18

ГОЛОС ЭО

После того как Кайрик ушел, Миднайт потеряла сознание и рухнула на каменные плиты. Адон подполз к ней и, оторвав от рукава чародейки кусок ткани, приложил его к ее ране. Полностью остановить кровь не удалось, но все же теперь поток сменился тоненькой струйкой.

Лежа рядом с чародейкой, Адон наблюдал за тем, как солдаты Глубоководья защищают свой город. Сначала гвардейские полки и отряды стражников просто сдерживали напор врага, не давая служителям прорваться сквозь линию обороны, но когда натиск противника ослаб, защитники города начали отбивать атаки пришельцев. За несколько минут войска Глубоководья продвинулись далеко вперед и вскоре уже преследовали врага, оттесняя орды служителей обратно в район доков.

Однако поражение армии Миркула не радовало Адона. При каждом вдохе его легкие наполнялись огнем, а при каждом выдохе острая боль пронзала тело священнослужителя. Время от времени на него находили приступы неудержимого кашля и удушья. Кайрик сломал Адону два ребра и повредил и без того уже задетые легкие. Несколько раз священнослужитель пытался найти в себе силы, чтобы подняться и пуститься в погоню за Кайриком, но всякий раз нестерпимая боль заставляла его возвращаться в прежнее положение.

Прошло минут сорок, прежде чем к башне Черного Посоха подлетел грифон с двумя всадниками на спине и опустился на крышу. Высокий чернобородый мужчина спрыгнул со спины крылатого зверя, осмотрел обескровленное тело Келемвара и оглянулся. Потом он зашагал туда, где лежали Адон и Миднайт.

– Что здесь произошло? – осведомился Черный Посох, даже не потрудившись представиться. Волшебник никогда не встречался с Адоном, однако не сомневался в том, что перед ним служитель Сьюн.

– Кайрик захватил… – начал было Адон, но сильный кашель помешал ему закончить фразу.

Дождавшись, когда приступ прекратится, Черный Посох вновь обратился к жрецу:

– Подожди здесь. Я принесу какое-нибудь снадобье.

Он спустился внутрь башни и скоро вернулся назад, держа в руках два пузырька с темно-зеленой жидкостью.

– Это обезболивающее. Оно облегчит твои страдания.

Один пузырек волшебник протянул Адону, затем присел и влил содержимое второго в рот Миднайт.

Адон выпил снадобье. Хотя священнослужитель тоже никогда не встречался с Кельбеном Арунсеном, поведение чернобородого мужчины не оставляло сомнения в том, кто это такой. Как и обещал маг, зелье притупило боль и остановило кашель. Состояние Адона было по-прежнему весьма плохим, но он все же нашел в себе силы подняться.

– Камни Судьбы у Кайрика! – объяснил Адон. – Ты должен…

Но тут открыла глаза Миднайт.

– Кельбен? – прошептала она. – Таблички у тебя?

Чародейка чувствовала себя полностью разбитой, но силы понемногу возвращались к ней.

Вместо того чтобы ответить на вопрос Миднайт, чернобородый маг сам начал расспрашивать чародейку:

– Что с Келемваром? Где Эльминстер?

Адон и Миднайт попытались изложить происшедшее, однако из их бессвязных реплик нельзя было ничего понять.

– Давайте начнем сначала, – вмешался Черный Посох, поднимая руку. – Миднайт?

Миднайт рассказала о том, как они вышли на след Миркула, объяснила, как Властелин Праха выкрал табличку из тайника, а затем поведала о том, как они заманили бога на крышу и уничтожили его.

– К тому времени, когда обе таблички уже были в наших руках, его служители подступили к твоей башне, – закончила чародейка. – Эльминстер отправился к Заводи Потерь, чтобы отрезать их от города Миркула.

– И тогда на нас напал Кайрик, – встрял Адон. Он быстро рассказал, как Кайрик ранил его, убил Келемвара, ранил Миднайт, после чего забрал таблички и ушел.

