После того как остальные ушли, Маврикий тоже покинул шатер. Но у выхода остановился, недолго колебался и повернулся.
      - Я не хочу, чтобы ты меня неправильно понял. Я просто не уверен, что это сработает. Только и всего. Кроме этого, у меня нет сомнений в твоей политике. Никаких. Перед тем как отвести тех четверых на виселицу, я сам отрезал веревку от мотка. И наслаждался каждой минутой.
      * * *
      Позднее, когда звуки в лагере поутихли, Велисарий опустил руку в тунику и достал камень. Он лежал в небольшом мешочке, найденном Антониной. Велисарий открыл мешочек и положил камень на ладонь.
      - Давай, просыпайся, - прошептал он. - Ты уже достаточно поспал. Мне нужна твоя помощь.
      * * *
      Грани проснулись и блеснули. Энергия возвращалась. За время долгого отдыха цель смогла - так сказать - переварить свой странный опыт. Теперь мысли были более четкими, хотя такими же чужими, но тем не менее доступными для понимания.
      Цели скопилось еще немного энергии, но... достаточно, решила она. Надо попробовать.
      Полководец Велисарий, уже почти погрузившийся в сон в своем шатре, внезапно резко сел.
      Снова его лицо появляется из земли. Облепленное остатками паутины, птичьих крыльев и листьев лаврового дерева. Внезапно взлетает в небеса, полностью трансформированное. Крылья теперь - крылья дракона. А лавровые листы испускают пламя и гром. Паутина - его мысли, закручивающиеся, плетущие капканы, выпускающие нити сквозь бесконечность.
      Будущее.
      Глава 6
      - Вот и вся дипломатия! - рявкнул Бузес, в ярости разворачивая лошадь. Он с ненавистью посмотрел через плечо на удаляющиеся спины персидских командующих.
      - Грязные персидские собаки, - согласился его брат Кутзес. Направляя лошадь вслед за братом, добавил: - Боже, как я их презираю.
      Ехавший бок о бок с ними Велисарий предпочел промолчать. Он не видел смысла в спорах с братьями. И так отношения с ними были натянутыми.
      На самом деле Велисарию персы нравились. Конечно, у них имелись свои недостатки. Самым главным, вызвавшим недовольство братьев, являлась потрясающая надменность персидских командиров. Надменность, в очередной раз продемонстрированная во время недавно проведенных переговоров.
      Переговоры проходили на нейтральной территории у границы, разделявшей римлян и персов. Это была недолгая беседа на клочке абсолютно лишенной растительности земли. В переговорах участвовали шесть человек верхом на лошадях. Велисарий и два брата - Бузес и Кутзес - выступали от Рима. Персов представляли Фируз, командующий персами, и два его заместителя Питиякс и Баресмас.
      Переговоры потребовал провести Фируз. Во время встречи он высказал пожелание, чтобы римляне разобрали крепость, возведение которой практически закончила армия Велисария. Или Фируз это сделает за них. По крайней мере, такова была суть требования. Но Фируз представил свое требование самым оскорбительным образом. Он похвалялся собственной военной мощью и насмехался над римлянами, не забывая вставлять многочисленные замечания, касающиеся римской трусости и отсутствия мужественности; со знанием дела порассуждал о стервятниках, которым предстоит пообедать останками римского войска. Конечно, если эти любители падали окажутся достаточно голодными, чтобы питаться таким мерзким мясом.
      И так далее, и тому подобное. Велисарий с трудом сдерживал улыбку. Больше всего его развеселил приказ построить в крепости баню. Как объяснил персидский командир, ему потребуется баня, чтобы смыть с тела римскую кровь и грязь. Среди того, что придется смывать, Фируз перечислил в частности мозги Велисария. Мозгов Бузеса и Кутзеса, конечно, не будет, так как они у них отсутствуют напрочь.
