Маркус отсутствовал весь вечер до поздней ночи, а когда Элизабет проснулась, его член, твердый и горячий, уютно расположился в ложбинке между ягодиц, молчаливо свидетельствуя о намерениях мужа.
      – Тсс, – тихо проговорил он, касаясь губами ее горла.
      Схватив за внутреннюю часть бедра, он поднял ногу Элизабет и положил на свою, после чего руки его заскользили к заветным завиткам. Прикосновения были нежными, льстивыми, словно он желал оставаться любовником, а не неистовым мужем-собственником, который предъявил на нее права прошлой ночью.
      С умением, порожденным большой практикой, Маркус раздвинул пальцами плоть и погрузился внутрь, пощипывая клитор. Шероховатость сделала его удовольствие почти невыносимым.
      Элизабет прижалась к его крепкому телу.
      – Пожалуйста…
      – Да, моя жена. – Он дотронулся до сока и скользнул внутрь, проталкивая палец в намокшие складки влагалища с комфортом, сводившим с ума. Внутрь и наружу. Всего лишь палец – недостаточно, чтобы удовлетворить, но достаточно, чтобы вынудить умолять о большем.
      – Маркус!
      Элизабет затрепетала, стараясь повернуться и взять желаемое, но его рука не давала ей шевельнуться.
      – Расслабься, и я отпущу тебя.
      Элизабет рывком подняла ногу выше, открываясь шире, и Маркус зажал ее волосы в кулак, заставляя выгнуть шею.
      Повернув голову, она жадно встретилась губами с его губами, язык ее дотрагивался до его языка в порыве неистовства. Ее желание стимулировало его, лишало контроля.
      Маркус напрягся, продолжая наливать член кровью, а затем его бедра устремились вперед.
      Элизабет выдохнула, когда большой палец потер клитор; она спиной ощущала, как быстро поднимается и опадает его грудь.
      – Пожалуйста! – воскликнула она, сжимая влагалищем его палец и желая поскорее испытать оргазм. – Ты нужен мне.
      Маркус замер, потом палец его выскользнул и направил член внутрь. Рука, смоченная соком, обхватила ее грудь, сдавливая сосок. Он проникал все глубже, движимый жаждой обладания.
      – Да, – поторопила его Элизабет.
      Его стон доставил ей радость. Приятно, что она может принести ему удовольствие, растворившись в собственных ощущениях. Маркус все быстрее двигался внутри ее, но этого было недостаточно. Изгиб ягодиц не позволял ему проникнуть так глубоко, как она того желала, а она хотела не только член, но и руку на груди, и чтобы его тело находилось поверх ее тела, позволяя смотреть друг другу в глаза. Между ними была бездна, ставшая шире за счет часов, которые Маркус провел сегодня вдали от нее, но теперь они смогли наконец стать единым целым.
      – Ты проникаешь недостаточно глубоко, – пожаловалась Элизабет, изгибаясь, щекоча завитками основание его члена.
      – Жадная мегера! – прорычал Маркус.
      – Ты сам сделал меня такой.
      Элизабет сжала ягодицами член.
      – Переверни меня, – потребовала она голосом, хриплым от желания. – Войди в меня глубоко. Дай мне держать тебя.
      Маркус перевернул Элизабет, и она, широко раздвинув ноги, громко застонала, когда он погрузился в нее целиком.
      А потом он замер, рассматривая ее при легком свете камина, и сердце Элизабет сжалось от желания. Сейчас Маркус Ашфорд принадлежал ей и только ей.
      Ощущение того, что его член ласкает глубоко внутри, сжатие его твердых мускулистых ягодиц, когда он двигался внутри ее, запах его кожи, горячей и влажной от пота, – все это было просто восхитительно.
      Она обвила его руками и удерживала так, впитывая от него все, что могла, пока в конце концов не заплакала беззвучно и не испытала вместе с ним облегчения.
 
      Лежа на спине, Маркус смотрел в темноту. Рядом с ним свернулась Элизабет, обвив рукой за талию. Ощущение теплых и нежных изгибов казалось ему раем по сравнению с одиночеством брачной ночи, когда он так и не сомкнул глаз до рассвета. Маркус думал, что физическая отстраненность поможет ему стать объективным, но, проснувшись и обнаружив, что Элизабет нет рядом, он понял, насколько безнадежна была эта попытка.
