Танюшка предложение приняла и, я думаю, ни разу об этом не пожалела. Новый супруг её нежно любил, всячески баловал и снисходительно потакал маленьким Танюшкиным слабостям. Отблеск этой любви падал и на Лариску. Это выражалось в том, что Генрих Иванович всячески её опекал и засыпал дорогими подарками. Подарки Лариска принимала, а опеку стоически сносила, что, при её характере, давалось ей очень не просто. Правда, иногда, когда эта забота переходила все разумные границы, она сердито ворчала, что её совсем "достали". В таких случаях она или учиняла небольшой бунт или, что случалось чаще, шла на маленькие хитрости и на некоторое время исчезала из поля зрения заботливого родственника. Однако, подобные выходки Лариска позволяла себе не часто и критическую черту во время своих мятежей никогда не переходила, так как а любила свою бабушку и не хотела огорчать Танюшку ссорой с её новым мужем.
      Круглый год супруги жили на даче, наведываясь в свою городскую квартиру редко и, если это случалось, так только в зимние месяцы. Танюшка забросила все былые увлечения и со всем пылом своей неувядающей души погрузилась в выращивание цветов. Она их высаживала, пропалывала, опрыскивала, удобряла и была совершенно счастлива. Замкнутый характер мужа её совершенно не тяготил. Прожившая бурную, осложненную несколькими замужествами жизнь, она легко отказалась от прежних привычек и спокойно переносила затворничество на даче.
      Уезжая за город она на всякий случай оставила ключи от своей новой квартиры Лариске, вот я и решила, что лучшего убежища нам не найти. Наши таинственные преследователи могли при желании разузнать о всех наших родственниках и друзьях, но о новом муже Танюшки никто из посторонних не знал, свой брак они не афишировали.
      До квартиры мы добрались без приключений, сунули купленные по дороге продукты в холодильник и сразу завалились спать. Мы так устали за прошедшие сутки, что ни о чем, кроме сна, думать не могли.
      Проснулась я от запаха кофе, сразу почувствовала зверский голод и пошлепала босыми ногами на кухню. Я нашла Лариску за столом, уплетающую бутерброд с ветчиной и увлеченно просматривающую документы.
      "Ну, и что это такое?" кивнула я на стопку бумаг на столе.
      "Это, Ирина Алексеевна, финансовые документы: счета, платежки. Больше сказать не могу, я не бухгалтер. Но бумаг здесь не меряно, боюсь, не разберемся."
      "Придется разобраться" - мрачно ответила я, пристраиваясь около тарелки с бутербродами. "Из-за этих бумаг человека убили, за нами гоняются, значит их содержимое кого-то очень беспокоит. Нужно постараться понять, что в них такого опасного."
      Остальную часть дня мы провели в большой комнате, плотно обосновавшись на ковре и обложившись бумагами. Ближе к обеду, прожорливая Лариска, не способная долго обходиться без пищи телесной, начала беспокойно ерзать и раздражаться по всякому поводу. Наконец, она не выдержала, сбегала на кухню и притащила огромный поднос. Соседство с горой бутербродов подействовало на неё благотворно, она перестала злиться и мы смогли снова заняться просмотром и сортировкой документов. В результате у нас образовалось две внушительные стопки, относящихся к двум разным фирмам. Недостаток специальных знаний не позволял досконально разобраться в их взаимоотношениях, но было ясно, что между фирмами "Партнер" и "Виктория" существовали тесные экономические связи, о чем свидетельствовали многочисленные документы о перечислении денег. Немалые суммы говорили о том, что дела шли успешно, фирмы процветали, а оборот денег внушал уважение.
      "Ну, и что мы выяснили?" - недовольно спросила Лариска, устало разгибая спину.
      "Что здесь замешаны большие деньги."
      "Чтобы это выяснить, не нужно было рыться в бумагах. Мы и так знаем, где Светка, там и деньги. Вернее, где деньги, там и Светка." - фыркнула Лариска.
