– Андриана, – вырвалось у Харрисона. – Ты нашел Андриану.
Вот оно. Предательство. Дядя Харрисон точно знал, что Джермин нашел на скале. Вина дяди была доказана.
– Да. Я нашел тело моей матери. – Пистолет оттягивал ему ремень, но он не успел бы его выхватить и прицелиться до того, как выстрелит Харрисон. Приходилось положиться на короткий острый нож, который он прятал в ладони. – Это был лишь скелет, а ее красное платье было прикрыто черным мужским плащом.
– Почему ты решил, что это она?
– Остались пряди ее волос, а ты, наверное, помнишь, дорогой дядя, что у меня волосы того же цвета. – Джермин не переставал ходить по кабинету.
Харрисон поцокал языком и сумел изобразить на лице что-то вроде сочувствия.
– Если это так, прими мои искренние соболезнования. Но почему ты все это рассказываешь теперь мне?
– Потому что до того, как столкнуть меня, ты сказал, что падать придется всего один раз. Так говорит человек, который знает.
Джермин вернулся в дом по узкой тропинке, полный решимости встретиться с дядей лицом к лицу и узнать все, но он не так глуп. Здесь он не умрет. Сегодня днем он потерял над собой контроль и прогнал единственную женщину, которую любит. Нет, здесь он не умрет. Он будет жить и поедет за Эми, найдет ее и скажет, что она была права.
Какой бы грех Эми ни совершила против своей сестры (а был ли грех?), он был более чем уравновешен отсутствием у него веры в свою мать. Если Эми его простит, он пообещает сделать ее счастливой до конца дней. Он будет просить. Умолять. Ползать на коленях. Унижаться. Потому что без нее жизнь была бессмысленна.
– Суд не примет такого заявления. И ты это знаешь, – возразил Харрисон.
– Это твой плащ, дядя. Твой самый лучший шерстяной плащ. Я его узнал. Я помню, что, когда мама исчезла, ты его «потерял». Я тогда подумал, что это странно – как взрослый человек может потерять плащ да еще считать нужным говорить об этом в тот момент, когда я потерял свою мать и не мог ее вернуть. – Воспоминания того времени нахлынули на Джермина. Он вспомнил, как стоически переносил свое горе отец, как сам он был в полном замешательстве, но боялся расспрашивать. – Зачем ты ее убил? В чем была твоя выгода?
– Выгода? – Харрисон горько рассмеялся. – Как тебе сказать? Андриана была так красива, так грациозна… и так чертовски умна.
Глаза Харрисона злобно блеснули. Джермин почувствовал тепло острого ножа в своей ладони. Он умел им пользоваться. Быстро и без промаха. Но сначала он должен… узнать.
– Она была из крестьянской семьи. Она видела людей насквозь так, что это было почти сверхъестественно и становилось жутко. И она меня вычислила. Я вел бухгалтерские книги твоего отца и понемногу отщипывал от вашего наследства себе. Немного на самом деле, ведь я все же Эдмондсон. Мне положено намного больше, чем крохи с вашего стола.
Джермин помнил щедрость своего отца и потому спросил с сарказмом:
– А разве тебе перепадали лишь крохи?
– Я забирал половину дохода от иностранных вложений. Я говорил твоему отцу, что этот бизнес в упадке, но на деле это было не так. – Вздохнув, он добавил: – Это были чудесные времена.
– Если не считать, что моя мать узнала о твоих делишках. – Джермин отошел в дальний угол комнаты и обошел вокруг книжных полок. Он все время двигался, заставляя Харрисона следить за его перемещениями, а не за его словами.
– Она считала, что все деньги должны быть отложены для нее и ее щенка, то есть для тебя. Когда она рассказала твоему отцу, что подозревает меня, они поссорились.
– Я помню эту ссору. – Тогда Джермин в последний раз слышал голос матери – он стоял в это время в коридоре за закрытой дверью.