      Созданная им пропасть продемонстрировала всю глупость идеи отдаления от нее. Все эти годы Маркус рассчитывал обладать ею лишь для того, чтобы отвернуться, как только она будет принадлежать ему.
      Внезапно Элизабет вздрогнула и села. Она была настолько красива, что у Маркуса перехватило дыхание.
      Желая увидеть ее во всем великолепии, он соскользнул с кровати и зажег свечу.
      – Если ты выйдешь из этой двери, больше не приходи ко мне, – холодно проговорила Элизабет.
      Он помолчал, борясь с желанием огрызнуться в ответ. Угроза прогнать его из постели была смехотворна, но Маркус понял, что именно его грубое поведение заставило ее бросить перчатку.
      – Я просто хочу видеть тебя, и это все.
      Элизабет не издала ни звука, но Маркус ощутил внезапное облегчение. Он имел полное право защищать ее, у него была достойная цель, но метод осуществления задуманного оказался чудовищной ошибкой. Сколько страданий он причинил! Элизабет ничего не сказала ему о Сент-Джоне… она не доверяет ему…
      – Ты все еще сердишься? – нерешительно поинтересовалась она.
      Маркус вздохнул:
      – Нет, но… Расскажи мне все, что произошло сегодня.
      Элизабет беспокойно пошевелилась.
      – Сент-Джон подошел ко мне и заявил, будто желает помочь. Думаю, он…
      – В чем должна заключаться эта помощь?
      – Он не сказал. Твоя мать… Он не смог закончить разговор.
      – Какая досада! – не удержался Маркус.
      – Он знает, кому понадобился дневник Хоторна.
      – Разумеется, знает. – Маркус наклонился и поправил угли в камине. Потом он повернулся к Элизабет и с подозрением взглянул на нее. – Ты не из тех женщин, которые предпочитают болтать попусту. По-моему, ты что-то от меня скрываешь.
      Элизабет молчала.
      – Почему ты сразу не рассказала мне?
      – Я была раздражена.
      Злость вряд ли могла помешать Элизабет. Что-то было не так, Маркус это чувствовал. Возможно, пират как-то угрожал ей. Если так, он должен понять причину и немедленно вмешаться.
      – Куда ты ездил? – неожиданно поинтересовалась Элизабет.
      – Хотел выяснить, где находится Сент-Джон.
      Глаза Элизабет расширились.
      – Боже, ты весь в синяках!
      – Мне было предоставлено еще меньше информации, чем тебе.
      Элизабет встревоженно коснулась кончиками пальцев синяка на его груди:
      – Что между вами произошло?
      – Мы с Сент-Джоном просто разговаривали. – Маркус поморщился.
      – Такое от разговора не появляется. Взгляни на свою руку.
      Маркус усмехнулся:
      – Если бы ты видела лицо Сент-Джона…
      – Не смешно. Маркус, я хочу, чтобы ты держался от него подальше.
      – Я так и сделаю, если он будет держаться подальше от тебя.
      – Но разве тебе не любопытно, какую помощь он предлагает?
      Маркус хмыкнул:
      – Он ничего не предлагал, по крайней мере мне. Милая, он обманывает тебя, пытается завоевать твое доверие, чтобы ты отдала ему дневник.
      Элизабет собралась продолжить спор, но вдруг передумала. Лучше будет, если Маркус не станет слишком усердно заниматься Кристофером Сент-Джоном. Чудо, что сегодня они лишь обменялись ударами. Ее восхищало самообладание мужа. То, что пират снова принялся за старое, явно разозлило Маркуса, но он заставил себя ждать. Чего именно, она сказать не могла. Должно быть, у Элдриджа какие-то дела с Сент-Джоном, иначе последнего давным-давно схватили бы.
      Когда Маркус взял ее за руку и притянул к себе, Элизабет очень удивилась и заметила его эрекцию, только когда кончик члена прижался к изгибу ее ягодиц.