      Все-таки она крепко не любила Светку и то, что той уже не было в живых, ничего не меняло в её отношении к ней. Я немного подумала, вздохнула и предложила:
      "Знаешь что, дорогая, давай-ка уедем куда-нибудь на недельку. Не нравится мне, что мы оказались втянутыми в эту историю. Думаю, нам лучше исчезнуть на время, может все само собой без нас и образуется.
      "А что, хорошая мысль! Можно в Тарасовку махнуть, там пансионат есть, рядом старинная усадьба, правда она уже разваливается, но места красивые, заповедные." - загорелась Лариска.
      "Вот и ладненько" - согласилась я.
      "Только мне надо домой заехать, вещи взять, не могу же я в одних джинсах ходить, да и почта наверное накопилась." - забеспокоилась подружка.
      "Мне тоже надо бы на работу заскочить."
      "Давай сначала ко мне, потом к тебе на работу, а оттуда прямо в Тарасовку."
      Документы мы оставили в Танюшкиной квартире, рассудив, что там они будут в сохранности, а сами с утра поехали к Лариске.
      Она отперла мне входную дверь, а сама, не заходя в квартиру, сразу направилась к соседям.
      Ей открыла девчонка лет десяти с забавными косичками:
      "Ой, тетя Лариса, Вы уже вернулись?"
      "Вернулась, Катюша, но я не надолго, скоро опять уеду. Дай мне, пожалуйста, мою почту."
      Девчонка скрылась за дверью и скоро вынесла охапку газет:
      "Там письма, я их в журнал "Вопросы истории" вкладывала."
      Она помялась немного и выпалила:
      "Тетя Лариса, а к Вам вчера милиционер приходил."
      "Милиционер?" - удивилась Лариска. "И что же он хотел?"
      "Спрашивал, где Вы, когда дома бываете."
      "Он с тобой разговаривал?"
      "Да, мамы не было."
      "И что ты ему сказала?"
      "Ну-у, что Вы живете за городом, где не знаю, а сюда приезжаете редко." - пожала плечами Катя.
      "Катя, а этот милиционер, он в форме был?" - вмешалась я.
      "Не-а, в футболке и джинсах.."
      "А почему ты решила, что он из милиции?"
      "Он сам сказал: "Я из милиции." А что без формы - это ничего не значит. Может он сыщик, они так все ходят, я в кино видела." - авторитетно заявила девочка.
      "Наверное, так оно и есть." - согласилась я и потянула Лариску домой.
      "Думаешь, правда из милиции?" - спросила Лариска, бухнув пачку газет на консольный столик в коридоре и подняв при этом густой клуб пыли.
      "Нет, конечно, зачем ты им сдалась?" - изумилась я.
      "Может из-за Светки? К тебе же приходили!" - высказала опасение подружка.
      "Ко мне приходили, потому, что я рядом живу. Ко всем соседям приходили и ко мне пришли! А про тебя они как узнали?"
      "Тоже верно. Думаешь, это наши новые друзья меня разыскивали?"
      "Думаю, они."
      "Ну, что ж, это ещё один повод побыстрее уехать." - вздохнула Лариска.
      Она хотела ещё что-то добавить, но тут в глубине квартиры пронзительно зазвонил телефон. Лариска тревожно поглядела на меня:
      "Брать трубку?"
      "А почему нет?" - спросила я в ответ.
      Лариска зябко передернула плечами:
      "А вдруг это они? Ну, те, с дачи! Проверяют, дома ли мы."
      "Подними трубку, тогда и узнаем, кто это. А если и они, бояться нечего. Ребята не идиоты, не станут средь бела дня в квартиру ломиться. Соседей вокруг полно, да и милицию можем вызвать."
      Лариска неуверенно кивнула, но с места не двинулась. Телефон продолжал настойчиво звонить. Я стояла рядом с Лариской и с удивлением взирала на нее. Никогда раньше за подружкой такой нерешительности не наблюдалось. Перехватив мой взгляд, Лариска смущенно прошептала:
      "Я боюсь!"
