Копайте глубже

Демьянова Валентина
Копайте глубже

      Валентина Демьянова
      Копайте глубже
      Глава 1
      Меня разбудил звонок в дверь. Чертыхаясь, я попыталась в темноте нащупать кнопку ночника. Получилось только с третьей попытки. А звонок продолжал трещать не замолкая ни на минуту.
      "Господи, кого там несет!" - бормотала я, торопливо шлепая к двери и в душе точно зная, кто способен трезвонить мне в дверь в четыре утра. Я не ошиблась: за дверью стояла моя бывшая однокласница и соседка по площадке Светка.
      "Ты что, с ума сошла?" пробубнила я, распахивая дверь, - "Знаешь который час?"
      Мои слова не произвели никакого впечатления, что было неудивительно и очень привычно. С младых ногтей Светка обладала несгибаемым характером, настырностью и умением добиваться своего. Соседка проскользнула в квартиру и прислонилась к стене.
      "Дверь запри" - выдохнула она.
      Захлопнув дверь, я повернулась к Светке. Выглядела она, как впрочем и всегда, сногсшибательно. Точнее, сногсшибательно выглядело все, кроме лица. Лица - то как раз и не было, вместо него была бледная смазанная маска. Выделялись только огромные, густо накрашенные глаза. Глаза были одним из главных Светкиных украшений, обычно, они, тщательно подведенные, сияли плутовским блеском и нахальством под капризно изогнутыми бровями, придавая хозяйке дополнительный шарм и очарование. Теперь же глаза были пустыми и тусклыми, как сухая галька. Отлепившись от стены, Светка пробормотала:
      "Не ори, я на минутку. Сейчас уйду."
      Она помялась немного, вздохнула и выдавила из себя.:
      "Слушай, Ир, пускай у тебя мой дипломат полежит?".
      "Зачем?" - тупо осведомилась я.
      Спросонья я соображала плохо и потому была немногословна.
      "У тебя вон своя квартира напротив и дверь не чета моей, с пятью импортными замками."
      Светка ещё раз тягуче вздохнула, помаялась и пробормотала: "Боюсь, сопрут. Ты же знаешь, что за народ у меня ошивается. ". Соседкину публику я знала понаслышке, но и этого хватило, чтобы навсегда отбить охоту знакомиться с ней.
      В десятом классе Светка начала встречаться с Тимуром. Парень был значительно старше её, всегда при деньгах, разъезжал на потрепанной иномарке и занимался каким-то "бизнесом". Светкина мать, тетя Поля, закатывая дочери скандалы по поводу её ухажера, иначе как "бандюком" его не называла. Мамины вопли по этому поводу, как, впрочем, и по любому другому, на дочь впечатления не производили. Она продолжала хороводиться с парнем, а после школы и вовсе переехала к нему жить. В институт, как мы все, поступать не стала, занялась "бизнесом" вместе с Тимуром и надолго исчезла из моей жизни.
      Тетя Поля, и раньше не числившаяся в праведницах, оставшись одна в огромной квартире, пустилась во все тяжкие. Затяжные гулянки, прерываемые громкими драками, сильно оживляли жизнь нашего подъезда. Светка появлялась в родном доме редко. Прекрасно одетая, холеная, она брезгливо оглядывала разоренную квартиру, совала матери деньги и пыталась побыстрее скрыться. Такое явное пренебрежение к родительскому крову не могло не вызвать у измотанной ежедневными пьянками женщины праведного гнева и Светкино посещение родных стен обычно заканчивалось громогласным скандалом с хлопаньем дверей и обещанием больше не приходить.
      Я уже закончила факультет романо-германской филологии и начала работать референтом в технической библиотеке, когда произошло водворение блудной дочери домой. Путем долгих и тягостных переговоров был достигнут консенсус и тетя Поля, прихватив всю мебель и значительную сумму денег, перебралась в маленькую одномнатную квартирку на Городищенской улице. Мебель Светке была не нужна, а деньги компенсировали тете Поле моральный ущерб от ухудшения жилищных условий, так что все устроилось к взаимному удовольствию.
