- Мы снова ее подкупим.
      - Мороженым?
      - И оливками.
      Надо же, удивилась Беатрис, как странен мир! Вот человек, в руках которого целая бизнес-империя. У него есть деньги, собственность, процветающее дело, толпы прекрасных женщин, роскошный дом, любящая сестра. И все же ему чего-то не хватает. Двенадцать сортов оливок. Только подумайте!
      - Вряд ли приятно наблюдать за процессом, - предупредила Беатрис. - Я являю собой нечто страшное, когда готовлю.
      Совсем наоборот, подумал Гийом, наблюдая, как ловко она сгребает нарезанные овощи в сковородку, одновременно захлопывая шкафчик изящным движением бедра. Да, так она и действовала, делая двадцать дел одновременно, но именно это вызвало у Гийома чувство вины. Если повар заболел, с какой стати эта дама должна готовить?
      - Позволь, я тебе помогу. - Чтобы привлечь внимание, он взял ее за руку.
      - В самом деле хочешь пособить? Ему, конечно, хотелось обнять ее, сказать, что некуда торопиться и не стоит придавать готовке столь большое значение. Однако, сделав шаг, Гийом увидел, как по ее лицу пробежала тень, и немедленно вспомнил, чем кончилась их прошлая встреча в кухне.
      - Нам обоим было бы неплохо поесть, но, честное слово, мне куда проще готовить одной. В конце концов, я делала это немало раз.
      Понимая, что только усложняет задачу своей помощнице, Гийом поспешил ретироваться в гостиную. Он достал скатерть, бокалы и свечи.
      Когда Беатрис наконец объявила, что обед готов, стол был уже накрыт. Она бросила взгляд на белоснежную скатерть, вдохнула запах фиалок и с сомнением произнесла:
      - Ты точно знаешь, что делаешь?
      - Конечно, - объявил Гийом.
      - Ну ладно... Тогда давай ужинать. Еда была божественно вкусна обжаренные овощи и в меру подрумяненный цыпленок с лимоном и рисом.
      - Чудесно! - восхитился хозяин дома. - Потрясающе! Не имел понятия, что ты так хорошо готовишь.
      - Спасибо, но это только начало. Что Беатрис имела в виду, Гийом понял, когда она торжественно внесла огромный поднос, уставленный маленькими вазочками с мороженым, на котором лежал также черный шелковый шарф.
      - Сейчас выясним, что тебе на самом деле нравится. Дай-ка я завяжу тебе глаза.
      - А зачем?
      - Чтобы цвет и внешний вид мороженого тебя не отвлекал. Это развлечение. Путешествие в мир мороженого для того, чей кругозор ограничен ванильным.
      - Но я пробовал и шоколадное.
      - Не считается.
      - И, кажется, клубничное...
      - Чуть лучше, но недостаточно.
      - Ну разве я могу спорить с той, что так приятно пощекотала мои вкусовые рецепторы за обедом?
      - Это был просто цыпленок.
      - Скажи это мадам Ферье. Улыбка Беатрис погасла.
      - Не говори ей, пожалуйста.
      - Ни за что, - пообещал Гийом, в очередной раз удивляясь, как в сердце этой женщины вмещается столько жалости и любви ко всем подряд - к поварам, к детям. И даже к богатому, но "беспомощному" бизнесмену вроде него. - Ни за что не стал бы причинять ей боль. У нас с ней своего рода соглашение, и она честно выполняет свою часть.
      Тогда Беатрис наклонилась и завязала ему глаза шелковым шарфом.
      - Открой рот! - скомандовала она и поднесла к его губам ложечку с мороженым.
      Он послушно открыл и ощутил чудесный вкус - персики со сливками.
      - Теперь еще одно.
      - Шоколад.., кажется, с вишней и ромом. Но какой же маленький кусочек!
      - Еще?
      В голосе Беатрис трудно было не услышать улыбки. Ему почудилось резкое движение, и Гийом машинально протянул руки вперед. И в тот момент, когда она положила ему в рот ложечку мятного мороженого, он коснулся ее. Контраст между холодом сладкого лакомства и теплом тела Беатрис был ошеломляющим, и Гийом невольно притянул ее к себе, почувствовал, как она слегка задрожала.
