Глава 37

Осторожно пробираясь по подвалам Центра предварительного заключения, Мальэрик мысленно разговаривал с почтеннейшей публикой.

А сейчас позвольте поделиться с вами одним профессиональным секретом.

Для того чтобы полностью ввести людей в заблуждение, недостаточно отвлекать их внимание лишь во время самого представления. Причина вот в чем: столкнувшись с явлением, противоречащим обычной логике, человеческий мозг пытается понять, что произошло, вновь проигрывая увиденную сцену. Мы, иллюзионисты, называем это реконструкцией, и если мы подготавливаем трюк не слишком тщательно, подозрительную аудиторию можно обмануть лишь ненадолго: после окончания представления она все же разгадает наш метод.

Так как же ввести в заблуждение такую аудиторию? Для этого мы используем самый невероятный метод; он чрезвычайно прост, а вместе с тем сложен.

Например: знаменитый иллюзионист протаскивает сквозь платок павлинье перо. Публика не определит, какой именно метод он использует. Раз перо действительно прошло сквозь ткань, значит, там дырка! Сначала публика принимает эту версию, но потом приходит к тому, что для великого исполнителя такой метод слишком прост — наверняка он сделал что-то более сложное.

Другой пример: иллюзионист ужинает с друзьями в ресторане, и его просят показать несколько трюков. Сначала он отказывается, но потом берет запасную скатерть, машет ею перед столиком ужинающей неподалеку парочки, и через секунду парочка исчезает вместе со столиком. Друзья в изумлении. «Как ты это сделал?» Они никогда не догадаются о том, что, предвидя подобную просьбу, иллюзионист заранее договорился с администрацией об установке специального столика и нанял актеров, изобразивших влюбленную парочку. Как только он взмахнул скатертью, те сразу исчезли.

Реконструируя в памяти то, что видели, друзья иллюзиониста отвергли эту версию. Они сочли, что фокус явно был сымпровизирован.

То же самое происходит и с иллюзией, свидетелями которой вы только что стали; я называю ее «Застреленный узник».

* * *

Реконструкция. Многие иллюзионисты забывают об этом психологическом процессе. А вот Мальэрик никогда не забывал о нем. Он анализировал его, планируя побег из Центра предварительного заключения. Охранники, отводившие его в камеру, искренне поверили, что заключенный освободился от оков, вцепился в пистолет и был застрелен прямо у них на глазах.

Шок, смятение, ужас.

Но даже в такие критические моменты мозг продолжает работать, и прежде чем дым рассеялся, охранники начали анализировать случившееся, рассматривать версии и составлять план действия. Как и любая публика, они прибегали к реконструкции и, зная, что Эрик Вейр опытный иллюзионист, несомненно, задумались о том, был ли выстрел настоящим.

Однако охранники услышали вполне реальный выстрел, видели череп, разнесенный на части, обмякшее тело, которое сползло на пол. Они видели кровь, мозг, кости и остекленевшие глаза.

Реконструкция завершилась выводом о том, что для симуляции выстрела никто не станет прибегать к таким сложным трюкам. Поэтому, считая Вейра мертвым, охранники оставили его в коридоре одного, раскованного, а сами отправились названивать начальству.

И как вам мой метод, почтеннейшая публика?

Когда они шли по коридору, Мальэрик натянул латексные перчатки, украденные из заднего кармана охранницы. После этого он отодрал от бедра лейкопластырь и вынул из крошечного разреза универсальный ключ от наручников. Освободившись от оков, преступник нанес удар по шее охранника, ударил в лицо охранницу и вытащил из кобуры ее пистолет. Началась борьба... и в конце концов, нацелив пистолет на стену за своей головой, он нажал на спусковой крючок. Одновременно Мальэрик потянул запал укрытой под волосами крошечной петарды, приклеенной к выбритому участку кожи, в результате чего разлетелся на части небольшой мешочек, в котором были фальшивая кровь, кусочки серой резины и фрагменты говяжьих костей. Чтобы придать этой сцене большую достоверность, он заранее спрятанным лезвием порезал кожу головы — это вызывает обильное кровотечение, но не причиняет сильной боли.