Когда священнослужитель описывал подробности смерти зеленоглазого воина, Миднайт отвернулась, тщетно пытаясь сдержать слезы.

Поразмыслив над услышанным, Черный Посох решил прежде всего помочь древнему мудрецу.

– Я должен вернуть Эльминстера из Заводи Потерь…

– А как же Кайрик? Как же таблички? – перебил его Адон. – Ты должен поймать вора, прежде чем он доберется до Небесной Лестницы!

– Терпение, Адон, – спокойно ответил Черный Посох. – Найти Лестницу ему будет нелегко, если, конечно, он не знает, где искать. Лишь люди, обладающие сверхъестественными силами, могут увидеть ее. У нас достаточно времени, чтобы обнаружить вора и вернуть таблички.

Волшебник не знал, что в этот самый момент Кайрик уже взбирается по обращенному к морю склону горы. На вершине взору Кайрика открылась громадная, постоянно меняющая свой облик многоцветная лента, и вор не сомневался в том, что это и есть конечная цель его путешествия.

Возможно, он начал видеть Лестницу потому, что овладел Камнями Судьбы. А может, гоняясь за табличками, вор, как заключил он сам, стал такой же незаурядной личностью, как Миднайт и Черный Посох. Как бы там ни было, Кайрик увидел Небесную Лестницу в тот же миг, как только ступил на гору.

Однако его успехи были неведомы чернобородому магу.

– Когда мы с Эльминстером вернемся, – продолжил Черный Посох, – то добудем таблички и отдадим их Хельму. – Волшебник весьма беспокоился за судьбу старого друга, хотя ничего не сказал об этом. Если Эльминстер устал так же, как и сам Черный Посох, он мог оказаться в беде. – А пока я позабочусь, чтобы кто-нибудь присмотрел за вами.

– Можешь идти спасать Эльминстера, – сказала Миднайт. – Но я займусь поисками Кайрика немедленно. Ты не знаешь этого убийцу так, как я.

Чародейка посмотрела на Небесную Лестницу, опасаясь, что вор уже добрался до ее основания.

– Я тоже пойду с ней, – добавил Адон.

– Но вы оба ранены! – возразил Черный Посох.

– Я чувствую себя вполне здоровым для боя, – возразил Адон.

Священнослужитель понимал, что, имея перелом двух ребер, он может повредить себе легкие еще сильнее. Однако собственная безопасность его сейчас не волновала. Куда важнее было помешать Кайрику вернуть таблички Эо.

– Зелье только приглушило боль, – предостерег Черный Посох, – но не залечило ваши раны. Снадобье перестанет действовать, если вы начнете растрачивать силы попусту.

– Я использую этот шанс, – прорычала Миднайт, не желая дожидаться, пока Эльминстер или кто-то еще отомстит за смерть Келемвара. Чародейка чувствовала боль, однако рана почти не мешала ей. Снадобье Черного Посоха оказалось весьма действенным. – Не мог бы ты одолжить мне еще один кинжал?

– А где моя булава? – пробормотал Адон, стараясь не выдать своей слабости.

Хотя боль отступила, священнослужитель еще не чувствовал в себе достаточно сил, однако не мог допустить, чтобы Миднайт пошла одна.

Разочарованный настойчивостью друзей, Черный Посох помотал головой.

– Как хотите, – ответил он. – Все же позвольте, я попробую достать для вас пару крыльев.

Волшебник подошел к грифону и коротко переговорил со всадником. Затем животное взмахнуло крыльями и улетело на юг, а Черный Посох спустился внутрь башни. Через минуту он вернулся с оружием, о котором просила чародейка, и вскоре на крышу башни приземлилась пара грифонов.

– Они доставят вас, куда вы пожелаете, – сказал маг. – Но я велел им привезти вас назад, как только вы снова почувствуете боль. Мы с Эльминстером появимся не позднее чем через час. Может, вы вернетесь и встретитесь с нами?

