Змеиное проклятье

      - Вот стеллаж, искать надо здесь.
      И они начали усиленно рыться в стопках прелой бумаги. Вынимали ее с осторожностью, пролистывали на свету, наскоро просматривая документы.
      - Нашел- буднично объявил Лапнииков.
      - Что?
      - Племя нашел, вот тут о нем статья.
      Поднесли объемистую папку поближе к свету.
      - Так...Племя Лемех, это известно. Обреталось на территории Ярославской области вплоть до четырнадцатого века. Потом пришел воевода Сивер с дружиной, и вышиб язычников из их деревни. Так...так. Верховный шаман Урунгул. Порвали беднягу двумя березами. Это ясно, не хотел кидать капище.
      - Найди ка про богов ихних. - сказал Сергей.
      - Пантеон у Лемеха. Поклонялись трем старшим и пятнадцати младшим богам, кроме того был еще верховный. Боги олицетворяли силы природы, а также диких зверей. Был у них и медведь, и сокол, и рысь, но эти все второстепенные.
      - Ищи про главного.
      - Ладно. Главный у них стоял Скользящий бог. По ихнему Снорунг.
      Скользящий...это что, змеиный что ли?!
      - Мы близки к разгадке- произнес Сергей - спасибо старику, помог. Бог и вправду змеиный, и был он верховный, и приносили ему кровавые жертвы. Прямо Кецалькоатль какой то.
      - Змеиный бог, олицетворение мудрости и огня. Точно Кецалькоатльпродолжил Лапников, временами оглядываясь на окружающую тьму. - Капище Снорунга.
      Величайшее капище у Лемеха, то есть самое большое. Огого! Разрушено русскими еще в самом начале. Дальше еще период грабежей и разбоя. Пограбили село от души, а год спустя основали свое село. Было Черепа, стало Черепихово. Вот так. Еще через пол года стали строить первую Черепиховскую церковь. Понятно что на месте бывшего Сноруногова капища. Ты прав я кажется понял. В фундамент строящейся церкви вкладываю камень из капища. Да не просто камень, а можно сказать тотем этого самого змея. И делает это никто иной, как сам Сивер. Тут даже цитата из него: "И буде язычный камень в святу церковь силу вливати."
      - Что он имел ввиду? - спросил Щербинский.
      - Он имел ввиду, что свято место пусто не бывает. И камень, имевши ранее какую то силу, ее не потеряет, но направит на добрые дела.
      - Не понял- произнес селянин.
      - Ну, Сивер, ну, воеводушка, удружил ты нам - сказал Серега с мрачной ухмылкой, - Пятьсот лет как помер, а мы за него отдуваемся. Понял я. Камень замуровали в церкви. Думали, что церковь это укрепит. А камень, как и написано был не простой. И не камень это, а похоже вместилище самого Скользящего.
      - Так что же мы, с богом схлестнулись? - заявил журналист - не верю.
      - Ну не с богом, а некий след в камне остался. Если говорить псевдонаучным языком, то получается, что астральная матрица некоей силы вселил в камень свою пространственную проекцию, что пробуждалась к жизни на сведем воздухе.
      - Во бред. - сказал Щербинский.
      - Бред. - подумав, согласился Серега- короче я не знаю. Что вселилось в камень. Тень ли самого Снорунга. Или коллективное сознание массы людей, молившихся ему. Или души принесенных ему же в жертву. Но в камне что то есть. И теперь оно на свободе. и первый раз вырвалось еще при той буре, когда развалило церковь. Вот так, а теперь вырвалось во второй, и откуда я не знаю.
      - Как не знаешь? - удивился Лапников - видно в соборе до сих пор и находится.
      - Я же говорил, что лазил туда. Нет там ничего, когда то камень был там, в подземелье. Но его давно куда то перенесли. - И Сергей вспомнил, как находился в этом каменном закутке, в крошечной комнате и созерцал нишу в стене. Мороз прошел у него по коже и он даже пару раз оглянулся вокруг.
      - "В самое гнездо, не зная забрался. В самую середину, и как только жив?
