Ланкония (№2) - Принцесса

Вечером Ария искупала малышей и поставила их кроватки у себя в спальне. На следующее утро четыре супружеские пары умоляли принять их, говоря, что они слышали про детей, и просили позволить им вырастить их как своих собственных.

Арии не хотелось расставаться с детьми, но она отдала их паре, которая говорила по-французски.

Сорок восемь часов спустя приземлился американский самолет, в котором сидело сто семнадцать ребятишек, в основном французов, но было и несколько итальянцев. Они прибыли, когда вся семья собралась на традиционную церемонию — парад, посвященный разгрому северных племен в битве 1084 года.

Королевская стража привезла детей в столицу на лошадях, в джипах, на мотоциклах и повозках, в которые были впряжены козы. Чопорный ход церемонии нарушился. Джей-Ти начал передавать детей в руки королевской семьи.

После неоднократных протестов августейшей семьи грязных и усталых детишек повезли во дворец, где одна за другой стали наполняться ванны и детей стали отмывать и отскребать.

Фредди, Никки и Тоби нашли себе новую аудиторию слушателей про их храбрость перед лицом свирепых ланей и тупых горных коз. Леди Барбара выбрала трех хорошеньких итальянских девочек и выкупала их собственноручно. Бабушка Софи своим криком повергла в ступор двух рослых мальчишек, которые озорничали всю дорогу в самолете, и никто не мог с ними справиться. Тетушка Бредли выбрала двух красивых мальчиков четырнадцати лет.

Ария и Джей-Ти раздавали остальных детей разным обитателям дворца, пока все уже не мыли какому-нибудь ребенку уши.

— У-у-ф, кажется, все, — сказал Джей-Ти. Они с Арией искупали четырнадцать детей и отослали их с придворными дамами, чтобы те их накормили и одели во все, что могли для них найти.

Они сидели на мокром мраморном полу ее ванной одни.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.

— Я вспоминаю женщину на острове, которая все требовала. Ты бы не позволила простолюдину даже присесть в твоем присутствии, а теперь ты купаешь этих детей.

— Ланконии нужны дети. Все, что я когда-либо делала, это ради своей страны.

— Правда? — Его глаза стали загораться. — Все было ради твоей страны?

Он был поверх нее уже через несколько секунд; их руки рвали друг с друга мокрую мыльную одежду, они не могли ждать ни секунды.

— Детка, ох, детка, — твердил Джей-Ти, касаясь ее груди.

Они были близки на мраморном полу, а затем он поднял ее, посадил на край ванны и атаковал с новой возросшей силой, пока она не упала в грязную воду. Джей-Ти даже не остановился — он выдернул пробку и продолжал свои долгие глубокие толчки, пока вся вода не вытекла.

Потом они лежали, свернувшись и обнявшись, внутри пустой ванны.

Джей-Ти пришел в себя первым. Он в ужасе посмотрел на нее и выскочил из ванны.

— Мне нужно идти. Мне нужно выбраться отсюда, — бормотал он, поспешно натягивая форму. Он обязан выбраться отсюда, оказаться подальше от нее как можно скорее. Он пробормотал ей «пока» и вылетел из комнаты, словно за ним гнались демоны.

Он бежал, не замечая стражников, стоявших у дверей, по коридору, вниз по ступенькам и наружу, в сад. Он бежал до самого Сада королей и только там остановился. Он закурил сигарету — руки его тряслись.

«Соблазн, — подумал он. — Все в этой стране — соблазн».

Когда он хотел есть, еда уже ждала его. Он ронял одежду там, где ему приходило в голову, и через минуту она исчезала. Поблизости всегда были молчаливые люди, готовые исполнить его малейшее желание. Если он хотел машину, достаточно было обронить пару слов — и она ждала его.

И выбор, выбор! Он мог вести машину сам — или его повезут. Он мог рано вставать — или спать, сколько влезет. Он мог ничего не делать — или работать по двадцать часов в сутки. Он мог плавать, ездить верхом, лазить по горам, тренироваться с атлетами, гулять по бесчисленным акрам садов. Такая свобода и разнообразие выбора была опьяняющей.