– Андриана отправилась в порт, чтобы расспросить иностранного агента, а когда все узнала, она прискакала обратно. Эта сопливая крестьянская девчонка объявила мне крестовый поход. – Харрисон покачал головой, словно сам в это не верил. – Она так старалась выглядеть благородной дамой. Предупредила меня, чтобы я перестал красть, иначе она заставит твоего отца выслушать ее. Она меня предупредила, а когда повернулась ко мне спиной, я изо всех сил ударил ее по голове.
Джермин стоически выслушал этот поток речи, хотя внутри у него все дрожало от ярости. Он все время проклинал свою мать, а она приняла мученическую смерть за свою честность и доброту.
А он… Как он мог прогнать Эми…
А Харрисон продолжал:
– Я завернул ее в свой плащ и сбросил со скалы. Но она не упала в море. Я все еще ее видел. Я сполз по узкой тропинке вниз и затолкал ее тело в одну из пещер. Это было лучше, чем сбросить ее в воду, потому что, как правило, океан отдает свои жертвы. – Харрисон посмотрел на Джермина, словно ожидая, что тот сломается.
Его мать. Его бедная мать убита и выброшена, словно мусор.
– Но океан тебя предал. Начался шторм, и пещера оказалась открытой. – Вспомнив, как накануне бушевала стихия, разворотившая все в округе и в садах поместья, Джермин почти поверил в то, что ее направляла его мать. – Дядя, плохо быть в разладе с силами природы.
– Ты пытаешься запугать меня? Я не верю в сверхъестественные силы. Я не верю ни в привидения, ни в судьбу. Море ревет и бушует бессознательно, призрак твоей матери никогда меня не преследовал, и мне никогда не приходилось платить той же монетой за все, что я сделал. – Харрисон опустил пистолет, но все еще держал его в руке. Держал так крепко, что у него вздулись крошечные вены на обвисших щеках. Джермин видел, что его дядя был близок к одному из безрассудных поступков в своей жизни. Только дурак застрелил бы Джермина, но Харрисон явно задумал это сделать.
– Ты мой единственный родственник, дядя Харрисон. Мы обязаны относиться друг к другу по-честному. – Джермин пытался урезонить Харрисона.
– Неужели?
– Мне, видимо, придется тебя отпустить.
– Я в это не верю. – Но рука на пистолете слегка расслабилась.
– Тебе, конечно, придется уехать в ссылку. – Джермин взял итальянскую вазу венецианского стекла и стал ходить вдоль дальней стены в надежде, что причудливый рисунок обоев не позволит Харрисону как следует прицелиться. – Но я уверен, что человек твоих способностей и опыта уже подготовил себе место, куда бы можно было отправиться в случае чрезвычайных обстоятельств.
– Да. Ты должен меня отпустить. В целом я был тебе полезен. Наследство выросло. Я следил за ним так, словно оно было моим.
– Не сомневаюсь. – Это было просто поразительно. Харрисон говорил как честнейший человек, хотя на самом деле он с такой любовью умножал богатство Эдмондсонов только потому, что планировал сделать его своим. – Когда умер мой отец, ты стал управлять семейным наследством. Одного я не могу понять, почему после смерти моей матери отец больше не доверял тебе управление. Об этом мне рассказали мистер Ливингстон и лорд Стоук.
– Эти ничтожества.
– Поэтому я полагаю, что когда ты снова стал управлять наследством, то решил обеспечить себя солидным доходом независимо от обстоятельств.
– После смерти Андрианы я привел в порядок книги и вернул все деньги. Твой отец ничего не знал, так почему он изменил обо мне свое мнение? – Харрисон ответил на свой собственный вопрос: – Он догадывался, чувствовал свою вину за то, что прогнал Андриану. А может быть, догадывался, что она была права. До самого последнего дня своей жизни он действительно больше не подпускал меня к наследству. – Харрисон был вне себя. Брызгая слюной, он выпалил: – Теперь история повторяется. Ты связался с хорошенькой девицей, этой принцессой Эми, и вдруг поумнел. Это ее рук дело, не так ли? Она нарочно послала меня в твою спальню.
