Серая завеса смерти.
      На его столе зазвонил видеофон. Он подошел к нему и включил.
      На экране возникло уставшее лицо Ларса.
      - Ты вернулся? - спросил Пит.
      - Да. Я в своем нью-йоркском офисе.
      - Хорошо, - сказал Пит. - Скажи, какой работой ты теперь собираешься заниматься? Корпорация мистера Ларса в Нью-Йорке и Париже приказала долго жить?
      - Разве это имеет значение? - спросил Ларс. - Через час я должен встретиться с Правлением внизу, в _к_р_е_м_л_е_. Они постоянно под землей, на случай, если эти чужаки направят что там у них есть на столицу. Я бы и тебе посоветовал оставаться под землей, я слышал, что их приборы туда не проникают.
      Пит мрачно кивнул. Как и Ларс, он чувствовал себя физически больным.
      - А как на все это смотрит Марен?
      Ларс, после небольшой заминки, сказал:
      - Я... я еще не разговаривал с Марен. Дело в том, что я вернулся с Лилей Топчевой. Она сейчас здесь.
      - Дай ее.
      - Зачем?
      - Чтобы я мог взглянуть на нее, вот зачем.
      На экране появилось солнечное, не отягощенное проблемами лицо молоденькой девушки, светлокожее, со странными, суровыми, внимательными глазами и напряженным поджатым ртом. Девушка выглядела испуганной и диковатой. Ннн-да, подумал Пит. И ты нарочно привез сюда этого ребенка? А ты сможешь справиться с ней? Думаю, мне бы это не удалось. Она выглядит крепким орешком.
      Но все правильно, вспомнил Пит. Тебе ведь нравятся трудные женщины. И это тоже часть твоей ненормальности.
      Когда на экране снова появился Ларс, Пит сказал:
      - Марен тебя попотрошит, как ты, наверное, понимаешь. Никакие россказни не обманут Марен, будь она с телепатическим устройством, которое нелегально носит, или без него.
      Ларс деревянно ответил:
      - Я не собираюсь обманывать Марен. Но честно говоря, мне все равно. Я действительно думаю, Пит, что эти создания, кем бы они ни были и откуда бы не взялись, эти строители спутников, держат нас под колпаком.
      Пит молчал. Он не считал нужным спорить, он был согласен.
      - Когда я говорил с Нитцем по видеофону, - продолжал Ларс, - он сказал нечто странное. Что-то насчет какого-то ветерана войны, я не мог ничего понять. Но это, должно быть, связано с оружием. Он спросил меня, слышал ли я когда-нибудь об устройстве под названием "Б.Г.В." Я сказал, что нет. А ты?
      - Нет, - ответил Пит. - Такого оружия просто нет. Иначе КАСН сообщило бы.
      - Наверное, - сказал Ларс. - Ну, пока. - Экран отключился.
      24
      Когда Ларс приземлился, он понял, что охрана была еще больше усилена. Ему потребовался час, чтобы удостовериться в этом. В конце концов ему устроили личную проверку - кто он такой и зачем явился, хоть он и давнишний и проверенный сотрудник Правления. Затем он спустился вниз, чтобы присоединиться к тому, что вполне могло оказаться, понял он, последним созывом ООН-3 ГБ в его полном составе.
      Сейчас принимались последние решения.
      В середине своей речи генерал Нитц совершенно неожиданно прервался и выделил из числа всех присутствовавших именно Ларса, обратился непосредственно к нему:
      - Вы очень много пропустили из-за своей поездки в Исландию. Но это не ваша вина. Но кое-что, о чем я говорил с вами по видеофону, уже произошло. - Генерал Нитц кивнул младшему офицеру, который сразу же включил внутренний, запрограммированный на местные условия, аудивидеоаппарат с полутораметровым экраном, установленным в одном конце комнаты. Напротив стоял прибор, который связывал Правление, когда было нужно, с маршалом Папоновичем и БезКабом в Нью-Москве.
      Прибор нагрелся.
