Глава 51

— Я просто... — прошептала Сакс, — не понимаю, как она это сделала.

— Кара манипулировала вещдоками, лгала нам, подбрасывала фальшивые улики... Роланд, подойди к белым доскам, я все тебе покажу.

— Кара подбрасывала улики? — изумилась Сакс.

— Конечно! Вообще она проделала чертовски хорошую работу — с самого начала, еще до того, как ты нашла ее. Ты ведь рассказывала мне, что это она подала тебе знак, назначив встречу в кафе. Они все это запланировали с самого начала.

Стоя у белой доски, Белл перечислял одну за другой улики, и Райм терпеливо объяснял, как Кара дурачила их.

— Внизу полиция, — сообщил Том.

— Впусти их сюда, — сказал Райм.

В дверь вошла женщина-полицейский в стильных очках и с любопытством оглядела Сакс, Райма и Кадески. Кивнув Райму, она с сильным испанским акцентом спросила у Белла:

— Это вы заказывали транспортировку преступницы, детектив?

Белл кивнул в угол комнаты:

— Она там. Права я уже зачитал.

— Хорошо, я заберу ее в город. Но сначала я должна кое о чем спросить.

— Спросить? — удивился Райм.

— О чем вы, офицер? — Белл нахмурился.

Не ответив ему, та смерила взглядом Кадески:

— Предъявите документы, сэр.

— Мои? — насторожился продюсер.

— Так точно, сэр. Мне нужно посмотреть ваше водительское удостоверение.

— Вы снова спрашиваете у меня документы? Да я вчера уже предъявлял их.

— Прошу вас, сэр.

С раздраженным видом Кадески вытащил из кармана бумажник.

Но не свой.

— Подождите, я... — пробормотал он, с непонимающим видом разглядывая потрепанный бумажник. — Я не знаю, что это такое.

— Это не ваше?

— Нет. — Встревожившись, Кадески начал хлопать себя по карманам. — Я не знаю...

— Вот этого я и опасалась, — заметила офицер. — Сожалею, сэр, но вы арестованы за карманную кражу. У вас есть право хранить молчание...

— Это бред, — бормотал Кадески. — Это ошибка. — Раскрыв бумажник, он пристально посмотрел на него, удивленно рассмеялся и вынул оттуда водительские права Кары.

Из документа выпала записка. Кадески поднял ее и быстро прочитал.

Ага, попался!

— Это же... — Кадески бросил взгляд на женщину-полицейского. — Подождите, это что — вы?

Засмеявшись, «офицер» сняла очки, форменную шляпу и черный парик, под которой были короткие рыжеватые волосы. Взяв полотенце у хохочущего во все горло Роланда Белла, она вытерла с лица темный грим, отлепила густые брови, сняла с ногтей красный лак. После этого она забрала у остолбеневшего Кадески свой бумажник и вручила тот, что принадлежал ему. Он не заметил подмены, которую она совершила, когда протискивалась между ним и Сакс, пытаясь «бежать».

Сакс растерянно покачивала головой. Как и Кадески, она не отрывала глаз от лежавшего на полу тела.

Направившись в угол, молодая иллюзионистка подняла куклу, отдаленно похожую на лежащую на животе женщину. Ее одежда напоминала джинсы и штормовку, которые были на Каре, когда Белл надел на нее наручники. Сейчас эти наручники были защелкнуты на тонких латексных «руках» — Кара сняла их и прикрепила к запястьям куклы.

Когда Сакс и другие отвернулись, чтобы по просьбе Райма взглянуть на доску, Кара освободилась от наручников, развернула куклу, проскользнула к двери и совершила в коридоре иллюзионную трансформацию.

— Это «феке», — торжественно объявил Райм, указав на куклу. — Двойник Кары.

Она сложила куклу, которая в свернутом виде была размером с подушку. До «побега» Кара прятала ее под курткой. Внимательного рассмотрения манекен, разумеется, не выдержал бы, но на расстоянии и в полутьме люди, которых намеренно отвлекали, никакой подмены не заметили.

