Но самое главное, – он сделал глубокий вдох, – я научился сомневаться в том, в чем был уверен: что моя мать предала свою семью. У меня не было для этого конкретной причины, но когда я узнал вас, я вспомнил, как добра и великодушна была моя мать и как она меня любила. Тело моей матери сейчас лежит рядом с телом моего отца в склепе Нортклифов на этом острове, и я благодарю всех вас, – его взгляд на секунду задержался на Эми – за то, что вы помогли мне найти правду.
      Женщины смахивали слезы – они никогда не видели своего лорда таким серьезным.
      Похороны леди Нортклиф, на которых присутствовали самые известные аристократы и простые рыбаки, были торжественными. Все уверяли Джермина, что никогда не думали плохо о его матери, что всегда подозревали, что она пала жертвой нечестной игры.
      Джермин сделал вид, что верит им. Сейчас все это уже не имело значения.
      Эми все это время была рядом с Джермином, держала его под руку и разделяла его горе, как никто другой.
      Для нее похороны матери Джермина были одновременно возможностью оплакать своего отца. Черный креп, печальная музыка, опускание гроба – все это были символы любви и смерти, и она в равной степени оплакивала леди Нортклиф и короля Реймунда, слезами смывая горечь утраты.
      Похороны Харрисона Эдмондсона были тихими, и на них – за неимением у него друзей – никто не присутствовал.
      Голос Джермина неожиданно окреп.
      – Больше всего я благодарен принцессе Эми, моей леди Презрение, за то, что она научила меня верить в свою мечту. Благодаря ей я понял, что значит полюбить навсегда. Спасибо тебе, Эми. Спасибо, любовь моя.
      Эми улыбнулась и, к своему ужасу, обнаружила, что плачет. И не просто тихонько всхлипывает, как полагается благовоспитанной леди, а плачет чуть ли не навзрыд. В последнее время это случалось с ней довольно часто. По всей вероятности, беременная женщина начинает вести себя, как ребенок. Но видеть Джермина без той маски цинизма, которую он совсем недавно носил, слышать, как он признается ей в любви во всеуслышание и заявляет, что это она сделала его счастливым, знать, что он дал ей то, что ей было необходимо, – дом, любовь, родственную душу… Что ж, это стоит того, чтобы поплакать.
      Деревенские тихо посмеивались и толкали друг друга локтями. Мисс Викторина обняла Эми и предложила ей свой носовой платок.
      – И наконец, – сказал Джермин, – я хочу представить доказательство того, что уроки пошли мне на пользу и я никогда их не забуду.
      Он достал из кармана какой-то предмет и поднял его так, что в лунном свете стал виден тонкий полукруглый с неровными краями кусок нитяных кружев, усыпанных крошечными бусинками. Он помахал им, ожидая реакции собравшихся.
      Женщины зааплодировали.
      Мужчины в недоумении переглядывались.
      – Это воротничок, – помог им Джермин.
      Эми спрятала улыбку. Воротник был слишком маленьким для кого-нибудь из них и имел странную форму. Но Джермин выглядел таким гордым! Он подошел к Эми и, встав на колено, протянул ей воротник. Его глаза сияли.
      – Это для нашего малыша в день крещения.
      Странной формы, с неровными краями… Воротничок был сделан его собственными руками, урывками, в то время, когда она думала, что он уехал прокатиться верхом. Воротничок будет лежать вокруг шейки младенца в самый важный момент первого года его жизни свидетельством того, что отец любит его… и любит его мать. Ее подбородок дрожал, когда она принимала воротничок.
      – Спасибо. Он красивый. Он просто… – Она заглянула в глаза Джермина, и ее переполнила такая нежность к этому большому замечательному мужчине, что она едва смогла выговорить: – Спасибо.
      Взяв ее руку, он поцеловал пальцы.
      – Ты такая красивая.
      – Ну да, – фыркнула она, стараясь удержать слезы. Это были счастливые слезы, но все же слезы. – Я такая, и ты должен быть счастлив, что я есть у тебя. А теперь ступай и принеси мне кусок сливового пирога мисс Викторины, пока его весь не съели.
      Он улыбнулся, зная, что позже она покажет, как его любит.
      Она посмотрела ему вслед, а потом, не глядя на мисс Викторину, спросила:
      – Вы слышали, как я спускалась по лестнице в ту ночь?
      – Дорогая? – Мисс Викторина весьма натурально изобразила смущение. – Куда спускалась? Когда? О чем ты?
      – Ага. – Эми бросила на старую леди красноречивый взгляд, но не обнаружила ни тени смущения на ее лице. – Может быть, вы нарочно подбивали меня похитить его, прекрасно зная, что он неотразим?
