Глава 12

Дотторе оказался немцем, неплохо говорящим по-итальянски и гораздо хуже по-английски. Он был весьма с ней любезен и вообще оказался приятным молодым человеком.

Во время танца Джордан заметила, что сюда, на первый этаж, подошли Синди и Джаред. По крайней мере она подумала, что это Джаред.

Немецкий дотторе был душкой и танцевал здорово. После трех танцев подряд Джордан едва могла дышать. Ей ничего не оставалось, как, извинившись перед своим партнером, уйти с танцевальной площадки, чтобы отдышаться и выпить воды. У буфетной стойки она окинула взглядом зал и насчитала четырех дотторе.

Хотелось бы ей, чтобы Джаред выбрал себе более оригинальный костюм или хотя бы менял его от случая к случаю.

Не успела она допить минеральную воду, как ее вытащил танцевать еще один дотторе. Она пристально посмотрела ему в глаза — говорить из-за грохочущей музыки бесполезно.

Нет, не Джаред.

Во время прекрасной интерпретации одной из рок-баллад Элвиса Пресли Рагнор пригласил ее на танец, отняв у дотторе. Джордан хотела отказать ему, но не нашла повода. В конце концов, ей нравилось быть с ним рядом, даже если мысли ее принимали слишком отчетливый эротический оттенок. Она давно уже совершеннолетняя, Стивен ушел навсегда вот уже более года назад. Она не заслужила чувства вины, которым терзала себя.

Джордан позволила себе поуютнее устроиться в его объятиях.

— От Тифф все еще ничего? — спросила она.

— Ничего, — покачав головой, ответил он.

— Я чувствую, что случилась беда. Настоящая.

— Она все еще может здесь появиться, — пробормотал он.

Она видела, что он и сам не верит в то, что говорит.

Когда песня закончилась, она сказала, что хочет пить. Холодное пиво оказалось единственным напитком, с помощью которого можно утолить жажду, поскольку вся минеральная вода в буфете закончилась.

Джордан все же успела подумать о том, что творит со своей печенью: шампанское, «Беллини», красное вино, кофе с ликером, а теперь пиво, — но отказать себе в холодном и вкусном напитке не могла.

Рагнор снял маску. Очков на нем тоже не было. Теперь она могла ясно видеть его глаза. И зрачки его скользили по залу.

— Ищешь Тифф?

— Что? — словно очнувшись от своих мыслей, переспросил он. — Я отойду на минутку, можно?

И снова он просто взял и ушел.

Линн отыскала Джордан у стойки.

— Эй, звучит моя любимая песня. Хочешь станцевать с матадором?

Джордан взглянула на танцевальную площадку. Гости постепенно начинали расходиться, так что всю площадку оккупировала буйная компания счастливых, слегка пьяных молодых людей. Как всегда бывает на вечеринках, подходящих к заключительной стадии, пол партнера уже не имел значения. Люди просто веселились.

— Конечно.

— Может, выбор костюма оказался не вполне удачным, Ни один классный парень меня так и не пригласил. Если честно, меня вообще ни один парень не пригласил.

— Боюсь, все дело в усах! — перекрикивая музыку, ответила Джордан.

Буквально в ту же минуту Джордан пригласил очередной дотторе, а Линн развернулась и принялась плясать с цыганским богом солнца.

— Итак?

Джордан недоуменно вскинула брови, глядя на компаньона.

— Это я, Джаред. Тебе здесь хорошо? В чем дело? Слишком много дружков завела себе в Венеции, со мной теперь и говорить не хочешь?

Джордан рассмеялась.

— Джаред, я уже пыталась заговорить с немецким и, как мне показалось, бразильским дотторе. Откуда мне догадаться, что это ты?

— Я высок и ослепительно хорош собой, даже в балахоне и маске! Вот тебе и приметы, — назидательно сообщил Джаред.

