Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Дилбия (№2) - Космическая Лапа

ModernLib.Net / Научная фантастика / Диксон Гордон / Космическая Лапа - Чтение (стр. 4)
Автор: Диксон Гордон
Жанры: Научная фантастика,
Юмористическая фантастика
Серия: Дилбия

 

 


Я тебе не говорил, что тебе очень повезло, что у тебя есть я? В ту минуту, когда я услышал от Костолома, что Грязные Зубы находится здесь, потому что ей так хочется, я понял, в чем дело. У нее возникла какая-то женская идея насчет того, что тебе не стоит драться с Костоломом. Верно? Так что потом, когда ты ушел с ней поговорить, я отвел Костолома в уголок и сказал ему пару слов...

— Пару слов?.. — переспросил Билл, в голове у которого начало возникать неясное подозрение.

— Именно так, — сказал Холмотоп. — Я сказал ему, что это будет большой позор, если ты и он не выйдете на поединок — особенно если, как ты сказал, ты находишь это интересным, а я уверен, что он считает так же. Я сказал, что после всего, что произошло, нам даже не требуется явно выраженный вызов, как считали его парни. Я сообщил ему, что он может сказать своим парням, что, как ты мне говорил, тебе повезло, что Грязные Зубы не нужно спасать, потому что ты мог бы справиться с ним, даже если у тебя одна лапа будет привязана за спиной.

Билл судорожно сглотнул.

— И он заявил мне, — радостно продолжал Холмотоп, — что никогда не верил в историю о Пол-Пинты и Ужасе Стремнины, что никогда не верил в то, что какой-либо Коротышка мог бы продержаться хотя бы две секунды против такого, как он, и что его не волнует, если я сообщу об этом тебе. Я так и сделал, и ты, естественно, тут же немедленно вызвал его на поединок, на мечах или как он хочет.

— На мечах... — ошеломленно пробормотал Билл.

— Я знаю, как ты себя сейчас чувствуешь, — с внезапным сочувствием сказал Холмотоп. — Немножко не по себе, верно, когда у твоего противника есть еще клыки и когти, с которыми он родился? Так или иначе, мы можем сделать тебе подходящее оружие, и начнется поединок. Сейчас об этом знают все. Вот почему мы договорились с Костоломом, что он крикнет тебе вслед, чтобы ты возвращался днем, а я подсказал тебе, чтобы ты крикнул ему в ответ, что вернешься — как только это будет удобно для поединка, днем и в присутствии свидетелей. Но я согласен с тобой насчет этих мечей. Это действительно отвратительный способ сражаться.

Холмотоп тяжело вздохнул.

— Конечно, может быть, мне и не стоило бы об этом беспокоиться, — сказал он. — Может быть, вам, Коротышкам, нравится драться с применением орудий. Похоже, вы используете их почти всегда. Что ж, желаю тебе спокойной ночи — и встретимся на рассвете!

8

Сквозь сонные видения Билл слышал тяжелый, раскатистый грохот, на фоне которого медведи-кодьяки, вставшие на задние лапы и одетые в доспехи, вели нечто вроде средневекового турнира, к которому его принуждали присоединиться. Придя в себя, он понял, что грохотом был рык дилбианина, произносившего его собственное имя, Кирка-Лопата, и что кошмар был не сном, но лишь искаженными во сне событиями его предыдущего дня на Дилбии.

Он открыл глаза и увидел потолок одной из свободных спален Представительства. Выбравшись из кровати, он натянул штаны и, пошатываясь, босиком направился к двери. Посреди холла стоял дилбианин и все еще звал его по имени. Но это был не Холмотоп, как предположил Билл. Перед ним стоял представитель дилбианской расы с самой странной внешностью из всех, кого Билл до сих пор встречал. Самый громадный из двуногих, каких Билл когда-либо видел живьем или на изображениях любых инопланетных рас, открытых человечеством. За сутки, проведенные среди дилбиан, Билл успел привыкнуть к их размерам, так что готов был ко многому, но субъект, на которого он смотрел сейчас, казался просто невероятным.