      Старик наверное помог..."
      - Ниша в стене! Хочешь сказать что в ней и был камень?
      - Да, пахло там мускусом, тот запах ни с чем не спутаешь. И он там обретался незнамо сколько лет, а затем его зачем то вытащили.
      - И кто это мог быть?
      - А я не знаю. Кто угодно и когда угодно могли вытащить камень, но он еще цел, это видно по окружению.
      - Значит он на нас змеиную и напустил? - предположил Щербинский- из-за него в гадов проклятых превращаемся.
      - Из за него, вот только вопрос к меня, Что мы теперь будем делать? спросил приезжий и обвел спутников взглядом.
      Щербинский тупо смотрел на папку. Наверное он перебирал способы расправы со змеиным. Лапников пролистывал папку в поисках ответа, затем в невпопад впросил:
      - А кто такой тогда голем?
      - С этим все ясно- сказал Серега- это и есть Урунгул.
      - Шаман?! А почему руки змеиные?!
      - Так настоящие то оторвало. С березами не шутят. Так что наш голем никто иной как верховный шаман Лемехов. Помер он мучительно, и вот теперь вернулся, чтобы пакостить и убивать вовсю.
      - Давить! - веско произнес зоотехник.
      На полминуты настала тишина. Сергей шарил глазами по сторонам, и неожиданно увидел знакомое белое свечение из за плеча Лапникова.
      - Постой,- сказал приезжий.
      - Чего?
      - Обернись, ты ничего не видишь?
      Журналист обернулся, он крутил головой по сторонам, затем снял очи, протер и снова водрузил на нос. Ничего он похоже не увидел.
      - Не вижу- сказал Лапников.
      Сергей кивнул, и пролез мимо него к соседнему стеллажу. Присмотрелся.
      Светилась папка. Маленькая и неприметная, она сияла беловатым, приятным для глаз светом. А на корешке ее даже имелся отпечаток стариковской руки.
      - "Видно и тут он успел руку приложить"- подумал Серега и усмехнулся.
      - Наш дед просто орел- произнес он - видимо он решил нас вести, - и вынул папку.
      Позади объявился селянин, приподнял над головой фонарь. От фонаря свечение приутихло, но не исчезло совсем. Серега открыл документы.
      Эта была опять подборка пресноватой "Черепиховской правды", только за 1951-53 годы. На самом же первом пожелтевшем листе броский заголовок:
      "Советскими учеными найден осколок древнего метеорита!". Сама статья написанная пафосным горделивым слогом излагала: "Какие только сюрпризы не преподносит нам иногда небо! Многие тысячи маленьких небесных камней входят в земную атмосферу каждый год. Лишь маленькая их часть достигает Земли, потому что в основном такие камни сгорают в падении. Но те, что долетают до земли, именуются метеорами и метеоритами. Каждый такой камень представляет большой интерес для науки. Он может состоять из базальта, гранита, а есть и чрезвычайно редкие металлические метеориты. По эти небесным камням мы можем многое узнать, например почвенный состав иных планет, из чего состоят Кольца Сатурна, или из какого минерала сделан астероид Икар. Метеориты мы находим крайне редко, и зачастую в совершенно неожиданных местах.
      Вот и в Ярославской области сделанная удивительная находка. При прокладке телефонного провода в древообрабатывающую мастерскую(бывший Черепиховский собор), в ее подвале был найден подземный ход, ведущий на пять метров в глубину земли. Ход заканчивался маленькой комнатушкой, в стене которой и была замурована уникальная находка. По мнению Ярославских археологов, осмотревших диковину, это базальтовый метеорит, со следами обработки. Камень, размеров около тридцать на тридцать сантиметров, из очень плотного минерала, сразу же прозванного "Небесный базальт", носит следы неизвестной человеческой руки. На нем высечено три не поддающихся расшифровке знака, и картинка, вероятно символизирующая змею.
      Что это? Ответа на этот вопрос до сих пор нет. Но есть предположение что этот камень как то связан, с жившими здесь когда то племенами язычников.
