Флэшбэк

      - Это, надо полагать, не все? - помолчав, спросил я.
      - Нет. Ее мужем оказался мой друг юности. Я потерял с ним контакт, когда он уехал в Европу, почти забыл о нем. Я не знал о том, что он женился, поэтому даже фамилия не вызвала у меня никаких ассоциаций. Лишь когда он вернулся...
      - Ну, так... - начал я.
      - Нет, погоди. Я вовсе не хочу сказать, что поступил благородно, вовсе нет. Я просто впал в какое-то тупое идиотское отчаяние, мне стало страшно жаль себя... Постоянно вертелась в голове одна и та лее мысль: как так можно? Кто виноват, что женщина моей жизни - жена друга? Почему? Вместо того чтобы трезво подумать, как достойно выйти из этой ситуации, я жалел себя, понимаешь? Себя!.. В конце концов я так запутался... Даже Мэллори была не в состоянии вытащить меня из этого океана жалости к самому себе. Не знаю, как это объяснить, видимо, слегка съехала крыша. Однажды ночью я вскочил с постели, собрался за десять минут и уехал на запад. Там я пил и плакал, плакал и пил... Мне хватило денег на полгода, потом я немного пришел в себя, позвонил им... Они уехали в Европу. Я даже пальцем не пошевелил, чтобы узнать адрес, еще какое-то время пил, но кончились деньги. Тогда я и встретил одного из банды Вуди, согласился на него работать и работал почти год. А потом мы с тобой встретились...
      Он затушил сигарету и огляделся в поисках стакана. Я покачал головой, Ник махнул рукой и упал в кресло.
      - Вчера... Дон ее застрелил... В припадке ревности, так написали в прессе...
      Долгие две или три минуты мы сидели молча. Не думаю, чтобы Ник нуждался в каком-то моем совете, впрочем, никаких подходящих советов у меня не было. Я откашлялся и закурил.
      - Мне нужна помощь... - сказал я, наблюдая за расплывающимся в воздухе над нашими головами облачком дыма.
      - Трудотерапия?
      - Нет, я ведь приехал к тебе, не зная, что ты пытаешься утопить горе в стакане. Я взялся за одну работу...
      - Ты? Ведь ты лее все это бросил. Когда мы виделись в последний раз...
      - Да, но у меня ребенок.
      - Я думал, ты достаточно зарабатываешь... - Он внимательно посмотрел на меня и нахмурился. - Ты же не хочешь сказать...
      - Именно, что хочу. Небольшой шантаж, но если быть откровенным, в душе, сам в этом себе не признаваясь, я молился о какой-нибудь подобной работе. Я начинал чувствовать себя словно старый ленивый гончий пес, который проводит остаток своих дней, греясь на солнышке возле гаража.
      Я посмотрел на Ника и натолкнулся на его взгляд. В глазах его мелькнула усмешка, губы дрогнули.
      - Двое несчастных, раздираемых душевными терзаниями... - сказал он.
      - Успокойся.
      - Ну, тогда говори, что я должен делать.
      Усевшись поудобнее, я посвятил его во все детали. Когда я закончил, Ник Дуглас встал и прошелся по комнате. На секунду он остановился у бара, но тут же двинулся дальше.
      - Есть два следа, правильно? - спросил он, остановившись передо мной.
      Я кивнул.
      - Один - средство транспорта, с помощью которого попали на остров этот Манктелоу и его убийца. Второй - кто нанял Манктелоу... Видишь еще что-нибудь? - спросил он.
      - Так, мелочи. Например, Гайлорд когда-то отомстил за смерть своего брата, которого убила та великолепная тройка... Может, сейчас кто-то мстит ему за это?
      - Знаю, "Ту сторону времени" я читал.
      - Не иронизируй, я помню, что ты принимал в этом участие. Просто размышляю вслух. Что еще... А! Молено заняться теми, на кого работает Паунси. Вероятно, через них некто Икс вышел на Паунси.
      - А для меня что?
      - Видимо, как раз это... Я хотел бы, чтобы ты этим занялся, только Паунси не трогай, к нему я сам вернусь. Мне кажется, что-то я упустил.