— Значит, вы меньше чем за минуту освободились от наручников и сделали трансформацию? — удивился Кадески.

— За сорок секунд.

— Как же это вам удалось?

— Эффект вы видели, а метод мне не хотелось бы раскрывать.

— Как я понимаю, смысл всей этой сцены сводится к тому, — заметил Кадески, — что вам нужно устроить пробу? Кара замялась, и Райм поощрительно кивнул ей.

— Нет, смысл ее сводится к тому, что это и была проба. Мне нужна работа.

— Вы же говорили, что еще не готовы.

— Ну, это уж вам решать. Как по-вашему, готова я или нет?

— Это только один трюк, — обронил Кадески. — У вас есть другие?

— Немало.

— Много ли трансформаций вы совершаете за одно представление?

— Сорок две. Тридцать персонажей. Все это за одно получасовое представление.

— Сорок две трансформации за полчаса? — усомнился Кадески.

— Да.

Он размышлял несколько секунд.

— Приходите ко мне на следующей неделе. Я не могу сократить время выступления артистов, но, пожалуй, использую вас как дублершу. Вероятно, вы сможете выступать и в нашем зимнем помещении во Флориде.

Райм и Кара обменялись взглядами. Криминалист снова кивнул.

— Хорошо. — Кара пожала руку Кадески.

— Вы сами это смастерили? — Кадески указал на куклу, одурачившую их всех.

— Да.

— Вам надо запатентовать ее.

— Мне это и в голову не приходило. Спасибо, я подумаю. Он снова оглядел Кару с головы до ног.

— Сорок две трансформации за полчаса! — С этими словами Кадески вышел из комнаты. И у него, и у Кары был такой вид, словно они только что купили по дешевке прекрасную спортивную машину.

— Черт, вы совсем сбили меня с толку! — засмеялась Сакс и посмотрела на Райма. — Вы оба.

— Минуточку! — обиделся Белл. — Я тоже в этом участвовал. Ведь это я ловил Кару.

— Когда же вы это придумали? — спросила Сакс.

Все началось вчера ночью, объяснил Райм, когда он лежал в постели, вслушиваясь в доносящиеся из «Сирк фантастик» звуки музыки, приглушенный голос ведущего, аплодисменты и смех толпы.

Его мысли тогда переключились на Кару, на ее прекрасное выступление в «Зеркалах и дыме».

Потом он подумал о том, как не уверена в себе Кара и какую власть имеет над ней Бальзак.

Зная со слов Сакс, что у матери Кары старческое слабоумие, он пригласил к себе наутро Джейнин.

— Я хочу задать вам еще один вопрос, — сказал тогда Райм. — Подумайте, прежде чем ответить. И прошу вас, будьте откровенны.

Вопрос был такой: «Сможет ли мать Кары когда-нибудь выйти из этого состояния?»

— Вернется ли к ней рассудок — вы об этом спрашиваете? — уточнила Джейнин.

— Именно так. Выздоровеет ли она?

— Нет.

— Значит, Кара так никогда и не повезет ее в Англию?

Печальный смех.

— Нет, нет. Эта женщина никуда уже не поедет.

— По словам Кары, она не может оставить свою работу из-за того, что ее мать находится в доме престарелых.

— Конечно, ей нужен уход. Но не у нас. Здесь Кара платит за интенсивное лечение и медицинское обслуживание. А ведь мама Кары даже не знает, какой сейчас год. Мне неприятно говорить это, но сейчас ей нужен только уход.

— А что случится, если ее переведут в обычный дом престарелых?

— Ее состояние будет постепенно ухудшаться, пока не наступит конец. Только в этом случае Кара не обанкротится.

После этого Джейнин и Том ушли, чтобы вместе пообедать и, как старые бойцы, обменяться рассказами о тех, кого им приходилось лечить. Райм же позвонил Каре. Та вскоре приехала, и у них состоялась беседа. Райм чувствовал себя неловко, ибо не очень-то умел говорить с людьми об их личных проблемах. Противостоять бессердечному серийному убийце совсем не то что пытаться проникнуть в чью-то нежную душу.