Рядом с тем дилбианином Мюла-ай показался бы заморышем. Он был на целую голову выше гемноида. Что же касается его веса, Биллу не хватало воображения, чтобы его себе представить, — по крайней мере вдвое тяжелее среднего мужчины-дилбианина. То, что он был мохнатым и круглым, придавало ему забавный, хотя и чудовищно нелепый вид плюшевого мишки; но это впечатление мгновенно рассеялось, когда, услышав шаги Билла, толстый дилбианин резко развернулся к нему на цыпочках, словно балетный танцовщик, — так, будто его огромный вес не имел никакого значения.

— Хо-хо, вот и ты, Кирка-Лопата, — радостно произнес он голосом, напоминавшим грохот гигантских литавр. — У меня было такое предчувствие, что, если я буду стоять на месте и звать тебя, ты рано или поздно прибежишь.

— Гррм! — откашлялся Билл. Он еще не до конца проснулся и к тому же был не из тех, кто сразу же просыпается в хорошем настроении. Ко всему прочему, тот факт, что его бесцеремонно разбудили и вынудили босиком идти по холодному полу, будто подозвали к себе собаку или кошку, тоже не добавил ему радости. — Я думал, это Холмотоп!

— Почтальон? — Смех дилбианина сотряс потолочные балки. — Я что, похож на этого тощего горного кота? Ну нет... — Его смех оборвался, доброе настроение улетучилось, и голос приобрел жалобный тон. — Путешествия по холмам не для меня, Кирка-Лопата. Уже много лет. Все, что я теперь могу, — ходить вперевалочку с места на место. Видишь почему?

Он глянул на свое огромное брюхо и ласково похлопал по нему, испустив тяжелый вздох.

— Полагаю, ты догадываешься по моему виду, что я люблю хорошо поесть, а, Кирка-Лопата? — грустно сказал он.

Билл уставился на него. Потом, вспомнив о своих обязанностях стажера, назначенного в эту местность, сумел подавить инстинктивное согласие, которое уже готово было сорваться с его губ.

— Ну, я... э... — смущенно начал он.

— Нет, нет, — вздохнул дилбианин. — Я знаю, о чем ты думаешь. И я тебя ни в чем не виню. Местные жители наверняка рассказывали тебе о бедном старом Еще-Варенья.

— Еще-Варенья? — нахмурившись, переспросил Билл. Где-то он уже слышал это имя.

— Именно. Я хозяин здешнего постоялого двора, — сказал Еще-Варенья. — Ты уже разговаривал с моей дочуркой. Да, это именно я, бедный старый отец Красотки, вдовец в течение последних десяти лет, — ты можешь в это поверить?

— Весьма сожалею, — смущенно пробормотал Билл.

— Старый, измученный вдовец, — горестно поведал Еще-Варенья, с несчастным видом садясь на скамейку, которая тревожно заскрипела под его тяжестью. Он тяжко вздохнул. — По моему теперешнему виду этого не скажешь, верно, Кирка-Лопата? Но я не всегда был изношенной развалиной, которую ты видишь перед собой. Когда-то давно — много лет назад — я был чемпионом Нижних Земель по борьбе.

— Давно? — с некоторым подозрением переспросил Билл.

Он постепенно просыпался, вспоминая дилбианские словесные выражения. У него начало возникать неясное подозрение, что Еще-Варенья чересчур уж жалуется на свою слабость и возраст, чтобы это было правдой. Он вспомнил, с какой легкостью и быстротой толстый дилбианин развернулся на цыпочках, когда Билл вошел в комнату. Если Еще-Варенья все еще мог перемещать эту гору мяса, которую он называл телом, с такой скоростью и ловкостью, вряд ли он мог быть настолько изношенным и древним, как сам заявлял.

И не только это, подумал Билл, разглядывая дилбианина сквозь полуприкрытые веки; весь опыт, до сих пор приобретенный Биллом на Дилбии, подсказывал ему, что ко всему, что любой из них говорит о самом себе, следует относиться критически.

— Послушай, — сказал Билл, все сильнее ощущая холод досок под босыми ногами, — зачем ты хотел меня видеть?

Еще-Варенья снова вздохнул — еще с большей грустью, чем перед этим.

— Дело касается моей дочери, Красотки, — тягостно ответил он. — Зеницы моего ока и радости моих уходящих лет. Но почему бы тебе не забраться на скамейку, Кирка-Лопата, и мы могли бы все детально обсудить?