      После этого эпохального переезда, наша школьная дружба не возобновилась, слишком далеко развела нас жизнь за эти годы, но живя на одной площадке, мы не могли не сталкиваться. И так уж повелось, что время от времени Светка забегала ко мне то хлеба занять, то чаю попить. Во время наших посиделок она без устали болтала о тряпках, модной косметике, поездках за границу и, главное. о том, какие все мужики сволочи.. О серьезных делах она предпочитала не говорить, а меня, пару раз столкнувшуюся у лифта с крепкими ребятами в кожанках и отсутствием интеллекта на лице, её сдержанность только радовала.
      С Тимуром Светка рассталась давно и теперь ухажеры мелькали с завидной резвостью. Пети, Сереги, Ленчики сменяли один другого, не задерживаясь надолго в бурной Светкиной жизни. Правда, последние полгода круговорот поклонников затих и все чаще стало звучать имя Михаила Петровича. Уже сам факт того, что она кого-то называет по отчеству, не вкладывая в свои слова ни принебрежения, ни насмешки, наводил на определенные мысли. Даже Лариска, моя задушевная подруга со школьных времен, питавшая стойкую не-приязнь к Светке, смягчилась и заявила, что, кажется, Михаил Петрович мужик стоящий и из моей соседки ещё может выйти что-то путное. Почему она сделала такой вывод для меня осталось загадкой, но за соседку я была рада.
      И вот теперь Светка сидела у меня на кухне в четыре утра и пыталась всучить мне на хранение какой-то дипломат. Мысли о Светкиной непростой жизни и догадки о возможных неприятностях от подобной просьбы слились в моей голове в страстное желание держаться от всего этого подальше. Что я безуспешно и попыталась сделать:
      "А что ты его матери не забросишь?".
      Светка выпучила глаза и покрутила пальцем у виска:
      "Ты, что, мать не знаешь? Ей ржавого гвоздя нельзя доверить. Пропьет."
      В общем, я и сама это прекрасно понимала и упомянула тетю Полю только от безысходности.
      Светка потомилась ещё немного и обреченно сказала:
      "Да и найдут его там, если что."
      "Если-что?" - в свою очередь выпучила глаза я и торопливо проговорила: "Послушай, Свет, я никогда не интересовалась твоими делами..."
      "И правильно делала." - мрачно прокомментировала Светка.
      "Да, правильно." - согласилась я. "И сейчас у меня нет никакого желания нарушать эту мудрую традицию. У тебя масса знакомых и подруг, которые охотно окажут тебе любую услугу. Почему ты не хочешь оставить этот кейс у кого-то из них?"
      "Потому!" - разозлилась соседка.
      За то время, что мы провели на кухне, она успела успокоиться и к ней вернулась её всегдашняя настырливость.
      "Потому! Все мои знакомые хорошо известны, а про тебя никто, кроме матери, не знает. А она все мозги давно пропила, не только тебя-меня не вспомнит." - рявкнула любящая дочь.
      "И что?" - промямлила я, имея в виду не мозги тети Поли, а мою крайнюю непопулярность в Светкином окружении, и уже понимая всю бесплодность своих попыток отбрыкаться от этого нежданного подарка..
      "А то" - продолжала раздражаться Светка, разозленная моей непонятливостью-"мы с тобой нигде вместе на тусовках не светились, капусту вмести не молотили, никому и в голову не придет, что этот долбанный чемоданчик у тебя!"
      "Какую капусту?" - изумилась я.
      "Какую, какую?! Зеленую! Деньги вмести не делали! Бабки вместе не рубили! Зелень не стригли!" - разорялась однокласница. "Значит так, брось его куда-нибудь на антресоли и забудь." - отрезала она. "Через несколько дней зайду и заберу его. Да не бойся ты, никаких неприятностей у тебя не будет. Все!"