      "Хорошо, я сама." - кивнула я и поспешила в комнату, чтоб успеть поднять трубку, пока её не положили. В свете происходящих с нами событий мне интересно было узнать, кто это там звонит. Готовая ко всяким неожиданностям, я взяла телефонную трубку и строго спросила:
      "Алле, Вам кого?"
      Готовилась я зря, потому что в трубке зазвучал бархатный голос Генриха Ивановича:
      "Ларочка, это ты?"
      Я облегченно выдохнула и уже своим обычным голосом ответила:
      "Нет, Генрих Иванович, это не Лариса. Это Ирина."
      "Ах, Ирочка!" - пропел он. - "Простите старика, бога ради. Не узнал вас! Добрый день, Ирочка! А Ларочка далеко?"
      Стоящая рядом со мной Лариска яростно замахала руками и засигналила глазами, показывая, что к телефону подходить не намерена.
      Генрих Иванович мне нравился и обманывать его мне не хотелось, но Лариску я знала хорошо и если уж она не желала разговаривать с приемным дедушкой, то заставить её возможности не было. Я сделала над собой усилие и со всей доступной мне убедительностью сказала:
      "Ее сейчас нет! У Вас к ней какое-нибудь дело? Так я передам ей, чтоб она Вам перезвонила."
      "Нет, нет, Ирочка! Ничего неотложного! Просто хотел услышать Ларочкин голос и удостовериться, что у неё все в порядке."
      "Конечно, в порядке, Генрих Иванович! Не волнуйтесь!" - поспешила я успокоить встревоженного родственника и одновременно послала подружке злобный взгляд. Ни на того, ни на другого мои действия впечатления не произвели. Нахальная Лариска взгляд проигнорировала, а Генриха Ивановича переполняли чувства и он жаждал поделиться наболевшим:
      "Как же не беспокоиться? Я звонил ей в субботу вечером, телефон не отвечал. Мобильный, между прочим, она так и не включила. В воскресенье утром я опять позвонил, её нет. А когда и вечером к телефону никто не подошел, я заволновался и принялся обзванивать всех её подруг. Представьте мой ужас, когда оказалось, что Ларочки нигде нет и никто о ней ничего не знает."
      Я только было открыла рот, чтобы выдать что-нибудь утешительное, как он вдруг совсем другим тоном сказал:
      "Вам, Ирочка, я, кстати, тоже звонил и Вас тоже не было дома. Вы, случайно, не вместе с Ларисой пропадали.?"
      Вопрос застал меня в расплох, от неожиданности я растерялась и не очень соображая, что говорю, выпалила:
      "Да, мы тут с ней случайно заехали в одно место и нам пришлось там задержаться."
      Мой ответ, конечно, не был самым лучшим и он не только не успокоилГенриха Ивановича, а, напротив, вызвал поток вопросов. Голос в трубке потерял привычную мыгкость и зазвучал так требовательно, что мне захотелось стать на вытяжку и доложить, все как было.
      "В какое место? И почему вам пришлось там задержаться? Ирочка, я сердцем чувствую, что-то случилось. У меня вся душа за эти два дня изболелась, а вы не хотите мне говорить!" - надрывался в трубке Генрих Иванович.
      Лариска, которая топталась рядом и чутко прислушивалась к разговору, выразительно покрутила пальцем у виска. Я и сама уже сообразила, что ляпнула что-то не то и начала в спешном порядке отруливать в сторону:
      "Да нет же, Генрих Иванович! Ничего не случилось! Вы меня неправильно поняли! Я хотела сказать, что мы к подруге вместе ездили. Давно её не видели, вот и решили навестить."
      Я надеялась, что он удовлетворится таким обтекаемым ответом и отстанет от меня, но ни тут то было! Изболевшаяся за два дня неизвестности дотошная душа Генриха Ивановича не хотела так быстро удовлетворяться, она нуждалась в подробностях:
      "Какой подруге? Я вчера всем её подругам позвонил, но Ларисы нигде не было!"
      Я очень хорошо относилась к нему, но этот допрос начал меня утомлять. Набрав в легкие воздуха, я медленно выдохнула через нос и стараясь говорить как можно спокойнее пояснила:
      "Вы, Генрих Иванович, с ней не знакомы! Это подруга нашей юности, мы с ней давно не встречались."
