Глава 9

Нэлли не огорчилась, когда на следующий день после бала Джейс не пришел к ней. Она сказала себе, что возлагает на него слишком большие надежды и, кроме того, возможно, он занят другими делами. На второй день она решила сходить в бакалейную лавку Рэндольфа, заглянуть в офис отца и узнать, нет ли там Джейса. Нэлли испекла шесть дюжин овсяного печенья с изюмом, чтобы угостить служащих.

После всего, что сказала Терел о ее поведении на балу, Нэлли не осмеливалась выйти из дома, опасаясь косых взглядов и вопросов. Она думала, что разыскивая Джейса, вполне вероятно, рискует опорочить свое имя, но после их последней встречи прошло довольно много времени. К тому же она хотела зайти к портнихе узнать, как шьется новое платье.

Едва шагнув на дощатый тротуар, Нэлли поняла, что ее худшие опасения подтвердились. Двое молодых людей, проходя мимо, едва прикоснувшись к шляпам, небрежно поздоровались и посмотрели на нее как-то странно. Она отвернулась. Нэлли помахала рукой трем молодым женщинам по ту сторону улицы, но они нарочито сделали вид, будто не замечают ее.

«Все оказалось хуже, чем говорила Терел, — подумала Нэлли. — Я поставила себя в глупое положение перед всем городом, а теперь снова пытаюсь завязать с ним добрые отношения».

Нэлли решила, что ни при каких обстоятельствах не должна видеть Джейса, но тем не менее продолжала идти к офису отца. Здесь она сразу заметила, что за столом Джейса никого нет. Стараясь не смотреть в ту сторону и не следить за входными дверями, она с улыбкой угостила печеньем всех служащих и любезно расспросила каждого из них о житье-бытье.

Нэлли задержалась в офисе ровно столько, сколько позволяли правила приличия. Никто из служащих даже не упомянул Джейса.

Девушка направилась к бакалейной лавке, когда мисс Эмили, увидев ее издали, поспешила к ней.

— Нэлли, — сказала она, — я хочу поговорить с вами.

Нэлли вся зарделась.

— Прошу прощения за свое поведение, — прошептала она. — Я никому не хотела причинить беспокойства.

— Я хочу сказать вам, что ничему не верю. Действительно, этот джентльмен неравнодушен к вам.

— Да, я тоже так думаю, но это не извиняет моего поведения.

— Мы все делаем ошибки. А теперь, — сказала мисс Эмили, — нам необходимо быть практичными. Что вы намерены делать с ребенком?

— Каким ребенком?

— Вам не нужно притворяться передо мной. Каждый в городе знает, что вы беременны. Вам просто нужно решить, что теперь делать.

Нэлли оцепенела от неожиданности.

— Я не беременна, — с трудом промолвила она.

— Но я слышала… — мисс Эмили осеклась. — Не говорите мне, что все это сплетни. Все говорят, что вы ждете ребенка от своего поклонника Монтгомери. Узнав об этом, он покинул город.

— Уехал? Мисс Эмили глубоко вздохнула.

— Вы бедное дитя! Что сплетники этого города делают с вами? Будет лучше, если мы пойдем ко мне домой и побеседуем.

Спустя час Нэлли покинула дом мисс Эмили. Она ничего не чувствовала, кроме щемящей боли. Мисс Эмили повторила все, что рассказали ей в магазине две юные леди. Оказалось, что, посещая Нэлли, Джейс постоянно наведывался и к другим женщинам. По меньшей мере пять из них рассказали потрясающие истории о том, как Джейс Монтгомери целовал их, а Мэй Салливан в таких подробностях описала прикосновения мистера Монтгомери, что три молодые дамы были близки к обмороку.

— Если бы такие вещи сообщила только одна девушка, — продолжала мисс Эмили, — я бы не поверила ей, но, кажется, мистер Монтгомери создал шумиху во всем городе. О, Нэлли, извините меня. Обычно я считаю себя хорошим знатоком характеров и думала, что мистер Монтгомери — джентльмен, но, к сожалению, я ошиблась. Мне сказали, что ему нужен был только офис вашего отца. Когда же он не смог заполучить его — покинул город.