После этого Мальэрик упал на пол как тряпичная кукла, стараясь почти не дышать. Глаза его были открыты — густые глазные капли придавали им вид молочного стекла и позволяли не моргать.

Что я наделала, черт побери! О Боже! Помогите же ему!

Увы, офицер Уэллес, мне уже ничем нельзя было помочь. Я был мертв, как придорожный камень.

По извилистым коридорам суда Мальэрик направился в подвал — в кладовую, где несколько дней назад оставил свою маскировочную одежду. Оказавшись в этой маленькой комнате, он разделся и счистил с себя остатки «раны», после чего спрятал за ящиками старую одежду и обувь. Менее чем через десять секунд он надел новую одежду, нанес грим и снова был готов к представлению.

Мальэрик выглянул за дверь. Коридор был пуст. Выйдя из кладовой, он поспешил к лестнице. До финальной сцены оставалось совсем немного.

— Это был аут, — сказала Кара.

Девушка вновь появилась в доме Райма несколько секунд назад.

— Аут? — переспросил криминалист. — Что это значит?

— Это означает альтернативный план. У всех хороших иллюзионистов для каждого номера есть один или два запасных варианта. На тот случай, если вы напортачите или публика уловит ваши движения, у вас должен быть «план побега». Наверное, Вейр предвидел, что его схватят, и поэтому подготовил себе аут.

— И как же он это сделал?

— С помощью петарды, которая находилась за спрятанным в волосах пузырем с кровью. Выстрел? Это мог быть фальшивый пистолет, — предположила Кара. — Их используют в трюках, когда ловят пули. Там есть второй ствол. Или же это настоящие пистолеты, заряженные холостыми патронами. Он мог подменить пистолеты, когда его вели в камеру.

— Сомневаюсь, — глядя на Селлитто, сказал Райм.

— Не представляю себе, как бы ему удалось подменить табельное оружие, — согласился коп. — Или разрядить его и зарядить игрушечными пулями.

— Ну, тогда он мог сделать вид, что выстрелил в себя. Здесь важен угол зрения.

— А как насчет глаз? — спросил Райм. — Свидетели утверждают, что его глаза были открыты. Он не моргал, и глаза выглядели остекленевшими.

— Существуют десятки способов изобразить мертвеца. Он мог, например, использовать глазные капли: они позволяют держать глаза открытыми десять — пятнадцать минут. Еще есть контактные линзы со смазкой. Они делают взгляд остекленевшим, как у зомби.

Зомби и фальшивая кровь. Господи, что за чертовщина!

— Но как же он прошел через металлоискатель?

— Они еще не попали в особо охраняемый блок, — пояснил Селлитто. — Они только шли туда.

Райм вздохнул.

— Где же, черт возьми, вещдоки? — вдруг взорвался он, с такой злостью глядя на Мела Купера, словно тот мог организовать молниеносную доставку улик из Центра предварительного заключения. Там удалось выявить сразу два места происшествия — одно в коридоре, где произошло ложное убийство, другое в подвале — в чулане уборщика. Одна из поисковых групп нашла в чулане одежду и кое-какие другие вещи.

Зазвонил дверной колокольчик, в лабораторию быстро вошел Роланд Белл.

— Не могу в это поверить, — задыхаясь, сказал он; мокрые от пота волосы падали ему на лоб. — Что, есть подтверждение? Он действительно сделал ноги?

— Да, он удрал, — мрачно подтвердил Райм. — Группа захвата все прочесывает. Амелия тоже там, но пока не удалось найти никаких зацепок.

— Может, он пустился в бега, — предположил Белл, — но, по-моему, Чарлза с семьей нужно переправить в более надежное место, пока мы не разберемся, что к чему.

— Безусловно, — согласился Селлитто.

Вытащив сотовый телефон, детектив начал звонить.