Джей-Ти прислонился к дереву и затянулся сигаретой.

И Ария… — самое соблазнительное из всего. Он смотрел на нее этим вечером: ее платье было мокрым от воды, в которой они купали детей, и вспомнил ее на острове. Король сказал, что она приветливая и добрая, но Джей-Ти не поверил ему. А она была такой, только покрыла все это броней высокомерия и жестких правил, по которым она привыкла жить.

Теперь он лучше понимал ее, понимал, как ее вырастили и научили смотреть на всех, как на своих слуг. Он подумал: «Каким был бы он сам, если бы его так растили? Был бы он похож на Тоби и брюзжал, заметив крошечную травинку на поданной ему клубнике? Швырял бы на пол свитера из дорогой козьей шерсти, как Джина? Принимал бы слуг как должное и ходил бы туда-сюда из комнаты в комнату, не замечая их? Верил бы, что кто-то выше другого по праву, данному ему самим Богом?»

Он знал, какой вредной была здесь атмосфера, но он уже чувствовал себя опьяненным ею, окутанным ее мягкой паутиной. Он всегда любил горячий шоколад. Он ни разу не упомянул об этом, потому что знал: эти люди — эти неправдоподобно хорошо вышколенные слуги — смотрят, что он ест и пьет, чтобы потом всегда у него под рукой было то, что он любит. Теперь Уолтерс приносил ему целую кружку горячего шоколада, как только Джей-Ти просыпался и тянул за шнурок возле кровати.

Последние несколько дней — с тех пор, как он убедился, что королевская стража надежно защищает Арию, — он много и напряженно работал. Он задействовал двух толковых секретарей Арии, которым обычно приходилось мало что делать. Он попросил их помочь ему выяснить, кто нуждался в деньгах или кто больше всего бы выиграл от смерти Арии. Ария ездила везде так, словно никогда и не было попыток покушения на ее жизнь, но он не забывал об этом ни на минуту. Он часами разговаривал с персоналом кухни — к большому негодованию дворецкого Арии, который считал Джей-Ти частью королевской семьи, — пытаясь услышать как можно больше слухов и сплетен. Но пока ему ничего не удалось выяснить.

Он нисколько не приблизился к догадке, кто же все-таки пытался убить Арию.

Он изо всех сил старался относиться к своему пребыванию в Ланконии как к работе, но без особого успеха. Когда его и Арию разлучили в первый раз, он был в таком бешенстве, что был даже рад избавиться от нее. Он хорошо помнил свой гнев, когда он обнаружил, что она обманывала его и он должен был по первоначальному замыслу остаться в Ланконии навсегда. В то время он мог думать только о том, что он — моряк, а она хочет принудить его жить на суше. Его очень бесило, что она так легко обвела его вокруг пальца. И его злость не улеглась, когда ее дедушка велел ему остаться в Ланконии.

Но теперь, несколькими неделями позже, он понял, что такое быть членом королевской семьи. Он видел, как много значит Ария для этих людей. Он побыл среди них и слышал тот особый почтительный тон, который появлялся у них, когда они обращались к ней.

Он докурил сигарету, затушил ее ботинком и улыбнулся, вспомнив тот день, когда они ездили смотреть виноградник. Она тогда не была принцессой — она была его девушкой, и он ею гордился. Он смотрел на их лица, видел, как поначалу они держались с Арией настороженно, но потом полюбили ее. По-старомодному полюбили — не потому, что должны были, но потому, что она была милой и забавной и интересовалась их жизнью.

Ему было трудно, очень трудно уйти от нее тем вечером. Было бы совершенно естественным забраться с ней в постель, как имеет право делать каждый муж. Но он знал, что лучше ее не касаться — она была словно дана ему взаймы, и он должен вернуть ее назад.

