Повсюду были люди: выгуливали собак, делали покупки, торопились на работу. Джордан заглянула в маленькое кафе, заказала кофе с булочкой, перекусила и пошла дальше. Она остановилась у церковной лавки и купила несколько распятий, больших и маленьких, потратилась на маленький, но очень искусно сделанный серебряный крестик на цепочке. В следующий раз она остановилась возле лавки, где продавали стеклянные сосуды для святой воды, после чего она зашла в первую же действующую церковь — маленькую, но очень милую. К счастью, туристов оказалось немного. Джордан все же чувствовала себя не совсем уютно и огляделась, прежде чем заполнить свой новенький сосуд святой водой.

Затем она заглянула на уличный рынок, где купила бананы, яблоки, виноград и… несколько связок чеснока.

Вернувшись в отель, она развесила чеснок на окнах. Горничная уже успела убрать в номере, так что до конца дня ее странное украшение должно продержаться. Побрызгав святой водой подоконники, Джордан помолилась. Возможно, следовало читать какую-то особую молитву, но она не знала, какую именно, и потому лишь приговаривала:

— Господи, не дай мне окончательно сойти с ума.

Она поставила сосуды со святой водой на видное месте на столе. К счастью, Италия — страна католическая, и здесь привыкли к религиозным символам.

Потом она спустилась к консьержу и попросила его позвонить в полицию Роберто Капо. Тот еще не пришел на работу.

Затем она попросила консьержа позвонить Тиффани Хенли. У Тифф работал автоответчик.

Джордан поблагодарила консьержа и хотела попросить принести ей кофе в номер, но заметила Синди в холле. К удивлению Джордан, Синди надела солнечные очки. Зимой в Италии, да еще и в помещении! А ведь в самые жаркие дни дома, в Южной Каролине, она их никогда не носила.

Джордан подошла к жене брата.

— Синди, что с тобой?

— Привет, Джордан! Хочешь кофе?

— Конечно.

Джордан села в большое уютное кресло напротив подруги и уставилась на нее.

— Что-нибудь поешь? — спросила Синди. — Здесь очень милый официант. Молоденький такой. Он зарабатывает деньги на учебу в Штатах. Будущий специалист по международным отношениям.

— Я уже перекусила. Но кофе выпью с удовольствием, ответила Джордан.

Подошел официант — приятный молодой человек с темными глазами и волосами цвета меда. Синди представила их друг другу, и они немного поболтали о путешествиях, Штатах и о том, куда он поедет в Америке. Учиться он хотел в одном из трех мест: в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке или в Майами. Джордан посоветовала ему посетить заодно и Канзас, чтобы лучше прочувствовать атмосферу центральных штатов.

Официант принес кофе, а когда он ушел, Джордан, перегнувшись через стол, спросила:

— Зачем очки?

— Ах, посмотри… Синди сняла очки. Вокруг глаз у нее выделялись темные круги. — Я… Я просто выгляжу дерьмово.

Вот и решила…

— Синди, ты должна показаться врачу.

— Через неделю мы возвращаемся в Штаты.

— В Венеции прекрасные врачи. Я не знаю в подробностях, чем занимается Джаред, но я читала…

— О, я знаю, что врачи здесь хорошие, я просто не хочу думать о плохом.

Джордан удивленно приподняла бровь. Синди пожала плечами.

— Все просто. Поздно ложимся спать. Очень поздно.

Джордан откинулась на спинку кресла.

— Джаред такое ненасытное животное?

Синди вспыхнула.

— Такое чувство, будто мы вернулись в медовый месяц. Я, конечно, вне себя от восторга. Ты знаешь, мы с Джаредом вместе уже целую вечность…

— Он должен давать тебе отсыпаться.

— Не говори ему ничего. Я сейчас вернусь, приму горячую ванну и посплю немного.

— Я постараюсь не проболтаться, — пробормотала Джордан и тут же спросила: — А он разве сам не видит, какие у тебя мешки под глазами?

Джордан, если ты ему скажешь что-нибудь, я тебе никогда не прощу. И, пожалуйста, осторожнее. Он идет сюда.

