Услышанное заставило меня задуматься. Сестры могли узнать о моем прибытии точно таким же образом и дождались меня по причинам, которые я пока еще не сумел выяснить. Или, может, это слишком параноидальное предположение? Но тогда какая степень паранойи является излишней?

Решив не зацикливаться на этих вопросах, я сказал:

– Отлично. Значит, вас по какой-то причине интересует эта самая планета Дорадус? Но почему бы вам тогда самим не отправиться туда? Разве не это составляет суть нашего века? Собраться за пять минут, сразу после того, как возникло желание, сесть на корабль и полететь туда, куда надо?

(Мимо нас прошествовало двуногое существо с резиноподобным лицом, напоминающее головастика. Существо попыталось потереться об меня, я с отвращением отпрянул в сторону.)

– Если бы нас заинтересовали подобные перелеты с планеты на планету, будь уверен, мы бы непременно так и поступали. Но зачем? Мы хотим просто зарабатывать, извлекать прибыль. Для этого нам требуется точная информация о той или иной планете. Самое доступное в информации – в наше время горячих ног и чешущихся пяток – это то, что в девяти случаях из десяти ты ее обязательно получаешь. Ты когда-нибудь слышал слова о том, что совместные движения индивидов напоминают броуновское движение? Используя эту модель, понимаешь, что все частицы – или люди – в конечном итоге взаимодействуют друг с другом и что случайное или даже нулевое движение подобно запланированному курсу.

– В каком секторе вселенной находится Дорадус? – поинтересовался я, пытаясь вспомнить, слышал ли я от отца что-нибудь о планете Дорадус и гадая о том, почему она может представлять для кого-то важность.

Джуди в ответ расхохоталась.

– Зачем, черт побери, мне это? У меня есть лишь ее релятивистские координаты.

Меня слегка задело, как бездумно и легкомысленно Джуди отфутболила мой вопрос. Я был готов пойти на компромисс по очень многим вопросам, однако кое-каких принципов – может быть, объективно и не самых важных, – я по-прежнему придерживался твердо.

– Не понимаю, как вы, Сотрапезники, отказываетесь давать планетам точные адреса в звездных секторах. У себя дома я постоянно слышал о сферах влияния и соперничества и о том, как важно знать, как планеты располагаются относительно друг друга. Разве вы не разделяете холистического представления о вселенной?

– А я никогда не могла понять, почему вы, архаичные сторонники естественной природы, по-прежнему придаете такую важность воображаемым линиям в космическом пространстве. Вы настолько озабочены галактиками, что не замечаете звезд, не говоря уже о гигатриллионах разумных существ, которые процветают – несмотря на все ваши отчаянные попытки отказать им в свободе – под мириадами солнц.

Я уже собрался пылко ответить – чью свободу я когда-либо ограничивал, за исключением, пожалуй, собственной? – когда на улицу в сопровождении какой-то женщины вышла Джеззи.

Незнакомка была значительно ниже ее ростом, а ее кожу украшал орнамент, типичный для жирафа с Истинной родины: неровные кирпичного оттенка пятнышки на терракотовом фоне.

Джеззи поддерживала незнакомку за талию своей длинной рукой. Они прошли мимо, не обращая на нас с Джуди никакого внимания. Я уже собрался приветственно вскинуть руку, когда Джуди зажала мне рот.

– Если бы ты согласился имплантировать себе ТИП, когда мы тебе предлагали, ты бы уразумел, что Джеззи не хочет, чтобы ее спутница поняла, что мы знакомы. Нужно следовать за ней на небольшом расстоянии.

Когда она убрала руку от моих губ, я виновато ойкнул.

– Пошли! – сказала Джуди и зашагала вперед.

Я последовал за ней, бросив прощальный взгляд на сенсориум, задаваясь вопросом (нет-нет, подозревая) о том, что в этом здании произошло между Джеззи и женщиной жирафьей расцветки. Но значит ли это, что все подобные создания…

(Какое-то существо из семейства кошачьих махнуло хвостом прямо перед моим лицом, пощекотав нос и заставив отпрянуть.)

Джуди вырвалась далеко вперед, я бросился вдогонку.