      И вот тут я вдруг поняла Лариску, которая страдальчески морщилась, стоило ей услышать по телефону голос родственника. Я всегда осуждала подружку, но теперь, слушая въедливый голос старого адвоката, я полностью соглашалась с ней.
      "Ну, хорошо!" - доносилось до меня из телефонной трубки. - "Вы с Ларочкой поехали к подруге и в этом, конечно, ничего необычного нет! Хотя странно, с чего это вдруг вы решили проведать девушку, с которой давно не поддерживаете отношений! Ну, ладно! Навестили и навестили! С кем не бывает! Но почему Вы, Ирочка, говорите, что вам пришлось там задержаться? Почему Вы употребили это странное слово "пришлось"? Значит все-таки что-то случилось?"
      "Нет, Генрих Иванович, ничего не случилось. Это я неточно выразилась. Мы давно не виделись, заболтались до поздна и решили остаться у неё ночевать. На следующий день встали поздно и уехали только под вечер."
      Мне казалось, что я все объяснила и вопросов больше быть не должно, но собеседник думал иначе. Он решил выяснить все до конца, поэтому с сомнением уточнил:
      "Так, значит, все в порядке? Какой-то голос у вас странный..."
      Я опять начала терять терпение и боясь сорваться быстро сказала:
      "Нет, нет, все отлично!"
      Помимо воли, голос мой прозвучал резче, чем мне бы того хотелось. А тут ещё Лариска, которой надоело топтаться около меня, стала подавать знаки, чтоб я заканчивала разговор. Поправ разом все правила хорошего тона, я выпалила:
      "Я скажу Ларисе, что вы звонили."
      Генрих Иванович на мою выходку внимания не обратил, к нему уже вернулось его обычное ровное настроение и он благодушно промолвил:
      "Да, обязательно скажите. Я ведь звонил, чтобы пригласить её на свой день рождения. Он будет только в конце месяца, но я решил напомнить заранее, Ларочка такая забывчивая. Так вы уж будьте добры и скажите ей, что я её приглашаю. Вас Ирочка я тоже жду, надеюсь не откажете старику и почтите наше маленькое торжество своим вниманием."
      Я поблагодарила его за приглашение, пообщала обязательно быть и с облегчением положила трубку.
      "Ну, чего он хотел?" - тут же вцепилась в меня подруга.
      Я ещё не отошла от разговора сГенрихом Ивановичем, потому мстительно сказала:
      "Вот взяла бы сама трубку, поговорила бы с ним, тогда и узнала бы!"
      "Да, ладно, тебе Ирка! Не вредничай по пустякам! "-отмахнулась Лариска. - "Что ему нужно было?"
      "Тебя услышать хотел! Волнуется, что ты днями невесть где пропадаешь."
      Лариска страдальчески закатила глаза и простонала:
      "Ну, что за жизнь такая! Он ведет себя так, будто мне десять лет. Каждый мой шаг контролирует! Делать ему нечего, что ли?"
      После недавнего общения с Генрихом Ивановичем, я вполне понимала подружку. Однако, выслушивать её жалобы на надоедливого родственника настроения у меня не было и потому я сменила тему:
      "И ещё на свой день рождения звал. Меня, кстати, тоже пригласил!"
      Лариска звонко хлопнула себя по лбу:
      "Черт, совсем за этими делами из головы вылетело. Придется ведь ехать, а я ещё не придумала, что в подарок купить."
      Проблема подарка на фоне уже имеющихся у нас проблем мне не казалась особо серьезной и я легкомысленно бросила:
      "Купим что-нибудь!"
      Лариска, однако, была другого мнения и потому с тоской возразила:
      "Ага, купим! Что мы можем ему купить, если у него уже все есть? А то, чего нет, ему просто не нужно!"
      "Ладно, не хандри. Придумаем что-нибудь." - утешила я её.