— Я не слишком разбираюсь в вашей профессии, — сказал тогда Райм, — но ваше воскресное выступление произвело на меня сильное впечатление. А это обычно довольно трудно сделать. Вы прекрасно выступали.

— Для ученицы, — самоуничижительно ответила она.

— Нет, — твердо возразил он, — для исполнителя. Ваше место — на сцене.

— Я когда-нибудь попаду туда, но пока еще не готова.

— Проблема в том, — после долгой паузы проговорил Райм, — что когда-нибудь вы туда можете уже и не попасть. — Он окинул взглядом свое тело. — Порой мешают... обстоятельства. И тогда вы лишитесь чего-то очень важного. Потеряете его навсегда.

— Но мистер Бальзак...

— ...удерживает вас. Это очевидно.

— Он желает мне только добра.

— Нет. Не знаю, о чем он думает, но явно не о вас. Посмотрите на Вейра и Лессера. На Китинга. Вспомните ваши собственные слова о том, как вас гипнотизируют наставники. Поблагодарите Бальзака за то, что он сделал для вас, оставайтесь с ним в дружеских отношениях, пришлите ему билеты в ложу на свое первое выступление в «Карнеги-холл», но сейчас уходите от него — пока это возможно.

— Я же не загипнотизирована! — рассмеялась Кара.

Райм догадался, что она пытается понять, насколько сильно зависит от своего учителя.

— В какой-то мере мы можем повлиять на Кадески, — продолжал он, — после всего, что для него сделали. Амелия говорила мне, что вам очень нравится «Сирк фантастик». Думаю, вам нужно устроить пробу.

— Даже если это произойдет, у меня есть личные обстоятельства. Моя...

— Мать? — прервал ее Райм.

— Да.

— Я потолковал с Джейнин. — Кара замолчала. — Позвольте рассказать вам одну историю.

— Историю? — удивилась Кара.

— Да. В свое время я возглавлял здесь, в Нью-Йорке, отдел криминалистики — типичная административная должность со всей ее канцелярской рутиной. Но больше всего на свете я любил обследовать места преступлений и даже после повышения старался как можно чаще выезжать на вызовы. Ну так вот: несколько лет назад в Бронксе орудовал серийный насильник. Не стану вдаваться в подробности, но сложилась неприятная ситуация и мне очень хотелось взять его. Патрульная служба сообщила, что полчаса назад произошло очередное нападение и вроде бы остались неплохие вешдоки. Я выехал в город, чтобы все осмотреть. Прибыв туда, я узнал, что у моего заместителя и хорошего друга случился сердечный приступ. Очень серьезный. Этот молодой парень был в хорошей форме, однако послал за мной. Но я остался, осмотрел место преступления, заполнил необходимые документы и только после этого поехал в больницу. Я очень спешил, но все равно опоздал — он умер. Прошло уже много лет, но и сейчас это причиняет мне боль. Однако по-другому я бы не поступил. Ни за что.

— Вы хотите сказать, что я должна перевести мать в другое место, — с горечью спросила Кара. — В более дешевое. Только так я смогу быть счастлива.

— Конечно, нет. Поместите мать туда, где ей дадут то, что нужно, — уход и общение. Но не то, что нужно вам. Реабилитационный центр разорит вас... Видите ли, если у вас есть к чему-то призвание, это важнее всего на свете. Устройтесь в «Сирк фантастик» или в другое шоу. Главное — вам нужно сдвинуться с мертвой точки. И сейчас же.

— А вы знаете, что представляют собой некоторые из этих заведений?

— Вероятно, не слишком хорошо. Ваша задача — найти такое, где вы чувствовали бы себя комфортно. Простите за грубость, но я не отличаюсь особой деликатностью.

Кара покачала головой.

— Послушайте, Линкольн! Допустим, я соглашусь с вами, но известно ли вам, как много людей горят желанием устроиться в «Сирк фантастик»? Они же получают по сто резюме в неделю!

