Клан Грэхемов (№5) - Шотландский лев

Хозяйка Лэнгли ушла, а Кристина упала на постель, радуясь тому, что может заснуть.

Спать… спать, чтобы забыть обо всем.

Кристина, должно быть, заснула очень крепко, потому что, проснувшись, обнаружила, что за окном ночь, а в комнате темно и тихо.

Пошевелившись, она обнаружила, что кто-то во сне снял с нее одежду и обувь и переодел в ночную сорочку из небеленого полотна, которую она видела впервые.

Приподнявшись, она увидела, что находится в комнате не одна. В кресле у камина кто-то сидит. Присмотревшись, она узнала Джейми. Он был без доспехов, в сорочке, бриджах, тунике и плаще. Опустив голову, он смотрел на огонь и не замечал, что Кристина проснулась.

Однако вскоре он подошел к ней, присел на корточки и, приложив ладонь к ее лбу, сказал:

– Жар проходит. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Наверное, я устала больше, чем предполагала.

– У тебя началась лихорадка, вызванная вспыльчивостью характера, как говорит наш лучший врач.

– Но… со мной все в порядке, – ответила Кристина и сама удивилась тому, что ее слова звучали скорее как вопрос, чем как утверждение.

Ей почему-то сделалось страшно. Да, ведь у нее ребенок, и ей вдруг стало очень страшно потерять его. Судьба могла наказать ее за то, что она так упорно отрицала его существование.

– Похоже, с тобой действительно все в порядке, – сказал Джейми. – Хотя ты представляешь собой постоянную угрозу для себя самой. Почему тебе так хотелось сегодня уехать?

– Мне показалось, что это тебе хотелось, чтобы я уехала.

– Почему бы мне вдруг захотелось этого, если я сам рассказал тебе о том, как идут переговоры?

– Я просто подумала, что ты мог передумать.

– Что заставило тебя так подумать?

– То, как ты пришел… и то, что ты сказал.

– Странно. Кристина. Конечно, мы принадлежим к двум странам, находящимся в состоянии войны, и этим многое объясняется. Но неужели вы забыли, миледи, что я меньше всего хотел брать заложников, а тем более влюбляться в одну из них? Поверь, я не хотел ничем обидеть тебя, да и ты, кажется, разглядела во мне человека, которого можно уважать, которому хоть в какой-то степени присуще благородство. И как ты могла при этом усомниться в том, что я сдержу свое слово?

Кристину вдруг охватила дрожь, и она боялась, что Джейми это заметит.

– Мне просто показалось, что ты передумал. Что ты решил, будто от меня слишком много неприятностей. Что я тебе мешаю…

Джейми выслушал ее, глядя на огонь, потом отошел от камина и остановился в изножье кровати.

– Ну, откровенно говоря, неприятностей от тебя – хоть отбавляй: когда не с кем сражаться, ты принимаешься бороться сама с собой. А что касается бремени, то я намерен его выдержать. Год и один день. А это немалый срок, Кристина. В течение этого срока ни о каких обменах и выкупах и речи быть не может. Возможно, за это время ты поймешь, что сама по себе представляешь ценность.

– Я знаю себе цену, – ответила Кристина.

– Стивен на свободе, хотя и неизвестно, где он, – напомнил Джейми. – Но если бы даже он не был на свободе… есть другие средства борьбы.

– Все может измениться. Но жизнь человеку дается один раз. Ее не вернешь.

Джейми молчал. В камине треснуло и рассыпалось снопом искр полено.

– Отдохни, Кристина, – сказал он и повернулся, чтобы уйти.

Она села в постели и замотала головой, твердо решившись убедить его в чем-то, хотя сама еще толком не знала, в чем именно.

– Я отдохнула. Я не слабенькая и не хрупкая.

– Слава Богу, потому что в противном случае ты давно довела бы себя до могилы.

– Ты уезжаешь завтра? – спросила Кристина.

– Нет. Мы задержимся и уедем послезавтра.

– Ты задержишься на день… из-за меня?

– И из-за некоторых других обстоятельств.