      На экране возник старикан. Он был очень худой, на нем болтались заплатанные обноски какой-то особенной военной формы. После некоторого колебания он сказал:
      - А потом мы победили их. Они не ожидали этого, мы застали их врасплох. - Наклонившись после сигнала, поданного генералом Нитцем, младший офицер остановил видеопленку "Ампекс". Изображение застыло, звук замолк.
      - Я хотел, чтобы вы посмотрели на него, - сказал Ларсу генерал Нитц. - Это Рикардо Гастингс. Ветеран войны, которая происходила шестьдесят с чем-то лет назад, по крайней мере, в его собственной интерпретации событий. Все это время, месяцы, может годы, этот старик каждый день сидел на скамейке городского парка недалеко от наземных сооружений цитадели и пытался найти хоть кого-нибудь, кто бы выслушал его. Наконец ему это удалось. Вовремя? Может быть. А может, и нет. Посмотрим. Это зависит от того, что покажет его мозг. Наши исследования уже показали, что он страдает от старческого слабоумия, но все еще хранит воспоминания. В частности, об оружии, которое он обслуживал во время Великой Войны.
      - Боевой Генератор Времени, - сказал Ларс.
      - Здесь почти нет сомнений, - ответил генерал Нитц, складывая руки и откидываясь к стенке, на манер профессора, - что это было во время боевом применения, возможно, остаточного. Он был рядом с этим оружием, может быть, его несовершенной моделью. Но каким-то образом сохранил память. И для него война - в прошлом веке. Он чересчур немощен, он просто не понимает. Но едва ли это имеет значение. Та "Великая Война", которая для него происходила многие годы назад, когда он был молодым человеком, уже давно для нас стала реальностью, в которую мы вовлечены сейчас. Рикардо Гастингс уже рассказал нам о природе и происхождении нашего врага. От нем мы наконец-то узнали хоть что-то об этих чужаках.
      - И вы надеетесь, что от него получите оружие, которое их достанет? спросил Ларс.
      - Мы надеемся, - сказал Нитц, - что мы хоть что-нибудь получим.
      - Отдайте его Питу Фрейду, - сказал Ларс.
      Генерал Нитц, как бы спрашивая совета, потеребил мочку уха.
      - Черт с ними, с разговорами, - сказал Ларс. - Привезите его в Ассоциацию Ланфермана, и пусть их инженеры приступают к работе.
      - А что, если он умрет?
      - А что, если нет? Сколько, вы думаете, потребуется времени для такого человека как Пит Фрейд, чтобы превратить приблизительную идею в спектры, с которых можно делать прототипы? Он же гений. Он может взять детский рисунок кошки и рассказать вам, что изображенный организм зарыл свои выделения или оставил их на виду. Сейчас Пит Фрейд перечитывает номера "Голубого Цефалопода с Титана". Давайте его остановим, и пусть он работает над Рикардо Гастингсом.
      - Я говорил с Фрейдом, - сказал Нитц.
      - Знаю, - ответил Ларс. - Но черт с ним, с вашим разговором! Доставьте Гастингса в Калифорнию или, еще лучше, доставьте Пита сюда. Я вам не нужен, _в_а_м _н_е _н_у_ж_е_н _н_и_к_т_о_ в _э_т_о_й к_о_м_н_а_т_е_. Вам нужен он. Я ухожу. - Он поднялся. - Я выхожу из игры. До тех пор, пока вы не задействуете Пита по делу Гастингса. - Сказав это, Ларс направился к двери.
      - Возможно, - остановил его Нитц, - мы сначала попробуем вас на Гастингсе. А потом уже подключим Фрейда. Пока Фрейд будет добираться сюда...
      - Это занимает 20 минут или даже меньше - чтобы доехать из Калифорнии в Фестанг-Вашингтон, - сказал Ларс.
      - Но Ларс, я прошу прощения. Старик действительно не в себе. Вы в самом деле понимаете, что это значит? К нему почти невозможно протянуть словесный мост. Поэтому, пожалуйста, из остатков ем ума, до которого нельзя добраться никаким нормальным, обычным способом...
      - Ну ладно, - перебил Ларс, решившись. - Но я хочу сначала поставить в известность Фрейда. Прямо сейчас. - Он указал на видеофон, стоящий на краю стола Нитца.