После этого дня он старался держаться от нее в стороне, сознательно стараясь забыть ее и надеясь, что она тоже его забудет. Он чувствовал, что у него перехватывает дыхание всякий раз, как он видел ее вместе с ее ничтожным альфонсом, но он не вмешивался. Тем не менее он не мог отрицать, что некоторые слухи доставляли ему удовольствие. Ария пробралась сквозь толпу и съела сандвич, сделанный крестьянкой, а позже послала женщине много цыплят в знак благодарности. Конечно, она и понятия не имела, как такие поступки нравились народу Ланконии.

Джей-Ти с грехом пополам удавалось держаться подальше от нее, но иногда он не мог справиться с собой. Когда она объявилась на поле тренировок и пригрозила стражнику, словно была воином или королевой, он был доволен. А вспышка ревности из-за Джины! Это были поступки женщины, а не наследной принцессы. А потом ему пришлось смотреть, как ее увозит этот карикатурный плюгавый граф. Этот прощелыга не понимает — то, что она делает вне ее официальных обязанностей, гораздо важнее, чем пить чай с кучкой манерных породистых дамочек.

Капитан стражи положил руку на руку Джей-Ти как раз в тот момент, когда Джей-Ти был уже готов взорваться.

А теперь Джей-Ти сделал самое худшее, что только мог сделать, — опять был близок с ней. Не той долгой, неторопливой близостью, о которой он мечтал весь вечер, нет, он атаковал ее со всей долго сдерживаемой страстью, которую ощущал всякий раз, когда видел ее. И она ответила ему так же, как отвечала всегда.

Он должен остановиться! Он должен держаться подальше от нее и сосредоточиться на работе. Он попросил стражей быть особенно бдительными в последующие дни, он безотчетно чувствовал, что зреет новая попытка покушения на ее жизнь. На этот раз он почему-то был уверен, что злоумышленник будет сразу же пойман, и как только это случится, Джей-Ти собирался вернуться в Америку.

Он закрыл глаза, вдохнул аромат сосен и мягкий горный воздух, долетавший до него поверх моря благоуханных цветов, росших повсюду, и попытался вспомнить море. Он женится на какой-нибудь хорошенькой миниатюрной женщине, которая любит море, а после войны поселится в Вобруке, будет работать на верфи отца и растить нескольких детей. Он хочет в жизни только самых обычных вещей — ничего особенного. Никакого королевства, которым нужно править. Никакого золоченого трона, на котором сидят короли. Никакой короны, которую нужно носить. Никакой прелестной принцессы, которая смешит его.

— Ч-черт! — выругался он вслух. Может, ему разбудить Фрэнка? Они будут придумывать новые планы… или, еще лучше, делать новые моторы для машин. Он никогда еще не видел людей, которые бы меньше разбирались в технике, чем эти ланконийцы. Им нужно несколько школ ускоренного обучения, чтобы научить молодых людей работать с обрудованием. И почему здесь нет приличного сельскохозяйственного колледжа? И почему нет девушек, которые бы учились на секретарей и медсестер?

Он одернул себя и сделал глубокий вдох. Ланкония — не его забота. Через несколько недель он улетит отсюда, и то, что будут делать король Джулиан и королева Ария, — это его не касается.

Проходя мимо гаража, Джей-Ти заметил, что там горит свет, и услышал громкий рассерженный голос Фрэнка Таггерта.

— Разводной ключ — не гаечный ключ!

— Но откуда мне знать, как он выглядит? — услышал Джей-Ти такой же разъяренный голос Джины. — Я — принцесса, а не автомеханик.

— Ну и что? Ты должна доказать мне, что хоть на что-то годна. Вот это — разводной ключ. Ох, золотко, не плачь!

Джей-Ти рассмеялся в темноте и подумал, что лучше им не мешать. Похоже, Джина больше не будет преследовать его.

Улыбаясь, он пошел в свою пустую одинокую спальню. По крайней мере, хоть кто-то сегодня был счастлив.