Джейми снова повернулся, чтобы уйти. Кристина хотела промолчать и даже закусила губу, но все-таки не выдержала и окликнула его:

– Джейми? – Он оглянулся. – Пожалуйста… не уходи сейчас.

– У тебя был жар. И тебе надо отдохнуть.

– Да… но прошу тебя, побудь со мной.

– Зачем?

– Потому что… в тебе так много восхитительных качеств. Ты не сжег до основания Хэмстед-Хит, ты оставил людям достаточно продовольствия и скота, чтобы они смогли пережить зиму, а весной построиться заново. Потому что… хотя ты любишь насмехаться и поддразнивать, ты никогда не причинишь вреда умышленно тем, кто слаб и беззащитен. Ты мог бы не оставить камня на камне от моего дома и перебить всех нас за то, что мы попытались с вами сделать. – Кристина вдруг испугалась собственных слов. – Конечно, ты дерзкий, ты уверен в собственном могуществе и любишь дразнить других, но… пожалуйста, побудь здесь еще немного, потому что, если ты уйдешь, мне кажется, что я никогда уже не согреюсь. – Она опустила ресницы, чувствуя себя глупой. Она сказала гораздо больше, чем собиралась! И если Джейми сейчас повернется и уйдет, ее переживаниям не будет конца.

Даже если он, верный своему слову, продержит ее здесь в течение года и одного дня, а сам тем временем будет жить своей жизнью.

У нее были к нему вопросы, задать которые не хватало сил.

Джейми снова подошел к кровати и, осторожно взяв Кристину на руки, передвинул ее, чтобы освободить для себя место рядом.

Он прижал ее к себе, и она услышала ровное биение его сердца. Ей стало тепло и уютно, а на душе спокойно.

Глава 17

– Хэмстед-Хит! – воскликнул Стивен, остановившись на небольшом холме.

– Дом стоит, – заметил его спутник.

– Стоит, – тихо повторил Стивен. – И все же… Мы должны быть очень осторожны, – предостерег он своего товарища.

Кто бы мог подумать, что немощный старый Ламберт станет его поборником и другом? Но когда этот старикан обнаружил Стивена, пытающегося спуститься по отвесной стене крепости Тизл-он-Даунз, он не разозлился, а лишь расстроился.

Стивен пустил на изготовление веревки все простыни, другие постельные принадлежности и всю имеющуюся в наличии одежду, но она все равно оказалась слишком короткой.

В отчаянии он решился прыгнуть в воду крепостного рва, лишь бы не возвращаться в свою комнату. Видит Бог, он умел плавать. Их отец, человек суровый, настоял на том, чтобы сын обучился всему, что могло пригодиться будущему воину. Но Стивен упал с огромной высоты и, сильно ударившись о поверхность воды, вдобавок запутался в водорослях, которыми зарос крепостной ров.

Если бы не Ламберт, он бы погиб.

Он мог бы погибнуть и потом – от переохлаждения, но старик решил бежать из замка, прихватив одну старую клячу и собственный плащ, которым и укрыл Стивена, прежде чем усесться с ним верхом и той же ночью уехать как можно дальше от Тизл-он-Даунза. Когда двое суток спустя Стивен наконец пришел в себя после трепавшей его жестокой лихорадки, он понял, что жизнь ему спас вечно брюзжащий ходячий скелет, каким он считал Ламберта.

Сначала старый Ламберт все так же ворчал, сожалея, что не может водворить Стивена на место, потому что опасается за собственную шкуру. Если узнают, что оставленный под его присмотром узник нашел возможность сбежать, то ему самому не сносить головы. Но по мере продвижения на север Ламберт признался, что считал несправедливостью, если Стивена казнят, потому что этот негодяй, его бывший хозяин Деклабер, нашептывает королю всякие небылицы, вместе со своими дружками сеет вражду и толкает Англию на путь гражданской войны.

Поэтому теперь, как ни парадоксально, Стивен оказался нищим в компании такого же нищего. Они с Ламбертом были одеты в сутаны и изображали священников, совершающих паломничество. Сутаны были краденые. Беглецы раздобыли их, хорошенько подпоив двух служителей церкви на постоялом дворе. В ту ночь Стивен поклялся сделать, как только будет в состоянии, хорошее пожертвование на церковные нужды.