      Предпологается также, что этот камень носит в себе ритуальную основу. Но нашим современникам он интересен больше как небесный пришелец.
      После всестороннего обследования камень был выставлен в холле Черепихвоского дома культуры, где вы и можете на него посмотреть."
      Вот такое сообщала статья, если из нее убрать многочисленные псевдофилосовские рассужденья, а также не менее многочисленные хвалебные оды отрывшим этот камень экскаваторщикам.
      - Дайте же посмотреть! - настаивал Лапников и Сергей сунул ему газету.
      Та все еще светилась, но как только журналист схватил ее, неожиданно ярко мигнула и погасла. Стало темно, и Лапникову пришлось кое как разбирать строчки в свете их фонаря. Поэтому читал он долго и ос скрипом, а когда прочитал, заметил:
      - Ну вот, теперь мы знаем куда перенесли наш камень. Приняли за метеорит, смело догадались о капище, и даже немного о Снорунге.
      - Угу- сказал Серега - Только вот я не пойму, каким образом, камешек стоял так долго на виду и ничего не происходило.
      - Может он накрыт был стеклом и это как то нейтрализовало?
      - Не было у нас никакого камня, в доме, на моей памяти- произнес Щербинский, тоже прочитывая статью- а я живу здесь всю жизнь.
      - Ну видимо он все таки как то влиял, и его просто убрали в запасник, а вообще дело темное. Может быть это наш старик змеюку не пускал.
      - Однако. А была буря, и дом культуры разнесло. Вот все и поперло наружу.
      Вот тебе и змеиная. Одно не пойму, зачем Снорунгу, вкупе с Урунгулом обращать людей в змей? - спосил Лапников- что они могут от этого иметь?
      - Кто может знать- сказал Серега- встречу снова Урунгула, просто потерей шлема не отделается.
      Он еще раз прочитал содержимое папки, а затем аккуратно пихнул ее на место:
      - Пойдемте, нам еще необходимо зайти в Дом.
      И они пошли к выходу, тьма вокруг словно сгущалась, тени прыгали по стеллажам, жутко корежились на их ребристых металлических краях. Фонарь покачивался в руке Щербинского с ржавым скрипом, на него налипло что то черное.
      - А когда мы найдем камень- произнес Лапников тихо- что мы с ним сделаем?
      - Разобьем, знамо дело- ответил селянин- он ведь из базальта, а базальт сильно хрупок.
      - Тайный знак нарушиться и то, что вселилось в камень, должно тут же испариться- добавил Сергей- вернуться туда, откуда пришло.
      Лапников кивнул. Не разу не заплутавшись они подходили к выходу, и маячил впереди уже маленький столик с прелой бумагой, было совсем тихо, лишь где то в отдалении одиноко капала вода. Видно из трубы просачивалась. Кап...тишина, Кап...тишина.
      Подошли к выходу, и тут позади них раздался горестный многоголосый вой и стенанье. Снова загорелось множество глаз, но вопли теперь были не угрожающие, а совсем наоборот, несчастные, словно не хотели эти живущие во мраке существа расставаться с троими зашедшими сюда людьми.
      Вой был такой жалобный, что Лапников даже пробормотал:
      - Они несчастные такие, не хотят, чтобы мы их покидали.
      Щербинский ухмыльнулся, и было видно, как поворачивается лицом к красноглазым плакальщикам. Он приподнял фонарь.
      - Обидно да?! - заорал селянин во тьму, хор стенающих воплей бы ответом ему.
      - Заскучали в этом склепе?!
      Опять вой в ответ. Даже еще жалобнее.
      - Ну так это вам на память!!! - проорал Щербинский, и предварительно раскрутив, швырнул свой фонарь в невидимых обитателей.
      В темноте грохнуло, разом потушив все глаза, затем разлившийся керосин вспыхнул и осветил разбегающиеся в стороны тени. Воплей больше не было.
      - Вот так то-с удовлетворением произнес зоотехник.
      - Зачем ты их так- спросил Лапников- они ведь не причиняли зла.
      - А на сапог кто плюнул?! - ответствовал селянин гневно- так мы выходим отсюда или нет?