«Но это была не единственная причина его отъезда, — думала мисс Эмили. — Если он настолько плох, как говорят о нем в городе, и добился своего от Нэлли, то время покажет, беременна она или нет».

— Я верю, что он ухаживал за вами, — сказала мисс Эмили, пожимая руку Нэлли. — Даже если он оказался подлым, я уверена в этом. Он…

— Мне нужно уйти, — прервала ее Нэлли и, глотая слезы, выбежала из дома.

Но она не пошла домой. Вместо этого зашла в кондитерскую и накупила пончиков, жареных пирожков, печенья, пирожных с кремом и большой шоколадный торт. Не обращая внимания на взгляды женщин по другую сторону прилавка, она взяла две большие сумки и вышла из магазина. Она не думала о том, что делает и куда идет, просто шла.

Очнулась Нэлли в Фентон-парке. Это было то место, где они гуляли с Джейсом. Нэлли села на землю и открыла сумку Не ощущая вкуса и почти не разжевывая, она медленно и методично опустошила первую сумку.

Слезы хлынули, когда содержимое первой сумки было уничтожено. Она не плакала, просто слезы непроизвольно текли по ее щекам.

Потом была ополовинена вторая сумка. Нэлли растянулась на траве. «Беременна», — думала она. Нет, она не была беременной. Джейс еще не осмелился зайти так далеко. Он только целовал ее, а она целовала его.

Девушка вспомнила бал урожая. Мисс Эмили сказала, что Джейс в ту ночь поцеловал Мэй, а потом и Луизу. Нэлли представила себя с Джейсом. «В два раза больше», — так, кажется, сказала о ней Терел. Наверное, каждый в городе смеялся над ней, такой толстой и неуклюжей, вальсирующей с красивым Джейсом. Должно быть, все повеселились вволю. Они-то догадывались, почему Джейс ухаживает за ней. Знали все, кроме нее. Отец и Терел пытались предупредить ее, но она не слушала. Вместо этого она вела себя вызывающе, уверовав в то, что знала об этом человеке больше, чем кто-либо.

Солнце уже садилось, когда Нэлли с пустыми сумками отправилась домой. По пути она зашла в лавку Рэндольфа и сделала заказ на продукты для шести человек на четыре месяца.

— Для гостей? — поинтересовался мистер Рэндольф, но Нэлли не ответила.

У нее не было желания говорить, думать и даже жить. Единственное, что она чувствовала, — это сильный, непрекращающийся голод.

Дома отец пожаловался на задержку с обедом, а Терел хотела знать, где сестра находилась все это время. Но Нэлли ничего не ответила. На кухне она занялась приготовлением обеда и каждое блюдо готовила на две порции больше, которые съедала сама. Возможно, отец и Терел обращались к ней, но она ничего не слышала Абсолютно все мысли были направлены на то, как утолить мучивший ее голод.

Нэлли ела три недели подряд, не думая о том, сколько, когда и что поглощала. Ее единственным помыслом было избавиться от непреодолимого чувства голода. Казалось, никакие горы продуктов в мире не могли утолить это желание.

Когда она входила в кладовую, где Джейс обнимал и целовал ее, в желудке появлялись голодные спазмы. Если же смотрела во двор, где первый снег покрыл ее сад, то вспоминала Джейса, который хвалил ее цветы, и опять чувствовала себя голодной, как волк. Мужские голоса, смех и даже мужские лица вызывали у нее голодные спазмы.

Терел первая заметила, что Нэлли худеет.

— Этого не может быть, потому что она столько ест, что приведет меня к банкротству, — говорил Чарлз. — Нэлли, счет из бакалейной лавки за этот месяц может разорить меня.

Нэлли ничего не объяснила, но следующий заказ был намного больше предыдущего.

Спустя четыре недели после отъезда Джейса Чарлз сказал:

— Я не допущу, чтобы ты так выглядела. Ты похожа на огородное пугало, купи себе новое платье.