— Луис? Это Роланд. Послушай, Вейр сбежал... Нет, нет, он вовсе не умер. Просто притворялся. Я хочу, чтобы до тех пор, пока этого парня не поймают, Грейди с семьей поместили в надежное место. Я посылаю... Что? — Услышав взволнованный тон Белла, все устремили взгляды на него. — А кто с ним?.. Он один? Ты серьезно? — Обычно бесстрастное лицо Белла выражало сильное волнение. И снова, как это уже не раз бывало в деле Кудесника, Райма не покидало ощущение, что события, кажущиеся совершенно случайными, на самом деле уже давно спланированы. — Луис говорит, что ты позвонил и отпустил «нянек», — обратился к Селлитто Белл.

— Кто позвонил?

— Ты — в дом Грейди. И якобы отпустил всех, кроме Луиса.

— Да разве мне такое пришло бы в голову? — возмутился Селлитто. — Черт, он опять это сделал, как в том случае, когда отправил по домам людей из цирка.

— Дело обстоит еще хуже, — нахмурился Белл. — Грейди сейчас едет в город, чтобы встретиться с Констеблем в связи с какой-то сделкой. Пусть семья держится вместе, Луис, — сказал он в трубку. — И позвони всем остальным членам команды. Немедленно верни их. Не впускай в квартиру никого, кроме тех, кого знаешь в лицо. Я постараюсь найти Чарлза. — Разъединившись, Белл тут же набрал другой номер. — Не отвечает, — подождав, пробормотал он. — Чарлз, это Роланд, — вновь заговорил Белл, очевидно, услышав сигнал автоответчика. — Вейр сбежал, и мы не знаем, где он и что собирается делать. Как только ты это услышишь, сразу обратись за помощью к любому вооруженному офицеру, которого знаешь лично, и потом позвони мне.

Оставив свой номер телефона, Белл позвонил командиру группы захвата Бо Хьюмену и предупредил его, что оставшийся без зашиты Грейди сейчас едет в тюрьму.

Закончив разговор, Белл, вооруженный двумя пистолетами, печально покачал головой.

— Ужасный промах. — Он пристально посмотрел на перечень улик. — Что же собирается делать этот парень?

— Одно я знаю точно, — сказал Райм. — Из города Вейр не уедет. Он просто в восторге от всего происходящего.

Единственное, что когда-либо имело для меня значение, — это возможность выступать. Иллюзия, фокусы...

* * *

— Благодарю вас, сэр. Спасибо.

Услышав эти слова, охранник слегка замешкался, но все же пропустил Эндрю Констебля в комнату для допросов.

Заключенный продолжал улыбаться, как проповедник, благодарящий паству за щедрые пожертвования.

Сняв наручники с заложенных за спину рук Констебля, охранник снова надел их на него — на сей раз спереди.

— Мистер Рот уже здесь, сэр?

— Сядь и заткнись.

— Конечно. — Констебль сел.

— Заткнись.

Констебль подчинился.

Охранник вышел, а предоставленный самому себе Констебль начал смотреть на город, смутные очертания которого виднелись за грязным окном. Оставаясь до мозга костей деревенским жителем, он, однако, любил Нью-Йорк. Узнав об 11 сентября, Констебль был ошеломлен и разгневан. Если бы он и «Ассамблея патриотов» добились тогда своего, ничего подобного никогда не случилось бы, поскольку тех, кто желал нанести ущерб американскому образу жизни, давно бы изобличили и уничтожили.

Неприятные вопросы...

Мгновение спустя тяжелая металлическая дверь распахнулась, и охранник впустил в комнату Джозефа Рота.

— Привет, Джо! Грейди согласился на переговоры?

— Да. Думаю, он будет здесь минут через десять. Но ему нужно получить от вас нечто существенное.