      Велисарий искоса взглянул на Бузеса и Кутзеса. Братья раскраснелись от гнева. Не в первый раз, нет, вероятно в тысячный, Велисарий задумался о том, как глупо подходить к войне не как к ремеслу. Разве умный человек станет беспокоиться о мнении о нем какого-то персидского петуха? Что касается Велисария, он считал: тем лучше, если Фируз полон самолюбования и презрения к врагу. Это облегчает его разгром. Надменного врага легче обмануть.
      Первые полчаса пути назад к форту Велисарий просто наслаждался ездой. Хотя едва перевалило за полдень, было уже очень жарко, но по крайней мере не приходилось сидеть в душном шатре. Вскоре подул легкий ветерок. Более того, дул он с запада, что имело свои преимущества: пыль полетит не в лицо.
      Тем не менее тот же приятный ветерок вернул мысли Велисария к текущему неприятному положению вещей. В последние дни он много думал о ветре. Ветер с завидным постоянством каждый день поднимался вскоре после полудня и всегда дул с запада на восток. Полководец ценил это постоянство, в особенности в ситуации со столькими меняющимися факторами.
      По мере того как трое мужчин приближались к лагерю в полном молчании, Велисарий стал обдумывать варианты возможного выбора. При сложившихся обстоятельствах его естественным предпочтением было бы тянуть время. Несмотря на все тщеславие и хвастовство Фируза, Велисарий не думал, что перс готов немедленно начать войну. Тянуть, тянуть, тянуть - а затем, не исключено, император Юстиниан и его советники образумятся.
      Но знания, полученные от камня, которыми теперь обладал Велисарий, делали этот вариант неприемлемым. У полководца просто не было времени, чтобы тратить его на идиотский и ненужный конфликт между Византией и Персией. Только не сейчас, когда силы Сатаны набирают силу в Индии.
      "Я должен довести дело до ума и быстро покончить с ним. А единственный способ - это сокрушительная победа. Быстрая. Что, естественно, проще сказать, чем сделать. Особенно с..."
      Он снова бросил взгляд украдкой на братьев. Бузес и Кутзес были очень похожи, поэтому вначале Велисарий даже принял их за близнецов. Среднего роста, с каштановыми волосами, карими глазами, мускулистые, с курносыми носами... Он бы улыбнулся, если бы не раздражение. На самом деле оскорбления перса были близки к истине. Если у братьев и имелись мозги, то у них до сих пор не возникло повода продемонстрировать их Велисарию.
      После трех дней споров ему удалось убедить братьев согласиться - с большим недовольством и неохотой - объединить силы. По тратить целых три дня, чтобы убедить их в очевидном. Конечно, не было никакой надежды убедить братьев отдать объединенные силы под его командование. Велисарий даже не поднимал этот вопрос. Братья бы оскорбились и тут же отказались вообще объединять силы.
      Наконец по мере приближения к форту в Миндусе Велисарий принял решение относительно хода действий. Он не видел альтернативы, хотя решение его и не радовало. С одной стороны, это было рискованной игрой, которых Велисарий обычно избегал.
      "Однако игрой с достаточно хорошими ставками, - думал он. - Если только Маврикий сможет..."
      Велисарий прервал размышления. Они почти приблизились к крепости. Переход от голой выжженной земли к яркой зелени оазиса, где он возвел форт, как и всегда, показался удивительным. Меньше минуты, и они въехали из голой пустыни на покрытую растительностью плодородную землю. Конечно, основную массу населения тут составляли солдаты, но в оазисе проживали и мирные граждане, несмотря на опасность близко расположенной Персии. Трое грязных, но выглядевших здоровы ми бедуинских детей, стоявшие под пальмой неподалеку, наблюдали за тем, как небольшая группа римских военачальников проехала мимо. Один из них что-то прокричал на арабском, приветствуя их. Велисарий не различил слов - он мог понять некоторые арабские слова, но только если говорили медленно. Однако он уловил веселые интонации.
      - Да, ты тут здорово поработал, Велисарий, - с восторгом заметил Бузес, глядя на крепость. Его брат тут же его поддержал.
