Глава 8

Кли Кошер была устроена в правительственном офисе на три дня... Заметки о субтригонометрических функциях, над которыми она работала, были убраны в стол, когда она впервые сделала открытие, обеспечивающее ей постоянное место в истории Торомонских войн как первого военного героя. Она стукнула кулаком по компьютеру, швырнула ручку и позвонила в Военное министерство.

Тумара пришлось ждать десять минут. Затем его рыжая голова появилась в видеофоне. Он улыбнулся.

— Привет!

— Привет и тебе, — сказала она. — Я только что просмотрела те цифры, которые твои люди послали насчет сведений из радиационного барьера, и старые записи времен разрушения Тилфара. Тумар, я даже не собиралась вводить их в компьютер, я только посмотрела на них. Эта радиация была создана искусственно! Ее рост полностью равномерен. Во всяком случае, на второй производной. Схема увеличения такова, что там не может быть больше двух простых генераторов или одного комплексного...

— Давай помедленнее, — сказал Тумар. — Что ты имеешь в виду с этими генераторами?

— Радиационный барьер, или большая его часть, поддерживался искусственно. Там не больше двух генераторов, а может, и один.

— А как можно поддерживать радиацию?

— Я не знаю. Но кто-то это делает.

— Не хочу критиковать тебя, гения, но почему никто раньше не подсчитал этого?

— Наверное, никто не думал о такой возможности, а может, если и думал, но не хотел бесплатно выводить вторую производную, а то и вообще поленился взглянуть на цифры, а прямо сунул их в компьютер. За двадцать минут я вычислю для тебя этот участок.

— Давай, а я пока узнаю, кто хотел получить это. Ты знаешь, что это первая часть важной информации, которую мы должны получить от всей батареи логарифмических линеек, собранных здесь? Я так и думал, что это скорее всего придет от тебя. Спасибо, если мы сможем этим воспользоваться.

Она послала ему воздушный поцелуй и снова достала свои записи. Через десять минут затрещал телефон. Она обернулась, попыталась вызвать оператора, но не смогла. Она взяла со стола карманный набор инструментов и собралась атаковать паз частотного фильтра, но треск усилился, и она услышала голос. Она положила отвертку обратно на стол. На экране мелькнуло лицо и исчезло. Черные волосы, лицо вроде знакомое, но оно пропало раньше, чем она успела его разглядеть.

Пересеклись сигналы с другой линии, подумала она. Может быть, замыкание в настраивающем механизме. Она снова взглянула на свою записную книжку, но на экране снова вспыхнуло изображение. Теперь уже четкое, стабильное. Она не сразу сообразила, что лицо мужчины на экране очень похоже на ее собственное.

— Привет, — сказал мужчина. — Привет, Кли.

— Кто это?

— Это Джон.

Она неподвижно сидела, стараясь соединить две половины чего-то (как принц в лесу чувствовал, что такая же вещь разорвалась). Ей это удалось.

— Предполагалось, что ты... умер. Я имею в виду, что я так думала. Где ты, Джон? — Кли... мне нужно поговорить с тобой.

Пять секунд молчания.

— Джон, Джон, как ты?

— Прекрасно. Правда, я больше не в тюрьме. Я давно оттуда, и сделал кучу вещей. Но мне нужна твоя помощь, Кли.

— Конечно, только скажи, чем я могу помочь. Чего ты от меня хочешь?

— Ты хочешь знать, где я и что делаю? Я в Тилфаре и пытаюсь остановить войну.

— В Тилфаре?

— Есть кое-что за радиационным барьером. Я хочу пройти через него и посмотреть, что можно сделать. Но мне нужна помощь из дома. Я наладил связь с Тороном. Здесь куча всякого оборудования, которое более или менее мое, если бы я знал, как им пользоваться. И мне нужен друг, который в этом разбирается, и которому я могу доверять. Я знаю, что ты пользуешься вниманием майора Тумара, и знаю, что он один из немногих по-настоящему ценных людей во всем этом военном винограде. Кли, за мертвым городом есть нечто враждебное Торомону, но война — не ответ. Война вызвана беспорядком в Торомоне, но она не вылечит этого. Положение с эмиграцией, положение с пищей, избыток рабочей силы, инфляция — вот причины войны. Если ее остановить, то с тем, что есть здесь, можно решить вопрос быстро и мирно. Вы в Тороне даже не знаете, кто ваш враг, и он не позволит вам узнать этого, даже если бы сам себя знал.