– Дядя, я тебя не понимаю. – Это была роль, которую должна была сыграть Эми, но ведь он прогнал ее сегодня днем.
– Она пришла ко мне и рассказала о вашей ссоре и что она пошла в твою комнату, а ты там пил…
От радости Джермин уронил вазу. Она разбилась у его ног на мелкие осколки, которые рассыпались по всему ковру синими брызгами.
Харрисон подскочил. Он поднял пистолет и направил его на Джермина.
– Что с тобой, черт возьми? Ты с ума сошел? За эту вазу заплачено более тридцати семи фунтов, когда ее купили двадцать лет назад.
Джермин его не слушал. Неужели это возможно? Эми осталась, чтобы сделать так, как обещала? Но это значит… это значит, что она всегда держит слово, независимо ни от чего. Что она женщина, которую Джермин и не надеялся встретить, тем более быть с ней. Что он не прав, что ему придется унижаться, чтобы вернуть ее, и он с радостью это сделает. Она была единственной. Она его жена, и он ее любит.
Он поднял нож с намерением прекратить распри с Харрисоном и пойти к ней. Но в это время дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в кабинет вбежала Эми.
Она не заметила Джермина, стоявшего у дальней стены, но он никогда еще так не восхищался ее стройной фигурой. Его сердце затрепетало. Значит, это правда. Она выполнила свое обещание.
Не спуская глаз с Харрисона, она направилась к письменному столу.
– Гадкий человечек.
Радость Джермина сразу же сменилась страхом. Она шла прямо на дуло пистолета.
– Я так рад, что вы пришли. – Губы Харрисона растянулись в деланной улыбке. Он перевел взгляд с нее на Джермина. – Вы поможете мне уйти.
– В каком смысле? – потребовала Эми. – Вам не удастся сбежать. Я об этом позаботилась. Я вызвала охрану.
Джермин прыгнул в сторону Эми.
– Смотри, племянник! – Харрисон направил пистолет на Эми. – Когда я выстрелю в твою хорошенькую невесту – не убью ее, а только раню, – ты будешь так занят тем, чтобы остановить кровотечение, что у меня будет прекрасная возможность сбежать. Так что…
Эми чуть повернулась и увидела Джермина. Ее лицо засветилось от счастья.
Джермин швырнул нож в Харрисона. Схватив Эми за талию, он бросился вместе с ней на пол.
Но опоздал. Он понял, что опоздал.
Раздался оглушительный звук выстрела и душераздирающий вопль.
И его охватил ужас.
Глава 26
«Ты жив! Ты жив!» – Эми пыталась говорить, но она больно ударилась об пол.
Это не важно. Главное – Джермин жив!
– Куда попала пуля, Эми? Скажи скорей!
Она открыла глаза.
– Не знаю. Со мной все в порядке.
– Ты уверена? – Он водил руками по ее телу, пытаясь нащупать рану.
– Со мной все в порядке, – повторила она и приподнялась на локте. – А как ты?
– Я… все будет хорошо. – Он прикоснулся к ее лицу. – Теперь, когда ты со мной.
– Тогда нам надо выбираться отсюда. – Мистер Эдмондсон сделал один выстрел. Не сделает ли он второй? Она попыталась встать.
Джермин прижал ее к полу и, глянув в сторону письменного стола, отвернулся.
– Пойдем. – Он помог Эми встать. – Тебе не надо это видеть.
Она услышала хриплый кашель, предвещавший смерть. Движение позади стола прекратилось.
Мистер Эдмондсон был убит.
Она узнала запах крови и смерти. Она помнила его со времен своего жестокого прошлого.
Комната поплыла у нее перед глазами. Кто-то раздвинул шторы и спрыгнул с подоконника. Она увидела толпившихся в дверях гостей и слуг. Услышала, как какая-то женщина крикнула: «Слава Богу, лорд Нортклиф, вы живы!» Эми хотела на что-нибудь опереться, чтобы встать, но у нее потемнело в глазах, и она потеряла сознание.
