Глава 1

– Я никогда не выйду замуж за Дэвида Тредуэлла!

Ариэль Уэдерли взглянула в зеркало и постаралась придать голосу больше твердости. Пока это лишь репетиция, но к разговору с матерью стоило подготовиться с особой тщательностью.

– Мне двадцать четыре года, и я сама в состоянии выбрать себе мужа.

Нет, не то. Тут нужно по-другому. М-да, попробуем вот так.

– Есть человек, за которого я хочу выйти замуж. И я это сделаю, ибо такова моя воля.

Пожалуй, так намного лучше.

В дверь негромко постучали. Повинуясь минутному капризу, девушка растрепала уложенные в аккуратную прическу волосы и быстро взглянула в зеркало. И очень даже неплохо, между прочим. Свежо и непосредственно.

– Войдите, – сказала Ариэль, и горничная, открыв дверь, возникла на пороге.

– Ваша матушка желает вас видеть. Она ждет в малой гостиной.

– Сейчас иду. Спасибо. – Ариэль тихонько вздохнула.

Горничная с опаской оглянулась, дабы убедиться, что миссис Уэдерли нет поблизости, и, на всякий случай понизив голос, сказала:

– Мне нравится ваша новая прическа, мисс.

После чего быстро закрыла дверь.

Ариэль покачала головой, схватила щетку и пригладила волосы. Потом улыбнулась своему безупречному отражению. Пока рано говорить с уверенностью, но все же... все же есть шанс, что ей удастся избежать брака с Дэвидом и выйти замуж за человека, которого она любит. И при этом не лишиться наследства. Улыбаясь своим мыслям, преисполненная надежд, она покинула комнату и поспешила в гостиную. Только бы Сара согласилась. Она должна, просто обязана согласиться, потому что от этого зависит успех всех планов Ариэль. От Сары зависит ее счастье. И если двоюродная сестра откажется... Она тряхнула головой. Не нужно заранее думать о неудаче. Напротив, необходимо поддерживать свой боевой дух, пестовать уверенность, что все будет так, как задумано. Ибо Ариэль продумала интригу тщательно и поклялась себе, что использует все средства для того, чтобы достичь успеха. Вот именно так и надо действовать – старый добрый прагматизм: «цель оправдывает средства».

Глава 2

Сара прочла письмо Ариэль. Зажмурилась, глубоко вдохнула, выдохнула, прочла еще раз и все равно не могла поверить своим глазам. Как обычно письмо кузины было написано перьевой ручкой на плотной бумаге, которая наверняка стоит кучу денег. Но к подобной экстравагантности сестры Сара за последнее время как-то попривыкла. Однако содержание письма полностью лишило ее спокойствия. Сестра предлагает поменяться местами: она хочет стать Сарой, а Сара должна на время занять ее место.

«Неужели она действительно хочет стать мной? – Сара уронила письмо на колени. – А я... я смогу ничего не делать». Ровным счетом ничего – трудно даже представить себе такой праздный день, когда можно никуда не спешить и совсем не работать. Провести сколько угодно долгих ленивых часов с книгой у камина, мечтая о приключениях и путешествиях. Наверное, это было бы чудесно. Нет, «чудесно» – не то слово, было бы настоящим счастьем делать то, что хочется самой Саре, а не то, что приказывает ее босс – этот типичный эгоманьяк. Чертовски заманчивая мысль: хоть на время занять место богатой сестры. Сара поерзала, устраиваясь поудобнее. За те годы, что они общались, она научилась любить и ценить Ариэль, но все же порой отчаянно завидовала кузине, чье материальное положение столь разительно отличалось от ее собственного.