      - Гийом...
      Тихий, чуть хрипловатый голос оказался последней каплей. С трудом сотканная паутина самоконтроля порвалась. Гийом усадил Беатрис к себе на колени, нашел ее губы своими. Почувствовав тепло ее рта, он застонал, прижимая женщину к себе, а она запустила пальцы в его волосы.
      - Еще, - прошептал он, прерываясь на секунду, чтобы глотнуть воздуха.
      И вот Беатрис уже целует его в ответ, ласкает нежными руками шею, гладит волосы.
      Мир, казалось, замер, кроме них двоих не осталось никого на всем белом свете. Она была сама мягкость, сама нежность. Он - сама страсть. Гийом понимал, что окончательно теряет рассудок.
      - Да, - шептал он, целуя ее, лаская ей грудь.
      Она прерывисто вздохнула, выгнулась и прижалась еще сильнее. Он снова застонал, чувствуя, как все вокруг заволакивает мутно-красный туман желания. И в этот момент Беатрис замерла в его объятиях, потом отстранилась.
      Гийом сорвал повязку с глаз, поднялся на ноги, не отпуская ее, но она решительно высвободилась.
      - Ребенок.
      Услышав это короткое слово, Гийом похолодел. И неожиданно осознал, кто он, кто она, что они делали и что должны были.
      - Марго проснулась, - коротко пояснила Беатрис. - Я чувствую, мне нужно идти к ней.
      Долгие две секунды они смотрели друг другу в глаза. Потом Гийом кивнул. Он не имел ни малейшего права делать то, что сделал, как и думать то, что думал.
      - Я уберусь в кухне. Иди, Беатрис, и... Она обернулась.
      - Спасибо за обед... И прости, что я пересек грань, которую не следовало пересекать. Прости, пожалуйста.
      Беатрис еще секунду смотрела на него, не отрываясь, потом кивнула и исчезла за дверью.
      Глава 6
      Значит, этот человек способен без труда заставить ее позабыть обо всем, всего лишь коснувшись губами ее губ. От жара их поцелуя могла вспыхнуть гостиная! А главное, целоваться с этим человеком - полный идиотизм; такой глупости она давно не совершала. Нельзя допускать никаких отношений с этим человеком - она и так уже увлечена им, а ведь он совсем не тот, кто ей нужен. Если они и закрутят роман, то ненадолго. В итоге она все равно останется одна.
      Но что делать, если три дня прошло, а она все помнит прикосновение его губ и мечтает испытать это еще раз?,.
      Время текло незаметно. А они еще не обсудили, как будут принимать гостей. Последние несколько дней Беатрис так немилосердно казнила себя, что едва слово могла выдавить из себя в его присутствии.
      - Если бы он уже не был миллионером, то мог бы сколотить состояние, продавая поцелуи по сходной цене, - бормотала Беатрис, полируя стол красного дерева. - Любая женщина щедро заплатила бы, чтобы почувствовать эти губы на любой части своего тела.
      Но не она. Влюбиться в человека вроде Гийома - настоящая беда. Ей нужен муж. И дети. Хорошо, что он не хочет связываться с ней.
      Бедняга. Многие обвиняли его в неблагородном поведении с Серроной, но его страстные слова убедили молодую женщину, что девушка сама создала себе проблемы.
      - А я что делаю? - спросила себя Беатрис. - Человек целует меня, потом извиняется, а я веду себя, как будто он на меня может в любой момент снова наброситься, хоть прекрасно знаю, что это не так. Просто я борюсь с собственным желанием вновь почувствовать жар его губ.
      Беатрис посмотрела на тряпку. Последние несколько минут она терла одно и то же место. Нет, нельзя терять время попусту. Надо как можно скорее нормализовать отношения с Гийомом, иначе к приезду Бланш ей не успеть. Может же она себя контролировать. И ее работодатель тоже. В последнее время он вежлив, и ничего более. Если ей хочется вернуть их отношения в былое русло, то самое время сделать первый шаг.