Долгое время Нэлли не удосуживалась взглянуть на себя в зеркало, но теперь увидела, что от нее осталась одна тень. Платье на ней висело как на вешалке. Неохотно, ни о чем не думая, не обращая внимания на свое одеяние, Нэлли отправилась к портнихе.

Портниха, взглянув на измученное лицо Нэлли, не проронила ни слова. Конечно, она слышала все сплетни, да и Терел рассказывала, что она ничего не делает, только сидит дома и ест, не хочет никуда выходить и что ее осунувшееся лицо очень тревожит сестру.

«Если она и ест, то не так уж и много», — подумала портниха, раздевая Нэлли. Она была крайне удивлена, как Нэлли удалось так быстро похудеть Портниха пошла за мерной лентой в свою рабочую комнату, но, увидев на вешалке готовое платье, остановилась. Это был зимний костюм, который она только что закончила для миссис Таггерт. Костюм был сшит из темно-голубого вельвета с шелковыми отворотами более бледного оттенка. С костюмом очень гармонировала восхитительная пелерина.

Портниха знала, что мистер и миссис Таггерты не будут в городе до конца Рождества. Взглянув на вельветовый наряд, она вспомнила о бедной доброй Нэлли и решительно сняла костюм с вешалки, вынула из ящика комода один из своих корсетов.

— Нэлли, а сейчас я хочу поднять тебе настроение и увидеть улыбку на твоем лице.

Приготовление длилось целый час. Портниха привела в порядок волосы Нэлли, затягивала шнурки корсета до тех пор, пока талия Нэлли не достигла приемлемого размера — пятидесяти трех сантиметров.

Портниха позвонила по телефону модистке.

— Я бы хотела, чтобы вы принесли голубую шляпку без полей, которую вы сделали для миссис Кейн Таггерт. Нет, она еще не вернулась, но здесь есть кое-кто еще. Желательно, чтобы вы пришли сами и посмотрели на нее, иначе вы просто не поверите мне.

Модистка пришла и действительно не поверила своим глазам. Она не виделась с Нэлли с тех пор, когда та была маленькой хорошенькой девочкой, но в двенадцать лет, после смерти матери, начала полнеть и ее симпатичное личико стало терять свою привлекательность на фоне крупного тела.

Она тут же, засучив рукава, взялась за дело.

— Волосы плохо уложены. Принесите щипцы для завивки и позовите мисс Эмили. Она должна видеть это.

Спустя тридцать минут перед ними стояла преобразившаяся Нэлли в элегантной голубой шляпке, облаченная в вельветовый костюм.

Когда прибыла мисс Эмили, обе женщины отступили назад, давая возможность мисс Эмили увидеть их обеих. Хотя разговоры о вероломстве Джейса Монтгомери почти утихли, тем не менее мисс Эмили еще несколько недель слышала истории о «бедняжке Нэлли». Ей пришлось слышать о том, как глупая Нэлли поверила, что красивый мужчина может полюбить старую деву вроде нее. Да, но теперь перед ней стояла совсем не старая дева.

— Идем со мной, Нэлли, — решительно сказала она. — Я хочу всем показать тебя.

Портниха схватила мисс Эмили за руку.

— Она не проронила и двух слов с тех пор, как пришла сюда. Тот ужасный мужчина, кажется, очень обидел ее. Я не уверена, что она понимает… — С этими словами швея улыбнулась Нэлли. — Не уверена, что она знает о своей красоте.

— Как только джентльмены нашего города увидят Нэлли, они сразу поймут, несколько она привлекательна! — сказала мисс Эмили и потащила Нэлли на улицу.

Девушка догадывалась о той сенсации, которую произвела в городе. Мужчины, старые и молодые, останавливались, чтобы поглазеть на нее, а женщины обменивались шутками в ее адрес.

Когда Нэлли в сопровождении мисс Эмили пришла в чайный магазин, там моментально воцарилась тишина. Мисс Эмили слегка подтолкнула Нэлли вперед.