— Ну... ладно, — сказал Билл. — Но если ты подождешь пару минут, я бы хотел одеться.

— Одеться? — спросил Еще-Варенья с искренним удивлением. — А, эти штуки, которыми вы, Коротышки, покрываете свое тело. Вы и Толстяки. Никогда не мог этого понять, — но давай, не обращай на меня внимания. Я подожду, пока ты будешь готов.

— Спасибо. Я быстро, — с благодарностью сказал Билл.

Он снова нырнул в дверь спальни, одетый и обутый вернулся в холл, где его ждал Еще-Варенья.

Еще до того, как открыть дверь в холл, он по гудению дилбианских голосов понял, что Еще-Варенья уже не один. Однако даже после этого не был готов к зрелищу, которое предстало его взгляду, когда он шагнул в холл. Там были еще двое дилбиан: Холмотоп и дилбианин с серовато-черным, как бы опаленным мехом на передних лапах, столь же крупный, как и Костолом. Все трое заполняли помещение, словно целая толпа. Их голоса, звучавшие одновременно, просто оглушили Билла.

— Вот он! — гордо произнес Холмотоп, заметивший его первым. — Кирка-Лопата, познакомься с Плоскопалым — здешним кузнецом. Тем самым, про которого я тебе говорил.

— Так это он? — хрипло прогудел кузнец, глядя с высоты своего роста на Билла. — Если я сделаю ему обычный меч, тот окажется больше его самого! А щит — если я сделаю ему щит, он же упадет на него и раздавит его в лепешку!

— Да и тебя тоже, а? — прорычал Холмотоп, так что у Билла зазвенело в ушах. — Ты что, никогда не слышал о Коротышке, который победил Ужаса Стремнины? Разве я тебе о нем не рассказывал?

— Слышал. Ты рассказывал мне об этом несколько раз. — Плоскопалый задумчиво потер свой медвежий нос. — Тем не менее это вполне разумно. Я еще раз повторяю, обычный меч и щит слишком велики для него. Кто здесь специалист, ты или я? Я подковываю лошадей, делаю оружие и чиню котлы уже пятнадцать лет, и я говорю, что обычные щит и меч слишком велики для него. И все!

— Ладно! — быстро крикнул Билл, прежде чем Холмотоп смог возобновить спор. — Меня не интересует, какого размера будут мой меч и щит. Это не имеет никакого значения!

— Вот! — прогремел Холмотоп, поворачиваясь к кузнецу. — Полагаю, теперь ты понимаешь, чего стоит ваше убогое нижнеземельское оружие! Даже Коротышку не волнует, что оно из себя представляет, когда ему приходится им пользоваться! Хотел бы я посмотреть на кого-нибудь из вас, если бы вы забрели в горы и попытали счастья один на один на моей территории. Да если бы я не был на официальной службе, вместе с Киркой-Лопатой...

— Гррм! — вмешался Еще-Варенья, слегка откашливаясь, — деликатно с точки зрения дилбианина. Так или иначе, это заставило Холмотопа замолчать и перевести взгляд на его массивную фигуру. — Я далек от того, чтобы вмешиваться в чужой спор, — грустно сказал Еще-Варенья. — Особенно если учесть, насколько я стар, немощен и толст, и у меня слабый желудок, и я давно забыл о том, каков я был в дни моей молодости...

— Да что ты, Еще-Варенья, — запротестовал Плоскопалый. — Мы все знаем, что ты не настолько стар и болен.

— Рад это слышать, Плоскопалый, — дрожащим голосом произнес Еще-Варенья, — но это правда, насчет моего слабого желудка, который вряд ли в состоянии переварить что-либо, кроме как немного варенья и хлеба или чего-нибудь в этом роде, хотя я стараюсь заставить себя проглотить немного мяса и прочего, просто чтобы поддерживать в себе жизнь, — и я счастлив, если мне удается покинуть дом. Но это правда... — он искоса посмотрел на Холмотопа, — что когда-то я мог голыми руками победить любого горца.

— Никто не принижает твоих достоинств, Еще-Варенья, — прогрохотал Холмотоп. — Тебе никогда не приходилось сражаться с помощью кучи заостренного железа!