Миднайт взглянула на мертвое тело воина.

– Если не найдем Кайрика, то вернемся. – Однако она не сказала, что если найдет Кайрика, то бой будет не на жизнь, а на смерть. – Спасибо за помощь, – добавила чародейка, снова посмотрев на Черного Посоха.

Волшебник слегка улыбнулся.

– Нет… вам спасибо, – кивнул он. – Это мы должны благодарить вас за все, что вы сделали. Отличная была битва!

С этими словами маг снова вернулся в башню, а Миднайт и Адон направились к грифонам. Всадники, окинув их раны недоверчивыми взорами, помогли священнослужителю и чародейке усесться в седла для пассажиров.

– Куда теперь? – спросил Адон.

Миднайт посмотрела на разноцветную, искрящуюся спираль, уходящую в небо с вершины горы.

– В любом случае Кайрик должен подняться туда. Думаю, стоит начать оттуда.

– Это запросто, – хмыкнул один из всадников. – Мы держим там наших грифонов.

Через пять минут крылатые звери достигли вершины горы там, где стояла каменная башня. В пятидесяти футах к востоку от нее располагалась конюшня грифонов, где находилось более двух десятков зверей, пострадавших от ран. У одних были разорваны крылья, у других – пробиты головы, у третьих – переломаны лапы. Вокруг животных суетились люди, однако не только грифоны страдали от боли – из башни доносились и человеческие стоны.

Миднайт и Адон спешились и огляделись по сторонам. Пологий северный склон плавно спускался, постепенно теряясь под пышными постройками, храмовыми комплексами и огромными виллами богатого Приморского района. На востоке гора круто обрывалась, образовывая скалистый утес, который служил западной границей района башни. Над вершиной утеса поднимались восемь шпилей дворца Пиргерона. За ними начиналось море жилых кварталов, где торчали дымящиеся трубы и развевались флаги. На юге многочисленные деревянные причалы и гранитные бастионы обрамляли темные воды гавани.

Западный склон сначала круто обрывался, образовывая утес высотой в сто футов, а затем начинал плавно спускаться еще на пятьсот футов, добираясь до каменной стены, защищавшей подножие горы. По другую сторону стены склон круто падал в лазурные воды Моря Мечей.

Однако вовсе не пейзажи интересовали Миднайт. Мерцающая тропа из янтаря и жемчуга поднималась с вершины горы и исчезала в небесах. Полупрозрачная дорожка казалась твердой и одновременно какой-то нематериальной.

На глазах у Миднайт россыпи янтаря и жемчуга превратились в белые ступени. В следующее мгновение Лестница снова изменила облик, и белые ступени стали горками чистого серебра. Лестница и дальше продолжала перевоплощаться, меняя свою форму каждые несколько секунд.

– На что ты там уставилась? – спросил Адон. Глядя на запад, священнослужитель не видел ничего, кроме утеса.

– Небесная Лестница, – ответила чародейка, указывая на воздушное пространство над утесом.

Адон пристально всмотрелся в небо, но все равно ничего не увидел.

– Придется поверить тебе на слово, – кивнул он.

Двое всадников вместе с чародейкой и священнослужителем осмотрели башню и конюшню, однако следов Кайрика не обнаружили.

– Его здесь нет, – заключила Миднайт, выходя из башни.

Чародейка заметила, что из-за ходьбы по ступеням кровь снова заструилась из ее раны, и она почувствовала легкое головокружение.

– Значит, найти его будет трудно, – подметил Адон, усаживаясь на ступеньки, ведущие к башне.

В отличие от Миднайт раны угнетали священнослужителя, нагоняли на него тоску. Хотя зелье Черного Посоха ослабило боль, Адон по-прежнему дышал с трудом и чувствовал себя крайне усталым.