      Решив действовать, Беатрис не откладывала дело в долгий ящик. Вот и теперь она решительно положила тряпку и отправилась на поиски Гийома.
      Если он был дома, то немедленно забивался в свою унылую серую раковину по имени кабинет и сидел там. Бизнес, по-видимому, составлял жизнь молодого миллионера.
      Когда, предварительно постучав, она открыла дверь, то увидела, что волосы его слегка растрепаны, рукава засучены, ворот рубашки расстегнут, галстук висит на спинке стула. Было похоже, будто в кабинете только что побывала женщина. Что было совершеннейшей чушью.
      Беатрис отбросила глупые мысли и спросила:
      - Трудный денек?
      - Да уж. Только что убедил одного клиента, что для человека его положения куда лучше подойдет загородный дом, а он хотел купить особняк в центре Парижа.
      - Похоже, это было настоящее сражение, - заметила Беатрис, намекая на то, как Гийом выглядит.
      - Два дня понадобилось!
      - Значит, вам улыбнулась удача. Что ж, может быть, отпразднуем?
      Он настороженно посмотрел на нее. И молодая женщина немедленно вспомнила, что в последний раз, когда они были вдвоем, она едва не оказалась в его постели.
      - Ну, мне нужно обсудить с тобой кое-какие вопросы касательно приезда сестры с подругами, а время идет к обеду, - поспешила пояснить Беатрис. - Тебе бы не помешало выбраться отсюда и подышать свежим воздухом.
      Она была почти уверена, что Гийом запер себя в кабинете отчасти в наказание за то, что коснулся ее. Он ответственный человек и, естественно, казнит себя за несдержанность. Следует показать ему, что с ней ничего не случилось, но сделать это можно только на открытом воздухе, где искушение будет не так сильно ее одолевать.
      - Нам с Марго пикник тоже не помешал бы, - добавила Беатрис. - Час на еду и отдых, а потом я с новыми силами возьмусь за утреннюю комнату.
      - Ну хорошо, пикник так пикник, - покорно согласился Гийом, услышав, что все затеяно не ради него одного.
      Беатрис улыбнулась и отступила на шаг. На всякий случай. Подальше от соблазна сделать какую-нибудь глупость - например, кинуться на шею своему работодателю.
      - Я попрошу мадам Ферье сделать бутерброды. Что-нибудь легкое и неядовитое. Гийом рассмеялся.
      - Возможно, она положит вместо оливок камни, чтобы отомстить за сорванные планы.
      - А я скажу ей, что мы завтра съедим то, что она приготовила сегодня, тогда завтра у нее будет выходной.
      - Хорошая идея. Мадам Ферье заслуживает выходного в любом случае. Может быть, отправить ее в оплачиваемый отпуск? Было бы неплохо, даже если придется есть в бистро.
      Беатрис невольно улыбнулась мечтательности его тона. И в самом деле иногда предпочтешь жирный и вредный гамбургер очень полезной диете из тушеных бобов с морковью.
      - Мадам Ферье в тебе души не чает, так что обидеть ее ты не посмеешь.
      - А тебя?
      - Ты заботишься о своих клиентах, да и о работниках тоже. Так что ты хороший парень.
      Он открыл рот, возможно собираясь возразить, но она быстро направилась к двери со словами:
      - Пойдем же, а то озеро высохнет прежде, чем мы до него доберемся.
      От ответного смеха Гийома у нее пересохло в горле. Беатрис поспешно отправилась на поиски мадам Ферье, чтобы попросить у нее корзину для пикника и скатерть. Очень большую скатерть, чтобы, если кое-кто улыбнется или рассмеется, она успела бы взять себя в руки до того, как обнимет его и поцелует.
      Гийом сидел, наслаждаясь видом заходящего солнца и глубоко вдыхая свежий воздух. Еда оказалась вполне съедобной, даже вкусной, прохлада успокаивала. Вокруг цвели дикие розы, а ребенок уснул еще в машине. Теперь Марго тихонечко посапывала, свернувшись калачиком на одеяле и прижимая к себе плюшевого мишку.