      - А как насчет "транспорта"?
      Я глубоко вздохнул, угостил сигаретой Ника и закурил сам.
      - Это работа в самый раз для того, кто недавно стал шефом отдела ЦБР.
      - Так я и думал. Только как?
      - Знаешь... Мне давно уже хотелось проверить, действительно ли верны слухи о том, что в каждом компе сидят "трояны", замаскированные программы, выдающие информацию по соответствующему запросу.
      - Ха! Не верю. Уже давно бы кто-нибудь до этого докопался. Ведь подобное стало бы поводом для отставки любого правительства.
      - Наверняка. Тотальный контроль, нарушение священных законов демократии и так далее. Но я немного знаком с этой организацией, и меня бы вовсе не удивило, если бы она пошла на подобный риск и по крайней мере выборочно подложила кое-где несколько "троянов". Это вполне возможно. Проблема лишь одна, вернее, две: правда ли это, и захочет ли Дуг привести "трояны" в действие. Остальное мелочи.
      - Если это правда, то у бедного Саркисяна нет шансов... - усмехнулся Ник. - Не знаю как, но тебе всегда удается заручиться сотрудничеством любого, на кого упадет твой взгляд. Кстати, как ты это делаешь?
      - Личное обаяние, наверное.
      - Верю. Ладно, повтори мне фамилии тех двоих... - Он потянулся к электронному блокноту, но, прежде чем я успел возразить, бросил его обратно на полку. - Я запомню...
      - Первый - Тим Касуэлл, второй - Мартин Сай-мингтон. Живут в Корн-Лейк, двадцать с небольшим километров от аэродрома Паунси. Поговори с ними, но аккуратно, Манктелоу наняли наверняка не они. Я уверен, что кто-то из их окружения проговорился еще кому-то другому, так что непосредственный разговор ничего не даст. Далее если бы они хотели сотрудничать. Тебе придется каким-то образом проникнуть в их команду. Если потребуются рекомендации, Гайлорд тебе их обеспечит за несколько минут. Я его предупрежу, чтобы дал их тебе по паролю "Говорит друг Фебы". Что еще? - Я задумался.-Пожалуй, больше ничего... Звони на телефон в машине, или нет... Воспользуемся голосовой почтой - три девятки, три нуля. Пойдет?
      - Хорошо.
      - В случае критической ситуации звони на домашний и оставь сообщение на голосовой почте.
      - Понятно. А теперь поделись своими догадками.
      - Собственно, у меня нет никаких...
      - Только не надо! - прервал он меня. - Ты всегда оставляешь что-то для себя. Выкладывай...
      - Я же говорю, что ничего такого у меня нет. Так, чуть-чуть... Гм... Есть у меня сомнения по одному поводу... Я понимаю, что кто-то хочет убить Гай-лорда - из мести, или он кому-то встал поперек дороги, просто мешает, и так далее. Причем никто даже не пытался давить на него с помощью сестры, хотя известно, что для него это был бы очень болезненный удар. Но нет - дело именно в нем самом. И это я понимаю.
      - Но тебя сбивает с толку, что кто-то его защищает. Так?
      - Угу. И никак не дает о себе знать. Вот тут-то собака и зарыта...
      - Забавно... - Ник вскочил, подошел к бару, быстро открыл его, достал бутылку бурбона и, не оборачиваясь, сказал: - Только ничего мне не говори. Я должен напиться перед похоронами. Остальное можешь вылить в раковину...
      - Дело твое... - Я встал и направился к двери. - Когда я в свое время запретил Филу играть со спичками, он едва не поджег дом зажигалкой. А, кстати... - Я вернулся к столу и сгреб свои сигареты и зажигалку. - Запомни: три девятки и три нуля. Развлекайся.