— Он все это получит. — Подследственный вздохнул. — С момента нашего последнего разговора мне удалось еще кое-что выяснить. Признаюсь, Джозеф, происходящее в Кантон-Фоллзе удручает меня. И все это тянется уже больше года — причем прямо у меня под носом. Помните ту историю, о которой постоянно упоминает Грейди, — ну, с убийством полицейских? Я ведь думал, что это чепуха. Но увы, кое-кто и в самом деле такое планировал.

— У вас есть имена?

— Есть. Имена моих друзей. Моих хороших друзей — по крайней мере в прошлом. Помните тот ленч в «Риверсайд-инн»? Кое-кто из них действительно нанял этого Вейра, велев ему убить Грейди. У меня есть имена, даты, места событий, номера телефонов. Будут и другие. Многие патриоты вполне готовы сотрудничать с властями. Не беспокойтесь.

— Это хорошо, — с явным облегчением сказал Рот. — Грейди сначала не хотел идти на сделку — таков его стиль. Но надеюсь, все постепенно утрясется.

— Спасибо, Джо. — Констебль смерил взглядом своего адвоката. — Я рад, что нанял именно вас.

— Вообще-то, Эндрю, сначала я немного удивился, что вы наняли еврея. Ну, учитывая то, что я слышал о вас.

— Но потом вы узнали меня лучше.

— Потом я узнал вас лучше.

— Это напомнило мне о том, что я давно собирайся спросить. Когда у вас бывает Пасха?

— Что?

— Ну, ваш праздник. Когда он бывает?

— Пасха была неделю назад. Помните, тогда я ушел пораньше?

— Помню. — Констебль кивнул. — Жаль, что я не поздравил вас.

— Ценю ваше отношение, Эндрю. Если все сложится так, как я предполагаю, на будущий год приглашаю вас с женой на седер. Будет праздничный обед. Придут человек пятнадцать, и не только евреи. Будет весело.

— Считайте, что ваше приглашение принято. — Они пожали друг другу руки.

— Тем больше стимулов к тому, чтобы выбраться отсюда. Давайте же приступим к работе. Еще раз перечислите мне обвинения и скажите, чего, по вашему мнению, мы можем добиться от Грейди. — Констебль потянулся. Хорошо, когда можно держать руки перед собой и не ощущать тяжести кандалов. Он чувствовал себя настолько комфортно, что не без удовольствия слушал, по каким причинам люди штата Нью-Йорк находят его опасным для общества. Рот умолк, когда к двери подошел охранник и жестом подозвал к себе адвоката. Они коротко о чем-то поговорили, и лицо Рота выразило озабоченность.

— Нам придется пока посидеть здесь, — вернувшись, сказал он. — Вейр сбежал. Он сейчас в здании.

— Здесь? — Констебль нахмурился.

— Да.

— А что с Грейди?

— Не знаю. Полагаю, его охраняют.

Узник устало вздохнул.

— Знаете, кто больше всего страдает от этого? Я. Меня это просто достало. Теперь я обязательно выясню, где Вейр и что он собирается делать.

— Вы? Каким образом?

— Я поручу в Кантон-Фоллзе всем, кому только можно, выследить Барнса. Надеюсь, его убедят, чтобы он дал нам знать, где Вейр и чем занимается.

— Хорошо, Эндрю. Только никаких противозаконных действий.

— Я позабочусь об этом.

— Уверен, Грейди оценит это.

— Между нами, Джо... Реакция Грейди меня ничуть не интересует. Все это нужно мне самому. Если я выдам им Вейра и поднесу на тарелочке голову Джедди, все наконец поверят в мою честность. А теперь давайте сделаем несколько звонков, чтобы покончить с этим безобразием.

Глава 38

Хоббс Уэнтворт не слишком часто покидал Кантон-Фоллз. Сейчас, переодетый уборщиком, он толкал перед собой тележку с метлами и «рыболовной снастью» (то есть полуавтоматической винтовкой «Кольт АР-15») и с тоской озирался по сторонам. По его мнению, Нью-Йорк очень изменился за те двадцать лет, что он здесь не был.

