Змеиное проклятье

      - Так... - сказал Сергей- попалась гадина. Динозавр недорезанный, вот на тебе и отыграемся.
      Он подошел к голове и дернул за топор. Голова растопырила пасть и оглушительно заревела, но приезжий только поморщился. А затем двумя меткими ударами срубил ближайшие рога, костяные выступы и чешуйки. Крови не было, лишь потек тягучий мускусный запах. А на срезах открылось бледное белое мясо. Похожее на рыбье или рачье. Выглядело это так мерзко, что Сергея передернуло от отвращения, и он яростно работая топором почти разрубил голову наглого монстра пополам.
      Голова напоследок издала медный рев, и затихла, обмякла. А за окном туша тяжело осела на землю.
      Теперь стало гораздо легче. Так как бездыханное тело монстра загораживало окно и все ближние проходы к нему, то ночные твари пробраться внутрь уже не могли. Ломились в дверь, но комод держал крепко. Стрельба прекратилась и теперь им досаждали только нематериальные мороки.
      Но и на них нашлась управа. Они шарахались от света, и от стального Сергеева топора, перепачканного клейкой начинкой шипастого чудовища.
      Но вой спать не давал, а поднимался он иногда до многогерцевых величин, переходя почти в ультразвук, и тогда особенно резал слух.
      Ну и стены дома начали свою безумную пляску, становясь поочередно, то каменными, то тростниковыми, то вдруг обращаясь в великолепный мрамор. По стенам стекали ручейки вонючей слизи, а в щелях камня наблюдались чьи то глаза. Глазки были вцементированы в щели между камнями и хитро подмигивали.
      Одни раз по помещению пронесся мощный черноватый вихрь, налетел на Щербинского и лопнул, обдав всех напоследок дурным запахом.
      Как обычно апогей шабаша пришелся на три утра. Визги на некоторое время стихли, а в стене дома проступил знакомы Снорунговый значок. Извивающаяся змея, в пылающем круге.
      Сергей тут же откинул ружье и схватился за топор, и не ошибся, потому что из противоположной значку стены вышел голем. Темная его рожа делала страшные гримасы, а змеиные лапы бескостно извивались, делали хватательные движения.
      Голем дотопал до середины помещения, но тут приезжий сорвался с места, и делая вращательные движения топориком вскрикнул:
      - Ну получи теперь ж! Урунгулище проклятое.
      Голем шарахнулся в сторону, но был недостаточно быстр, и Сергей налетел на него, и трижды прорубил топором насквозь. Голем издал мышиный писк и чуть не пал на доски пола, но удержался и ринулся прочь в горящий знак. Там и исчез, и Сергею показалось, что пред уходом он погрозил своей змеистой клешней.
      Знак погас, и стены вернулись к своему реальному состоянию. Настала тишина, лишь за окном кто то тяжело, с надрывом вздохнул.
      - Ого- произнес в наступившей тишине Лапников- да ты же его поранил.
      Сергей кивнул, Он и сам видел, что достал таки топором голема. Ведь на гладких, некрашеных досках, Щербинского дома была обильна разлита вытекшая из голема кровь. Кровь осталась и на лезвии железного топора, и на стене, куда Урунгул так поспешно сбежал. Кровь была не слишком похожа на человеческую, жидковатая и водянистая, с некими темными сгустками. Субстанция была мерзкая, а запах от нее шел и вовсе отвратительный.
      Люди некоторое время тупо наблюдали за кровью. А затем неожиданно она стала как ртуть собираться в одну большую кровавую лужу. Лужа эта постояла-постояла, покрываясь время от времени рябью, а затем просочилась сквозь доски пола, словно ее и не было.
      За окном снова завыли, заголосили на все лады, но находящиеся внутри их почти уже и не слышали. Приближалось утро, и шабаш скоро пойдет на убыль.
      Лапников выглянул в щелку, между холкой чудовища и верхней частью оконной рамы и объявил:
      - Небо сереет, скоро рассвет.
      - Хорошо- произнес Щербинский- скоро отдохнем.