— Верно, верно, — вздохнул Еще-Варенья. — Это правда, что наше молодое поколение не желает поступать так, как поступали раньше. Как правда и то, что мне никогда не приходилось иметь дела с оружием, — в то время, когда мне случилось оказаться в горах и встретиться с Одиночкой...

Он произнес это имя с особой выразительностью, и Билл заметил, как и кузнец, и Холмотоп напряглись, внимательно слушая. Холмотоп уставился на него.

— Ты сражался с Одиночкой? — с благоговейным трепетом спросил Холмотоп. — Да ведь никто никогда не выходил против Одиночки один на один. Никто! — Он искоса посмотрел на Билла. — Никогда не было никого, подобного Одиночке, Кирка-Лопата, — объяснил он. — Он горец, как и я, и его прозвали Одиночкой, потому что, хотя он сирота и у него нет родни, которая могла бы ему помочь, он вел войну с целым кланом, один, — и выиграл!

Холмотоп снова повернулся к Еще-Варенья; казалось, он в чем-то его обвиняет.

— Ты никогда не мог сражаться с Одиночкой! — повторил он.

Еще-Варенья с сожалением вздохнул.

— По сути дела, нет, так уж получилось, — задумчиво прогудел он. — Я слышал о нем, конечно, там, в горах. Так же, как и он слышал обо мне здесь, в долине. Потом однажды мы случайно наткнулись друг на друга в предгорьях.

Еще-Варенья сделал паузу, чтобы передохнуть. Плоскопалый и Холмотоп изумленно глядели на него.

— Ну, продолжай, Еще-Варенья! — прогремел Плоскопалый после некоторой заминки. — Говоришь, ты встретился с ним — и вы не подрались?

— Нет, так уж получилось. Нет, — сказал Еще-Варенья, пристально глядя в глаза Биллу. — Это целая история, — собственно, именно это привело меня сюда сегодня утром, чтобы поговорить с Киркой-Лопатой. Я хорошо помню эту историю, и она начала мучить меня — странные события, которые удержали двух здоровяков от драки, хотя они были к ней готовы и едва и дождались!

9

— Ты имеешь в виду... — Холмотоп уставился на Еще-Варенья. — Несмотря на то что вы оба оказались в одном и том же месте и горели желанием вступить в схватку, случилось нечто, что этому помешало?

— В общем, да. Случилось несколько вещей... — сказал Еще-Варенья, задумчиво потирая нос. — То место, где мы с Одиночкой наткнулись друг на друга, называлось Глинистый Брод...

— Знаю. День хорошей ходьбы отсюда, — поспешно заметил Холмотоп.

— Да, я догадываюсь, что ты об этом знаешь, Почтальон, — сказал Еще-Варенья. — Так вот, когда мы оба одновременно оказались там, там шло какое-то празднество — забыл, какое именно. Но когда тамошний народ увидел, что Одиночка и я наконец-то встретились, они попросили нас отложить нашу схватку на следующий день, чтобы они могли сообщить всем своим друзьям и родственникам и те пришли бы посмотреть. Что ж, мы не могли поступить невежливо и сказать «нет»... Но о чем это я?

Еще-Варенья внезапно смолк на середине фразы и снова пристально посмотрел на Плоскопалого и Холмотопа.

— Болтаю тут неизвестно о чем, старый пустомеля, — сказал Еще-Варенья, — нет, чтобы подумать, что вы пришли сюда обсудить важное дело с Киркой-Лопатой. Что ж, я вас больше не задерживаю. Я приберегу свою историю на другой день.

— Нет у нас никаких дел. То есть никаких, которые не могли бы подождать, — быстро перебил его кузнец. — Рассказывай дальше свою историю. Я никогда ее раньше не слышал.

— Что ж, может быть, я действительно должен рассказать всем, что тогда случилось, — задумчиво произнес Еще-Варенья. — Хотя, по-моему, я пришел сюда рассказать эту историю Кирке-Лопате, она интереснее будет ему, чем у нас в горах. Я просто хотел сказать... о чем я говорил?

— Жители Глинистого Брода попросили тебя и Одиночку отложить поединок до следующего дня, — напомнил Холмотоп.