– Мы отыщем его, – твердо сказала Миднайт. – И тогда он заплатит за все.

У чародейки закололо сердце. Она не думала, что ей придется использовать магию для убийства – Миднайт всегда видела в волшебстве оружие защиты, средство для достижения почета, красивое искусство, но не оружие мести.

– Я не повторю ошибки и больше не стану останавливать тебя, – промолвил Адон, с горечью припомнив, что это он уговорил друзей пощадить Кайрика. Теперь священнослужитель злился на самого себя. Если бы он тогда промолчал, Келемвар был бы жив. – Но если смогу, я убью его первым.

Сопровождавшие героев всадники нахмурились и обменялись смущенными взглядами. Солдаты привыкли к смерти, однако их подопечные, похоже, замышляли самое настоящее убийство. Черный Посох не предупреждал, что местные законы не касаются этих двух иноземцев.

– Вам не стоит так говорить, – сказал один из всадников. – Черный По…

– Тихо! – прошипела Миднайт, глядя на юг. – В башню, быстро!

Кайрик стоял на южной оконечности вершины, изучая заднюю стену конюшни грифонов. На левом плече у него висели седельные сумки с табличками, а в правой руке вор держал красный меч.

Чтобы не быть замеченным с улиц города, Кайрик поднялся на гору по противоположному склону. Затем вор обогнул скалистый утес и взошел на вершину. Хотя Кайрик не думал, что кто-нибудь помешает ему отнести таблички к Небесной Лестнице, стоило все же быть осторожным.

Теперь вор был благодарен своей предусмотрительности. Еще снизу он увидел, что на вершине горы находятся башня и конюшня, однако не думал, что они окажутся так близко к Небесной Лестнице. И Кайрик не ожидал обнаружить на вершине столько снующих повсюду стражников.

Изучая местность, вор постоял еще немного и направился к Лестнице. У занятых делом солдат не было причин, чтобы останавливать незнакомца. Но даже если бы они и попытались сделать это, он решил, что успеет добежать до Лестницы прежде, чем его смогут задержать.

Из-за дверей башни Миднайт следила за Кайриком, приближающимся к Небесной Лестнице. Наконец, когда до Лестницы оставалось лишь пятьдесят футов, Миднайт решила, что вору уже не уйти, и приготовилась к нападению.

– Пора! – крикнула чародейка, выскакивая из башни.

Адон и двое всадников бросились следом за ней. Миднайт на бегу попыталась вызвать какое-нибудь смертоносное заклинание, но тут же ощутила жуткую слабость. Слова и жесты, необходимые для заклятия, метались в ее сознании размытыми пятнами.

Услышав крик Миднайт, Кайрик не стал тратить времени, задаваясь вопросом о том, почему чародейка не умерла. Вор сразу понял, что, несмотря на рану, она нашла-таки силы, чтобы первой добраться до вершины и устроить засаду. Кайрик помчался к Небесной Лестнице.

– Остановись! – вдруг прогремел голос с неба. Громкие слова пронеслись над Глубоководьем, подобно раскатам грома.

Наверху появилась фигура в блестящих доспехах и начала спускаться по ступеням. Облаченный в доспехи мужчина был почти десяти футов ростом и обладал крепким и могучим телом. Его глаза были печальны и полны страдания, хотя их застывший взгляд намекал на беспощадную преданность долгу. Недремлющее Око Хельма украшало щит бога.

Двое гвардейцев немедленно остановились и преклонили колени. Все находившиеся на вершине горы солдаты высыпали из башни и конюшни и, увидев блестящую фигуру Хельма, тоже упали на колени. Несколько перепуганных грифонов расправили крылья и взмыли в небо.

Битва между защитниками Глубоководья и служителями Миркула продолжалась, однако один вид Хельма заставил ряды тварей смешаться. В то же время появление божества воодушевило гвардейцев и стражников, поскольку многие из них молились о божественном вмешательстве.