      "Придется!" - уныло вздохнула Лариска, при этом у неё был такой несчастный вид, что мне стало её жаль.
      Чтобы отвлечь подружку от ненужных мыслей, я сказала:
      "Не бери в голову! Придет время-купим мы ему подарок! А сейчас давай думать, что дальше делать будем!"
      Глава 8
      Было решено, что я быстренько смотаюсь на работу, а Лариска пока будет вещи собирать и в багажник складывать. Я проинструктировала подружку по всем вопросам, попросила много не брать, на неделю едем, и покинула квартиру.
      На автобусной остановке было пусто, только в углу на скамейке сидела сухонькая старушка с огромной хозяйственной сумкой.
      "Давно автобуса нет?" - поинтересовалась я.
      "Пару минут, как ушел." - сердито сказала старушка. - "Я полквартала к нему бежала, а он перед самым носом двери закрыл и уехал."
      "Значит, теперь долго ждать." - вздохнула я и отошла в сторонку.
      Автобус пришел минут через сорок, набитый до отказа. Мне с трудом удалось втиснуться внутрь и повиснуть на последней ступеньке, судорожно цепляясь за поручень. Дверь со скрипом закрылась и в переполненном автобусе стало невозможно дышать. Долго я так не выдержала бы, но, к счастью, на остановке "Колхозный рынок" народ с гиканьем вывалил и в автобусе стало пусто. Я прошла в глубь салона и увидела Зинку, которая сидела вместе с Олегом Александровичем и нашим завхозом Петей. Олег, как всегда, что-то с апломбом вещал, а они делали вид, что слушают. Олег первым заметил меня и замахал рукой, приглашая присоединиться к ним
      Я подошла, поздоровалась и стала рядом, а Олег вернулся к прерванному рассказу.
      Через несколько остановок к нам подсели две сотрудницы библиотеки, так что из автобуса мы вывалили внушительной толпой.
      Я шла рядом с Зинкой и слушала рассказ о том, как она ездила к матери в деревню, когда увидела Хряпу. Он расположился на ближайшей к входу скамейке и провожал взглядом каждого, кто приближался к зданию библиотеки. Хотя он не пошевелился и не сделал попытки подойти ко мне, я ни на минуту не усомнилась, что ждет он именно меня, потому, что не тем местом была наша библиотека, где у него могли бы быть дела. От страха у меня подкосились ноги, а по спине потекли ручейки холодного пота, но я собрала все силы и спокойно прошла мимо скамейки. Только, когда за мной захлопнулись массивные двери, я смогла перевести дух и почувствовать себя в относительной безопасности.
      На ватных ногах я поднялась к себе в комнату, осторожно отодвинула штору и глянула вниз: Хряпа как сидел на прежнем месте, так и продолжал сидеть и никуда уходить не собирался. Задернув штору, я присела к столу и попыталась сосредоточиться. Сначала следовало позвонить Олегу Александровичу и отпроситься с работы на недельку. С этой проблемой я разобралась быстро. Олег был занят, в суть вопроса вникать не стал и разрешение дал. Следующая проблема была потрудней и мне пришлось изрядно поломать голову, прежде, чем я нашла выход из положения. Но, наконец, план был готов и его успех зависел от того, осматривал мой преследователь задний двор или нет. Дело в том, что туда выходила дверь из книгохранилища, которой никогда не пользовались, но ключ от нее, по требованию пожарников, всегда висел рядом на гвоздике.
      Я приоткрыла дверь и осторожно выглянула во двор. Разросшаяся сирен полностью скрывали вход и это дало мне возможность осмотреться, потому, что если не знаешь об этой двери, то со стороны двора её за кустами не разглядишь. Посидев немного в засаде и не заметив ничего подозрительного, я собралась с духом и покинула свое укрытие. Я уже почти пересекла захламленный двор, когда вслед мне понеслась громогласная ругань уборщицы:
      "Ты что ж это делаешь, а?! Ты зачем эту дверь открыла? Тебе что, главного входа мало?!"