Глава 21

Ария медленно выходила из машины возле охотничьего домика ее дедушки. Были уже сумерки, и она жутко устала после целого дня встреч с этими американцами, но ей хотелось поговорить с дедушкой. Это был сумасшедший день, она пыталась сама торговаться насчет цены на ванадий. Джулиан настаивал, чтобы она устранилась и дала ему возможность вести переговоры, но Ария вскоре поняла, что он разбирается в торговле не больше нее. Она неосмотрительно предложила попросить лейтенанта Монтгомери присутствовать на встрече. Джулиан свирепо смотрел на нее, пока она не замолчала.

Спустя два часа Джулиан, казалось, был удовлетворен, но Ария — нет. Она послала за лейтенантом Монтгомери. Он приехал в пропитанной потом майке и, увидев контракт, который предложили американцы, просто рассмеялся. Через полчаса он продал в два раза больше ванадия и в два раза дороже.

— Об остальной половине поговорим позже, — сказал он. К полному недоумению и даже неверию Арии, американцы казались очень довольными сделкой и самим Джей-Ти, на Джулиана они смотрели с презрением. Этого уж Ария совсем не могла понять — ей казалось, что Джулиан должен был им больше понравиться.

После встречи ей хотелось поговорить с Джей-Ти, но тот отделался от нее, сказав, что ему нужно заниматься моторами. Она чувствовала себя отвергнутой и — что еще хуже — одинокой. В течение оставшегося дня она выполняла свои обязанности, но мысли ее были далеко. В четыре часа дня она попросила своего секретаря позвонить дедушке и сказать, что она едет к нему.

Леди Верта обмерла, когда узнала, кого Ария хочет навестить, но Ария привыкла ее не замечать.

А теперь она уже здесь, и Нед открывал ей входную дверь.

— Он — в саду, Ваше Королевское Высочество, — сказал Нед, отвешивая ей поклон. — Мне было велено приготовить ужин и подать его в сад. Его Величество сказал, что вы хотите остаться с ним наедине.

— Да, — ответила она и поспешила навстречу дедушке. Он стоял под большим вязом и ждал ее с распростертыми объятиями. Для всего мира он был королем, но для нее он был ее дедушкой — тем, кто держал ее на коленях и читал ей сказки. Со своей матерью и со всеми остальными она должна была быть принцессой, но с дедушкой могла быть просто маленькой девочкой.

Он крепко прижал ее к себе; его большое сильное тело словно закрывало ее со всех сторон, и она чувствовала себя в безопасности и под надежной защи — м той впервые за долгое время. Она почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Она, которая еще несколько месяцев назад ни за что бы не расплакалась, теперь плакала так, словно плакала всегда.

Дедушка чуть отодвинул ее от себя и стал рассматривать.

— Садись и ешь, — сказал он весело. — Нед принес столько еды, что мы могли бы накормить всю армию Роуана. Ну, наконец-то ты приехала проведать меня.

Ария села и улыбнулась ему слабой виноватой улыбкой. Она почувствовала, что снова становится маленькой девочкой, особенно когда увидела целую тарелку маленьких шоколадных кексов, которые испек для нее Нед, как он это делал всю жизнь. Но у нее не было аппетита.

— О чем ты думаешь? — спросил король.

Ария колебалась. Как она может взваливать на плечи дедушки свои проблемы? Он был уже старым и не был здоров. Она села напротив него.

Глядя на нее, король приподнял одну бровь.

— А-а, трусишь? В тебя опять кто-то стрелял? Или пытался тебя утопить? И как твой американский муж справляется с моторами?

Ария громко всхлипнула, и пока из ее глаз лились слезы, а сама она глотала горячий чай, дедушка смотрел на нее и улыбался.

— И почему эта молодежь думает, что с годами люди тупеют? Мы достаточно шустрые, чтобы растить детей и жить самостоятельно до пятидесяти, но как только нам стукнет шестьдесят, молодежь решает, что у нас маразм. Ария, я все знаю. Я знаю, что тебя похитили в Америке. Но сначала мне сказали, что ты — мертва. Я знал, что разразится скандал, если тебя убили на американской земле, и поэтому я послал Сисси на твое место.