Джордан оглянулась. Джаред в джинсах и повседневном пиджаке только что вошел в отель и неспешной походкой направился к ним. Итак, Джаред уже успел куда-то сходить. Ранняя пташка, подумала Джордан и взглянула на часы. Впрочем, час не такой уж ранний — полдень давно миновал.

Он остановился возле кресла Джордан и поцеловал ее в лоб, после чего сел рядом с женой. Джордан наблюдала за ним. Он вел себя как заботливый муж. Взял ее за руку, поцеловал в щеку. Казалось, он совершенно не замечал синяков под глазами жены.

— Заказала мне кофе? — спросил он у Синди.

— Я не знала, что ты придешь. Я понятия не имела, где ты.

— Вы обе забыли: я здесь еще и работаю.

— Так на кого же ты все-таки работаешь, Джаред? — спросила Джордан.

— Что?

Синди так выразительно на нее посмотрела, что Джордан решила изменить вопрос:

— С кем ты работаешь?

— А, со многими… — Джаред небрежно взмахнул рукой. — С некоторыми из тех, кто входит в состав комитета по спасению Венеции. Они спонсируют реставрацию зданий и все такое. — Джаред взглянул на часы. — Вообще-то у меня через пару минут назначена еще одна встреча. А ты, — Джаред вдруг выставил вперед указательный палец в сторону Джордан, — тебя завтра графиня приглашает на ужин. Она настаивает. Хочет загладить спою вину — ей очень жаль, что ты так испугалась тогда.

— Джаред, я не хочу ужинать с графиней.

— Почему нет?

— По нескольким причинам. Я не хочу видеть ее палаццо. Никогда больше. И вообще… Я и представить не могу, что ужин с ней способен доставить мне удовольствие. Мне эта женщина очень не нравится. Я серьезно.

Джаред глубоко вздохнул и выставил перед собой руки в умоляющем жесте.

— Джордан, я тебя понимаю. Но мне приходится иметь дело со многими людьми, и далеко не все мне приятны. Ты не представляешь, что ты со мной делаешь, вот так поступая. Графиня — огромный денежный мешок. Она оказывает влияние на многих людей с большими деньгами.

— Она не единственная женщина в мире, у которой есть деньги.

— Венеция — моя специализация и моя любовь, Джордан. Джаред взглянул на часы и встал.

— Все, времени на кофе у меня нет. Джордан, будь ради меня хорошей девочкой, ладно? Ты здорово мне тут все подпортила, и теперь мне надо, чтобы ты пошла на ужин. Поняла?

Джаред поцеловал Синди в щеку, очевидно полагая, что с Джордан разговор окончен и ее согласием он заручился.

— Чем сегодня намерена заняться? — спросил он Синди.

— Поспать.

Джаред пожал плечами, гордый как павлин, эдакий мачо.

— Хорошо, — нежно прошептал он, — я вернусь к ужину.

— Люблю тебя, — проворковала Синди уходящему мужу. Джаред уже направился к выходу, но вдруг остановился, обернулся и спросил у Джордан:

— А ты что намерена сегодня делать? Джордан пожала плечами.

— Быть может, мне удастся пустить еще пару-тройку мерзких сплетен о графине.

— Джордан…

— Я собираюсь вернуть костюм. Может, прошвырнусь по магазинам. — Джордан встала и помахала рукой Синди. — Через пару минут я буду у себя в номере. Имей в виду, если тебе что-то понадобится.

Джордан направилась к лестнице, но когда она поравнялась с кузеном, тот схватил ее под локоть.

— Джордан!

— Оставь в покое свою жену! — со злостью бросила она ему и рывком высвободилась.

Она была уверена, что Джаред хотел броситься следом, и не сомневалась, что он с удовольствием ударил бы ее. Но Синди окликнула мужа, и он обернулся к жене.

Джордан, воспользовавшись моментом, бегом бросилась по ступеням.

В номере она пробыла меньше, чем намеревалась. Джордан на самом деле крепко переживала за Синди, но, поскольку та собиралась принять ванну и лечь, помощь едва ли ей сейчас понадобится. Джордан взяла карнавальный костюм и, бросив взгляд на книгу о вампирах, решила захватить и ее.