Полчаса мы следовали за парочкой по самым разным улицам города. Наконец я не выдержал и спросил:

– Послушай, почему это вы обе никогда не летаете? Ведь это избавило бы вас от необходимости ходить пешком, верно?

– Полет не способствует близким контактам и мешает общению, нужному для нашей работы. Ты никогда не пытался вести небрежный вербальный разговор, повиснув в воздухе?

Впрочем, откуда мне знать, Охранители не слишком поощряют полеты без соответствующих транспортных средств.

Наконец Джеззи и ее спутница вышли на широкую площадь между высотными зданиями. Здесь они встали в какую-то очередь.

– Остановка аэробусов в направлении Садов, – пояснила мне Джуди. – Для таких, как мы, кто не возражает передвигаться по воздуху.

На площадь опустился аэробус, и очередь стала продвигаться вперед.

– Сейчас Джеззи говорит ей, что предпочитает дождаться другой машины, чтобы в ней не было посторонних.

Я не стал спрашивать почему.

Второй аэробус появился через минуту. Джеззи и ее спутница поднялись на борт.

– Быстро за ними! Бегом! – приказала Джуди и бросилась вперед, потащив меня за собой. Мы быстро зашлепали и зацокали по брусчатке площади и заскочили в аэробус как раз за секунду до того, как захлопнулись двери.

Я оглядел интерьер салона аэробуса, управляемого механическим пилотом: белые изогнутые надувные стены, с потолка свисают ручки, за которые держатся пассажиры, сиденья отсутствуют. Затем мой взгляд переместился на трех женщин.

Джуди (или Джеззи?) неожиданно прижала пятнистую коротышку к стене.

– Эй, что вы делаете?! – едва успела удивленно пискнуть та, прежде чем вторая Сестра склонила голову прямо над ее грудью.

Что это? – подумал я. Неужели экзотическая форма изнасилования?

Когда корона черных волос одной из Сестер оказалась на одном уровне с шеей жертвы, в волосах что-то зашевелилось. Я увидел, как из короны волос выскользнуло какое-то тонкое щупальце, которое на мгновение коснулось шеи пятнистой женщины, прежде чем скрыться в своем обиталище.

Укушенная на мгновение напряглась, потом глаза ее закатились, а тело неожиданно обмякло. Слегка придерживая женщину, Джуди позволила ей сползти на пол. Джеззи нагнулась над жертвой и проверила ей пульс. Судя по всему, она осталась довольна результатом только что проведенной операции.

– Вы – директор нупринового производства на Дорадусе. Это верно, что у вас имеется тайный план перехода на изготовление биополимеров? – обратилась она с вопросом к лежавшей на полу пятнистой женщине.

– Да, – ответила та неестественно бесстрастным голосом.

– Вы полностью забудете о том, что с вами случилось в течение последнего часа, – приказала Джеззи, по всей видимости, закончив допрос.

Аэробус сделал посадку близ Висячих садов. Поездка, длившаяся не более минуты, завершилась. Сестры, без видимых усилий поддерживая с обеих сторон лишившуюся чувств женщину, вышли из салона. Я последовал за ними.

Джуди и Джеззи беспардонно затолкнули свою жертву за какой-то посаженный в вазон куст и сели в следующий аэробус. Снова ощутив под ногами твердую почву, я почувствовал, что больше не в силах сдерживать любопытство. Мне было ужасно занятно, что пряталось у Джеззи в копне густых волос, но сильнее всего я желал узнать причины столь странного интереса Сестер к промышленности Дорадуса.

– Вы подвергали себя такому огромному риску лишь для того, чтобы задать один ничтожный вопрос о производстве пластмасс на какой-то богом забытой планетке?

– Это…

– … так…

– … но мы…

– … еще не закончили свои дела.

Следующие три часа Джуди и Джеззи занимались тем же самым. Они четырежды проделали ту же операцию с туристами, вернувшимися с Дорадуса, или с коренными обитателями этой планеты.

В конечном итоге они узнали следующее.

Что некий индивид собрался начать торговлю ремнями безопасности для самостоятельных полетов.

Что едва ли кто-то поддержал заявления некоего комментатора в его авторской газетной колонке о межзвездных делах.

Что группа экстремистов затевает кампанию по строгому генетическому картированию в качестве необходимого условия для предоставления гражданских прав.

