Монтгомери - Желание

Нэлли отошла от него.

— Мистер Монтгомери, понятия не имею, почему вы вдруг вообразили, что меня интересует ваша жизнь в обществе. Вы вольны добиваться расположения любой хорошенькой женщины в городе. — Она стала резать хлеб и мясо для ланча Терел.

Джейс понял, что она не доверяет ему. «К черту эту маленькую крысу Терел. Нэлли поверила всему, что она сказала».

— Я никогда не заигрывал с твоей сестрой и не…

— Не хочешь ли ты Сказать, что моя сестра лжет?

— Для достижения цели все средства хороши, — сказал он, не подумав. Оторопев, она уставилась на него.

— Мистер Монтгомери, вы можете уйти. И я не уверена, что вам следует вернуться.

— Нэлли, прости… Я не хотел сказать это о твоей сестре, даже если это правда.

Я имел в виду… — Он запнулся, так как Нэлли сердито смотрела на него. — Нэлли, пожалуйста, пойдем погуляем, оставь все как есть. Я так давно не видел тебя и очень соскучился.

— Нет, мистер Монтгомери, не хочу. Я знаю, кто я. Я — старая дева, которой посчастливилось иметь богатого отца. Вам не следует тратить на меня время.

В глазах Джейс вспыхнул гнев.

— Нэлли, я никогда не был нечестным с тобой, — процедил он сквозь зубы, — и мне не нравится, когда ты не веришь мне. — Он сделал шаг вперед, Нэлли отступила назад. — Нэлли, когда-нибудь тебе придется сделать выбор между личной жизнью и семьей. Я хотел бы помочь тебе, но не тогда, когда меня называют лжецом и говорят, что я ухаживаю за женщиной только ради денег ее отца. И если ты немного подождешь и узнаешь меня — убедишься, что я не такой. И я не намерен защищать себя от напраслины. — Он взял свою шляпу со стола. — Если ты хочешь оставаться старой девой — оставайся! Я рад был встретиться с тобой. — С этими словами, повернувшись на каблуках, он вышел из кухни.

На мгновение Нэлли была слишком потрясена, чтобы понять происшедшее. Она тупо уставилась на дверь.

«Итак, Терел в конце концов оказалась права». Это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Он хотел заполучить деньги отца. Когда же понял, что ничего не получит, когда узнал, что ей рассказали о его коварном замысле, — покинул ее.

В какое-то мгновение Нэлли хотела побежать за ним. На секунду ей показалось, что в конце концов для нее не имеет значения, нужна она ему из-за денег или нет. Чем бы ни объяснялся его интерес к ней, тот день и вечер, проведенные вместе, были самыми счастливыми в ее жизни. Закрыв глаза, она предалась воспоминаниям. Вспоминала, как они стояли на стене; она чувствовала себя такой легкой, почти невесомой. Потом Джейс пел молитву в церкви, и слезы текли по его щекам. А сегодняшний случай в кладовой? Никогда раньше она не испытывала такого взрыва чувств, и это было новое, опьяняющее переживание.

«Деньги, — подумала она. — Все, что ему нужно, — деньги отца». И, как сказала Терел, он волочился за толстой старой девой только для того, чтобы заполучить их.

Дверь за ее спиной распахнулась.

— Ваша сестра хочет завтракать, — заявила Анна недовольным тоном.

Нэлли мгновенно опустилась с небес на землю.

— Да, я иду, — сказала она.

Терел, обложенная подушками, читала на кровати в шелковой помятой юбке. Нэлли поставила поднос ей на колени.

— А где цветок?

— Что? — растерянно спросила Нэлли. Перед ней все еще были глаза Джейса, они преследовали ее. «Может не надо было так вести себя с ним? Может…»

— Ты всегда кладешь цветок на мой поднос, — капризно сказала Терел, готовая вот-вот расплакаться. — О, Нэлли, ты больше не думаешь о нас, только о нем…

Нэлли взяла поднос с колен Терел, притянула сестру к себе и взъерошила ей волосы. «Мое дитя, — подумала она. — Терел — единственный ребенок, который будет у меня».

Нэлли тоже чуть не расплакалась.