      Испугавшись, что Хряпа услышит её крики и пойдет проверить в чем дело, я быстро нырнула в подворотню, рысью миновала мусорные баки, выскочила на улицу и и изо всех сил припустила к автобусной остановке. Теперь оставалось надеяться на удачу и она меня не подвела. Автобус уже отъезжал, когда водитель заметил меня, снова открыл заднюю дверь и я вскочила на площадку. Мы проехали до конца квартала и уже медленно сворачивали за угол, когда из подворотни выбежал Хряпа и в растерянности завертел головой. Меня он видеть не мог, но я решила не искушать судьбу и вышла через две остановки, около кинотеатра "Мир". Там, около ларьков всегда толклось много народу и можно было легко затеряться в толпе, а самое главное, там былитаксофоны. Я бегом кинулась к ближайшему, набрала Ларискин номер, мне ответили долгие гудки.
      Я слушала проклятое пиканье и молила:
      "Да, возьми же ты трубку, возьми ".
      Наконец, раздался запыхавшийся подружкин голос:
      "Алле!",
      "Почему к телефону не подходишь?"
      "Да я только вошла, сумку в машину относила."
      "Ты уже все собрала?"
      "Да, а в чем дело? Случилось что?"
      "Случилось! Быстро садись в машину и гони к кинотеатру "Мир". Я тебя буду ждать около коммерческих палаток."
      "Быстро не получится..." - завела Лариска.
      Она получила права не так давно и ещё боялась ездить по улицам одна, но я не стала выслушивать её причитания, а сказала "Жду."и повесила трубку. Чтобы не очень бросаться в глаза, я спряталась между ларьками, закурила сигарету и приготовилась ждать. Подружка появилась быстрее, чем я ожидала и плавно затормозила у тротуара. Я нырнула в машину и сказала:
      "Поехали быстрее, нужно выбираться из города."
      "Ирка, что случилось?" - испугалась Лариска.
      "По дороге расскажу, поехали."
      Из города мы выехали без происшествий, а на трассе подружка чувствовала себя увереннее. Машин было мало и я могла, не боясь отвлечь её, в красках и с комментариями описывать случившееся.
      "Думаешь, он тебя ждал?" - спросила подружка.
      "Уверена. Не похож Хряпа на человека, который в библиотеке время проводит, тем более в технической. И потом, мы ж его пьяным в дым на даче оставили, а он протрезвел и сразу в библиотеку, да?"
      "Похоже, что ты права. Тогда они должны были послать людей не только к библиотеке, но и по месту жительства." - загрустила подружка. "Может они и около моего дома сторожили, а я моталась как угорелая и по сторонам не смотрела."
      "Ладно, чего теперь гадать, поехали в Тарасовку." - вздохнула я.
      Хотя лето уже началось, свободных мест в пансионате было достаточно. Приветливая женщина за стойкой бегло просмотрела наши паспорта, оформила документы и выдала ключи от комнаты на втором этаже, проинформировав нас, что на обед мы опоздали, а ужин начинается в семь. До него былоеще далеко, поэтому мы бросили нераспакованные сумки в комнате и отправились прогуляться.
      Мы не спеша брели по обсаженной старыми вязами грунтовой дороге. Она лениво петляла по лугу, огибала небольшой, заросший камышами пруд и скрывалась в лесу. День выдался жаркий, в небе не было ни облачка, солнце пригревало голову и плечи и все вокруг пребывало в состоянии безмятежного покоя. Лариска говорила чистую правду, когда расхваливала природу Тарасовки. Места здесь были изумительные.
      "Далеко до усадьбы?" - поинтересовалась я.
      "Да нет, чуть больше километра. И не заметишь, как там будем."
      Я согласно кивнула и мы медленно побрели дальше. Лес вблизи оказался и не лесом вовсе, а старинным парком. Здесь, под сенью вековых деревьев, сразу стала прохладно, терпко запахло свежей зеленью и мокрой землей. По горбатому мостику, мощенному брусчаткой, мы перебрались через глубокий овраг и оказались на лужайке перед домом. Двухэтажный особняк был построен в стиле зрелого классицизма, столь любимого русскими помещиками в начале 19 столетия. Внешняя сторона его, украшенная портиком с колоннами, была развернута к парку, задняя, с квадратной террассой, обращена к озеру. Здание было сильно разрушено, крыша и окна отсутствовали, внутри валялся битый кирпич, обгорелые балки, куски жести.