И что простые модификации внешности – вроде жирафьей раскраски кожи – вполне заслуживают уважения.

После того, как Сестры извлекли последнюю информацию из сознания какого-то мужчины, они уселись на скамейку, с которой открывался вид на Залив. Метановые волны лизали внешние стены купола, метановый дождь тихо падал с небес, а Сестры тем временем переговаривались друг с другом. Я с удивлением слушал их и ничего не понимал.

– Если мы добавим кое-что…

– … биополимерам и ремням…

– … к недоверию…

– … тот серый кардинал, как там его зовут…

– … и не забудь включить в…

– … принятие модифицированных…

– … но нам придется вычесть…

– … из-за этих самых экстремистов…

– … секрет этот прост…

– … как солнце в небе…

– … за исключением, конечно…

– … которое ты не увидишь…

– … солнце из Вавилона…

– … если не сможешь пробиться сквозь туман…

Голова у меня пошла кругом.

– В чем дело? Что случилось? Рассказывайте!

Похоже, Джуди и Джеззи несказанно обрадовались моей растерянности. Или, может быть, просто-напросто пришли в восторг от того, что узнали. Они несколько секунд с явным удовольствием наблюдали за моими безуспешными попытками расшифровать сказанное, после чего все-таки сжались.

– Ну, во-первых, тебе следует уяснить…

– … что Дорадус это нейтральная планета…

– … которой правят Охранители…

– … и что мы узнали…

– … воспользовались слагаемыми «два плюс два»…

– … чтобы получить «четыре»…

– … то есть достаточно легкого толчка…

– … и Дорадус готов…

– … присоединиться к Сотрапезникам!

Я задумался. Вспомнилось, что когда-то давно, в прошлом, отец как-то упоминал об этой планете. Если сказанное Сестрами – правда, то он бы оценил значимость полученной ими информации.

Я присвистнул.

– Значит, вы можете продать это…

– … самому Вавилону…

– … которому, как ты уже понемногу начал понимать… мы уже сообщили при помощи ТИПа… и который согласился кредитовать…

– … и перечислил на наш общий банковский счет…

– … такую огромную сумму…… что у тебя глаза вылезут из орбит…… и более того…

– …Вавилон уже отправил…

– … сообщения своим собратьям-ИОИ…

– … которые теперь сосредоточат все свои усилия…

– … на захвате Дорадуса…

– … чтобы привлечь его на нашу сторону…

Слова Сестер настолько удивили меня, что я почти не мог соображать.

– Черт побери! – единственное, что я смог выдавить из себя. Потому что вспомнил, что очень хотел узнать, какое же тайное оружие они использовали против своих жертв. Я пять раз был свидетелем его применения.

– Чем же вы лишали сознания этих людей?

Одна из Сестер наклонила голову и руками раздвинула тугое гнездо черных кудряшек. Я посмотрел на нее, гадая, что мне предстоит увидеть. На коже головы свилась кольцами змейка четырехдюймовой длины толщиной с мой мизинец. Нижняя ее часть торчала прямо из головы. Змейка зашипела и высунула крохотный язычок. Я отпрянул назад, мгновенно вспомнив интимные минуты, когда я пытался запустить руку в кудряшки Сестер, но они отстранялись, не позволяя мне этого сделать.

– Можешь…

– … просто…

– … называть нас…

– … Медузами…

Чувствуя, что у меня бешено участился пульс, я смотрел на них расширившимися от ужаса глазами.

– Как скажете, мои милые дамы. Как скажете.

– Мы так рады…

– … видеть, каким несгибаемым…

– … хотя бы на самую малость ты стал.

Мы с Сестрами сидели в симбиотической комнате нашей новой квартиры. (Благодаря доходам, полученным от продажи информации о Дорадусе, они смогли наконец удовлетворить давнюю мечту о квартире в элитном здании.)

Мы ели – все втроем.

Это простое заявление поразило меня, пожалуй, больше, чем что-либо другое, что я сделал или увидел в Вавилоне.

Попросту говоря, я еще ни разу не делал ничего подобного в обществе других людей.

Я понимал, что действительно становлюсь другим, постепенно вписываясь в жизнь сообщества Сотрапезников. (Хотя одна только мысль о посещении столовой, на которой так настаивали Сестры, по-прежнему повергала меня в ужас. Вкушать пищу в обществе когтистых, хвостатых и мохнатых созданий – нет уж, увольте, это выше моих сил.)