Сара обвела внимательным взглядом свою крошечную квартирку в весьма среднем районе Нью-Йорка. «Вот я, Сара Джонсон, молодая, незамужняя и весьма симпатичная, сижу здесь, задрав ноги на стол, и у меня нет сил ни на что. Целый день я бегала, выполняя распоряжения своего деспота начальника». Она бросила взгляд в окно и вздохнула. Лучше всего из окна видно кирпичную стену дома напротив. Честно сказать, она могла позволить себе квартиру получше – босс платит ей весьма неплохие деньги, но Сара решила, что лучше будет откладывать. Она слишком долго вела полунищенское существование, с трудом сводя концы с концами, и теперь мечтала иметь хоть небольшой, но счет в банке. И вообще – недавно она опять сообщила боссу, что собирается уволиться. Пока он пропускал все подобные эскапады мимо ушей, но что, если однажды ей действительно придется уйти?.. Сколько времени пройдет, пока она найдет новую работу? Надолго ли хватит ее накоплений? Сара вздохнула. Да, счет в банке мал, но ведь она решила жить так, словно сегодня последний день жизни, а потому нельзя отказывать себе в сиюминутных радостях. Да и копи не копи – такого дома, как у Ариэль, ей не видать никогда, это очевидно. Любая нормальная девушка, самостоятельно зарабатывающая на жизнь, позавидовала бы огромному фамильному особняку, полному слуг. А еще два раза в год Ариэль и ее матушка отправляются в Нью-Йорк за покупками – обновить гардероб. «Интересно, каково носить платье, сшитое исключительно для тебя кем-то из известных дизайнеров? Как бы я себя чувствовала в таком платье?»

Она опять пробежала глазами письмо. «Это ненадолго, – писала Ариэль, – временно».

Сара с улыбкой покачала головой – бедняжка Ариэль, испорченная богатой и праздной жизнью, она и представить себе не может, каково это – выполнять все распоряжения такого босса, как Эр-Джей Бромптон.

«Нет – нет, – сказала себе Сара, – я девушка здравомыслящая и понимаю, что подобная идея совершенно безумна и годится только для досужих мечтаний, но...» Письмо помогло Саре понять то, что она давно скрывала от самой себя: ей ужасно хочется увидеть Арундел – небольшое местечко в Северной Каролине. И не так, как видят его туристы. О нет, Сара жаждала познать жизнь города изнутри. Ей просто необходимо понять, что это за место. Отец называл его средоточием зла, а Ариэль расписывала прелести и красоты городка, приветливость и доброту живущих в нем людей.

Сара ни разу в жизни не встречала никого из родственников – а большая их часть проживает именно в Арунделе. Она прекрасно понимала, что если явится в город как Сара Джейн Джонсон, то вряд ли встретит теплый прием; что делать – старые обиды живут долго. Но что, если сыграть роль Ариэль и доказать, что кровь отца не затмила в Саре того, что она унаследовала от мамы? Что, если семейства Арундела примут ее как свою, а уж потом она раскроет карты? Останется ли она частью семьи или ее возненавидят и сделают изгоем навечно?

Сара поежилась. С одной стороны, было бы здорово познакомиться наконец с родней... но в то же время она чувствовала беспричинный детский страх. Город и его обитатели пугали ее. Должно быть, это результат разговоров с отцом. Впрочем, сложно назвать разговором бесконечный монолог, главной темой которого было одно и то же: «Вот что они с нами сделали». Семнадцать лет Сара слушала бесконечные вариации на ту же тему. Она знала, что мать ее родом из Арундела и была «частью клана». Отец ни разу не забыл повторить, что в этом паршивом городишке живут самые большие снобы во всей Америке. «Снобизм и зародился-то, наверное, именно в Арунделе, а уж потом объял всю землю».

– Как лучи солнца? – спрашивала маленькая Сара. Тогда она еще слушала папу и думала, что он разговаривает с ней, а не с самим собой.

– Нет, как заразная болезнь, – сердито ответил тогда отец.

Он рассказывал девочке, что ее мать была голубых кровей и принадлежала к потомственной аристократии, к избранным. Но она влюбилась в простого пария – и клан изгнал ее. Отец говорил, что его семья всегда была бедна – как поденщики в старину. История звучала романтично, и маленькой Саре до слез было обидно, что сказка кончилась так плохо.