      Когда девочка бодрствовала, она постоянно нуждалась в заботе и внимании, ее нужно было защищать от опасностей окружающего мира, а этого он совершенно не умел. Но спящая Марго ему очень нравилась. На нее было интересно смотреть как на щенка, с которым поиграешь, но домой не возьмешь.
      Сам этот странный интерес обеспокоил Гийома, поскольку это был лишь интерес, и ничего больше. Наверное, из подобных чувств, да еще потому, что так положено, его родители завели детей, а потом не обращали на них внимания. Но сам-то он никогда не поступит подобным образом.
      Беатрис, подарившая ему этот чудесный день, сидела, мечтательно улыбаясь, и ее темные волосы отливали на солнце золотом. Только на таком свету можно было понять, что они не совсем черные.
      - Как же красиво заходящее солнце! Разве существует что-нибудь более совершенное и прекрасное?
      "А как же", - хотелось сказать ему. Гийом не отрываясь смотрел на свою очаровательную собеседницу. И когда она повернулась, чтобы убедиться, что он слышал ее слова, то прочитала его мысли. Видно, у него все было написано на лице.
      - Ты очень красива, - вздохнул он, - Возможно, я совершил ошибку, наняв тебя. Не из-за тебя. Из-за себя. Ты делаешь все, что требуется, даже больше, но мне неимоверно тяжело подавлять желание коснуться тебя. Но иначе нельзя.
      - Потому что у нас нет будущего?
      - Да. И еще...
      - Ты хочешь оставаться ко мне равнодушным, но не можешь.
      Слова прозвучали совсем просто - без пафоса, спокойно, но чувствовалось, что за ними таятся душевные переживания. Должно быть, в жизни Беатрис было слишком много Пьеров Памье. Мужчин, которых привлекала ее красота и жизненная энергия. Мужчин, которые делали ей больно. Знай Гийом, как и кто, возможно, не одному парню в этом городе ходить с расквашенной физиономией. Но еще больше он опасался, как бы кто-то снова не заставил ее страдать.
      А поскольку этим "кем-то" вполне мог оказаться он, Гийом решил открыть ей свою тайну. Может быть, она и не желает об этом знать, может быть, ему стоит промолчать, но... Гийом никогда не говорил об этом даже с Бланш - слишком больно делалось при одной мысли, да и не хотелось ворошить прошлое.
      Но Беатрис имеет право знать.
      - Мой отец был жадным человеком, - медленно начал Гийом.
      - Он же был богатым. Ты сам говорил, что миллионером стал еще ваш прадедушка.
      - Да, но дело не в том. Жаден он был не только до денег, а и до всего остального тоже. Однако в данный момент я говорю не о собственности. Мой отец хотел всегда иметь много женщин. Очень много. Поэтому нанимал молоденьких и хорошеньких служанок, нянек, гувернанток, кухарок - тех, которых находил привлекательными.
      - Именно поэтому ты нанял Серрону? Гийом замер на секунду, потом медленно поднял голову, встретился взглядом с собеседницей.
      - Нет, меня не привлекала Серрона. Откровенно говоря, я приобрел привычку нанимать женщин, которые оставляли меня равнодушными. А Серрона... Я не знал, что волную ее, пока она не сказала мне об этом, но тогда было слишком поздно. Я уволил ее, потому что было как-то не правильно продолжать пользоваться ее услугами, когда она открыла мне глаза на истинное положение вещей.
      - И ты нашел ей другую работу.
      - Да.
      - А Серрона рассказала об этом всему городу, слегка исказив факты. Не очень красивый поступок!
      Гийом махнул рукой.
      - Это моя вина. Я достаточно прожил в доме, полном прислуги, которой управлял отец, чтобы хорошо знать, как все бывает. Мне следовало предвидеть возможные последствия, заранее принять меры, и...
      Беатрис ждала окончания фразы. Гийом поднял голову и снова посмотрел ей в глаза.
      - Одним словом, ты меня привлекаешь. Очень. Поэтому мне не следовало нанимать тебя.
      - Но ты сделал это.