      "До войны здесь был санаторий, в войну немцы стояли, при отступлении они подожгли дом. С тех пор так и рушится. Нет денег на восстановление." вздохнула Лариска, поднимаясь по пологим мраморным ступеням. "Там, внизу у озера-беседка, пойдем посмотрим?"
      "В другой раз" - покачала я головой.
      "Ладно, тогда я одна." - сказала Лариска и спрыгнула внутрь.
      Осторожно ступая по грудам мусора, она добралась до противоположной стены, помахала мне рукой и скрылась в проломе. Я постояла немного на ступенях, потом спустилась вниз и направилась к мостику. Мне захотелось посмотреть на дом издали. В эту минуту на поляну вылетел огромный темный джип, резко скрипнул тормозами и замер против меня. Обе дверцы одновременно распахнулись и из машины на траву выскочили двое. В первом я без труда узнала Витька, второй, коренастый, был мне не знаком. Витек в три шага преодолел разделявшее нас расстояние, грубо схватил меня за руку и резко заломил её назад. Я хоть и не ожидала от них ничего хорошего, но к такому повороту событий была не готова и потому громко взвыла. Коренастый подошел, остановился передо мной и покачиваясь с пятки на носок, стал преувеличенно внимательно разглядывать меня.
      Наглядевшись вдоволь, он глумливо усмехнулся:
      "Что ж это ты решила бегать от нас, а?"
      Я расценила этот вопрос как чисто риторический, на который собеседник ответа не ждет и потому промолчала. Оказалось, я все поняла неправильно, потому что не дождавшись ответа он неожиданно, без замаха ударил меня. Из рассечненной губы по подбородку побежала теплая струйка крови. Я моментально сообразила, что повела себя не неверно и попыталась исправить положение. Я всегда считала, что конфликты между людьми возникают в результате взаимного непонимания, поэтому поспешила внести ясность:
      "Я не бегала!"
      Мой ответ Коренастого почему-то не удовлетворил и он снова съездил мне по лицу. Правда, в этот раз он ударил не сильно, а может я уже немного привыкла к его манере общения и потому мне показалось не очень больно, но я все же на всякий случай заплакала. Я где-то слыхала, что сильные мужчины не выносят женских слез. Коренастый, как оказалось сильным мужчиной не был, хотя внешне выглядел очень даже внушительно. А может тот, кто сказал эти слова, имел в виду какую-то другую мужскую силу, которой Коренастый не обладал. Как бы там ни было, он на мои слезы не отреагировал, размахнулся и снова ударил, на этот раз под дых. Вот теперь он себя не сдерживал, бил в полную силу. От дикой боли я согнулась пополам и обвисла на руках у Витька.
      "Ты в глаза мне смотри, нечего в землю пялиться." - спокойно сказал Коренастый..
      Услужливый Витек воспринял эти слова как руководство к действию, ухватил меня за волосы и так больно дернул, что глазах у потемнело. Я поняла, что если будет продолжаться в том же духе, то скоро меня превратят в отбивную котлету. Такая перспектива пугала и я попыталась перевести наш диалог в другое русло. Проглотив слезы, я начала мирные переговоры:
      "Не надо меня бить! Скажите только, что вы хотите знать, я все и так расскажу!"
      Коренастый мою попытку наладить отношения воспринял благосклонно.
      "Расскажи, как вам удалось с дачи сбежать." - приказал он.
      Раз уж я решила начать давать показания, то надо было говорить все как есть и я честно созналась:
      "Нам мужик помог".
      Такой ответ Коренастого не удовлетворил и он потребовал уточнения:
      "Что за мужик?"
      Я, конечно же, могла рассказать им про Игоря, но мне не хотелось впутывать его в наши с Коренастым отношения, поэтому я решила немного слукавить:
      "Я его не знаю, первый раз в жизни видела."