      Я быстро вышел, чтобы он не подумал, будто я хочу проверить, сколько он выпьет. В лифте меня начали терзать сомнения и угрызения совести, но сразу же затем я понял, что все равно нужно было каким-то образом вытащить Ника из его отчаянного пьянства или, что то же самое, пьяного отчаяния. Лишь когда я тронулся с места и увидел на руле влажные следы, до меня дошло, что я вовсе не был столь спокоен, как мне все это время казалось. Я выдержал целых десять минут, пока не выехал на автостраду и честно, без всяких электронных чудес, включился в общий поток машин, после чего выхватил из холодильника плоскую флягу и сделал солидный глоток. Затем почти на четыре часа погрузился в сон.
      * * *
      - Дуг! Черт побери, ты совсем не меняешься! - сказал я вместо приветствия. Слова мои были совершенно искренними, но Саркисян этого не оценил.
      Он крепко пожал мне руку и нахмурился.
      - Чем более ты приветлив, тем сильнее у меня колотится сердце. Наверняка потребуешь отставки нынешнего шефа нашей фирмы! - бросил он и тут же посерьезнел. - Оуэн... - с беспокойством сказал он. - Пощади меня, прошу тебя... Меня же вышвырнут на улицу... А я не умею, как ты, писать эти...
      - Подумай, прежде чем меня обидеть, - прервал я его, садясь в кресло.
      Саркисян некоторое время смотрел на меня; я видел краем глаза, как он поглядел на стол в форме буквы L. Я покачал головой:
      - Никакой выпивки. Хотя ты можешь выпить.
      - У меня бы в горло не полезло. После такого вступления... Как дела у Пимы?
      - Спасибо, прекрасно. Фил тоже передает тебе привет. Оба тебя обожают и рады, что у нас такой друг ... - Хватит меня обрабатывать. Выкладывай, сукин сын, что там у тебя. Он сел в кресло напротив меня. Я окинул взглядом стены и потолок и, лишь когда Дуг включил защиту от подслушивания, наклонился к нему и тихо сказал:
      - Ты должен запустить "трояны" в компах. Только в одном округе, быстро добавил я. - Мне нужно знать, кто пятого числа перебросил двоих на Голубиный остров - или двоих независимо друг от друга, но в одно и то же время. Лодки... Скорее всего лодки. Во всяком случае, я бы начал с этого. Потом флаеры.
      Саркисян добродушно усмехнулся, посмотрел на меня и громко расхохотался. Я остолбенел. Он захохотал еще громче. После каждого взгляда на меня он разражался взрывом гомерического хохота. Согнувшись в кресле и держась одной рукой за живот, другой рукой он выдернул из нагрудного кармана платок и начал вытирать им слезы. На то, чтобы успокоиться, ему потребовалось минуты три или четыре. Я терпеливо ждал - в отличие от полка замерзших сороконожек, марширующих по моей спине, - стараясь смотреть на него спокойно и не сжимать челюсти, по крайней мере, чтобы он этого не заметил. Впрочем, заметить что-либо он, похоже, был не в состоянии, все еще не в силах окончательно прийти в себя.
      - Уф-ф... Оуэн... - Он прыснул еще раз и попытался сделать серьезное лицо, затем выключил защиту. - Оуэн... Ты и в самом деле веришь, что у Центрального Бюро Расследований есть "подсадки" в каждом компе страны? Оуэн?.. - Он наклонился и стукнул кулаком по моему колену. - Как ты себе это представляешь?
      - Не знаю. - Я небрежно пожал плечами, одновременно чувствуя себя так, словно вместо коньяка пил электролит. - Какое мне, собственно, дело? Может, вы зашиваете в память... какая там бывает? Оперативная, постоянная... Меня это не волнует.
      - Дур-р-рак! - разозлился он. - Сколько ты знаешь тайн, которые могли бы просуществовать дольше нескольких месяцев?
      - Не преувеличивай. Кратер Потерянного Времени работал несколько лет. Сам можешь привести несколько десятков других примеров.
      - Но это совсем другое дело! Это касалось лишь нескольких сот человек, из которых только несколько знали, что происходит на самом деле. Кроме того, все торчало на виду, словно статуя Свободы. И всех ослепляло...
      - В данном случае все еще лучше. Кто станет предполагать, что его собственный комп может сообщать о подробностях, которые не должны выйти за...