— А ты знаешь? — спросила Кли. Джон помолчал.

— Кто бы он ни был, война не изгонит его.

— А ты можешь?

Джон снова сделал паузу.

— Да, я не могу сказать тебе сейчас, скажу только, что доставить ему неприятности много проще, чем в Торомоне.

— Джон, на что похож Тилфар? Ты знаешь, что я помогу тебе, если смогу, но расскажи.

Джон глубоко вздохнул.

— Кли, он похож на открытую могилу. Он ничуть не напоминает Торон. Он был хорошо спланирован, все улицы прямые, нет Адского Котла и не могло быть. Дороги вьются над землей среди высотных зданий. Сейчас я нахожусь в Звездном Дворце, это было великолепное здание. Оно и сейчас прекрасно, здесь были поразительные лаборатории, залы, где потолки воспроизводят звезды. Электроустановки все еще работают. В большинстве домов есть освещение. Правда, водопровод в городе наполовину разрушен, но во Дворце работает. Наверное, в Тилфаре было очень хорошо жить. Когда жители отсюда эвакуировались во время подъема радиации, почти ничего не было разграблено.

— Радиация... — начала Кли. Джон засмеялся.

— О, это нас не беспокоит. Сейчас долго объяснять, но в самом деле не беспокоит.

— Я не это имела в виду. Я поняла, что раз ты жив, значит, радиация тебе не мешает. Но, Джон, дело не в правительственной пропаганде, потому что я сама сделала открытие: что-то за барьером создает усиление радиации, погубившее Тилфар. Где-то поблизости от Тилфара есть прожектор, вызвавший подъем радиации, и он функционирует до сих пор. Это еще не опубликовано, но прекратить нашу войну, тебе не удастся, потому что правительство получит основание свалить разрушение Тилфара на врага. Им только того и надо.

— Кли, я еще не кончил рассказывать о Тилфаре. Я говорил, что электричество работает. Так вот, если ты войдешь в какой-нибудь дом и включишь свет, ты увидишь на полу трупы шестидесятилетней давности. На дорогах через каждые сто футов следы аварий. На Звездном стадионе около десяти тысяч мертвецов. Не очень приятное зрелище. Я и Эркор — единственные, кто имеет какое-то представление об итогах разрушения Тилфара.

— Джон, но я ведь не могу взять обратно информацию...

— Нет-нет, я не прошу тебя об этом. Тем более, что я слышал твой последний разговор, и знаю, что информация уже ушла. Я хочу, чтобы ты сделала для меня две вещи. Одна касается отца, вторая — послать сообщение. Я подслушал телефонное совещание между первым министром Черджилом и несколькими членами Совета. Они собираются просить у отца крупную сумму денег на финансирование наступления в этой войне. Попытайся убедить его, что это принесет больше вреда, чем пользы. У тебя, Кли, математический ум. Покажи ему, как все это работает. Он не думает, что несет такую же ответственность, как и все. Пригляди, чтобы его продукция но наводняла город. И ради спасения Торомона, вплотную следи за его контролерами. Они готовы утопить остров в море своими перекрестными интригами. Видишь ли, я могу только навести тебя на правильный след, а ты уж сама пойдешь дальше. Теперь насчет сообщения: я не могу пробиться в систему королевского дворца. Могу только подслушивать. Надо передать сообщение герцогине Петре. Скажи ей, чтобы она в ближайшие сорок восемь часов отправилась в Тилфар по транзитной ленте. Скажи ей, что она обязана помочь двум ребяткам, особенно девочке. Она сообразит, кто они.

Кли записала.

— А разве транзитная линия работает? — спросила она.

— Когда я бежал из тюрьмы, она работала. С чего бы ей сейчас остановиться?

— Ты пользовался ей? Значит, ты был в Тороне?

— Да. Я был на твоем балу.

— Значит... — она остановилась и засмеялась. — Я так рада, Джон. Я так рада, что это и в самом деле был ты!

— Ну, сестричка, расскажи о себе. И что произошло в реальном мире? Я долго был вдали от него, и здесь, в Тилфаре, не чувствую себя много ближе. Тем более, я теперь хожу в чем мать родила. На нашем пути мы попали в темную ситуацию, и мне пришлось бросить свою одежду, чтобы меня не схватили. Потом объясню. Как ты?