      Нитц поднял трубку, отдал приказ, снова повесил трубку.
      - И еще вот что, - сказал Ларс. - Я теперь не один.
      Нитц воззрился на него.
      - Со мной теперь Лиля Топчева, - сказал Ларс.
      - Она будет работать? Она может делать свою работу вместе с нами?
      - Почему же нет? Талант ведь при ней. Столько же, сколько и во мне.
      - Хорошо, - решил Нитц. - Вас обоих отправят в госпиталь в Бетезде, где сейчас находится старик. Возьмите ее с собой. Вы можете оба войти в этот странный, выходящий за рамки моего понимания транс. А Фрейд пока доберется сюда.
      - Хорошо, - удовлетворенно ответил Ларс.
      Нитц попытался изобразить улыбку.
      - Для примадонны вы довольно резко говорите.
      - Я говорю резко вовсе не потому, что я примадонна, - сказал Ларс, а потому, что я боюсь больше ждать. Я очень боюсь, что они доберутся до нас, пока мы здесь миндальничаем.
      25
      Правительственный высокоскоростной хоппер, пилотируемый тяжеловесным профессионалом, сержантом Ирвингом Блофаром, отвез Ларса обратно в Нью-Йорк, в Корпорацию.
      - Эта дамочка, - сказал сержант Блофар. - Это советский дизайнер оружия? Ну, знаете, _э_т_а_?
      - Да, - ответил Ларс.
      - И она будет работать?
      - Да.
      - Класс! - Это произвело впечатление на сержанта Блофара.
      Хоппер камнем падал на крышу Корпорации Ларса, маленького здания среди возвышающихся колоссов.
      - Да, у вас здесь действительно _м_а_л_е_н_ь_к_о_е_ местечко, сэр, сказал сержант Блофар. - А все остальное под землей?
      - Да вроде нет, - стоически ответил Ларс.
      - Ну, что ж, я думаю, вам не нужно так уж много боеприпасов.
      Искусно управляемый хоппер приземлился на знакомое поле крыши. Ларс выпрыгнул из него, бросился к постоянно движущемуся пандусу и минуту спустя уже шел по коридору к своему кабинету. Когда он взялся за ручку двери, из обычно закрытого бокового выхода появился Генри Моррис.
      - Марен в здании.
      Ларс уставился на него, держа руку на ручке.
      - Да, - кивнул Генри. - Не знаю, откуда, возможно, через КАСН, она узнала, что Топчева приехала с тобой из Исландии. Может быть, агенты КВБ в Париже из мести намекнули ей. Черт его знает.
      - Она уже добралась до Лили?
      - Нет. Мы перехватили ее во внешнем общем вестибюле.
      - Кто к ней приставлен?
      - Билл и Эд Мак-Интайр, из отдела чертежей. Она действительно вне себя. Ты не поверишь, что это та же девушка, Ларс. Честно. Ее невозможно узнать.
      Ларс открыл дверь. В дальнем конце, у окна, совсем одна стояла Лиля и смотрела на Нью-Йорк.
      - Ты готова? - спросил Ларс.
      Лиля, не оборачиваясь, сказала:
      - Я слышала, у меня превосходный слух. Здесь твоя любовница, да? Я знала, что это произойдет. Это то, что я предвидела.
      На столе Ларса зазвенел звонок, и его секретарь, мисс Гребхорн, на этот раз уже в панике, а не со смаком, сказала:
      - Мистер Ларс, Эд Мак-Интайр говорит, что мисс Фейн удрала от них с Биллом Манфретти, вышла из общественного вестибюля и направляется в ваш кабинет.
      - Хорошо, - сказал Ларс. Он схватил Лилю за руку, вихрем вытащил ее из кабинета и потащил по коридору к ближайшему эскалатору наверх. Она была как тряпичная кукла - совершенно пассивна. У нем было чувство, будто он тащил легковесное подобие, лишенное жизни или движения. Странное, неприятное чувство. Неужели Лиле было все равно, или просто это было уже слишком для нее? Но времени на исследование психологических причин ее инертности не оставалось. Он дотащил ее до ската, затащил на него. Они оба поднялись на крышу, где было поле и ожидающий их правительственный хоппер.