      - Повторяю, все это чушь! Нет такой возможности. Технически это исключено, и никто не рискнул |бы пойти на подобное. Миллионы любителей ежедневно копаются в своих компах, рано или поздно кто-нибудь на это бы наткнулся.
      - Значит, как раз наткнулся. - Я бросил окурок в пепельницу и сразу же закурил следующую сигарету. - Ничего подобного. - Он вытянул руку и повертел пальцем у меня под носом. - Оуэн, ты ошибаешься. Поверь мне...
      - Только не ссылайся на дружбу и всякие там...
      - Вот именно! - со злостью рявкнул он. - Что это значит для тебя? Ты всегда можешь найти себе нового друга, не так ли? И он будет твоим другом до того момента, пока ты не потребуешь, чтобы он остановил вращение Земли, а если он не согласится, ты его бросишь, сокрушаясь- о горькой людской неблагодарности.
      Я встал и кивнул. Я полностью поверил Дугу, но не мог себе простить, что столь наивно поверил в сплетни. Я чувствовал, что должен извиниться перед Саркисяном, но, разозлившись на самого себя, вопреки всякой логике, упрямо не выбрасывал белый флаг.
      - Добавлю еще кое-что, Дуг, - процедил я. - Я как раз пишу сейчас новую повесть. И именно там я разверну эту идею. А вы ее будете сворачивать.
      - Не пугай, не пугай, а то... - Он стиснул зубы и испепелил меня взглядом своих голубых глаз. - На подобные глупости набросится пресса самой худшей репутации, и мы без труда справимся. А тебя спустим в канализацию. Только жаль мне Пиму и Фила, оба лишатся кумира. Но, может, это и к лучшему. К чему им иллюзии? - Он все больше распалялся. - Психиатр тебе нужен! заорал он. - Проваливай с глаз моих!
      Отказавшись от последнего шанса на примирение, я поморщился и вышел, не прощаясь. В коридоре мне под ногу попалась хрупкая пластиковая пепельница-зажигалка. Пинок почти распылил ее на атомы, у меня даже нога не заболела. Опасаясь наблюдения, я спокойно сел в "бастаад" и лишь за углом дал волю чувствам. Я проклял весь этот паршивый мир и ударом кулака едва не погнул руль. За углом я наткнулся на какой-то спортзал; он был пуст, так что я мог целый час беспрепятственно лупить по боксерской груше. Под душем я поблагодарил изобретателя этого снаряда. У меня болели костяшки пальцев, заныла после удара о пепельницу ступня. Я превратился в развалину. Подъехав к ближайшей аптеке, я десять минут лежал в шезлонге под управляемыми компом соплами. Воняя обезболивающе-успокоительной смесью, я снова сел в машину, чтобы ехать домой. Когда я уже съезжал с автострады, намереваясь по Седьмой магистрали доехать до своего района, я вспомнил о том, что еще хотел сделать. Открыв окно, я плюнул изо всей силы. Воздушный поток наказал меня за идиотское поведение. Я пришел в себя настолько, что ночь провел в гараже. Сегодня я уже обидел одного близкого человека, и стоило пощадить еще двоих. Мне снился Гай лорд, выковыривавший из шерсти Навуходоносора программные "трояны".
      * * *
      Разговор с Гайлордом был коротким, я задал ему только один вопрос - о дате неудачного покушения.
      - Пятого мая, если собаки залаяли сразу же после случившегося.
      - Да, я помню. Невелла они разбудили в полночь, так?
      - Верно.
      - Еще одно: есть у тебя какой-нибудь флаер? Он нужен мне на три часа...
      - Езжай на аэродром в Буллстоке. Флаер будет тебя там ждать... - Он сделал паузу, но все же удержался и ни о чем не спросил.
      - Хорошо. Спасибо, и до свидания.
      Я завершил разговор. Феба положила голову мне на колено и несколько раз, но только несколько, махнула хвостом. Чесать ее за ушами или гладить я считал для нее унизительным. Я положил руку ей на голову и сказал:
      - В другой раз, Феба. Сегодня пока нет, ладно?