      - Выходим- сказал Сергей, он уже открывал дверь, и скоро троица направилась вверх.
      Странное дело, серого квадрата неба наверху не было видно.
      - "Не закрыл ли кто?"- подумалось горожанину.
      Но выход никто не закрывал. Оказалось, что они протолклись в темноте подвала весь оставшийся день. Когда они вылезали в предбаннике музея на проклятое село Черепихово пали поздние летние сумерки. Солнце давно скрыло за краем горизонта. И лишь чуть светлое небо отмечало запад.
      Да и то не везде, потому что, ровно по Серегиным прогнозам из за реки натянуло тяжелые тучи и теперь сверху, на головы трех Черепиховских воителей сыпалась мелкая водяная крупа. В сумеречном свете тучи были видны плохо, лишь только некие темные массы проносились по небу, да покрывала все водяная пыль.
      Пыль эта имела гадкую особенность. Она липла на все, на что садилась, и была на удивление омерзительна и холодно. Сразу припоминался Сергею его первый день в Черепихово. Было так сыро холодно и промозгло, что теперь даже мрачный архивный подвал, становился уютным на удивление.
      - Опять дождь - хмуро сказал Щербинский- к полуночи еще и туман нагонит.
      - Сколько же мы просидели в подвале? - Лапников как раз выползал последним из темного зева подвала и пялился на небесный свод, заменяющий в бывшем музее потолок.
      - Часа четыре не меньше, тучи все скрыли, и сейчас темнее, чем должно быть.
      - А как же Дом Культуры?
      - А никак! - ответил Сергей- в такую сырость лазить по возможному гнезду зла самоубийство со стопроцентной гарантией. Кроме того уже темнее и скоро начнется шабаш.
      - Начнется- подтвердил селянин- чую прижмут они сегодня нас.
      По темным небесам пронеслась одинокая совершенно черная шквальная туча, и на ходу оросила окрестности ледяным ливнем, задев краем и находящихся в музее людей.
      Лапников, чтобы укрыться от шквала приоткрыл дверь в музей и встал в целом дверном проеме, где сохранились остатки потолка. Сергея и зоотехника прохлестало по полной программе, моментально вымыв из них остатки тепла.
      - Что за Июль!!! - заорал Сергей пытаясь закрыться от колющего ливня.
      - Сегодня особенный Июль- сказал Щербинский, сам он стоял недвижим- не удивлюсь я если и день скоро не наступит, а будет вечная тьма и вечный шабаш.
      - Наверное это буде весьма похоже на ад. Вот тебе и конец света.
      Туча пронеслась, и убийственный ливень сменился вялым моросящим дождичком.
      Серега словно попал по ледяной душ. С курки его текло, с рубашки тоже текло, а дорогих ранее ботинках хлюпало, и подошва мерзко липла к ноге.
      - "Так холодно"- подумалось приезжему- "что я не удивлюсь если вдруг покроюсь корочкой льда".
      - Так ведь не должно быть- начал он высказывать неподвижному селянинуЭта погода не летнего ха...
      - Эй, смотрите! Это тот старик! Он опять здесь!!! - заорал неожиданно Лапников, стоявший под своим козырьком.
      - Где?! - вскинулся Сергей, а журналист уже рванулся в сумрачный зал музея, где у стены что похоже белело.
      - Что вы здесь... - начал громко журналист и понуро осекся:
      - Ошибочка вышла.
      Он присел на корточки у дальней стены. Подошедшие селянин с Серегой увидели, что он указывает на белую гипсовую статую, смирно стоявшую в углу. В счущающихся сумерках статуя была действительно похожа на старика. Даже борода такая же.
      Сергей подошел поближе, присмотрелся, и заявил:
      - Вот и разгадали старичка нашего, дело то все яснее становится.
      - Кто же это?
      - А ты приглядись.
      - Я плохо вижу в сумерках. - сказал Лапников, и сняв очки, прищурился.
      - А написано тут: "Воевода Сивер. Основатель села Черепихвово."