В вестибюле ни Синди, ни Джареда уже не было. Джордан еще раз попросила консьержа позвонить Тифф и Роберто Капо. В палаццо Тифф работал автоответчик, Роберто Капо на дежурство еще не заступил.

Джордан вышла из отеля и направилась прямо в магазин Анны Марии, где взяла напрокат костюм. Расцеловавшись по итальянскому обычаю с продавцами, Джордан постояла немного, любуясь новыми куклами Линн, и спросила, как идут дела.

— Отлично, просто отлично, — заверила ее Анна Мария.

— Наконец появилось время выпить кофе и перекусить, — довольным тоном заявил Рафаэль.

— Не у всех, — поправила его Анна Мария.

— Людей не так много, спешить некуда, — с надеждой в голосе принялся уговаривать хозяйку Рафаэль. — Джина наверху, она посторожит. — Рафаэль обнял Анну Марию за талию. — Мы отведем Джордан в тратторию за углом. Совсем на чуть-чуть. Деньги есть — столько костюмов взято напрокат!

— Позови Джину! — попросила Рафаэля Линн. — Мы будем ждать снаружи.

— Ты хотела только зажечь сигарету, а сама уже куришь.

— Линн, подожди в магазине, а нас потом догонишь, — кивнув в сторону витрины, сказала Анна Мария. — Вон та дама на улице собирается купить твоего последнего арлекина. Поговори с ней. Цена на кукле висит немалая, верно?

Линн, делать нечего, осталась общаться с потенциальной покупательницей, Анна Мария отправилась наверх поговорить с Джиной, а Джордан и Рафаэль отправились в тратторию.

— Как ты? — спросил он у нее.

Джордан исподволь наблюдала за своим спутником. Ей показалось, что его забота о ней — искренняя.

— Не знаю, что и сказать. Ты помнишь, у тебя есть друг, полицейский по имени Роберто Капо. Ты нас познакомил.

— Конечно, помню.

— Ну вот, я пошла на встречу с ним в бар. Я уверена, что он, как и я, считает, что в городе происходит что-то нехорошее, но, хотя я не слишком разбираюсь в вопросах субординации в итальянской полиции, мне кажется, что Альфредо Манетти его начальник. И вот Манетти убежден в том, что я — сумасшедшая.

— Ты встречалась с Роберто?

— Нет, я отправилась на встречу с ним, я уже почти дошла до места, и тут он велел мне бежать.

— Он велел тебе бежать? — переспросил Рафаэль, словно решил, что неправильно ее понял.

— С того места, где я находилась, был виден бар, и я увидела Роберто. И он крикнул, чтобы я убегала.

— Может, он внезапно стал свидетелем ограбления или чего-то еще. Мы не Рим, где повсюду полно карманников, но все же…

— Не знаю. Я несколько раз звонила в участок, но его так и не смогла застать.

— Странно. Я попробую позвонить сам из траттории. Путь к траттории лежал по очень живописной улице. И сама траттория оказалась местом вполне приятным. Все блюда были выставлены на обозрение. Никаких осьминогов и карактиц.

Усевшись за столик рядом с Рафаэлем, Джордан показала ему книгу, которую по наитию прихватила с собой. Она медленно потягивала кофе, наблюдая за своим приятелем.

— Я знаю, что все в Венеции уверены, что я слишком бурно на все реагирую, потому что была обручена с полицейским, которого убили. Но книга делает упор на тот факт, что сатанинские культы существуют, существуют маньяки, и плохие вещи иногда случаются.

Рафаэль не успел ответить — к столику с подносом подошла Анна Мария. Она взяла себе холодной закуски и спагетти.

— Наконец-то поем, — устроилась поудобнее она и, заметив книгу, спросила: — Что за книга?

— Книга об убийцах, которые являются вампирами, — ответил Рафаэль.

— Рафаэль, — с упреком возразила Джордан, — книга о реальных криминальных расследованиях, в которых фигурировали люди, считавшие себя вампирами или иными монстрами.