      Как только они с Лилей показались на крыше, сойдя с поднимающегося наверх пандуса, на выходе из дополнительного ската здания появилась фигура. Это была Марен Фейн.
      Как и сказал Генри Моррис, ее трудно было узнать. На ней был моднейший венерианский меховой плащ длиной до лодыжек, туфли на высоком каблуке, маленькая шляпка с вуалью, огромные, ручной работы серьги и, что было странно, почти не было макияжа, даже губной помады. Лицо было матового, соломенного цвета. От нее веяло могильным холодом, как будто смерть перенеслась вместе с ней через Атлантику из Парижа прямо сюда, на крышу. Смерть спряталась в ее глазах, черных, неподвижных и коварных, как у хищной птицы.
      - Привет, - сказал Ларс.
      - Здравствуй, Ларс, - размеренно произнесла Марен. - Здравствуйте, мисс Топчева.
      Мгновение все молчали. Он не мог припомнить другого момента, когда бы он так неловко чувствовал себя.
      - Что скажешь, Марен? - спросил он.
      - Они связались со мной прямо из Булганинграда, - сказала Марен. Кто-то из БезКаба или их сотрудников. Но я не поверила, пока не проверила у КАСН.
      Она улыбнулась, потом полезла в свою сумку, похожую на мешочек, которая висела у нее на плече, на мерном кожаном ремне.
      Пистолет, который извлекла Марен, был уж точно самым маленьким из всех виденных им.
      Первое, что пришло ему в голову - что эта чертова штучка была игрушкой, подделкой, что она выиграла его в десятидолларовом автомате...
      Он пристально посмотрел на нем, вспомнив, что он, в конце концов, эксперт по оружию. А затем понял, что пистолет настоящий. Итальянского производства, специально для дамских сумочек.
      Стоящая рядом с ним Лиля спросила:
      - Как вас зовут? - Ее слова, адресованные Марен, были произнесены вежливо, взвешенно, даже доброжелательно. Это поразило Ларса, и он обернулся посмотреть на девушку.
      О людях всегда можно узнать много нового. Лиля совершенно потрясла его: в этот критический момент, когда им в лицо смотрела крохотная смерть, Лиля Топчева превратилась в зрелую даму, имеющую все необходимые манеры. Как будто она вошла на вечеринку, где присутствовали самые модные мошенники. Она возвысилась и полностью соответствовала ситуации, и ему показалось, что это было доказательством качества, сущности и смысла самого рода человеческого. Никто не мог бы снова убедить Ларса, что человеческое существо - это просто прямоходящее животное, носящее с собой носовой платок и умеющее отличить четверг от пятницы, да берите любой критерий... Даже определение Старого Орвилла, украденное из Шекспира, получило свой истинный смысл как оскорбительное и циническое пустословие. Какое чувство, подумал Ларс. Не только любить эту девушку, но и восхищаться ею!
      - Я Марен Фейн, - спокойно ответила Марен, но на нее это не произвело никакого впечатления.
      Лиля с надеждой протянула руку, очевидно, в знак дружбы.
      - Я очень рада, - начала она, - и я думаю, что мы могли бы...
      Подняв крохотный пистолет, Марен выстрелила.
      Хорошо смазанный, но в то же время ослепительно блестящий пистолет выстрелил тем, что когда-то, на начальной стадии технического развития, было известно как разрывная пуля "дум-дум".
      Но патрон эволюционировал с течением времени. Он и теперь обладал одним существенным свойством: взрыв при соприкосновении с целью. Но вдобавок он делал еще кос-что. Его кусочки продолжали детонировать, производя бесконечный поток осколков, который рассеивался вокруг тела жертвы и задевал все вокруг него.