      - Не могу понять, как тебе это удалось. За то ничтожное время, что у тебя было. И отличный ведь форт. Никакой небрежности.
      - У меня среди моих фракийцев есть несколько хороших строителей.
      - Строителей? Среди катафрактов?
      Велисарий улыбнулся.
      - Ну, на самом деле они не катафракты. По крайней мере, не в традиционном смысле. В глубине души это просто крестьяне, которым удалось поднабраться мастерства.
      - Жаль, у нас нет настоящих катафрактов, - пробормотал Бузес. - Терпеть не могу этих надменных негодяев, но они великолепны в битве.
      Его брат вернулся к теме.
      - Даже с хорошими строителями я не понимаю, как тебе удалось так быстро завершить работу.
      - Главным было заставить работать и кавалеристов, причем сделать так, чтобы они соревновались с пехотой.
      Братья уставились на него, раскрыв рты.
      - Ты заставил кавалеристов выполнять эту грязную работу? - переспросил Бузес и нахмурился. - Думаю, это плохо для поддержания боевого духа.
      - Во всяком случае, не у пехоты, - возразил Велисарий. - А что касается кавалерии, ты будешь удивлен. Вначале они выли, как потерянные души. Но через некоторое время приняли вызов. В особенности после того, как пехотинцы стали над ними подшучивать, называя слабаками. Затем я объявил призы за лучшую работу, выдаваемые каждый день, и кавалерия уже подключилась со всей серьезностью. Конечно, они не достигли мастерства пехоты, но в конце заставляли пехотинцев отрабатывать свои деньги с полной выкладкой. Кое-кто из кавалеристов даже получил награды.
      Бузес все еще хмурился.
      - Но... даже если это не повлияло на их боевой дух... все равно..
      - Это подрывает их уважение к себе, - согласился с ним брат. - Должно. Это ведь собачья работа.
      Велисарий решил, что уже слишком долго был вежливым.
      - Собачья работа? - переспросил он, притворяясь разозленным. - Хочу напомнить вам обоим, что именно такие собаки построили римскую империю. Пехота, не кавалерия. Пехота, знавшая ценность хороших укреплений и способная их возвести. Быстро и надежно.
      Он натянул удила. В эту минуту они находились у крепостных ворот. Велисарий показал на голую землю за финиковыми пальмами, туда, откуда они только что приехали.
      - Видите границу с Персией? Эту границу установили несколько столетий назад пехотинцы. Как далеко ее отодвинула ваша драгоценная кавалерия с тех пор?
      Он бросил яростный взгляд на Бузеса и Кутзеса. Братья отвернулись.
      - Ни на одну милю - вот так-то. - Ворота открывали, Велисарий развернул лошадь назад. - Поэтому давайте не будем перехваливать кавалерию! - рявкнул он, въезжая в ворота.
      "Неплохо сработано, - мысленно похвалил он себя. - На самом деле они не такие уж плохие ребята. Если бы только у них из голов выбить всякую чушь".
      * * *
      Внутренняя часть крепости не так впечатляла, как внешняя. На самом деле у Велисария было очень мало времени, даже с помощью кавалерии, поэтому он сконцентрировал все усилия на внешних стенах и укреплениях. Пространство внутри стен представляло собой обыкновенную площадку для строевой подготовки, хотя теперь ее занимали шатры его солдат. Велисарий даже не построил для себя командный пост и продолжал использовать свой шатер как штаб.
      Как только Велисарий вошел в свой шатер в сопровождении двух братьев, появился Маврикий.
      - У нас есть пленник, - объявил гектонтарх. - Его только что привели.
      - Где вы его поймали?
      - Полк Суникаса сегодня утром столкнулся с группой персов. Их было человек триста, в десяти милях к северу отсюда. После того как Суникас их прогнал, наши обнаружили одного парня, лежащего на земле без сознания. Его сбросила лошадь.
      - Веди его сюда.
