Глава 2

В горле сильно першило, в висках дробными молоточками стучала кровь. Все это леди Кристина чувствовала еще до того, как открыла глаза.

Яркий солнечный свет больно резанул по глазам, и леди Кристина поспешила закрыть их снова. Уже день. Она жива. И лежит… где-то.

Снова приоткрыв глаза и увидев потертые гобелены на стенах, она тут же поняла, что лежит в собственной постели. Напрягая память, она вспомнила, что ее затея не удалась, а потом…

Потом она потеряла сознание. Как и все остальные обитатели Хэмстед-Хита, которые сидели за столом вместе с ней.

И теперь…

Она по крайней мере жива. Это, должно быть, хороший признак. Или нет? Может, им уготована гораздо худшая участь?

Она лежит поверх покрывала, одетая в позаимствованный праздничный наряд, в котором была вчера вечером.

Вчера вечером…

Леди Кристина рывком поднялась с постели и села. Она жива – это так, но что дальше? Их план провалился. Полностью. Шотландцы, ничем не выдав себя, разгадали их замысел и поменяли местами кубки с вином.

Какое-то едва заметное движение в комнате привлекло внимание леди Кристины.

У камина, опираясь на каминную полку, стоял он и грел руки над огнем.

Шотландец, который приехал вчера вечером. Сэр Джеймс Грэм. Судя по его виду, он чувствовал себя в Хэмстед-Хите как дома и, похоже, никуда не торопился. Высокий ростом, он казался еще выше благодаря широким плечам. Как и все шотландцы, он научился обращаться с мечом с тех пор, как начал ходить. Мощная мускулатура выдавала в нем бывалого и умелого воина. Глаза у него были удивительного серо-синего цвета, а взгляд цепким и проницательным. По его взгляду ничего нельзя было прочесть, – казалось, он пронизывал все насквозь, проникал в самую суть вещей и людей.

– Доброе утро, миледи, – проговорил Джейми, заметив, что женщина пришла в себя. – Я все еще полагаю, что вы и есть миледи, хозяйка этого дома и сестра графа Стивена Кристина, хотя здесь, видимо, можно ожидать любого обмана. А что касается титула, то его, насколько мне известно, получил ваш батюшка от покойного короля Эдуарда – ведь простого рыцарского звания было бы недостаточно для человека, одержавшего множество побед над врагами короля шотландцев. Ваш батюшка умер, уже имея титул и, насколько я догадываюсь, немалое состояние.

Доспехов на Джейми не было, но даже без них он имел весьма внушительный вид.

И нельзя было сомневаться в том, что это враг. Даже его слова были острыми, как лезвие кинжала. Однако Кристина находилась в таком удрученном состоянии, что это уже не имело значения. Даже ужас перед последствиями ее провала – не для нее самой, а для других – отступал на второй план перед тупой, пульсирующей болью в голове. Кристина хотела было что-то сказать, но лишь застонала и, снова упав на постель, отвернулась от окна. Яркий солнечный свет больно резал глаза.

– Миледи, неприлично поворачиваться спиной к человеку, который к вам обращается, – заметил Джейми.

Его надменный тон вызвал в Кристине негодование, которое оказалось сильнее боли. Не в силах промолчать, она сказала:

– Я считаю неприличным, сэр, то, что вы явились сюда без приглашения.

– Едва ли было бы лучше, если бы я оставил вас лежать, уткнувшись лицом в тарелку.

– Какое это имеет значение, если вы все равно намерены сжечь усадьбу дотла?

– Конечно, мне следовало бы это сделать, учитывая подвиги вашего отца.

– Мой отец сражался за короля и поступал так, как ему приказывали. Если не ошибаюсь, то было время, когда ваш король тоже сражался за Эдуарда I. Если подумать, сэр, то немало ваших прославленных рыцарей за последние годы не раз меняли своего сюзерена.