К несчастью, нынешние наблюдения Хоббса подтверждали все, что он в последнее время слышал об упадке белой расы.

Господи, да здесь больше японцев, китайцев и прочих, чем где-нибудь в Токио! Латинос тут кишат как комары. И эти, с лоскутами на голове, тоже. Улицу пересекала женщина в мусульманской одежде, укутанная с головы до пят, и Хоббсу очень захотелось убить ее: ведь она наверняка знает кого-то, кому известны те, кто нападал на эту страну.

А индийцы и пакистанцы? Их тоже надо отправить домой, поскольку он, Хоббс, не понимает, что, черт возьми, они говорят. К тому же они вообще нехристи.

Хоббса бесили действия правительства, открывшего границы и впустившего в страну этих скотов, которые с каждым днем все больше вытесняют порядочных людей на маленькие островки безопасности вроде Кантон-Фоллза.

Однако Господь все же смилостивился над ловкачом Хоббсом Уэнтвортом, позволив ему сыграть весьма почетную роль борца за свободу. И все потому, что Джедди Барнс и его друзья знали за Хоббсом особый талант. Он умел не только рассказывать детям библейские истории, но и убивать людей, и делал это очень, очень хорошо. Его "рыболовной снастью мог быть нож, или гаротта, но чаще любезный его сердцу «кольт» или самострел. За последние несколько лет Хоббс успешно осуществил более дюжины специальных операций. Латинос в Массачусетсе, левый политик в Олбани, ниггер в Берлингтоне, док, убивающий младенцев, в Пенсильвании — все те, которых называют «они».

А теперь Хоббс собирался дополнить свой список прокурором.

Прокатив свою тележку по почти пустому подземному гаражу, располагающемуся возле Сентрал-стрит, он со скучающим видом остановился возле одной из дверей, словно намереваясь заступить на ночную смену. Через несколько минут дверь открылась, и Хоббс вежливо поклонился вышедшей оттуда средних лет женщине с дипломатом, одетой в джинсы и белую блузку. Она улыбнулась, но тем не менее захлопнула за собой дверь, сказав при этом, что, к сожалению, не может его впустить. Он должен понять, что таковы требования безопасности.

Хоббс ответил, что понимает, и улыбнулся ей в ответ.

Минуту спустя он засунул в тележку ее подергивающееся в судорогах тело и провел по считывающему устройству взятой у жертвы электронной карточкой доступа. Замок щелкнул и открылся.

Хоббс поднялся на лифте на третий этаж и двинулся дальше по коридору, толкая перед собой тележку. Тело женщины он надежно прикрыл мешками для мусора. Вскоре он нашел кабинет, который мистер Вейр считал наиболее подходящим для нынешнего дела. Отсюда открывался хороший обзор, а поскольку кабинет принадлежал одному из служащих Департамента дорожной статистики, трудно было представить себе чрезвычайную ситуацию, которая заставила бы этого служащего появиться здесь в воскресный вечер. Дверь была заперта, но верзила Хоббс отворил ее одним пинком (мистер Вейр сказал, что ему некогда учить его открывать замки).

Войдя, Хоббс достал из тележки винтовку, смонтировал прицел и посмотрел через него на простиравшуюся внизу улицу. Прекрасное место для засады. Он не промахнется.

Однако на душе у него было тревожно. Разумеется, само по себе убийство Грейди ничуть не волновало Хоббса — одним больше, одним меньше. Его беспокоило лишь то, как благополучно выбраться отсюда после выстрела. Хоббсу нравилось жить в Кантон-Фоллзе, рассказывать детям библейские истории, охотиться, ловить рыбу и сидеть с единомышленниками за выпивкой. Даже Синди иногда доставляла ему удовольствие при достаточном количестве спиртного, если принимала удачную позу.

Правда, Волшебник Вейр вроде бы все предусмотрел.