Райм улыбнулся:

— Об этом я уже думал. У Неподвижного Человека есть кое-какие соображения...

Теперь Сакс почти все поняла.

— Мы решили назвать этот трюк «Побег подозреваемого», — пояснила Кара. — Я хочу дополнить им свой репертуар.

Сакс взглянула на Райма:

— А почему ты мне ни о чем не сказал?

— Прости. Ты была в городе, и я никак не мог дозвониться.

— Если бы ты посвятил меня в это, могло бы получиться еще лучше. Тебе следовало оставить сообщение.

— Прошу прощения. Ты же знаешь, я не так уж часто совершаю подобное. По-моему, ты должна это оценить, хотя я не думаю, что возможно сделать еще лучше. Выражение твоего лица было неподражаемым. Оно придало этой сцене полное правдоподобие.

— А Бальзак? — спросила Сакс. — Он не был знаком с Вейром? Не был вовлечен в это дело?

— Чистейшая выдумка, — рассмеялся Райм. Мы с Карой и разработали весь этот сценарий.

Сакс пристально посмотрела на девушку.

— Сначала тебя зарезали, в то время как я должна была тебя охранять. Потом ты превратилась в подозреваемую. — Она притворно вздохнула. — Довольно трудно дружить с таким человеком.

Кара предложила пойти в кубинский ресторан, купить еды и тем самым взять реванш за субботнюю неудачу, но, по мнению Райма, это был лишь предлог для того, чтобы выпить тамошнего густого кофе. Не успели они прийти к какому-либо решению, как у Райма зазвонил телефон.

— Приказываю — ответить на звонок, — скомандовал криминалист. Через секунду послышался голос Селлитто.

— Линк, ты очень занят?

— Возможно, а что?

— Нет покоя от этих гадов... Нам снова нужна твоя помощь. У нас тут одно загадочное убийство.

— Помнится, в прошлый раз дело было «чудным». Похоже, ты придумываешь эти эпитеты, чтобы привлечь мое внимание.

— Нет, правда, мы ничего не можем понять.

— Ладно, ладно, — проворчал криминалист, — давай подробности.

В переводе это означало: Линкольн Райм очень доволен тем, что еще некоторое время ему не придется скучать.

Остановившись возле входа в свой магазин, Кара вдруг заметила то, на что за полтора года работы ни разу не обращала внимания: дыру в верхнем левом углу зеркального стекла, завиток граффити на двери, выставленную в витрине пыльную книгу о Гудини, раскрытую на странице, где повествуется о веревках, которые он использовал во время выступлений.

Внутри помещения вспыхнул огонек — мистер Бальзак закурил сигарету.

Кара вздохнула. Это надо сделать, сказала она себе и вошла.

Бальзак находился в задней части помещения вместе со своим другом — иллюзионистом средних лет из Калифорнии. Тот приехал в город на выходные, чтобы выступить на каком-то благотворительном мероприятии. Бальзак представил Кару как свою ученицу, иллюзионист церемонно пожал ей руку. Они немного поговорили о его вчерашнем представлении, о людях, появившихся в городе, — в общем, типичная болтовня единомышленников. Наконец гость откланялся. В магазин он заехал по дороге в аэропорт Кеннеди, чтобы вернуть заимствованный реквизит, и теперь собирался домой. Обняв Бальзака, он кивнул Каре и ушел.

— Ты опоздала, — недовольно сказал фокусник, но тут он заметил, что Кара, против обыкновения, не поставила свою сумочку за прилавок. Он посмотрел на ее руки. Никакого кофе. Здесь что-то не так. Бальзак нахмурился. — В чем дело? — спросил он, попыхивая сигаретой.

— Я ухожу.

— Ты...

— Я получила работу в «Сирк фантастик».

— У Кадески? Нет, нет, нет — тебе это совершенно ни к чему. Это же не магия. Это...

— Это то, чем я хочу заниматься.

— Мы ведь уже десять раз говорили об этом. Ты не готова. Ты хороший исполнитель, но...