– Боже милостивый, нет! – Джермин подхватил ее, прежде чем она успела упасть. – Эми! Эми!
Она лежала у него на руках – бледная, обмякшая, без признаков жизни.
По толпе пробежал тихий шепот.
Какой-то незнакомец приподнял ее запрокинутую голову и прислонил ее к плечу Джермина.
– С ней все в порядке.
– Откуда вы знаете? – жестко спросил Джермин. Она выглядела такой… безжизненной.
– Мне приходилось видеть подобные случаи.
Джермин уловил в голосе мужчины нотки иронии и пристально на него посмотрел. Стройная фигура, черные волосы, хорошо одет, хорошо воспитан, но спокоен и суров. Джермин уже видел его сегодня разговаривающим с Эми.
Ему показалось, что этот человек представляет для него угрозу.
– Вы врач?
– Нет.
– Тогда пропустите меня.
Джермин направился к двери. Слуги отступили, а гости, напротив, окружили его, чтобы взглянуть на него, а может, и расспросить. Но, увидев выражение его лица, расступились. За спиной он услышал голос незнакомца, приказывавшего позвать врача… и гробовщика, чтобы забрать тело, лежащее позади письменного стола.
Потом Джермин забыл про незнакомца. Забыл про все, кроме женщины у себя на руках.
Эми была в глубоком обмороке. Он и представить себе не мог, что такая живая, энергичная женщина может вдруг стать такой тихой. Даже перед лицом смерти.
Джермин быстро поднялся по лестнице и направился в ее спальню.
Его нож попал в плечо Харрисона, но не это его убило. Пистолет взорвался в его руке.
Но как это случилось? Ведь он приказал прочистить все пистолеты? Неужели один пропустили?
У дверей спальни он неожиданно столкнулся с тем же самым незнакомым молодым человеком.
– Что вам нужно? – потребовал Джермин.
– Я хочу убедиться, что с ней все в порядке, – ответил тот таким тоном, будто имел право знать, как себя чувствует Эми.
– Пуля ее не задела, – ответил Джермин, надеясь, что этого будет достаточно.
– Разумеется. – Незнакомец говорил с еле заметным акцентом. – Пуля не могла ее задеть. Я забил дуло и положил пистолет на письменный стол, чтобы ваш дядя его сразу нашел.
Джермин остановился, пораженный хладнокровием молодого человека.
– Кто вы?
– Я известный Эми принц, – ответил незнакомец с поклоном.
Эми проснулась в своей постели оттого, что кто-то положил ей на лоб мокрое полотенце. Она с негодованием его сбросила и отшвырнула в угол комнаты.
Полотенце обо что-то ударилось, и раздался мужской голос, ругнувшийся на языке, которого она не слышала уже много лет.
Почему-то это ее не удивило, но она сказала раздраженным тоном:
– Ты непременно хочешь, чтобы я промокла?
Она вытерла лицо, открыла глаза и увидела склонившегося над ней Джермина. Каштановые волосы упали ему на лоб, карие глаза внимательно на нее смотрели.
События дня тут же всплыли в ее памяти – ссора с Джермином, фарс, разыгравшийся на балконе, падение Джермина, смерть мистера Эдмондсона… Но все затмила радость оттого, что Джермин был жив. Он здесь, он жив, он с ней. Он всегда будет принадлежать ей.
– Как ты себя чувствуешь? – Он сел на кровать рядом с ней. – Ты потеряла сознание. Так меня напугала… Я решил, что ты умерла.
– Значит, это не сон. Ты и вправду жив. – Все те мучительные тридцать минут, что она пыталась найти мистера Эдмондсона, она была уверена, что помогла ему убить свою любовь. А он здесь и говорит с ней. Она погладила упрямый подбородок, резко очерченные скулы, потом наклонила к себе его голову и поцеловала. – Я самая счастливая женщина на свете.