      Ровно в четыре часа тридцать минут в отдалении пропел единственный в Черепихове петух. Теперь Серега знал, что этот петух живет в доме семьи Сокольниковых, и оберегается он как зеница ока, как единственное средство укрощения сил леса. Остальных петухов и кур в селе съели уже довольно давно.
      После петушиного крика, вопли за окном моментально стихли, словно ножом отрезало, а сквозь узкую щель, ставшей их окном полился слабый лучик встающего солнца. От туши лежащего за окном монстра стал струями подниматься белый влажный пар. Солнечный свет проскользнул в щель уже смелее, осветил на мгновение лица троих друзей, а затем совсем пропал в обильном пару. Но дело свое сделал. День наступил.
      - Уууффф- прохрипел Щербинсикй и кинул свое ружье в угол- эту ночь мы пережили. Тяжело было?
      - Тяжело... - согласился Сергей устало.
      И правда, бессонная ночь, со стрельбой, криками, дракой, вымотала людей, выжала последние силы. Но все же все они остались в нормальном рассудке.
      И никто не превратился в змею.
      - Я их буду вешать- произнес тихо Лапников, глаза у него были красные и опухшие от бессонницы, а борода даже слегка обгорела. Под близкий выстрел что ли сунулся?
      - Кого вешать? - спросил Сергей.
      - Змей всех, пусть на столбах висят, длинные.
      - Что ты, еще одного свихнувшего библиотекаря нам не надо, и так на каждом углу висят.
      - С нами Сивер- произнес селянин- не бойтесь ничего.
      - Кстати- сказал приезжий- а почему этот ваш библиотекарь до сих пор живой.
      Он ходит свободно по селу, ловит змей, убивает их и вешает, а самому хоть бы хны. Не в змею, не в монстра.
      Лапников скосил взгляд на морду "носорога" в окне:
      - Он сумасшедший. Его не трогают, потому что им нужны здравомыслящие люди.
      - В смысле здравомыслящие змеи, чую они затевают что то крупное, что теперь делать то будем.
      - Теперь будем спать- сказал Щербинский- а вообще надо поймать как ни будь Сивера и расспросить его прямо.
      - Здравая мысль- заметил горожанин- и та и другая.
      Ружья аккуратно сложили на столе, а сами, измученные до невозможности улеглись прямо на пол, не замечая идущего от него гнусного запаха. Сон смежил веки всем троим, а у площади снова заорал петух. Гордо, и победоносно. До следующей ночи.
      Проспали долго. Когда первым проснулся Лапников, в окно уже падал прямо сноп света от полуденного солнца. Журналист довольно посмотрел на виднеющиеся в окне листья молодой березы, стоявшей неподалеку от дома, увидел черную ворону, неподалеку, а затем до него дошло, что окно больше ничего не загораживает.
      - Эй- сказал журналист и ткнул легонько в бок Сергею- оно ушло.
      Серега приоткрыл глаза только на половину, но смотрел ясно:
      - Носорог?
      - Угу, видать ты его не добил. Уполз тяжелый.
      Приезжий оглянулся на храпящего Щербиского но будить его не стал. Осторожно потянулся к ружью, неподалеку. Затем тихо прошипел Лапникову:
      - Счас подползаем к окну, потом выглядываем. Вдруг оно из тех, что света не боится.
      Лапников кивнул, и тоже приподнял ружье. Вместе на карачках подковыляли к окну, пошатываясь со сна. Небо в проемы было синее, темного такого синего оттенка, какое бывает только в самую жаркую пору лета, когда вся зелень в силе, и жизнь бьет ключом. И небо это, казалось даже было ближе к земле, роднее. Ни облачка, ни тучки, лишь только эта летняя радостная синь.
      Серега однако на небо не глядел. Он осторожно приподнимался, чтобы глянуть на двор, а из окна на него лилось летнее, полуденное тепло.