Путники направились прямиком в Хэмстед-Хит. Приближались они к дому с опаской. По дороге, однако, им многое удалось узнать. Шотландцы приходили сюда, требуя выкупа; были взяты заложники, разграблено хозяйство, уведен скот.

Прежде чем приблизиться к дому, Стивен довольно долго и внимательно наблюдал за ним. Когда он думал о судьбе сестры и своей любимой женщины, у него было тяжело на сердце, однако он не мог допустить, чтобы гнев и чувство горечи помешали ему правильно оценить ситуацию. И предпринять кое-какие действия.

Стивен осмотрел местность: обгоревших развалин вместо деревенских домиков он не обнаружил. Слава Богу, хоть их пощадили.

Благополучие семьи всегда зависело от сельского хозяйства. Отец был всего лишь простым рыцарем, пока Эдуард I, восхищенный умением Адама Стила действовать на поле боя упорно и беспощадно, не пожаловал ему титул.

Они никогда не имели возможности выставлять большой отряд хорошо обученных воинов, зато всегда могли внести свой вклад, обеспечивая армию продовольствием, а это было, пожалуй, еще более ценно.

По пастбищу бродили немногочисленные стада овец и коров. Сама усадьба была расположена в живописной горной долине.

– Ладно, Ламберт, – сказал Стивен, – придется рискнуть. Там мы сможем по крайней мере раздобыть пару хороших коней, если, конечно, шотландцы не угнали всех и если там не засели англичане, желающие схватить меня немедленно.

Ламберт взглянул на Стивена голубыми глазами, которые казались пронзительно-яркими на иссохшем лице.

– Граф Стивен, – мрачно произнес он, – а что мы будем делать дальше, после того как получим этих хороших коней?

– Разумеется, мы отправимся за моими сестрой и невестой.

Ламберт испуганно округлил глаза:

– Их забрали шотландские рыцари, милорд. Членов вашей семьи взяли в заложники могущественные люди, и наверняка их хорошо охраняют. Чтобы вызволить их, потребуются немалые силы, а у вас их нет.

– Не знаю, Ламберт. Не могу тебе ответить, пока не подъедем поближе.

Ламберт сокрушенно покачал головой:

– Некому вам помочь, милорд.

– Полно тебе, Ламберт! Я чуть не утонул, а Господь позаботился обо мне.

Ламберт снова покачал головой:

– Не вижу, в чем выразилась эта забота.

Стивен рассмеялся:

– В тебе, Ламберт! Он послал мне тебя, и ты вырвал меня из когтей смерти! Так что не теряй надежды, старина. Мы найдем выход. Мужайся. А теперь мы наберемся храбрости и проведем ночь в усадьбе. Уверяю тебя, что после хорошего обеда ты посмотришь на ситуацию с большим оптимизмом. К тому же, поскольку дом не сожгли, мы отыщем тайничок с монетами, а с деньгами путешествовать будет значительно проще. – На сердце у Стивена было очень тяжело, но он не хотел, чтобы это заметил Ламберт. Как видно, для англичанина, презираемого собственным королем, спасение сестры и невесты будет и впрямь невыполнимым заданием.

Но с другой стороны, ему все равно нечего было терять.

Какая разница, как он умрет: совершая доблестный, хотя и безрассудный поступок или на плахе?

На данный момент ему было бы вполне достаточно всего лишь переступить порог родного дома, где он мог набраться сил и составить разумный план дальнейших действий.

Днем Кристина почувствовала себя хорошо, но была немного смущена тем, что поддалась слабости и болезни. Проснувшись в одиночестве, она поняла, что воины готовятся идти на войну. Сквозь узкую бойницу в башенной комнате было видно, что все эти люди времени зря не теряли. В одном углу шла тренировка с пиками, выстраивался так называемый шилтрон – когда вооруженные люди сбиваются в плотную кучку, которая, ощетинившись оружием, становится такой неуязвимой, что ей не страшна даже английская кавалерия. Чуть дальше молодые воины отрабатывали удары мечом на соломенных чучелах. Изготовленные из тыкв головы так и летели с плеч под ударами их мечей.