      Выдав эту тираду, Светка поднялась и вылетела в коридор. Моя бывшая однокласница всегда отличалась вспыльчивостью, а теперь, раздраженная моей неуступчивостью, она так пылала гневом, что напрочь забыла все страхи. Через секунду я услышала, как открылась и захлопнулась дверь напротив. Посидев на кухне ещё около часа, поразглядывав столешницу и покрутив чашку в руках, я, наконец, стряхнула с себя оцепенение и отправилась в ванную.
      Глава 2
      Летом рассветает рано, поэтому, когда я вернулась в комнату, было уже совсем светло. Это был последний рабочий день недели и вечером я собиралась поехать к Лариске на дачу. Мы договорились провести все выходные вдвоем в тишине и покое, наслаждаясь чистым воздухом и обществом друг друга. А сегодняшний день я намеревалась посвятить работе. В понедельник нужно было сдавать большой перевод, над которым я трудилась почти месяц. Доделать оставалось страниц десять и Лариска уговаривала меня взять работу с собой.
      "Тут и будешь переводить." - ныла она. "Ну, чего тебе париться в городе, когда можно спокойно и с приятностью поработать на даче." Страстное Ларискино желание побыстрее залучить меня к себе было вполне понятно.
      Она работала младшим научным сотрудником и уже пару месяцев безвылазно сидела на даче, пытаясь закончить свою многострадальную диссертацию. Писала она её долго и тяжело и отнюдь не по причине глупости или некомпетентности. Наоборот, Лариска была человеком крайне одаренным, прекрасно разбиралась в своей проблематике, была автором ряда статей, посвященных ею же созданной теории. Кроме того, она была наделена большим количеством других талантов: могла легко и непринужденно поддерживать разговор на любую тему, прекрасно играть в преферанс, неутомимо носиться по городу в поисках очередной антикварной безделушки и, самое главное, она обладала неиссякаемым запасом природной лени. Именно из-за нее, этой лени, сроки сдачи Ларискиной диссертации постоянно отодвигались. Но вот грянул гром: терпение научного руководителя лопнуло, подружке было в приказном порядке рекомендовано подготовить работу к защите и даже назначена точная дата этой самой защиты. Такого подлого удара от судьбы бедная Лариска не ожидала. Окопавшись на даче, она днями корпела над диссертацией, костеря на чем свет стоит свои научные амбиции, втравившие её в эту авантюру. Чтобы как - то порадовать подругу и скрасить её изгнание, я пообещала провести с ней выходные.
      Характером Лариска обладала живым и подвижным, была крайне общительна и добровольное затворничество подкосило её напрочь. Зная нрав своей подруги, я понимала, что ни о какой работе на даче и речи быть не может. Перевод надо было в темпе заканчивать дома и только потом собирать сумку и отправляться за город.
      Признав эти мысли здравыми, я разложила на столе бумаги и углубилась в работу. Обычно, перевести десяток страниц для меня не проблема, но в тот день работа не спорилась. Временами я ловила себя на том, что сижу уставившись в экран монитора и мысли мои не имеют никакого отношения к лежащему на столе переводу. Справедливости ради следует сказать, что и к картинке на экране они тоже отношения не имели. Изображение нашей лестничной площадки мне за эти годы уже порядком надоело, было изучено досконально и воспринимала я его просто как заставку.