      Ларс упал, скорее всего инстинктивно, отвернулся и скорчился; животное в нем свернулось в позе эмбриона - колени подтянуты, голова завернута вовнутрь. Он обхватил себя руками, зная, что он ничем не может помочь Лиле. Все было кончено, кончено навсегда. Столетия могут проноситься как капли воды в реке Времени, бесконечно. Но Лиля Топчева никогда больше не появится в череде судеб людских. Ларс думал о себе как о какой-то логической машине, построенной для холодного расчета и анализа, невзирая на окружающие условия: я не придумывал это оружие. Оно появилось задолго до меня. Этот старинный, древний монстр. Это все наследственное зло, принесенное сюда из прошлого, доставленное к порогу моей жизни и направленное, брошенное на уничтожение всего, что я люблю, в чем я нуждаюсь и что хочу защитить. Все стерто всего лишь нажатием на металлический курок, который настолько мал, что его можно просто проглотить, уничтожить в попытке прекратить его существование из-за простой жадности - жадности жизни к жизни.
      Но ничто нс сможет уничтожить его сейчас.
      Он закрыл глаза и остался на месте. Его совершенно не заботило, что Марен может снова выстрелить, на этот раз в него. Если он что-то и чувствовал, то лишь желание, жажду - чтобы Марен выстрелила в него.
      Он открыл глаза.
      Никакого вверх бегущего эскалатора. Никакой посадочной площадки на крыше. Никакой Марен Фейн, никакого крохотного итальянского пистолета. Не было рядом растерзанной только что - словно оружие было злобным животным плоти, останков, липких, расчлененных, еще содрогающихся. Он увидел себя но не мог понять, почему - на городской улице, и даже не нью-йоркской. Он почувствовал перемену температуры, состава воздуха. Здесь были отдаленные горы с покрытыми снегом вершинами. Он почувствовал холод и задрожал. Огляделся. Услышал автомобильные гудки.
      Его ноги, его стопы болели. Он чувствовал страшную жажду.
      Впереди, около автономного аптечного киоска, он увидел таксофон. Все тело ныло, онемело и похрустывало от усталости и боли.
      В таксофоне он взял справочник и посмотрел на обложку.
      Сиэттл, штат Вашингтон.
      А время, подумал он. Как давно это было? Час назад? Месяцы? Годы? Он надеялся, что это длилось как можно дольше. Фуга, продолжавшаяся бесконечно. И теперь он был старым, старым и разбитым, унесенным ветром, отброшенным в прошлое. Этот побег не должен никогда заканчиваться, даже сейчас. В его уме вдруг, непостижимо как, зазвучал голос доктора Тодта, с помощью какой-то парапсихологической власти, данной ему. Тот голос, который во время полета из Исландии бубнил, бормотал сам себе: слова были неразличимы. И все же их ужасающая музыка. Будто доктор Тодт напевал сам себе старую балладу поражения. "Und die Hunde schnurren an den alten Mann". И вдруг голос Тодта зазвучал по-английски. "И собаки рычат", сказал доктор Тодт в голове Ларса, - "на старого человека".
      Опустив монетку в щель автомата, Ларс набрал номер Ассоциации Ланфермана в Сан-Франциско.
      - Соедините меня с Питом Фрейдом.
      - Мистер Фрейд, - радостно ответил оператор, - уехал в командировку. С ним невозможно связаться, мистер Ларс.
      - Могу ли я в таком случае переговорить с Джеком Ланферманом?
      - Мистер Ланферман тоже. Я думаю, вам-то можно сказать, мистер Ларс. Они оба в Фестанг-Вашингтоне. Уехали вчера. Возможно, вы сможете связаться с ними там.
      - Ясно, - сказал Ларс. - Спасибо, теперь я знаю. - И повесил трубку.
      Затем он позвонил генералу Нитцу. Шаг за шагом его звонки поднимались по иерархической лестнице, а потом, когда он уже решил прекратить все это и повесить трубку, он обнаружил, что смотрит на Главкома.
      - КАСН не могло найти вас, - сказал Нитц. - Как и ФБР, и ЦРУ.
      - Собаки рычали, - ответил Ларс. - На меня. Я слышал их. Я никогда раньше в жизни не слышал их, Нитц.
      - Где вы?
      - В Сиэттле.
      - Почему?
      - Я не знаю.
      - Ларс, вы действительно ужасно выглядите. Вы понимаете, что вы говорите или делаете? Что это вы там плетете о "собаках"?