      - Времени, как ты прекрасно знаешь, было в обрез, и я позволил себе закрыть глаза на очевидное. Уж очень ты подходила. На самом деле я предчувствовал, что нам не следует жить под одной крышей, но несколько переоценил мою выдержку и силу воли.
      - Зачем ты рассказываешь мне это?
      - Потому что ты подарила мне этот чудесный день. Потому что мне следовало быть честным с тобой с самого начала. А еще потому, что ты заслуживаешь куда большего.., да что там, куда лучшего, чем получаешь.
      - А что я получаю?
      - Человека, который мешает постоянным желанием прикоснуться к тебе.
      - А что получаешь ты?
      - Превосходно выполненную работу, сделанную с улыбкой и с зарядом здорового юмора.
      - И сожаление, - добавила Беатрис.
      - И сожаление, - честно признал Гийом. - Но это уже мои проблемы.
      - А что, если и я сожалею? Молчание длилось довольно долго, но в конце концов Гийом все же ответил:
      - Мы оба знаем, что из наших отношений ничего хорошего не выйдет. Мои романы обычно быстротечны.., и просты, что ли. Других я себе не позволяю. Твои же, полагаю, куда более сложные. А потому для нас было бы верхом глупости действовать, исходя из бесплодных сожалений.
      - Рада слышать. Мы же и в самом деле совершенно не подходим друг другу. И все же мы здесь, Гийом. Вместе. И оба испытываем сожаление. Так давай же признаем, что оно существует - надо смотреть правде в глаза. Кроме того, мы оступились лишь раз. И оба без особого труда пережили тот поцелуй. Так что все нормально, не стоит волноваться.
      Ну да, ну да, все в порядке, усмехнулся Гийом. Да я же с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься на тебя, как дикий зверь. А ты сидишь напротив меня, отделенная белой полоской скатерти, и так храбро улыбаешься, будто и не догадываешься, что я хочу тебя до безумия.
      - Ты собиралась обсудить что-то еще. - Гийом решил перейти на более твердую почву.
      - Твоя сестра. Она же приезжает через неделю. Я слегка нервничаю, но, кажется, я уже об этом говорила?
      - Да. Раз или два.
      - Так что мне нужны идеи. Как развлекают людей из высшего общества? Театры? Музеи? Походы за покупками? Или, может, устроить вечеринку?
      - Не пойму, почему ты нервничаешь, - ласково сказал Гийом. - Все идеи замечательны.
      - Ну, тогда устою-ка я вечеринку. В конце визита. Через две недели. Что-нибудь не особо грандиозное, поскольку времени осталось довольно мало. Кого бы позвать? Твоих деловых партнеров?
      Молодой человек невольно улыбнулся, когда она принялась что-то высчитывать, загибая пальцы.
      - И твоих друзей.
      - Спасибо, я буду чувствовать себя куда уверенней. - Беатрис понимала, что именно этим было продиктовано предложение Гийома. - Боюсь только, что Жанна и Арпаис не смогут прийти. Жанна устраивает для своего работодателя вечеринку по поводу дня рождения его тетушки, а Арпаис организует презентацию нового отеля. Но я позову еще кого-нибудь.
      - Пригласи, пожалуйста, нескольких мужчин, ладно? - попросил Гийом, беря с блюда печенье и пробуя его. - Сама испекла?
      - Ага, - кивнула Беатрис. - Мадам Ферье пустила меня в, кухню на полчасика. Хочешь еще одно?
      - Еще бы! Милая, да ты же чудо что испекла! Можешь мир завоевать при помощи своего печенья.
      - Кто знает, может быть, я так и сделаю. Причем начну с тебя. Еще до заката солнца ты подпишешь мне дарственную на всю свою собственность в обмен на блюдо - правда, очень большое - таких вот печеньиц.
      - Хмм... Может быть, оно того стоит, - заметил Гийом, беря еще одно. - Так вот, я приглашу деловых партнеров, но и ты позови своих знакомых.
      - Позову. Мужчин, говоришь?
      - И женщин.
      - Хорошо. Но что касается мужчин, то ты хочешь, чтобы мои приятели развлекали подруг твоей сестры, я верно поняла твой коварный замысел?