      Велисарий занял место за большим столом в центре шатра. Бузес и Кутзес остались стоять. Маврикий вернулся через несколько минут вместе с Валентином. Валентин подталкивал впереди себя персидского воина. Руки перса были связаны за спиной. Судя по одежде и личному снаряжению, Велисарий решил, что перс командует небольшой группой солдат. Валентин заставил пленного сесть. Парень демонстрировал обычную для персов отвагу, лицо его ничего не выражало. Он ожидал, что его будут пытать, но не собирался дать врагу возможности насладиться своим страхом.
      - У нас есть первоклассный палач, - объявил Кутзес весело. - Я его сюда доставлю в течение часа.
      - Нет необходимости, - резко ответил Велисарий.
      Полководец внимательно посмотрел на перса. Тот встретился с ним взглядом и не отвел глаз.
      С минуту Велисарий раздумывал, стоит ли допрашивать пленного на его родном языке. Велисарий бегло говорил на пехлеви, как и на нескольких других языках. Но решил этого не делать. Как он подозревал, Бузес и Кутзес не знали языка персов, а было важно, чтобы они понимали, о чем идет речь. Судя по богатству одежд, перс определенно имел аристократическое происхождение. Поэтому он должен был бегло говорить по-гречески, поскольку - и это являлось одной из маленьких исторических странностей - на греческом говорили при дворе Сассинидадской династии.
      - Сколько человек находится под командованием Фируза? - спросил Велисарий.
      - Пятьдесят пять тысяч, - мгновенно последовал ответ. Как и подозревал Велисарий, пленный говорил на прекрасном греческом. - И это не считая двадцати тысяч, которые он оставил в Нисибисе, - добавил перс.
      - Чушь! - рявкнул Кутзес. - Нет...
      Велисарий перебил его.
      - Я позволю тебе солгать четыре раза, перс. Ты солгал уже дважды. У Фируза двадцать пять тысяч, и он забрал всех людей, покидая Нисибис.
      Перс плотно сжал челюсти и слегка прищурился. Кроме этого, он никак не показал своего удивления о точности информации Велисария.
      - И сколько кавалеристов среди этих двадцати пяти? - спросил Велисарий.
      Перс снова ответил без колебаний:
      - Не более четырех тысяч. И большинство наших кавалеристов копьеносцы.
      - Это третья ложь, - мягко заметил Велисарий. - И четвертая. У Фируза десять тысяч пехотинцев. Из пятнадцати тысяч кавалеристов копьеносцев не больше пяти.
      Перс на мгновение отвел взгляд, но его лицо оставалось безучастным. На Велисария смелость пленного произвела впечатление.
      - Ты использовал позволенные мною четыре лжи.
      Не отводя взгляда от перса, Велисарий спросил двух братьев:
      - Говорите, у вас есть хороший палач?
      Бузес кивнул с готовностью.
      - Мы быстро его сюда доставим, - подтвердил Кутзес.
      Теперь челюсти пленного были сжаты очень плотно, но смотрел он спокойным взглядом.
      - А караван с жалованьем уже прибыл? - спросил Велисарий.
      Впервые с начала допроса перс был выведен из равновесия. Он нахмурился, поколебался, потом спросил:
      - Ты о чем?
      Велисарий хлопнул ладонью по столу.
      - Не прикидывайся, перс! Я знаю, что жалованье для вашей армии было выслано из Нисибиса пять дней назад в сопровождении только пятидесяти человек.
      Велисарий повернул голову к Бузесу и Кутзесу. На его лице было написано презрение.
      - Пятидесяти! Вы можете в это поверить? Типичная персидская самоуверенность.
      Кутзес открыл рот, чтобы что-то сказать, но Велисарий жестом остановил его и снова повернулся к пленному.
      - Я не знаю, прибыл ли караван в ваш лагерь. Поэтому повторяю вопрос: да или нет?
      На лице перса было написано смятение, правда, он взял себя в руки за несколько секунд.