      Эта сложная и дорогостоящая система наблюдения осталась мне в наследство от бывшего мужа. Муж был бизнесменом, владел автосолоном, был помешен на машинах и на личной безопасности. За годы семейной жизни он и меня, как я не сопротивлялась, вовлек в орбиту своих интересов: научил водить машину и установил на лестничной площадке систему видеослежения, передающую изображение на экран небольшого монитора. Если с первым я смирилась спокойно и, будучи совершенно равнодушной к машинам, права получила, то установка этой дурацкой аппаратуры вызвала бурю протестов. Я не понимала, зачем нужно было тратить уйму денег на покупку этой техники, а ещё больше я не понимала, зачем тратить другую уйму денег на то, что бы сделать её как можно более скрытой. Но муж был рабом своей идеи и воплощал её в жизнь с упорством, достойным лучшего применения. А может Лариска была права, мне просто не повезло и меня угораздило связать свою жизнь с обычным сумасшедшим. Как бы там ни было, оборудование было доставлено к нам утром, когда все соседи ушли на работу, вмуровано в специально выбитую нишу и тщательно замаскировано. Все было сделано так искусно (что не удивительно, если учесть цену, заплаченную за её установку), что заметить глазок камеры под лестничным пролетом было просто невозможно. Затем, начался следующий этап воплощения идеи личной безопасности в жизнь. Муж, с упорством маньяка, следил за тем, чтобы я не открывала входную дверь, предварительно не сбегав в комнату и не проконсультировавшись с монитором. Подобный педантизм мне совершенно не свойственнен, он меня очень утомлял, но я любила своего мужа, не хотела его огорчать и в конце концов система скрытого слежения за лестничной площадкой прочно прижилась в нашей семье. Хотя, может быть была права и Лариска, которая утверждала, что именно эта муштра явилась причиной того, что наше семейное счастье тихонько кренилось, кренилось да и рухнуло. В общем, мужа я не имела, зато владела оставленными им средствами технической охраны. Причин опасаться за свою безопасность у меня было не больше, чем у остальных наших граждан, но Лариска мудро рассудила, что ежели я столько натерпелась, привыкая к этому техническому чуду, то было бы глупо теперь тратить силы на отвыкание. В общем, систему я оставила и время от времени, когда не забывала её включать, она исправно работала. Однако, надо честно признать, даже в эти редкие моменты я, в силу своего характера, обращала на неё мало внимания. Дорогостоящая система существовала сама по себе, а я сама по себе и нас обеих это вполне устраивало.
      В тот злосчастный день система была включена, я безучастно пялилась на монитор и думала о своем. Из задумчивости меня вывело ощущение, что на экране что-то изменилось. Сфокусировав зрение, я увидела, что перед Светкиной дверью стоит женщина и нажимает кнопку звонка. Изображение на мониторе не сопровождалось звуком, поэтому создавалось впечатление, что смотришь кадры немого кино. Все и было, как в кино: женщина позвонила в дверь, хозяйка открыла, женщина вытянула руку вперед, вдруг оказалось, что в ней зажат пистолет с каким-то очень длинным стволом, грудь хозяйки стала темной и она медленно осела на пол. Женщина повернулась и исчезла с экрана монитора.
      "К лестнице пошла." - машинально отметила я. Следующая мысль, которая появилась в голове и буквально оглушила меня, была:
      "Это же Светка! Светку убили!".
      Позже я пыталась понять, почему сразу же решила, что Светка мертва, ведь она могла остаться жива, её могли только ранить. Но в те секунды, пока я, сметая мебель на своем пути, неслась к соседской двери, меня не покидала уверенность, что она мертва.
      Она действительно была мертва. Сидела на пороге своей квартиры, прислонившись плечом к косяку и склонив голову вперед, на потемневшую от крови грудь. Даже мне, человеку далекому от проблем киллерства в нашей стране, было ясно, что с пулями в груди и в голове люди не живут. Я рухнула на колени рядом с телом.
      "Господи, надо вызывать милицию!".
      Хотя в тот момент я была жутко испугана, опыт, почерпнутый из прочитанных детективов, подсказал мне, что звонить со своего телефона было бы глупо. Немного поколебавшись, я осторожно переступила через Светкины ноги и бочком шагнула в её квартиру.
      Ближайший к двери телефонный аппарат находился в кухне. После своего возвращения под родительский кров Светка учинила в квартире грандиозный ремонт: снесла несколько стен, расширила спальню и соединила кухню со столовой. Денег в эту реконструкцию она вложила немеряно, но результат оправдал все траты. Квартира радовала глаз и поражала воображение. Дезайнерская фантазия не ограничилась зеркальным потолком в ванной и фальшивым камином в гостиной, она пошла значительно дальше и венцом всему стал бар с мраморной стойкой и настоящими барными стульями на высоких ножках. Ближайший телефонный аппарат как раз и стоял на этой стойке.