— Тебе не следует такое читать, — наставительно проговорила Анна Мария, уплетая спагетти. — Ты и так достаточно настрадалась со своим женихом.

— Я знаю, что Джаред спекулирует на моем прошлом, но, клянусь вам, я абсолютно вменяема, — с жаром объяснила Джордан и тут же поймала себя на мысли, что совсем не так уверена в ясности своего рассудка, как хочет представить. Действительно, какой нормальный человек станет тратить утро на покупку чеснока и святой воды?

Рафаэль пробежал глазами несколько страниц.

— Знаете, я не удивился бы, если бы узнал, что графиня не человек, а чудовище.

— То, что некоторые люди нам не нравятся, еще не превращает их в чудовищ, — рассудила Анна Мария.

— Но отрезанную голову все же в канале нашли, — напомнила Джордан.

— И не только, — поддержал ее Рафаэль. — Конечно, живи мы в другой стране, никто не увидел бы тут ничего особенного, но здесь, в католической Италии, осквернить католическую церковь…

— Какую католическую церковь? — с живым интересом спросила Джордан.

— Но к тому времени, как появились надписи, здание уже церковью не являлось! Оно было секуляризировано, потому что пришло в негодность. Там больше нельзя было проводить службы — фундамент разрушился.

— И все же оно выглядит как церковь, — уточнил Рафаэль.

— Что с ним случилось?

— Странные надписи на стенах, только и всего, — поспешила ответить Анна Мария.

— Странные древние знаки, — пояснил Рафаэль, — Египетские, наверное. Или надписи на древнеперсидском. Ученые до сих пор не могут их расшифровать.

— Египетские? — задумчиво переспросила Джордан. Рафаэль пожал плечами.

— Римляне завоевали Египет!

— Граффити можно увидеть повсюду, в любой стране мира, — парировала Анна Мария.

— Чао! — воскликнула Линн, подходя к ним с подносом. — Я продала своего арлекина! Так что за ленч плачу я… Ах, вы ведь уже заплатили, как я могла забыть!

— Ты можешь пойти и купить нам шампанского, — предложил Рафаэль.

— Я пас, — тут же отреагировала Джордан, — больше никакого алкоголя.

— И Рафаэль тоже пас, — предупредила Анна Мария. — Ему нести костюмы в чистку, и он может перепутать шляпы — сдать не с тем костюмом.

Рафаэль никак не отреагировал на слова Анны Марии. Он весь подался вперед.

— В сегодняшней газете напечатано интервью с несколькими молодыми людьми из очень бедных семей — их привезли в Венецию на автобусе из охваченных войной районов бывшей Югославии. Они говорят, что в Венеции им очень понравилось, вот только одна из девушек не вернулась к автобусу. Кажется, они решили, что она так полюбила город, что решила здесь остаться навсегда.

— Если бы я приехала из района военных действий, я бы тоже захотела остаться, — отреагировала Линн.

— Она, вероятно, с кем-нибудь подружилась, — предположила Анна Мария. — Бедная девочка. Быть может, ей удастся найти свою мечту.

Рафаэль резко встал.

— Пойду позвоню Роберто.

Он вышел из-за стола. Анна Мария покачала головой.

— Предположим, Джордан, графиня действительно преступница. Но у нас нет никаких доказательств ее вины. Ты из ее палаццо отправилась в полицию. Полиция отправилась к ней. Они ничего не нашли. В Венеции встречается граффити. Туристы приезжают, некоторые не хотят возвращаться. Как ты сможешь доказать, что здесь что-то происходит?

— Я не могу, — признала Джордан, — но почему-то я уверена, что отрезанная голова в канале и графиня как-то связаны между собой.

Рафаэль вернулся на место, взглянул на Джордан и сообщил:

— Роберто Капо взял сегодня больничный. Я пытался дозвониться ему домой, но там включен автоответчик. — Он протянул Джордан листок с цифрами. — Вот его домашний телефон. Позвони, если хочешь, позднее.

— Спасибо. Большое спасибо. — Джордан убрала записку в карман джинсов. — Да, вот еще, — внезапно заявила она, — Тифф Хенли все еще нигде не объявлялась.