      - Думаю, да, - ответил он. - Я уехал из нашего лагеря позавчера, поэтому ничего про караван не слышал. Но теперь-то я уверен: прибыл. От Нисибиса ведь всего четыре дня пути. И они не стали бы нигде задерживаться.
      Велисарий какое-то время молча смотрел на пленного. Кутзес хотел что-то сказать, но Велисарий жестом попросил его помолчать. На лице того отразилось раздражение, но он все-таки сдержался.
      Еще через пару минут тишины Велисарий откинулся на спинку стула, положив руки на бедра. Казалось, он пришел к какому-то решению.
      - Выведи его, - приказал Велисарий Валентину. Бузес хотел возразить, но Велисарий так гневно посмотрел на него, что тот предпочел промолчать.
      Однако как только пленного увели, братья взорвались.
      - Что, черт побери, это был за допрос? - спросил Бузес. - И почему ты его прекратил? Мы так ничего и не узнали про этот караван с деньгами!
      - Пустая трата времени, - фыркнул Кутзес. - Если хочешь получить что-то существенное от перса, нужно приглашать...
      - Палача? - спросил Велисарий. Он закатил глаза, всем своим видом показывая отвращение, а потом хмыкнул. Затем резко встал, поставил на стол кулаки и оперся на них.
      - Я понимаю, почему вы таскаете за собой профессионального специалиста по пыткам! - рявкнул полководец. - Я бы тоже таскал, если бы был дураком.
      Братья смотрели на него в ярости, он отвечал им подобным взглядом.
      - Давайте я вам кое-что объясню, - холодно произнес он. - Меня совершенно не интересовала информация о караване с деньгами. Перс о нем ничего не знает. Откуда? Караван вышел из Нисибиса только позавчера.
      - Позавчера? - в удивлении переспросил Бузес. - Но ты же сказал...
      - Я сказал врагу, что караван с деньгами вышел пять дней назад.
      Братья теперь молчали, нахмурившись. Велисарий снова сел.
      - Мои разведчики увидели, как караван выходил из ворот города. Один из них быстро вернулся сюда. Поэтому караван никак не мог добраться до лагеря Фируза.
      - Тогда почему ты...
      - Почему я спрашивал о нем перса? Мне просто хотелось получить его первую реакцию. Вы видели - он талантливый лжец. Тем не менее, когда я спросил его о караване, он колебался, подыскивая ответ. О чем это говорит?
      Очевидно, братья не были уж слишком глупы, так как оба поняли суть.
      - Сами персы не в курсе! - воскликнули они хором.
      Велисарий кивнул.
      - Я узнал, что персы теперь отправляют караваны таким образом. Вместо того чтобы задействовать целую армию для охраны каравана, они предпочитают все держать в секрете. Даже солдаты, для кого предназначаются деньги, не знают о них до прибытия каравана.
      Братья переглянулись. Велисарий рассмеялся.
      - Искушает, не правда ли? Но, боюсь, нам придется о нем забыть. По крайней мере на этот раз.
      - Почему? - спросил Бузес.
      - Да, почему? - эхом повторил брат. - Это великолепная возможность. Почему бы нам его не захватить?
      - Ваши мысли идут не по тому руслу. Во-первых, я понятия не имею, какой дорогой пойдет караван. Не забывайте, у нас остается только один день, в самом лучшем случае - два, чтобы захватить караван, пока он не доберется до лагеря персов. Чтобы обязательно найти его, нам придется отправлять целый отряд кавалерии. По меньшей мере. А чтобы быть уверенными, то и два...
      - И что? - спросил Кутзес.
      - Что? - Велисарий в отчаянии закатил глаза. - Ты же сегодня присутствовал на переговорах с Фирузом!
      - Ты к чему клонишь, Велисарий?
      - К тому, Кутзес, что Фируз готовится нас атаковать. А мы проигрываем ему в численности. Нам придется защищаться. Сейчас у нас - самое худшее время для отправки части конницы носиться по всей Сирии. Она нужна нам здесь, в форте. Каждый человек.
      Кутзес начал возражать, но брат остановил его, схватив за руку.