      – Ты – моя жена, и я ожидаю, что ты будешь рассказывать о том, что происходит в твоей жизни, делиться со мной, рассказывать даже о незначительных событиях. Я не потерплю, если ты будешь лгать мне или скрывать что-либо. Надеюсь, я ясно выразился?
      Элизабет поджала губы, и тогда он приблизил к ней бедра. Его член скользнул по ложбинке между ягодицами.
      – Я не потерплю, чтобы ты подвергала свою жизнь опасности. Ты никогда не должна покидать дом без меня. Ты хоть понимаешь, как я волновался, думал, не находишься ли ты в опасности, не нуждаешься ли во мне…
      – Ты возбужден, – удивленно заметила она.
      – Элизабет, ты должна научиться доверять мне, – Маркус коснулся губами ее плеча, – а я попытаюсь быть достойным этого.
      Элизабет подавила внезапные слезы.
      – Прости, что разозлила тебя.
      – И ты меня прости.
      – Прощаю при условии, что ты будешь спать со мной.
      Элизабет застонала, когда он снова пошевелился, медленно скользя и оставляя за собой влажный след, потом, тихо вздохнув, закрыла глаза. Будь у нее возможность, она непременно рассказала бы правду.
      Внезапно сердце ее наполнилось нежностью. Желание рассказать о родстве с Сент-Джоном стало почти нестерпимым.
      Она нетерпеливо подняла бедра, и Маркус вошел в нее сзади одним мощным рывком.
      – Сладкая Элизабет, – простонал он, касаясь щекой ее спины. – Мы можем начать все сначала.
 
      Элизабет ожидала в дальнем конце сада. Нетерпеливо расхаживая взад и вперед, она стремительно обернулась, когда услышала приближающиеся шаги.
      – Мистер Джеймс, слава Богу, вы пришли!
      Эйвери остановился перед ней и нахмурился:
      – Зачем вы послали за мной и где лорд Уэстфилд?
      Элизабет взяла его за руку и увлекла за дерево.
      – Мне нужна ваша помощь, и муж не должен ничего об этом знать.
      – Прошу прощения, но ваш муж – агент, назначенный помогать вам.
      Она крепче сжала его руку.
      – Вчера я встретилась с Кристофером Сент-Джоном, и он заявил, что является братом Хоторна. Я должна знать правду.
      Эйвери долго молчал, и Элизабет решила поторопить его.
      – Уэстфилд был вне себя, когда узнал об этой встрече. Он отправился на поиски Сент-Джона, и они подрались.
      Эйвери улыбнулся, что с ним редко случалось.
      – Что ж, ясно: лорд Уэстфилд поступил, как счел нужным, а заодно выпустил пар.
      – Как вы можете говорить такое?!
      – Леди Уэстфилд, я могу понять его основания. Ваш супруг – отличный агент, и я уверен, он пошел на столкновение, имея тщательно продуманный план. Он никогда не позволил бы эмоциям одержать верх.
      Элизабет фыркнула:
      – Он был очень взвинчен, когда уходил.
      Эйвери пожал плечами:
      – Думаю, лорд Уэстфилд прекрасно справится с этим делом, если вы доверитесь ему.
      – Я не могу обращаться к нему с догадками.
      Эйвери кивнул.
      – Мне нужно изучить биографию Сент-Джона. Если то, что он говорит, правда, нужно узнать, по какой иронии судьбы братья оказались по разные стороны закона. Хоторн был убит, а мой брат ранен, когда оба преследовали Сент-Джона. Это не может быть совпадением. – Она сжала его руку. – Лорд Элдридж тоже не должен ничего об этом знать.
      – Элдридж? Но почему?
      – Я не могу сказать, как мой муж воспримет эту новость. И потом, он обязательно расскажет все Уэстфилду. Мне нужно какое-то время, чтобы разобраться.
      – Вы говорите так убежденно…
      Элизабет кивнула:
      – У меня нет причин полагать обратное. Сент-Джон и Хоторн поразительно похожи, а история столь фантастична, что не может не быть правдой.
      – Боюсь, вы оказываете Уэстфилду плохую услугу.