      - Сивер! - изумился Щербинский - Так значит сам Сивер тут замешан! Так ведь он помер черт знает сколько веков назад.
      - Ну вон Урунгул тоже помер- заметил Серега в упор разглядывая статую их хранителя. - даже руки отрвало. Но ничего живой, и клешни новые сделали, гибкие.
      Статуя Сивера тихо светилась во промозглой мгле, что подтверждало Сергеевы слова. Да тот невзрачный старичок, каким то образом проведший приезжего через монстровый кордон, оказался грозным воеводой Сивером, сокрушивший пятьсот лет назад орды язычников, и порушившим Снорунгово капище.
      - Но почему к нам он является в образе старика? - спросил Лапников -ведь если судить по летописям, на момент завоевания Черепов, ему было сорок два года.
      - Ну, видать, село завоевав, он жил там до самой старости, лет до семидесяти, и таким он был к моменту смерти. - произнес Серега задумчивоя даже видел а нем кольчугу.
      - Повезло нам- произнес Щербинский громко - сам воевода Сивер нам помогает!
      Лапников зажал голову руками и стал яростно тереть виски:
      - Бред! Какой бред! Урунгулы какие то, Сиверы статуйный. Он что статуей к нам и приходил?
      - Нет статуя сама по себе. А к нам приходил его мятежный дух.
      - Бред! - повторил Лапников - Сивер то небось сам себя к этому и привязал, когда камешек наш в фундамент церкви закладывал. А теперь вот видимо покоя не найдет, пока камень цел. Влипли кааак...
      Последнее он уже истерически проблеял, скорчился у подножия гипсовой простой статуи, и даже псина его шарахалась прочь, и туго затягивала поводок.
      А Серега смотрел не нас стенающего журналиста, он смотрел в упор на статую основателя. Беленькое сияние неожиданно ярче затеплилось у лица, а затем Сивер ободряюще ему подмигнул. Или эта была игра сумеречных теней? Сияние тихо угасло.
      Лапнииков причитал.
      - Втянул ты нас дедушка- сказал Серега статуе- ой втянул.
      Позади Щербинский потянул его за плечо:
      - Пошли отсюда, темнеет, а то страшно тут.
      Сергей пялился на статую и зоотехник потянул сильнее:
      - Пошли же, а то журналистишка наш совсем в истерику впадет.
      Приезжий кивнул. Вдвоем они приподняли Лапникова и поставили его на ноги.
      Он тихо причитал, кусал губы. И яростно дергал Венди за поводок:
      - Не хочу! - шептал- не хочу больше здесь. В темноте, в холоде. Смерть кругом...
      Щенбинский вопросительно глянул на Сергея. Он словно спрашивал "Как на твой взгляд, не слетел ли Лапников с катушек?". Но Серега покачал головой, и они споро повели журналиста прочь из музея, в моросящую мглу.
      - "Мглистый вечер"- подумал Сергей- "Мглистый ледяной вечер, есть от чего впасть в уныние".
      Совсем неподалеку страшно смердело Скользящим богом здание дома Культуры, где и должен находится заветный камень. Запах мускуса теперь не скрывался и был явен, зачем ему быть скрытным. Пройдет месяц и в Черепихово не останется людей, и вот тогда зло будет действовать. И не какой беленький воевода Сивер уже не спасет.
      - Жизнь тяжела... - вздохнул Сергей обречено.
      Щербинский кивнул, но Сергей знал, что как бы не была тяжела жизнь, им придется бороться, потому что выхода отсюда нет. Можно стать змеей, и тебя пристрелят из ружья, и это самый лучший конец. Или не пристрелят и ты уйдешь в подданные к Снорунгу, что гораздо хуже. Или можно пока еще они люди, прикончит Змея, и это единственный, хотя и безумный путь.
      Совсем стемнело и трое антизмеинцев спешила поскорее попасть домов, ведь с минуты на минуту мог начаться шабаш. Шагали быстро, Лапников временами спотыкался, пугливо оглядывался и насильно тащил собаку за собой. Снова заморосил дождь, покрыл все липко паутиной мороси, а над крышами домов временами маячил светлый ореол - вероятно луна.