      - Я не знаю, где они, - сказал Ларс. - Но я действительно их слышал.
      - Она прожила еще шесть часов, - продолжал Нитц. - Но, естественно, не было никакой надежды. И в любом случае, все уже кончилось. Или, может быть, вы знаете об этом?
      - Я ничем не знаю.
      - Они провели похоронный обряд, надеясь, что вы придете, и мы пытались связаться с вами. Вы, конечно, понимаете, что с вами произошло.
      - Я вошел в состояние транса.
      - И вы только что вышли из него?
      Ларс кивнул.
      - Лиля с...
      - Что? - перебил Ларс.
      - Лиля в Бетезде. С Рикардо Гастингсом. Пытается произвести сколько-нибудь полезный эскиз, она уже сделала несколько, но...
      - Лиля мертва, - возразил Ларс. - Марен убила ее из итальянского пистолета марки "Беретта-пелфраг" 12-го калибра. Я видел, как это произошло.
      Напряженно глядя на него, генерал Нитц сказал:
      - Марен Фейн выстрелила из пистолета "Беретта-пелфраг" 12-го калибра, который был у нее. Оружие у нас, остатки пули, ее отпечатки пальцев на пистолете. Но она убила себя, а не Лилю.
      - Я не знал, - после паузы сказал Ларс.
      - Когда стреляют из "беретты", кто-то должен умереть. Такие уж это пистолеты. Просто чудо, что не задело всех вас троих.
      - Это было самоубийство. Преднамеренное. Я уверен в этом. - Ларс кивнул. - Она, наверное, не собиралась убивать Лилю, даже если и думала об этом. - Он испустил прерывистый вздох усталости и покорности. Покорности не философской, не стоической, а просто отказа от всего.
      Ничего нельзя было поделать. Это все произошло во время его состояния транса, его фуги. Давным-давно. Марен была мертва; Лиля была в Бетезде; он же, после вневременного путешествия в никуда, в пустоту, пришел в себя в деловой части Сиэттла. Настолько далеко, насколько ему, очевидно, удалось убежать от Нью-Йорка и всего, что там случилось. Или что, ему показалось, произошло.
      - Вы можете вернуться сюда? - спросил генерал. - Чтобы помочь Лиле? Просто ничего не выходит, она принимает свой наркотик, этот восточно-германский наркотик в таблетках, входит в транс, старается подобраться как можно ближе к Рикардо Гастингсу. Всех остальных убрали, чтобы не отвлекать ее. И все же, когда она приходит в себя, у нее только...
      - Те самые старые эскизы от Орала Джакомини.
      - Нет.
      - Вы уверены? - Больной, усталый ум Ларса внезапно проснулся.
      - Эти эскизы полностью отличаются от всего, что она делала до сих пор. Мы дали просмотреть их Питу Фрейду, и он согласился с этим. Она тоже так думает. Они всегда одинаковые.
      Ларс почувствовал ужас.
      - Всегда что?
      - Успокойтесь. Это совсем не оружие, даже отдаленно не напоминающее Боевой Генератор Времени. Они физиологической, неатомной, органической природы... - Генерал Нитц помедлил, колеблясь, говорить ли это по видеофону - может, КВБ записывает...
      - Ну скажите же, - проскрежетал Ларс.
      - Автомат, напоминающий по форме человеческую фигуру. Необычный тип, но все же именно такой автомат. Очень похоже на то, что Ассоциация Ланфермана использует его в своих подземных испытаниях. Вы понимаете, что я имею в виду. Совсем как человек.
      - Я буду так скоро, как только смогу, - сказал Ларс.
      26
      На огромном посадочном поле крыши военного госпиталя его встретили трое бравых морских пехотинцев. Они проводили его, как будто он был важный сановник. Или нет, пожалуй, преступник, подумал Ларс. Или оба вместе.
      Они сразу же спустились к усиленно охраняемому этажу, где происходило э_т_о_.
      Это. Такого слова, как _о_н_и_, не было. Ларс заметил попытку обесчеловечить ту деятельность, в которую собирался погрузиться. Обращаясь к одному из эскортирующих его офицеров, он заметил:
      - Все же это лучше, чем попасть в руки этих неизвестных поработителей из отдаленной звездной системы, если они у них есть.