— Мэй, Луиза, Шарлен, вы помните Нэлли, не так ли? Бедняжку Нэлли? Бедную дорогую Нэлли?

— Могу ли я что-нибудь поесть? — тихо спросила Нэлли.

Мисс Эмили проводила ее до стола. Пока она изучала меню чайного магазина, молодые леди Чандлера не сводили с нее глаз. Теперь жалость уступила место зависти.

Позже, после чая, Нэлли направилась домой. Дома она прошла сразу на кухню, надела фартук и занялась обедом. Девушка стояла спиной к двери, поэтому не заметила, как вошла Терел.

Подруги уже сообщили Терел о том, что Нэлли была великолепна, поэтому она помчалась домой, чтобы все увидеть своими глазами. Хотя она была заранее предупреждена, но к восприятию нового облика сестры оказалась неподготовленной. Во всем Чандлере только близнецы Хьюстон и Блэйр могли сравниться с Нэлли.

Гнев охватил Терел. Она деланно улыбнулась и подошла к Нэлли.

— Нэлли, ты прекрасно выглядишь, на самом деле прекрасно! Нэлли повернулась.

— Это красивый костюм, не так ли?

— Да, действительно, красивый, но неужели ты думаешь, что должна находиться в нем на кухне? Он стоит больших денег, ты не боишься испортить такую дорогую вещь?

— Да, это как-то неосмотрительно с моей стороны. — Нэлли сняла фартук и пошла наверх, а Терел последовала за ней.

— Я так рада видеть тебя похудевшей. Думаю, теперь я могу тебе сказать, какое беспокойство ты доставляла мне и отцу. Бывало, нам очень не хотелось, чтобы нас видели вместе с тобой. Не то что мы не любим тебя, нет, мы любим, вопреки тому, как ты выглядишь. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Едва Нэлли сняла вельветовый костюм, как в желудке заурчало от голода.

— Да, я, кажется, знаю, что ты хочешь сказать.

Терел внимательно разглядывала фигуру Нэлли в новом корсете.

— Пожалуй, тебе скоро придется покупать новые платья. Возможно, будет лучше, если я выберу их сама. Может быть, ты не поняла, что этот вельветовый костюм не подходит для работы на кухне? А может быть, ты больше не хочешь готовить нам? Или ты предпочитаешь ходить на все балы и танцевать с джентльменами, вроде мистера Монтгомери? Может быть, больше мужчин…

— Нет! — закричала Нэлли. — Никаких мужчин. Я не верю им и не хочу иметь с ними ничего общего. Выбирай платья сама, мне теперь все равно, в чем ходить.

Нэлли надела старое платье и, на ходу застегивая его, побежала по лестнице вниз.

— Больше не надо мужчин, — громко говорила она. — Больше не надо.

Если Нэлли не хотела иметь с мужчинами ничего общего, то этого нельзя было сказать об отношении мужчин к ней. Ее забросали приглашениями. Красивые молодые люди дожидались ее у дома, а затем сопровождали, куда бы она ни шла. Они предлагали свои услуги, чтобы донести ее покупки до дома, приглашали на все вечеринки.

Казалось, Нэлли не могла ничего сделать, чтобы отбить у них охоту. Она не разговаривала с ними, даже не улыбалась им и не предпринимала никаких усилий, чтобы выглядеть привлекательной. Нэлли надевала платья, которые выбрала для нее Терел. Они были однотонные и мешковатые. Нэлли не возмутилась, когда Терел сожгла ее волосы щипцами для завивки. Но, казалось, ничто не могло охладить пыл молодых людей, а осторожность и скрытность Нэлли их только вдохновляла.

— Ты ведь не хочешь пойти на рождественскую вечеринку в масонской ложе? — спросила Терел, разглядывая очередное приглашение. — Помнишь, что случилось на балу урожая, не так ли? Я не смогу перенести, глядя, как любимая сестра снова, как в тот раз, ставит себя в глупое положение.

— Нет, я не хочу идти, — прошептала Нэлли. Спустя два месяца мысль о Джейсе все еще ранила ее. — Я не хочу причинять беспокойство ни тебе, ни отцу.