      Приезжий резко поднялся, вскидывая дробовик. Во дворе, подле снесенного за ночь забора, шарахнулись в разные стороны пятеро ворон. Одна из них налетела на гнилые заборные доски и поднялась в воздух, с хриплым гневным карканьем . Забили крылья, разбудив дремавшую до поры Венди. Проснулся резко и селянин:
      - Что там?!
      - Да ничего. Монстр наш утром свалил куда то. Может умирать пополз?
      Двор и правду стал пуст. Вороны улетели, оставив три или четыре черных пера, на траве. Лежал вповалку некрепкий забор, а за ним виднелась разрушенная улица, на которой засыхали грязные густые лужи. Тушу ночного пришельца было бы видно издалека. Разве что он прятался позади дома?
      Лапников поднялся тоже, повел стволом, вдоль улицы:
      - Так что же, он исчез?
      - А может он испарился как морок? - выдал селянин, тоже оглядываясьглавное исчез. А остальное нас не колышет.
      Сергей еще поискал глазами, затем глянул в траву и сказал:
      - Да нет, никуда он не девался. Как здесь упал, так и остался. Вот он наш носорог.
      Журналист и зоотехник вытянули шеи, и глянул под самое окно. В траве, рядом со сгнившим резным ставнем лежал маленький серый мышонок. Зверек бессильно задрал задние лапки, хвост был скручен, а голова оказалась разбитой, словно по мышке проехали автомобилем. Серый цвет существа был явно похож, на цвет незваного ночного тарана. Но это было все их сходство.
      - Так что же? - спросил селянин- этот динозавр обратился при свете в мышь. С мышью мы получается дрались?
      - Топором рубили- откликнулся Сергей - вообще у меня есть версия на этот счет.
      - И какая же- спросил Лапников присаживаясь на подоконник и поддевая ружье дохлую мышь- чем можно объяснит такое приображение мыши?
      - Ну- начал Сергей, тоже присаживаясь на подоконник, и давая, пока есть возможность, солнечным лучам погреть занемевшую на полу спину- В этом поганом селе мы имеем два типа чудовищ. В смысле не два типа, сами то они все разные, но я подразделю их все таки по часам существования. Мы имеем монстров, которые нападают и шабашат только ночью и не выносят света дня. И других, для которых солнечный свет глубоко безразличен и они спокойно могут мародерствовать и днем.
      - И что? - спросил Лапниоков- нам то от этого не легче.
      - Но я нашел различия в ночных и дневных монстрах. Дневные чудовища более слабые, но самое главное в них можно заметить кем они ранее были. Дневные твари это в основном простые лесные звери, которые стали обращаться в змей, но застыли на полпути. Днем на нас нападают волки, змеи, мелкие лесные зверьки. Все трехглазые кстати. Еще днем гуляют одеревенелые особи, но это в основном люди.
      Можно вывести, что дневные монстры не слишком опасны.
      А теперь о ночных. Вот это уже настоящие чудовища. Не поддаются классификации, не кем они когда то были. Здесь все разновидности ночных кошмаров, встречаются огромные монстры типа этого- при этом он указал на мыши и Лапиников еле удержал в бороде ухмылку- Но днем всего этого нет. Теперь главное.
      Мне приходит на ум, что все ночные монстры, это лесные звери и люди, прошедшие крайнюю стадию змеиной болезни.
      - Крайняя стадия болезни, это превращение в змею- вставил журналист.
      - А вот и нет. Я понаблюдал, да и вы сами говорите, что и тут имеется два типа. Первый обращается в простую змею и уходит в леса, а второй, в змееподобного монстра. Типа трехглазых собак. Так вот, ночные твари, это ничто иное как до конца мутировавшие звери-люди.
      - Я вроде понял. Пока превращение не происходит полностью, животное может свободно бегать днем. Но переродившись уже не выносит света, и под его действием дохнет и обращается в начальное состояние.
      - Так что тот носорог в реальности был просто полевой мышью. Куда я попал!!
      Как я вообще могу тут рассуждать, когда под окном лежит мышь, бывшая ранее шипастым гадом?
      - С нами Сивер- напомнил Щербинский.