— А, да... так вот, как я уже сказал, произошло несколько вещей, из-за которых наш поединок не состоялся. — Еще-Варенья обвел всех взглядом, как-то странно еще раз задержав его на лице Билла. — Можно сказать, по одной на каждого из нас. Видите ли, раз уж нам приходилось все равно ждать до завтра, не было причин, чтобы не принять участия в вечеринке накануне ночью. Так что народ Глинистого Брода устроил нам восторженный прием. В общем, вскоре мы с Одиночкой вышли прогуляться, и у нас появилась возможность спокойно поговорить. Вы же знаете, как это бывает, когда встречаешь кого-нибудь, с кем есть о чем поболтать...

Еще-Варенья посмотрел на Плоскопалого и Холмотопа. Кузнец и Почтальон кивнули со всей серьезностью посвященных профессионалов каждый в своем деле.

— Мы немного поговорили, — продолжал Еще-Варенья. — Даже довольно хорошо узнали друг друга. Наконец отправились отдыхать; естественно, каждый из нас думал о предстоящем назавтра поединке.

— Естественно, — прогрохотал Плоскопалый.

— Но потом случилось это, — сказал Еще-Варенья.

Он грустно посмотрел на Холмотопа и Плоскопалого, а затем его взгляд вновь безотчетно встретился со взглядом Билла.

— Что? — спросил Холмотоп.

— Вы не поверите, — сказал Еще-Варенья, глядя на Билла, — что после того, как я расстался с Одиночкой — уже, конечно, была кромешная ночь — и возвращался назад на постоялый двор, я наткнулся на неизвестного, который сообщил мне, что только что умерла моя родная бабушка — здесь, в Мокром Носу!

— Твоя бабушка? — начал Плоскопалый, озадаченно морща нос. — Но я думал...

— Ну, конечно, — спокойно продолжал Еще-Варенья, не обращая внимания на кузнеца и не отрывая взгляда от Билла, — ни один нормальный человек не мог бы и подумать о том, чтобы добраться оттуда, где я был, сюда, в Мокрый Нос, отдать последние почести бабушке и успеть обратно к поединку на следующий день. Ни один нормальный, как я уже сказал. Но в те дни я был в чрезвычайно хорошей форме, и я не колебался ни минуты. Я отправился в путь.

— Но твоя бабушка... — попытался снова начать Плоскопалый.

Еще-Варенья снова спокойно прервал его.

— ...как оказалось, конечно, вовсе не умерла, — сказал Еще-Варенья, все еще глядя на Билла. — Как вы знаете, она дожила до ста десяти лет. Это были сплетни, которые этот странный тип подхватил и передал дальше. И, конечно, когда он говорил мне об этом, было так темно, что я даже не знаю, как он выглядел. Я никогда не смог его найти.

— Могу поспорить, ему повезло! — пробормотал Плоскопалый. — Значит, ты потратил время на дорогу домой и не успел вовремя обратно на поединок? Так, Еще-Варенья?

— Не совсем, — сказал Еще-Варенья. — Как я сказал, в то время я был в великолепной форме. Как только я узнал правду, я тут же повернулся и отправился назад в предгорья. И я успел. Я вернулся в Глинистый Брод, когда только забрезжил рассвет. Но когда я добрался до двери постоялого двора, я упал без чувств. Всем было ясно, что после такого путешествия я не в состоянии драться.

— Истинная правда, — сказал Холмотоп с рассудительностью опытного путешественника.

— Так вот почему ты не стал драться с Одиночкой? — вставил Плоскопалый.

— Ну... и да, и нет, — мягко сказал Еще-Варенья. — Видите ли, с ним тоже произошла забавная вещь, как я обнаружил после того, как проснулся. Когда Одиночка возвращался на постоялый двор прошлой ночью, после разговора со мной — я уже говорил, как тогда было темно...

— Говорил, — согласился Плоскопалый.

— Так вот, было темно, — сказал Еще-Варенья, — Одиночка не заметил яму, шагнул прямо в нее и вывихнул ногу. Думаю, даже сломал, хотя трудно сказать: у него были очень мускулистые ноги. Конечно, — неодобрительно добавил Еще-Варенья, бросив взгляд на Плоскопалого и Холмотопа, — никто бы не назвал Одиночку лжецом, если бы он сказал, что сломал ногу.