— Ты причиняешь беспокойство не нам, а себе, все время что-то жуешь и, кроме того, совершенно не разбираешься в мужчинах. Я боюсь, что городской пьяница посмотрит на тебя, и ты подумаешь, не влюблена ли ты в него.

— Терел, пожалуйста, — взмолилась Нэлли.

— Ох, прости, Нэлли, я не хотела обидеть тебя. Я просто слишком защищаю тебя, вот и все. Вот приглашение петь в хоре, а ты не хочешь делать этого, так ведь? Я имею в виду, что там будут мужчины, а ты себя знаешь.

— Нет, — сказала Нэлли. Слезы стали душить ее. Она никуда не хотела идти, просто-напросто ей хотелось, исчезнуть.

— Я действительно считаю, это к лучшему, что ты остаешься дома хотя бы на некоторое время. Как вкусно пахнет печенье! Почему ты не возьмешь одну-две штуки? Люди говорят, что ты очень похудела. — Терел поцеловала Нэлли в щеку. — Увидимся за обедом!

Джейс вышел из поезда и вдохнул холодный горный воздух Колорадо. Было приятно вернуться туда, в то место, которое он считал своим домом. Он дал мальчику монету в пять центов, чтобы он отнес его сумку в отель, а сам не хотел зря тратить время. Единственным его желанием было поскорее увидеть Нэлли.

Джейс улыбнулся, когда сухой и холодный воздух ударил в лицо, и похлопал по нагрудному карману, где лежали все письма Нэлли, связанные лентой. Прошло два с половиной месяца, как он последний раз видел ее, самые долгие десять недель его жизни. Это время ему потребовалось, чтобы уладить все свои дела. Когда, приехав в Вобрук, Джейс увидел отца абсолютно здоровым, его первым порывом было немедленно вернуться обратно в Чандлер. Он не сомневался, что это ложная телеграмма — дело рук дрянной Терел.

Случай с телеграммой показал, как дороги ему родители. Джейс отправился с отцом на яхте в море и там, неожиданно для себя, рассказал все о Нэлли. К концу дня, проведенного на яхте, он понял, что делать дальше. Он любил море и всегда скучал без него, тем не менее Джейс решил жить с Нэлли в Колорадо.

В ту ночь он написал ей о своих планах. Джейс сообщил Нэлли о своем намерении оставаться в Вобруке столько времени, сколько понадобится для продажи дома, имущества и земли, принадлежащих ему и Джулии, а также всех его трех яхт. Необходимо было также сделать расчеты по размену между ним, братом и отцом. Завершив эти дела, Джейс намеревался вернуться в Чандлер и жениться на Нэлли.

Он писал пространные письма, рассказывая о родном городе, отце и брате, об увлечении матери музыкой и о том, как приятно было бы вновь ее услышать. В Вобруке он понял, как мало они разговаривали с Нэлли, и теперь в письмах он изливал свои мысли и чувства. Джейс написал, что посетил могилу Джулии и маленького сына, и грусть и печаль, потеряв остроту, превратились в тупую боль. Он также написал о том, какой ему представляется их совместная жизнь в будущем, и однажды поздней ночью, когда чувство одиночества особенно обострилось, рассказал о своем обмане, связанном с их поездкой к домику Эвереттов.

Письма Нэлли не были такими длинными, как ему хотелось бы. Они были, скорее, краткими, но этого для него вполне хватило, чтобы убедиться в благополучии ее жизни. Джейс специально не сообщил ей, когда он намерен вернуться в Чандлер, так как совершенно неожиданно нашел покупателей для своей последней яхты. Наконец все дела были завершены. Бросив в сумку кое-что из одежды, он сел на поезд, отправляющийся из Вобрука.

Джейс хотел провести это Рождество только с Нэлли, а на следующее Рождество его семья обещала приехать в Колорадо навестить его, Нэлли и, он широко улыбнулся, быть может, их первенца.

Сейчас же, выходя на привокзальную площадь, он был на седьмом небе. Все рассеялось перед ним и Нэлли, ничто не преграждало их путь к счастью.

