Его бросила мать, и он решил, что и она бросила свою сестру.
      Она оставила сестру, но не так, как он думает.
      – Я не хочу уходить так, как будто я взбалмошная. Я не взбалмошная. – Какое ужасное слово.
      – Я надеюсь. – Незнакомец сказал это довольно серьезно, и он смотрел на нее так, будто все это представляло для него чрезвычайный интерес.
      – Я его не покидаю, я уезжаю.
      – Разумное решение.
      – Да, я принимаю разумное решение уехать из дома, где мне не рады. – Эми почти бежала, повернув к домику, где они с Джермином провели свой «медовый месяц».
      – Но это не дорога к дому, где вы можете собрать свои вещи, – сказал незнакомец.
      – Что? – рассеянно спросила она.
      Она не взбалмошная! Она рассталась с Кларисой в результате многих лет разочарования и необходимости постоянно доказывать своей старшей сестре, что она уже взрослая и сможет выжить одна.
      Эми снова замедлила шаг.
      – Теперь я понимаю, что мне следовало бы попытаться поговорить с Кларисой о наших планах, а не дуться, как ребенок. – И сбежать.
      Мисс Викторину Эми встретила, когда попала в беду. Ее чуть было не изнасиловали, и она была близка к смерти от голода. Она никогда не расскажет об этом Кларисе, потому что хорошо знала, что даже сейчас сестра возьмет ответственность за беды Эми на себя. А ведь вины Кларисы здесь не было. Вина лежала целиком на ней. Она вообразила, что сможет одна скитаться по Англии, тогда как на самом деле только благодаря уму и опыту Кларисы им удалось пережить тяготы жизни без крыши над головой. Эми была заносчивой и импульсивной и заплатила за это дорогую цену.
      Эми не могла не признать, что Клариса была ее сестрой и спутницей много лет, и она скучала по ней. Она поняла, что потеряла, и теперь хотела увидеть сестру.
      Обеих сестер. Она скучала даже по этому дракону – бабушке. Она хотела вернуть свою семью… и она ни за что не потеряет Джермина, как потеряла остальных. Как потеряла любимого папу.
      Она медленно опустилась на скамью возле домика. Она решила немедленно уехать из Саммервинд-Эбби, но у нее почему-то отяжелели ноги. Она устала. Ссора вымотала ее. Ей надо побыть одной, чтобы собраться с силами.
      Но незнакомец сел рядом, хотя она его и не приглашала.
      – Уходите.
      Он продолжал сидеть.
      – Эми, вы не узнаете меня?
      – А я должна вас знать? – Какое ей дело до него?
      – Я принц Рейнджер.
      Эми посмотрела на него с таким выражением, будто он говорил на иностранном языке, которого она не понимала.
      Темные волосы обрамляли его худое, но не изможденное лицо. Карие глаза под темными ресницами смотрели настороженно. Но в их глубине она увидела того мальчика, которого когда-то знала.
      – Конечно. Я должна была вас узнать. Но вы… изменились. – Он был таким избалованным мальчиком, а теперь стал мужчиной, наверняка заставлявшим женщин падать в обморок, а мужчин быть с ним осторожными.
      – Это результат семи лет в темнице. – Он подождал, пока до нее дойдут его слова. – Королева Клавдия хочет, чтобы вы вернулись.
      Королева Клавдия… Бабушка.
      – Она здорова?
      – Когда я видел ее в последний раз, она была в полном здравии. Я полагаю, что она из породы несокрушимых.
      – Я тоже так думаю. Во всяком случае, надеюсь. А вы… видели моих сестер?
      Он улыбнулся.
      – Принцесса Клариса уже когда-то отвергла меня как поклонника.
      – Она замужем.
      – Она отвергла меня, еще не будучи замужем. А потом отправила меня искать вас. Она хотела убедиться, что, сбежав от нее, вы сумели правильно распорядиться своей жизнью.
      Эми задумалась. Клариса дала ей шанс устроить свою судьбу. И разве у нее не получилось?
      Эми приложила руку ко лбу – так у нее вдруг закружилась голова.
      – С вами все в порядке?