      – Еще немного времени – это все, что я прошу. Я также обещаю рассказать ему все, что вы обнаружите.
      Эйвери страдальчески вздохнул:
      – Хорошо, я проведу расследование, а пока буду молчать.
      – Благодарю, мистер Джеймс, вы всегда были мне другом.
      Эйвери зарделся, потом мрачно кивнул:
      – Не благодарите меня… пока. Может статься, в конце концов мы оба пожалеем, что занялись этим.
 
      В течение нескольких последующих недель Элизабет привыкала к семейной жизни с Маркусом. По его настоянию все это время Ашфорды не покидали дом, ему было спокойнее знать, что Элизабет не одна, а она радовалась обществу, когда Маркус занимался делами.
      По настоянию Элдриджа они посещали светские мероприятия, те, которые могли бы привлечь Сент-Джона. Пирату удалось перехитрить всех агентов, выяснявших его местонахождение, и с вечера разговора с Элизабет его больше не видели. Внезапное исчезновение Сент-Джона стало загадкой, разволновавшей всех.
      Маркус никогда не забывал об опасности, грозившей Элизабет. Охранники располагались в доме и вокруг него, одетые в ливреи Уэстфилдов, чтобы не вызывать подозрений.
      Бесконечное ожидание сделало графа похожим на загнанного зверя. С момента их первого танца Элизабет знала, что Маркус относится к тем людям, которые умеют контролировать свои страсти.
      Он ничего не скрывал: если злился, то орал, когда был доволен – смеялся. Когда Маркус был возбужден, он занимался с ней любовью, несмотря на время дня и место, в котором они находились. Дважды он покидал палату лордов днем, чтобы соблазнить ее. Элизабет никогда не чувствовала себя столь важной для кого-то, столь необходимой. Собственник, Маркус без колебаний резко выговаривал всякому, кто проявлял по отношению к ней слишком большую фамильярность.
      Со своей стороны Элизабет ощутила, что ревность ее не ослабла после получения прав. Им приходилось все время находиться в обществе, где легкий флирт не только распространен, но и ожидаем. Брак лишь увеличил привлекательность Маркуса для других женщин; его живая энергия переросла в медленную грацию мужчины, часто пребывавшего со страстной женщиной. Теперь устоять перед ним было просто невозможно.
      Однажды вечером на балу ревность Элизабет наконец-то сослужила ей службу. Когда Маркус направился к столам с напитками, она заметила, что несколько женщин тут же решили снова наполнить бокалы. Отвернувшись, она увидела перед собой вдовствующую герцогиню Рейвенсенд.
      – Вы видите, как женщины преследуют моего мужа? – пожаловалась она.
      Герцогиня пожала плечами:
      – Маскарады позволяют отбросить сдержанность, предписанную обществом. Видишь, в дальнем углу трясется пальма? Леди Гринвилль и лорд Сактон покинули своих супругов ради эксгибиционистского спорта. Клэр Милтон вернулась из сада с веточками в волосах. Тебе не стоит удивляться тому, что они охотятся на Уэстфилда, словно дворняги.
      – Я и не удивляюсь, просто не хочу терпеть этого. Прошу прощения, ваша светлость. – Элизабет быстро направилась в соседнюю комнату, чтобы поискать там мужа.
      Маркуса она обнаружила у стола, с бокалом в каждой руке и в окружении женщин. Увидев ее, он невинно пожал плечами и игриво улыбнулся под маской.
      Пробившись через толпу, Элизабет взяла мужа под руку и повела обратно в бальный зал. Все удовольствие от вечера было испорчено.
      Герцогиня взглянула на ее лицо с улыбкой, но ничего не сказала, а Маркус загадочно хмыкнул.
      – Благодарю, леди Уэстфилд, за то, что спасли меня…
      – Вы никогда не желали быть спасенным, – огрызнулась она, разозлившись из-за того, что Маркус повел себя столь равнодушно, даже видя, как она расстроена.
      Маркус поднял руку и провел пальцем по напудренному локону.
      – Ты, кажется, ревнуешь…
      Элизабет отвернулась, прикидывая, сколько женщин в зале знали его столь же близко, как и она.