– Семья твоей матери считает простых людей грязью, отбросами, хоть я честно зарабатывал себе на жизнь. Но она ненавидела таких, как я.

Мать Сары сбежала с возлюбленным, и ее отец вычеркнул дочь из завещания – лишил наследства. Она погибла в автомобильной аварии, когда Саре было три, а отец допился до смерти в тот год, когда дочери исполнилось семнадцать.

Девушка вновь перечитала письмо. Они с Ариэль встретились несколько лет назад – Сара тогда готовилась сдавать свою первую экзаменационную сессию в университете. Она занималась как одержимая всю ночь. Утром подумала, не принять ли душ, но махнула рукой и продолжала корпеть над учебниками. В тесной комнатке студенты сидели и лежали, обложившись книжками и тетрадками. Кто бубнил, кто молча шевелил губами. Сара почесала голову и вспомнила, что мыла волосы несколько дней назад. Ладно, потом. На ней были старая, вытянутая футболка и видавшие виды спортивные штаны. На босых ногах разбитые кроссовки. С этой удобной обувью была связана одна из тайн жизни: почему кроссовки так быстро изнашиваются, если она никогда не занималась ни бегом, ни каким-либо другим спортом. В свободные минуты студенты могли позволить себе рассуждать на подобные отвлеченные темы и даже состряпать какую-нибудь забавную теорию, смешав физику, химию и философию до получения полной глупости, но сейчас всем было некогда, некогда. Даже до столовой дойти было некогда. Как и большинство студентов, Сара жила на пицце и кока-коле.

В тот день Сара почувствовала присутствие Ариэль, прежде чем заметила ее. По комнате пронесся вздох – словно девочки вдруг увидели привидение. Все лица повернулись к двери, все взгляды устремились на девушку, возникшую на пороге. В комнате повисла неправдоподобная тишина. Девушка действительно оказалась очень хороша, а платье на ней было прелестное, хоть и совсем простое. Но на этот счет Сара не обманывалась. Она сразу поняла, что эта единственная тряпочка стоит больше, чем вся одежда в ее собственном гардеробе. Сара таращилась на незнакомку, как и все остальные. Изумление ее стало еще больше, когда девушка направилась прямиком к ней и спросила:

– Можно с тобой поговорить?

– Ну да, – пробормотала Сара, вдруг почувствовав себя неуклюжей замарашкой, удостоенной внимания царственной особы.

Пока Сара следовала за прекрасной незнакомкой к выходу из здания, она мучительно пыталась сообразить, кому и зачем понадобилась ее скромная особа. Может, этой леди надо постричь газон? За время своего отрочества Сара постригла огромное количество газонов – наверное, сотни квадратных миль. Еще она подрезала мили живых изгородей. И никогда не отказывалась присмотреть за детьми.

Молодая леди с непринужденным изяществом опустилась на каменную скамью и некоторое время молча разглядывала Сару. Потом без всяких предисловий заявила, что они двоюродные сестры.

– Мне говорили, что мы очень похожи, и теперь я вижу, что это правда, – добавила она.

Сара саркастически улыбнулась. «Да я в жизни так шикарно не выглядела, – подумала она. – И вряд ли когда-нибудь буду».

– Полагаю, что не слишком хорошо являться вот так неожиданно – без предварительного звонка, – говорила Ариэль. – Но к сожалению, у меня нет твоего телефонного номера. Надеюсь, ты не против моего неожиданного визита. Видишь ли, мне обязательно нужно было тебя увидеть.

– Да все в порядке, – пробормотала Сара. Она во все глаза смотрела на сидящую перед ней мисс Совершенство и думала: «Неужели мы родня? И я одной крови с этим неземным существом?» Никогда прежде не доводилось Саре видеть столь полного воплощения понятия «идеальный». У ее кузины была идеальная прическа, одежда, кожа, произношение... и все остальное.