— Нет, я забочусь о вас. Я просто была очень занята и забыла о цветке. Это не значит, что я вовсе не думаю о вас.

— Ты любишь папу и меня больше него?

— Конечно.

Терел обняла Нэлли.

— Ты ведь не уйдешь с ним, не оставишь нас, не так ли?

Нэлли отодвинулась и улыбнулась Терел.

— Толстая старая дева! Кому я нужна?

Терел зашмыгала носом.

— Папа и я хотим быть с тобой. Нэлли почувствовала голод. Она переставила поднос на колени Терел.

— Съешь свой ланч и вздремни немного. Ты, наверное, устала от всех переживаний.

— Да, пожалуй. Нэлли, не уходи. Нэлли неохотно присела на край кровати. В желудке начались голодные спазмы.

— Он на самом деле ушел? — спросила Терел с полным ртом. — Ты не прячешь его где-нибудь внизу?

— Нет.

С каждой секундой голод усиливался.

— О, Нэлли, ты не представляешь, каково быть юной и красивой, как я. Мужчины всегда находят ужасные предлоги, чтобы побыть рядом.

Терел разломила кусок хлеба. Нэлли только-только испекла его утром. Терел строго посмотрела на сестру и спросила:

— Тебя пригласили на бал урожая? Нэлли почувствовала, как краска залила лицо.

— Да, — прошептала она. Терел поставила поднос с едой на столик у кровати и закрыла лицо руками.

— А меня не пригласили. Я единственная в городе, кто не пойдет на бал. Нэлли снова обняла Терел.

— Ты можешь взять мое приглашение. Не думаю, что я пойду теперь, и, кроме того, что я надену? Не в таком же платье идти.

— Нет, нет, я не могу взять твой пригласительный билет. Таггерты не считают меня достойной их общества. Это меня-то! Все знают, что они сами ненамного лучше шахтеров. О, Нэлли, как бы я хотела…

— Что бы ты хотела?

Терел, шмыгнув носом, отодвинулась.

— Я бы хотела стать самой знаменитой девушкой в Чандлере. Я бы хотела, чтобы меня приглашали на каждую вечеринку, пикник или загородную прогулку и, чтобы никто в Чандлере не созывал вечеринок без меня.

Нэлли улыбнулась.

— Я тоже об этом мечтаю.

— В самом деле?

— Да. Мечтаю, чтобы ты была самой красивой девушкой, какую когда-либо видели в Чандлере, и чтобы ты получала приглашений намного больше, чем могла принять.

— Да, мне хотелось бы этого! — Терел улыбнулась.

— И это сделает тебя счастливой?

— О да, Нэлли, я была бы счастлива. Это все, что я жду от жизни.

— Твое желание непременно исполнится. Почему бы тебе теперь не отдохнуть? Я должна сделать кое-что.

— Хорошо, — сказала Терел, улыбаясь и укладываясь поудобнее на кровати. Она измяла юбку, но это не имело значения: не ей приходилось гладить ее.

Нэлли взяла поднос и ушла из комнаты. В кухне, оставшись наедине с собой, она опять стала думать о Джейсе. «Если он был со мной не из-за денег, то я очень оскорбила его. Что он сказал мне? Что-то, кажется, о женщине, расположения которой он добивался, а я назвала его лжецом».

Чем больше Нэлли думала, тем сильнее становилось чувство голода. Она пыталась силой воли контролировать аппетит, но это никак не удавалось. Джейс сказал, что у нее есть возможность выбора и что она предпочитает семью. Конечно, Нэлли отдает предпочтение семье, а не себе. Но это ли должен делать каждый человек? Не этому ли учит Библия: что человек прежде сам должен отдать, чтобы потом получить?