      Я осторожно сняла трубку и набрала номер районного отделения милиции. Заучить его меня заставил муж, за что я была ему теперь крайне признательна.
      "Отделение милиции, дежурный слушает." - бодро отрапортовал басовитый голос, раскатисто упирая на "о". "Только что совершено убийство." отрапортовала я в ответ.
      "Адрес?" - поинтересовался бас.
      Энтузиазма в его голосе поубавилось. Я протараторила адрес и бросила трубку, не став ждать дополнительных вопросов. Потоптавшись немного у телефона, я вытащила из кармана носовой платок и тщательно протерла трубку. Но этого мне показалось мало. Я боялась, что вызванные мной милиционеры приедут с собакой и тогда, найти меня по оставленным мной следам, труда для них не составит. Немного поколебавшись, я обмотала руку платком, что б не оставлять отпечатков, и открыла дверцу бара. Раздалась мелодичная музыка и моим глазам предстала шеренга разнокалиберных бутылок. Все они выглядели очень впечатляюще, зазывно сверкали золотом этикеток и для любителя хорошей выпивки были бы сущим подарком. Но я смотрела на них с сомнением, так как не знала, подходили ли они для того, что я задумала. Однако, времени на раздумья не было, поэтому я протянула руку и схватила самую большую бутылку. Как потом оказалось, это был виски двенадцатилетней выдержки и стоил он бешеных денег. Однако, в тот момент меня интересовал только размер бутылки и крепость напитка.
      Пятясь задом, я медленно отступала к выходу и старательно поливала пол заморским напитком. По комнате волнами поплыл запах спиртного, я принюхалась и удовлетворенно кивнула. Если уж у меня защипало нос от спиртовых испарений, то у собаки, с её тонким обонянием, и вовсе нюх откажет. Я не стала жадничать, и щедрой рукой полила не только пол в Светкиной квартире, но и лестничную площадку, часть самой лестницы и даже собственную дверь. Но это так, скорее от душевной щедрости, чем по необходимости.
      Покончив с заметанием следов, я вошла в собственную квартиру, захлопнула дверь и замерла, крепко прижав бутылку к груди. Вообще-то у меня и в мыслях не было тащить её к себе, но потом, после некоторых размышлений, я похвалила себя за разумный поступок. Прихватив с собой бутылку, я исключила возможность обнаружения своих отпечатков на ней. Ведь от волнения, я могла вытереть бутылку недостаточно тщательно и тогда у милиции не было бы проблем с поиском подозреваемой. А так, нет бутылки, нет и отпечатков! В общем, я была довольна собой. Возможно, кому - то мои рассуждения покажутся наивными и смешными, но я, во-первых, не специалист в области криминалистики, а во - вторых, пускай этот умник сам попробует заметать следы на месте преступления!
      Прислонившись спиной к стене в родной прихожей, я ждала милицию и пыталась разобраться в своих чувствах. Странно, но удивления по поводу Светкиной смерти не было. Ужас, оторопь были, а вот удивления не было. И ещё я ощущала настойчивое желание спрятаться и никого не видеть. Причем, это настойчивое желание относилось не столько к обычным гражданам, сколько к сотрудникам правопорядка. Я человек импульсивный, склонный следовать своим чувствам, поэтому не было ничего необычного в том, что я протянула руку и повернула ключ во входной двери.