Кроме того, были там и другие виды смертельного оружия, например огромные булавы, убойная сила которых в руках таких гигантов, как Ангус или Магнус, была такова, что кровь стыла в жилах.

А некоторые предпочитали алебарды, или боевые топорики.

Из уроков истории Кристина знала, что были времена, когда шотландцы шли на вооруженных врагов, защищенных доспехами, вооруженные только косами и вилами. Они привыкли пользоваться тем оружием, что оказывалось под рукой.

И все же Кристина сомневалась, что армия, пусть даже состоящая из бесстрашных и решительных людей, сможет выстоять под напором значительно превосходящих сил противника.

В зале Кристина увидела Лорен, в одиночестве сидевшую у огня. Она читала письмо и, когда Кристина подошла к ней, радостно воскликнула:

– Это от моего отца!

– Как он умудрился передать тебе письмо? – удивилась Кристина.

– Он находится в Карлайле и хочет приехать за мной, но ждет, чтобы переговорить об этом с самим Брюсом. Король Франции теряет терпение, и мой отец возмущен Эдуардом, обрушившим гнев на Стивена. Если кому-нибудь придет в голову казнить твоего брата, он дорого заплатит за это, Кристина, пусть даже это будет сам король Англии. Ну, ты ведь понимаешь, что под таким давлением Эдуард сразу же пойдет на попятный, потому что на самом деле у него нет ненависти к Стивену, а просто он все еще глубоко переживает смерть Гавестона. Это Деклабер поддерживает уверенность Эдуарда в том, что Стивен настроен против него. – Радостное выражение на мгновение исчезло с лица Лорен. – Проблема в том, что никто, в том числе и мой отец, не знает, где сейчас находится Стивен. Как ты думаешь, Кристина, не мог ли Стивен объединиться с шотландцами? Он часто встречался с Брюсом при дворе, когда тот бывал там.

– Не знаю, – ответила Кристина. Она понимала, что Лорен боится, как бы Стивен не сделал этого. – Надеюсь, что пока все идет хорошо.

К Лорен снова вернулось радостное настроение, она протянула Кристине письмо отца. Та быстро прочитала его. Граф был глубоко возмущен набегом шотландцев на Хэмстед-Хит, но получил заверение самого шотландского короля в том, что Лорен жива и здорова и находится в хороших руках. Он писал, что должен встретиться с Робертом Брюсом и обсудить условия ее возвращения, что выкуп за сэра Альфреда он заплатит и благодарен этому человеку за его заботу о дочери. «Что касается леди Кристины, – писал граф дальше, – то боюсь, что на исход переговоров влияет горечь, которую Роберт Брюс испытывает в связи с продолжающимся содержанием в плену членов своей семьи. За нее предложен большой выкуп, Брюс готов пожертвовать самым лучшим своим рыцарем. Однако о ее немедленном возвращении, как того требует Деклабер, не может быть и речи. Сестре Стивена – мое глубокое почтение, передай ей мои заверения в том, что я воспользуюсь своим влиянием и, будучи иностранцем для обоих королей, сделаю все от меня зависящее, чтобы ускорить переговоры о ее освобождении».

Кристина бросила на Лорен встревоженный взгляд, но та поспешила ее успокоить:

– Я уже отправила ответ отцу, где просила использовать все свое влияние, чтобы получить помилование для Стивена, и заверила его, что ты жива и здорова, что к тебе здесь хорошо относятся и что живется тебе хорошо.

– Интересно, какой своей силой он может воспользоваться, если даже король Франции, судя по всему, не имеет большого влияния на Эдуарда?

Лорен пожала плечами:

– Боюсь, что Эдуард доиграется до низвержения.

– Остается лишь надеяться, что он не расправится со Стивеном до того, как это случится, – добавила Кристина.

– У меня появилась надежда, а у тебя?