      – Знаешь, дорогая, когда ты закусишь удила, тебя не остановишь. Никто, и уж конечно, не я не мог вообразить, что Харрисон откажется платить выкуп и оставит Джермина у нас на много дней. Тебе не кажется, что «неотразим» слишком сильно сказано?
      – Вы не ответили на мой вопрос.
      – Ах, дорогая. – Мисс Викторина оглядела стол с пирогами и пирожными и покачала головой: – По-моему, мой сливовый пирог уже весь съели.
      Джермин возвращался с пустыми руками, и Эми испытала приступ раздражения, и не только потому, что очень любила сливовый пирог мисс Викторины, а потому, что сейчас ей нужен был кусок этого пирога. Когда Джермин остановился, чтобы поболтать с миссис Китчен, Эми встала.
      – У меня такое чувство, будто мной манипулировали многие месяцы.
      – А я чувствую, что «манипулировать» – преувеличение, моя дорогая, – возразила мисс Викторина.
      – Ах вот как? – Эми сделала удивленное лицо. – Только в прошлом месяце Джермин узнал о каком-то курорте, славящемся тем, что оздоравливает беременных женщин и тем самым помогает им потом легко родить. Мне показалось, что это звучит глупо, но ему удалось заманить меня туда без всяких объяснений. Он даже не сказал, как называется этот курорт.
      Мертл тоже встала и помогла встать и мисс Викторине.
      – Ваша светлость, мы сейчас посмотрим, может, у кого-то остался кусок сливового пирога. – Она опустила взгляд на свой огромный живот. – Два куска.
      – Три, – сказала мисс Викторина.
      Эми и Мертл пошли вдоль столов, высматривая пирог.
      – Я иногда задумываюсь о том, буду ли я что-нибудь делать по своей воле.
      – Я понимаю, что вы чувствуете. – Мертл оглядывала мужчин так, будто была уверена, что один из них прячет драгоценный пирог. – Особенно когда вы поняли, как тонко его светлость подвел вас к тому, чтобы уговорить вас выйти за него замуж, и опасаясь, что вы можете уехать через год.
      У Эми вдруг подогнулись колени. Она остановилась.
      – Что ты этим хочешь сказать?
      – Разве его светлость вам не рассказал? – Мертл лукаво улыбнулась. – Браки, совершенные под аркой, всегда заканчиваются венчанием в церкви.
      – Почему? – Эми вдруг заподозрила, что ответ Мертл ей не понравится.
      Стоявший рядом викарий Смит, видимо, услышал их разговор и сердито нахмурился.
      – Не болтай лишнего, женщина.
      Но Мертл уже было не остановить.
      – Потому что к концу этого года жена уже всегда ждет ребенка. Говорят, что много лет назад, задолго до того, как эта арка стала символом брака, язычники обожествляли ее, как приносящую плодородие. – Она погладила свой живот. – У нас с Помом появился этот младенец после того, как мы прошли под аркой.
      – Вот негодяй! – Эми смотрела, как Джермин пробирается к ней сквозь толпу, пожимая руки направо и налево. Он пронес ее под аркой, но делал вид, что этот союз можно расторгнуть, если окажется, что они несовместимы. И все это время он знал…
      Он подошел и попытался обнять ее за талию.
      – Ах ты, лживый и коварный тип! – Она отвесила ему пощечину.
      Джермин оглядывался, не понимая, в чем дело.
      – Мертл рассказала ей про арку, – пояснил викарий Смит.
      – О! – Джермин посмотрел на вздернутый подбородок Эми и улыбнулся. – Но, дорогая, это суеверие. Ты же говорила, что не веришь в суеверия. – Он опять попытался обнять ее.
      Она дала ему еще одну пощечину.
      – Арка – это суеверие, между тем ты объявил, что мы женаты, после того, как прошли под ней. Так что похоже, что ты веришь суевериям.
      – Хм. – Он погладил подбородок. – Ты меня уличила.
      Мисс Викторина похлопала Эми по руке:
      – Моя дорогая девочка, разве тебе не льстит, что он так в тебя влюбился, что уговорил пройти под аркой и все же не хотел рисковать и потерять тебя?
      – Мисс Викторина, на чьей вы стороне?
      – На твоей, дорогая. Я хочу, чтобы ты была счастлива. – Такой же счастливой, какой сама мисс Викторина выглядела сейчас.
      Джермин глянул поверх головы Эми в сторону залива.
      – А вот и твой свадебный подарок, – удовлетворенно вздохнул он.