      Сделала я это вовремя, так как через минуту на площадке началась суматоха. Люди топали, разговаривали, интересовались, кто вызвал милицию, звонили в мою дверь. Все это время я сидела скорчившись на полу под дверью с бутылкой дорогущего виски у груди и размышляла. Мысли мои были, нужно честно признать, не слишком веселые. Я выкурила штук пять сигарет, несколько раз перебрала в памяти события злосчастного утра и пришла к выводу, что мое стойкое желание остаться в стороне от происходящего имеет под собой очень веские причины. Светке я уже ничем помочь не могла, а вот мое появление в качестве человека, нашедшего труп, сразу привлекло бы ко мне ненужное внимание, причем не только со стороны милиции. Если человек рано утром, когда все граждане ещё спят, умудряется обнаружить труп своей соседки, сама собой напрашивается мысль, что он вполне мог быть свидетелем убийства. Что бы прийти к такому выводу не надо быть семи пядей во лбу, а надеятся, что Светкины недруги страдают слабоумием у меня оснований не было. По всему выходило, что мне нужно дожидаться темноты, осторожно выбираться из дома и ехать к Лариске на дачу.
      Наконец, когда суета на площадке прекратилась, милиция уехала, жильцы, не столько испуганные происшедшим, сколько взбудораженные, разошлись по своим квартирам, я поднялась и направилась в комнату. Стараясь не шуметь, покидала вещи в сумку, сунула Светкин дипломат на самый низ и уселась ждать, а так как ждать предстояло долго, то я решила скоротать время за переводом.
      Только к часу ночи дом, наконец, затих, лифт перестал гудеть и самые запоздалые собачники увели своих четвероногих друзей домой.
      Глава 3
      Выйдя из парадного, я благополучно миновала темный двор и переулком направилась к машине. Впервые за все время владения машиной я была благодарна судьбе за то, что для моей старушки не нашлось места в нашем заставленном личным автотранспортом дворе. Кинув сумку на заднее сидение, я села в машину и поехала к Лариске на дачу.
      На место я прибыла глубокой ночью. Когда, вконец измотанная, я подъехала к дому, Лариска уже давно спала и видела десятый сон. А так как спать она была горазда, то я потратила минут сорок, пытаясь достучаться и докричаться до нее, пока, наконец, окно на втором этаже не распахнулось и не показалась заспанная физиономия подруги.
      "Кого черт несет?" - неприветливо поинтересовалась она.
      "Открывай, свои" - вздохнула я.
      "Свои все дома, по лавкам спят." - сварливо сказала подружка и сладко зевнула.
      Вынужденная прервать свой сон, она была склонна повредничать.
      "Лариска, прекращай дурака валять. Я с ног валюсь от усталости. Спускайся вниз и отопри дверь." "Ирина, ты, что ли?" - еще раз протяжно зевнула Лариска. "А я тебя сегодня не ждала. Думала ты завтра утром приедешь."
      "А я сегодня приехала, очень устала и хочу войти в дом." - терпеливо объяснила я подруге. "Ага, сейчас открою" - кивнуло окончательно проснувшееся светило отечественной науки и изчезло из окна.
      Через минуту на веранде загорелся свет и Лариска скатилась с крутого крылечка.
      "Ирочка, как хорошо, что ты решила сегодня приехать." - радостно приплясывала около меня подруга. "Я тут с тоски и одиночества чуть не померла".
      "Возьми сумку в машине и пошли в дом" - устало сказала я.
      "Ага" - кивнула Лариска и нырнула в салон машины.
      Немного повозившись там, она подала обиженный голос:
      "Ты, что, ничего вкусненького не привезла?"
      Следует отметить, что подружка страшно любила вкусно поесть и давно бы превратилась в колобок, если бы не удачная особенность её организма: она ела и оставалась худой, как щепка.
      "Не успела купит." - ответила я. "Хорошо хоть самой удалось из города вырваться. Пойдем чай пить, я тебе кое-что расскажу".
      Я давно закончила свой рассказ и теперь выжидательно смотрела на примостившуюся в кресле Лариску. Молчание затянулось, подруга о чем-то усиленно размышляла, а я терпеливо ждала, когда же она скажет что-нибудь. Наконец, Лариска открыла рот и вымолвила:
      "Как думаешь, что там может быть, в этом чемодане?"
      "Откуда мне знать?. Я не имею привычки заглядывать в чужие чемоданы." - прошипела я, разозленная тем, что все это время она думала не о том. Я-то надеялась, что она своим аналитическим умом анализирует приключившуюся со мной историю и ищет пути вызволения меня из неприятностей, а она в это время просто мучалась банальным любопытством.