Каждый день, как мне казалось, приносил мне новое откровение о себе самом.

– Я тоже рад, – отозвался я, проглотив очередной кусок. – У себя дома я бы не сделал ничего подобного. Конечно, некоторые люди так поступают, но они принадлежат к низшим классам общества. Мне не позволял это высокий социальный статус моего отца.

– Все, что тебе сейчас нужно…

– … чтобы почувствовать себя как дома…

– … это – ТИП.

Я отрицательно покачал головой.

– Нет, я прекрасно обхожусь без него. В конце концов, это всего лишь хитроумное приспособление. Вообще-то я могу делать все действительно важные вещи так, как делаете их вы.

Одна из Сестер отпила глоток из чашки.

– Неужели? – удивилась вторая и, немного помолчав, добавила: – Как же называется твоя планета?

Я назвал неизменные в обществе Охранителей цифры и буквы.

– А почему вы спрашиваете?

Женщины поменялись ролями. Та, которая только что сделала глоток из чашки, ответила:

– Просто так. Почему бы тебе не сообщить нам что-нибудь еще о своем родном доме? Ты ведь никогда нам о нем не рассказывал.

– Ну хорошо, – согласился я и откинулся на спинку теплого дивана. – Это ничем не выдающийся мир, хотя он, пожалуй, хорош по-своему и уникален, как и любой другой. Всего три континента…

– Включая…

– … остров Тоун…

– … который в принципе…

– … довольно велик и может называться континентом?

Я сделал вид, будто не заметил, что меня перебивают. До меня наконец дошло – они хотят стимулировать мой рассказ.

– Население немногочисленно, но мы недавно выяснили, что оно составляет…

– Три миллиона четыреста тысяч шестьсот семьдесят девять человек…

– … по вчерашним данным…

– … исключая заключенных в тюрьмах…

– … мою планету открыл пятьдесят лет назад…

– … некто по имени…

– … Джаред Мотен.

– Я жил в городе под названием Землебург, – упорно продолжал я, – и мой отец…

– … Хранитель Сэндикс…

– … обязанности которого заключались в…

– … управлении планетами…

– … четыре-семь-один-девять-ноль-ноль-три-восемь…

– … через шестьдесят четыре.

– … А имена твоих братьев…

– … Рольф и Генрих…

– Хватит! Ну хорошо, можете думать, что способны взять меня в оборот своими ТИПами, а меня считать бестолковым пуританином за то, что я не желаю обзаводиться этой штукой. Но факт остается фактом – в моей черепушке есть вещество, природу которого вам не дано узнать, если, конечно, я сам не расскажу вам о нем. Если вам действительно интересно, то замолчите и слушайте дальше.

– Извини…

– … Сэнди.

Я смягчился и попытался немного расслабиться.

– Хорошо. Я не обижаюсь на вас. – Я поднес чашку к губам и добавил: – Значит, Сотрапезники, верно?

– Да, Сотрапезники…

– … еще бы.

– Ну, тогда продолжу. Моя жизнь из-за высокого поста, который мой отец занимал среди Охранителей, была жестко регламентирована. Я практически не мог ничего делать или даже подумать сам. В детстве меня это не слишком тяготило. Но за последние несколько лет подобное положение буквально довело меня до ручки, просто достало. Мне казалось, что я взорвусь, как только…

– Мы слушаем тебя…

– Можешь рассказывать дальше, Сэнди.

Прошлое снова волной нахлынуло на меня, я словно погрузился в него, однако нашел в себе силы успокоиться и продолжить свой рассказ.