      Она махнула хвостом. Я включил замок, позволявший Фебе спокойно покидать дом и возвращаться, и вышел. На пороге я огляделся по сторонам и полной грудью вдохнул свежий пред полуденный воздух. Закурив, я еще раз осмотрелся, на этот раз внимательнее. Ближайший автомобиль стоял у тротуара метрах в семидесяти от моего дома. Ни в одном из окон ближайших домов не пошевелилась даже занавеска. Видимо, люди Гайлорда обладали неплохой квалификацией. Пима, правда, заметила, что ближайшие соседи, похоже, уехали в отпуск. Может быть, именно там поселились новые охранники. Я проверил, заперта ли дверь, и не спеша зашагал в сторону перекрестка нашей улицы с авеню Трех Крупных Рыб. Улица передо мной и позади меня была абсолютно пуста. Я чувствовал себя так, словно шел по маленькому городку на Диком Западе. Недоставало только шпор и пояса с кольтом.
      На углу я минуты две ждал, пока появится такси, на аэродроме же мне ждать вообще не пришлось. Стоило мне назвать свою фамилию симпатичной мулатке, и она направила меня прямо на летное поле. Идя к флаеру, я размышлял о том, куда деваются американки среднего и старшего возраста: в каждом офисе, из каждого окошка выглядывает молодая, чаще всего не лишенная красоты мордочка. Где же их старшие сестры? Я решил запомнить эту мысль и по завершении дела Гайлорда заняться проблемой массового истребления женщин старше тридцати.
      Флаер пилотировал тот же парень, который доставил меня на Голубиный остров; мы пожали друг другу руки и поднялись на борт. Пилот, прежде чем связаться с башней и попросить взлет, показал мне на бар и с понимающим видом махнул рукой в ответ на мой отрицательный жест. Сразу же после взлета он включил автопилот и занялся решением какой-то геометрической задачи, азартно скрипя стилосом по лежавшему на коленях экрану. Я откинул спинку кресла и все сорок минут полета созерцал голубое небо над головой, погрузившись в философские размышления. Неожиданно я почувствовал прикосновение руки к плечу и услышал голос пилота:
      - Видели когда-нибудь это сверху? Самое дерьмовое место из всех, над которыми я когда-либо летал.
      Я поднял спинку кресла и посмотрел через окно вниз. Мы находились над полем солнечных батарей. Насколько хватало взгляда, тянулись черные плиты, подставляя свою плоскую поверхность солнцу. На некотором расстоянии от нас они сливались в сплошную черноту, ближе - видно было пространство и зеленые делянки между ними. К югу от нас яркое пятно отраженного солнечного света немилосердно било в глаза. Чернота, зелень и пронзительный серебристый блеск. Впечатляющее зрелище. Я повернулся к пилоту.
      - И что в этом такого плохого?
      - А если бы пришлось садиться? - оскалился он. - Для самолета это смерть, с флаером чуть полегче, но если рули высоты откажут - все, конец. Вы ведь не из пугливых, верно? - спросил он и, не ожидая ответа, продолжил: Флаеры как минимум раз в год отказывают, это точно. Несоответствие теории и технологии. Чтобы они могли летать, они должны быть легкими, а поскольку они легкие - то и разваливаются. - Он описал пальцем Kpyi в воздухе. - Замкнутый круг.
      - Раз в год? - вежливо удивился я. - А этой машине сколько?
      - Э, не-е-ет... - рассмеялся он. - Мы летаем самое большее по полгода.
      - Ну, тогда есть надежда...
      - Наверняка! - убежденно сказал он и хотел еще что-то добавить, но его прервал пискливый сигнал автопилота.