— Ха! — проворчал Холмотоп. — Это уж точно!

— И конечно, — мягко добавил Еще-Варенья, — никто бы и не подумал усомниться в моих словах, что я действительно столкнулся с кем-то в темноте и узнал ложный слух о том, что моя бабушка якобы умерла.

— Пусть бы только попробовали! — прорычал Плоскопалый. — Хотел бы я это видеть!

— Так или иначе, — подытожил Еще-Варенья, вновь переводя взгляд на Билла, — после случившегося ни Одиночка, ни я были не в состоянии драться. И так уж получилось, что больше мы никогда не встречались. Хотя я слышал, что он до сих пор живет где-то в горах.

— Наверняка он жив, — сказал Холмотоп. — И теперь, наверное, говорит, что он изношенная старая развалина. Он — старая развалина! — Холмотоп снова что-то недоверчиво проворчал.

— Не стоит делать поспешных выводов, Почтальон, — мягко перебил его Еще-Варенья. — Вы, молодые, в расцвете сил, не знаете, что это такое, когда твои кости начинают скрипеть и стонать. Что ж, некоторые могли бы, посмотрев на меня, подумать, что во мне осталась по крайней мере тень моей прежней силы. Но я вам говорю, если бы не кулинарное искусство моей дочери — а мой желудок теперь настолько слаб, что я не могу переварить ничего другого, — я бы давно уже был мертв. Вы можете и не поверить, что Одиночку подкосили его собственные годы, но старый увалень вроде меня знает лучше.

Холмотоп что-то пробормотал, недостаточно громко или недостаточно скептически, чтобы это прозвучало как явный вызов утверждению хозяина гостиницы.

— Ну вот, Кирка-Лопата, — грустно сказал Еще-Варенья, поворачиваясь к Биллу. — Эта моя история о том, как я имел шанс сразиться с Одиночкой и упустил его — хотя и не по своей вине, — занимала мои мысли уже много дней. Я решил, что должен рассказать ее тебе, чтобы это могло стать для тебя предостережением. Я знаю, ты с трудом можешь дождаться поединка с Костоломом, так же как и я когда-то не мог дождаться поединка с Одиночкой. Но события, о которых ты даже не предполагаешь, могут помешать самому многообещающему поединку в мире.

Он тяжело вздохнул, очевидно вспоминая Глинистый Брод.

— Я хотел тебя предостеречь, — продолжал он. — Может произойти что-то, что поставит под угрозу твой поединок с Костоломом. Но если так случится, тебе нужно только позвать Еще-Варенья, и он постарается сделать все, что в его немощных силах, чтобы помочь. Потому что твоя победа над Костоломом очень много для меня значит.

— Много значит? — озадаченно сказал Билл. — Почему именно для тебя?

— Из-за моего нежного желудка, — сказал Еще-Варенья, поглаживая себя по брюху. — О, я знаю, некоторые в Мокром Носу считают, что я поступаю вопреки традициям, не давая забрать мою дочь в Разбойничью Долину. Но если Костолом заберет ее, кто будет готовить еду бедному старому отцу? Я не могу отправиться туда вместе с ней и превратиться в разбойника, пока я жив, даже если мои старые кости выдержат все лишения. С другой стороны, если он поступит так, как хочет она, и поселится здесь, в Мокром Носу, я знаю, что мне всегда найдется место за их столом. Или, может быть, он даже захочет держать гостиницу вместе со мной. Так что, если ты вдруг окажешься в ситуации, когда тебе придется думать о том, чтобы не сражаться с Костоломом — ради него, конечно, — остановись и подумай о старом Еще-Варенья и посмотри, не на пользу ли это тебе!

Он закрыл глаза, нежно похлопал себя по объемистому брюху и замолчал. Билл, окончательно сбитый с толку, уставился на него.

— Ладно, Кирка-Лопата! — раздался голос кузнеца.

Билл повернулся и обнаружил, что Плоскопалый склонился над ним с кожаным шнуром в громадных лапах.

— Вытяни руку, — прогремел дилбианин, — и я сниму с тебя мерку для твоих маленьких меча и щита — хотя для тебя они должны быть...