— А я думала…

— Что Сисси хочет стать королевой? Нет, для этого она слишком благоразумна.

Какое-то время Ария молчала.

— Понимаю…

Ее дедушка протянул руку через стол и взял ее руку.

— Ничего ты не понимаешь. Тебя было не так легко заменить, как ты думаешь. Я прошел через настоящий ад, когда думал, что ты умерла, — он сжал ее руку. — Ты не можешь себе даже представить мою радость, когда американский президент сообщил мне, что ты жива и невредима. Конечно, к тому времени ты была уже замужем. За это он передо мной извинился; он предложил мне аннулировать брак и отправить тебя домой.

Ария вскинула голову.

— Но ты не согласился.

— Насколько я знал, это оказался брак по любви. И в конце концов, он спас тебе жизнь. Я очень благодарен этому мужчине.

Ария почти не ела — она просто размазывала маленькие кусочки мяса по тарелке.

— И ты позволил мне остаться с этим человеком и влюбиться в него, — в ее голосе была горечь.

Король оторвал ножку индейки.

— Почему бы тебе не рассказать мне, где вы жили? Ужасно жарко, правда? А эти фотографии в газете? Это и вправду мать твоего лейтенанта? Выглядит красивой. Меня уверяли, что ты готовила обеды и стирала. Нет, не может быть, Ария, никак не может быть.

Ария улыбнулась дедушке одной из своих американских улыбок и начала рассказывать. Король пристально смотрел на нее, внимательно слушал и видел: она расслабляется, когда говорит об Америке и о друзьях, с которыми там познакомилась. Он смеялся вместе с ней, когда Ария описывала, как она училась одеваться самостоятельно, рассказывала про конфузы с деньгами и стодолларовые чаевые таксистам. Она веселилась, вспоминая, какой была капризной и беспомощной на острове — она чуть не съела сырую креветку! А так здорово было наслаждаться свободой, гуляя с Долли по городу или делая пробежку по магазинам!

И почти через каждое слово был «Джарл» — как он реагировал: радовался или сердился, был счастлив или недоволен, как он был удивлен, когда она оделась Кармен Мирандой (Ария встала и быстро исполнила «Чика-чику»), как он рассвирепел, когда обнаружил, что их брак должен был быть постоянным. Она рассказала, как он гордился ею, когда она взяла себе сирот. Она не переставала восхищаться, каким он был великолепным, когда спас ее от выстрела.

Целых полчаса она рассказывала, как много он сделал для Ланконии.

— Он продал виноград Америке и придумал спускать его вниз с гор при помощи блоков. Сегодня утром за завтраком он говорил о школах — нужно учить молодых людей разным вещам, чтобы они не уезжали из страны. Он говорит, что Ланконию можно сделать страной двадцатого века, но для этого нужно много работать. Джарл говорит, что у Ланконии — огромный потенциал, просто нужно… как это он сказал?.. Ноу-хау. Американский сленг так трудно запомнить. И Джарл торговался с американцами из-за ванадия. Он продал им права только на одну единичную добычу — он говорит, что ванадий может позже стоить больше. А сегодня утром Фредди рассвирепел, потому что не было льда для его мороженого. Казначей сказал, что Джарл урезал пятнадцать процентов дворцового бюджета. А королевская стража его просто обожает. Он тренируется с ними и говорит, как стыдно, что вот уже сто лет их заставляют просто открывать и закрывать двери.

Неожиданно Ария умолкла, словно у нее не хватило дыхания, и немного сконфузилась. Она быстро отпила большой глоток чая.

— А как поживает граф Джулиан? — спросил король, глядя на нее поверх своей кружки пива.

К своему изумлению, она закрыла лицо руками и горько расплакалась.

— Ох, дедушка, я так люблю Джарла! Ну почему он меня не любит? Лучше него никого не найти для Ланконии. Он нам так нужен! Что я могу сделать, чтобы он остался? Я не переживу, если он уедет!

Король был крупным и сильным, а Ария — тоненькой и легкой, и поэтому он без труда посадил ее на колени и стал гладить ее по головке, словно она была маленькой девочкой.