      Гийом посмотрел на нее с видом оскорбленной невинности. Беатрис рассмеялась.
      - Ладно-ладно, непременно приглашу мужчин. Я знаю одного или двух вполне подходящих.
      Интересно, он действительно недовольно нахмурился, услышав последние слова, или ей показалось? Наверняка понять никак невозможно, а значит, и думать не стоит.
      - Сообщи, пожалуйста, сестре, что я планирую вечеринку. Сюрпризы не всегда хороши.
      - А как тебе твой сюрприз? Приятная неожиданность - работодатель вроде меня?
      - Но я прекрасно знала, что кто-нибудь да наймет меня. Я была морально готова.
      - Однако получила все же не совсем то, что ожидала, ведь правда? Спорим, никто другой не смог бы доставить тебе столько проблем?
      Что тут спорить, и так ясно - он совершенно прав. Любой другой на его месте был бы проще и безопасней. Потому что ей не хотелось бы, например, слизнуть крошки печенья с его губ.
      Беатрис глубоко вздохнула и принялась собирать посуду.
      - Но никто другой не оказался бы столь щедрым. А что до желания.., так мы справимся.
      Молодая женщина поднялась, отряхнула шорты и внезапно заметила, как Гийом смотрит на движения ее рук, на ноги... Он потряс головой, словно отгоняя нежеланные мысли, тоже встал и взял корзину.
      - Справимся, - пожалуй, чересчур твердо выговорил Гийом. - Я позвоню сестре и обсужу с ней идею вечеринки... И спасибо за пикник, он был очень нужен мне, хоть я и не догадывался об этом.
      Беатрис улыбнулась в ответ. Мысль, что такая женщина, как она, может дать человеку вроде Гийома хоть что-то, казалась странной, но, может быть, так оно и есть. Мир вообще странная штука. Кроме того, вряд ли в детстве он часто бывал на пикниках и теперь выглядел более естественно, чем во все прошедшие дни.
      Что ж, для того она и здесь - чтобы помочь его сестре осознать, что ее брат доволен жизнью. Чтобы помочь Гийому расслабиться. Приятно делать людям приятное, разве нет? Главное, не подходить к этому человеку слишком близко и ни за что не поддаваться его чарам.
      Когда они вернулись домой, Марго уже проснулась, и Гийом не мог не обращать внимания на нее. Она зевала, жизнерадостно бормоча что-то себе под нос. Беатрис обернулась к ней.
      - Вот мы и дома, солнышко, - прошептала она, улыбаясь.
      Малышка махала в воздухе пластмассовым петушком. Увидев тетю, протянула ручки и щечку для поцелуя, игрушка упала на пол.
      - Да, когда мы кого-то любим, то целуем его, - произнесла Беатрис и слегка покраснела, осознав второй смысл слов. - А иногда просто из приязни. Ой, детка, нашла ты, куда уронить игрушечку!
      Она взяла малышку на руки, поцеловала ее, потом вынесла из машины на руках.
      - Пойдем, Марго, помоем твоего петушка. Девочка радостно засмеялась, послушно следуя за своей тетей, но не в дом, а к фонтану, расположенному на лужайке возле дома. Беатрис обернулась к своему спутнику.
      - Ты когда-нибудь танцевал в фонтане? Или, по крайней мере, купался в нем? - спросила она, и откровенно заговорщический вид окончательно покорил его сердце.
      - Честно говоря, нет.
      - У тебя такой замечательный фонтан, и ты им ни разу не воспользовался?
      - Ну как же, именно что пользовался. По прямому назначению. Гулял рядышком. Но, признаюсь, мысль искупаться мне в голову не приходила.
      - Фонтан просто потрясающий, особенно учитывая чудную лужайку, которой он окружен. Нет, ты совершенно не умеешь использовать свои земли. И работаешь слишком много. Даже мадам Ферье со мной согласна. Именно поэтому она охотно согласилась приготовить нам все для пикника.