– Все время за мной по пятам ходили десятки рабов. Вы полностью удаляете кору мозга у ваших закоренелых преступников, мы же просто оснащали их механическими аннигиляторами. Это единственный вид мозговой модификации, допускаемый законами Охранителей. Я настоятельно попрошу вас убрать с лиц это возмущенное выражение, потому что не хочу пускаться в обсуждение того, чей подход к данной проблеме является более гуманным. Как бы то ни было, но рядом со мной всегда находилась пара рабов, но не для того, чтобы удовлетворить мои прихоти, а чтобы неустанно следить за мной. Впрочем, однажды мне удалось на несколько минут остаться одному. Я зашел в гипертекстовую комнату и вставил в разъем мой инфокэш, который был контрабандой вывезен с одной из далеких планет и обошелся мне в сумму моего месячного содержания. Я собрался изучить информацию о Вавилоне. Но мне так и не удалось с ней ознакомиться. В комнату вошел этот незнакомец, судя по всему, дипломат. – Я показал кулон в виде дракона. – Это его вещица. Он наткнулся на меня и увидел, что именно я собрался просматривать. У меня сразу же мелькнула мысль: он сообщит об этом отцу, и я немедленно попаду в беду. Прежде чем я успел осознать это, в моей руке оказалась медная статуэтка Основателя Мотена. Я взмахнул ею и…

В памяти промелькнула деталь, которая поразила меня только сейчас: кровь покрывала голову статуэтки, в точности копируя окровавленные места на голове дипломата. Однако голова статуэтки в отличие от головы убитого осталась нетронутой. На ней не было ни единой вмятины.

По какой-то непонятной причине эта никчемная деталь неожиданно «завела» меня.

Я попытался сдержать рвущиеся из груди рыдания, которые – готов в этом поклясться – издавал, убегая из родительского дома и спеша в космопорт.

– Успокойся, – ласково проговорила одна из Сестер.

– Теперь ты здесь.

Но я по-прежнему не был уверен в том, что одного факта пребывания в этом месте достаточно, чтобы почувствовать себя на свободе.

Сестры, устав сидеть неподвижно во время моего повествования, встали и сделали серию упражнений на растяжку, в которых я узнал разновидность практикуемой на Истинной родине гимнастики тай-чи. Я в это время разминал натруженные пальцы. Мои движения вызвали ряд саркастических комментариев моих читательниц.

– Как трогательно.

– Прижался к нашей материнской груди.

– Может, нам официально усыновить тебя?

– Слушай…

– … заканчивай-ка ты это дело.

– Хватит…

– … дурить нас.

– Весь город ждет…

– … когда его пощиплют.

– Кто тут автор? – спросил я. – Я или вы? Сестры замерли на месте.

– Этот город…

– … имеет только одного…

– … настоящего автора…

– … и это…

– … сам Вавилон.

Вскоре настало время – одновременно желанное и пугающее, счастливое и печальное, – когда Вавилон перестал казаться мне этакой экзотической диковинкой. Порой у меня возникало ощущение, будто я всю свою жизнь прожил в нем и ни разу его не покидал. Правда, следует признаться, что отдельные выходки и слова – либо Сестер, либо других существ – все еще ужасали меня, вызывая мысль о том, что я вообще ничего не смыслю в том, что такое Вавилон и сообщество Сотрапезников. Однако в целом я чувствовал, что сжился с этим городом, затерявшимся в глубинах холодной, похожей на жидкий шербет атмосферы.

Поэтому, несмотря на непоколебимый отказ от участия в ритуалах, практикуемых в общественных столовых и сенсориумах, я гордился тем, что перестал быть для Вавилона чужаком.

Получать в Вавилоне одежду и пропитание было делом несложным. Сестры приносили из столовых пишу и иногда трапезничали вместе со мной. Иногда, потому что чаще всего они приходили уже сытыми. Когда мне понадобились новые шорты, я получил их в одном из распределителей. Без обуви я по-прежнему обходился.

Я даже все больше и больше проникался мыслью о том, что мне, может быть, следует обзавестись ТИПом.

Что касается наслаждений роскошью, которую мог предложить Вавилон, то я полагался на щедрость Джуди и Джеззи. Они были всегда расточительны и, видимо, вполне охотно выподняли мои желания. Я перестал задумываться над мотивами такого отношения ко мне и лишь изредка страдал от параноидальных фантазий в отношении некоего долговременного плана, в котором я занимал место подобно какому-нибудь устройству, сотворенному руками хитроумных Сестер.

Я предпочел поверить в то, что и я в какой-то степени доставляю удовольствие Джуди и Джеззи. Мысль об этом радовала и меня самого.

Я сопровождал их во время вылазок за информацией и неизменно приходил в восторг от проявленного ими героизма.