Он был так погружен в свои мысли, что не замечал, как жители Чандлера останавливались и долго смотрели ему вслед. Кумушки хмурились и между собой вполголоса осуждали его возвращение в город.

Он шел так быстро, что не заметил, как открылась дверь магазина «Файмос» и на улицу выбежали подружки Терел. Джейс столкнулся с ними, свертки и пакеты разлетелись в разные стороны.

— Простите меня, — сказал он и, нагнувшись, стал поднимать их. — Это моя оплошность, я не заметил, куда я…

— Это вы?! — воскликнула Луиза. Джейс взглянул на трех молодых девушек и был неприятно поражен, увидев, с каким ужасом они смотрели на него.

— Как вы посмели показаться в нашем городе? — сказала Шарлей сквозь зубы. — После всего что вы сделали с Нэлли!

— Все ли у Нэлли в порядке? — спросил Джейс, : поднимаясь.

— Как будто вас это беспокоит! — прошипела Луиза.

Не сказав ни слова, Мэй неожиданно ударила Джейса по щеке.

— У меня не будет вашего ребенка, — сказала она, проходя мимо него. Луиза и Шарлей, собрав свои свертки, последовали за ней.

Джейс потрогал щеку и с недоумением посмотрел на девушек.

— Что здесь происходит? — громко спросил он.

После этой стычки Джейс замедлил шаг и стал замечать недружелюбные взгляды редких прохожих.

За три квартала до дома Нэлли он увидел мисс Эмили.

— Никогда бы не подумала, что у вас хватит смелости вернуться, — сказала мисс Эмили. — Полагаю, вы слышали, что тревога Нэлли оказалась ложной, поэтому ваше возвращение в город не представляет никакой опасности. Кроме того, я очень сомневаюсь, что Чарлз отдаст вам свою фрахтовую компанию.

Она хотела пройти мимо, но Джейс преградил ей дорогу.

— Скажите, пожалуйста, что происходит?

Мисс Эмили грозно посмотрела на Джейса.

— Ни одна женщина не чувствует себя в безопасности вблизи вас! — изрекла она.

— В безопасности? К черту! Вы можете мне сказать, что в конце концов происходит? — взревел он.

Мисс Эмили была неприятно поражена словами Джейса, но что-то в его голосе насторожило ее.

— Где вы были после бала урожая? — выпалила она.

— Дома, в Вобруке. Я продал все, что имел там, чтобы вернуться сюда, жениться на Нэлли и жить здесь, в Чандлере.

— Почему вы не рассказали об этом Нэлли? — прошептала мисс Эмили.

Джейс был уверен, что каждый житель этого города — сумасшедший.

— Рассказать ей? Я писал ей с тех пор, как уехал. — Он вынул пачку писем из кармана пальто. Шелковые ленты, розоватая и желтая, свисали из пачки. — Это ее письма ко мне, а… — Джейс достал из кармана брюк маленькую коробочку и открыл ее, чтобы показать кольцо с большим желтым бриллиантом, вставленным в золотую оправу. — Это кольцо для невесты, и я хочу преподнести его Нэлли. Оно хранилось годами в моей семье. Думаете, оно понравится ей?

Мисс Эмили пыталась прийти в себя. Человек, в семье которого было такое кольцо, вероятно, не нуждается в маленькой компании вроде «Грэйсон-Фрейт». «О Господи! Что творится в этом мире?»

— У вас есть кольца для всех юных леди этого города?

— Нет, — терпеливо ответил он. — Я женюсь только на одной девушке. Вы, наверное, перепутали меня с женоубийцей Синей Бородой. Теперь прошу прощения. — Джейс слегка прикоснулся к шляпе и отвернулся.

— Мистер Монтгомери! — окликнула его мисс Эмили. — Нам необходимо поговорить.

— Мы поговорим позже, обещаю вам. А сейчас я хочу видеть Нэлли. Мисс Эмили упрямо твердила:

— Нам сначала надо поговорить. До того, как вы увидите Нэлли. Существуют некоторые обстоятельства, о которых вам необходимо знать. Я не уверена, что Нэлли встретится с вами.