      Подружка на мое раздражение внимания не обратила и со вздохом предложила:
      "Давай откроем его."
      Потом помолчала и добавила: "Иногда привычки полезно менять."
      "Ты, что обалдела?" - запаниковала я. "Мы не можем залезть в чужой кейс без разрешения хозяина.". "Ну, положим, хозяина, вернее хозяйки, у него уже нет. А узнать, что в нем лежит, не помешает. Что-то мне подсказывает, что наживем мы с ним кучу неприятностей. И мне хотелось бы знать о них заранее". "Нет" - твердо ответила я. "Ничего открывать мы не будем. Мне тоже не нравится, что мы оказались втянуты в эту историю, но если так уж случилось, не стоит её усложнять. Дипломат мы спрячем и будем делать вид, что ничего не произошло. Если у него есть хозяин, он рано или поздно объявится. А теперь пошли спать, я с ног валюсь." - поставила я точку в разговоре.
      Я была уверена, что стоит мне добраться до кровати и упасть головой на подушку, так сразу и усну, но ни тут - то было. Я не учла Лариску. Она устроилась на соседней кровати и молча уставилась в потолок, но долго лежать спокойно она была не способна и потому вскоре начала ворочаться и громко вздыхать. Я сделала вид, что ничего не слышу и поглубже зарылась в подушку. Тогда она легла на бок, придвинулась к краю кровати и зашептала:
      "Ирка, я никак не могу заснуть, все думаю, думаю.."
      "Не думай, тебе это вредно" - отмахнулась я и натянула простынь на голову.
      Лариска не обратила на мои слова никакого внимания:
      "Ты, вот, все подробно рассказала, а про женщину, что Светку ухлопала - ни словечка, Ты, что не разглядела ее?"
      Тут я подняла голову и с интересом глянула на подружку: "Действительно не рассказала?"
      Ободренная Лариска придвинулась ближе некуда и зашептала: "Ирка, потом поспишь, рассказывай."
      Я задумалась, вспоминая события прошедшего дня, наконец, собралась с мыслями и выдала:
      "Молодая, лет 35, не больше, высокая, длинные светлые волосы узлом, одета очень просто, в темные брюки и свитер, но, знаешь, если бы нужно было описать её одной фразой, я бы назвала её "женщиной в шляпке из итальянской соломки."
      Постороннему мои слова показалась бы бредом, подружка поняла сразу.
      Когда нам с ней было лет по 13, Лариска влюбилась. Любовь была безответной, Лариска бурно страдала, а я её, как могла, утешала. Уже тогда у подружки проявились задатки будущего исследователя. Отстрадав положенное, она задалась целью выяснить причины неудачи. Мы с ней часами обсуждали каждый шаг и каждое слово объекта её любви, придирчиво изучали поведение и внешность удачливой соперницы и, наконец. пришли к чисто женскому выводу, что Лариску подвела собственная внешность.
      "Не была бы я таким чучелом, он бы точно в меня влюбился, потому что я в сто раз умнее этой куклы" -. с присущей ей скромностью заявила подружка.
      Что внешность надо менять мы решили однозначно, не ясно было другое: в какую сторону двигаться. И тут начались эксперименты: мы стриглись, перекрашивали волосы, накладывали на лица килограммы косметики, носили кофточки в облипку и драные джинсы, а Лариска даже собралась сделать "химию". Конец этому разгулу фантазии положила Ларина бабка. Однажды, она призвала нас к себе, усадила рядком на диван и в трех словах объяснила на кого мы стали похожи. Подобных выражений из уст интеллектуальной бабушки мы никогда раньше не слышали, поэтому её слова оказали нужное действие и запали нам в душу.