      - С нами Сивер! С нами бог! - да где только помощь его силовая. Почему все намеками действует? Он же разогнал кордон!
      - Сивер нам помогает. Возможно только поэтому мы еще живы и не обращены в змей.
      Серега снова вгляделся в мышь, присмотрелся внимательно, и на секунду ему показалось, что из разодранной головы зверька торчит маленький сизоватый шип.
      Приезжий поморгал, и через секунду это был снова расплющенный череп мышонка.
      Сергей раскачал зверька за хвост и зашвырнул далеко в зелень травы, сказал:
      - Ночь мы пережили, куда теперь?
      - Теперь есть - отозвался из дальнего угла комнаты селянин.
      - Опять змею? Нет спасибо. Лучше уж голодным помереть, чем есть без конца классового врага.
      - Нет, -сказал зоотехник- сегодня ежик. Заполз, понимаешь в подпол, а там застрял.
      Сергей глянул на Лапникова, тот сосредоточенно изучал синий небесный свод.
      Приезжий посмотрел туда же и увидел белоснежное облачко проползающее над Черепиховым. На подходе к солнцу, облачко неожиданно обратилось в старину Сивера, и ободряюще взмахнуло рукой.
      - Тебе легко там наверху- пробормотал Серега тихо- а нас в самую грязь запихнул.
      Есть хотелось всем. И потому зажаренный еж был съеден без пререканий. Мясо оказалось кислым и жестким, но все же несравненно лучше белого мяса змеи, преподнесенного на прошлый завтрак.
      Селянин ел споро, поглядывал временами на спутников, затем заявил:
      - Сейчас идем в Дом культуры, и ищем там камень.
      - Ищем где? - спросил Сергей.
      - В подвале, знамо дело! Опять лезть во тьму, но сивер нам поможет, спасет.
      Разобьем камень, и покончим с напастью.
      - Это программа максимум?
      - Нет минимум, о максимуме лучше и не говорить- ухмыльнулся Щербинский.
      И замолчал. Замолчали и остальные. Они сидели молча за столом, пытались просто переварить их задачу, а солнечный свет ласково падал через расколотое окно. Но солнце скоро скроется и опять повиснет дождливая муть, а задача их такова, что уложить ее в разуме и логически понять, нет никаких сил.
      - Не знаю, как я смогу жить с этим - тихо проговорил Сергей наконецзная, что ночные страхи существуют. Что есть на свете монстры и чудища, и они не сказка и не фантастика. Они могут прийти к тебе и вцепиться в горло. И ты уже не сойдешь с ума, ты будешь мертв.
      - Что за мысли? - вопросил Щербинский фальшиво жизнерадостно- может только одна такая гадость и есть на свете?
      - Да нет- произнес приезжий- такое просто так не бывает, это что то большое.
      Такое огромное и непостижимое. А мы натолкнулись лишь на самый его краешек. А где то рядом, неподалеку, скрывается целый огромный мир чуждый нам. Он велик и везде. А мы слепы и не можем увидеть его.
      - Но... - сказал Лапников.
      - Подожди- оборвал Сергей- Я тут вдруг осознал кто мы. Кто есть люди вообще.
      Мы узкие ограниченные создания. Мы сделали свой мир. Мир техники, где все подчиняется физическим законам. Мир который нам понятен. Мы кроили мир под свою метку, а то, что к нам не подходило отбрасывали и старались забыть. Знаешь Лапников?
      - Что?
      - Люди жившие в Средневековье были гораздо ближе к пониманию того мира, чем мы живущие сейчас. Ведь мы современные, живем ничего не видя. Уткнувши нос в землю, и погрязшие в своих мелких никчемных проблемках. Мы живет и просто не верим, что в нашем технократическом мире может что то случиться. Как может что то произойти, если мы поднимаемся каждое утро, привычно идем на работу, едем в метро, возвращаемся домой и ложимся спасть, и так каждый день. Как может произойти что то необычное, когда у нас еще столько не сделанных мелких делишек.
      Этот обыденный серый мир затягивает нас. Затягивает до такой степени, что мы уже просто не видим ничего странного вокруг себя, не замечаем.