Внизу, на улицах города, десятки тысяч беженцев остановились и устремили взоры на вершину горы. Несколько сотен из них поняли, что только бог может говорить так громко, и кинулись к склонам горы в слабой надежде лицезреть говорящего. Многих же голос Хельма лишь напугал, и в поисках укрытия они кинулись в подвалы и крепостные укрепления. Но большинство горожан просто застыли на месте, со страхом и благоговением взирая на гору.

Грохочущий голос не испугал Кайрика, и вор продолжал бежать к Небесной Лестнице. Он решил, что к нему слова Хельма не относятся, да и в любом случае Кайрик не собирался останавливаться, не передав табличек.

Хотя появление бога заставило Адона заколебаться, Миднайт не замедлила шага. Кайрик убил Проныру и Келемвара, пытался убить Адона и саму чародейку, вор предал их всех. И Миднайт продолжала погоню, невзирая ни на чьи приказания, от кого бы они ни исходили.

Хельм встретил Кайрика у подножия лестницы.

– Ты не можешь забрать его жизнь, – промолвил бог Стражей, обращаясь к Миднайт.

– У тебя нет права приказывать мне! – выкрикнула чародейка. Она сменила бег на шаг, но все же продолжала надвигаться на Кайрика.

– Он должен заплатить за свои преступления, – задыхаясь, произнес Адон, догоняя чародейку.

– Я не могу осуждать его. Это не входит в мои обязанности, – спокойно ответил Хельм.

Внимательно наблюдая за Миднайт, Кайрик встал рядом с Хельмом и протянул ему седельные сумки.

– Я нашел Камни Судьбы, – сообщил вор.

Хельм принял сумки.

– Я знаю, кто нашел их, – сказал он, холодно посмотрев в глаза Кайрика. – И Владыка Эо тоже знает об этом.

– Он лжет! – закричал Адон, который не мог видеть упрек во взгляде Хельма. – Он их украл у нас и убил достойного человека!

Хельм повернул свое неподвижное, бесчувственное лицо к Адону.

– Я уже сказал, что знаю, кто нашел Камни.

Миднайт, чувствуя слабость в ногах, тем не менее продолжала приближаться к Лестнице.

– Если тебе известны злодеяния Кайрика, почему же ты принимаешь Камни из его рук? – поинтересовалась чародейка.

– Потому что правосудие не входит в его обязанности, – ответил за Хельма другой голос. Он был твердым и звучным, без малейших признаков гнева или жалости. – И не является его правом.

Фигура, своим ростом превосходящая Хельма, стояла на Лестнице пятьюдесятью футами выше. Хотя по лицу мужчины трудно было судить о его возрасте – ему могло быть как двадцать, так и сто двадцать лет, – волосы вновь прибывшего и его борода были белыми, как алебастр. Лицо мужчины – не красивое, но и не уродливое – было симметричным и настолько обычным, что на любой улице Королевств на такого прохожего никто бы не обратил внимания.

Однако платье незнакомца было настолько невероятным, что выделило бы его из толпы придворных самого изысканного королевского двора. Оно ниспадало, как обычная ткань, образуя складки. И тем не менее, когда Миднайт посмотрела на него, ей показалось, что она взглянула на небо. Черное, точно само забвение, платье было усеяно миллионами звезд и тысячами лун, а украшавший его узор, не вполне понятный человеку, придавал наряду ощущение великолепия и гармонии. В некоторых местах платье освещалось яркими воронками света, уравновешивавшимися конусами тьмы.

– Владыка Эо! – воскликнул Хельм, преданно склонив голову.

– Принеси мне Камни Судьбы! – повелел Эо.

Хельм открыл седельные сумки и достал оттуда таблички. В могучих руках бога каменные таблички казались совсем крошечными. Хельм передал Камни Эо и в ожидании новых распоряжений опустился перед ним на колени.