– Так и должно быть. – Он отвел с ее лба мокрые волосы. – Тебе уже лучше?
В смущении она оглядела свою кровать с пологом. Как она здесь оказалась? Что произошло?
– Твой дядя?..
– Не думай об этом. Тело уже унесли.
– Хорошо. Где бы он ни был, пусть покоится с миром.
– Не думаю, что он его найдет. По крайней мере там, куда он отправился. Когда я решил, что он убил тебя… – Джермин прижался лбом к ее лицу и закрыл глаза. Потом поднял голову. – Он убил мою мать. – Эми увидела в его глазах сожаление и печаль. – Гроб с ее останками выставлен для последнего прощания в главной гостиной.
– Твоя мать? – Эми была озадачена.
– Тело на скале принадлежало…
– Твоей матери? – Эми с трудом села, а он подложил подушки ей под плечи.
Он ухаживал за ней, как за выздоравливающей после тяжелой болезни, и ей нравилось его внимание.
– Расскажи мне все.
Когда Джермин закончил свой рассказ, она сжала его руку. Его мать воскресла в его памяти, но только что он ее опять потерял. Впервые за двадцать три года он точно знал, что она погибла, и горе снова захлестнуло его.
Он откашлялся.
– Биггерса тоже пришлось уложить в постель. У него на голове огромная шишка. Гости могли бы уже разъехаться, но они отказываются это делать из боязни пропустить что-либо еще, о чем можно было бы посплетничать. И… – Он немного отстранился, чтобы она могла увидеть комнату, – принц Рейнджер нетерпеливо ожидает сведений о твоем здоровье.
Эми увидела его – он все еще держал в руках мокрое полотенце, и на его черной куртке расплылось мокрое пятно.
Значит, это в него она попала, когда швырнула полотенце. Она протянула ему руку, позволив ее поцеловать, и у нее мелькнула мысль, как легко возвращаются привычки, свойственные принцессам.
Он не отпустил ее руку, а сжал пальцы, заглянул ей в глаза и сказал:
– Принцесса, я хочу, чтобы вы рассказали мне все. Мне нужны даже самые незначительные сведения о том, куда могла уехать Сорча.
Она явно удивилась его требованию.
– Добрый вечер, ваше высочество.
Он остался недоволен тем, что она как бы сделала ему выговор, и сказал высокомерным тоном:
– У меня нет времени на любезности. Судьба гонится за мной по пятам.
– То же самое можно сказать о нас всех. – Она не хуже его умела играть роль королевской особы.
Он оглядел роскошно убранную комнату, ярко горящие свечи, огонь в камине.
– Я провел семь лет в глубоком и темном подземелье, где моими товарищами были только крысы. Раз в день мне давали есть какую-то размазню. Меня избивали по капризу человека, укравшего мою страну. Мои друзья, которые меня поддерживали, тоже жили в подземелье и умерли там. Мне удалось убежать через подкоп, который мы вырыли ногтями и ложками. Я один из двух оставшихся в живых.
Рассказ Рейнджера привел ее в ужас. Эми боялась шелохнуться.
– Я обязан этим погибшим своей жизнью. Я обязан отобрать свое королевство у негодяя, который сейчас им правит. Как только вы мне поможете, я сразу же уеду. Я хочу спасти обе наши страны, и для этого мне нужна Сорча.
Поверила ли она ему? Да, он был похож на человека, готового схватить за горло свою судьбу. Но может ли она довериться ему?
– Я ничего о ней не знаю.
– Тогда расскажите мне хотя бы, что вы подозреваете… и ради Бога, умоляю вас, говорите только правду. – Он устремил на нее горящий взгляд. – Когда я спросил, где вы, возможно, находитесь, Клариса послала меня по ложному следу, но уверяю вас, что чем дольше Сорча остается одна, тем в большей она опасности.
– Значит, за нами действительно охотятся наемные убийцы? – Разве не этого боялись Эми и Клариса?
– Да. – Рейнджер посмотрел на нее. – Кто вам об этом сказал?