— Как глупо с моей стороны! Я забыла! — насмешливо ответила Джордан. — Ты Тифф не видел?

Джаред покачал головой.

Но если бы я и увидел…

— Да, знаю, ты мог бы ее не узнать.

— Вполне в духе Тифф всех нас взвинтить, напустить туману, а назавтра сообщить, что она была серебристым пришельцем или Снежной королевой в хрустальном плаще и маске. Ты видела ее костюмчик? Ей-богу, впечатляет!

— Здесь все костюмы впечатляют. Музыканты перестали играть. Джордан вдруг поняла, что сейчас объявят последний танец.

— Иди и разыщи жену! — приказала Джордан своему кузену. Джаред кивнул.

— Ты в порядке, верно? Тебе хорошо?

— Превосходно.

Джаред отошел. Джордан подошла к буфетной стойке. Со столиков уже начали убирать остатки еды. Официант протянул ей еще бокал пива. Джордан, пожав плечами, все же взяла его. Потягивая прохладный напиток, она наблюдала за танцующими. Неожиданно к ней подошел бог солнца.

— Можно вас пригласить? — вежливо попросил он. Джордан сделала долгий глоток, поставила бокал и пошла танцевать.

Бог солнца во время танца несколько раз сказал ей, чтобы она не забыла посетить Музей Пегги Гугенхайм. Джордан, в свою очередь, заверила его в том, что была там уже несколько раз.

— И церкви! Их так много, но вы должны постараться их увидеть. Их более двух сотен. — Бог солнца оказался итальянцем, неплохо знающим разговорный английский. — Когда пишут «кампо» рядом с каким-то названием — значит, площадь с церковью. Загляните в любую, вас поразит художественное убранство, особенно тех, что известны не так широко.

— Я на днях увидела красивую церковь, но… мой приятель меня остановил. Может быть, я смогу снова ее отыскать.

— Уж постарайтесь.

Объявили самый последний танец: еще одну песню Элвиса Пресли, нежную и протяжную.

— Ему нравится Пресли, — заметила Джордан о певце. Бог солнца кивнул.

— Это верно. Адриетти — мой друг, он знает все песни Пресли. Ему нравится бал, здесь всегда бывает много американцев. И он поет похоже, не так ли?

— Да, он просто великолепен.

Бог солнца был явно польщен, к тому же танцевал он весьма прилично. Когда танец закончился, он спросил, может ли проводить Джордан до отеля.

Джордан краем глаза заметила дотторе у двери. Высокого, темноволосого и, безусловно, дьявольски интересного даже в маске.

— Спасибо, но я пришла сюда с родственниками. Они как раз уходят.

Солнечный бог вежливо поклонился и отошел.

Дотторе скользнул за дверь.

Джордан последовала за ним, озираясь.

Ни Линн, ни Анны Марии, ни Рафаэля она не видела, но должно быть, они где-то поблизости. Джордан была уверена, что Анна Мария, хозяйка бала, не уйдет, пока не проводит всех гостей. Но, кажется, во дворце остались лишь официанты, убирающие посуду, да несколько запоздалых гостей, плетущихся к выходу.

Джордан и сама поспешила к выходу. Она не хотела упускать дотторе из виду.

Кто-то схватил ее за руку. Она остановилась, оглянулась. Это был Рагнор.

— Я должна догнать Джареда.

— Это не Джаред.

— Откуда вы знаете?

— Джаред ушел пару минут назад вместе с Синди. Ей стало нехорошо.

— Так что, он меня просто взял и бросил?

Он знает, что у вас здесь есть друзья.

— В самом деле? — Джордан пристально смотрела Рагнору в глаза. — Мне кажется, что вы ему не нравитесь и он вам совершенно не доверяет.

Рагнор пожал плечами.

— Неудивительно. Но вы не можете возвращаться домой одна.

— Мы в Венеции. Здесь, говорят, вполне безопасно.