— И даже теперь, боюсь, мы ничего не можем доказать, — заметила Анна Мария. — Тифф известна своей взбалмошностью. Может поклясться, что будет в городе всю неделю, а сама в тот же день сорвется с места и полетит в какой-нибудь Цюрих.

— Тот, другой полицейский, с которым я встречалась, Альфредо Манетти, пообещал, что займется поисками Тифф, — промолвила Джордан.

Хорошо бы, — протянула задумчиво Мария, — тебе так будет спокойнее, верно?

Рафаэль все листал книгу.

— Интересно, — вдруг произнес он, — сколько людей пропадает каждый год? В Венеции у правительства с недавних пор появилась новая головная боль — автобусы с туристами. Люди спят там, есть им почти нечего, а когда автобусы уезжают, никто толком не знает, сколько этих туристов осталось в Венеции. И те, кто приезжает и остается, в основном родом из бедных стран. У них нет родственников или же родственники сами борются за выживание, у них просто нет денег на поиски пропавших. Они, возможно, думают, что их невернувшиеся братья, сестры, сыновья нашли богатых покровителей, которые согласились их приютить и дать работу. Возможно, так и случается — кому-то везет и над ними берут шефство обеспеченные американцы, японцы или немцы.

— Рафаэль! — вздохнула Анна Мария. Рафаэль поднял глаза на хозяйку магазина.

— Ты помнишь, что говорила Карлеона, когда забегала взять костюм? Она говорила, что возле той оскверненной церкви творятся странные вещи. Она слышала странные шумы, там мелькали тени.

— Тени в Венеции по ночам, как странно! — насмешливо воскликнула Линн.

Рафаэль скорчил гримасу, взглянув на Линн, и, посмотрев на Джордан, медленно покачал головой.

— Я все пальцы до костей исколол, зарабатывая на хлеб насущный, а она продала куклу и нажила целое состояние!

Джордан решила не говорить о том, что она тоже слышала странные шумы и видела странные тени.

— Я думаю, что вы… — он замолчал, подыскивая нужное слово на английском, — вы слишком скептично ко всему относитесь. Да, именно скептично! Джордан права — здесь что-то не так. Посмотрите, сколько людей видели привидения. И сколько верят в духов. Отец Веско как-то сказал во время мессы, что если мы верим в божественную силу, то должны признать, что зло тоже имеет силу и власть. Китайцы называют это инь и ян. Как мы можем утверждать, что нет никого, кто бы считал себя монстром и безнаказанно выходил охотиться на людей?

— Рафаэль, ты окончательно расстроил Джордан, — со вздохом констатировала Анна Мария.

Я вовсе не расстроена, — подтвердила Джордан, — я рада, что Рафаэль понимает, почему я так обеспокоена, особенно по поводу Тифф.

Лини посмотрела на Анну Марию.

— Лучше нам все же признать, что плохие вещи случаются. Тогда Джордан не будет чувствовать себя глупо.

— Ты что, меня подводишь? — спросила Анна Мария.

— Нет, скорее подстрекаю, — ответила Линн. Анна Мария кивнула.

— Я не люблю графиню, — не слишком охотно начала она говорить и после некоторых колебаний продолжила: — Это может показаться невероятным и даже глупым, но иногда мне кажется…

— Что вам кажется? — не дала ей упустить мысль Джордан.

— Если есть люди, которые несут в себе злое начало, то графиня одна из них. И совершенно не важно, сколько денег она жертвует на благие дела.

Джордан услышала то, что хотела. Признание Анны Марии ее не столько удивило, сколько испугало. Она резко выпрямилась и замерла. Со своего места за столиком небольшой траттории она ясно могла видеть то, что происходило за большой стеклянной витриной. И ей показалось, нет, она была уверена в том, что увидела Рагнора.

Немногие мужчины отличались таким завидным ростом, и, хотя в Венеции довольно много светловолосых мужчин, таких ярких блондинов, как Рагнор, надо еще поискать.

Она встала и поцеловала Анну Марию в щеку.