— Это не имеет значения, — возразила Кара. — Главное, что я смогу выходить на сцену. Выступать.

— Ты слишком спешишь...

— Спешу? А когда я буду готова? Через год? Через пять лет? — Обычно она с трудом выдерживала его взгляд, но сейчас смотрела ему прямо в глаза. — Вы когда-нибудь отпустите меня?

Наступила пауза — Бальзак нервно перебирал бумаги.

— Кадески! — презрительно фыркнул он. — И чем же ты будешь у него заниматься?

— Сначала буду ассистенткой, а зимой самостоятельно выступлю во Флориде. А дальше — кто знает?

Он затушил сигарету.

— Это ошибка. Ты только растратишь свой талант. То, чем занимается Кадески, не та иллюзия, которой я учил тебя.

— Я получила работу благодаря тому, чему вы меня научили.

— Кадески! — с отвращением бросил Бальзак. — Новая магия!

— Да, новая. Но я буду исполнять и ваши номера. Вспомните «Метаморфозы» — старое становится новым.

Бальзак не улыбнулся, хотя Кара видела, что упоминание о его номерах польстило старому фокуснику.

— Дэвид, я хочу и дальше учиться у вас. Возвращаясь в город, я хотела бы брать у вас уроки. Я готова платить за них.

— Едва ли это поможет. Нельзя быть слугой двух господ, — пробормотал Бальзак. — Ну, посмотрим — может, у меня не будет времени. — Кара поправила на плече сумочку. — Уже сейчас? — спросил он. — Сегодня?

— Да. Думаю, так будет лучше. — Бальзак кивнул. — Ну, я пошла. — Стараясь удержать слезы, Кара медленно направилась к двери.

— Подожди! — позвал он. Ненадолго отойдя в глубь магазина, фокусник вернулся и что-то вложил в руку Кары. Это была коробочка из-под сигар с трабелловскими разноцветными платками.

— Вот. Возьми их... Мне нравилось, как ты делаешь этот трюк.

Она сразу вспомнила, как он тогда похвалил ее. Ах... Сделав шаг к нему, Кара заключила его в объятия — это был их первый физический контакт с тех пор, когда полтора года назад они при знакомстве обменялись рукопожатиями.

Неловко обняв ее, Бальзак поспешно отступил. Выйдя, Кара обернулась, чтобы помахать ему на прощание, но мэтр уже исчез в темных глубинах магазина. Опустив в сумку коробочку с платками, она направилась к Шестой авеню, откуда можно было легко добраться до дома.

Глава 52

Убийство и в самом деле было загадочным.

Двойное убийство в безлюдной части острова Рузвельта — расположенной вдоль Ист-Ривер узкой полоски земли с жилыми домами, больницами и таинственными руинами. Поскольку трамвайная линия соединяла обитателей острова с Манхэттеном, где располагалась штаб-квартира Объединенных Наций, здесь жили многие дипломаты и сотрудники ООН.

Здесь и нашли двух убитых молодых дипломатов из балканских стран. Руки у них были связаны за спиной, каждый получил по два выстрела в затылок.

При осмотре места преступления Амелия Сакс обнаружила несколько любопытных вещей: пепел от сигареты, не значившийся ни в федеральной, ни в штатской базе данных по табаку; остатки растения, не характерного для зоны Большого Нью-Йорка, и отпечаток тяжелого чемодана, поставленного на землю и открытого, вероятно, после преступления.

Более всего поражало то, что у обоих отсутствовали ботинки с правой ноги. Обнаружить их поблизости не удалось.

— Оба ботинка правые, Сакс. — Райм сидел перед доской с перечнем улик. — И что же нам с этим делать?

С ответом на сей вопрос пришлось, однако, подождать, поскольку у Сакс зазвонил сотовый телефон. Секретарь капитана Марлоу спрашивала, может ли она подъехать к нему в приемную. С тех пор как закрыли дело Кудесника, а Сакс узнала о происках против нее Виктора Рамоса, прошло уже три дня. Об отстранении от должности пока ничего не было слышно.