Кристина слегка поморщилась и скрипнула зубами. Голова болела так сильно, что если бы сейчас ее стукнули и она потеряла сознание, то это можно было бы считать актом милосердия. Хотя Кристина и боялась последствий провала своего плана и не была уверена в том, что ей сохранят жизнь, однако больше всего ее удручала мысль о том, что под угрозой оказались также жизни тех, кто населял усадьбу и деревню: фермеров, ремесленников, слуг.

Джейми неспешно обошел кровать и присел на ее край.

– Вы, леди, либо очень храбрая, – тихо проговорил он, пожав плечами, – либо заслуживаете жалости.

– Ни то, ни другое, – резко произнесла Кристина, отодвигаясь подальше. – Просто я мучительно страдаю.

Джейми выгнул дугой четко очерченную бровь и язвительно спросил:

– А мне следует проявить сочувствие к вашей судьбе?

– По крайней мере вы знаете теперь, что мы не собирались убивать вас, – пробормотала Кристина, стараясь сдержать дрожь.

Ей казалось, что взгляд угрюмого шотландца проникает прямо в душу. И это пугало.

– Гм-м. Мы действительно убедились в этом, потому что вы не погибли. Так что приходите скорее в себя, миледи, и радуйтесь жизни. Смотрите, какой великолепный день. И вы еще поживете на этом свете, поскольку наш король – человек милосердный и добрый. Мы не станем лишать вас крыши над головой, хотя если бы король лично присутствовал здесь и убедился в вашем предательстве, то едва ли пожелал бы проявлять к вам особую жалость.

Кристина старалась не смотреть на сидевшего перед ней шотландца. Его слова напомнили ей не о доброте или милосердии, а о том ужасе, который их ожидает, если Эдуард II поверит, будто они какими-то своими действиями способствовали проявлению снисходительности со стороны шотландцев.

– Вы проявили бы милосердие, сэр, если бы раз и навсегда оставили нас в покое.

– О! Это речи настоящей леди, – проговорил шотландец. – Очень жаль, что много лет назад папаша вашего нынешнего короля не счел нужным оставить раз и навсегда в покое шотландцев. Но что поделаешь, никто не может изменить историю – и вот мы здесь.

Кристина промолчала. Боль в голове усиливалась с каждым его словом, и она попыталась облегчить ее, стиснув ладонями виски.

Не дождавшись ответа, шотландец продолжил:

– Ну что ж, теперь, когда я убедился, что вы живы и здоровы, мы, пожалуй, отправимся в путь. Боюсь, что вы недосчитаетесь очень многих коней. Коров мы тоже заберем. Должен сказать, что мои люди проделали отличную работу и отыскали тайники, в которых вы спрятали украшения из золота и серебра. Осмелюсь предположить, что кто-то из членов вашей респектабельной семейки мародерствовал в свое удовольствие во время крестового похода в Святую землю, судя по тому, какие великолепные, украшенные драгоценными камнями кубки были вывезены отсюда. Брюсу они наверняка очень понравятся.

Кристина удивленно расширила глаза. Драгоценные кубки ее ничуть не волновали, зато очень беспокоило другое: шотландцы решили уйти, видимо, не намереваясь мстить им за коварство. Она понимала, что должна быть безмерно благодарна им за то, что они решили не вырезать всю деревню. После многих лет кровопролития и войн это воспринималось как акт истинного великодушия.

Однако она не может позволить себе принять милосердие от врага. У нее была единственная возможность сохранить в целости деревню и позволить людям выжить, а также доказать преданность семейства человеку, которого она не могла бы назвать благородным королем.

Джейми поднялся и сказал:

– Доброго вам дня, миледи. И счастливой жизни.

Он пересек комнату и подошел к двери. Кристина вдруг вскочила с кровати, бросилась за ним следом и схватила за руку. Почувствовав сквозь ткань жар его тела, она отдернула руку и смущенно покраснела. Джейми вопросительно взглянул на нее.

– Вы… вы не можете уйти, – запинаясь, произнесла она.