– Скажи, мы могли бы переписываться?

– Писать друг другу письма? – переспросила Сара. – Конечно, почему бы и нет?

Эта мысль показалась ей абсурдной. О чем она будет писать человеку, чья жизнь столь радикально отличается от ее собственной? Совершенно очевидно, что Ариэль прекрасно воспитана, образованна и невероятно богата. Сара вдруг ясно вспомнила своего отца – как он храпел пьяный, развалившись на продавленном диванчике.

Некоторое время они просидели рядом в молчании, погруженные каждая в свои мысли.

– Мне всегда хотелось учиться в университете, – тихо сказала Ариэль, бросив взгляд на наручные часики – изящную модель известной швейцарской фирмы, сплошь золото и бриллианты.

Сара внимательно посмотрела на кузину. Что-то было в ее словах... скорее, в интонации, некая неожиданная глубина и искренность. Может ведь такое быть, сказала себе Сара, что под этой идеальной оболочкой и манерами аристократки начала двадцатых годов прошлого века скрывается личность. Или не может?

– В университете масса сложностей... всяких, – заметила она.

– У меня есть тридцать минут, – улыбнувшись, сказала Ариэль. – Потом я вынуждена буду уйти. Расскажи мне о себе. Пожалуйста.

– А ты расскажешь мне о своих... то есть наших родственниках?

– С превеликим удовольствием! – отозвалась Ариэль, и дальше разговор потек удивительно непринужденно.

Сара слушала, говорила и одновременно разглядывала свою кузину. Наверное, только фанатичный ученый так тщательно исследует какого-нибудь редкого представителя фауны. Сара никак не могла определить – знает ли Ариэль, как похожа она на принцессу. Сестра двигалась и держалась как особа королевской крови. А как она сидела на каменной скамье – абсолютно прямая спина и ноги, скрещенные в лодыжках! Сара видела таких женщин в старых фильмах, годов пятидесятых двадцатого века. Сама Сара сидела, поджав ноги, и часто поднимала руки к волосам, поправляя падавшую на глаза челку. Но кузина все это время ни разу не коснулась прически, и волосы ее лежали безупречно. Она вообще не делала никаких лишних движений. Спокойствие и безмятежность позы казались совершенно естественными. Сара попыталась тридцать секунд посидеть неподвижно, но у нее зачесался нос, заболела нога, и она сама себе стала казаться манекеном. Господи, как же кузине это удается?

Через некоторое время Сара заметила, что люди, которые идут мимо, смотрят на ее сестру с изумлением и любопытством. Вот мимо прошла группа хихикающих юнцов: они явно обсуждали какой-то сальный анекдот. Но как только наглые сопляки заметили Ариэль – Сара не поверила своим глазам, – пусть на пару минут, но они превратились в юных джентльменов, которые молча и степенно прошествовали мимо девушек.

Прошло совсем немного времени, и сестры не успели толком поговорить, но вдруг Ариэль поднялась:

– Мне пора. Постарайся не потерять мой адрес, прошу тебя. Впрочем, ты должна знать – это адрес моего друга, и ты будешь писать только на него. Ни в коем случае не звони мне домой и не пиши.

Сара встала, и их глаза оказались на одном уровне – сестры были одного роста, пять футов три дюйма.

– Я понимаю, ты не хочешь, чтобы люди знали, что ты общаешься с человеком не своего круга. Я принадлежу к другому классу. – Это были не самые приятные слова, и Сара почувствовала, что губы ее сжались почти зло.

Несколько секунд Ариэль молча смотрела на кузину, пытаясь понять, о чем речь и почему та вдруг стала столь отстраненной. Потом, сообразив в чем дело, покачала головой:

– Ты моя двоюродная сестра, а потому принадлежишь к тому же классу, что и я. Тут все дело в моей матери. Если она дознается, что я общаюсь с кем-то из незнакомых ей людей... Если она узнает, что я завязала не санкционированную ею дружбу, у меня будут большие неприятности. Мама это умеет. Она заставит меня выйти замуж за Дэвида завтра же.