В голове у Билла все перемешалось задолго до того, как Еще-Варенья закончил свой рассказ. Его удивляли странные взгляды, которые бросал на него грузный дилбианин, пока рассказывал свою историю о том, как он едва не сразился с чемпионом гор, Одиночкой. Еще-Варенья явно хотел что-то ему сообщить. Но что? Билл пытался как-то связать историю о несостоявшемся поединке с тем, что говорила ему прошлым вечером Анита Лайм. Может быть, организовать селян с целью бросить вызов разбойникам было важнее, чем он думал. С другой стороны, Еще-Варенья откровенно предлагал себя в союзники. Анита советовала ему привлечь на свою сторону кузнеца. Но каким образом? Плоскопалый явно был не слишком высокого мнения о Коротышках. Кузнец вряд ли согласился бы принять в качестве лидера кого-либо, кто не производил на него впечатления, а какое впечатление мог произвести на него Билл — внешне, по крайней мере? Биллу было не сообразить, в чем он мог бы сравниться с кем-нибудь из громадных мужчин-дилбиан. Явно не в беге, и не в прыжках, и не...

Размышления Билла оборвались на середине. Фрагмент полученной под гипнозом информации об уровне дилбианской науки и техники, застрявший где-то в голове, внезапно начал требовать внимания. Дилбиане, вспомнил он, никогда не слышали о полиспасте* [Полиспаст (от греч. polyspastos — натягиваемый многими веревками) — грузоподъемное устройство, состоящее из системы подвижных и неподвижных блоков, огибаемых канатом или цепью. Полиспаст позволяет получить выигрыш в силе.]. Он повернулся к кузнецу и, воспользовавшись возникшей на долю секунды паузой в споре между ним и Холмотопом, вставил несколько слов от себя.

— Так ты не слишком высоко меня ставишь? — сказал он.

Внимание обоих дилбиан вновь обратилось к нему. Кузнец разразился внезапным громоподобным смехом.

— Я вовсе не хочу тебя обидеть, Кирка-Лопата, — сказал он, смеясь. — Но ты же не думаешь, что я считаю тебя равным настоящему взрослому мужчине?

— Что ж, нет, — отпарировал Билл, растягивая слова. — Я, честно говоря, надеялся, что ты считаешь меня чем-то лучшим, чем настоящий мужчина — такой, как ты, например!

Кузнец уставился на него. На какое-то мгновение Биллу показалось, что его слова оказались чересчур дерзкими и оскорбительными, что, впрочем, как сообщалось в гипноинформации, считалось обычным в разговорах между дилбианами. Затем тишину нарушил Холмотоп, в свою очередь разразившись громким торжествующим хохотом.

— Хо, хо, хо! — прорычал Холмотоп, нанося кузнецу могучий шлепок между лопаток. — Как тебе это нравится? Я же тебе говорил! А ты думал, он такой же нежный и слабый, как какое-то комнатное животное!

Хлопок по спине, который, вероятно, расколол бы Билла надвое, вместе со словами Холмотопа, похоже, вывел кузнеца из столбняка, в который повергли его слова Билла.

— Ты? — недоверчиво сказал он. — Лучше меня?

— Что ж, нам вовсе незачем драться, чтобы это выяснить, — сказал Билл со всем безразличием, какое только был в состоянии изобразить. — Я полагаю, ты считаешь, что можешь поднять что-нибудь достаточно тяжелое?

— Я? Поднять? — Хриплый голос Плоскопалого почти застрял у него в горле от изумления, смешанного с яростью. — Да я могу поднять в двадцать раз больше, чем ты, Коротышка!

— Я так не думаю, — спокойно сказал Билл.

— Да ты, ты... — прорычал кузнец, угрожающе сжимая громадный мохнатый кулак. Холмотоп вклинился плечом между ним и Биллом. — Ты действительно хочешь... — Плоскопалый терял дар речи. — Ты хочешь попытаться превзойти меня?

На Билла внезапно нашло вдохновение, подкрепленное тем фактом, что дилбиане строго соблюдали букву закона, но весьма свободно обходились с его духом.