Нэлли швырнула тесто на стол. Насколько же эгоистичный человек мистер Монтгомери, если не понимает, что одаривать людей — самое большое наслаждение в жизни. Сколько заботы друг о друге проявляется в ее семье! Отец подарил любовь и поддержку своим дочерям, и Нэлли любит Терел и отца. Она готовила еду для них, убиралась, ждала их дома, выполняла поручения, выслушивала и заботилась о них и…

Нэлли начала есть, чтобы остановить поток грустных мыслей. Она ела все, что ей попадалось: хлеб, половину пирога, банку персиков. Когда в кухне все съестное было уничтожено, Нэлли пошла в кладовку. Войдя туда, она вспомнила Джейса и все, что было связано с этой комнатой: как он обнимал ее, как целовал…

— Мне все равно, даже если он со мной только из-за денег, — прошептала Нэлли.

Пока Нэлли была в кладовой, принесли первый пригласительный билет для Терел. Когда же Терел проснулась, ее уже ждало пять билетов.

— Сколько? — прошептала Терел, когда Нэлли принесла билеты.

— Желание, — улыбаясь, сказала Нэлли; ей было приятно видеть сестру счастливой. — Ты желала этого, и твое желание исполнилось.

Терел прижала приглашения к груди.

— А что же я надену? О, Нэлли, ты должна сходить к моей портнихе и попросить ее принести образцы тканей.

— Я не могу, нужно приготовить обед. Я пошлю Анну или, может быть, ты сходишь сама?

— Нет, нет! Я должна быть сегодня на чаепитии. И ты не можешь послать Анну, она никогда не доставляет записки вовремя. Нэлли, прошу тебя, пойди сама! Если бы папа поставил телефон!

— Терел, но у меня нет времени. Терел повернулась к ней.

— Я думала, что ты желаешь мне счастья. Я думала, ты на самом деле хочешь этого.

— Я хочу, но… Терел обняла Нэлли.

— Ну, пожалуйста, помоги мне. Если я буду вращаться в обществе, то скорее выйду замуж, и тогда ты навсегда избавишься от меня. Возможно, на будущий год я не буду жить здесь и докучать тебе своими просьбами. И тогда у тебя будет сколько угодно свободного времени, ты будешь заботиться только о папе.

Нэлли не хотела думать о жизни вдвоем с отцом. Перспектива остаться дома без Терел казалась очень мрачной.

— Хорошо, я пойду, а ты одевайся. Прошло немало времени, прежде чем Нэлли снова попала на кухню. Отец вот-вот вернется, а обед еще не готов. Она успела привести портниху для Терел и помочь сестре одеться и причесаться до приезда экипажа Ховарда Бейли.

— Что здесь происходит? — зарычал Чарлз Грэйсон, входя на кухню. — Анна сказал, что сегодня Терел потратила целое состояние на свои платья.

«Опять наябедничала! — подумала Нэлли с досадой. — Надо будет поговорить с ней».

— Во второй половине дня Терел получила несколько приглашений и решила, что ей нужны новые платья по этому случаю.

— Терел всегда считает, что ей нужны новые платья. — Он посмотрел на стол, где лежали нарезанные, но еще не сваренные овощи.

— Это из-за Терел обед будет с опозданием?

— Да, я ей помогала.

— Ты занималась Терел и забросила свою работу?

Нэлли так крепко сжала скалку, что побелели суставы.

— Обед будет готов ровно в шесть.

— Хорошо, — сказал Чарлз. Он, казалось, собирался еще что-то сказать.

— Анна сказала, что ты пожелала Терел получать побольше приглашений?

— Вздор! Ерунда!

— Если ты хочешь, чтобы желания исполнились, пожелай, чтобы я достал деньги для оплаты всех этих новых платьев… — Он вышел из кухни;

Нэлли на минуту закрыла глаза.

— Желаю, чтобы отцу сопутствовал успех! — прошептала она. — Надеюсь, он сделает все, чтобы оплатить счета Терел.

Нэлли открыла глаза и улыбнулась:

«Такая ерунда! Желания никогда не исполняются, а если бы они…» Нэлли подумала о Джейсе, но тут же отбросила эту мысль.

Глава 6

Кейн Таггерт стоял у окна своего офиса и наблюдал за кузеном, который вышагивал по саду туда и обратно. Он даже не повернулся, когда жена появилась за его спиной.

— И сколько времени он так ходит? — спросила Хьюстон.

— Уже третий день. Он ходит на работу к Грэйсону, а остальное время проводит здесь. — Кейн нахмурился. — Он начинает раздражать меня.