      – Да, я просто устала.
      – Вот как? – Он пристально на нее посмотрел. – Вы плохо себя чувствуете?
      – Я здорова. – Только потому, что она знает его с тех пор, как была в колыбели, он не имеет права бесцеремонно вмешиваться. – А Сорчу вы видели?
      – Нет, не видел.
      – Я соскучилась по ней. – Слезы подступили к глазам Эми. – Ведь я не видела ее уже десять лет.
      Он протянул ей свой носовой платок.
      Эми взяла платок и как следует высморкалась. Откуда эта волна ностальгии? Наверное, из-за ссоры с Джермином. Его поведение всколыхнуло в ней всю боль расставания со своими близкими и лишила ее гордости. Она немедленно оставит его. Прямо сейчас. Она встала.
      – Как вы меня нашли, Рейнджер?
      – Когда лорд Нортклиф сделал запрос в посольстве Бомонтани о ситуации в стране, мне удалось… э перехватить ответ, и я решил сам вас разыскать. – Он тоже встал и протянул ей руку. – Поедемте со мной в Бомонтань. Я отвезу вас к вашей бабушке, и там вы будете в безопасности.
      Она посмотрела на него.
      – Я не могу уехать. Я поклялась остаться с Джермином один год.
      – Вы принцесса.
      – Да, принцесса и потому связана своей клятвой – Она направилась к дому, где проходило торжество – Ведь так, Рейнджер?
      Он неохотно кивнул и посмотрел ей вслед.
      – Я тоже связан клятвой, принцесса, – клятвой мести, но боюсь, вы надолго расстроили все мои планы.
      Она вернулась на тропинку, ведущую к беседке, и присоединилась к гостям. Присутствующие либо смотрели на нее в упор, либо отводили взгляд, но потом все повернулись к Джермину, чтобы увидеть, как он отреагирует на ее возвращение.
      Она поняла, что гости, которые всего лишь час назад были такими любезными, уже знали об их с Джермином ссоре. Они заметили, что Джермин пришел один, и решили, что помолвка расторгнута.
      Она метнула взгляд на Харрисона Эдмондсона. От его торжествующего вида ее бросило в холод.
      Теперь она не могла подойти к Джермину, чтобы все объяснить ему, умолять, заставить его быть благоразумным. Они тщательно обдумали свой план на сегодняшний вечер, но то, что произошло, было гораздо лучше, убедительнее и казалось настоящим, потому что таковым оно и было.
      Какое значение имеют еще несколько часов? Она поговорит с Джермином ночью. Даже если он не захочет с ней говорить, заставит выслушать ее. Она теперь знает этому цену и не собирается терять еще одного человека из-за своей неуместной гордости.
      Опустив голову, имитируя смирение, она медленно пошла обратно в дом.
      Сегодня Харрисон Эдмондсон предстанет перед судом своей совести.
      Сегодня он убьет своего племянника на виду у всего света.
      Платье было из розового шелка с пышными рукавами, и вопреки смелому заявлению Эми декольте было действительно таким большим, что она боялась, что из него может ненароком вывалиться грудь. Ее волосы были подстрижены по моде и украшены длинным розовым пером. Белые перчатки выше локтя были застегнуты на длинный ряд перламутровых пуговичек, раздражавших Эми. Она сидела в своей спальне, выпрямив спину.
      Биггерс не пришел, чтобы похвалить ее бальное платье, и это более, чем что-либо еще, доказывало, что Джермин от нее отказался. Все это время Биггерс суетился вокруг невесты его светлости, но сейчас он предоставил ей и ее служанке самим готовиться к балу.
      Часы на каминной полке показывали время – без десяти минут шесть. Солнце все еще стояло высоко, обеспечивая яркое освещение для задуманной ими драматической пьесы. Зрители, наверное, уже собрались. Тиканье часов отсчитывало мгновения ее жизни, и она напряженно ждала назначенной минуты.
      – Пора, мисс, – сказала служанка.