— Мы идем в один и тот же отель.

— Пожалуйста, можете идти следом. Последние лодки отчалили. Джордан и Рагнор вместе с немногими припозднившимися гостями отправились на поиски водных такси. Они оказались последними в очереди.

Вот видите, вы должны быть мне благодарны, — заметил Рагнор, когда таксист взял на борт последних трех пассажиров, стоящих в очереди перед ней.

— В самом деле?

— Смотрите, здесь никого не осталось.

Джордан кивнула в сторону человека в костюме швейцарского гвардейца, стоявшего на пристани, готового перехватить их такси.

— Вы его не знаете.

— Не думаю, что я здесь знаю кого-то так же хорошо, как вас.

Рагнор пожал плечами.

— Возможно.

— Почему вы не хотите рассказать о себе?

— Почему вы не доверяете своим чувствам?

— Быть может, я чувствую, что вы личность опасная.

— Может, так оно и есть. В определенном смысле.

Джордан вздохнула.

— Так мы ни к чему не придем.

— Мы бы пришли, если бы вы позволили, — очень тихо сказал он. На нее словно повеяло легким ветерком, теплым, несмотря на прохладу ночи. В его словах крылся сексуальный подтекст. По крайней мере ее реакция была такой же.

Но даже сейчас, когда она чувствовала, как растет в ней возбуждение, как тепло медленно разливается по телу, она различила поблизости шипящий звук. Джордан посмотрела в сторону дворца. Черные тени легли на тротуар, затемняя вход. Она подняла голову. Быть может, луну закрыли тучи? Страх и тревога снова стали овладевать ею.

Да, она была рада, что он оказался с ней.

Не осознавая того, она шагнула к нему.

Она не стала возражать, когда он обнял ее за плечи.

Прибыло такси. Швейцарский гвардеец и лодочник помогли ей спуститься в лодку. Рагнор последовал за ней.

Моторная лодка сорвалась с места и помчалась по каналу. Джордан поняла, что выпила лишнего. Голова сильно кружилась.

Она прислонилась к его плечу, пальцы его перебирали волосы у нее на затылке, доставляя ей необычайно приятное ощущение. Джордан расслабилась.

Через пару минут они уже были возле отеля.

Который час? спросила Джордан, стараясь удержать равновесие, чтобы сойти достойно.

Почти три.

Боже мой!

Глубокая полночь, — пробормотал он.

Джордан тряхнула головой. Снова она услышала то же выражение. Рагнор выпрыгнул из такси, и Джордан заметила, что он действует очень осторожно, стараясь исключить любую возможность попадания в воду. Он помог ей выйти. Джордан чувствовала легкую беззаботность. Ей вдруг стало весело.

— Боитесь воды? — поддразнила она его.

— Поверьте мне, вода очень, очень холодна.

Он повел ее к отелю. Уже у входа она оглянулась на пристань.

Тени изменили форму. Джордан тряхнула головой, поскольку ей показалось, что она снова слышит шелест и хлопанье крыльев. Такие звуки могли бы издавать птицы. Или летучие мыши…

Но откуда на пристани взяться летучим мышам?

Рагнор оглянулся. Звуки прекратились. Игра воображения или нет? Если те звуки действительно кто-то издавал, как Рагнор мог одним взглядом заставить их умолкнуть?

— Давайте пойдем в номер. Уже очень поздно. И облака сгущаются. Скоро луна совсем скроется.

Они шли в обнимку. Она положила голову ему на плечо.

— Вы боитесь темноты? — спросила Джордан.

— Я люблю темноту, — ответил Рагнор.

Уже у дверей в отель она остановилась и оглянулась. Тень, казалось, протянулась до самой двери, меняя свои очертания. Страх сковал Джордан. Она могла бы поклясться, что снова слышала шелест.

Но если Рагнор слышал то же, что она, он просто не подал виду. Он чуть подтолкнул ее к входу. Они подошли к консьержу, чтобы взять ключи. Она назвала свой номер, он — свой.