      А если случается что то крупное, что делаем мы, простые серые горожане? Мы сходим с ума, вот что? У нас срывает крышу, потому что мы не можем понять происшедшего. Мы не знаем его, мы заблокировались от всех посторонних событий, не стыкующихся с нашим мировоззрением. Серость не терпит яркого.
      - Я понял- с жаром сказал вдруг Лапникиов- ведь и правда. По всей планете гремят войны, где то кто то в кого то стреляет, кого то рвут на куски дикие звери. Где то целый город объят пожаром. А я выглядываю из своей серой трущобы, на серую же узкую улицу и задаю себе вопрос: Ну что может произойти здесь. Здесь ничего не меняется, и я не могу поверить, что и на это улице может такое произойти. Не верю, пока это не случается. Так и все из нас, не реагирующих на окружающий ужас, и в тайне надеющихся, что это произойдет не с ним.
      Серега кинул взгляд на Щербинского.
      - Сильно. - сказал тот - Вы тут оба прямо философы.
      - Куда ж без этого- произнес Серега спокойно- давайте двигаться, а то время уже.
      Быстро собрались, внимательно осмотрели и перезарядили ружья, а затем вышли в день, который на глазах, становился не таким уж и сияющим. Как всегда тучи уже затягивали небосклон, холодало, к вечеру обещался все тот же дождик. Все это уже явно было неестественного происхождения, и теперь уже можно было поверить, что когда ни будь, утро не наступит.
      Издали заметили трое волков. Но те не стали связываться с людьми, резво шарахнулись в сторону, скрылись в проулке. Трое людей шли молча, направляясь прямо к Дому Культуры, над которым по прежнему возвышались засыхающие корни старого дуба. Как получилось так, что дуб, несомый смерчем упал прямо на здание?
      Да так упал, что разрушил даже подвалы? Или это все совпадения?
      Нет ответа на вопросы, и даже Сивер молчит. Как вот теперь с ним связываться? Почему не придет на помощь. Ведь заманил же двоих беззащитных незнающих людей в этой змеиное гнездо? Заманил и почти что бросил, оставил на произвол судьбы.
      - Подумать только! - сказал Серега тяжело- а ведь я два дня спокойно ходил в этом гадюшнике!
      - Раз остался жив, значит Сивер помог, отвел беду- сказал селянин убежденно.
      - Твоя вера в Сивера безгранична. Если он сам до сих пор не разметал ворогов, значит и у него есть ограничения. Не всемогущ он.
      Щербинский кивнул, но промолчал, впереди уже маячила ломанная анфилада дворца, и казалось тучи задевают ее вершину, такие они низкие. Дождь пойдет и это случится скоро.
      Впрочем, в этом селе есть вещи похуже холодного дождя.
      Минут через пятнадцать хода натолкнулись на змея. Вроде бы еще очертания человеческие, но сам плотно покрыт чешуей, ноги коротки и разлаписты, а руки превратились в кожистые отростки.
      Змеюка увидел их уже издали, зашипел, но селянин резво вскинул ружье и выпалил в чешуйчатого. Расстояние было велико, и он почти промахнулся. Картечь лишь чуть задела нижнюю лапу, это было видно по тому, как бывший человек дернул ее, словно обжегшись.
      Щербинский выстрелил еще раз, промахнулся, и с проклятьем перезарядил ружье. Пока он возился с оружие, псевдо-змей что то углядел, понял что его ждет, и потрусил прочь от них, в сторону все того же Дома. Не добегая до здания двух десятков метров, он неожиданно распахнул кожистые руки, которые оказались, перепончатыми, ярко окрашенными крыльями, и взмыл в небеса с хриплым криком.
      Селянин только плюнул вслед.
      - Это то что же- сказал Лапников- змеи летающие. Горынычи?
      - Плюнь на них- посоветовал зоотехник гневно- мы уже почти пришли.