Когда появится Грейди, Хоббс выстрелит в него пять раз прямо через закрытое окно. Первая пуля разобьет стекло, а остальные убьют прокурора. Потом, объяснил мистер Вейр, Хоббсу следует распахнуть дверь пожарного выхода, но не уходить через него. Это отвлечет полицию, которая решит, что именно так он и ушел. На самом же деле Хоббсу предстояло вернуться в подземный гараж. Старый «додж» он припаркует в неположенном месте, на стоянке для инвалидов, а сам спрячется в багажнике. В какой-то момент — возможно, этой ночью, но скорее всего завтра — его машину отбуксируют на стоянку для нарушителей.

Эвакуацией машин занимается частная фирма, которой строжайше запрещено открывать двери или багажники отгоняемых машин, так что они просто отбуксируют «додж» в свой гараж. Таким образом Хоббс минует кучу постов. Оказавшись в безопасности, он вылезет из багажника и отправится в Кантон-Фоллз. В багажнике будет полно воды и пищи, а также пустой кувшин на случай, если ему захочется помочиться.

Это замечательный план.

С Божьей помощью ловкач Хоббс приложит все силы для того, чтобы выполнить его.

Глядя на проходящих внизу случайных прохожих, Хоббс думал о том, что у мистера Вейра наверняка есть в запасе куча чертовски интересных фокусов. Когда все закончится, Хоббс пригласит его в Кантон-Фоллз, чтобы он устроил представление в детской воскресной школе.

В крайнем случае, решил Хоббс, можно будет придумать, как Иисус стал магом и заставил исчезнуть римлян и язычников.

Струйки холодного пота стекали по бокам и спине.

Амелию Сакс знобило от страха.

Осматривай все как следует...

Держа руку на рукоятке пистолета, она свернула в еще один темный коридор.

...но следи за тем, что творится у тебя за спиной.

Ты прав, Райм. Только вот кого ждать? Худощавого мужчину лет пятидесяти, бородатого или безбородого? Пожилую женщину в форменной одежде официантки? Рабочего, охранника, уборщика, копа, медика, повара, пожарника, медсестру? Любого из десятков людей, которые на совершенно законном основании находились здесь в этот воскресный вечер.

Кто, кто, кто?

Внезапно заговорила рация. Это был Селлитто.

— Я на третьем этаже, Амелия. Пусто.

— Я в подвале. Видела десяток людей. Все документы как будто подлинные, но кто знает — может, он давно спланировал свои действия и изготовил фальшивые удостоверения.

— Я поднимаюсь на четвертый.

Закончив разговор, Сакс продолжила осмотр. Коридор, еще коридор. Десятки дверей, все они заперты.

Конечно, такие простые замки, как здесь, ничего для него не значат. Вейр за считанные секунды открыл бы один из них и спрятался внутри, в темной кладовой. Он мог проникнуть в кабинет судьи или в зал заседаний и укрыться там до понедельника. Или пробраться в забранные решетками подземные туннели, а там коммуникации ведут в здания Нижнего Манхэттена, а также в метро.

Завернув за угол, Сакс попала в очередной темный коридор. Попробовав на ходу ручки дверей, она вдруг обнаружила, что одна из них не заперта.

Если Вейр в этом чулане, то наверняка услышал ее — если не шаги, то щелканье ручки, — поэтому ей остается одно: быстро войти. Резко распахнув дверь, Сакс подняла вверх фонарик и приготовилась отскочить влево, если вдруг заметит обращенное в ее сторону оружие (при внезапной стрельбе правша обычно слегка поворачивает пистолет влево, так что пули пролетают справа от тебя).

Немного присев (пораженные артритом колени предательски затрещали), она провела по комнате лучом галогенового фонарика. Несколько коробок и ящиков — больше ничего. Уже собираясь уйти, Сакс вдруг сообразила, что Кудесник может спрятаться в тени за обычным куском черной ткани. Тогда она осмотрела комнату еще раз — более тщательно.

И вдруг почувствовала, как что-то коснулось ее щеки.

Ахнув, Сакс развернулась и нацелила пистолет в самую середину пыльной паутины.