      Мы приближались к аэродрому Паунси. Пилот уселся поудобнее в кресле и выключил автоматику. Никто внизу не мешал нам садиться. Как только мы коснулись колесами сухой выгоревшей дожелта травы, я открыл дверь. К зданию конторы я подошел не таясь и лишь у двери сунул руку в карман. В знакомой мне комнате уже был более-менее наведен порядок после моего визита - телефон стоял на своем месте, со стола исчез штатив с телескопом, но никто не позаботился о том, чтобы вставить новое стекло. Осколки старого все еще лежали на полу, словно адски трудная головоломка, которую никто не в состоянии собрать. Я заглянул в спальню и ванную. В шкафу я обнаружил небогатый гардероб Паунси; туалетные принадлежности и минимальный набор косметики лежали на полке под зеркалом. Присев на хозяйскую кровать, я немного подумал, потом вернулся в контору и проверил содержимое ящика стола. "Тома" там не оказалось. Я вышел на улицу. Пилот карябал что-то на экране; с этого расстояния казалось, будто он сражается с муравьями, решившими поселиться в волосах у него между ног. Я вошел в здание рядом с конторой. Заброшенный сарай, в котором, судя по обрывкам упаковки, последний раз хранили какой-либо товар несколько лет назад. Разбитый санузел.
      Я снова вышел на улицу и направился к мастерской-ангару. Воздух внутри него, горячий, липкий от жары, насыщенный вонью смазки, технических жидкостей и заскорузлых тряпок, окутал меня, лишь только я шагнул в калитку, прорезанную в больших воротах. Выдержав там несколько секунд, я выскочил на солнце. Подождав немного, я несколько раз глубоко вздохнул и нырнул в душное, лишающее сил нутро ангара. Я нашел выключатель, но двери даже не дрогнули, лишь с помощью рукоятки и двухминутных усилий удалось победить заклинившие ворота. Через открытые настежь двери я вывалился наружу и спрятался в тени. Чтобы закурить, пришлось вытереть залитое потом лицо; в неподвижном воздухе влага на лбу не испарялась, каждые полминуты приходилось проводить по нему рукавом, чтобы пот не щипал глаза. Послышался шорох чьих-то шагов по траве. Пилот шел в мою сторону, неся две банки пива. Я поблагодарил его взглядом из-за края первой банки.
      - Спаситель... - сказал я, открывая вторую.
      Он широко улыбнулся и кивнул в сторону темного вонючего нутра ангара.
      - Последний из могикан... - сказал он. - Флаеры, какими бы они ни были, скоро положат конец всем частным аэродромам.
      Я кивнул и поставил банку у своих ног, рядом с первой. У меня промелькнула мысль, почему я не бросил их просто на траву, но ответа не нашел, так что лишь вздохнул и снова нырнул в уже несколько остывший и не столь ядовитый воздух ангара. Я медленно прошелся вдоль полок с емкостями, заполненными засохшей смазкой; там стояли даже древние стеклянные бутылки, в которых от содержимого остался лишь запах. Обрывки тряпок и бумаги приклеились от времени к полкам. Я все больше убеждался, что все, что там было, присохло, приклеилось, срослось с полом, так что, даже если бы кто-то перевернул ангар вверх ногами, единственным, что изменило бы свое положение, был бы я сам. Пол, размякший от многолетней жары, сохранил несколько сот отпечатков колес самолетов, но отпечатки эти заполнились какой-то смазкой или маслом, которое потом застыло, образовав некое подобие продолговатых мутных зеркалец. Стена напротив входа была увешана несколькими слоями схем разнообразных летательных аппаратов. Некоторым из рисунков вполне могло бы найтись место в музее техники. В углу валялся фюзеляж какой-то авиетки. Я остановился в четырех шагах от него и закурил.
      - Э-эй! - послышался от дверей голос пилота, показывавшего на мою сигарету. - Если загорится, выскочить не успеете.
      Жестом успокоив его, я снова посмотрел на гондолу без колес и крыльев, на обращенную ко мне ее нижнюю часть и пол вокруг. В конце концов я подошел ближе. Мое движение обеспокоило рой мух, вившихся над тем местом, где должна была находиться кабина; махнув несколько раз рукой, я присмотрелся внимательнее. Сквозь вездесущий запах истлевшей техники до меня донесся другой, сладковатый и тошнотворный. Я обошел гондолу и начал отгонять мух сигаретным дымом. Торопиться было некуда - Паунси спешка уже не требовалась. Он сидел, вернее, полулежал в кресле пилота, будто ему вдруг захотелось вспомнить старые годы и он начал забираться в лежащее на боку кресло. Когда он уже почти лег на бок, с ногами на педалях, кто-то прошелся по его груди, от правого плеча до левого локтя, тонким раскаленным железным прутом, а может быть, лучом лазера...