Кристина медленно покачала головой:

– Нет. Но я чувствую, что Деклабер где-то поблизости, может быть, даже совсем близко. Ведь английская крепость в Карлайле находится совсем недалеко отсюда.

– Они сейчас не имеют права укреплять свои крепости. А к такому владению, как Лэнгли, они не могут предъявить никаких претензий.

– Похоже, что ты права.

– Я знаю, что права, – сказала Лорен и вдруг встревожилась: – Ты, надеюсь, не чувствуешь ничего плохого… относительно Стивена, а?

– Нет, – ответила Кристина.

Но она лгала, потому что сама не понимала, откуда у нее это беспокойство. При сложившихся обстоятельствах то, что она узнала, относилось к разряду хороших новостей. Письмо от отца Лорен почему-то не давало ей уверенности в том, что все будет хорошо.

– Мне кажется, что он где-то близко… я имею в виду Стивена, что он найдет нас, – шепотом произнесла Лорен, взяв Кристину за руку.

Кристина утвердительно кивнула. Она всем сердцем хотела верить Лорен. Если же брат бежал из Тизл-он-Дауиза, то он и впрямь сумеет их разыскать, хотя дорога до них очень опасна.

Кристина находилась в своей комнате, как вдруг раздался осторожный стук в дверь. «Кто бы это мог быть? – подумала она. – Сэр Альфред уже уехал, а Джейми никогда не стал бы стучать так робко».

Отворив дверь, Кристина увидела на пороге Элизабет Дуглас.

– Удивительная тюремная камера! – задумчиво произнесла она, окинув взглядом комнату. – И камин хороший – намного лучше, чем был у меня в Дамфризе… настоящее фортификационное сооружение, но со всеми удобствами господского дома.

– Насколько мне известно, здесь имеются также подземные темницы.

– Сама я их не видела, – сказала Элизабет, – но слышала об их существовании. Где-то возле склепов. Кстати, и Игрению, и Эрика содержали в таких темницах, так что они оба противники заточения. Поэтому считай, что тебе повезло. Твои условия содержания не назовешь жестокими.

– Я понимаю, что могло быть значительно хуже.

– Еще бы… Представь себе, что король Англии содержал сестру Роберта Брюса в специально изготовленной клетке! Это ли не жестокость? Но я пришла поблагодарить тебя.

– За что?

– За знамя, которое я вышивала, чтобы послать своему родственнику. Вчера я бросила его, не закончив работу, а ты вернулась и все доделала.

– Просто у меня было свободное время, – слегка смутившись, ответила Кристина.

Элизабет провела рукой по каменной каминной полке, потом взглянула Кристине прямо в глаза:

– Однако в комнате пустовато. А где же вещи Джейми?

Кристина почувствовала, как кровь приливает к ее щекам.

– У Джейми есть своя комната на втором этаже.

Элизабет тихо рассмеялась:

– Ах да, конечно. Его личные апартаменты. До поры до времени. Ведь на самом деле эта крепость принадлежит Эрику. Когда кончится война и, если она вообще кончится, Джейми отправится домой. Его земли расположены возле Стерлинга, у подножия Шотландского нагорья. Горы, реки, долины… очень живописная местность. И конечно, это место самых кровопролитных битв. Земля там напоена кровью своих сынов. Признаться, я не вполне отчетливо помню время, предшествовавшее кровопролитным войнам. Но я хорошо помню, каким был Джейми до того, как погибла Фиона. Мне кажется, он не очень сильно изменился. Я помню, как он был добр к окружающим и как уже тогда играл на лютне. Джон Грэм был ярым сторонником сэра Уильяма Уоллеса и погиб, защищая его, при Фолкерке. С тех пор некоторые отбились от клана, однако большинство так и остались воинами. Сначала они, как и многие другие, относились к Брюсу с подозрением, но теперь стали ревностными поборниками его дела. Под конец карьеры они, конечно, получат вознаграждение, так что… – Элизабет лукаво улыбнулась: – Было время, когда я была так влюблена в Джейми, что все остальное для меня не существовало. Он и его клан были так преданы идеалу! Они были полны решимости и так великолепно выигрывали на своих боевых конях! Но, видишь ли, я знала его жену. Я была значительно моложе и к нему испытывала детскую влюбленность, а красавицей Фионой восхищалась. А потом она погибла. И я по-прежнему думала, что обожаю Джейми и что когда-нибудь… Но, видишь ли, дело в том, что я Дуглас. И гордости у меня хоть отбавляй. Мне кажется, что я во многом похожа на тебя – хотя рядом со мной не было никого, кто отличался бы таким же здравомыслием, как твой брат! Я способная, многое умею, получила кое-какое образование. Я говорю по-французски, знаю английский и гэльский языки, и, не сочти за хвастовство, я привлекательна. – Она усмехнулась. – Я эгоистична. Очень эгоистична. И, как ты, наверное, успела заметить, тщеславна. И если уж я когда-нибудь выйду замуж, то за человека, который полюбит меня. А Джейми меня не любит. Думаю, что мой кузен позволил мне приехать сюда в надежде, что у нас с Джейми дело кончится помолвкой. Я знаю, что могу всегда положиться на Джейми, искренне им восхищаюсь, мы с ним хорошие друзья, так что если тебе придет в голову причинить ему зло, то, клянусь, я вырву из груди твое сердце! Помни также, что я желаю тебе самого лучшего, что бы ни произошло в дальнейшем. – Элизабет подошла к Кристине, поцеловала ее в щеку, улыбнулась и направилась к двери. На пороге она остановилась и оглянулась: – Так поможешь мне научиться владеть мечом?

– Конечно. Я научу тебя всему, что умею.

Элизабет кивнула и вышла. Дверь тихо закрылась за ней.

В тот вечер зал был переполнен людьми, и на столы без конца подносили все новые блюда, вино и эль. Во время ужина играли и пели бродячие музыканты, а когда ужин закончился, мужчины взялись за волынки и лютни, и песни и танцы продолжались.

Кристина, сидевшая, как всегда, между Лайамом и Магнусом, старалась быть любезной и веселой. С Магнусом ей это удавалось, а вот Лайам по-прежнему поглядывал на нее с недоверием.

Когда пришло время, она с готовностью взялась за инструмент. Она видела, как Ангус танцует со своей женой Ровеной, и заметила, что Ровена что-то шепчет ему на ухо – очевидно, просит научить Кристину основным па танца. Несмотря на возражения, Кристину подняли с места, и все хором, включая Игрению и Ровену, принялись убеждать ее в том, что она быстро научится несложным танцевальным движениям.

Даже отец Маккинли предложил свою помощь, и Кристина сама не заметила, как уже кружилась и танце то с одним, то с другим. Рагнор, улыбаясь, сказал ей, что она делает успехи и двигается в танце как прирожденная горянка. Наверное, он просто хотел сказать ей что-нибудь приятное.

В какой-то момент Кристина остановилась, чтобы отдышаться, и увидела перед собой Джейми.

– Не хочешь ли станцевать с настоящим знатоком? – спросил он.

– От скромности ты не умрешь, – ответила с вызовом Кристина.

– Недооценка собственных возможностей мне никогда не была свойственна. Ты отдохнула и чувствуешь себя лучше?

– Значительно, ведь я говорила тебе, что я не слабенькая и не хрупкая.

– Уверен, что именно так думал о себе старый король Эдуард, когда сел верхом на коня и отправился воевать против шотландцев – и тем самым лишь ускорил собственную гибель.

– Я чувствую себя очень хорошо. Ты, возможно, не поверишь этому, но я никогда не болею.

– Понятно. Ты болеешь, только если выпьешь предназначенное для других вино с разведенным в нем снотворным или когда у тебя начинается лихорадка, вызванная необузданностью нрава.

– Я чувствую себя хорошо.

– Значит, танцевать тебе не тяжело? Ни одышки, ни учащенного сердцебиения?

– Шотландский танец никогда меня не утомит, сэр Джеймс, – съязвила Кристина.

Похоже, что Джейми ей поверил.