      Расправив плечи, Эми встала и направилась к двери. Они с Джермином нарочно спланировали так, чтобы комната Харрисона Эдмондсона была недалеко от ее спальни, потому что она должна была войти к нему ровно в шесть часов. Она заранее изучила маршрут и сейчас уверенно шла по коридору, где сновали служанки с отутюженными платьями и камердинеры с начищенными сапогами. У двери комнаты Харрисона она остановилась, глубоко вдохнула и постучалась. Потом сгорбилась и постаралась выглядеть маленькой и подавленной.
      На стук ответил камердинер, явно раздраженный тем» что ему помешали.
      – В чем де..? – Его глаза округлились, когда он узнал Эми. – Мисс! Ваше сиятельство! Ваше высочество!
      Робким голосом Эми попросила:
      – Пожалуйста, могу я поговорить с мистером Эдмондсоном? Это очень важно.
      – Конечно… я… то есть… если бы вы подождали здесь… – Камердинер поспешно скрылся.
      Камердинер выглядел не слишком похожим на слугу, подумала она. Он скорее был похож на боксера, который зарабатывает на жизнь кулаками. Возможно, этим объяснялась более чем странная одежда мистера Эдмондсона.
      Из соседней комнаты послышались раздраженные голоса, и, пока Эми ждала, она вновь стала думать о том, как соскучилась по своей сестре, о героической смерти отца и о том, как несправедливо разгневался на нее Джермин. Но к тому моменту, как появился спешно натягивавший камзол Харрисон, ей удалось принять удрученный вид и даже выдавить слезу.
      – Мисс… ваше высочество! – Обычное для него выражение униженности еще больше усугубляли плохо сидящий на нем вечерний наряд и наморщенный лоб. – Могу я чем-нибудь вам помочь?
      Камердинер поправил на Харрисоне камзол и стал исподтишка наблюдать за ними.
      – Вы не могли бы немного со мной прогуляться? У меня возникли вопросы… то есть… неприятности, в которых вы помогли бы разобраться и, возможно, помочь – Эми теребила в руках платочек и выглядела несчастной.
      – Как пожелаете, ваше высочество. К вашим услугам – Обернувшись к камердинеру, он сказал: – Меррилл, проследи за всем, о чем мы с тобой говорили.
      Эми этот приказ показался странным, но у нее не было времени беспокоиться об этом сейчас. Пока они шли в другое крыло дома – в сторону спальни Джермина, она сказала тихим дрожащим голосом:
      – Вы, возможно, слышали, что между мной и Джермином днем произошла ссора.
      – Да. Мне жаль, что вас это так расстроило. – Мистер Эдмондсон глянул на Эми. – Ведь это вас расстроило?
      – Это была всего лишь размолвка, которая бывает между влюбленными. Я не думала, что он так на меня рассердится. Я послала ему записку и получила весьма недвусмысленный ответ. – Она помахала письмом, которое заранее стащила с письменного стола Джермина, написанное его почерком, но на самом деле предназначавшееся для управляющего другим поместьем. – Поэтому я осмелела. Даже вела себя легкомысленно. Но… О! Мистер Эдмондсон, не подумайте обо мне плохо. Я так его люблю! – Прижав платочек к губам, она несколько раз всхлипнула, исподтишка наблюдая за Харрисоном.
      – Ну-ну, успокойтесь. – Он оглянулся, будто ожидая помощи.
      Она тут же перестала хныкать. Она не хотела, чтобы ему помогли. Ей надо было самой поговорить с ним. Схватив его руку, она сжала ее и затараторила:
      – Все, что мне нужно, – это любовь вашего племянника. Я во всем буду его поддерживать. Мне повезло стать его женой, и я буду заботиться о его здоровье и никогда не позволю ему рисковать своей репутацией. Но более всего – прошу вас, не думайте обо мне плохо, не сочтите меня отчаянной, – но более всего я хочу родить ему детей, чтобы продлить род Эдмондсонов.
      Похожее на бассета лицо Харрисона окаменело. Эми поняла, что, упомянув о наследниках, она завладела его вниманием.
      – Я знаю, как много значит для вас, что дети вашего любимого племянника продолжат этот благородный род, но Джермин… – Она отвернулась, и ее плечи задрожали, словно она расплакалась. – Вы сочтете меня распущенной, но я пошла к нему в спальню, чтобы попросить у него прощения.