      Гийом задумчиво потер подбородок. Вряд ли, конечно, мадам Ферье волнует то, сколько он работает, но Беатрис он верил. Она беспокоилась обо всех и каждом, почему бы не сделать ей приятное и не поребячиться немного? Он нагнулся, аккуратно снял ботинки и носки, закатал брюки и присел на бортик фонтана. Беатрис уже устроилась там, ноги в ярко-розовых шортах золотило солнце. Марго она крепко держала за руку.
      Гийом опустил ноги в холодную мелкую воду. Солнце слегка пекло затылок, и от контраста температур странное спокойствие разлилось по всему телу, он почувствовал, как напряжение последних дней оставляет его. Молодой человек закрыл глаза и отдался во власть ощущений.
      - Люди на водных курортах платят немалые деньги за это же удовольствие, рассмеялась Беатрис, глядя на него, а затем замолчала.
      Он тоже не говорил ни слова, и в течение нескольких минут тишину нарушал только плеск воды, пение птиц и негромкое бормотание ребенка.
      Должно быть, в раю так, как здесь, подумал Гийом, а потом удивился - с чего бы это?
      Открыв глаза, он увидел, как дрогнули ресницы Беатрис, как поспешно она отвела взгляд. Словно он застал ее за чем-то не вполне приличным, будто рассматривать людей предосудительно. Затем молодая женщина обратилась к притихшей племяннице:
      - Пойдем, лапочка, на сегодня с тебя достаточно солнца. Действие крема от загара уже кончается, а жареные дети нам не нужны. Давай, еще кружок вокруг фонтана, и мы с тобой пойдем домой, баиньки пора...
      Гийом услышал негромкий всплеск, но и без того было ясно, что Беатрис встала и вылезла из фонтана, - он достаточно хорошо чувствовал ее. И тогда молодой человек сделал то, что в этой ситуации казалось самым естественным, поднялся и пошел к ней. Беатрис с Марго ловили тонкие струйки фонтана, так что брызги летели во все стороны, блестя, как маленькие бриллиантики. Но малышка то и дело пыталась сесть в воду, чтобы поплескаться еще.
      - Нет, нет, солнышко. Только не сегодня. Но Марго продолжала брызгаться. И когда Гийом подошел еще ближе, вода попала ему в лицо.
      Он негромко выругался, отряхнулся и посмотрел на неожиданно притихшего ребенка. Глаза Марго стали большими-большими, в них отражалось напряженное внимание - накажут или нет?
      У Гийома перехватило дыхание, но на лице его не отразилось ничего. Беатрис торопливо оттащила племянницу от фонтана, - Марго, мы же договаривались: в лицо не брызгаемся. Больше так не делай, ладно?
      - Не переживай, Беатрис, это всего лишь вода.
      Молодая женщина перевела взгляд с непослушной племянницы на Гийома. От спокойной нежности его голоса сердце ее растаяло. Не секрет, что с Марго он чувствовал себя неуютно, но очень старался этого не показывать, за что она была ему очень благодарна. Возможно, даже чересчур благодарна, поскольку, отвлекшись на секунду, Беатрис упустила из виду малышку. Марго немедленно воспользовалась этим и дернула тетю за руку, да так резко, что та потеряла равновесие.
      Чтобы не упасть на ребенка, Беатрис отклонилась назад, но не рассчитала и плюхнулась в воду, взметнув тучу брызг. По волосам и лицу ее потекли струйки воды.
      Марго хихикала, стоя на безопасном расстоянии.
      Беатрис посмотрела снизу вверх на Гийома, который изо всех сил старался не расхохотаться. Оглядев себя, она поняла, что шорты промокли насквозь и даже на кремовой блузке темнеют влажные пятна.
      - Это просто вода, милая, - совершенно серьезным тоном произнес Гийом, и выдавали его только искорки смеха в глазах. - Но не удивлюсь, если тебе захочется переодеться. Сидеть тут не очень-то приятно.
      Беатрис не выдержала первая и расхохоталась, принимая его руку и вылезая из фонтана.
      - Вот тебе и купание в фонтане! Она потянулась было к Марго, но поняла, что не сможет взять девочку на руки, не намочив ее одежду.
      - Пойди и переоденься, - еще раз посоветовал Гийом. - Простудишься. Солнце уже почти село. А мы с твоей племяшкой потихонечку дойдем до дому.