Назад, в коридор!

Еще двери, еще тупики.

Вдалеке послышались шаги. К ней приближался лысый мужчина лет шестидесяти, в форме охранника, с соответствующими значками. Проходя мимо, он приветственно кивнул. Мужчина был выше Вейра, поэтому Амелия спокойно пропустила его, даже не спросив документы.

Но тут ее посетила мысль, что, возможно, иллюзионист способен изменить и свой рост.

Она быстро обернулась.

Но пожилого охранника уже не было. Перед Сакс простирался пустой коридор — или только с виду пустой. Она вспомнила шелковую ткань, за которой скрывался Кудесник, перед тем как убил Светлану Расникову, зеркало, за которым он прятался, когда собирался прикончить Тони Калверта. Вытащив из кобуры пистолет, Сакс пошла вперед, туда, где только что исчез охранник — точнее, тот, кто выглядел как охранник.

Где же он? Где Вейр?

Двигаясь по Сентрал-стрит, Роланд Белл зорко осматривал все вокруг. Легковые машины, грузовики, торговцы хот-догами, стоящие возле своих дымящихся металлических тележек, молодые люди, работающие в юридических фирмах и инвестиционных банках, любители пива, уже изрядно нагрузившиеся в барах, хозяева, выгуливающие собак, посетители магазинов, наконец, десятки манхэттенцев, снующих по улицам и при хорошей, и при плохой погоде, чтобы выплеснуть из себя энергию, которой заряжает их огромный город.

Где же он?

Белл вырос в Северной Каролине, в той ее части, где жить без оружия было невозможно, и он сызмальства научился уважать его. Оружие требует предельной сосредоточенности. Даже в самых простых случаях, когда, например, стреляешь по бумажной мишени, в гремучую змею или в оленя, вполне можно промахнуться или кого-нибудь случайно ранить, если полностью не сконцентрируешься на цели.

Вот так и в жизни. Белл хорошо понимал: что бы ни происходило сейчас в Гробницах, он должен сфокусировать внимание на одной задаче — охране Чарлза Грейди.

Амелия Сакс сообщила ему по телефону, что проверяет всех, кого встречает в здании Уголовного суда, независимо от пола, возраста, расы и роста. С одним крылом подвала она уже закончила и сейчас направилась во второе.

Группы под началом Селлитто и Бо Хьюмена осматривали верхние этажи здания, причем самым странным участником погони был Эндрю Констебль, искавший выходы на Вейра в северной части штата Нью-Йорк. Вот будет номер, думал Белл, если именно тот, кого они обвиняли в покушении на убийство, выяснит, где находится реальный подозреваемый.

А пока Белл вглядывался в проезжавшие мимо легковушки, рассматривал стоявшие на улице и в переулках грузовики. Пистолеты он держал наготове, но из кобуры не вынимал. Белл предполагал, что в Грейди будут стрелять на улице, до того, как он войдет в здание, поскольку это дает преступнику гораздо больше шансов уйти отсюда живым. Он сомневался, что имеет дело с террористами-самоубийцами — это не укладывалось в сложившуюся схему. Когда Грейди выйдет из машины, но до того, как он войдет в закопченное здание Уголовного суда, убийца выстрелит. Сделать это легко — практически ничто не загораживает зону обстрела.

Где же Вейр?

И — что, пожалуй, не менее важно — где Грейди?

Его жена сказала, что он взял свою личную, а не служебную машину. В свое время Белл установил на прокурорском «вольво» специальный маяк, но его сигналов он пока не обнаружил.

Белл осматривал одну улицу за другой. Вот в поле его зрения попало стоявшее напротив строение — новое правительственное здание с десятками окон, выходящих на Сентрал-стрит. В свое время Белл участвовал в проходившей там операции по освобождению заложников, поэтому знал, что по воскресеньям в здании никого нет. Идеальное место для того, чтобы спрятаться и поджидать Грейди.