Сара спросила:

– Кто такой Дэвид? – А про себя подумала: «Как нелепо ставить меня в один ряд с девушкой, совершенной во всех отношениях... глупая мысль... но какая заманчивая. Это было бы восхитительно – стать столь же утонченной и чудесной личностью, как мисс Ариэль».

Тем временем Ариэль извлекла из своей сумочки – дизайнерская вещь, исключительно стильная и элегантная, наверняка сделана в единственном экземпляре – фото молодого человека в форме университетской футбольной команды. Она протянула снимок сестре, и Сара в изумлении уставилась на фотографию. В университете имелось немало симпатичных ребят, но этот парень – он был удивительно хорош собой. Мужчина-мечта.

– Ты уверена, что не хочешь выйти за него замуж?

– Не хочу. Я хотела бы объяснить, но... – Ариэль взглянула на часы. – Надо бежать.

И вот кузина уже уходит прочь, махнув рукой на прощание. «Интересно, ждет ли ее лимузин у кампуса?» – подумала Сара, провожая глазами свою вновь обретенную сестру. Некоторое время девушка просто стояла на месте, глядя в никуда и раздумывая, что же в действительности нужно было этой мисс Совершенство. Да, Сара была не так уж наивна, и ей как-то плохо верилось во внезапный прилив родственных чувств у богатой и красивой кузины. Но что такого может быть у бедной студентки Сары, ради чего Ариэль могла бы снизойти до нее? В голову ничего путного не приходило, и девушка вновь устремила взгляд на фотографию Дэвида, которую Ариэль не сочла нужным попросить назад. «Боже, это самый шикарный мужчина из всех, что я видела за свою жизнь». Она сунула снимок в карман и пошла к себе, но на пороге комнаты Сара остановилась. В ее университете не было хорошей футбольной команды. Честно сказать, когда дело доходило до спорта, данное учебное заведение всегда плелось в конце всех возможных рейтингов. Но вот чем университет славился – это отделением драматического искусства. Несколько его выпускников сделали громкую карьеру в Голливуде. Сара давно хотела попробовать себя в актерской профессии. Ей казалось, что она прирожденная актриса... можно сказать, что и опыт у нее имелся – сколько лет она притворялась, что дома все хорошо. Улыбалась и говорила: «Да, спасибо, все прекрасно! О да, я сыта и чудесно выспалась!» И ведь люди верили! Сару останавливала лишь мысль о собеседовании, которое с каждым претендентом проводил лично глава отделения – настоящий монстр. Профессор зачислял на курс человека, если тот мог доказать, что достоин быть принятым. Он не разрешал читать отрывок из монолога или басню – ничего столь очевидного и простого. Нет, доктору Питерсону требовалось, чтобы претендент сыграл роль – создал некий образ и сумел воплотить его в жизнь. За испытаниями наблюдал не только он сам, но и все студенты, и мастер не стеснился критиковать игру новичка.

Говорили, что он жесток и ему ничего не стоит унизить человека, Бывали случаи, что студенты бросали учебу после неудачной пробы на факультете драматического искусства.

Сара потихоньку готовила свою роль – она хотела сыграть своего отца. Роль не казалась ей сложной, но смущало другое: подобная картинка расскажет остальным слишком много личного о ней и ее жизни. Она все откладывала и откладывала, и вот теперь, стоя у дверей своей спальни, Сара вдруг поняла, что у нее появился шанс. Повинуясь внезапному импульсу, она развернулась и решительно направилась в аудиторию, где вел занятия глава отделения драматического искусства доктор Питерсон. Девушка отдавала себе отчет, что выглядит ужасно: старая и не слишком чистая одежда, немытая голова, полное отсутствие макияжа, несколько бессонных ночей. «Но так даже лучше, – сказала она себе. – Если я буду выглядеть замарашкой, но смогу сыграть принцессу – меня примут».