      - Давайте не будем спорить! Нет смысла, к тому же тут слишком жарко, он демонстративно вытер лоб. Велисарий сдержал улыбку. На самом деле лицо Бузеса практически не вспотело.
      Бузес еще раз вытер лоб и сказал:
      - Думаю, мы тут со всем закончили. Или есть что-то еще?
      Велисарий покачал головой.
      - Нет. Вы сообщили всем своим людям, что мы объединяем силы?
      - Да, они в курсе.
      Последовал краткий обмен любезностями, в котором Кутзес участвовал с недовольным видом. Бузес, с другой стороны, демонстрировал небывалое добродушие. Братья вышли из шатра, Велисарий проводил их и вежливо разговаривал с ними, пока они садились на лошадей. Полководец не возвращался в шатер, пока не увидел, как братья выехали за ворота лагеря.
      Маврикий ждал его внутри шатра.
      - Ну? - спросил гектонтарх.
      - Когда спустится ночь, вручи персу мое послание для Фируза и отпусти его. Удостоверься, что ему дали хорошую лошадь. Затем тихо передай нашим мой приказ. Предполагаю, на рассвете мы отсюда уйдем.
      - Так быстро?
      - Если только я не допустил серьезной ошибки. - Он посмотрел на выход из шатра. - А я не думаю, что ошибся.
      - Тебе должно быть стыдно.
      Велисарий хитро улыбнулся.
      - Я очень расстроен.
      Гектонтарх саркастически хмыкнул, но не стал ничего комментировать.
      - Ашот вернулся, - сообщил он.
      - Что Ашот думает о месте?
      - Подойдет. Гора очень кстати - если ветер будет дуть с нужной стороны.
      - Должен, после полудня.
      - А если нет?
      Велисарий пожал плечами.
      - Придется как-то справляться. Даже если не будет ветра, все сделает одна пыль. Конечно, если ветер подует в другую сторону, мы окажемся в неприятном положении. Но я ни разу не видел, чтобы он до вечера дул с востока. - Велисарий сел за стол. - А теперь пошли за хилиархами и трибунами. Я хочу удостовериться, что они правильно поняли мой план.
      * * *
      В эту ночь, сразу же после окончания совещания, Велисарий прилег отдохнуть. Почти час он лежал в темноте, строя планы, перед тем как заснуть.
      Когда полководец размышлял, цель бродила по коридорам его разума. Снова и снова грани угрожали распасться. Их почти охватило отчаяние. Как раз тогда, как чужие мысли начали сосредотачиваться! А теперь они сами себя не понимают. Это было подобно изучению языка, в котором постоянно меняется грамматика. Невозможно!
      Но теперь у цели росла уверенность, и она была способна контролировать грани. С растущей уверенностью пришло терпение. Да, мысли противоречивы, как два образа, накладывающиеся один на другой, правда, под нужным углом. Терпение. Терпение. Со временем, цель чувствовала, она сможет их объединить.
      А пока имелось кое-что, вызывающее сильное беспокойство. По тому что, несмотря на общую размытость, в одном месте в голове полководца парадоксальные образы выделялись очень четко.
      Перед тем как погрузиться в глубокий сон, Велисарий почувствовал мысль. Но он слишком устал, чтобы думать, откуда она появилась.
      Опасность.
      Глава 7
      Велисарий проснулся задолго до рассвета, встал и отправился проверять, как идет подготовка к выступлению. Вскоре он был удовлетворен проверкой: подготовка шла полным ходом. И не удивительно: у него ведь два опытных хилиарха, знающих свое дело; трибуны и гектонтархи точно поняли приказы, которые Велисарий отдал прошлой ночью.
      Затем появился Маврикий. Хотя еще не рассвело, Велисарий сразу же узнал приближавшегося человека. Походку Маврикия ни с чьей не спутаешь: создавалось впечатление, что его качает из стороны в сторону.
      - Трогаемся прямо сейчас? - спросил Маврикий.