Волынка заиграла снова, и они присоединились к танцующим. Ей казалось, что она летает, не касаясь пола. Кружась в вихре танца, Кристина заметила, что Лорен тоже танцует, и вдруг с поразительной ясностью осознала, что надо дорожить всем, что предлагает жизнь, и ценить любое ее проявление.

Тут подошел Ангус и попросил Кристину сыграть мелодию, которую они уже когда-то исполняли вместе. Они заиграли, потом он вдруг отложил волынку и начал рассказывать о той ночи, когда Брюса чуть не убили. Но ему удалось освободиться с помощью двух братьев, которые с тех пор сражаются бок о бок с ним.

Не желая отставать от брата, поднялся Магнус и своим мощным голосом, эхом отражавшимся от стен зала, рассказал о ночи, когда шотландцы, взяв штурмом крепость, одержали победу.

Кристина, тихонько перебирая струны лютни, создавала органичный музыкальный фон этим повествованиям. Закончив рассказ, Магнус стал упрашивать ее спеть что-нибудь тихим, нежным голосом, боясь, что утомил слушателей своим басом.

Подумав, Кристина выбрала красивую балладу о разбойнике, которым стал молодой человек, несправедливо лишенный наследства. Он обрел свое счастье в объятиях леди, с которой случайно встретился на жизненном пути. Лорен, тоже хорошо знавшая эту балладу, подошла к Кристине, и ее нежное сопрано добавило щемящую нотку в незатейливую мелодию. Кристина, заглянув в глаза Лорен, поняла, что она думает о Стивене. Она и сама выбрала эту балладу в ее честь, а совсем не для того, чтобы позлить шотландцев одой англичанину.

Кристина и Лорен закончили петь, и следом раздался шквал аплодисментов. Потом снова заиграла волынка, и Кристина почувствовала, как кто-то взял лютню из ее рук. Перед ней стоял Эрик. Вежливо поклонившись, он пригласил ее танцевать. Они присоединились к танцующим. Игрения, смеясь, танцевала с Рагнором, Элизабет Дуглас – с Джейми.

– Красивая песня, – сказал Эрик. – Хорошо, что вы ее выбрали.

Кристина ответила ему печальной улыбкой.

– Мне совсем не хотелось, чтобы вы и ваши люди немедленно ополчились против меня.

– И только? А может быть, вы поняли, что и у врагов есть чувство чести?

– Я никогда не исключала такой возможности.

– Вам, наверное, известно, что многие считают, будто ваш брат на свободе и скрывается в лесах, пока с него не снимут подозрения.

– Пока не снимут подозрения? – удивленно переспросила Кристина.

Эрик снисходительно пожал плечами:

– Пока его не простят за здравомыслие.

– Я слышала, что он сбежал, – сказала Кристина. – И я верю, что это правда. Как вам, наверное, известно, Лорен получила письмо от своего отца. Он намерен воевать и за Стивена.

– О письме француза я знаю. И Лорен сама настояла на том, чтобы и я, и Джейми прочли ее ответ. Надеюсь, вы понимаете, что фактически оказались в самом безопасном из всех возможных месте. Вам разумнее всего пользоваться здешним гостеприимством. Если ваш обмен произвести сейчас, от этого не будет никакой пользы. На предложение Деклабера мы уже ответили.

– Поставили условием срок – год и один день, – добавила Кристина.

Эрик утвердительно кивнул.

– Многое может случиться за это время.

– Многое.

– Не покидайте Лэнгли, Кристина. Никогда, даже ненадолго.

– Ваша жена очень добра ко мне, сэр. Клянусь, я не сделаю ничего такого, что принесло бы ей хоть малейшую неприятность.

Эрик, явно довольный, кивнул. В этот момент волынка неожиданно взяла высокую ноту, и перед Кристиной появился следующий партнер. Им оказался Джейми.

Кристина сделала глубокий вдох и схватила его за руку, чтобы удержать равновесие.

– Может быть, достаточно? – тихо спросил он.

Она помедлила, не желая признаться, что устала, но потом все-таки кивнула и посмотрела ему прямо в глаза.