— Получается, что вы и в самом деле здесь живете, — пробормотала она.

— Разумеется, а вы как думали?

— Не знаю, — честно призналась она. — Ну, спокойной ночи.

— Я провожу вас в номер.

Она кивнула.

Когда Джордан открыла дверь, он вошел первым. Она наблюдала за ним в приятном удивлении. Он обошел комнату, заглянул в ванную, еще раз проверил кровать, кресла перед камином, заглянул под кровать.

— Вы надеетесь застукать злонамеренную горничную? — спросила она.

Джордан стояла, прислонившись спиной к двери. Голова ее кружилась. Со злым любопытством она спросила себя, что ей слышится сейчас — кажется, чей-то шепот или, может, гудит в крови алкоголь.

— С вами все в порядке? — с интонацией скорее утвердительной, чем вопросительной, спросил он.

— Абсолютно, — ответила она, но при попытке сделать шаг споткнулась.

Он засмеялся и пришел к ней на помощь, проводив до кровати.

— Слишком много выпивки? — спросил он, присаживаясь рядом. — Тиара ваша съехала набок.

Рагнор ловко освободил ее от тиары, вынул шпильки и распутал волосы, не причиняя боли. Он положил корону на кресло, стоявшее напротив закрытого ставнями окна, не отводя глаз от Джордан. Отличный глазомер. Он даже не оглянулся. Он смотрел ей в глаза. Пальцы его перебирали ее волосы, гладили их. Костяшки пальцев поглаживали щеки. Затем он ее поцеловал.

Жар, мгновенно охвативший ее, напоминал электрический разряд, стремительно прошедший путь от ее рта через все тело, пронзив конечности. Она задрожала, инстинктивно обхватив руками его шею: ей надо было за что-то зацепиться, за что-то прочное. Он целовал ее как умелый любовник, размыкая ее губы со страстью, которую, она это чувствовала, он держал под полным контролем. Джордан нравился вкус его губ, его языка, и с каждым его движением нарастало ожидание восторга. Когда он перестал ее целовать, ощущение медленного, лавой ползущего внутри ее горения оставалось. Она чувствовала собственный ускоренный пульс, жар, лихорадку. Она судорожно глотнула воздух.

— Мне уйти?

Он произнес это или нет? Очень похоже на шелест и трепетание крыльев.

Нет, прошептала она. Он продолжал смотреть ей в глаза.

Джордан облизнула губы, чтобы заговорить снова. Господи, взмолилась она, только бы все это не было следствием алкоголя!

Но алкоголь был здесь ни при чем, хотя слова, которые она произнесла затем, ничем иным объяснить нельзя.

— На самом деле я умираю от желания увидеть вашу грудь.

— В самом деле? — едва слышно проговорил он. Дыхание его щекотало ей лоб. — Я покажу вам свою, если вы покажете мне вашу.

— Очень старая присказка.

— Не такая старая, как вам кажется.

Она протянула руку, коснувшись его лица, провела рукой по губам. Губы их снова сомкнулись, языки переплелись, он скинул камзол, жилет, рубашку. Джордан оторвалась от его губ, мелко и часто дыша, и положила ладони на его грудь.

Налитые мышцами грудь и плечи поражали своей мощью, мощью штангиста. На груди он носил медальон. Религиозный медальон. Красивый, старинный, с кельтским рисунком. Отчего-то Джордан почувствовала облегчение.

Джордан вдруг осознала, что стоит и смотрит на него во все глаза.

— Ну? Вы хотели только увидеть мою грудь или собирались что-то с ней делать?

Джордан провела но ней ладонью, коснулась медальона и почувствовала острое томление. Все должно получиться…

Опьянение от прикосновения к его телу оказалось почти непереносимым. Она забыла о его медальоне, о том, что почти ничего о нем не знает, о том, что опасность ходит за ней по пятам, обо всем забыла.