      – Вот как? – Он уже ей не сочувствовал. Его тон стал резким.
      – Он не захотел меня слушать. Он… он много выпил и был очень зол. Швырялся вещами, ходил по перилам балкона, грозился с него спрыгнуть. Вы знаете его комнату, мистер Эдмондсон?
      – Да-да. Знаю. – Голос Харрисона звучал слишком нетерпеливо.
      Она обернулась, изображая отчаяние.
      – Балкон нависает над скалами.
      – Если он спрыгнет, он разобьется, а океан смоет в воду его тело, – сказал Харрисон.
      – Его камердинеру не удалось убедить его сойти с перил. Меня он тоже не послушал. Когда я с ним заговорила, он стал даже еще более агрессивным. Мистер Эдмондсон, пожалуйста. Вы его дядя. Он вас послушается. Вы сможете убедить его, что он должен жить ради своих будущих детей!
      – Моя дорогая принцесса, я сейчас же пойду к нему. – Глаза Харрисона блестели. – Я уверен, что смогу удержать его от безумного поступка. Положитесь на меня.
      – О, спасибо, мистер Эдмондсон. Я знала, что вы сделаете все для моего дорогого Джермина. – Она с удовольствием проводила глазами Харрисона.
      Биггерс, которого до этого не было видно, вышел из-за угла и смотрел на нее с открытым от изумления ртом.
      – Это было просто великолепно, ваше высочество.
      – Правда?
      – А я думал, что вы уезжаете.
      – Нет, не уезжаю. – Она бросила на Биггерса красноречивый взгляд. – Ни сейчас, ни через год, никогда. Лучше соберите побольше зрителей, Биггерс. Скоро начнется последний акт драмы.
      – Пойдемте, пойдемте, – звал гостей Биггерс, рассаживая их в саду. – Надо занять места, но спрятаться, чтобы мы могли устроить его светлости настоящий сюрприз.
      Стулья были расставлены за кустами и деревьями, и большинство гостей приняло предложение Биггерса с удовольствием.
      Недоволен был только лорд Смит-Клайн.
      – Господи, Биггерс, мы могли бы подождать в зале, чтобы поздравить лорда Нортклифа с его тридцатилетием.
      – Но там это не было бы сюрпризом. – Эми захлопала ресницами и постаралась выглядеть самой большой дурочкой на свете. – А я обожаю сюрпризы. А вы нет?
      – Нет, почему же. – После того, что произошло днем между Эми и Джермином и она перестала быть невестой Нортклифа, лорд Смит-Клайн уже считал, что незачем быть любезным. – Эй! Лакей! Принеси мне сигару!
      К Эми подошел Кенли.
      – По-моему, эти декорации и впрямь довольно эксцентричны, ваше высочество.
      – Доверьтесь мне, Кенли. Вам понравится, вот увидите.
      – Неужели? – Он поднял глаза на освещенный закатными лучами солнца балкон. – Что вы такое придумали?
      – Подождите и вы увидите. – Она встала и приложила палец к губам. – Только тише!
      Первый взрыв громких голосов из спальни застал всех врасплох.
      Эми села, довольная тем, что все идет по плану.
      – Черт побери, Харрисон, как ты смеешь вмешиваться? – Это был немного заплетающийся голос разъяренного Джермина. – Я маркиз Нортклиф, глава семьи, самый младший из живущих членов благородного рода. Я женюсь на ком захочу!
      Голос мистера Эдмондсона был тише и спокойнее:
      – Я просто хочу сказать, что женщина, которую ты объявил невестой, приходила ко мне в спальню сегодня ночью.
      Кенли в ужасе повернулся к Эми. Все в ужасе довернулись к Эми.
      – Ведь это неправда? – прошептал Кенли.
      – Прошу вас. – Она состроила скептическую гримасу. – Ни одна женщина не позволила бы себе пасть так низко.
      Все дружно закивали. Они, должно быть, действительно презирали Харрисона, раз так единодушно с ней согласились.