— Ты хочешь, чтобы он отказался от своей страны? Ты хочешь сохранить все, что у тебя есть, а от него требуешь так много жертв.

— Но ведь это не одно и то же, — возразила она. — Он — просто один из многих в своей стране. Он — не король или принц. У его отца есть еще сыновья, они могут заниматься его бизнесом. Если бы я не была наследной принцессой, я бы поехала с ним в его страну. Я бы поехала с ним хоть на край света. Я бы отказалась… отказалась от Ланконии ради него. Несколько минут король молчал.

— Думаешь об отречении от престола, да? — мягко спросил он. — Ну что ж, тогда править будет Джина. Может, она перенесет Ланконию в двадцатый век.

— Джина будет делать только то, что ей скажут, — вздохнула с отвращением Ария. — Если мне придется отречься, Джулиан уж точно попросит ее руки — или ее трон, вернее сказать, — с горечью прибавила она.

— М-м, — сказал король, — понятно… Расскажи мне о Джулиане. Я думал, его отец научил его быть королем.

Ария выпрямилась на дедушкиных коленях, достала из кармана носовой платок и громко высморкалась.

— Его научили только тому, к чему привыкли короли. Он целыми днями торчит во дворце и делает Бог знает что, а народ Ланконии покидает страну, потому что для них нет работы. Он взбесился, что я ела крестьянскую еду — еду, приготовленную руками одной из женщин моего народа! Он говорил мне, что хочет поскорее жениться на мне, что он страстно…

— Желает тебя, — помог ей король.

— Да, он так говорил, но это была ложь. Он готов на все, только бы получить мой трон! Но все, что ему нужно от Ланконии, — это престижная роль принца-консорта и роскошь королевского дворца. Он жутко боится бедности. Но бедность — это совсем не так плохо. Я знаю.

Голос короля был спокойным.

— Ария, ты думаешь, что он мог бы тебя убить, если бы почувствовал, что ему не удастся жениться на тебе?

— Может быть, но все же первая попытка покушения была тогда, когда мы были надежно помолвлены.

— Надежно? А теперь — нет?

На глазах ее опять выступили слезы.

— Я — миссис Джарл Монтгомери и останусь ею всегда. Он может меня не хотеть, но я… я…

Король крепко обнял ее.

— Сомневаюсь, что он не хочет тебя. Если честно, мне кажется, сейчас у него в душе — сущий ад.

Она отстранилась от него и улыбнулась.

— Ты так думаешь? Ты правда так думаешь?

Король улыбнулся ей в ответ.

— Агония. Мука. Нестерпимая боль. Улыбка Арии стала еще шире.

— Что я могу сделать, чтобы его боль стала еще невыносимее? Что мне делать, чтобы он полюбил меня так, как я люблю его? Так сильно, чтобы он не смог покинуть меня?

Король взял ее лицо в свои ладони.

— Я просил его защищать тебя. Теперь есть стража, которая тебя защищает. Так почему же он все еще здесь? Почему он не улетел домой на прошлой неделе?

Глаза Арии широко раскрылись, когда она стала думать над этим.

— Ух, дедушка, по-моему, я очень хочу есть. Кажется, я сейчас съем всю тарелку кексов, и, может, попросим Неда открыть бутылку шампанского? Ланконийского шампанского?

Король засмеялся.

— Пойди, скажи Неду, чтобы он открыл две бутылки шампанского, и слезь с моих коленей, а не то они просто отвалятся. И дай мне чистый носовой платок — этот ты уже весь намочила. Господи, Ария, тебя когда-нибудь учили хорошим манерам?

Она засмеялась и проворно встала.

— Думаю, им не удалось меня скрутить.

Она развернулась и побежала по лужайке к домику. Король сложил руки на животе и довольно улыбнулся.

Джей-Ти мгновенно проснулся — при первых же звуках, донесшихся из-за панели, скрывающей потайные ступеньки. Молча он встал с постели и пошел к панели. Его револьвер был в ящике тумбочки, стоявшей возле кровати, он достал его и взвел курок, пока шел.