      Мертл и мисс Викторина проследили за взглядом Джермина. И будто по сигналу оркестр перестал играть танцевальную мелодию и перешел на медленную и более сентиментальную. Деревенские жители окружили Джермина, Эми и мисс Викторину в ожидании чего-то необыкновенного.
      Эми тоже хотела посмотреть, но он закрыл ей ладонью глаза.
      – Рано еще, – сказал он.
      – А в чем дело? – Все гадали, что же это может быть. Но Джермин не отвечал. Он обнял Эми за плечи и, не отнимая ладони с ее глаз, медленно повел ее в сторону залива.
      – Почему ты не хочешь мне сказать?
      – Потому что тогда это не будет сюрпризом.
      – Я не люблю сюрпризов. – Ее голос звучал сердито.
      Голос Джермина, наоборот, был веселым.
      – Не беспокойся. Если я проведу тебя еще раз под аркой, это не имеет значения. Ты уже беременна… Так, мы уже почти дошли. Почти. – Он остановил ее. – А теперь смотри.
      Они стояли на гребне скалы. Два человека в сопровождении Пома, возвышавшегося над ними на целую голову, шли к ним по дорожке. Мужчина был ей незнаком – или почти незнаком? Высокого роста, широкоплечий, темноволосый, с орлиным носом.
      Но женщина – миниатюрная блондинка с младенцем на руках… Она шла, в упор глядя на Эми и не скрывая счастливой улыбки.
      Эми заморгала. Но это же невозможно, и все же… Она вдруг узнала.
      – Клариса! – завопила она и побежала. – Клариса!
      Клариса отдала младенца своему спутнику и побежала навстречу Эми.
      Сестры встретились и обнялись. Эми смеялась и плакала одновременно. Также вела себя и Клариса. Отстранившись, они разглядывали друг друга при лунном свете.
      Эми увидела такие знакомые и любимые черты своей красавицы сестры.
      – Ах, Клариса. Я так по тебе скучала. Так скучала.
      – Не проходило дня, чтобы я не думала о том, где ты, что ты делаешь, и не молилась за тебя. – Клариса гладила дрожащими пальцами волосы Эми.
      – Я не должна была от тебя уходить. Я была не права. Прости меня. Но ты хорошо меня выучила. Я ни разу не попала в беду. Со мной все в порядке.
      Клариса улыбнулась сквозь слезы.
      – Вижу.
      – В небольшую беду я все же попала. – Эми погладила свой живот.
      Люди собрались вокруг них. Все смеялись. Повернувшись к Джермину, Эми крепко его обняла.
      – Ты сделал меня такой счастливой!
      – Это только честный ответ на твою доброту, – шепнул он ей на ухо. Потом, взявшись за руки, они повернулись к остальным.
      Последовало знакомство. Клариса сразу же и без видимых усилий очаровала Джермина. Эми вспомнила мужчину, который был рядом с сестрой. Это был Роберт Маккензи, граф Хепберн, муж сестры и отец ее ребенка. В Шотландии он здорово напугал Эми – таким он показался ей высокомерным. Но сейчас, держащий на руках ребенка, он казался вполне… доступным.
      – Я была так счастлива, получив твое письмо. Я бы сразу приехала, но… – Клариса махнула рукой в сторону младенца.
      – Дай же мне взглянуть! – Эми погладила мягкие волосы ребенка. – Какая прелесть! Это мальчик… или девочка?
      – Мы назвали ее Сорча. – Голос Кларисы был печален.
      – Ты что-нибудь о ней знаешь? Знаешь о том, где наша сестра?
      Клариса покачала головой:
      – Ничего.
      – Меня нашел принц Рейнджер. Я сказала, что мы предполагаем, что она в каком-то монастыре.
      – Роберт обыскал всю Шотландию.
      – Я ничего не нашел. – Роберт был явно разочарован. – Если и есть на каком-нибудь острове аббатство, то оно хорошо спрятано.
      – Рейнджер сказал… – Голос Эми задрожал. – Он сказал, что ее жизнь в опасности.
      – Если это так, то Рейнджер именно тот человек, который ее защитит, – уверенно сказал Джермин.
      Роберт кивнул.
      Убежденность мужчин немного успокоила сестер.
      – Пойдемте ко мне домой, и мы отпразднуем ваше воссоединение. – Мисс Викторина обняла сестер за талии и повела их в деревню. – Я испекла еще один сливовый пирог специально для вас.
 
      Четырьмя неделями позже принц Рейнджер из Ришарта стоял перед воротами аббатства на одном из отдаленных островов Шотландии. Он оглядел поросшие мхом каменные стены, внушительных размеров ворота и крошечные оконца на самом верху. Повязав платком голову и прикрыв им один глаз, он готовился похитить свою невесту.