      - Не везет нам- подытожил Серега стараясь как можно резвей переставлять ноги- еще пол сотни человек в этой деревне. А все сидят, по домам и не высовываются, лишь мы одни за всех отдуваются. Почему так?
      - Это потому, что нас выбрал сам Сивер, мы теперь не одни- произнес Щербинский важно- с ним и легче.
      - Мы поди не его дружина. В бой за ним как то странно. - сказал приезжийСтреляй!!!
      Громыхнуло ружье селянина. В темноте раздался отчаянный визг. Нечто подобное Сергей слышал от собаки, только что перееханной легковой автомашиной. В полутьме удирали прочь смутные тени, только одна кое как ползла и дергала толи задней лапой, толи вовсе хвостом.
      - Йееееехааа. - выдал зоотехник и своим коронным приемом зашвырнул создание подальше. Ногой поддал знатно.
      - Глупо- осудил Лапников- всех не перебьешь.
      - Не перебьешь, но убавишь. - ответствовал селянин- поднажали, счас будем дома!
      - Дом мой за восемьсот километров отсюда- сказал Сергей- и я хочу туда.
      - Вижу вы в упадке- негромко сказал Лапников. - выкарабкаемся.
      - Как бы знать, надо же так, что за жизнь у меня. Связала с самым моим гадким страхом.
      - Жизнь она всегда такая, что ни будь гадкое подбросит, наверное, чтобы могли перебарывать себя.
      - Звучит как в дешевом американском кино, для семейного просмотра.
      - Да уж, американцы у нас большие борцы с комплексами. Да только будь Черепихвово Американской деревней, тут бы все давно с ума по сходили, или единогласно на сторону Змея перешли. А мы ничего, держимся.
      Далеко тяжело завыли, стало еще противнее, на дальнем краю деревни шабаш видимо уже начался.
      Сергей молча раздумывал, глядел себе под ноги, видел что идет по лужам, но было все равно. Что лужи по сравнению с царящим вокруг. Лужи были темны. Темная вода, темные пруды, почему ему все пруды эти в голову приходят? Он посмотрел на вороненый ствол дробовика и увидел, что он покрыт капельками воды и стал серебристый. Затем приезжий произнес:
      - Еще месяц, от силы полтора и в деревне не останется ни одной живой души.
      Это при условии, если не передерутся когда спиртное закончится. А когда никого не станет, ЭТО вырвется на свободу окончательно.
      - Мы успеем- сказал журналист- хотя и живем мы под сенью опасности, но мы успеем.
      - Что мы успеем, никто из нас не может поручится, что останется человеком в следующую минуту. Миг, и ты змея, и вся наша затея летит прахом. Может этой ночью я обращусь в пресмыкающее, или во что похуже? В эту образину с тремя головами, что мы убили сегодня утром. Я всегда ненавидел змей, но что будет, если я сам обращусь в змею?
      Лапников промолчал, было слышно, как он громко шлепает по лужам. В небе плыла невидимая луна, временами все таки прорывающаяся сквозь облачный покрой.
      Стало заметно холодно.
      - Я вот что думаю- выдал наконец плетущийся позади журналист - Сейчас Июль, верно?
      - Верно.
      - Но на дворе, помимо дождя, температура градусов пять.
      - Есть такое, ну и что, может это последствия бури?
      - Последствия, но не самой бури, а последствия освобождения тьмы. Не врали сказки, скоро тут будет холод и мрак.
      - Ты не пугай, и так страшно- сказал Щербинский- вон и дом, дошли слава богу.
      Дом впереди был темен и тих, сразу вспоминалась статуя Щербинсикого младшего, недвижно стоявшая внутри. Над крыше й что то хлопало, гоготало, словно гусь. Только вот не было это гусем, как и голубем или другой какой птицей. Стало совсем темно и попасть в хлопуна не было никакой возможности.
      Селянин толкнул дверь, бдительно повел стволом ружья. Но в доме было пусто.
      Ни скрипа не шороха, видно никакая темная тварь не пробралась в жилище в отсутствие хозяина.