— Да нечего рассказывать. Я получила степень с отличием. Выросла. Помолвлена с Тумаром, ты ведь об этом знаешь. Папа одобряет, и мы поженимся, когда кончится война. Я работаю над проектом определения обратных тригонометрических функций. Вот самые важные события в моей жизни. Считается, что я работаю на военные нужды, но до сегодняшнего дня я мало что сделала.

— Прекрасно. Пропорция примерно правильная.

— А как ты? И что насчет одежды? — она хихикнула, и он ответил тем же.

— Видишь ли... Да нет, ты не поверишь, если я расскажу о необыкновенном. Здесь со мной Эркор, друг из лесных жителей. Он оставил лес, чтобы пожить некоторое время в Тороне, там мы и встретились. По-видимому, ему удалось собрать поразительный запас информации о всевозможных вещах — электронике, языках и даже музыке. Можно подумать, что он читает мысли. И мы прошли через лес, через тюремные рудники в Тилфар.

— Джон, что это за рудники? Меня всегда интересовало, как папа мог пользоваться тетроном, зная, что тебя погнали добывать его.

— Как-нибудь вечером мы с тобой выпьем и я расскажу тебе, что за штука рудники. Но не сейчас Когда будешь убеждать отца, заведи разговор обо мне и рудниках.

— Будь спокоен. Сделаю.

— Так вот, — продолжал Джон, — мы с Эркором тайно шли через лес, а там из-за листьев здорово темно. Эркор прошел бы, он лесной житель, его никто не остановит, а чтобы не увидели меня, я большую часть пути шел голый, как яйцо.

— Не понимаю, Джон, ты, часом, не заговариваешься?

Джон засмеялся.

— Нет, конечно. Со мной все в порядке. Только сейчас я не могу тебе объяснить все. Если мне посчастливится увидеться с тобой снова, я расскажу. Ох, сестричка, я так давно мечтаю быть свободным, увидеться с тобой, отцом и... Нет, со мной все в порядке, просто шмыгнул носом.

У нее брызнули слезы и покатились по щекам.

— Вот видишь, что ты сделал, — сказала она, и оба засмеялись. — Увидеть тебя снова, Джон, это так... замечательно!

— Я очень люблю тебя, сестричка. Спасибо, и до скорого.

— Я передам твое послание. До свидания.

Видеофон потемнел, и она села, надеясь, что напряжение не слишком сильно. Ей надо было передать сообщение.

Глава 9

В течение следующих двух часов умерло два человека, находившихся за много миль друг от друга.

— Не дури, — говорила Рэра в гостинице Адского Котла. — Я отличная сиделка. Хочешь, покажу лицензию?

Седовласый Джерин сидел в кресле у окна.

— Зачем я это сделал? — говорил он. — Это было не правильно. Я люблю свою страну.

Рэра сняла одеяло со спинки кресла и закутала дрожащие плечи старика.

— О чем ты? — спросила она, но родимое пятно на щеке стало пурпурным от волнения.

Он скинул одеяло и доказал на стол, где лежало старое объявление:

Плечи Джерина затряслись сильнее. Он встал, — Сядь, — сказала Рэра. — Не волнуйся, сядь. Джерин опустился в кресло и повернулся к ней.

— Неужели я развязал войну? Я же хотел только остановить ее. А если бы...

— Сиди спокойно. Если тебе нужно говорить с кем-нибудь — говори со мной. Я могу тебе ответить. Нет, Джерин, не ты начал войну.

Джерин снова встал, покачнулся, оперся руками о стол и закашлялся.

— Пожалей ты себя, — закричала Рэра, пытаясь снова усадить старика. — Ты же болен! Сядь и успокойся!

Снаружи послышалось слабое биение лопастей вертолета. Джерин повернулся в кресле и вдруг откинулся назад, запрокинув голову. Рэра бросилась к нему.

— Прекрати, — шептала она, — прекрати, иначе ты повредишь себя.

Наконец Джерин поднял голову.

— Война! Меня заставили начать ее...

— Тебя никто ничего не заставлял, и не ты начал войну.

— Ты уверена? Нет, откуда тебе знать? Никто не знает. Никто.

— Успокойся, пожалуйста, — повторила Рэра, поднимая одеяло.