— Думаю, его страдания намного сильнее твоих.

Кейн повернулся к жене.

— Я бы ни за какие деньги не согласился снова ухаживать за кем-нибудь.

Улыбнувшись, Хьюстон поцеловала его в щеку и хотела уйти, но он притянул ее к себе.

— Джейс очень несчастлив? — спросил он.

— Полагаю, что так, — печально ответила жена. — Давно уже в Чандлере не видели его и Нэлли вместе, но Терел появляется везде.

Кейн поцеловал жену, затем отпустил ее и вернулся к своему столу.

— Нэлли Грэйсон? — в его голосе было удивление. — Как случилось, что он хочет быть с этой женщиной?

— Не говори так, — прервала его Хьюстон. — Нэлли — очень милая женщина. Когда семья разрешает ей погулять, она много делает для церкви. У нее любящее и доброе сердце, и, думаю, именно это Джейс видит в ней.

— Да, может быть, она благородный человек, но ведь Джейс далеко не урод. Почему ему нужна женщина, которая… — Он взглянул на свою жену. — «Такая большая»?

— Мать Джоселина — Ла Рейна. Кейн понятия не имел, кто это такая.

— Мы слышали ее пение в Далласе.

— О, — разочарованно сказал он, — оперная певица! И какое отношение все это имеет к пассии Джейса — Нэлли?

— По традиции, оперные певицы бывают в стиле Рубенса, и, как я узнала из рассказа Джейса, он вырос в окружении друзей своей матери.

Кейн с трудом понимал, что говорила жена, но, догадавшись, улыбнулся.

— Ах, да. Ты хочешь сказать, что Джейс всегда был среди толстушек? Глаза Хьюстон сузились.

— Ни одна женщина, одаренная оперным голосом; не заслуживает того, чтобы быть отвергнутой из-за своей полноты. Кейн продолжал улыбаться.

— Каждому свое. Но если… — Он замолчал. — Кажется, Джейс избрал нелегких путь к своей избраннице. Будет лучше, если ты поговоришь с ним.

— Я подумала о том же. Кейн громко рассмеялся.

— Теперь, по-видимому, все уладится. Не ответив, Хьюстон вышла в сад.

— Привет, Джоселин, — мягко произнесла она и улыбнулась, когда Джейс повернулся к ней. Под глазами у него были темные круги, и, кажется, сегодня утром он не брился. Хьюстон подумала про себя:

«Если его переодеть, он будет выглядеть пиратом».

— Как Нэлли? — спросила она. Джейс сунул руки в карманы брюк и отвернулся.

— Не знаю. Она не хочет видеть меня.

— Вы поссорились?

— Да, я так думаю. — Он вздохнул, затем тяжело опустился на каменную скамейку. — Хьюстон, это самая странная семья, которую я когда-либо встречал.

Она села рядом с ним, ожидая, что он еще скажет.

Джейс, прислонившись к дереву, вытянул длинные ноги.

— Когда я встретил Чарлза, он только и говорил о своей красивой дочери. У меня создалось впечатление, что он знает о деньгах нашей семьи и хочет выдать за меня свою дурнушку-дочь. Не знаю, почему, скорее всего из-за того, что он заинтриговал меня, я пошел в их дом, чтобы встретиться с девушкой. Я специально пришел на час раньше, зная, что Чарлза в это время не было дома. — Джейс на мгновенье закрыл глаза. — В Нэлли было все, о чем говорил отец. Красивая, добрая. Я видел по глазам, что душа ее еще богаче. После первого же вечера мне захотелось увезти ее с собой и показать весь мир.

— Но семья остановила тебя, так? — сказала Хьюстон.

Лицо Джейса выражало смятение.

— Я не понимаю их. По-видимому, если я захочу, то могу заполучить младшую сестру, но не Нэлли. — Он встал, еще более рассердившись. — Три дня назад я пошел встретиться с Нэлли, а она испугалась, что отец и сестра увидят меня, поэтому пришлось прятаться в кладовой, как мальчишке из бакалейной лавки, который, как полагалось, не должен там находиться. Потом пришла ее сестра и начала рассказывать обо мне одну небылицу за другой: что я охочусь за деньгами отца, если они есть у него.