Когда Сестры подцепили грибок (как они утверждали, в одной из душевых общественной столовой), я отправился вместе с ними в лазарет и оказывал им моральную поддержку, в то время как механический лекарь мазал мазями пораженные грибком места и покрывал их различными антибиотиками.

И конечно же, я насколько мог пытался доставлять Джуди и Джеззи сексуальные удовольствия. Потому что они безошибочно удовлетворяли все мои потребности. То, что они знали, понимаете ли, повергало меня в искреннее удивление. Весь мой прошлый сексуальный опыт ограничивался лишенными вдохновения контактами с рабынями, чья безынициативность начисто меня обескураживала.

С Сестрами подобных проблем никогда не возникало.

Порой они проявляли даже чрезмерную изобретательность.

– Ты только двигайся…

– … вот так…

– … и позволь нам…

– … делать вот так…

– … а пока ты…

– … трогай вот здесь…

– … и здесь…

– О-о-о!

– О-о-о!

– О-о-о! – эхом вторил я.

А после нескольких часов, проведенных рано утром в нататориуме, жизнь казалась удивительно похожей на сказку.

Так было до тех пор, пока Сестры неожиданно не заявили о том, что некий их соперник завладел тем, на что они сами положили глаз.

В то утро, когда они сообщили мне это известие, мы шагали по городским улицам.

– Ты же знаешь…

– … что мы не единственные…

– … кто этим занимается.

Поразмышляв над их словами, я проникся уверенностью, что мне уже приходило в голову нечто подобное.

– Еще бы, – сказал я. – Ничего удивительного.

– Видишь ли, мы недавно узнали…

– … что один из наших коллег…

– … один коротышка по имени Хорек…

– … который и на вид вылитый Хорек…

– … и такой же скупердяй…

– … выведал кое-какую вкусненькую информацию…

– … которая связана с теми сведениями…

– … что у нас есть…

– … и мы хотим ее заполучить.

– Но даже если его информацию добавить к нашей…

– … то сказочная мозаика все равно…

– … будет неполной…

– … но по крайней мере…

– … мы на шаг приблизимся к нашей цели…

– … тут есть одна ловушка…

– … нам нужна твоя помощь…

– … прямо сейчас.

– Моя помощь? – удивился я. – Не может быть! Да еще в связи с чем-то очень ценным. Неужели это более ценные сведения, чем информация о Дорадусе?

– Намного…

– … ты даже представить себе не можешь.

Я присвистнул.

– Что же это такое?

– Неполные релятивистские координаты…

– … одного участка космической вереницы.

Я подождал, когда наступит кульминационный пункт. Когда он не возник, я переспросил:

– Космическая вереница?

– Ты в каком веке…

– … живешь?

– Послушай…

– … тебе известно о монополях?

– Ну да, это такие источники, из которых Вавилон черпает энергию. Небольшие участки изначальной вселенной, оставшиеся после Большого Взрыва.

– Отлично. Значит, ты поймешь…

– … если мы расскажем тебе о том…

– … что космическая вереница…

– … это более крупная, продолжительная часть…

– … того самого Протовещества…

– … массивная труба времени-пространства…

– … шесть измерений пространства Планка, которые таятся в каждой частице…

– … развернутые и открытые…

– … в форме замкнутой петли…

– … топологический дефект нашей вселенной…

– … где преобладает…

– … базовая симметрия Моноблока.

– Люди готовы убивать друг друга для того…

– … чтобы найти координаты такого остатка…

– … хотя одному лишь Иегове известно…

– … что они станут делать с ним…

– … потому что в отличие от монополя…

– … он слишком велик, чтобы его можно было передвинуть…

– … но он им понадобится…

– … и мы хотим быть теми…

– … кто продаст его за самую высокую цену.

– Но разве вы не можете выудить эти сведения таким же способом, как это сделал Хорек? – удивился я.

Ответить на мой вопрос решила одна из Сестер. У меня возникло ощущение, будто вдвоем они устали от своего пространного объяснения.