С револьвером наготове он ждал, когда дверь откроется. Она заскрипела, тот, кто шел, остановился и тоже ждал, а потом дверь распахнулась.

— Ч-черт! — прошептал он еле слышно. Кто-то икнул.

— Джина? — спросил он.

— Джина! — воскликнула Ария, и в голосе ее была едва уловимая горечь. — Джина!

Джей-Ти отшатнулся от нее, словно она была прокаженной, и включил настольную лампу. Ария прижимала к себе бутылку шампанского, на ней был тонкий запахнутый халат.

— Уходи отсюда! — еле проговорил он. Она сделала шаг вперед.

— Но, Джарл, разве ты не рад меня видеть?

— Ария, ты пьяна?

— Думаю, да, но я никогда раньше не была пьяной. Откуда мне знать? Я не уверена. Откуда вообще можно знать?

Джей-Ти пятился от нее, пока не оказался у стенного шкафа.

— Зачем ты сюда пришла? Тебя могли увидеть. Ария шла вперед, пока их не стало разделять всего несколько шагов.

— Я пришла, чтобы быть с тобой. Всю ночь, — прошептала она.

Он начал протестовать, но тут Ария уронила с плеч свой халат. Под ним ничего не было, и вид ее нагого тела заставил его позабыть все свои протесты. На нем были только пижамные брюки, и он раскрыл объятия, чувствуя ее обнаженную грудь на своей груди.

Он жадно целовал ее шею, щеки, губы.

— Тебе нельзя быть здесь, — сказал он, его губы осыпали жаркими поцелуями ее шею и плечи. — Тебе нужно беречь свою репутацию. Наследная принцесса не может…

Она закрыла ему рот поцелуем.

— Сегодня я — твоя жена, а не Ее Королевское Высочество.

Он отстранился и посмотрел на нее.

— Мне это нравится, — прошептал он. — Очень. Он подхватил ее на руки и понес на большую кровать, положил попрек и долго-долго смотрел, прежде чем коснуться ее. Арии показалось, что он смотрел на нее так, словно хотел запомнить навсегда.

— Как говорят американцы: «Ты не собираешься предложить даме выпить?» — сказала Ария, протягивая ему бутылку шампанского, которую по-прежнему держала в руках.

Но Джей-Ти все смотрел на нее, сидя на краешке кровати и легко пробегая пальцами по ее груди, ребрам и вниз по рукам.

Ария открыла бутылку, пробка с хлопком вылетела и шампанское разлилось по ее животу и по спине Джей-Ти. Она засмеялась и стала стряхивать жидкость, но Джей-Ти поймал ее руки и начал пить шампанское с ее тела; голова его двигалась вверх, пока он не дошел до ее груди.

Она была пьяна и чувствовала себя восхитительно свободной — она могла делать все, что ей вздумается. Быстрым сильным движением она толкнула Джей-Ти на кровать, а потом выскользнула из-под него и стала пить капли шампанского с его спины. Она раздвинула ноги, наслаждаясь ощущением его голой кожи у себя между бедер, когда скользила языком по его спине. Он лежал под ней совершенно неподвижно, словно боясь, что, если он пошевелится, она остановится. Она растянулась на нем, двигаясь всем телом вдоль его тела, наслаждаясь ощущением его кожи, соприкасавшейся с ее кожей, она откинула волосы и целовала его спину опять и опять, наслаждаясь, вдыхая, смакуя, лелея его.

Она спустилась вниз и целовала его бедра, ноги, впадинки коленей, икры и стопы. Она прижала его ступни к лицу, глубоко вдохнула, и ее язык стал проделывать обратный путь наверх, целуя его.

Она дошла до его шеи, нежно коснулась губами щеки и прижалась ртом к его рту. Он перевернулся. Глаза его загорелись, и сдержанность ушла. Быстрыми и жадными руками он подхватил ее и опустил на свое напрягшееся тело.