Джерин расслабился. Слабость прошла по всему телу, начиная с рук. Опустились плечи, голова подалась вперед, живот ослаб, спина согнулась. Хрупкий орган, посылающий жизнь в его увядшее семидесятилетнее тело, затрясся в слабой груди и остановился. Джерин сполз на пол.

Не зная, что он умер, Рэра пыталась посадить его в кресло. В это время лопасти вертолета зажужжали очень громко. Рэра увидела, что окно закрыла тень.

— Боже! — прошептала она.

Стекло разлетелось. Она закричала, бросилась к двери и выскочила, захлопывая ее за собой.

Гибкая металлическая лестница зацепилась за окно, и в комнату вошли двое с зажигающими ножами. Они подняли тело и вынесли через окно. На их рукавах были эмблемы королевской дворцовой стражи.

Тил бежал по улице, потому что кто-то преследовал его. Он нырнул в переулок и помчался по каменистым ступенькам. Где-то над головой шумел вертолет.

Сердце Тила билось, как море, как океан. Однажды он заглянул в трещину между прозрачной водой и вершиной обычно затопленной пещеры и увидел оранжевые морские звезды, вцепившиеся в мокрый камень. Теперь он сам попал в ловушку пещеры города, и прибой страха поднялся, чтобы закрыть его там. Над ним прошли шаги.

Поблизости была лесенка, и двери трапа, который мог вывести Тила в коридор многоэтажного дома. Тил вошел туда, свернул к лестнице на крышу. Выбравшись, он подошел к краю и заглянул в переулок. Двое мужчин, наверное, те самые, что бежали за ним, шли навстречу друг другу с двух концов переулка. Когда они встретились, один указал на крышу.

— Черт побери! — пробормотал Тил, поспешно отступая, и вдруг раскрыл рот от изумления: вертолет завис над ним.

На Тила упало что-то легкое. Он стал отбиваться, но оно оказалось сильнее. Оно сбило его с ног, а затем поднялось вместе с ним. Тут только он сообразил, что это сеть. Она тащила его вверх, к вертолету.

Получив приказ, он даже не имел времени проститься с Кли. Два математика из корпуса высказали соответствующее почтение открытию Кли и приступили к определению местонахождения генератора. Один из имеющих какое-то отношение к этому делу генералов, работающих над стратегией, которую Тумар не вполне понимал, решил, что сейчас самое время для удара.

Тень от контрольной башни упала через обзорный экран и скользнула по лицу Тумара. Он снял темные очки и вздохнул. Сражение. Как, черт побери, они должны сражаться? Беспорядок, дезорганизованность вначале производили на него впечатление фарса. Но после отравленной рыбы фарс уже не был смешным.

Здания аэродрома ушли вниз и назад. Транзитная лента сверкнула под ним, когда шесть других самолетов звена поднялись позади. Через мгновение остров стал ущельем тьмы на гребне вечернего моря.

Темно-синий горизонт окаймляли облака. Виднелось три звезды, на которые он, бывало, смотрел мальчишкой, когда кончалась работа от зари до зари.

Контрольные аппараты были установлены, делать было нечего, кроме как ждать.

На конце металлической ленты был прозрачный хрустальный шар пятнадцати футов в диаметре. Он парил над приемной платформой. Десять маленьких тетроновых приборов стояли вдоль стен. У окна панель с сорока девятью ярко-красными кнопками в положении «выключено». Два человека стояли на узком мостике над приемной платформой: один молодой, черноволосый, другой — темнокожий гигант с тремя шрамами на левой щеке. В другой комнате сидели на зеленом бархате ссохшиеся тела.

Вечер в солярии на верхнем этаже главного медицинского здания. Пациенты готовились к тому, что их отведут из шезлонгов и карточных столов обратно под стеклянные крыши в палаты. Затем звук бьющегося стекла. Взвизгнула одна женщина, завизжали и другие пациенты.

Алтер услышала рев вертолета. Люди побежали. Внезапно толпа пациентов в купальных халатах раздалась, и Алтер все увидела.

Стеклянный купол был разбит у края, и от вертолета к солярию тянулся металлический трап. По нему шли люди с эмблемами королевской стражи. Алтер стиснула зубы и пошла следом за медсестрой. Люди с эмблемами, подняв зажигающие ножи, уже шли среди опрокинутых карточных столов. Боже, они идут к ней!