Хьюстон с трудом сдержала улыбку.

— И что же ты намереваешься теперь предпринять?

Джейс беспомощно опустил руки, плечи его поникли.

— Не знаю. Нэлли не желает меня видеть. Я послал ей цветы, два письма, послал даже щенка, но мне все вернули без каких-либо объяснений. Ничего. — Он взглянул на Хьюстон. — Может быть, у вас на Западе как-то по-другому принято ухаживать, а я не знаю об этом? Последний раз, когда я ухаживал за девушкой и послал ей цветы, мы долго гуляли. Однажды я попросил ее руки, и она сказала:

«Да». А теперь… Не помню случая, чтобы мне так трудно было добиться чьего-либо расположения.

Хьюстон похлопала по скамейке рядом с собой, и Джейс снова сел.

— После нашего разговора о бале урожая я поговорила с людьми о Нэлли. Скажи, Чарлз Грэйсон скупой?

У Джейса округлились глаза.

— Он даст Скруджу сто очков вперед. Платит своим служащим как можно меньше и урезает заработную плату за каждую мелочь. Я с трудом переношу свое пребывание в его офисе. Три дня назад Грэйсон заключил контракт с Денвером. Я не знаю каким образом, поскольку он хочет иметь наибольшую прибыль на каждой сделке. Но он это сделал и уволил двух работников, считая, что остальные должны работать больше. Грэйсон — подлый человек, и если бы не Нэлли, я бы никогда не имел с ним дела.

— Тогда понятно, почему он хочет, чтобы Нэлли оставалась и выполняла всю домашнюю работу.

Джейс мрачно усмехнулся.

— Грэйсон не хотел бы потерять прислугу, которая много работает и не получает денег.

— Да, именно так, — согласилась Хьюстон.

Джейс прислонился головой к дереву.

— Я был так поглощен Нэлли, что не обращал внимания на ее семью. Младшая дочь Грэйсона — настоящая дрянь. О, прости.

— Ничего, все в порядке, не извиняйся. Хотя я вполне согласна с тобой, но она довольно мила и пользуется успехом в городе — особенно в последние дни — на всех приемах и вечерах.

— Но она далеко не так хороша, как Нэлли, — задумчиво сказал Джейс. — Нэлли так смотрит на меня… Она вселяет уверенность, что я все могу. С тех пор как мы встретились, я сделал несколько набросков рулевого управления лодки. Это впервые после… — Он запнулся, вспомнив Джулию, но впервые не ощутил пустоты и отчаяния. — Они настроили ее против меня, — сказал он тихо. — Сказали ей, что не стоит от меня ждать ничего хорошего, и запретили видеться со мной. У меня даже нет возможности защитить себя. Если бы я мог хотя бы на некоторое время вытащить ее оттуда, возможно, смог бы доказать, что я не так плох.

— Ты не можешь насильно увезти ее, — сказала Хьюстон задумчиво. — Семья и город не простят тебе.

Джейс даже не улыбнулся.

— Я думал увезти ее на свою яхту и вместе с ней совершить кругосветное путешествие, но Колорадо далеко от океана.

Хьюстон прищурилась.

— Должны же быть и другие способы? Есть ли что-нибудь, что Нэлли любит больше всего на свете?

— Дети, — не задумываясь ответил Джейс. — Думаю, именно поэтому она так привязана к сестре. Нэлли считает Терел своим ребенком. — Джейс усмехнулся. — Я предложил ей свои услуги, чтобы у нее были свои дети, но не думаю, что теперь у меня будет такая возможность.

Хьюстон встала.

— Вот что надо! Ты сам ответил на свой вопрос.

Джейс побледнел.

— Ты имеешь в виду, чтобы я сделал ее беременной?

Хьюстон поморщилась.

— Конечно, нет. Дай Нэлли то, что она хочет на самом деле, и она сама придет к тебе.

— Не понимаю.

— Подумай об этом. Тебе, скорее всего, предстоит бороться за Нэлли. Если она очень нужна тебе.