Она все время думала об Ариэль и даже не замедлила шага перед аудиторией, где шли занятия. Не стала стучать. Принцессе Ариэль не пришло бы в голову постучать. Дальше Сара превзошла саму себя. Ей удалось создать сатиру, почти гротеск – вещь, сложную для исполнения даже для опытного актера. Должно быть, сегодня был ее счастливый день и все удалось. Она просто играла женщину, которая выглядит как ее сестра – принцесса Ариэль, но ведет себя так, как по рассказам ее отца вели себя высокомерные родственники из Арундела. Сначала девушке было немного страшновато и даже неловко за этот фарс, но потом она увидела глаза зрителей – своих первых зрителей – и поняла, что этот зал она покорила.

Она вела роль минут десять. Высокомерно и как бы между прочим поинтересовалась у доктора Питерсона, не принадлежит ли он к голубому братству. Ну, это ведь всем известно, что практически все мужчины, подвизающиеся на подмостках, – геи. Народ в зале оживился и радостно захихикал: преподаватель был большой ходок по части женщин, и все это знали. Затем она сделала вид, что искала четвертый курс математического отделения и просто ошиблась комнатой, и с царственным видом покинула аудиторию.

Оказавшись за дверью, Сара обессиленно прислонилась к стене. Штукатурка приятно холодила спину и затылок. Сердце колотилось как после забега на длинную дистанцию. Она сделала это! Сара с трудом верила в то, что только что добровольно выставила себя на обозрение десятков людей. Всю свою жизнь она старалась не привлекать внимания к своей особе. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, как плохо обстояли дела дома. Подросток, в жизни которого было не слишком много счастья и тепла, она свято верила, что есть места и похуже и, если отца лишат родительских прав, именно там она и окажется. Но сегодня, сегодня она впервые рискнула сознательно привлечь внимание к себе. Это был маленький спектакль одного актера, и Сара, стоя у стенки и с трудом переводя дыхание, вдруг осознала, что ей чертовски понравилось играть.

Дверь распахнулась, и доктор Питерсон вышел из аудитории. Девушка выпрямилась. Несколько мгновений преподаватель разглядывал ее с ног до головы, и Сара по выражению его лица видела, что он не в восторге от ее внешности. Выйдя из образа, она опять почувствовала себя Сарой – не слишком уверенной в себе и постоянно помнящей о паре-тройке лишних килограммов на бедрах.

– Вы приняты, – буркнул доктор Питерсон, покачивая головой. Он явно никак не мог понять, каким образом этой заурядной грязнуле удалось превратиться в принцессу хоть на десять минут.

Вот так и получилось, что встреча с Ариэль изменила жизнь Сары. Она перешла на отделение драматического искусства, и поскольку на целый год отставала от других, то ей пришлось набрать больше часов и забыть о летних каникулах, но она ни на минуту об этом не пожалела. Окончив университет, Сара отправилась в Нью-Йорк. Ее банковский счет был почти пуст, но в сердце горело желание покорить Бродвей.

Через два года деньги кончились, и Саре пришлось устроиться на работу секретаршей. Бродвей по-прежнему оставался нереализованной мечтой. Проблема состояла в том, что Сара оказалась весьма неплохой драматической актрисой, но она не умела толком ни петь, ни танцевать, а в Нью-Йорке ей пришлось конкурировать с теми, кто преуспел во всех трех искусствах. Возможно, ей повезло бы в Лос-Анджелесе, но Сара не поехала в Лос-Анджелес: все годы учебы ей внушали, что единственное место, где живо настоящее театральное искусство, – это Нью-Йорк. Два года бесконечных проб и кастингов она жила в счастливом предвкушении, что уже почти на сцене, почти поймала синюю птицу счастья.