      - Черт! - выругался я сквозь зубы. Склонившись над Айвором Паунси и, ни до чего не дотрагиваясь, лишь отгоняя летавших перед глазами мух, я тщательно осмотрел тело. Потом снова обошел гондолу кругом и через ангар вернулся к пилоту.
      Он стоял в двух шагах от вделанного в пол рельса, по которому перемещались ворота. Потянув носом воздух, он вопросительно посмотрел на меня. Я нашел свои банки от пива и бросил в одну из них окурок. Было так тихо, что я услышал шипение гаснущей в остатках пива сигареты. Вздохнув, я посмотрел на небо.
      - Свяжись с ближайшим полицейским участком и сообщи о том, что в ангаре обнаружено тело. Убитый - хозяин всего этого... - я обвел рукой вокруг, хлама. Если необходимо, - добавил я, - свяжись с...
      - Не нужно, - прервал он меня. - У вас и так высокие полномочия от шефа. Сейчас сообщу.
      Я пошел к флаеру следом за ним и, пока он связывался с управлением в Тонделе, выпил еще банку пива. Судя по доносившемуся из динамика голосу, кто-то в Тонделе страшно обрадовался убийству. Резкий официальный голос приказал не двигаться с места, ничего не трогать и вообще ничего не делать. На середине инструкций пилот выключил микрофон и вопросительно взглянул на меня.
      - Провинция. - Я пожал плечами. - Они здесь все еще смотрят фильмы с Богартом.
      - У вас есть оружие? - спросил он. - Может, спрятать?
      - Не надо. - Я сел в флаер и, захлопнув дверцу, включил кондиционер на максимум и упал в кресло. Несколько минут я смотрел в небо, пока на нем не появилась точка, быстро превратившаяся в полицейский флаер.
      - Надеюсь, они сейчас гробанутся, - злобно пробормотал пилот.
      - Не дай бог, - сказал я. - Тогда нас обвинят в попытке воспрепятствовать следствию.
      Мы наблюдали, как флаер довольно изящно сел и из него выскочили трое. Пропеллеры остановились почти сразу же, но двигатель продолжал работать на малых оборотах. Троица развернулась в мини-цепь. Старший из них, демонстрируя презрение к смерти, подошел прямо к двери пилота, остальные заняли стратегические позиции - один встал рядом с ним у двери, второй остановился перед носовой частью. Наверняка в задачу его входило собственной грудью остановить взлетающий флаер.
      - Странно, что они не набросили нам лассо на пропеллеры, - сказал я пилоту и открыл дверь.
      - Выходите! - решительно пролаял командир отряда.
      Я захлопнул дверь у него перед носом и открыл окно.
      - Свяжись с ближайшим постом и сообщи, что на нас напали трое подозрительных личностей, выдающих себя за полицейских.
      - Подожди! - заорал он, прежде чем пилот успел пошевелиться. Выхватив из кармана жетон, он жестом поторопил помощников. На солнце сверкнули еще две бляхи. Видимо, их жены тратили немало времени на чистку этих атрибутов власти. - Детектив Джон Хард! - рявкнул главный. - А это - сержанты Финкель и Аймсон.
      Я снова открыл дверь, спрыгнул на пожухлую траву и, достав лицензию, протянул ему. Прежде чем карточка успела совершить путь от моего кармана до его ладони, на лице его успело появиться презрительное выражение, которое сменилось неподдельной злостью, когда он увидел литеру "А" рядом с моей фамилией.
      - Истинный помощник правосудия, - язвительно буркнул он.
      Я понял, что сотрудничать с ним не удастся. Повернувшись к флаеру, я спросил:
      - Ты включил запись, как я тебя просил?
      - Конечно, и передачу тоже, - подтвердил пилот. - Как только они подошли. - Он полез куда-то и, высунувшись из кабины, подал мне плоский кружок микрофона. - Действует в радиусе полукилометра, - сообщил он.