Но и сама улица дает неплохие шансы, если стрелять из проезжающей мимо машины.

Где же, где?

Роланд Белл припомнил время, когда они с отцом охотились на Большом Унылом болоте в южной части Виргинии. Там на них напал дикий кабан, и отец подстрелил животное, которое затем исчезло в кустах.

— Мы должны добить его, — сказал тогда отец. — Никогда не оставляй раненое животное.

— Но он же нападет на нас! — возразил мальчик.

— Видишь ли, сынок, мы вторглись в его мир, хотя он не причинил нам никакого вреда. Но это не имеет значения. Справедливость тут ни при чем. Мы обязательно должны найти его, даже если это займет целый день. Не надо проявлять неразумную гуманность: он теперь гораздо опаснее для тех, кто может здесь появиться.

— Но ведь неизвестно, где он, папа. — Юный Роланд окинул взглядом заросли кустов, камыша и болотной травы.

— Положим, искать-то его не надо, — засмеялся отец. — Он сам найдет нас. Держи большой палец на предохранителе, сынок, придется стрелять очень быстро. Тебе так удобно?

— Так точно, сэр!

Белл снова обвел взглядом автофургоны, близлежащие проулки, соседние здания.

Никого!

Ни Чарлза Грейди.

Ни Эрика Вейра, ни его сообщников.

Белл постучал по рукоятке пистолета.

Искать его не надо. Он сам найдет нас...

Глава 39

— Я обхожу все подряд, Райм — в последнем крыле подвала.

— Пусть этим занимается группа захвата, — недовольно ответил криминалист.

— Здесь все пригодятся, — прошептала Сакс. — Это чертовски большое здание. — Сейчас она обследовала мрачные коридоры Гробницы. И зловещие, как в музыкальной школе.

Все загадочнее и загадочнее.

— Когда-нибудь ты добавишь в свою книгу новую главу об осмотре места преступления в помещениях, где обитает нечистая сила, — нервно пошутила Сакс. — Ну ладно, сейчас мне нужно помолчать, Райм. Я еще позвоню.

Райм и Купер вернулись к изучению вещественных доказательств, найденных в коридоре, где произошел инцидент со стрельбой: бритвенное лезвие, образцы настоящей крови, фрагменты говяжьих костей, серое вещество, напоминающее мозг, и фальшивая кровь, оказавшаяся сахарным сиропом с добавлением пищевого красителя. Ключ или отмычку обнаружить не удалось. Вейр забрал их с собой. Больше ничего полезного в коридоре не нашли.

Обследование кладовой уборщика, где Кудесник осуществил очередную трансформацию, дало немного больше. Там отыскали бумажный пакет, а в нем — окровавленные петарду и пузырь, латексные перчатки и то, в чем был Вейр, когда его задержали в квартире Грейди: серый костюм и полуботинки на шнурках. На них Купер обнаружил вещественные доказательства: латекс и грим, применяемый фокусниками клейкий воск, следы чернил, похожих на те, что были найдены ранее, толстые нейлоновые волокна и засохшие потеки фальшивой крови.

Волокна были от темно-серого ковра, фальшивая кровь оказалась краской. Базы данных, к которым они имели доступ, не дали никакой дополнительной информации об этих материалах, поэтому Купер отправил их фотографии и результаты химического анализа в ФБР с просьбой поскорее проследить их происхождение.

И тут Райма осенило.

— Кара! — позвал он. Девушка сидела рядом с Мелом Купером, пристально глядя на компьютерное изображение волокон и рассеянно перекатывая в руках двадцатипятицентовую монету. — Вы можете нам помочь?

— Конечно.

— Пожалуйста, пойдите в «Сирк фантастик» и найдите там Кадески. Расскажите ему о побеге — вдруг он вспомнит о Вейре что-то еще? Иллюзии, которые ему особенно нравились, роли или маски, которые он особенно часто использовал, номера, которые постоянно повторял... В общем, все, что навело бы нас на мысль о том, как он сейчас выглядит.