      Признав направление поисков как ошибочное, мы обратились к мировому опыту: часами штудировали все журналы мод, какие могли достать, фильмы смотрели только с признаными звездами мирового кино, причем, сюжет нас не интересовал, мы придирчиво рассматривали одежду актрис. Все это не могло не оказать на нас пагубного влияния и наши симпатии качнулись в диаметрально противоположную сторону. Теперь образцом для подражания стали Одри Хепберн и Катрин Денев, а символом изысканной элегантности стала соломенная шляпка из итальянской соломки. Почему из соломки, и почему из итальянской, я объяснить не могу, это давно забылось. Мы с подружкой выросли и сменили свои идеалы, но выражение "соломенная шляпка из итальянской соломки" у нас осталось. В общем, Лариске все и сразу стало ясно.
      Я смотрела в потолок и наслаждалась покоем. В саду щебетали птицы, ветерок тихо раздувал легкие шторы на окне, откуда - то снизу доносился бодрый говорок Лариски, а я лениво рассматривала солнечные блики на деревянном потолоке и не имела ни малейшего желания вставать. Застучали босые пятки по лестнице, хлопнула дверь и в комнате возникла Лариска.
      "Подъем!" - дурным голосом заорала она. "Сколько можно спать? Все царствие небесное проспишь. Знаешь который час? Завтракать давно пора!".
      Выходные пролетели быстро. Два дня мы возились в саду, потому что Лариске пришла вдруг в голову мысль вскопать клумбы и высадить цветы, а по вечерам пили чай с вареньем на веранде и вырабатывали линию поведения. Было решено возвращаться в город вместе, делать вид, что об убийстве слыхом не слыхали, так как отдыхали на природе, а про кейс молчать.
      Глава 4
      С дачи поехали ко мне. Лариска решила, что я нуждаюсь в моральной поддержке и потому объявила, что пока поживет у меня. Кроме того, сидеть на даче затворницей ей надоело до смерти.
      "Ты женщина слабая, одна против всех не выдюжишь" - заявила подружка.
      Не успели мы с сумками войти во двор, как навстречу нам попалась соседка с третьего этажа Вера Ивановна.
      "Здравствуйте, Ирочка!" - пропела она. "Выходные за городом проводили?".
      "Да, вот решили с подругой пару дней на даче отдохнуть." - ответила я. "Значит, вы не в курсе, что здесь случилось?!" - заговорщицки понизила голос соседка.
      "А что случилось?" - вылезла вперед Лариска, оттесняя меня в сторону.
      "Так Свету из 12 квартиры убили!" "Как, убили?" - пискнула я. "Да застрелили! Прямо в грудь!. На пороге собственной квартиры!" - зашлась соседка. "Ужас, что делается! Скоро на улицу выйти будем бояться. Милиция по квартирам ходила, всех опрашивала на предмет, значит, причины убийства. К Вам, Ирочка, тоже, я думаю, придут." Она перевела дух и с воодушевлением продолжала: "Конечно, о покойниках плохо не говорят, но лично меня случившееся не удивляет. Я всегда знала, что добром это не кончится." "Что-это?" - озадачилась я.
      Лариска незаметно пихнула меня в бок, призывая к осторожности.
      "Из грязи - да в князи." - самозабвенно токовала соседка. "Денег куры не клюют. Платье - не платье, шуба-не шуба, машины дорогущие шастают с утра до вечера. Честно такие деньжищи не заработаешь!"
      Соседка намеревалась ещё долго обсуждать подробности Светкиной жизни, но Лариска сделала большие глаза и пропела:
      "Ох, горе-то какое. Кто бы мог подумать? Теперь я всю ночь уснуть не смогу-думать буду." и потащила меня за руку прочь.
      "О чем ты думать собираешься, несчастная?" - прошипела я, входя в подъезд.
      Но подруга на мой вопрос внимания не обратила.
      "Вот оно, началось!" - объявила она, когда мы оказались в родной квартире. "Хорошо, что я решила у тебя пожить. Одной тебе не справиться, слаба ты, выдашь себя чем-нибудь.".
      Слушать такое о себе не очень приятно и я прямым ходом отправилась в ванную, где и заперлась.