— Встретится со мной? Но Нэлли согласилась выйти за меня замуж. — Он показал письмо.

— Я не верю, что эти письма писала Нэлли. Она, как и все мы, считает, что вы увлекли и обманули ее.

На мгновение Джейс лишился дара речи. Он посмотрел на улицу, в сторону дома Нэлли, и сказал:

— Возможно, нам следовало бы поговорить.

Когда час спустя Джейс Монтгомери ушел от мисс Эмили, он был вне себя от гнева.

— Вы никогда не догадаетесь, кого я видел сегодня, — сказал Терел Джонни Боуэн. Он провожал ее домой после хождения по магазинам и нес ее пакеты и свертки.

— Кого? — беспечно спросила Терел. Она знала, что Джонни провожает ее в надежде хотя бы мельком увидеть Нэлли. После бала урожая, особенно после того, как Нэлли похудела, казалось, каждый мужчина стремился поухаживать за ней. Как однажды мисс Эмили, смеясь, сказала: «У Нэлли есть все: красота, ум, мягкий характер, богатый отец, и, кроме того, она хорошо готовит. Она — мечта любого джентльмена». Казалось, мисс Эмили была права, поскольку мужчины роились вокруг Нэлли. И чем меньше она обращала внимания на них, тем больше они старались расположить ее к себе. Терел уже не могла ходить куда-либо или приглашать к себе гостей, опасаясь расспросов о Нэлли.

— Я видел Джейса Монтгомери. Терел остановилась.

— Вы видели его? Где? Когда?

— Здесь, в Чандлере, примерно час назад. Он разговаривал с мисс Эмили. Казалось, будто они ссорились, но я был на другой стороне улицы и не мог расслышать их разговора. Он выглядел не очень счастливым.

Совершенно неожиданно Терел почувствовала себя не очень хорошо. На самом деле она очень испугалась и, положив руку на лоб, в полуобморочном состоянии прислонилась к Джонни.

— Терел, что с тобой?

— Я больна, — прошептала она. — Отнеси меня в дом.

— Да, конечно. — Джонни одной рукой обнял ее за плечи и хотел помочь идти.

— Неси меня, дурак, — прошипела Терел.

— Ах, да. — Наклонившись, Джонни поднял ее. — А ты тяжелее, чем кажешься на самом деле.

Он понес Терел по ступенькам через крыльцо к входной двери. Затем ему пришлось, балансируя, положить ее на одно колено, чтобы открыть дверь. Джонни был весь в поту, а спина ныла от напряжения.

— На диван? — спросил он высоким от напряжения голосом.

— Наверх по лестнице, идиот, и позови Нэлли.

Джонни прислонился к стене в начале лестничного марша.

— Нэлли, — прохрипел он.

— Она никогда не услышит, если ты не позовешь ее громко и отчетливо.

— Нэлли! — закричал Джонни.

— Еще раз!

— Нэлли! — Его голос понизился. — Терел, что ты ела на завтрак? Камни?

Терел услышала шаги Нэлли.

— Подними меня наверх, потихоньку.

— Я только так и могу двигаться. — Джонни со стоном пошел наверх.

— Терел! — воскликнула Нэлли. — Ох, Терел, что случилось?

— Ничего особенного, просто небольшой приступ головокружения. Это, наверно, просто сердце.

— Положи ее сюда, на кровать, — сказала Нэлли. — Иди к доктору Вестфилду и попроси его сейчас же прийти сюда. Скажи, что это очень срочно.

В этот момент входная дверь так громко хлопнула, что задрожал весь дом.

— Нэлли! — закричал Джейс Монтгомери. — Где ты?

Нэлли резко выпрямилась.

— Нэлли! — Терел внезапно схватила сестру за руку. — Ох, моя дорогая Нэлли, это он, а я так слаба, что не могу помочь тебе с достоинством встретить его. Как бы я хотела помочь тебе! Джонни, выгони его отсюда.