      Пошли прямо по улице, с которой только ко что взмыл змеечеловек. Подумав, Серега произнес:
      - Вот так. Счас он еще полетает- полетает, а затем обратиться полностью и станет лютовать только ночью. Но уже сейчас видно, что он специализирован. Мы имеем в противниках, бегающую прыгающую и летающую нежить. Это наводит на мысль, что они создаются специально, с некоей целью.
      - Цель не цель, а наша цель, вот она- отмахнулся селянин и показал на близкое здание. - Чувствуете как воняет?
      - Да воняет- согласился журналист- как камень искать будем?
      С хмурого неба упало три дождинки, стало темнее, прохладнее. Разрушенная колоннада Черепиховского дома культуры, возвышалась над ним как мрачная версия Акрополя. Да еще мерзости добавлял подсохший дуб, чьи корни казались щупальцами мертвого осьминога.
      Или множеством застывших в агонии змей.
      - Искать будем по запаху- сказал Сергей.
      - По запаху? - спросил Лапников удивленно- Венди что ли мою посылать?
      - Нет. Псина твоя наоборот от туда смоется, только пусти. Искать будем сами.
      Да разве не чувствуете запах мускуса? Гнилостный такой, змеиный?
      - Что то есть- решил, понюхав сыроватый воздух Щербинский- да только мы и в прошлый раз это подметили. Так и будем как ищейки искать?
      Серега тоже принюхался внимательно:
      - Несет то как. Мы еще и логики добавим немного. Если ты Щербинский все последние годы не видел его в основном холле Дворца, да и в музее его нет. Где он тогда может находится, надежно упрятанный от людских глаза.
      - Мне то откуда знать? -пробормотал селянин.
      - А оттуда. Когда камень стал зло по округе распускать, его взяли, да и убрали в запасник, чтобы глаза не мозолил. Так что искать будем в подвалах. Чую я оттуда это все идет.
      - Ну пойдем тогда- сказал Лапников, проверив еще раз ружье- жалко фонарики не взяли, как тогда в музее.
      Дождь сверху заморосил, потянулся липкой пеленой. Но Сергей с компанией на него уже не обращали внимания, притерпелись. К тому же ход обнаружился довольно быстро.
      Это был даже и не ход , а так, пролом в монолитной плите перекрытия, что рухнула сверху во время бури, И пролом не был завален каменной крошкой, наоборот зиял тяжелым черным оком. И несло от туда свежим запахом мускуса, гораздо более свежим, чем то, что в подвале церкви.
      - Думаю здесь- сказал Серега спокойно, а затем оглянувшись на спутников спросил- спускаемся?
      - Не в первой- изрек Щербинский и первым сунулся в темную дыру.
      Сергей двинулся Следом, а Лапников, некоторое время постоял в раздумье. Он не мог этого знать, но именно через этот черный пролом и выполз на свет божий тот злополучный турист, первым поддавшийся змеиному проклятью.
      Воняло внизу смрадно. Тем более что приходилось ступать по разрушенной кирпичной кладке, которая тряслась и рассыпалась под ногами, грозя обвалиться вся, и вызвать этим маленькую лавину. От дождя кирпичи стали скользкими, к тому же под ними что то явственно прело.
      Сергей даже поначалу отшатнулся назад к свету, но сцепил покрепче зубы, прошептал по Щербински:
      - Не впервой- и полез вниз.
      Селянин там уже стукнулся обо что то, выругался, задел стволом ружья ржавую арматурину. Раздался отвратительный скрежет, о которого мурашки обильно пошли по коже. Щербинский отдернул ружья и гневно заорал:
      - Ну вы там! Слезайте быстро, а то весь свет закрываете!!
      - Как можем так и ползем- огрызнулся сверху Лапников, ботинки у него были летние, с плоской подошвой, что активно скользила по ребристым кирпичным граням, и сейчас журналист отчаянно пытался не соскользнуть и не рухнуть всем весом на приезжего.
      Венди все было не почем, прыгала как горная коза по разрухе, и тянула позади хозяина.