      – Сегодня ночью? – Голос Джермина прозвучал резко и совершенно трезво.
      – Да, – подтвердил мистер Эдмондсон.
      Эми ждала, что Джермин скажет, что он прогнал ее. Но он засмеялся.
      – Так ты видел ее сегодня ночью? Я так и знал, что ты это скажешь.
      – Спроси у слуг. Уверяю тебя, что это правда. Но после того, как она проявила к тебе такое неуважение, она не должна что-то для тебя значить.
      – Но я люблю ее. Ты когда-нибудь любил женщину, дядя? Это самое прекрасное, что может быть на свете. Я мог бы простить ей все за наслаждение быть с нею. Ты ведь не впустил ее к себе в спальню, не правда ли?
      Джермин появился на балконе. Его шаги были неуверенными, волосы растрепаны. На нем был черный развевающийся плащ, на шее болтался красный шарф. Он размахивал пистолетом.
      Толпа ахнула. Многие поспешили получше спрятаться за деревьями.
      – В противном случае, – Джермин прицелился в глубину комнаты, – мне придется пристрелить тебя прямо сейчас.
      – Стреляй. – Харрисон был по-прежнему скрыт в тени комнаты, но Эми знала, почему он отнесся с таким хладнокровием к перспективе быть застреленным.
      Дула всех ружей и пистолетов в Саммервинд-Эбби были забиты, и, хотя Джермин приказал их почистить, Харрисон об этом не знал и надеялся, что, выстрелив, Джермин убьет себя.
      Но Джермин протянул Харрисону пистолет рукояткой вперед.
      – Нет, я не могу тебя застрелить. Ты застрели меня.
      Харрисон вздохнул с таким презрением, что Эми показалось, что он потерял остатки уважения к своему пьяному племяннику.
      – Я не собираюсь тебя убивать. Во всяком случае, не этим пистолетом. А теперь слушай, что я тебе скажу. Твоя невеста приходила ко мне в спальню, но я ее отверг. Это говорит о том, что ты не способен позаботиться о себе.
      – Ничего подобного. Я могу сделать все, что захочу.
      – Мне сказали, что ты пытался ходить по перилам балкона. В твоем состоянии это невозможно. – Презрение Харрисона, казалось, достигло высшей точки.
      – Невозможно, да? Я уже ходил по перилам до того, как выпил третью бутылку бренди.
      – Всего три бутылки? Да ты пить не умеешь. На, выпей это и покажи, что ты умеешь. – Харрисон вышел на свет и вложил в руку Джермина бутылку бренди.
      Эми с удовольствием отметила, что зрители стали осторожно выходить из своих укрытий, чтобы увидеть, как будут дальше разворачиваться события. Они не отрывали глаз от балкона и не произносили ни звука.
      С пьяной улыбкой на лице Джермин взгромоздился на перила. Откинув голову, он отпил большой глоток из бутылки, потом легко прошелся от одного конца перил до другого.
      Две женщины вскрикнули. На них зашикали. Публика наблюдала словно завороженная.
      Поклонившись дяде, Джермин сказал:
      – У меня отличное чувство равновесия. Сколько бы я ни пил, я никогда не падаю.
      – Достаточно одного раза, – со странным смешком ответил мистер Эдмондсон.
      Джермин подрыгал одной ногой в воздухе и посмотрел на дядю.
      – Я не знаю, что ты имеешь в виду, дядя, но ты видишь? Я вполне способен ходить по перилам, и пока я ходил, я принял решение жениться на принцессе Эми и вырастить дюжину наследников. Прости, дядя, но я должен сказать, что мистер Ирвинг Ливингстон и Оскар Ингрэм, граф Стоук, показали мне якобы пропавшее дополнение к завещанию моего отца, по которому я в день своего тридцатилетия должен взять на себя управление всем своим наследством…
      Эми подалась вперед. Об этом она ничего не знала.
      – …и поэтому я впредь не нуждаюсь в твоих услугах.
      – Племянник, – прервал его Харрисон, подняв стул, – тебе не удастся устранить меня.
      – Ты спрятал от меня это дополнение, чтобы я никогда о нем не узнал, не так ли? – Голос Джермина изменился – стал трезвым и жестким.