— Я всегда думала, что руки у вас тоже замечательные.

— Ну, знаете ли, я не хочу показаться вам распущенным, но многие люди видели мои руки. Немногие знают, что они умеют.

— Они впечатляют?

— Вам судить.

Он привлек ее к себе, распростер на кровати, прижался губами к ее губам, задержался у горла, опустился ниже, до ключицы, к декольте ее маскарадного платья. Она не знала, каким образом она осталась без одежды, она не заметила, как ее белый с золотом костюм оказался снят, и осознала, насколько у него талантливые руки… и губы, и вообще все тело. Очень скоро Джордан уже ни о чем не могла думать, и не было скелетов в шкафу, и не было угрызений совести. Тело его, поразительно крепкое, сильное и ладное, обладало неземной ловкостью, и он ласкал ее жадно, с бешеной страстью, которую усмиряла лишь нежность. Ей хотелось пропустить все предварительные ласки, настолько отчаянно острым было желание, но он умел выжидать. Он оказался опытным любовником и внимал ее отчаянию, ведя игру, соблазняя, хотя соблазнять ее уже не было нужды.

Он обольстил ее уже давным-давно.

Соблазнена. Заморочена. Околдована.

И все же, Господи, хорошо ли…

Его ласки становились все интимнее, каждое прикосновение его губ будило в ней все новые ощущения. Казалось, он знал ее тело лучше, чем она сама. Она прижималась к нему, металась, выгибала спину, жидкий огонь разливался по ее ногам и рукам, по груди, жег ей живот. Она чувствовала себя кораблем в бурном море — море ощущений такого накала и такой остроты, что ни для раздумий, ни для смущения не оставалось места. И когда он вошел в нее, Джордан воспарила в облака — поднимаясь и опускаясь в извечном ритме, и каждое его движение вздымало ее все выше и выше.

Ночь потеряла очертания.

Ночь.

Глубокая полночь. Чернота в синь, подсвеченное луной небо, кроваво-красный закат. Ей было так хорошо с ним. Просто лежать рядом. Просто чувствовать его рядом с собой. И тогда не будет никаких кошмаров, никаких призраков, никаких волков, сидящих у подножия кровати. Она уснула, блаженно улыбаясь. Как тепло…

Как спокойно.

Насмешка судьбы. Покой, безопасность!

Он оставался для нее незнакомцем. Она знала его меньше, чем любого прохожего на улице. Чужак.

Чужак…

Может, она полная дура?

Абсолютно…

Одурманенная.

Она проснулась с жуткой головной болью, застонала в голос, проклиная ту адскую смесь, что выпила накануне: вино, пиво, шампанское и ликер. Быстрый взгляд на соседнюю подушку.

Никого.

Джордан позволила себе вообразить, что все происходившее с ней ночью было сном, вызванным неумеренным употреблением крепких напитков. Если так, то увиденный (и прочувствованный, да еще как!) сон оказался воистину уникален. Затем она поняла, что спит обнаженной, а маскарадный костюм лежит на полу возле кровати. Часы на тумбочке у кровати показывали три часа дня. Джордан слышала, что в коридоре за дверями номера происходит какое-то движение.

Должно быть, решила она, горничная терпеливо дожидается, когда можно будет войти.

Джордан стремительно вскочила, забыв о головной боли. Если он ушел, дверь не заперта.

Дверь оказалась заперта изнутри.

Джордан, хмуря брови, отошла от двери. Остановилась посреди номера, потерла виски.

Какого черта? Как ему удалось?

Или ей все приснилось?

Господи, не может такого быть! Должно быть какое-то объяснение. Вероятно, он позвал кого-то, кто мог бы закрыть дверь снаружи. Конечно, так и было.