В тот миг, когда стражники увидели ее, она поняла, что единственная возможности убежать — это сразу броситься через ограждение солярия к лестнице. Она наклонила голову, пробиваясь сквозь толпу больных, и понеслась, удивляясь, почему она так сглупила и не убежала раньше.

Стражник метнулся за ней, она снова услышала визг и крики.

Она упала на твердый металлический пол и почувствовала боль под гипсовой повязкой. Стражник хотел поднять ее, и она ударила его по шее ребром ладони. Он пошатнулся, а она сама поскользнулась. Затем кто-то схватил ее за волосы и оттянул голову назад. Она закрыла глаза, затем снова открыла, увидела надвигающуюся через купол солярия ночь. Мимо нее прошел разбитый край стекла, стало холоднее, и вертолет ревел прямо над ней.

— На курсе?

— Ничего путного на курсе, — ответил Тумар в микрофон. Внизу скользила земля.

— Что вы об этом думаете, майор? — спросил голос из переговорника.

— Ничего не думаю. Просто жду. Смешно даже, что вы в этой армии в основном ждете. Сначала вы ждете, когда можно будет выйти и сражаться, а как только выйдете, начинаете ждать, когда можно будет вернуться обратно.

— Хотел бы я знать, как это будет выглядеть.

— Несколько бомб на генератор, затем активное сражение, и все счастливы.

Смех.

— А если они отразят «активность»?

— Если они покалечат наши самолеты, как делали раньше, мы вернемся на остров.

— Хотел бы я, чтобы было светло и вы видели, что будем делать.

— Хватит скулить.

— Эй, майор, я изобрел новую игру в кости.

— С тебя станется.

— Возьмите пятнадцать монет по сотой части деньги, и расположите их квадратом 4 X 4 с одним недостающим углом. Затем берете шестнадцатую монету и бросаете ее под углом в 45 градусов к диагонали в пустой угол. Как бы вы это не сделали, если все монеты соприкасаются в квадрате, две монеты из семи в дальнем конце вылетят. Каждая имеет номер, и два номера вылетевших все равно что две цифры которые выпадают на костях. Это лучше, чем обычные кости, потому что в некоторых комбинациях шансы повышаются. Ну, конечно, имеет значение и ловкость. Парни назвали эту игру «слумат», то есть «случайные числа» и «матрица».

— Как-нибудь я сыграю с тобой в эту игру, — сказал Тумар. — А знаешь, если взять в качестве биты меньшую по размеру монету, скажем, в десятую часть деньги, то шансы, что она выбьет обе угловые монеты повысятся.

— В самом деле?

— Верно. Моя подруга — математик, и она как-то говорила мне, насчет вероятности. Я уверен, что она заинтересовалась бы этой игрой.

— Знаете, майор?

— Ну?

— Я думаю, вы самый лучший офицер в этой чертовой армии.

Таков был разговор перед первым военным сражением.

Таков был разговор, который вел Джон Кошер в лаборатории Звездною Дворца в Тилфаре.

— О, черт побери, — сказал он. — Пойдем, Эркор. Нам лучше пойти. Если герцогиня с Джерином не появятся здесь в ближайшее время, то... Ну, об этом лучше не думать. — Он написал записку, пристроил ее перед видеофоном и набрал на другом номер станции на приемной платформе транзитной ленты. — Вот это инструкции ей следовать за нами, как только она здесь появится. И ей не стоит пренебрегать этой инструкцией.

На улице ждали два кара: их управление было поставлено на движение в одном и том же направлении. Джон и Эркор сели в один кар, нажали кнопку, и он помчался по дороге надземной. Белый ртутный свет заливал полосу, пока машины кружились по мертвому городу.

Дорога опустилась, дома с обеих сторон стали ниже. Горизонт сиял. Желтые облака клонились к желтому позднему вечеру. Над головой послышался звук летящих самолетов.

Когда кар остановился у перегороженных границ последнего предместья Тилфара, с горизонта вдруг полетела белая полоска.

— Ого, — сказал Джон, — этого я и боялся.

Что-то загорелось в воздухе, дико завертелось и стало кругами спускаться вниз.

— Майор! Майор! Что случилось с Д-42? Что-то взяло его и тянет вверх. И всех тянет!

— Мы не можем обнаружить это. Откуда оно?

— Ломайте строй! Ломайте, я сказал!

— Майор, я собираюсь бросить бомбу. Может, при ее свете мы увидим, откуда это идет.

— Бросай!