Взяв Кристину под локоть, Джейми вывел ее из круга танцующих и направился к лестнице, ведущей в башню замка.

Кристина вошла в свою комнату, остро ощущая его присутствие за спиной и слыша доносившиеся снизу звуки волынки. Подойдя к камину, она ровным голосом произнесла:

– Должна откровенно признаться, сэр Джеймс, что у вас в отряде прекрасные люди. Я буду молиться за них.

– Уверен, что все они будут тебе за это благодарны. Они тоже полюбили тебя, Кристина.

– И моих лошадей тоже?

– Что ж, это отличные лошади.

– А кроме того, вместе со мной они получили превосходную говядину.

– Великолепную. Настоящая роскошь для людей, которым за последние годы часто приходилось голодать.

Джейми подошел к камину и, встав рядом с Кристиной, стал смотреть на огонь.

– Лайама ты еще не берешь с собой на войну? Бедняга рвется в бой, а его, словно в насмешку, держат здесь.

– Он сам решил остаться.

– Сам? Я этому не верю.

– Но это правда. Рагнор хотел остаться здесь, чтобы охранять крепость вместе с Алленом, человеком Эрика, который сделал эту крепость неприступной. Но Лайам предпочел остаться. Он знает здешние оборонительные сооружения, как никто другой, да и тебя он успел хорошо узнать. Он с большой преданностью относится к Игрении и, конечно, к моему кузену Эрику. Его никто не заставлял остаться, он сам этого пожелал.

– Понятно, хотя верится с трудом.

Джейми положил руки Кристине на плечи и привлек к себе:

– А вы что скажете, миледи?

– О чем?

– Вас здесь удерживают силой или вы остаетесь по собственному желанию?

– Я верю, что мой брат бежал. И конечно, боюсь за него. Но поскольку я ничего не могу сделать… то согласна прожить здесь назначенный мне срок. Год и один день.

– А сегодня ты согласна быть со мной? Я не хотел бы лишний раз напоминать о том, что прошлой ночью ты всячески добивалась, чтобы я остался рядом. Конечно, тебе было холодно, а я мог согреть тебя. Так как же насчет сегодня? Ты согласна?

Кристина задумалась, а затем медленно произнесла:

– Нет.

– Нет?

– «Не согласна» – совсем неподходящее слово.

– Может быть, рада?

– Рада? – повторила Кристина и отрицательно покачала головой: – Нет. Есть более подходящее слово…

– В полном восторге? – предположил Джейми.

– Однако, сэр, нельзя ли быть поскромнее?

– Гм-м. Я уже говорил, что не считаю скромность добродетелью.

Кристина потупила глаза:

– В полном восторге, говорите? Я в волнении, я вся горю… я только и жду этого. Жду с нетерпением.

Она взглянула Джейми в лицо и заметила, как вспыхнули на какое-то мгновение его глаза. Но это уже не имело значения, потому что он крепко прижал ее к себе и осыпал поцелуями.

Она сознавала, что утром он снова уедет и что следует дорожить каждым мгновением этой ночи. В ту ночь она поняла также, что очень любит его. Это чувство гораздо сильнее, чем любовь к собственной стране.

Джейми ничего не предлагал ей. Его прошлое поглотил огонь, а будущее было посвящено этому прошлому. Кристина узнала его еще лучше благодаря тому, что рассказала ей женщина, некогда любившая его, но решившая, что того, что он может дать, ей недостаточно.

У Кристины же не было выбора, потому что их жизни пересеклись. Она решила, что не будет задумываться о будущем, а будет довольствоваться тем, что предлагала ей эта ночь. Отблески огня в камине играли на его обнаженном теле, высвечивая рельефные мускулы. Ее волосы, тоже тронутые отблеском пламени, упали ему на грудь. Она хотела запомнить его на ощупь, прикасаясь к нему кончиками пальцев. Хотела запечатлеть в памяти его запах и вкус и, закрыв глаза, запоминала ощущение его силы внутри себя и прилив нежности, который неизменно следовал после этого. И потом, лежа неподвижно рядом с ним, Кристина не спала, ловя каждый миг ночи любви.