      – Да.
      – А что заставляет тебя думать, что ты вправе изменить завещание моего отца и это сойдет тебе с рук?
      – Вот это. – Подняв стул, Харрисон швырнул его под колени Джермина.
      Джермин взлетел вверх и с громким криком исчез за краем скалы. Зрители увидели лишь развевающийся черный плащ.
      Со зловещей улыбкой Харрисон перегнулся через перила.
      Толпа застыла в неподвижном молчании. Потом все разом закричали и повскакали со своих мест.
      Харрисон увидел их и отпрянул назад. Услышав крик, он было метнулся в темноту спальни, но, встреченный Биггерсом и огромного роста слугой, выбежал обратно на балкон.
      Его лицо исказил ужас. Эми улыбнулась.
      – Вы с ума сошли, ваше высочество? Как вы можете улыбаться в такую минуту. – Кенли била дрожь. – Ваш жених погиб.
      – Это не то, что вы думаете, – уверила она его. Потом ее внимание привлек крик женщины, стоявшей у края скалы.
      – Боже милостивый! – Это была мисс Кент. – Я вижу его тело.
      – Чье тело? – спросила Эми.
      – Вы не понимаете, что говорите, – умоляющим тоном сказал Кенли. – Разве вы не поняли, что произошло?
      – Никакого тела нет. – Джермин сказал, что он прыгнет на выступ скалы и спрячется в пещере. – Вот увидите.
      Но люди кричали все громче.
      Лорд Хауленд перегнулся через край скалы, зажал ладонью рот и убежал.
      Леди Альфонсина тоже подошла к краю скалы, потом отвернулась и весьма натурально разрыдалась.
      Эми отказывалась верить.
      – Там, верно, что-то есть, но определенно не тело, – снова уверила она Кенли. Право же, смешно, как люди видят то, что ожидают увидеть. Она подошла к краю скалы и глянула вниз.
      На выступе она увидела темный предмет. Он выглядел как тело, но это было невозможно. Однако его покрывал черный плащ, какой был на Джермине, а из-под капюшона торчал клок каштановых волос…
      – Джермин? – позвала она. Это обман. Он должен был ей рассказать. – Джермин, это не смешно.
      Снизу никто ей не ответил.
      Ей стало больно дышать. Она оглядела скалы, а потом громко крикнула:
      – Джермин, ты обещал, что это безопасно!
      Она слышала, как Кенли сказал:
      – Она сошла с ума от горя.
      Кто-то взял ее за плечи и попытался увести. Эми вырвалась и перегнулась через край скалы.
      – Джермин, ответь мне!
      Джермин не пошевелился.
      Она упала на колени. Потом увидела край чего-то красного. Шарф Джермина.
      Джермин… Внизу было тело Джермина.
      Эми встала. Она не могла поверить. Джермин обещал, он обещал, что это не опасно. Он уверял, что ему знаком каждый уступ, говорил, что он уже проделывал этот трюк раньше и он вполне надежен.
      Но кто остался в дураках? Человек, прыгнувший вниз? Или женщина, которая будет его оплакивать?
      Зачем она не пошла к нему сразу, не помирилась с ним, не воспользовалась возможностью вернуть его любовь?
      А теперь она больше никогда его не увидит. Никогда в этой жизни. Ни в солнечном свете, ни при свечах. Не прикоснется к нему, не вдохнет его запах…
      – Будь ты проклят, Харрисон Эдмондсон! Пусть твоя душа сгорит в аду! – Она погрозила кулаком в сторону балкона.
      Окружавшие ее женщины были шокированы такими словами.
      Мужчины, беспомощные перед лицом ее ярости и горя, топтались на месте, не зная, как себя вести.
      И все посторонились, когда она пошла к дому. К Харрисону Эдмондсону. Чтобы отомстить.
      Она не видела, как лорд Смит-Клайн достал свой телескоп и направил его вниз на неподвижный предмет. И не слышала, как он провозгласил:
      – Это не Нортклиф. Это женщина… и она лежит там уже очень, очень давно.

Глава 25