Джейми удивленно приподнял брови:

– Неужели английские войска приближаются к Хэмстед-Хиту? Или это очередная ваша затея? Если вы надеетесь, что сюда прибудут английские рыцари, чтобы спасти ваших лошадей, ваши сокровища и скот, то боюсь, что ваши надежды напрасны. Мои разведчики – опытные, закаленные парни, – заверяют, что никакой такой помощи сюда не направляется.

– Я отлично знаю, что ни на какую помощь рассчитывать не приходится, – с презрением в голосе парировала Кристина.

– В таком случае, миледи, зачем вы хотите задержать нас здесь?

Джейми повернулся к двери, намереваясь уйти, но Кристина снова схватила его за руку:

– Вы не можете уйти просто так.

– Вы что же, хотите, чтобы я дотла сжег усадьбу?

– Нет… то есть да… нет, – растерянно пробормотала Кристина.

Конечно, если бы усадьбу сожгли дотла, это означало бы, что они сопротивлялись изо всех сил и шотландцы совершили акт возмездия. Но это лишило бы средств к существованию несколько сотен людей и обрекло бы их на голод и холод зимой.

– Вы должны взять меня с собой. В качестве заложницы, – торопливо проговорила Кристина.

Джейми медленно расплылся в улыбке:

– Вас, миледи? Чтобы получить во сне нож в спину?

– Неужели я нагоняю такой страх на великолепных воинов великого шотландского короля? – с издевкой в голосе спросила Кристина.

Джейми приблизил к ней свое лицо и произнес со зловещей улыбкой:

– По правде говоря, так оно и есть, миледи. Я очень много лет был на войне и понял, что решающую роль играет совсем не физическая сила воина, а его сообразительность. А вы, дорогая моя, в этом отношении любого за пояс заткнете.

– Это неправда, я вовсе не собиралась отравить вас, а просто…

– Одурманить вином, обобрать, оскорбить, изувечить и захватить в плен несколько десятков человек.

– Могло быть хуже.

– Гм-м. Что может быть хуже для шотландца, чем тюремное заключение у англичан? Пародия на судебный процесс, смертный приговор, избиение, пытки, расчленение тел, сожжение, развеяние пепла по ветру…

Кристина почувствовала, как кровь отливает от лица.

– Вы должны взять заложника, – упрямо повторила она.

– Мне не нужен заложник.

– Но вы должны!

Джейми явно утомила их словесная борьба. Он с досадой покачал головой и шагнул к двери. Кристина бросилась к нему, желая остановить.

– Ладно! Я возьму заложника, – сдался наконец Джейми.

– Я соберу вещи, – поспешно добавила Кристина.

– Миледи, я сказал, что возьму заложника, но я не сказал, что возьму вас.

– Что?! – удивленно воскликнула леди Кристина и отступила на шаг.

– Вчера за столом вино разливала миловидная скромная девушка. У нее мягкая как шелк кожа на руках. Судя по всему, эти руки не знали тяжелого труда. Поэтому я предположил, что она благородного происхождения… подруга, кузина, какая-нибудь бедная родственница или просто гостья, оказавшаяся в неподходящем месте в неподходящее время. Я слышал, как ее называли Лорен. Может оказаться, что она дочь еще более безжалостного убийцы – извините, рыцаря, – чем ваш батюшка.

– Нет! – выпалила Кристина.

Она побелела, как только что выпавший снег зимой.

– Уж не герцогиня ли попалась мне в руки? – обрадовано спросил Джейми.

– Нет! – отчаянно замотала головой Кристина. – Клянусь, Лорен не принадлежит к английской знати.

– И все же она очень милая девушка с хорошими манерами. Пожалуй, мы возьмем ее.

Джейми двинулся вперед по коридору. Кристина бросилась за ним.

– Послушайте, вы не должны этого делать! – в отчаянии прокричала она, с разбегу уткнувшись ему в спину.

– Но я так решил.

– Прошу вас, не берите Лорен!

