Опять она виновата, не может не закатывать драм, а он так нежен с ней. Тинка прикоснулась пальцами к его щеке, хотела сказать что-то хорошее, но не нашлась, и снова закрыла глаза.
      – Больно тебе?
      – Нет.
      – Хочешь, чтобы я ушел?
      – Нет, мне хорошо…
      – Тиночек?
      – Что?
      – Простишь меня?
      – Господи… а ты меня? Гоги…
      – Молчи, – он прижал палец к ее губам, – не надо сейчас, я боюсь, вдруг опять не сдержусь…
      – Я тебе все расскажу, – Тинка схватила его за руку и умоляюще произнесла, – Георгий, только выслушай меня! Прошу! Позвони Давиду…
      – Фак, – он соскочил с постели, резко выдернув свою ладонь из ее рук, – неужели после всего, что произошло, ты не можешь не упоминать их имен!
      – То, что было нами сделано, не просто шутка, это серьезно, Георгий! – Тина приподнялась на подушках. – Позвони, мы сможем предотвратить то, что в конец испортит твою репутацию. Есть возможность, умоляю!
      – О"кей, – с трудом согласился муж. – Только разговаривать с ним буду я.
      – Мне нужно сказать ему одно слово, – попросила девушка, – а еще лучше встретиться с ним!
      – Ну, нет! – воскликнул рассерженный мужчина. – Видеть его не хочу!
      – Он мой союзник, не любовник!
      – Слышал уже. Ну, и против кого союзничаете?
      И тут Тинка рассказала ему о Ладке, о больной Виолетте, о Павлове… О решении Бернса и о помощи ему отца Георгия, о том, что Айвазян-старший связан с Бернсом определенными узами, и о том, что они ведут расследование. Тинка рассказала ему все, муж не прерывал ее, лишь после того, как она замолчала, сказал:
      – Но ты хоть понимаешь, что это мой отец? Ты хочешь, чтобы он сел в тюрьму?
      – Он преступник! – убежденно ответила она.
      – Он мой отец, кем бы он ни был! Что мне-то делать? Ты об этом подумала?
      – Разведемся, – тихо сказала Тина.
      – Что?
      – Ну, я для того все это рассказала, чтобы ты выбрал свой путь, – пояснила она.
      – Как у тебя все просто, – задумчиво проговорил Георгий. – Сломать человеку жизнь, разрушить семью… Ты меня совсем не любишь?
      – Люблю, – она взглянула на него, и грустно сказала. – Но, согласись, наша семья весьма условное понятие. Твой отец меня ненавидит, моя мать не знакома с моим мужем, даже близкие мне люди не знают…
      – Бернса забыла, – зло напомнил Георгий.
      – С Бернсом у меня сложные отношения, – она осторожничала, выбирала слова, ступая на скользкую тему, – но он отвечал за меня, за мое здоровье, благополучие.
      Теперь это твоя забота.
      – Ты что переходящий вымпел?
      – Считай, что он был моим отцом, – она старалась не обращать внимания на ставший оскорбительным тон мужа.
      – Интересные у тебя отношения с папашкой!
      – Гоги, ты опять скатываешься к ненужной ревности, – она дотронулась до его бедра, он вздрогнул и отодвинулся.
      – А если она есть, то куда мне от нее деться? – сердито выпалил он. – Посоветуй, как убить ее в себе?
      – Поэтому и предлагаю развод. Мне очень жаль…
      – Я подумаю над твоим предложением.
      – Пожалуйста, прошу, Давиду позвони.
      Георгий хмыкнул, вскочил, и стоя у постели начал расстегивать брючный ремень, Тинкины глаза раскрылись от ужаса, но он только снял брюки, стянул джемпер, и забрался в теплое Тинкино гнездышко… От нежности не осталось и следа. Тинкины глаза вновь наполнились слезами, но он не обращал на них внимания, до боли стискивая в объятиях ее тело.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

07.01.2009