      Я искренне считала, что эта маленькая ложь не меняет сущности моих показаний, но Коренастый думал иначе. Он размахнулся и снова ударил меня так, что теперь кровь бежала не только из рассеченой губы, но и из носа. Он - то думал, что поступает правильно и что это лучший способ заставить меня говорить правду, только здесь он глубоко заблуждался. Я сочла его действия в корне неверными. Моя маленькая ложь не заслуживала такого сурового наказания и потому я здорово обиделась. К обиде примешалась злость, ведь я не могла ответить ему тем же и съездить по физиономии. Обида, замешанная на злости, привела к тому, что я с ослиным упрямством решила стоять на своем до конца.
      "Я правду говорю, я его видела первый раз в жизни." - хмуро заявила я..
      "Откуда же он взялся?"
      Зла я была не только на Коренастого, но и на подлого Витька, поэтому решила, что вполне могу позволить себе немного поябедничать:
      "Когда нас заперли наверху, ночью все перепились..."
      При этих словах Коренастый хмыкнул и зло посмотрел на Витька.
      Тот больно дернул меня за волосы и закричал:
      "Федор, да не слушай ты её, шалаву! Врет она все!."
      "Заткнись, потом оправдываться будешь." - приказал Федор, а мне кивнул: "Продолжай."
      Я и сама не собиралась запираться, поэтому охотно начала делиться информацией:
      "Мы открыли окно, думали сможем удрать. Но там высоко было и ничего не получилось. Мы долго сидели у окна, потом услышали шум моторчика, какой-то мужик ехал по дороге вдоль забора на мопеде. Мы покричали ему, он остановился. Ну, мы уговорили его притащить нам лестницу, она там рядом валялась."
      "Вот так просто и уговорили?" - ласково поинтересовался Федор.
      Я сделала вид, что не поняла его подковырки, пошире распахнула глаза и как можно наивнее ответила:
      "Не просто, конечно, а за деньги".
      "Ну, а потом?" - подстегнул он.
      "Потом машину мою нашли и уехали." - пожала я плечами.
      "А чего ж вы сбежали-то? Рисковали, спускались по лестнице, ночью бродили по стройке, зачем?"
      Про себя я, конечно, подивилась, глупости вопроса, но вслух, что б его не обижать, удивление высказывать не стала и охотно пояснила:
      "Так испугались же! А вы бы не испугались, если б вас схватили незнакомые парни и засунули в пустой дом? Потом они все пьяные были, тут и до беды не далеко."
      Витек услышал мои последние слов и опять зло рванул меня за волосы, а я опять взвыла.
      "И решили сбежать" - подитожил Федор.
      "Да, решили." - моргнула я.
      "Ну, а сегодня чего ты сбежали через задний ход? Опять чего-то испугалась?" - ласково поинтересовался Федор.
      "Так я Хряпу на скамейке у библиотеки увидала и решила, что он меня ждет. Вот и сбежала!" - искренне созналась я.
      Услышав такой ответ Федор моментально насторожился:
      "Так, откуда его кликуху знаешь? Раньше с ним встречалась?"
      Я опять подивилась про себя насколько его прекрасное физическое развитие не соответствовало развитию способностей умственных. Мог бы и сам догадаться, что когда мы с Лариской были у них в плену, его соратники при нас особо не таились и называли друг друга по именам и кличкам. Но я решила не вредничать по пустякам и, если он сам додуматься до таких простых вещей не может, объяснить все как было:
      "Нет, не встречалась, просто его так при мне водитель называл".
      Подумала немного и добавила:
      "А вот это Витек".
      "Так-так, смышленая ты девка! Ну, смышленая, а расскажи-ка ты мне про свою подружку Свету!"
      Такой поворот в нашем разговоре мне не понравился. Он грозил крупными неприятностями и я поспешила внести уточнение:
      "Она мне не подружка, просто соседка."
      "А у меня вот другие сведения. Вы в один класс ходили и очень дружили." - не согласился Крепыш.