– Компоненты его синтеза рассеяны, и в Вавилоне их больше нет. Времени выслеживать их местонахождение у нас тоже нет. Хорек, как нам стало известно, собрался сегодня покинуть город. Если тебе интересно узнать, как он намерен нажиться на выдающемся свойстве космической вереницы, то я отвечу: на ее гравитации. Ведь обычный кусок космической вереницы содержит в себе массу, в десять – пятнадцать раз превышающую массу солнца. Такая концентрация обладает эффектом гравитационной линзы, удваивая изображения звезд и галактик, находящихся за ней, по всей ее длине. Хорек поступил следующим образом – он скоррелировал такие изображения, тем самым зафиксировав приблизительное местоположении этой вереницы.

– Почему он уезжает? – настаивал я.

– Нашел покупателя с какой-то другой планеты н хочет передать ему имеющуюся информацию.

– А почему бы вам не схватить его, не напичкать наркотиками и не вытащить из него эти координаты, как вы обычно делаете?

– Господи…

– … можно ли поверить…

– … игра из двенадцати вопросов…

– … когда время идет на секунды?

– Слушай, дело обстоит следующим образом. Хорьку на уровне сознания эти координаты неизвестны. Во избежание возможных нападений он подстраховался и не стал хранить их в Вавилоне, который, кстати, запрещает к ним доступ без личного разрешения обладателя информации, а заодно и стер их из своего мозга. Поэтому если мы попытались бы напасть на него, допустим, вчера, то ничего не добились бы. А сегодня он собрался уехать, и теперь ты понимаешь, что это для нас значит.

– Кто, я?

– Если гражданин сообщества Сотрапезников покидает его пределы, отправляясь в другое место нашей федерации, он забирает с собой принадлежащую ему информацию из своего старого ИОИ и увозит ее с собой. Она находится в форме паранейронов в небольшом гомеостатическом контейнере. По прибытии на новое место информация сливается с местным ИОИ и снова приобретает доступный характер. Хорек в данный момент забирает свой контейнер и направляется в космопорт.

Обрушившийся на меня поток ранее неизвестных мне фактов ошеломлял.

– А что требуется лично от меня?

– Хорек – крутой парень, и мы сможем заговорить его только вдвоем. Ты же, пока мы будем отвлекать его внимание, должен выхватить у него контейнер и дать деру.

Я задумался.

– Ладно, – согласился я. Разве я мог отказаться?

– Отлично…

– … потому что…

– … он идет!

Я повернулся и увидел какого-то тощего типчика с гребнем жесткого меха, торчащего у него на макушке и плавно переходящего на спину до уровня ягодиц. Он явно куда-то спешил. В руках у мохнатого был небольшой предмет, отбрасывавший яркие блики.

– Мы зайдем с фланга, а ты держись другой стороны. Жди удобного момента, когда он откроется.

Я отошел от Сестер, и те, цокая копытцами, затрусили вслед за Хорьком. Когда женщин отделяли от него уже считанные метры, они принялись громко ссориться.

– Ах ты, гнедая сучка!

– Ах ты, пегая потаскуха!

– … не будь ты так…

– … похожа на меня…

– … я сказала бы тебе…

– … что видок у тебя предурацкий!

Хорек остановился и открыл рот, обнажив острые как иглы зубы.

– Осторожнее, Сестры. Прочь с дороги!

– Это ты держись подальше…

– … от нашего спора!

– Это дело личное!

– Точно!

Сестры загородили Хорьку путь, начали бросаться друг на друга, нанося длинными руками ложные удары, имитируя нешуточную потасовку. Вокруг тотчас собралась толпа зевак.

Хорек попытался двинуться дальше.

Одна из Сестер ударила соперницу, целясь ей в челюсть.

Ровно посредине этого движения она развернулась и ударила Хорька копытом в живот.

Мохнатый человечек, по-прежнему не выпуская серебристое яйцо, содержащее его память, рванулся, подобно настоящему хорьку, к обидчице, целясь ей прямо в горло. Та мгновенно вскинула руку, не давая зубам противника вонзиться в ее яремную вену.

В схватку мгновенно вмешалась вторая Сестра. Не выпуская руку налетчицы, Хорек замахнулся когтистой рукой на вторую Сестру.

События развивались молниеносно, и я в изумлении наблюдал за происходящим. Увидев, как рука Хорька взлетела вверх, я понял, что теперь он держит яйцо только в одной руке. Нагнувшись, чтобы не попасть под чей-нибудь удар, я метнулся к мохнатому, схватил яйцо и бросился наутек.