      Запалили сразу несколько керосинок чтобы создать как можно больше света и получилось почти как электрический, яркий. Дверь тут же закрыли на засов и подперли тяжелым древним комодом. Лапников хотел подпереть еще и каменным Щербинсикм младшим, но брат не дал. Упадет еще, чего доброго, разобьется. Окно прикрыли ставнями, и оставили небольшую щелку, чтобы отстреливаться. Селянин сказал что здесь будет проходить основная линия обороны.
      Верхней одежды по прежнему не снимали и в теплой комнате от курток поднимался густой влажный пар. Он клубился белой ватой, и оседал обильно на потолке.
      После чего придвинули стол, за которым обедали днем к окну и наставили на него коробки с патронами. Получился некий форпост и эти приготовления Сергею были по душе. Было приятно знать, какой отпор сегодня получит нечисть, особенно после той сумасшедшей ночки в синем домике с совами на крыше.
      Есть ничего не стали. Лапников было начал расспрашивать но Щербинский сказал:
      - В наших краях в окно может сунуться такая рожа, что твой желудок не выдержит, а мне потом придется отскребать пол.
      - Как на войну готовимся- простонал журналист- а не спать.
      - Если крепок нервами, то пожалуй сегодня и поспишь.
      - После прошлой ночи мои нервы нельзя отнести к крепким- сказал Сергей, загоняя в патронник дробовика патроны двенадцатого калибра- теперь я стреляю во все что движется. Рефлекс.
      - Ты стреляй во все что скользит! - поучительно заметили бывший зоотехник- и воет. Горячая ночка предстоит.
      - Ой и не говори.
      Куртки так и высохли на них. Хозяин дома заявил, что их плотная ткань защитит от всяких укусов и уколов, и поэтому пригодится.
      - Ночевать будем так- распределял селянин- один спит, двое отстреливаются.
      - Но разве можно спасть при грохоте двух ружей?
      - Можно, он ведь спал- и Щербинский кивнул в сторону серой статуи.
      - А теперь ему и вовсе все равно- сказал Лапников и испуганно замолчал.
      Но селянин не обращал никакого внимания на жмущегося по углам журналиста, он лихорадочно готовился к битве.
      - А имя врага нашего- легион- пробормотал Сергей себе под нос- и никуда не деться не скрыться от него.
      - На мороков внимание не обращайте- снова обратился селянин к спутникам- те кто внутрь попал не через окно, тот не во плоти.
      Сергей вздохнул:
      - А топорик какой у тебя есть? Как придет Урунгул, он у меня просто потерей шлема не отделается!
      - Вон, в уголке, бери и пользуйся- кивнул зоотехник.
      Топор был не маленький, с лоснящейся, отполированной многими руками рукоятью. Дерево было потемневшим и гладким, словно покрытым лаком, обух потемневший, как закопченый, а само лезвие сверкало и было востро наточено.
      Сергей прищурился и оглядел орудие. Топор выглядел как боевой, таким не зазорно дать Урунгулу по черепу, и шлема теперь нет, так что не спасет ничего.
      Еще раз довольно оглядев топор приезжий сказал:
      - Если Урунгул со временем все уплотняется и становится материальным, то скоро он не сможет ходить просто так по домам. Ведь когда ни будь он нарвется на топор или на что ни будь подобное и будет убит.
      - Я думаю- Лапников тоже осмотрел топорище- что когда он станет материальным, он сможет этот топор перехватить, вывернуть, и зарубить нападающего. А то что воплотится он в нечто много сильнее человека, я уверен.
      Наконец собрались, разложили амуницию, и настелили койку в углу. Замерли в ожидании, прислушиваясь к дальним крикам Снорунговых порождений.
      Луна поднялась над домами и надолго прорвала тучи, залив округу синеватым неприятным светом. Тени пали на землю, а другие тени двигались в темноте, орали визжали.
      Где то к полуночи шабаш добрался до них. Монстры оглушили людей воплями и ревами, стуком в стены и двери, но прорваться внутрь не могли. Самые мощные пытались проломиться в окно, но их встретили дружной пальбой ружей, разных калибров.