Джордан уставилась на дверь, чувствуя, как с новой силой разбухает от боли голова. Зайдя в ванную, она поскорее проглотила две таблетки аспирина. Включила сильную горячую струю и встала под душ.

Джордан прислонилась к кафельной стене, мечтая лишь о том, чтобы лекарство побыстрее подействовало и головная боль утихла.

Она оделась и решила побыстрее выпить чашку крепкого кофе, но заметила, что по дисплею компьютера плавает сообщение: «Вы получили почту!» Джордан торопливо щелкнула мышью.

Всякой всячины накопилось в избытке: шутки от друзей, записка от агента и, наконец, короткое сообщение от полицейского из Нового Орлеана, того самого, кто написал книгу. «Я бы очень хотел поговорить с вами». И адрес с номером телефона.

В Италии уже довольно поздно, но в Штатах еще слишком рано. Она направила ему ответное сообщение, обещав позвонить позднее, и поблагодарила за письмо.

Вооружившись обеими книгами, она поднялась в ресторан, чтобы выпить кофе и перекусить чего-нибудь. Американская пара снова сидела там. Они любезно с ней поздоровались. Джордан поискала взглядом Рагнора, но он пока не объявился.

Джордан открыла книгу и принялась читать о происшествии, случившемся в небольшом шахтерском городке близ Сан-Франциско во времена «золотой лихорадки». Девушка, работавшая в салуне, заболела таинственной хворью, после того как в городке их побывал некий золотоискатель. Болезнь свела ее в могилу. Жители города потужили над загубленной молодой жизнью и похоронили беднягу. Прошло несколько дней, и она стала приходить к своим постоянным клиентам во сне. Трое мужчин заболели и в итоге умерли. Тогда и они тоже стали приходить к своим спящим знакомым. Шериф смотрел на жизнь трезво и реально, не веря в мистические бредни. Он приказал своим подчиненным дежурить и днем и ночью. Трупы погибших от таинственного заболевания он распорядился эксгумировать, а головы отрезать, трупы сожгли дотла, после чего «духи» перестали тревожить жителей и заболевших больше не было.

Джордан перескочила к следующей главе, где шла речь о серийных убийствах на Среднем Западе в середине пятидесятых. Убийца — белый мужчина, возраст около тридцати, женатый, имел одного ребенка, менеджер среднего звена — считал себя вампиром. Жертвы его подвергались пыткам, изнасилованию и, как правило, при обнаружении были совершенно обескровленными. Убийца пробирался в дома через застекленные двери. Жертвами выбирались те, кто жил один на первом этаже тех домов, возле которых росли густые заросли.

Он писал в полицию письма, в которых сообщал, будто «голоса» говорили ему, что он преемник графа Дракулы, что вынужден пить кровь для того, чтобы выжить. В итоге полиция разослала потенциальным жертвам предупреждение, чтобы они развесили у окон и дверей связки с чесноком, большие церковные кресты и всегда держали под рукой сосуды со святой водой. В конечном итоге преступника поймали, и он рассказал полиции, что в самом деле несколько женщин спасли себе жизнь тем, что воспользовались советами полиции: преступник не смог войти в их дома из-за запаха чеснока.

Джордан откинулась на спинку стула, недоверчиво уставившись в книгу. Хотелось бы знать, считают ли себя итальянские потенциальные вампиры невосприимчивыми к чесноку. Джордан поймала себя на том, что думает о Рагноре. Она никогда не встречала его утром или в первой половине дня. Он имел странную привычку появляться там, где она меньше всего ожидала его встретить, и исчезать тогда, когда ей казалось, что он должен находиться где-то поблизости. И он так и не сказал ей ничего о своем прошлом.

Джордан резко встала и, поблагодарив официанта, который покорял неизменной внимательностью и любезностью с ней, поспешила к себе в номер.

В номере она включила все освещение и встала перед зеркалом. Внимательно изучила шею. Никаких следов. Она чувствовала себя довольно глупо.