      Я сунул кружок за браслет часов и повернулся к детективу Харду. Тот выглядел так, словно сел на шило. Я спокойно ждал.
      - Что здесь?.. - прохрипел он и долго откашливался, плотно сжав губы. Мы получили сообщение об убийстве, - проговорил он дрожащим от ярости голосом. Глядя мне в глаза, он протянул в сторону руку с моей лицензией и подозвал того, что стоял у носа.
      - Рассказывать сразу сейчас, - спросил я, глядя на удаляющегося бегом сержанта с моей лицензией, - или подождать проверки?
      - Сейчас, - буркнул он.
      - Ну так вот... - Я закурил и, не спеша убрав пачку и зажигалку, похлопал себя по карманам. - Я хотел взять напрокат флаер. - Я показал на здание офиса. - В конторе никого не было, я обошел все вокруг, пытаясь найти хозяина, и попал в ангар. А там обнаружил тело какого-то мужчины... Вот и все, - закончил я. - Мы сразу же вас вызвали.
      - Где это?
      - Там... - Я махнул рукой в сторону ангара.
      - Идем! - рявкнул он. Я демонстративно посмотрел на часы; он пошевелил губами и сказал уже тише: - Покажите, где вы его нашли.
      Я провел его к ангару, показал с порога на фюзеляж авиетки и остался снаружи. Хард пошел в указанном направлении, но на полпути обернулся и крикнул второму сержанту, который покинул свой пост у двери пилота и грел мне затылок своим нервным дыханием:
      - Что ты там стоишь? Собираешься на расстоянии расследованием заниматься?
      - Но ведь вы приказали...
      - Финкель! - рыкнул он. - Не рассуждай, а иди сюда!
      Сзади послышался хруст сухой травы под ногами бегущего от своего флаера Аймсона. Тяжелый воздух внутри ангара слегка остудил его пыл, во всяком случае, он затормозил, подошел к ожидавшему его Харду и что-то ему сказал. Ответом ему был мутный, налитый кровью взгляд. Хард посмотрел на меня и слегка неуверенным голосом спросил:
      - Можете сюда подойти?
      - Зачем? - спросил я. - У вас там труп, по крайней мере вчерашний. Лучше вызовите техническую бригаду, пока не затопчете все следы, если они там есть.
      - Нечего меня учить! - прорычал он.
      - Конечно, - быстро заверил его я. - Все равно бесполезно.
      - Поговорим у нас в участке... - прошипел он.
      - Вот уж точно нет! - бросил я.
      Будь у него сейчас в руках оружие, он наверняка выстрелил бы мне в живот. Я вспомнил свои старые столкновения с копами и мысленно потер руки. Хард медленно облизал губы и открыл рот, но ему помешал возглас со стороны гондолы:
      - Можно вас на секунду?
      Он сплюнул на пол, не заботясь о том, чтобы сохранить место преступления в ненарушенном виде. Я поднял с земли палочку и, войдя с ней в ангар, тщательно очертил на полу круг радиусом в полметра.
      - Что ты там делаешь? - заорал Хард.
      - Техническая бригада совершенно зря будет заниматься этим плевком. А то еще и вас в убийстве обвинят, - пояснил я.
      Он весь дрожал, заслоненный по пояс гондолой самолета. Я мысленно пропел очередной куплет победной песни. Финкель, видимо самый сообразительный из всех троих, придвинулся ближе, явно не желая позволить детективу меня застрелить. Хард издал несколько булькающих звуков и первым направился к выходу. Я подождал немного и вышел за ним. Он направлялся к своему флаеру, ударяя пятками о траву столь сильно, словно под ногами у него был ряд фотоснимков моей нахальной физиономии. Сержанты тоже вышли и остановились на пороге. Я бросил на них взгляд. Аймсон поднял руку с часами и вопросительно посмотрел на мои. Я покачал головой.
      - Если бы вы смогли продлить эту сцену, мы были бы вам безмерно благодарны, - прошептал Финкель, почти не шевеля губами.
      - А самим никак? - спросил я, глядя в спину Харда. - Сейчас-то вы приятели, а потом из вас вырастают такие, как он.