Джейс поцеловал руку Хьюстон.

— Ты не собираешься помочь мне, что же делать дальше?

— Нет, раскрой глаза, и ты сам поймешь, что надо делать. Джейс улыбнулся ей.

— О, если бы я встретился с тобой раньше Кейна! Уж я бы заставил его побегать в поисках лучшей жены!

Хьюстон тоже улыбнулась.

— Он выбрал меня, когда я была еще ребенком. У меня никогда не было выбора, так же как и у тебя. А теперь я должна пойти в дом и посмотреть на детишек.

— Ты не хочешь щенка?

— Пришли его, — со смехом сказала Хьюстон.

Оставшись один, Джейс задумался над словами Хьюстон. «Должен же быть какой-то способ завоевать Нэлли».

Нэлли была на кухне, душной, жаркой. Вовсю разогрелась духовка: предстояло испечь пирожные для чаепития, которое завтра хотела устроить Терел. Нэлли нагнулась над массивным столом, разглаживая утюгом тонкую шелковую, волнистую ткань блузки сестры.

Изменения, происшедшие в доме на прошлой неделе, утроили работу Нэлли. Терел требовались чистые и выглаженные платья. Нэлли хотела перенести часть работы на Анну, но глупая девчонка оставила горячий утюг на юбке одного из лучших платьев Терел и испортила его. В конце концов Чарлз сказал, что лучше бы Нэлли сама позаботилась о глажении.

Занимаясь глажкой, уборкой и кухней, Нэлли все время думала о том восхитительном дне, проведенном с мистером Монтгомери. Вспоминала она и другой день, когда Джейс пришел на кухню и поцеловал ее в кладовой.

Нэлли со стуком поставила утюг на розовую парчовую юбку. «К черту эти ухаживания!» — подумала она. После того случая она не обменялась с Джейсом ни единым словом. Терел часто говорила о нем, как он посещал вечеринки одну за другой и как часто его видели в обществе Оливии Трумэн.

— Терел была права, — пробормотала Нэлли.

Она старалась заставить себя быть благодарной сестре за предупреждение держаться подальше от этого человека. Но каждый раз, когда она вспоминала тот день, частичка ее души вновь хотела видеть Джейса, и ее не интересовало, нужны ему деньги отца или нет.

— Привет!

Нэлли вздрогнула от неожиданности. Увидев Джейса, она невольно улыбнулась ему. Но быстро взяла себя в руки.

— Вам не следовало бы быть здесь, мистер Монтгомери, — строго сказала она, стараясь смотреть мимо него.

— Я это знаю, — сказал Джейс. — Я пришел просить вас о помощи?

— О помощи? — переспросила Нэлли. «Запомни, — сказала она себе, — этого человека интересуют только деньги отца. Он — самый отъявленный негодяй». Но вслух сказала:

— Уверена, что вы найдете кого-нибудь еще, кто бы помог вам.

— Мне нужен кулинарный рецепт. Нэлли прищурилась.

— Рецепт? — «Для чего, — подумала она, — чтобы приготовить торты для мисс Трумэн?» Но тут же одернула себя: что бы он ни делал, это не ее забота.

Джейс вынул из внутреннего кармана пиджака маленькую записную книжку и огрызок карандаша.

— Мне сказали, что вы — одна из лучших кулинарок в Чандлере, поэтому я подумал, что вы знаете, как приготовить ореховый бисквит. Не возражаете, если я сяду?

— Нет, конечно, нет. — Нэлли опустила утюг. — Для чего вам нужен рецепт бисквита?

— Просто так, мне он нужен. Итак, давайте посмотрим, что нам нужно. Нужна мука, но сколько?

— А сколько бисквитов вы хотите испечь? — Нэлли подошла к столу.

— Достаточно, чтобы хватило для шести детишек. Так сколько же надо муки?

— А почему их мать не может испечь?

— Она больна. Сколько бисквитов я могу сделать из двух килограммов муки? Да ведь кроме муки нужно еще что-нибудь? Просто добавлю воды, правильно?

— Из муки с водой получится клейстер, а не бисквиты. — Нэлли села напротив него.