      Беатрис с недоумением посмотрела на него, скептически приподняв бровь.
      - Тут недалеко. Ты быстренько наденешь сухое и перехватишь ее у меня.
      Именно так она и поступит. Из врожденного благородства он предложил ей помощь в том, что не любит и не умеет делать. Она же обещала, что ребенок не отяготит его своим присутствием, поэтому надо спешить и еще раз спешить. Нельзя допустить, чтобы он пожалел о своей доброте.
      Фонтан от дома отделяло метров сто, но они показались Гийому километрами, когда он взял малышку за руку и отправился в путь.
      Сначала его одолевали сомнения: повести за ручку или взять на руки?
      Но едва он представил хрупкое тельце ребенка в своих сильных руках, как ему стало нехорошо. Он посмотрел на Марго сверху вниз. Та ответила серьезным, но не испуганным взглядом.
      И они пошли.
      Маленькие пальчики лежали в ладони Гийома. Доверчиво и спокойно. Мысль о том, что девочка ему доверяет, вызывала легкую панику.
      - Маргарита - значит жемчужина. - Вот и все слова, что Гийом сумел найти. Говорил он словно бы себе. Будто их с ребенком ничего не связывало.
      Она улыбнулась в ответ и посмотрела на него темно-кофейными глазами. Молодому человеку и раньше случалось видеть ее улыбку, но тогда она предназначалась другим - Беатрис, Этьену, мадам Ферье.
      А теперь Марго улыбалась ему, Гийому.
      Неожиданно ему захотелось убежать, сделать что угодно, лишь бы заглушить неистовый стук сердца, но малышка зависела от него, и поступать так было нельзя.
      Они пошли дальше. Медленно. Марго сравнительно недавно научилась ходить, а потому каждый шаг был для нее настоящей победой. По крайней мере, так ему казалось.
      Наверное, именно поэтому, когда они подошли к дому, навстречу им вылетела Беатрис.
      Гийом вздохнул с облегчением, к которому добавилось что-то еще. Как ни странно, то было желание продлить непривычные ощущения от общения с ребенком.
      Он посмотрел на свою маленькую спутницу и произнес с улыбкой:
      - Смотри-ка, мы дошли, вот какие молодцы!
      Марго снова улыбнулась, и Гийом понял, что этого-то и хотел добиться понять, не почудилось ли ему в прошлый раз. Оказывается, нет.
      Мгновение он наслаждался ею, а потом неожиданно понял, что воспринимает ребенка как игрушку. Так легко увлечься очарованием ребенка - маленькие пухлые ручки с перетяжечками, нежная кожа, сладкий запах детской присыпки, улыбки... Но ведь главное - не эта чепуха, а хрупкое детское эго, непрочное, как тончайшее стекло.
      Малыши очень уязвимы. Одним словом, одним жестом можно стереть доверчивую улыбку с детского личика. И взрослые обычно не замечают этого. Иногда они просто отворачиваются или не оправдывают надежд... Хотя тут он, пожалуй, имеет в виду собственных родителей.
      Нет, родители здесь ни при чем, он сам такой, он не сможет подарить детям нежность - слишком уж холоден. Вырасти в такой обстановке не пожелаешь и ребенку врага, не то что своему.
      Слава Богу, что ему не дано познать колоссальное бремя ответственности, добровольно принимаемое на себя многими! Ему не придется беспокоиться, ранил он чувства малыша или нет.
      Марго - особенная. Но ведь каждый ребенок по-своему уникален, и горе, если его родители этого не осознают.
      Однако Беатрис и эта девочка скоро станут для него прошлым. Вот и отлично! Сейчас это кажется странным, но со временем будет именно так. И это правильно. Ради них и ради него самого.
      Глава 7
      - Бланш, я звоню по делу. Не забудь захватить туфли для танцев, - сообщил Гийом сестре. - Мы планируем вечеринку в твою честь.
      - Мы? - В голосе сестры слышалось ехидство. Ну почему она всегда умудряется пропустить мимо ушей главное, но заострить внимание на мелочах?