      Сергей наконец слез, на последнем шаге споткнулся и тяжело бухнулся на колени, вскрикнул. Почти сразу же рядом спустился и Лапников. Дыра была свободна и мало-мальски пропускала серый свет.
      В этом свете неясно возникло помещение подвала, не такое уж большое, потому что где то половина была засыпана обрушившимся дворцом. Обвал покрыл земляной пол каменным крошевом, скрыл его изначальный облик. Штукатурка на стенах, в основном, пообвалилась, открыла древние непрочного обжига кирпичи. В подвале было пусто.
      - А где камень? - растерянно, как показалось, спросил Щербинский.
      Серега поднялся, и отряхнул испачканные джинсы, затем внимательно огляделся:
      - Не вижу... Но судя по запаху он должен быть именно здесь, разве вы не чувствуете как воняет змеями?
      - Чувствовать то чувствуем, да вот только где камень? И как он кстати должен выглядеть? - Лапиников шагнул на середину обрушенного помещения, снова внимательно огляделся.
      Вышел и Сергей, затем селянин. Все трое остановились в центре подвала с недоумением. Было тихо, только шелестел снаружи дождь, да текли меж камней невидимые ручейки. Деревня замерла, не пели птицы, ничто не двигалось на улице, и даже листья деревьев не трепыхались, а висели мокрыми тряпками.
      - Что ж- рассудительно произнес Щербинский в полной тишине- у нас еще есть один способ.
      Сергей и журналист обернулись к нему. Ранее селянин не подавал никаких идей.
      - Сивер! - громко позвал бывший зоотехник - сивер, если ты действительно нас хранишь, отзовись! Дай нам знак.
      - Дай нам знак... как банально- произнес в бороду Лапинков, но так что никто не услышал.
      Шелест дождика был ответом Щербинскому, но в дальней стене неожиданно вспыхнул яркий белый свет и тут же погас. Видели его все.
      - Ого- сказал Сергей - дедушка то нас услышал. Спасибо Сивер, не забудем.
      Впереди журналист с селянином уже подошли к стене, что то ковыряли в ней совещались. Сергей двинулся тоже, глядя, что они там делают.
      Была стена. Штукатурка на ней, как и на остальных отвалилась, а в открывшихся старых кирпичах была знакомая размерами ниша, чуть неровная, с краями покрытыми оторванным цементом. Что то было здесь замуровано, и не так давно.
      Да и не что то а тот самый камень, потому, что на кирпичах запеклась зеленая слизь, а мускусный запах бил настоящим фонтаном.
      Но камня там не было. Кто то, совсем недавно, вынул его из нищи, где он хранился более сорока лет и перепрятал в более надежно место. Видно знал, что придут его искать, все предусмотрели!
      - Камня нет! - воскликнул Щербинский.
      - Вижу что нет! - резко ответил Серега- его выломали и унесли перед самым нашим носом! Перепрятали!
      - Значит кто то подслушал? - изумился Лапников- может за нами слежка уже давно?
      - А вот это вряд ли, скоре это сразу предугадали. Только нам от этого не легче.
      - Сивер!!! - заорал Щербинский- как же так?! Где же камень?
      Но Сивер на этот раз не никак не проявил себя, похоже считал что найдут сами. Селянин еще несколько раз позвал, но уже без особой надежды, старик явно не хотел отвечать. Некоторое время люди бесцельно побродили по подвалу, щупали стены, затем по одному стали выкарабкиваться на воздух.
      - Итак. Камня здесь нет. Его унесли. Куда его могли унести? Есть предложения? - Сергей сидел на полуразрушенной лестнице Дворца культуры , двое его товарищей по несчастью, расположились напротив. Все уже были мокры насквозь от непрекращающегося дождя, но упорно не обращали на него внимания.
      - Нет предложений- угрюмо пробурчал Щербинский- он может быть где угодно.
      Его могли спрятать в лесу, а туда лезть, значит помереть со стодвадцатипроцентной гарантией. В селе мы еще можем шебуршиться, но в лесу не дадут, там их территория.
      Лапников мотнул головой:
      - Я тоже не знаю. Пора откидывать лапки и тонуть.