— Ох, вы правы, действительно клейстер, — согласился с ней Джейс, записывая что-то в блокнот. — Еще мне нужны дрожжи, так?

— Для бисквита дрожжей не надо.

А чьи это дети?

— Одного из фрахтовых агентов, который когда-то работал у вашего отца. Мистер Грэйсон уволил его, и теперь бедный человек должен прокормить шестерых детей и больную жену. Я нашел для него работу по доставке зерна в Денвер, но некому позаботиться о детишках, поэтому я решил приготовить что-нибудь вкусное для них. А теперь вернемся к бисквитам. Если вы не используете дрожжи, так что же еще?

— Вы не обращались за помощью к его преподобию Томасу? Он всегда готов помочь людям. Одна из женщин…

Джейс печально посмотрел на нее.

— Я думал об этом и чувствую ответственность за этих людей. Итак, вернемся к бисквитам.

— Почему отец уволил его?

— Чем меньше у него будет служащих, которым надо платить зарплату, тем большую прибыль получит он, — ответил Джейс. — Пищевая сода? Кажется, ее используют для бисквитов? А как насчет жира? Вы не знаете, как пекут оладьи? Дрожжи нужны для них?

Нэлли встала.

— Нет, мистер Монтгомери, для оладьев вам не нужны дрожи. Я иду с вами.

— Со мной?

— Как я поняла, шестеро голодных детей нуждаются в помощи, поэтому мы пойдем вместе.

— Не уверен, что вы должны пойти со мной.

— Почему?

— Боюсь, это не понравится вашему отцу. А как насчет вашей репутации? Двадцать миль езды за город наедине со мной, и вы же слышали, какое я чудовище!

— Кажется, эти дети голодают из-за моего отца, поэтому помочь им — мой христианский долг. — Нэлли внимательно смотрела в его темные глаза, затем перевела взгляд на его волосы и широкие плечи. — Моя репутация ничто по сравнению с голодными детьми. Я должна попытать счастья с вами.

Он откинулся на стул и улыбнулся, показав ямочки на щеках.

— Мы все иногда должны приносить жертвы.

Стараясь не думать о куче невыглаженных платьев Терел, Нэлли вынула пирожные из духовки и, поддавшись порыву, аккуратно сложила их в холщовую сумку. «Пусть завтра не будет домашнего печенья для чаепития Терел и ужин, может быть, запоздает».

Второпях она написала отцу записку, сообщив, куда идет, потом повернулась к Джейсу.

— Я готова.

Он снова улыбнулся и привел ее в такое смятение, что она не заметила, как он сунул записку в карман. — У меня полным-полно еды в фургоне, так что теперь можем уезжать. — «Прежде чем кто-нибудь увидит и остановит нас», — подумал он.

— Разрыхлитель тоже есть?

— Конечно, — ответил Джейс, хотя не имел ни малейшего понятия о том, что было в фургоне. Он попросил владельца бакалейной лавки загрузить продукты и вовсе не видел содержимое.

Джейс помог Нэлли втиснуться в фургон, и, когда она села, он, слегка ударив лошадей вожжами, двинулся с места. Он хотел как можно быстрее выбраться из Чандлера и молчал до тех пор, пока дома не скрылись с глаз. Открытая местность простиралась вокруг них.

Джейс осадил лошадей и пустил их шагом.

— Ну, как вы, Нэлли?

Нэлли смотрела на него, такого красивого, белозубого. Кажется, она приняла опрометчивое решение ехать с ним.

— Все в порядке, — пробормотала она, пытаясь отодвинуться от него. Управляя лошадьми, он широко расставил ноги, так что его бедро касалось ее тела.

— Я слышал, что вы и ваша сестра получили приглашения на все вечера и чаепития в городе?

— Терел — да, я — нет.

Он удивленно взглянул на нее.

— Вчера мисс Эмили спросила меня, почему вы отказываетесь от всех приглашений, которые вам посылают. Люди думают, что вы пренебрежительно относитесь к ним.

Теперь, в свою очередь, удивилась Нэлли.

— Но меня не приглашали. Все приглашения были адресованы Терел. Мистер Монтгомери, вы думаете, что моя сестра скрыла приглашения от меня?