– Почему? Она чрезвычайно красивая девушка. А какие у нее манеры! И она такая нежная, с таким голоском. Из нее получится превосходная заложница.

– Клянусь, из меня получится заложница еще лучше.

– Вот как? Почему это? – спросил Джейми, поворачиваясь к Кристине лицом.

Она в полной растерянности уставилась на него. Даже когда она проснулась и поняла, что план ее рухнул, когда ее дом наполнили мародерствующие пришельцы, она не чувствовала себя такой униженной. За бесконечные годы конфликта и Шотландская низменность, и северные земли Англии заплатили дорогой ценой, однако гордость удалось сохранить. Большинство женщин боялись вражеского нашествия, боялись кровавой резни, насилия и плена.

Она, конечно, понимала, что Стивен пришел бы в ярость. Он не посчитался бы ни со своей честью, ни даже со своей жизнью, лишь бы не позволить ей погубить себя. Но Стивен далеко. А она здесь.

И она считала, что ее унижение – ничтожная плата за его жизнь.

И за жизнь, которая могла бы быть у него с Лорен.

Однако…

Кристине никак не удается заставить этого человека взять ее в заложницы!

Джейми ждал ее объяснений. Сообразив, что времени на раздумье у нее не остается, Кристина выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Она дала обет стать монахиней. Вы будете прокляты Богом, если прикоснетесь к ней.

– В самом деле? – недоверчиво спросил Джейми.

– Она уже дала обет… в Вестминстерском аббатстве. Поклялась посвятить свою жизнь служению Богу. Я уверена, сэр, что вы добропорядочный христианин, а разорение Англии объясняется лишь вашим желанием служить своему доброму и благочестивому королю. Если вы возьмете Лорен, то будете вечно гореть в аду.

– Значит, вы полагаете, что пока я гореть в аду не буду?

– Если только вы оставите в покое Лорен. Более того, если вы ее оставите, я сама буду каждый день молиться за вашу душу. Клянусь!

– А что будет с вами, миледи?

– Простите, не поняла?

– Не боитесь, что вам тоже придется гореть в аду?

– Это еще почему? Не я разъезжаю по стране, убивая людей, сея ужас и оставляя после себя развалины!

– Но вы лжете с потрясающей убедительностью. Можно подумать, что вы лжете даже в своих беседах с Богом, миледи. Не уверен, что захотел бы иметь вас в качестве своего защитника перед Всевышним.

Издевательский тон шотландца так возмутил Кристину, что она едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину. Чтобы удержать себя, она почти до крови прикусила нижнюю губу.

– Прощайте, леди Кристина, – проговорил Джейми и, повернувшись, двинулся дальше по коридору.

Кристина вновь бросилась за ним и, развернув его лицом к себе, пала на колени.

Снизу шотландец показался ей невероятно высоким, но она не позволила себе испугаться.

– Умоляю вас, сэр, умоляю взять меня в заложницы и оставить в покое леди Лорен.

Кристина боялась, что шотландец потеряет терпение и просто отшвырнет ее с дороги. Но он, уперев в бока руки, тяжело вздохнул и произнес:

– Повторяю, леди, заложник мне не нужен. Но если бы я захотел взять заложника, то предпочел бы кого-нибудь послушного и милого. Поэтому…

– Она слишком милая, – поспешно перебила шотландца Кристина.

Тот нахмурил брови. Кристина нервно облизнула губы.

– Она слишком… нежная. Она… фригидна. Врач сказал, что у нее не будет детей. Она практически… бесполая.

Шотландец пристально посмотрел на женщину сверху вниз, затем выпалил ей в лицо:

– Бесполая, говорите? Ошибаетесь. Она невероятно красивая молодая женщина.

– Ее совсем не интересуют мужчины. Она бы… Вы бы… Сэр, вы не получили бы никакого удовольствия в ее компании.

– А в вашей получил бы?