– Годфри, придворный моей бабушки. Семь лет назад.
– В то время вам ничто не угрожало.
Эми и Джермин переглянулись.
– Мы так и думали, – сказал Джермин.
– Меня преследуют с тех пор, как я сбежал из тюрьмы. – Но Рейнджер вел себя не как жертва. Скорее как охотник. – Я должен найти Сорчу и отвезти ее домой. Она наследница престола. Она моя невеста. Я должен на ней жениться. Мы должны родить детей и создать династию.
– А вам не приходило в голову, что она может этого не захотеть? – спросила Эми.
– А вы думали о том, что она принцесса и должна выполнить свой долг? Что одна из вас должна выполнить свой долг? – Тон Рейнджера немного смягчился. – Вы не подумали о том, что стать королевой могло быть ее мечтой?
Эми помнила Сорчу – она была мягкой, доброй и послушной старшей сестрой. Интересно, брак с этим человеком закалит ее или, наоборот, сделает ее мягкой как воск?
Рейнджер тронул серебряный крест Бомонтани, висевший на его груди.
– В любом случае ваша помощь спасет ей жизнь.
– Эми, у тебя нет выбора, – сказал Джермин. – Сорча должна сама решить, чего она хочет, а ты должна помочь принцу найти ее. Если она хоть немного похожа на тебя, принцу нелегко будет ее завоевать.
Эми усмехнулась.
– Что это вы имеете в виду, милорд, а?
Опершись кулаками о кровать, Джермин наклонился к ней со сладострастной улыбкой на лице.
Рейнджер кашлянул.
Джермин выпрямился и скрестил руки на груди, как телохранитель, охраняющий свою хозяйку.
– Ладно, Рейнджер, выслушайте меня. – Эми вздохнула. – Я точно ничего не знаю. Но мы с Кларисой постоянно думали о том, где могла бы находиться Сорча, и решили, что самым подходящим местом, куда ее могла спрятать бабушка, был монастырь. Сорча – кронпринцесса, и если было важно спасти нас, то спасти ее было просто необходимо. Но в Англии не так много монастырей, они расположены далеко друг от друга, и добраться до них очень трудно. Мы начали свои поиски на юге, а потом двинулись на север. Когда мы дошли до границы с Шотландией, мы спросили, есть ли в стране монастыри. Нам ответили, что нет, и отнеслись к нам, как к бродяжкам. Потом я покинула Эдинбург на корабле. Один из матросов был горцем, и он рассказал мне, что на каком-то отдаленном острове есть небольшое аббатство, которое называется Монмут. Может быть, вам удастся его разыскать. – Она дотронулась до руки Рейнджера. – Если вы ее найдете, умоляю вас, спасите ее и дайте мне знать.
– Непременно. – Он поцеловал ей руку. – Прощайте, принцесса Эми.
– Прощайте, принц Рейнджер. Бог в помощь.
У дверей Рейнджер обернулся и сказал, улыбаясь:
– Поздравляю вас обоих с будущим ребенком.
Эми и Джермин в недоумении смотрели ему вслед.
– Он что? Думает, что я?.. – Эми была ошеломлена.
– А ты?..
Джермину это и в голову не приходило, но теперь, когда об этом сказал Рейнджер, он вдруг вспомнил, как она побледнела во время их ссоры, как упала в обморок, увидев, что убит Харрисон. Должно быть, это правда – Эми беременна его ребенком.
Но Эми это отрицала:
– Не может быть. Слишком быстро. – Она положила руку на свой плоский живот. – Разве это бывает гак быстро?
– Какая же ты наивная!
Она стала считать на пальцах.
– У меня не было месячных с той ночи в погребе у мисс Викторины, но…
Она умолкла, а он подсказал:
– А сегодня ты упала в обморок. Ты часто теряешь сознание?
– Никогда раньше со мной такого не бывало, но сегодня я так устала, и…
Его уже начал разбирать смех. Слава Богу, у нее будет ребенок.