      Щербинсикй еще несколько раз воззвал к Сиверу, но воевода не отозвался, отчего день стал казаться еще мрачнее.
      - Мерзкий старикашка- заметил Серега после очередной попытки- кинул он нас.
      А если не кинул, то самого ухайдакали.
      - Не надо про него так, в чем то он все таки помогает- сказал селянин с горечью.
      Темнело, хотя вообще то сейчас было всего лишь два часа пополудни. Но все рано, медленно смеркалось, и неясно уже было, от густых ли дождливых туч это или от чего то еще, непогода крепко поселилась в Черепихово. И трое людей, потерявших надежду не знали, появится ли когда ни будь возможность снова увидеть нормальный солнечный свет. Шабаш в селе Черепихово вступил во вторую основную стадию.
      Дождик из елкой водяной пыли перерос во вполне полновесный ливень, захлестал водяными струями по обвалившемуся зданию, вызвал мелкие лавины, когда под натиском воды сползала размокшая облицовка. Зашумел вдалеке бор. Зашумел гневно, мрачно, он весь горел ненавистью к человеку, ненавистью такой глубокой и древней, как и человеческий страх пред лесной пущей. А теперь бор получил возможность расправы. И скоро эта огромная темно зеленая враждебная масса обрушиться на село, погребет под собой, истребит оставшихся, а те кто выживут будут поглощенным им и сольются с лесом в виде скользящих змей.
      А ведь Лемехи был гораздо ближе к лесу, чем Славяне. Они были язычники, все божества их были из леса, а значит и имел тот странный народ некую силу над порожденьями бора. Зря не додавили их! Зря замуровали нечестивый камень в церковь. Расколоть его надо было, а обломки бросить в огонь. А затем разбросать в текущую воду. А ведь виноват то во всем Сивер. Воевода Русичей, сам ведь небось идею подал так поступить. Ух столкнусь я когда ни будь с тобой лицом к лицу! Расспрошу тебя обо всем!
      Так думал Сергей, сидючи в унынии на разваленных ступеньках Дома культуры под ледяным дождем. Дома культуры, долгое время служившего логовом зловонного скользящего бога. Дождь хлестал уже немилосердно, и бойцам пришлось скрыться в под аркой, где они прижались к стенам, погруженные каждый в свои думы.
      - Значит так- начал Лапников, содрогаясь- получается цепочка. Камень замуровывают в церковь. Затем церковь рушат, а камень доставляют в дом культуры.
      Там он спокойно лежит некоторое время, а затем неизвестно куда исчезает. Вопрос, где может быть камень? Понятное дело, что примерно в таких же местах. Где он одновременно возле множества людей и не на виду. То есть в подвале какого часто используемого здания. Вроде церкви и дома культуры! Есть ли еще такие места в Черепихово?
      Щербинский, к которому был обращен вопрос, косо взгялнул на Лапникова и ответил кратко:
      - Нет.
      - Как это нет. Ведь должен... Может быть...А вот! Вдруг он находится в баре?!
      - Мы же там были недавно- сказал Серега- да я бы за версту почуял этот запах. Это все бесполезно, его унесли не в какое ни будь здание, это уже не нужно. Потому, их уже не посещают. Его унесли в лес или еще куда поглубже. В твердь земную. Нам может помочь только чудо... Банально звучит? Тогда Сивер, ведь он сам заварил эту кашу, дубовая голова. Эй Сивер, молчащий ты наш, неужто кинешь своих подопечных?
      И чудо явилось. Из за угла полураздавленного дома появилась сутулая фигура человека. Тип этот выглядел понуро, шаркал ногами и совершенно не обращал внимание на льющийся сверху ледяной дождь. На сидящих под аркой людей он не смотрел, а смотрел непосредственно в землю.
      - Кто это? - спросил Серега - никто его не знает?
      Лапников мотнул головой, он все еще переживал о ненайденном камне. Однако Щербинский пригляделся и вдруг заявил:
      - Да это же Кузьмич! Помнишь он со мной тогда в баре сидел?