      Велисарий кивнул. Мужчины сели на лошадей и выехали за ворота. Армия Ливана стояла лагерем сразу же за стенами форта, там солдаты могли отдыхать от жары в тени деревьев и пользоваться водой оазиса. Через несколько минут Велисарий с Маврикием уже спешивались перед командным шатром, в котором размещались Бузес и Кутзес.
      Шатер по размеру значительно превосходил шатер Велисария, хотя уступал обычным стандартам римской армии. Римские полководцы давно прославились своей любовью к роскоши. Юлий Цезарь даже возил с собой плитки, которыми выстилали пол шатра. (Хотя сам он утверждал, что таким образом только производит впечатление на представителей варваров, Велисарий скептически относился к утверждениям великого полководца.)
      Когда они с Маврикием спешились, часовые, охранявшие шатер, объявили, что Бузес с Кутзесом отсутствуют. Они покинули лагерь в середине ночи. Дальнейшие расспросы выявили дополнительную информацию: братья взяли с собой два кавалерийских полка.
      Велисарий долго ругался, не стесняясь в выражениях. Затем он отправился в соседний шатер, в котором размещались четверо хилиархов, непосредственных подчиненных и следующих по званию за двумя командующими ливанской армией. Маврикий последовал за ним.
      Часовой перед шатром хилиархов попытался остановить Велисария, но быстро замолчал, поскольку узнал его, а также понял: полководец в ярости. Решив, что сейчас лучше не попадаться Велисарию на глаза, часовой отступил в сторону.
      Велисарий ворвался внутрь.
      Трое из четверых хилиархов, которые должны были находиться в шатре, с трудом продирали глаза. Они еще туго соображали и вовсю зевали. Один из них зажег светильник. Велисарий немедленно поинтересовался местонахождением четвертого. Он позволил трем хилиархам несколько секунд смущенно оправдываться, потом оборвал их лепет.
      - Так. Как я подозреваю, Доротей отправился сопровождать двух кретинов? Тоже спятил, как и они?
      Хилиархи запротестовали. Велисарий снова оборвал их.
      - Молчать! - он опустился на стул, стоявший у стола в центре шатра. Несколько секунд гневно смотрел на трех мужчин, затем шлепнул ладонью по столу. - Я пока еще добрый. Император может простить идиотов, если решит, что они просто глупы. Но не предателей.
      Упоминание об императоре заставило трех хилиархов отшатнуться. Как заметил Велисарий, лицо по крайней мере одного побледнело. Но утверждать было сложно, в шатре было слишком темно.
      Велисарий молчал. Тишина становилась гнетущей. Затем он на хмурил брови. Примерно через минуту полководец встал и стал ходить из угла в угол, производя впечатление человека, погруженного в размышления и что-то просчитывающего. На самом деле он очень внимательно осматривал шатер. Он был твердо уверен, что о людях можно судить по месту проживания, пусть это даже временное жилище, поэтому воспользовался возможностью оценить трех хилиархов. В целом они произвели на него хорошее впечатление. В шатре были порядок и чистота, ни следа прошлых пьянок, и вообще не создавалось впечатления, что живущие здесь люди регулярно пьют, в отличие от многих бывших офицеров армии, которой он сейчас командовал. Велисарий также оценил аскетизм обстановки. Кроме оружия и необходимого обмундирования, в шатре хилиархов не хранилось ничего лишнего.
      Полководец остался доволен. Он ценил аскетизм во время военной кампании - не по религиозным или моральным соображениям, а потому, что он давал возможность быстро сняться с места, что было очень важно для командующего любого ранга. Он также давно заметил, что офицеры - за редким исключением - устраивающие свое жилье с излишним комфортом, оказываются лентяями и бездельниками и не могут должным образом реагировать на резкую перемену обстоятельств.
      Решив, что уже достаточно пребывал в глубокой задумчивости, Велисарий перестал ходить из угла в угол, выпрямил спину и решительно объявил:
      - Ну что ж. Придется обойтись тем, что есть. - Он повернулся к трем хилиархам, сгрудившимся с другой стороны стола: - Собирайте вашу армию. Выступаем немедленно.