Она издала изумленный крик наслаждения, а потом начала двигаться со всей жаждой, страстью и тоской отверженности, которую она ощущала, ее ноги были сильными и двигались неистово, пока не начали болеть. Джей-Ти опрокинул ее и вошел в нее глубокими жадными толчками, пока оба они не изнемогли от наслаждения.

Он крепко обнимал ее, прижимая к своей груди, ее ноги обвили его.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — И так хочу, чтобы ты остался.

Он замер, а потом откатился на край кровати и быстро натянул пижамные брюки.

— Ах, вот оно что? Ты лезешь ко мне в постель, а потом требуешь платы? У нас есть название для таких женщин, как ты, — он прошелся по комнате и поднял ее упавший халат. Он даже не взглянул на нее, когда сунул ей этот халат. — Вон отсюда!

Ария пыталась реагировать с достоинством, но она была слишком пьяна от шампанского и любви. Она вылезла из постели, запахнула халат и пошла к двери, которую он открыл для нее. Он отвернулся, когда протянул ей фонарик, и она молча пошла по ступенькам. Звук захлопнувшейся за ней двери был настоящим кошмаром.

Она прошла уже полпути по ступенькам, когда чья-то рука заткнула ей рот, а ребра ощутили удар ружья.

Она пыталась бороться.

— Так вот как ты ходишь по этому чертову обветшавшему замку, — услышала она знакомый голос. — Не шарь фонариком — свети только вперед.

Она охнула из-под зажимавшей ей рот руки.

— Фредди!

— Еще одно слово — и я сверну тебе шею! Здесь и прямо сейчас, Ария. Все, кого бы я ни посылал, чтобы тебя убить, оказались растяпами, и поэтому мне придется заняться этим самому.

Он тащил ее по темному коридору прочь от двери, которая вела в сад.

— Через несколько дней они найдут твое тело, и когда это произойдет, я буду королем. Для этого нужно только избавиться от Джины, и, как я догадываюсь, старик-король умрет от горя. Я — следующий на очереди, чтобы занять трон.

Ей удалось повернуть голову так, чтобы иметь возможность говорить.

— Но почему ты хочешь быть королем? — еле прошептала она.

— Милая глупенькая Ария! Ты видишь только крестьян и больше ничего. Ланкония — умирающая страна. И лучше продать ее Германии, чем пыжиться, борясь за ее независимость. Уран, моя дорогая, уран. Страна им просто напичкана. Я продам ее целиком за ломовую цену, а сам буду жить во Франции по-царски. Черт бы тебя побрал, Ария, драгоценная ты наша, тебя было трудно убить.

— А будет еще труднее, — донесся голос из темноты. Ария видела несколько американских фильмов, и, когда Фредди растерялся, она действовала согласно законам вестерна. Ее фонарик упал и покатился, а она бросилась плашмя на пол. Выстрелы прогремели у нее над головой, отозвавшись гулким, долго не затухавшим эхом под сводами тоннеля. Нечистоты и паутина оказались у нее на голове.

Несколько минут она лежала неподвижно, пока воздух не очистился.

— Джарл! — пронзительно закричала она, и звук ее голоса был таким же громким, как выстрелы.

— Я здесь, детка, — отозвался он, и она побежала к нему в темноту.

Она изо всех сил прижалась к нему.

— Все позади, — прошептал он. — И все кончено. Теперь ты — в безопасности, и я могу возвращаться домой.

Это было так трудно, почти невозможно, но она оторвалась от него.

— Да, ты должен возвращаться в свою страну, а я должна остаться в своей. Так будет лучше. Ты отправишь к стражникам моего кузена?

— Слушаюсь, Ваше Королевское Высочество, — сказал он насмешливо, отвернулся и оставил ее одну в темноте.

Глава 22

Ария вышла из лимузина и, держа спину безупречно прямо, направилась к полю позади здания Академии наук Ланконии. Оштукатуренные белые стены казались еще ярче на солнце и резали ее проплаканные глаза, и хотя на ней была шляпка с вуалеткой, она знала — краснота ее глаз все равно заметна.