— Вы все правильно чувствуете, — поддержала она. — Графиня и есть воплощенное зло. Я убеждена и рада, что и другие так чувствуют. Я думаю, даже Синди это знает, просто притворяется несведущей ради Джареда. Простите меня, друзья. Я только что увидела приятеля.

Рафаэль начал возражать, но Джордан уже вышла из траттории.

Она не ошиблась. Рагнор стоял на площади перед церковью примерно в квартале от траттории. Джордан хотела догнать его, но тут остановилась как вкопанная.

К нему подошла женщина, одетая в традиционный просторный карнавальный плащ с капюшоном, в шляпе с широкими полями, затенявшими лицо, но маски на ней не было.

Определенно это была графиня.

Она схватила Рагнора за предплечье. Он обернулся. Она начала что-то говорить весьма серьезно. Он, опустив голову, внимательно слушал.

Джордан видела, как он обнял графиню одной рукой за плечи. Они свернули в проулок.

Какое-то время Джордан стояла не шевелясь, чувствуя, как холодок овевает щеки.

Затем пошла следом.

Она свернула на ту же улицу, но их там не было. Улица вела к каналу.

Ни Рагнора, ни графини она нигде не увидела, но вдруг она поняла, что где-то звучит музыка — протяжная мелодия. Люди на улице тоже останавливались и прислушивались, глядя на канал.

Мимо нее проплыла гондола.

Гондола, задрапированная черным. На носу венки и букеты.

Посреди гондолы стоял гроб. Большой, черный, отделанный золотой каймой. Гроб также задрапирован и украшен цветами. Высокая женщина, одетая в черное, с черной вуалью на лице стояла на корме, как будто на страже гроба.

За гондолой следовали другие, тоже задрапированные черной тканью.

Джордан поняла, что видит венецианскую похоронную процессию.

Рядом с ней женщина тихо заговорила по-английски.

— Бедный Сальваторе, — перекрестилась она, — какая ужасная смерть.

— Как жаль. Он был самый лучший. Такой красивый, очаровательный и любезный молодой человек, — ответил ей высокий мужчина с немецким акцентом.

— Говорят, все произошло случайно. Он не пригнулся перед мостом, — объяснила женщина.

Мужчина с сомнением покачал головой.

— Он работал гондольером с малолетства! Он знает каждый мост в Венеции. Он нашел голову в воде и передал ее полиции, после чего и умер.

Джордан в ужасе смотрела на говорящих.

— Простите, что вмешиваюсь, но… хоронят Сальваторе Д'Онофрио?

— Да, как прискорбно, не правда ли? — отозвалась женщина. — Он так много раз показывал мне город и пел. Каждое путешествие в его гондоле становилось незабываемым.

— Он показал Венецию многим, многим туристам, — отозвался мужчина.

— И он… он нашел голову в канале?

— Да, и доставил ее в полицию.

— И на следующий день его убили. Он получил страшный удар в голову, и его нашли мертвым в канале. Тело, должно быть, плыло по течению. — Женщина проглотила слюну и покачала головой. — Простите, но я… Итак, тело поплыло по течению и попало в двигатель какой-то моторной лодки… и… боюсь, акулы над ним хорошо поработали.

— Он уже ничего не чувствовал, — утешил мужчина обеих.

— Спасибо, спасибо вам за информацию, — поблагодарила Джордан. Ей стало холодно, смертельно холодно под ярким солнцем. До конца дней своих она не забудет черную гондолу с черным гробом на ней, и цветы, и женщину в черной вуали.

Сальваторе. Тот самый Сальваторе, который так заботливо к ней отнесся, который волновался за нее.

Кто нашел отрубленную голову в канале…

Добрый, замечательный, мягкий, красивый, такой молодой. Впереди у него была вся жизнь. Сальваторе Д'Онофрио, который знал об опасности, притаившейся в тенях, человек, который предупредил ее, отвел от беды, теперь мертв.

На мосту над каналом, наблюдая за похоронной процессией, стоял человек.

На нем был костюм дотторе.

Когда процессия проплыла, он взглянул прямо на Джордан. Он смотрел на нее не отрываясь несколько минут, поднял руку и исчез за мостом.