Услышав вопрос, Кристина вдруг замерла, не зная, что ответить. Но ей по крайней, мере удалось отвлечь внимание шотландца. В голове снова усилилась пульсирующая боль.

Кристина на мгновение опустила глаза, потом вновь вскинула ресницы и проговорила волнующим голосом:

– Вы и представить себе не можете, сэр, каких высот наслаждения могли бы вы достичь в моей компании.

Джейми насмешливо посмотрел на нее. Кристине захотелось пнуть его как следует.

– Вы… обладаете такими талантами? – с издевкой спросил шотландец.

– Вы смогли бы убедиться в этом сами, – все тем же волнующим голосом ответила женщина.

– Джейми! – вдруг раздался чей-то голос.

Оба вздрогнули от неожиданности, и Джейми, распрямившись, помог подняться Кристине – по рассеянности, решила она. Как видно, некоторые правила поведения он все-таки усвоил, несмотря на тот факт, что всю жизнь только и занимался тем, что убивал англичан.

Кристина мысленно отметила про себя, какими сильными были руки шотландца и что он не отпустил ее, когда поднял на ноги.

К ним приближался человек, которого звали Лайам, высокий, широкоплечий блондин с голубыми глазами.

– Мы собрали почти весь скот. Не хочешь ли ты оставить немного лошадей? В полях я видел отличных тягловых лошадей, а метисы просто великолепны. Посмотрел бы, каких мы отобрали, – ведь ты сам сказал, что не следует оставлять здесь этих бедолаг умирать с голоду.

Лайам заметил Кристину, стоявшую рядом с Джейми, и кивнул ей – взгляд его голубых глаз был настороженным. Очевидно, эти люди считали хозяйку Хэмстед-Хита коварной паучихой, которой ни в коем случае нельзя доверять. У Кристины сжалось сердце. Лошади. Естественно, у них уведут всех лошадей. Самых лучших боевых коней выращивали здесь, в Хэмстед-Хите. Прадед Кристины, вернувшись из крестовых походов, привел с собой табун из двадцати голов знаменитых арабских скакунов. Вскоре кони с конюшен Хэмстед-Хита прославились на всю страну. Здесь выращивали быстроногих скакунов, боевых коней и рабочих лошадей. Если здесь, в Хэмстед-Хите, и можно было отыскать какие-то сокровища, то этими сокровищами были лошади. Правда, их осталось немного, потому что оба Эдуарда забирали коней для военных кампаний.

– Вы не можете забрать всех лошадей, – торопливо проговорила Кристина.

– Я могу забрать все, что пожелаю, – резко произнес Джейми.

От его тона у Кристины по спине побежали мурашки. Оказывается, он мог быть не только любезным, но и страшным. В этот момент Кристина поняла, что если будет перечить и злить его, то рискует поплатиться за это жизнью.

– Стадо приготовили к тому, чтобы отправиться в путь? – спросил Джейми.

Лайам кивнул, не сводя глаз с Кристины.

– Тогда я позабочусь о лошадях. А вы, леди Кристина, возвращайтесь в свою комнату, – добавил Джейми строгим голосом.

– Но…

– Сию минуту.

– По правде говоря, сэр, я не могу этого сделать. Совершенно необходимо, чтобы я точно видела все, что делаете вы и ваши люди.

– По правде говоря, миледи, совершенно необходимо, чтобы вы вернулись в свою комнату, – заключил Джейми, начиная злиться.

– Понятно, сэр, – сказала Кристина. – Я могла бы много рассказать вам о нашем крупном рогатом скоте, а поскольку вы рассказывали мне о большом человеколюбии короля Роберта Брюса, я уверена, вы не пожелаете, чтобы люди здесь голодали зимой. Но даже если оставить в стороне великодушие короля, было бы значительно умнее дать людям возможность жить и работать; тогда вы могли бы потом вернуться и снова обобрать их до нитки.