– Когда ты упала в обморок, я страшно испугался. Чуть с ума не сошел.
– Очевидно, это совсем не трудно, – съехидничала она, но была явно озадачена.
– У нас будет ребенок. – Он был в восторге, а она вовсе не выглядела довольной. – В чем дело? Это случилось слишком быстро? Ты бы хотела подождать?
– Нет, но ты понимаешь, что это означает? Наш брак законен. И он навсегда.
Настало время сказать ей правду.
– А я никогда не думал иначе.
Но она все еще смотрела на него, и в ее глазах он прочел немой вопрос.
И он сказал мягко, но непреклонно:
– Прости, если ты хотела быть свободной, но с того дня, как ты надела на меня кандалы, я был связан с тобой.
Эми села, подтянув к подбородку колени, и посмотрела на него своими Зелеными глазами.
– Ты сегодня велел мне уехать. Настало время признаний.
– Я был… зол. Я был… напуган. Но я пронес тебя под аркой… потому что люблю тебя. – Он с трудом выдавливал из себя слова. – А ты меня не любила.
– Ты меня любишь? – Почему она удивилась? Ведь все на острове Саммервинд и в Саммервинд-Эбби знали правду. – Но ты мне ничего не сказал!
– Я не знал, любишь ли ты меня.
– Ты меня связал, и все же я не смогла застрелить тебя. Почему, как ты думаешь?
– Мне надо было заставить тебя дать обещание остаться. Я, возможно, и тупица, но я знаю, чего стоят обещания, данные под давлением.
– Я никогда ничего не обещаю, если не могу выполнить обещание.
– Теперь я это знаю. Я и тогда знал. – Он презирал себя за то, что был таким слюнтяем… Но теперь ей все известно и она любит его. – Но старые страхи живучи, и я боялся, что ты можешь от меня уйти. Мне показалось, что безопаснее прогнать тебя, чем ждать, когда я тебя потеряю.
– Раз я защелкнула на твоей щиколотке кандалы, я уже не могла уйти от тебя. – Она улыбнулась одними уголками рта и повторила его слова: – Я была связана с тобой.
– Все правильно. Эта цепь имеет два конца. – Улыбка исчезла с его лица, и он стал серьезным. Таким серьезным, что она испугалась. Он достал из кармана небольшую резную деревянную коробочку.
– У меня есть для тебя кое-что.
Сердце у нее сначала замерло, а потом учащенно забилось.
Он достал золотое кольцо с изумрудом такого зеленого цвета, что она могла бы упасть в его глубину. Кольцо было прекрасным, таким, которое заставляло думать о клятвах и вечности.
– Как только ты меня поцеловала, а кандалы разлетелись, я послал письмо своему ювелиру в Лондоне и в подробностях описал нужное мне кольцо.
Он наклонился и взял ее руку.
Она никогда не плакала, но, должно быть, она действительно беременна, потому что от его слов, от этого жеста и нежного выражения лица к ее глазам подступили слезы.
– Я ждал, когда пришлют кольцо, чтобы спросить тебя… ты выйдешь за меня замуж?
– Только… – она боялась разрыдаться… – только если это брак навсегда.
– Клянусь всем сердцем. – И он надел кольцо ей на палец.
Она вытерла слезы и повернула кольцо так, что изумруд засверкал в свете свечей.
– Но у меня нет ничего для тебя.
Он засмеялся и обнял ее.
– Ты даришь мне самый лучший на свете подарок – ребенка!
– Это правда. – Потом ей в голову пришла шальная мысль, и она лукаво сказала: – А завтра я подарю тебе кандалы в качестве напоминания, что я знаю, как привязать к себе мужчину.
– Но кандалы сломаны, – напомнил он.
– Я подарю тебе новые… такие, которые не сломаются. Это еще одно обещание, которое я непременно выполню.