— Конечно, — осуждающе сказал Билл, заимствуя кое-что из манеры Еще-Варенья, — я всего лишь Коротышка и у меня никогда не хватит смелости предположить, что я мог бы превзойти тебя в поднятии тяжестей. Но я мог бы это сделать, если нужно, и я готов это доказать, сдвинув с места что-нибудь, чего ты сдвинуть не сможешь!

Плоскопалый снова уставился на него.

— Да он попросту болен! — приглушенным голосом сказал кузнец, поворачиваясь к Холмотопу. — Несчастный парнишка окончательно спятил!

— Ты так думаешь? — самодовольно спросил Холмотоп. — Давай пойдем в твою кузницу, возьмем что-нибудь потяжелее и выясним!

— Э... не прямо сейчас, — поспешно сказал Билл. — Мне нужно сначала кое-что сделать. Как насчет сразу после обеда?

— Меня устраивает... — сказал кузнец, качая головой и все еще как-то странно глядя на Билла, словно тот стал жертвой некоей непонятной болезни. — После обеда будет в самый раз, Кирка-Лопата. Приходи в кузницу и найдешь меня там. А теперь вытяни руку.

Качая головой, он начал измерять Билла, отмечая снятые мерки узлами на шнуре. Потом, не говоря ни слова, повернулся и вышел.

— Не беспокойся ни о чем, Кирка-Лопата! — ободряюще сказал Холмотоп, направляясь к дверям следом за кузнецом. — Я иду рассказать об этом всем. Надеюсь, вся деревня придет посмотреть и все, кто будет достаточно близко, чтобы добраться сюда к середине дня.

Он вышел. Дверь захлопнулась за ним, и Билл обнаружил, что остался наедине с Еще-Варенья, который, казалось, заснул на своей скамье. Он тихо повернулся и направился обратно в заднее помещение Представительства.

Билл не терял времени зря — даже несмотря на предстоящее соревнование по поднятию тяжестей с кузнецом. Он сразу же направился в комнату связи, снял панель управления и приступил к проверке компонентов оборудования, одна за другой.

Разборка и проверка требовали времени. Билл слегка вспотел, тянулись минуты, а маленькие кварцевые окошечки на каждом из блоков, которые он проверял, оставались, неповрежденными. Он вспотел еще больше, когда наконец проверил все и не обнаружил ни одного неисправного блока. Оставалось только одно место, куда еще имело смысл взглянуть.

Как можно быстрее он вновь собрал блоки оборудования и поставил панель на место. Затем начал проверять силовой кабель на стене позади панели.

Поиски направили его из комнаты в коридор и в конце концов привели в помещение в задней части Представительства, заполненное блоками питания. Кабели следовали к так называемому вечному батарейному модулю. Такой модуль вряд ли мог отказать или исчерпать запас энергии за обычное время существования проекта, подобного этому, в Мокром Носу, а судя по полученной Биллом информации, проект продолжался менее трех лет. Но когда он подошел ближе к батарейному модулю, он понял, почему не работает оборудование связи.

Силовой кабель, ведший к оборудованию связи, был отсоединен от разъемов батарейного модуля.

Он не был откручен или оторван. Кто-то воспользовался механическим гаечным ключом, чтобы отвернуть плотно завинченные гайки на разъемах.

...Но ни один дилбианин не знал, как пользоваться механическим гаечным ключом, даже если бы понял, для чего предназначен этот инструмент.

Билл поспешно отыскал гаечный ключ на полке с инструментами в помещении, оборудованном под мастерскую. Там были не только ручные инструменты, но лазерный сварочный аппарат и программируемый универсальный токарный станок. С помощью ключа он снова подсоединил силовой кабель и побежал обратно в комнату связи. На этот раз, когда он сел перед панелью управления и включил аппаратуру, перед ним янтарным светом вспыхнула лампочка, сигнализируя о готовности. Секунду спустя из сетки громкоговорителя над головой послышался механический компьютерный голос, слегка нарушенный помехами.

— Станция МРК-3. Станция МРК-3... — произнес голос. — Говорит Наблюдательный Пост 49. Повторяю, это Наблюдательный Пост 49. Принимаю ваш сигнал, станция МРК-3. Принимаю ваш сигнал. Это Представитель в селении Мокрый Нос, Дилбия?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13