Последние слова не было никакой необходимости добавлять, но она это сделала: в этом шотландце было что-то такое, что заставляло ее терять самообладание, дерзить и говорить колкости. Слегка наклонившись к ней, он сказал:

– Лайам, проводи, пожалуйста, леди Кристину в ее комнату. Боюсь, что сам я не удержусь и задушу ее по дороге.

– Постойте! – крикнула Кристина, не желая отпускать его.

Что происходит? Она предложила ему чуть ли не станцевать голой на столе, а он не проявил ни малейшего интереса! Кристина почувствовала себя оскорбленной и униженной. Она была готова сделать все, что угодно, лишь бы не создалось впечатления, что она и ее люди не предприняли никаких действий против шотландцев, а стояли в стороне, наблюдая, как их обирают до нитки.

Тяжелая рука опустилась на ее плечо. Кристина взглянула на Лайама. Он казался рядом с ней гигантом. Безобразный шрам, полученный, очевидно, от удара мечом, пересекал его щеку.

– Он не понимает. Мне нужно… – попыталась было что-то объяснить Кристина.

– Это вы не понимаете, – решительно оборвал ее Лайам. – Вы возвращаетесь в свою комнату, миледи.

Кристина попробовала вырваться из его рук, но, осознав бесполезность своих попыток, расправила плечи и с высоко поднятой головой направилась в комнату. Войдя, она с силой хлопнула тяжелой деревянной дверью.

Кристина подошла к узкому окну. Глазам стало больно от яркого света, и она поморщилась. Мысли одна за другой пронеслись в голове. Нельзя сидеть сложа руки, надо действовать. Под окном находился выложенный кирпичом желоб, нависавший над первым этажом здания. Кристина вдруг вспомнила, когда последний раз вылезала из окна. Они тогда были детьми, и Стивен сказал, что мужчины должны быть ловкими и отважными, а женщинам позволительно быть трусихами.

Естественно, что после этих слов она полезла из окна вслед за братом.

Как давно это было. Тогда обоих поймали. Стивен признался, что это он подначил сестру. Она помнит, как брат стоял, вытянувшись в струну, и говорил, что виноват не меньше ее. Честность была главным достоинством Стивена, хотя именно она и привела к несчастью, которое с ними произошло. А еще ее брат бесстрашный и прямолинейный человек.

У Кристины было мало времени на раздумья.

Выскользнув из окна, она прыгнула и, пролетев несколько футов, ухватилась за желоб. Уцепившись обеими руками за выступ, она подождала несколько секунд и, собравшись с духом, прыгнула вниз на крышу. Оттуда скатилась, как учил ее Стивен, и оказалась на земле. Она приземлилась на полусогнутые ноги, а затем упала навзничь. Куры, бродившие с этой стороны дома, разлетелись в разные стороны с громким кудахтаньем, хлопая крыльями и поднимая тучи пыли.

Пыль осела Кристине на лицо, попала в глаза.

Тихо выругавшись, она поднялась на ноги, с грустью вспомнив о Лорен в свадебном платье. Если казнят Стивена, никакой свадьбы не будет, мелькнуло у нее в голове.

Обогнув дом, Кристина прижалась к стене и стала наблюдать за тем, что происходило возле конюшен. Ее охватил гнев, а руки невольно сжались в кулаки. По правде говоря, их было не так уж много, однако казалось, что ее дом неожиданно расцветился знаменами Брюса, короля шотландцев, и тартанами[1] клана, к которому принадлежал предводитель, притащивший сюда эту орду на горе ее людям. Стадо было собрано, и собаки, которые, казалось, работали на захватчиков, не позволяли скоту разбредаться, потому что с минуты на минуту стадо должно было тронуться в путь.

Некоторые уже были верхом, другие, видимо, умевшие считать, пересчитывали животных и что-то записывали. Из конюшен и с полей привели самых лучших лошадей, и Джейми Грэм, стоя в окружении своих людей, высказывал свои замечания относительно великолепной арабской кобылы.

Кристина хорошо знала о бешеном праве этого животного. Сейчас же казалось, что лошадь совсем обезумела.