Эпилог
Огромная оранжевая луна светила в ясном небе над островом Саммервинд. Лунный свет омывал горы и деревню, зажигал огоньки на поверхности океана и освещал сколоченные из грубых досок столы с праздничным угощением. Он освещал лица стариков, которые со стоном похлопывали себя по животам, и молодых людей, танцевавших под звуки скрипок и барабанов вокруг огромного костра. В воздухе стоял запах дыма и жареного мяса.
Джермин вскочил на возвышение, где разместились музыканты. Музыка прекратилась. Викарий Смит призвал всех к тишине. Молодежь перестала танцевать и веселыми возгласами приветствовала своего лорда, который организовал это празднество.
Джермин поднял кружку в честь Мертл, викария Смита, миссис Китчен и Джона, и, наконец, в честь Эми и мисс Викторины, сидевших вместе за одним столом.
– Полгода назад теплым весенним днем зеленоглазая девушка преподнесла мне питье, которое сбило меня с ног и лишило разума.
Жители деревни захлопали в ладоши и подняли кружки с элем в честь своего лорда.
– И с тех пор, как я очнулся с кандалами на ногах, все круто изменилось.
Эми улыбнулась, заметив, что Джермин не совсем твердо стоит на ногах. Эль был довольно крепким, а он пил весь вечер – пил, танцевал с ней и с каждой жительницей деревни, пел звучным баритоном и участвовал во всех играх и довольно трудных соревнованиях. Джермин проиграл в гонках на лодках, но побил всех, кроме Пома, в борьбе, и чуть было не бросил себе на ногу тяжелый камень в соревновании по толканию булыжников. Сейчас он был только в рубашке и брюках. Его почти невозможно было отличить от жителей деревни, На рубашке и на лице были грязь и пятна от травы, и по выражению обожания, с которым он поглядывал на Эми, она поняла, что он избавился от чувства вины за многолетнее пренебрежение своими обязанностями по отношению к зависящим от него людям.
– Из-за того питья мне теперь придется носить гораздо более тяжкие оковы – обручальное кольцо.
Послышался гул голосов. Все вытянули шеи, чтобы посмотреть на Эми.
– Мы можем пройти под аркой в обратном направлении, – крикнула Эми.
– Тебе придется объяснить это нашему сыну.
Мисс Викторина нежно погладила уже довольно большой живот Эми. Первые три месяца малыш заявлял о своем присутствии тошнотой по утрам, усталостью и увеличением размера талии. А теперь Эми почувствовала, как ребенок зашевелился, явно удивив мисс Викторину.
Здоровье старой леди немного поправилось благодаря лучшей еде и ежедневному уходу Мертл. Она занимала почетное место на свадьбе Джермина и Эми – их второй свадьбе – в домовой церкви Саммервинд-Эбби пять месяцев назад. Теперь мисс Викторина поправила сползший на лоб венок из желтых хризантем и улыбнулась Эми.
– Вам всем – всем до единого – было известно, что мисс Викторина и моя принцесса Презрение заперли меня в своем погребе. Никто из вас не предпринял ничего, чтобы помочь мне. – Джермин напустил на себя суровый вид, правда, всего на полминуты, а потом усмехнулся. – И я благодарен вам. Если бы вы не были такими сплоченными, я наверняка погиб бы из-за козней моего дяди.
– Молодец! – воскликнул викарий Смит. – Вот это правильно – признать, что мы спасли вам жизнь.
– Совершенно верно. В своем заточении я лучше узнал самого себя, и поверьте мне, то, что я узнал, мне не понравилось. В прошлом я был безответственным, ленивым, глупым. Я воображал, что из-за трагедии, произошедшей в моей семье, я все это могу себе позволить. Но пока я сидел в погребе, я научился думать по-другому. Наблюдая за тем, как мисс Викторина больше беспокоится обо мне, чем о себе, я научился милосердию. Благодаря постоянным и добрым похвалам принцессы Эми…
Услышав это, даже Эми рассмеялась.
– …я понял, что обкрадывал тех людей, которые помогали мне вырасти. Часы, проведенные в одиночестве, научили меня, что даже незначительное дело может скрасить самое трудное существование.