— Вы не получали цветы, которые я посылал?

— Я не получала цветов, — сказала она тихо.

— А как насчет двух писем? Нэлли не ответила.

— А щенок?

— Какой щенок?

— Маленький, забавный щенок колли. Его вернули вместе с вашей запиской, где было сказано, что вам ничего от меня не нужно и вы даже не желаете видеться со мной. А щенок был игривый, не так ли?

— Я никогда не видела его, — пробормотала Нэлли.

— Простите, я не расслышал вас.

— Я не видела щенка, — повторила Нэлли громче. «Неужели Терел и отец скрыли от меня подарки и письма? Почему они так поступили? Терел сказала, что от мистера Монтгомери не поступало никакого сообщения». — А как Оливия Трумэн?

— Кто?

— Оливия Трумэн, очень миловидная рыжеволосая девушка. Ее отец владеет довольно большим участком земли за Чандлером.

— Не помню, чтобы я встречался с ней.

— Вы, наверное, встретили ее на одной из вечеринок, которые посещали на этой неделе? На вечеринке под открытым небом или на ужине церковной общины? До Джейса начал, доходить смысл происходящего.

— После нашей последней встречи я работал в офисе вашего отца, склонившись над грудой бухгалтерских книг, и все вечера был дома у своего кузена. Хьюстон может подтвердить, что на этой неделе я обедал у них каждый вечер, а вся моя светская жизнь заключалась в бесконечных поездках к этим несчастным детям.

Нэлли некоторое время молчала. Каждый вечер Терел говорила ей, где и с кем она видела мистера Монтгомери. Кто-то из них говорил не правду, и инстинктивно она чувствовала — Терел. «Возможно, она хотела защитить меня и делала то, что считала лучшим?»

— Мистер Монтгомери, как вам нравится Чандлер? — спросила она, стараясь вести светскую беседу.

— Мне он нравится, особенно сейчас, потому что вы рядом со мной, — ответил Джейс.

Нэлли не нашлась что ответить. Был ли он негодяем, как его описывали Терел и отец, или был таким, каким ей казался? Раньше у нее не было причины сомневаться в искренности своей семьи, но теперь некоторые обстоятельства явились поводом для беспокойства.

Они проехали уже несколько миль, когда, поднимаясь на холм и посмотрев вниз, Джейс заметил в долине фургон, груженный зерном. Недалеко от фургона, у маленького домика, сидел агент по перевозке фрахтовых грузов. Джейсу стало ясно: этот человек не понял его замысел.

Джейс остановил фургон.

— Нэлли, я должен оставить вас здесь. Возможно, у жены агента какая-то заразная болезнь. Я не прощу себя, если вы заразитесь.

Когда он подошел к ней, чтобы помочь выйти, она сказала:

— Не будьте смешным. Если вы можете заразиться, то могу заразиться и я.

Но Джейс не слушал: он обхватил Нэлли сильными руками и опустил ее на землю.

— Мистер Монтгомери, я хочу пойти с вами. Я…

Он поцеловал ее нежно, страстно.

— Я вернусь как можно скорее, дорогая. Не волнуйся.

Он прыгнул в фургон, натянул поводья и скрылся в облаке пыли.

Нэлли осталась дна. Откашливаясь и чихая от пыли, она глядела ему вслед.

— Дорогая, — прошептала она. Никто и никогда ее так не называл.

К тому времени, когда Джейс доехал до домика Эвереттов, к нему уже возвратилось хорошее настроение.

— Я сверну ему шею, — ворча, сказал он. Остановив лошадей, Джейс спрыгнул на землю.

Было теплое бабье лето. Дверь в домик оказалась открытой. Вся семья — двое взрослых и шестеро детей — сидела за ланчем. На столе — ветчина, овощи, хлеб из маиса и пирог.

— К черту, что вы здесь делаете? — зарычал Джейс.

Все взгляды устремились на него.

— Простите за такое выражение, миссис, — сказал он, снимая шляпу. — Но что вы тут делаете?

— Я был занят всю ночь погрузкой пшена, — ответил Фрэнк Эверетт; — Только что встал.