      - А что "это", сэр?
      - Да что угодно, - ответил Ларс.
      Самый высокий морской офицер, он действительно был очень высоким, произнес:
      - Там есть на что взглянуть, сэр.
      Когда они миновали последний охранный пост, Ларс спросил высокого офицера:
      - А вы сами видели этого старого ветерана войны, Рикардо Гастингса?
      - Только мгновение.
      - Сколько ему лет, как вы думаете?
      - Может быть, девяносто. Или сто... Пожалуй, даже больше.
      - Я никогда не видел его, - сказал Ларс.
      Перед ними была последняя дверь, и в том, что она точно знала, сколько людей можно пропустить внутрь, был какой-то сверхсмысл. Дверь на мгновение распахнулась, он увидел одетых в белое людей.
      - Я заключу с вами спор, - сказал он, когда чувствительная дверь щелкнула в ожидании, пока он пройдет. - По поводу возраста Рикардо Гастингса.
      - Хорошо, сэр.
      - Шесть месяцев, - сказал Ларс.
      Трое морских офицеров уставились на него.
      - Нет, - сказал Ларс. - Я передумал. Четыре.
      И пошел вперед, оставив свой эскорт позади, потому что увидел Лилю Топчеву.
      - Привет, - сказал он.
      Она сразу же обернулась.
      - Привет. - И слабо улыбнулась.
      - Я думал, ты в домике Пятачка, - сказал он. - Навещаешь Ого.
      - Нет, - ответила она. - Я в доме Пуха. В гостях у Пуха.
      - Когда эта "беретта" выстрелила...
      - О Боже, я думала, что это в меня, и ты тоже. Ты был в этом уверен и не мог даже посмотреть. Неужели это должна была быть я? Так или нет, но этого не случилось. И я бы поступила точно так же. Я бы не смотрела, если бы думала, что он направлен на тебя. Я так решила и думала, думала, думала, все время, пока... Я просто чертовски волновалась за тебя. Куда ты делся? Ты впал в транс и просто ушел куда-то. Знаешь, я подумала - она никогда раньше не стреляла из таких пистолетов. Она, должно быть, и понятия не имела, как он действует.
      - А что теперь?
      - Я работала. О Боже, как я работала! Пойдем в соседнюю комнату, посмотрим на него. - Лиля, помрачнев, пошла вперед. - Тебе сказали, что мне ничего не удалось?
      - Могло бы быть и хуже, учитывая, что с нами происходит почти каждый час, - сказал Ларс.
      Возвращаясь с Востока, он узнал, как чудовищно много людей исчезло с лица земли. Невероятно много. Такой катастрофы человечество еще не знало.
      - Рикардо Гастингс говорит, что они с Сириуса, - сказала Лиля. - И они хотят нас поработить, как мы и подозревали. Они хитиновые и имеют физиологическую иерархию, которая насчитывает уже миллионы лет. На планетах их системы, которые находятся на расстоянии чуть больше девяти световых лет от нас, теплокровные формы жизни никогда не поднимались выше стадии лемура. Древесные, с лисьими мордами, большинство ведут ночной образ жизни, есть даже с гибкими подвижными хвостами. Поэтому мы для них просто разумные уродцы. Просто более высокоорганизованные, наподобие рабочих лошадей, организмы, умеющие работать. Они восхищаются нашим б_о_л_ь_ш_и_м _п_а_л_ь_ц_е_м_. Мы можем делать любую сложную работу, но они думают о нас, как мы - о крысах.
      - Но ведь мы все время ставим эксперименты на крысах. Мы пытаемся научиться, используя их...
      - Но, - возразила Лиля, - мы любопытны, как лемуры. Необычный звук и мы высунем головы из нор, чтобы посмотреть, в чем дело. А они - нет. Кажется, что среди хитиновых форм, даже высокоорганизованных, большинство - рефлексные организмы. Поговори с Гастингсом об этом.
      - Мне совсем неинтересно говорить с ним, - ответил Ларс.