И все эти годы Сара переписывалась с Ариэль. Они не посылали друг другу факсов и не общались по электронной почте. Ничего современного – только старомодные письма. У Ариэль свободного времени было намного больше, а потому она писала по три, а то и по четыре письма на каждое послание сестры. И Сара привыкла к тому, что ей есть с кем поделиться. Надо поскорее рассказать Ариэль, думала она иной раз, хватаясь за ручку. И с нетерпением вскрывала конверты, подписанные изящным почерком кузины. За два года жизни в Нью-Йорке, когда после очередного кастинга она получала отказ, опять шла на пробы и опять получала отказ, только бодрая уверенность Ариэль, что все будет хорошо, что она сможет пробиться, придавала ей сил. В какой-то момент Сара вдруг осознала, что сестра – единственный человек во всем мире, который думает о ней, знает, где она живет и что делает. Единственный человек, которому она небезразлична. И с тех пор Ариэль превратилась для нее в своего рода якорь – пусть эфемерное, но пристанище.

А потом Саре исполнилось двадцать три года. Она уже работала секретарем в крупной фирме, но в свободное время продолжала ходить на пробы. В душу все чаще закрадывалось подозрение, что ей так и не удастся сделать сценическую карьеру. И в этот момент, когда разочарование было совсем близко, произошло еще одно значительное событие, изменившее жизнь девушки. Исполнительный директор компании, в которой трудилась Сара, ткнул в нее пальцем и сказал: «Хочу вот эту». Эр-Джей Бромптон был в компании чем-то вроде божества, и его слово имело силу закона. Так Сара стала персональным помощником одного из больших боссов. Но у нее почему-то с самого начала закралось подозрение, что он выбрал ее для чего-то... неприятного. Ну, может, компания готовит пилотный вариант усовершенствованной гильотины и аппарат надо на ком-то опробовать. Иногда она с тоской думала о том, что гильотина сделала бы все быстро, а обязанности персонального помощника все длятся и длятся и конца им нет. О нет, она больше не была безответной секретаршей, которая возится с бумагами, – о счастливые дни! У мистера Бромптона таких девушек было две. Обязанности Сары оказались гораздо разнообразнее. Она оказалась практически на положении жены босса – вот только без причитающегося женам секса. Не то чтобы она хоть на минуту подумала о возможности секса с боссом или о том, чтобы стать его полноценной женой. О нет – жены и семьи бывают у нормальных живых людей. После восемнадцати месяцев работы на мистера Бромптона Сара пребывала в уверенности, что он не человек. Только робот в состоянии столько работать. Иногда Сара пыталась намекнуть боссу, что она сама живой человек, ей нужен отдых, личная жизнь и все такое. Тогда он увеличивал ей зарплату, и девушка малодушно соглашалась не увольняться.

Письмо Ариэль пришло в тяжелый для Сары момент. Она начала ненавидеть себя за малодушное соглашательство со всеми причудами Эр-Джея Бромптона. Будь на ее месте девушка с твердым характером, она давно уже объяснила бы боссу, куда он должен пойти со своей работой. А еще Сара ненавидела себя за то, что так и не смогла стать актрисой. И ненавидела свою жизнь – каждый день. Больше всего на свете ей хотелось... хотелось не работать на мистера Бромптона.

План, изложенный в письме Ариэль, показался ее сестре ребяческим и невыполнимым. Но она чувствовала себя смертельно усталой. И не хотела проснуться сегодня в три ночи от очередного звонка босса, которому что-то понадобилось. Может, деловые бумаги. А может, сандвич с тунцом.

Все, что угодно, только не это! И Сара готова была согласиться на безумное предложение кузины. В конце концов, что такого страшного предлагает Ариэль? Жизнь, лишенная забот и проблем, жизнь богатой девушки из высшего общества. Есть еще мама Ариэль... но что такое одна-единственная пожилая леди по сравнению с целым морем проблем, которые захлестывают ее сейчас. Боже, подумать только: тихий провинциальный городок… дом, полный слуг! Сара чуть не застонала в голос. Именно сегодня вечером ей предстоит отправиться в прачечную в подвале с полной корзиной грязного белья. А Ариэль – Ариэль просто бросит все в корзину для белья в своей роскошной ванной комнате и получит вещички назавтра чистыми и выглаженными.

