближе к вечеру обязательно заскочу.

Линн весело помахала Джордан рукой на прощание и пошла к выходу. Джордан продолжала путь к своему столику. Кто-то снова схватил ее за руку.

— Вы убежали от меня, — услышала она бархатный голос Рагнора.

Он снова был в костюме эпохи Реформации в Англии — пуританские строгие черные бриджи, черная хлопчатобумажная рубашка и стеганый жилет. Волосы его казались особенно светлыми на фоне черного одеяния, а льдисто-голубые глаза горели так ярко, что вполне могли бы составить альтернативу освещению танцевальной площадки. Плащ с капюшоном — непременный атрибут едва ли не каждого карнавального костюма здесь, в Венеции, — дополнял его наряд.

— Вы убежали, — повторил он.