      - Но наших командиров тут нет! - возразил один из хилиархов из кавалерии. Велисарий гневно и презрительно посмотрел на него.
      - Я в курсе, Фарас. И не сомневайся: если мы не перехватим персов до того, как те войдут в Алеппо, об их отсутствии узнает и император. И сделает то, что посчитает нужным. Но в отсутствие Бузеса и Кутзеса главнокомандующим армии являюсь я. Они пренебрегли своим воинским долгом, и я не намерен следовать их примеру.
      Казалось, от подобного объявления в шатре повеяло ледяным холодом.
      - А персы уже выступили? - спросил Гермоген, хилиарх, командующий пехотой.
      - Выступят послезавтра.
      - Откуда ты знаешь? - уточнил Фарас.
      Велисарий хмыкнул.
      - Неужели в ливанской армии нет наших шпионов? - поинтересовался он.
      Хилиархи молчали.
      Усмешка полководца превратилась в поистине злобный оскал.
      - О, это просто великолепно! - воскликнул он. - Вы даже не представляете, чем занимается противник. Поэтому, естественно, вы отправили целых два кавалерийских полка в погоню неизвестно за чем. Просто великолепно!
      Лицо Фараса стало пепельным - от ярости. Но по большей части просто от страха. Наблюдая за ним, Велисарий довольно низко оценил ум этого человека. Но даже Фарас понимал, как разозлится император на старших офицеров ливанской армии, если они позволят персам дойти до Алеппо и даже не станут им в этом препятствовать.
      Самый младший из хилиархов, Эутих из кавалерии, внезапно злобно стукнул кулаком по столу.
      - Матерь Божия! Я же говорил им... - он прикусил язык и захлопнул рот.
      Одно мгновение они с Велисарием внимательно смотрели друг на друга. Затем, едва заметным кивком и еще менее заметной улыбкой Велисарий показал, что понимает и оценивает позицию Эутиха.
      Тогда заговорил Гермоген, хилиарх, командующий пехотой. Тембр его голоса выдавал его молодость, но в нем не было ни малейшей дрожи.
      - Давайте выступать. Немедленно. Мы все знаем, что Бузес и Кутзес согласились объединить силы с армией Велисария. Поскольку их здесь нет, он по праву становится главнокомандующим.
      Эутих тут же согласно кивнул. Через мгновение несколько неохотно кивнул и Фарас.
      Велисарий не стал упускать такую возможность.
      - Поднимайте людей и выстраивайте их для марша, - приказал он. Немедленно. - И вышел из шатра.
      На улице Велисарий с Маврикием сели на коней. На востоке едва-едва просыпался день.
      Велисарий с восхищением огляделся вокруг.
      - День будет хороший.
      - Нестерпимо жаркий, - возразил Маврикий.
      Велисарий тихо рассмеялся.
      - Ты - самый мрачный человек, которого я когда-либо встречал.
      - Я не мрачный, а пессимистичный. Вот мой кузен Игнатий - да, действительно мрачный. Ты, кажется, с ним никогда не встречался?
      - Как я мог с ним встретиться? Разве ты не говорил мне, что он уже пятнадцать лет не выходит из дома?
      - Нет, не выходит, - ответил гектонтарх, с вызовом глядя на Велисария. - Боится воров и жуликов. И оправданно.
      Велисарий снова рассмеялся.
      - Говорю тебе: день будет хороший. - Затем он добавил деловым тоном: Я останусь здесь, Маврикий. Если я сам не подниму эту армию, им потребуется вечность, чтобы сняться с места. Я хочу, чтобы ты вернулся в форт и проверил, все ли там идет нормально. Думаю, Фока с Константином вполне способны руководить сборами и построением. Но на поле брани я с ними раньше никогда не выходил, поэтому и хочу, чтобы за всем проследил ты. Помни о двух главных вещах: выстави...