— Когда? — спросила Сакс.

— Лучше всего сейчас, — ответила женщина. Разговор закончился. — Вот оно. — Амелия натянуто улыбнулась. — Надо ехать.

На секунду их взгляды встретились. Райм молча кивнул, и она направилась к двери.

Через полчаса Сакс сидела в кабинете Джеральда Марлоу. Капитан, как всегда, читал бумаги.

— Одну секунду, офицер. — И он продолжил это увлекательное занятие, время от времени делая какие-то пометки.

Нервничая, Сакс кусала губы. Прошло две томительно долгих минуты, после чего она не выдержала:

— Ну хорошо, сэр. Так что же происходит? Он что, отступил?

Марлоу сделал еще одну пометку на бумаге и поднял глаза:

— Кто?

— Рамос. Я имею в виду сержантский экзамен.

И еще один мстительный козел — похотливый коп с итоговых учений.

— Отступил? — Марлоу удивила ее наивность. — Нет, офицер, еще не было случая, чтобы он отступил.

Значит, ее вызвали сюда по другой причине. Марлоу собирается изъять у нее оружие и значок. Она отстранена от должности.

Черт, черт, черт!

Сакс закусила губу.

Закрыв папку, Марлоу смотрел на Амелию отеческим взглядом, и это весьма нервировало ее, наводя на мысль, что наказание будет весьма суровым.

— Таких людей, как Рамос, победить нельзя — по крайней мере на их территории. Вот вы выиграли битву — надели на него наручники. А войну выиграл он. Такие люди всегда выигрывают войну.

— Вы имеете в виду упрямых людей? Мелочных? Алчных?

И снова сказалась бюрократическая привычка, приобретенная капитаном за долгие годы службы на руководящих постах: он промолчал.

— Вы только посмотрите на этот стол. — Он улыбнулся как ни в чем не бывало. Стол был завален бумагами — увесистыми пачками и стопками разного рода папок и докладных. — А ведь работая патрульным, я постоянно жаловался на обилие бумажной работы. — Пытаясь что-то найти, Марлоу быстро просмотрел одну из пачек, но так ничего и не нашел и взялся за другую. Вытащив несколько документов, явно не относящихся к делу, он несколько секунд перебирал их, потом вновь возобновил поиски.

«Да, Стрелок, никогда не подозревала, что мне придется через это пройти».

Но тут охватившие Сакс горечь и разочарование вдруг сменились холодной решимостью. «Значит, вот как они играют? — думала она. — Пусть я погибла, но они тоже пострадают. Рамос и все эти мелкие рамосы еще умоются собственной кровью».

Пора пускать в ход кулаки...

— Вот оно! — воскликнул капитан, отыскав наконец большой конверт с приколотым к нему листком бумаги. Прочитав его, он взглянул на часы в виде рулевого колеса, которые стояли на столе. — Проклятие, времени-то уже сколько! Давайте начнем, офицер. Дайте мне ваш значок.

С болью в сердце Сакс опустила руку в карман.

— И на сколько это?

— На год, офицер, — сказал Марлоу. — Вы уж извините. — Значит, ее отстранили на год, в отчаянии подумала Сакс. Она-то надеялась, что месяца на три, не больше. — Это все, что мне удалось сделать. На год. Да, я просил у вас значок. — Марлоу покачал головой. — Вы уж простите за спешку. С минуты на минуту мне предстоит еще одна встреча. Все эти совещания сводят с ума. Нынешнее посвящено вопросам страхования. Публика полагает, будто мы только ловим преступников, или, скорее, наоборот, что не ловим их. Как бы не так — половину времени приходится заниматься бизнесом. А знаете, как мой отец произносил слово «бизнес»? «Бизинес». БИЗИ-нес[23]. Он знал, что говорил, поскольку тридцать девять лет проработал в «Американ стандард», продавая всякий хлам. Вот и у нас все такая же суета. — Марлоу протянул руку.

Встревоженная Сакс подала ему потертое кожаное портмоне с прикрепленными внутри серебряным значком и удостоверением.