Джонни испугался.

— Этот человек в два раза сильнее меня.

Они слышали, как Джейс ходит из комнаты в комнату.

— Я должна пойти к нему, — тихо проговорила Нэлли.

— О, нет! Не уходи, пожалуйста, Нэлли, не покидай меня! Ты говоришь, что заботишься о моем спокойствии, так неужели ты сейчас от меня уйдешь, когда я, может быть, умираю.

— Нет, конечно, нет.

— Поклянись, что не бросишь меня! Поклянись!

— Я не покину тебя, — прошептала Нэлли.

Все трое стояли молча, слушая, как Джейс громыхает по ступенькам, и вот он появился в дверях.

Сердитое выражение его лица смягчилось, когда он увидел Нэлли. Она же, вопреки всем россказням о нем, шагнула к нему, но Терел еще сильнее сжала ее руку.

— Не оставляй меня, — прошептала она.

— Что я могу сделать для вас, мистер Монтгомери? — тихо спросила Нэлли.

— Я приехал увезти тебя отсюда, жениться на тебе. — После всего, что ему рассказала мисс Эмили, единственным желанием Джейса было задушить Терел. Он был уверен, что именно она распространила слухи о нем, и письма, которые он получил и верил, что их писала Нэлли, — тоже дело ее рук.

— Возможно, однажды я и была дурочкой, но второй раз этого не будет, — сказала Нэлли. Ее сердце бешено колотилось.

Джейс не смог сдержать гнев.

— До тех пор, пока ты будешь рядом с ней, — всегда будешь дурочкой.

Терел сильнее ухватилась за Нэлли и потихоньку захныкала.

— Моя сестра больна, она…

— Больна? Да, она больна. — Джейс попытался успокоиться. — Нэлли, я люблю тебя. Я срочно поехал домой, так как получил телеграмму о том, что отец при смерти, и написал тебе краткое письмо, где объяснил, куда и зачем уезжаю. Я писал тебе все время, пока находился у родителей.

— Мистер Монтгомери, мы не получали писем, — сказала Терел.

— А ты не вмешивайся! — свирепо посмотрел на нее Джейс. — Я не знаю, как ты это сделала, но уверен, что и здесь ты приложила свою руку.

— Не разговаривай с моей сестрой таким тоном. Она больна. Джонни, сходи за доктором.

Пока мистер Монтгомери стоял в дверях, закрывая выход, Джонни не решался вытолкнуть его из комнаты: он стоял, не двигаясь, в углу.

— Посмотри на это! — Джейс вынул из кармана пальто пачку писем и бросил их на кровать. — Я получал их от тебя, когда был в Мэне. — Он посмотрел на Терел. — Что ты сделала с моими письмами для Нэлли?

Терел схватила письма до того, как Нэлли успела прикоснуться к ним.

— Чей это почерк? Не Нэлли и, конечно, не мой. — Она швырнула письма на пол, к ногам Джейса.

— Ты — маленькая… — начал говорить Джейс, надвигаясь на Терел.

Терел поднялась с подушек и спряталась за Нэлли.

— Он хочет убить меня! Нэлли, спаси меня!

— Мистер Монтгомери, уходите!

— Я не уйду до тех пор, пока ты не разрешишь мне все объяснить. Нэлли начала приходить в себя.

— Я так не думаю.

— Нет, дайте мне сказать.

— Вы уже все сказали, сэр. Однажды я поверила вашим словам. Пренебрегла своей семьей ради вас, но, надеюсь, этого больше не будет. Вы однажды не оправдали моего доверия, поэтому я вам не верю теперь.

— Нэлли, — сказал Джейс. — Я никогда ничего не делал такого, что могло бы подорвать твое доверие. Я писал тебе, я…

— Я не получала писем и не писала вам.

— Это потому, что твоя сестра получала их вместо тебя.

Терел прижалась к Нэлли и опять захныкала.

— Семья любит меня, и у нее нет причин вредить мне. А вы хотели заполучить компанию отца и даже ухаживали за старой девой, надеясь на это.