Сара схватила со стола пачку листочков для заметок, написала на верхнем «Согласна!» и сунула его в конверт. Вот так! По дороге в прачечную можно и отправить.

В ответном письме Ариэль слов было гораздо больше, но Сара выделила главное. «Предоставь все мне», – писала сестра, и Сара так и сделала. А что ей еще оставалось? Она так устала, а этот негодяй – ее босс – опять поднял ее вчера с постели ни свет ни заря.

Глава 3

Ариэль мучилась угрызениями совести – обманывать кузину было не очень-то порядочно. Но в то же время она свято верила, что эта ложь необходима. Расскажи она Саре правду, та никогда в жизни не согласилась бы поменяться местами. И что тогда делать ей, Ариэль? Она солгала ради светлой цели: ради любви. Кажется, кто-то из классиков говорил, что в любви, как на войне, все средства хороши. Потом она во всем признается и покается перед сестрой, и та наверняка простит – не сможет не простить, когда узнает, что Ариэль пошла на обман ради любви. Она повторяла это снова и снова и в конце концов сама поверила, что так и будет. .

Любовь свалилась на нее чуть больше года назад. Ариэль и миссис Уэдерли в очередной раз отправились в Нью-Йорк за новыми нарядами. Как большинство богатых и знатных людей, они посещали разного рода мероприятия, связанные с благотворительностью. Вот и в тот раз им пришлось пойти на какой-то скучнейший прием, где полно было богатых стариков, желавших продемонстрировать обществу толщину своих кошельков. Около часа Ариэль вела светские беседы с людьми, которые называли Арундел «чудесным тихим городком», и по их тону было очевидно, что они не понимают, как можно жить в дыре, где нет даже доставки продуктов на дом. «Милое и спокойное местечко», – говорили они, а про себя думали: «Ужасное захолустье».

Когда матушка на секунду отвернулась, Ариэль сунула официанту двадцать долларов, и он принес ей шампанское вместо одобренного мамой лимонада. Она медленно смаковала игристый напиток и лениво обводила глазами зал. И вдруг увидела его. Для Ариэль время застыло, и Земля прекратила вращаться вокруг Солнца. Возможно, другие люди продолжали двигаться и говорить – она ничего не замечала. Ариэль Уэдерли смотрела на мужчину своей мечты. Именно этого человека она ждала всю жизнь и теперь готова была полюбить его всей душой и навсегда.

Эр-Джей Бромптон. Конечно, сестра не раз присылала ей фотографии и вырезки из газет с информацией о своем боссе. Но фотографии передавали только внешние данные, не слишком выдающиеся, прямо сказать. Однако сейчас, увидев босса кузины воочию, Ариэль почувствовала энергию, исходящую от этого человека. Его окружала аура сильной власти; ни разу за все время, проведенное в обществе и в путешествиях с матерью, Ариэль не встречала никого столь живого и харизматичного.

Сара описывала своего босса исключительно черными красками. Он загонял ее до полусмерти, ему и в голову не приходит, что у нее, как у любой молодой женщины, должна быть какая-то личная жизнь. Он мог позвонить среди ночи и спросить, где его бумаги о ценах на недвижимость. И если она говорила, что он убрал их в портфель, он спрашивал, где его портфель. Не счесть сколько раз ей приходилось одеваться и среди ночи отправляться на дом к начальнику, чтобы разыскать нужный документ или написать письмо под диктовку. Этот человек никогда не спит, жаловалась Сара.

И вот теперь Ариэль наблюдала, как Эр-Джей Бромптон двигается по залу, пожимая руки, кивая, улыбаясь, и думала, что однажды – в один прекрасный день – этот необыкновенный мужчина будет принадлежать ей.