      Легший первым Лапников, нервно ворочался на лежанки и жаловался на грохот.
      К тому же в него пару раз попало стрелянной гильзой. Собака металась по комнате, истерично взлаивая.
      Щербинский спокойствия не терял, ухмылялся оп своему, подбадривал приезжего. Сергей же не отходил от топора, временами хватался за его лакированную рукоятку.
      Когда лег Сергей уже появились ночные мороки. Бегали сквозь стены кричали вопили, плевались зловонной слизью, но на большее их не хватало, естественно, не о какой сне думать было нельзя. Под сдвоенный грохот тяжелых ружей и истерический визг за окном безмятежно мог спать только покойник. А Сергей все таки не собирался переходить в это состояние.
      - На! На! Получите, сволочи!!! - орал зоотехник, хрясая тяжелым прикладом ружья, во чью то жуткую харю, что пробилась в щель в ставнях.
      Серега же орал яростно на мороков, и даже пытался от них отбиваться. В конце концов он не выдержал, и вскочил с лежанки, предпочтя яростную битву, спокойному сну.
      Вдалеке взвыли трубы, и люди удивленно прислушались. Трубы снова взревели и Лапников произнес:
      - Трубят победу.
      За это Щербинский чуть не огрел его прикладом ружьишка и заорал яростно:
      - Какую победу?! - это ревет кто то!!!
      Все снова прислушались. Знакомый глухой голос из тьмы за окном воззвал:
      - Откройте черви! Или ваша халупа разлетится по бревнышку.
      Сергей нахмурился и пробормотал тихонько:
      - Что то монстры умные какие то пошли, - а затем закричал в полный голос:
      - Чего ты там вопишь?! Подойди поближе, не слышно.
      Топ, топ, топ. Неведомый говорун подходил к окну. Когда судя по звуку, до окна оставалось метра три, Сергей высунул в ствол дробовика и пальнул.
      Во тьме плаксиво взвыло, но вопль споро сменился булькающим хрипом и кто то упал. А затем заревели стони глоток и шабаш продолжился.
      Стреляли не часто, старались бить, иногда помогал топор, и пол у окна был залит мерзкой зеленой крово - жижей. Ноги в ней скользили, а кое где и липли, в общем было довольно гадко.
      Где то около двух ночи знакомый трубный рев раздался снова. А затем под гвалд мелких голосов, что то тяжеленное ринулось к дому. Сергей с Щербинским поспешно высадили в ставенную щель массу зарядов, а затем некая массивная туша с хрустом ударила в бревенчатую стену. Бревна треснули, а с крыши посыпалась труха.
      - Это же носорог!!! - закричал мигом вскочивший с лежанки Лапников.
      - От окна! - вскомандовал селянин и все подались назад.
      Невидимый во тьме зверь, начал второй заход, на этот раз целя в окно.
      Ставни мигом оторвало, и в открывшийся проем всунулась огромная жуткая до невозможности морда, чем то действительно напоминающая носорога, правда по ошибке скрещенного с жабой. А рогов на этой морде было столько, что этот самый носорог удавился бы от сраму. Глазки у морды были, но такие маленькие, и так глубоко, что вряд ли чудище что ни будь видело.
      С секунду голова тупо смотрела в противоположную стену, а затем с ее нижней губы, оторвался и упал на пол, здоровенный ком желтой пены. Когда ком с влажным чмоканьем соприкоснулся с полом, Сергей с воплем хватанул топор и всадил его монстру между глаз.
      - Ого... - сказал Щербинский.
      Топор ушел по обух. Чудище сообразило, что дело неладно, и попыталось выдернуть голову из проема. Ан нет! Уродливая шипастая голова прошибив ставни, застряла в оконном проеме. Монстр подался назад, но роговые шипы крючки только впились в старые бревна, и теперь уже насадили монстра намертво.
      Слышно было, как тварь царапает задними лапами мокрую землю, в тщетной попытке вырвать голову из ловушки. Но не смогла, затихла. Туловище снаружи было вполовину дома размером.