— Майор Тумар, говорит Б-4. Мы... — неразборчивый шум.

Еще кто-то медленно шипел в микрофон.

— Ломайте строй, я говорю! Ломайте!

Над самолетом полыхал огонь и Джон с Эркором попятились от перил, ограждающих дорогу. От горизонта отделилась еще одна белая полоса. Через секунду долетел звук взрыва. Другой звук позади заставил их обернуться. К ним подъезжал кар. Освещенные дороги Тилфара окружили городские башни, как нитки жемчуга на шее скелета.

Еще один воющий снаряд показался в небе, и через секунду самолет понесся вниз. Он пролетел так близко над их головами, что они присели, а затем исчез среди башен. Взрыв, и пламя перекинулось на здания.

— Надеюсь, это не рядом со Звездным Дворцом, — сказал голос возле Джона, — а то нам понадобится масса времени для возвращения. — Герцогиня вышла из кара.

— Нет, это не рядом, — сказал Джон. — Рад вас видеть.

Вслед за герцогиней из кара вышли Тил и Алтер. Девушка была в больничной одежде и с загипсованной рукой.

— Прекрасно, — сказал Джон, — значит, вы привезли и ребят.

— Это лучше, чем оставить их в Тороне, Джон, Джерин умер. Я спрашивала, что делать, но ответа не получила. Так что мы на всякий случай приволокли его тело.

— Что нам теперь делать?

Эркор у перил засмеялся.

— Ничего смешного нет, — сказал Джон. Герцогиня посмотрела вверх, где разорвался еще один снаряд.

— Я надеялась, что этого не случится. Эго означает настоящую войну. Джон, ее уже не остановить.

Еще один самолет упал, на этот раз совсем близко, и они бросились за кары.

— Ну и ну! — вздохнул Алтер.

— Пошли, — сказал Эркор.

— Куда? — спросил Джон.

— Идите за мной.

— А как с Джерином?

— Оставьте его здесь. Его тело не может помочь.

— Значит, ты знаешь, что делать? — спросил Джон.

— Лучше, чем когда знал Джерин, — ответил гигант. — Пошли!

Они нырнули под ограду и пошли по каменистому пустырю.

— Куда мы идем? — шепотом спросил Тил.

— Хороший вопрос, — отозвался Джон.

Самолет накренился, и за те несколько секунд, пока стрелки качались, Тумар не знал, куда он летит — на восток или на запад, вверх или вниз. Внезапно в полутьме кабины вспыхнул зеленый свет. Генератор! Радиационный генератор был прямо под ним. Затем Тумара ослепила белая вспышка за экраном. О, боже!

Он почувствовал толчок, и воздух вдруг понесся назад. Адский грохот, а стрелка спокойно покачивалась. Он падал! Земля стала дыбом перед обзорным стеклом. На ней стоял маленький блокгауз с тремя крутящимися антеннами на крыше. Наверняка это он и есть!

Руки и пальцы Тумара действовали сами собой, без участия головы, потому что он вдруг толкнул рукоятку вперед, самолет, бывший слева от блокгауза, повернулся, и Тумар смотрел прямо вниз. И стал приближаться...

Конечно, действовали только его руки, потому что голова думала о том времени, когда девушка с жемчугом в черных волосах спрашивала его, чего он желал, и он ответил «Ничего». А сейчас он осознал, что ошибся, потому что вдруг сильно пожелал... (Блокгауз подскочил и ударил его)... ничего.

Тил и герцогиня закричали. Остальные только откачнулись назад.

— Он внутри, — сказал Эркор. — Ваш Лорд Пламени.

Ландшафт пылал вторгнувшимся светом факела. Они увидели блокгауз с его крутящимися антеннами на крыше. Перед тем, как самолет упал, сбоку блокгауза открылось отверстие, и три фигуры побежали по камням.

— Средний, — сказал Эркор. — Смотрите на него, сосредоточьтесь на нем.

— Что ты... — начал Тил.

— Ты пойдешь со мной, мальчик, — сказал Эркор, но не двинулся.

Две фигуры упали, а средняя бежала к Эркору, и его спутникам. Факел взметнулся, и тень внезапно понеслась по неровной дороге навстречу им.

Глава 10

Зелень пчелиных крыльев... красный цвет полированного карбункула... паутина серебряного огня... и сквозь плывущий синий туман Джон метнулся через небо.