      Впереди, за раскрытой дверью, сидел похожий на одетую палку скелет. Его расплывчатое, втянутое, похожее на высохшую тыкву маленькое лицо медленно поворачивалось, будто под действием мотора. Глаза не моргали. Черты лица не изменялись чувствами. Организм превратился в простую воспринимающую машину. Органы чувств, беспрерывно двигаясь туда-сюда, воспринимали информацию. Но сколько ее достигало мозга, запоминалось и понималось, одному Богу было известно. Возможно, совсем ничего.
      Появилась знакомая личность, держа в руке щипцы.
      - Я знал, что вы обязательно объявитесь, - сказал Ларсу доктор Тодт. Но на его лице было написано огромное облегчение. - Вы пешком?
      - Должно быть, - ответил Ларс.
      - Вы не помните?
      - Ничего. Но я устал.
      - Нормальная тенденция, - сказал доктор Тодт. - Даже сильнейшие психозы можно преодолеть, просто необходимо немного времени. Лечение переменой мест. Просто во многих случаях времени не хватает. А что касается вас, то времени вообще нет. - Затем он обернулся к Рикардо Гастингсу.
      - Теперь о нем - что бы вы хотели попробовать прежде всего?
      Ларс изучил сгорбленную старческую фигуру.
      - Биопсию.
      - Не понимаю.
      - Я хочу взять пробу ткани. Мне все равно какой, из любой части тела.
      - Зачем?
      - В дополнение к микроскопическому анализу я хочу сделать проверку углеродом. Насколько точен новый тестирующий углерод-17-В?
      - До месяцев.
      - Я так и думал. До тех пор, пока не будет результатов углеродного тестирования, с моей стороны не будет никаких эскизов, трансов, никакой другой деятельности.
      Тодт сделал неопределенный жест:
      - Кто может знать намерения Бессмертных?
      - Сколько потребуется времени?
      - Результаты могут быть получены сегодня к трем часам дня.
      - Хорошо, - сказал Ларс. - Я пойду приму душ, куплю новые туфли и, может быть, новое пальто. Чтобы подбодрить себя.
      - Магазины закрыты. Людям рекомендовано оставаться под землей. Эти районы включают в себя...
      - Не перечисляйте. Я слышал весь список по пути сюда.
      - Вы серьезно не собираетесь входить в транс? - спросил Тодт.
      - Нет. Нет никакого смысла. Ведь Лиля пыталась же.
      - Хочешь посмотреть на мои эскизы, Ларс? - спросила Лиля.
      - Посмотрю. - Он протянул руку, и ему подали целую кипу. Он быстро пролистал их и увидел то, что и ожидал - ни больше ни меньше. Он положил их на стол рядом.
      - Они _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ тонкой конструкции, - заметил доктор Тодт.
      - Автомат, напоминающий по форме человека, - с надеждой произнесла Лиля, неотрывно глядя на Ларса.
      - Это он, - сказал Ларс. Он показал на древнюю сгорбленную фигуру, которая беспрерывно вращала, как орудийной башенкой, головой. - Или, вернее, оно. Ты не поняла, что у нет в голове. Ты только поняла анатомические составляющие, входящие в биохимическую основу. То, что делает его живым. То, что является искусственным механизмом. - Затем добавил: - Я понимаю, что это андроид, напоминающий внешне человека, и знаю, что углеродное тестирование подтвердит это. Единственное, что я хочу узнать - это точный возраст.
      После некоторой паузы Тодт хрипло спросил:
      - Что?
      - Сколько времени эти чужаки над нами? - спросил Ларс, не удостоив его ответом.
      - Неделю.
      - Не думаю, что такой совершенный автомат, как этот, мог быть собран за неделю.
      - В таком случае, если ты прав, то его создатель знал... - сказала Лиля.
      - О черт! - ответил Ларс. - Я прав. Посмотри на свои эскизы и ответь: разве в них не Рикардо Гастингс? Я действительно хочу это сказать. Давай, валяй!
      Ларс подобрал эскизы, сунул их ей, Лиля машинально взяла их и молча, как будто не видя, просмотрела, каждый раз еле заметно кивая.